CC BY
30
УДК 81'42
DOI 10.25513/2413-6182.2019.6(3).810-826
ISSN 2413-6182 eISSN 2658-4867
ЖАНРЫ-«ДВОЙНИКИ»: ПАРОДИЙНЫЕ ЖАНРЫ В КОМПЬЮТЕРНО-ОПОСРЕДОВАННОМ ДИСКУРСЕ
К.М. Шилихина
Воронежский государственный университет (Воронеж, Россия)
Аннотация: В статье рассматривается функционирование жанров-«двойников» в компьютерно-опосредованной коммуникации. Изначально такие жанры возникают как пародии на существующие в bona fide модусе традиционные жанры. Пародийный характер новых жанров дает возможность таким текстам решать несколько коммуникативных задач: помимо развлечения читателей, данные жанры позволяют выражать критическую оценку определенной ситуации или события. Цель данного исследования - показать, как non-bona fide модус коммуникации становится тем коммуникативным полем, в котором формируются новые жанры, и как людическая (развлекательная) функция становится ведущей в компьютерно-опосредованной коммуникации. Жанры-«двойники» однажды начинают существовать самостоятельно, занимая определенную нишу в онлайн-пространстве и вырабатывая свои собственные жанровые свойства. В работе для описания жанров-«двойни-ков» применяется классическая модель речевого жанра, предложенная Т.В. Шмелёвой. Показано, что для учета жанров, функционирующих в non-bona fide модусе, в данную модель должны быть включены развлекательная (людическая) и коммуникативная цели, а также должна быть учтена «маска», которую надевает на себя автор в non-bona fide коммуникации. Важным свойством таких жанров является их высокая насыщенность интертекстуальными отсылками к bona-fide жанрам, прецедентным текстам или событиям, и это свойство определяет языковые особенности «двойников». Исследование проведено на материале текстов Рунета. Рассматриваются примеры юмористических фейковых новостей, фейковых афоризмов и демоти-ваторов. Показано, что эти жанры возникли как пародии на жанры, существующие в bona fide модусе. Их появление связано с возрастающей ролью развлекательной функции дискурса, с технологической возможностью использования коммуникативных «масок» в онлайн-коммуникации. Распознавание non-bona fide интенции для текстов этих жанров становится возможным благодаря интенсивному использованию интертекстуальных отсылок к предшествующим текстам, жанрам, персоналиям и событиям.
Ключевые слова: компьютерно-опосредованный дискурс, модус дискурса, речевой жанр, пародия, интертекстуальность.
© К.М. Шилихина, 2019
Для цитирования:
Шилихина К.М. Жанры-«двойники»: пародийные жанры в компьютерно-
опосредованном дискурсе // Коммуникативные исследования. 2019. Т. 6.
№ 3. С. 810-826. DOI: 10.25513/2413-6182.2019.6(3).810-826.
Сведения об авторе:
Шилихина Ксения Михайловна, доктор филологических наук, доцент,
завкафедрой теоретической и прикладной лингвистики
Контактная информация:
Почтовый адрес: 394018, Россия, Воронеж, Университетская пл., 1
E-mail: shilikhina@rgph.vsu.ru
Дата поступления статьи: 18.04.2019 Дата рецензирования: 03.05.2019 Дата принятия в печать: 10.07.2019
Введение
Жанровый континуум представляет собой одновременно интересный и сложный объект изучения. Разнообразие жанров, их трансформации - характерная черта современного дискурса, связанная и с социальными, и с технологическими, и с языковыми изменениями [Дементьев 2019].
Сферой, в которой динамика речевых жанров наиболее очевидна, является компьютерно-опосредованная коммуникация. Развитие этой коммуникативной сферы связано не только с появлением новых технологических возможностей и распространением мультимодального дискурса, но и с трансформацией привычных жанров: исследователи пишут об «уплотнении» речевых жанров [Шмелева 2018], о размывании границ уже сложившихся жанров [Карасик 2019].
Еще один процесс, характерный для компьютерно-опосредованной коммуникации - это возникновение жанров-«двойников». Этот процесс представляется особенно интересным: на наших глазах происходит появление новых форм коммуникации, целями которой становятся не только передача информации или поддержание контакта, но и развлечение аудитории, причем последняя цель часто доминирует над двумя первыми. Одна из причин такой популярности развлекательной коммуникации заключается в том, что различные участники компьютерно-опосредованного дискурса активно используют интернет для формирования собственного имиджа и установления новых социальных границ. Поскольку для пользователей интернета развлечение - один из основных мотивов участия в онлайн-коммуникации, то изучение жанров, функционирующих онлайн в non-bona fide модусе, представляется интересной исследовательской задачей.
Исследования последних лет, посвященные жанровым характеристикам компьютерно-опосредованной коммуникации, сосредоточены преимущественно на описании текстов, созданных в bona fide модусе. Юмористическая онлайн-коммуникация также упоминается, однако становится предметом отдельных исследований гораздо реже [Щурина 2014], причем обычно исследователи предлагают список популярных non-bona fide жанров, констатируют наличие комического эффекта, но не отвечают на вопрос, почему все эти новые формы коммуникации можно считать речевыми жанрами.
В данной статье делается попытка анализа жанровых характеристик текстов в non-bona fide модусе онлайн-коммуникации. Значительная часть этих текстов возникла как пародия на уже существующих жанры, и именно это свойство позволяет нам называть такие жанры «двойниками»: имитируя формально-стилистические свойства исходных жанров, авторы используют различные способы создания комического эффекта и решают сразу несколько коммуникативных задач.
Прежде чем мы перейдем к непосредственному анализу жанров-«двойников», кратко остановимся на различиях между двумя модусами коммуникации: bona fide и non-bona fide, поскольку эти различия играют важную роль в описании интересующих нас речевых жанров.
Два модуса коммуникации
В исследованиях дискурса термин «модус» традиционно употребляется для разграничения типов дискурса по каналу коммуникации: в таком случае принято говорить об устном, письменном и компьютерно-опосредованном дискурсе. Однако для всех этих способов коммуникации можно выделить серьезную (bona fide] и несерьезную (non-bona fide] разновидности. Основные различия между ними могут быть сведены к следующим.
1. Высказывания и тексты в bona fide модусе коррелируют с некоторым положением дел в действительности, а утверждения могут быть оценены как истинные или ложные. non-bona fide модус, как правило, не предполагает корреляции высказывания и реальной ситуации. Наоборот, в несерьезном высказывании описание ситуации противоречит здравому смыслу.
2. В основе non-bona fide модуса лежит игровое поведение говорящего, притворство, наличие «маски». Игра позволяет временно заменять правила интерпретации, которые действуют в серьезном, информативном общении, на правила non-bona fide модуса. Серьезная коммуникация не предполагает игрового поведения.
3. В non-bona fide модусе кооперативность и рациональность поведения говорящего / пишущего скрыта за внешне нерациональным, а иногда и абсурдным речевым поведением. Такое поведение может стать сво-
его рода «коммуникативным неудобством» и вызвать негативную реакцию со стороны адресата.
4. Два модуса коммуникации требуют применения различных правил интерпретации высказывания или текста. Bona fide модус требует соотнесения высказывания с реальностью, а вот non-bona fide модус предполагает, что адресат вначале обнаружит некогеретность в дискурсе, а затем найдет ей рациональное объяснение (например ироническую интенцию автора] [Шилихина 2014]. В качестве примера различий между модусами приведем два новостных сообщения, опубликованных в интернете.
Текст 1
Из Третьяковской галереи на глазах посетителей украли картину Куинджи
Неизвестный мужчина подошел к полотну, снял его со стены, вынул из рамы и скрылся
Из инженерного корпуса Третьяковской галереи похитили картину Архипа Куинджи «Ай-Петри. Крым».
По словам очевидцев, похищение было совершено таким образом: неизвестный подошел к полотну, снял его со стены, вынул из рамы и скрылся. Посетители галереи были абсолютно уверены, что это сделал сотрудник музея. Только позже стало известно, что случилась самая настоящая кража.
В социальных сетях сообщают, что вход в Третьяковскую галерею на данный момент прекращен. Всех выходящих посетителей обыскивают сотрудники полиции.
На данный момент известно, что в Минкультуры официально подтвердили кражу картины. Об этом сообщил директор департамента музеев Владислав Кононов.
- Мы проверяем информацию о пропаже одной из работ Куинджи из коллекции Русского музея, выставленной в Государственной Третьяковской галерее. Подтверждается факт отсутствия работы «Ай-Петри», - рассказал Кононов.
В социальных сетях очевидцы пишут, что похититель был одет очень просто: «рубашка ботанская и штанишки, как работник музея». С невозмутимым выражением лица неизвестный подошел к картине и снял ее со стены. В этот момент, по словам очевидцев, смотрительница зала со спокойным видом заглянула за колонну и, ничего не заметив, ушла. Только через две минуты охранники обратили внимание, что картина пропала.
- Как такое возможно в «главном» музее - непонятно. Ждем официальных заявлений, - заявляют очевидцы пропажи (https://www.vrn.kp.ru/ daily/26934.7/3984807/).
Текст 2
Огромные очереди за картинами выстроились сегодня в музеи Москвы и Петербурга. Несмотря на сильный мороз, люди ждут по несколько часов, чтобы войти и успеть забрать хоть что-нибудь.
«Хочууспеть забрать ".Незнакомку" Крамского, - сообщил нашему корреспонденту Борис, менеджер по продажам салона сотовой связи. - Но будут доволен даже если удастся взять хотя бы "Мокрый луг" Васильева».
А вот стоящий в очереди в Эрмитаж инженер Леонид мечтает о «Портрете жены художника» Анри Матисса. «Очень похожа на мою супругу, хочу подарить ей на годовщину. На кухне будет висеть», - пояснил он.
«Мы давно удивлялись, почему картины никто не берёт», - сообщил неизвестный сотрудник Третьяковки. - Ведь для того их сюда и вешали -искусство принадлежит народу. Наконец-то процесс пошёл».
Очевидно, что два текста, относящиеся к одному и тому же событию - краже картины А. Куинджи из Третьяковской галереи - представляют это событие по-разному. Если первое новостное сообщение описывает реальную ситуацию, то второе доводит эту ситуацию до абсурда. Второй текст представляет собой пародию на новостное сообщение. Цель текста-пародии - сатирическая оценка происшествия, получившего широкое освещение в СМИ. При этом в пародии сохраняются все формально-стилистические признаки новостного сообщения, однако при интерпретации такого текста начинают действовать правила non-bona fide модуса, поскольку сказанное противоречит здравому смыслу и положению дел в действительности.
Примеры, приведенные выше, иллюстрируют ситуацию, когда у жанра в bona fide модусе существует «двойник» в модусе non-bona fide. Проанализируем, какими жанровыми характеристиками обладают такие «двойники».
Модель речевого жанра и non-bona fide модус дискурса
В современном жанроведении используются различные подходы к описанию речевых жанров. Чтобы охарактеризовать свойства жанров-«двойников», мы воспользуемся моделью речевого жанра, предложенной в работе [Шмелёва 1997].
Уже первый признак - коммуникативная цель - показывает, что данная модель ориентируется прежде всего на bona fide модус коммуникации. Выделяя четыре типа речевых жанров (информативные, императивные, этикетные и оценочные], Т.В. Шмелёва не включает в этот ряд жанры людические (развлекательные]. Представляется, что модель речевого жанра может и должна быть дополнена таким типом речевого жанра, поскольку в структуре современной коммуникации, особенно компь-
ютерно-опосредованной, развлекательная функция очень важна, на что указывает популярность и распространенность карнавальных жанров-«двойников» в структуре современного дискурса. Еще раз обратим внимание на то, что в жанрах-«двойниках» происходит подмена основной цели - любая из включенных в модель коммуникативных целей в принципе может быть заменена на развлекательную, либо развлекательная функция будет реализовываться параллельно с другими функциями, например функцией оценки.
Второй признак - образ автора - в non-bona fide модусе тоже обладает своеобразием, поскольку речь в данном случае идет о «маске», которую «надевает» автор, чтобы произвести комический эффект [Clark & Gerrig 1984; Kumon-Nakamura et al. 2007; Garmendia 2018]. Наличие «маски» в non-bona fide модусе требует от читателя различать автора и повествователя так же, как это делается для текстов в нарративном режиме [Падучева 1996].
Что касается третьего признака, образа адресата, то его роль в non-bona fide модусе оказывается довольно сложной: с одной стороны, тот, кто воспринимает комический текст, не ставит перед собой целью получение информации, для него основной оказывается развлекательная функция. С другой стороны, интерпретация текста, написанного в non-bona fide модусе, требует от адресата больших когнитивных усилий: известно, что комический эффект возникает как результат намеренного нарушения когерентности дискурса [Shilikhina 2013]. Поэтому, распознавая истинную интенцию автора, адресат должен найти рациональное объяснение нарушенной когерентности дискурса и определить, кто или что является мишенью юмора или иронии.
Следующие признаки речевого жанра в модели Т.В. Шмелёвой - образы прошлого и будущего - позволяют нам описать жанры-«двойники» как такие, которые по своей природе «реактивны», поскольку возникают как реакция на жанры в bona fide модусе дискурса. Будущее для таких текстов не менее важно: как будет показано далее, интертекстуальная природа и технологические возможности связывают их не только с предшествующими, но и последующими текстами, например, комментариями или гипертекстовыми ссылками.
Тип диктумного (событийного) содержания для non-bona fide жан-ров-«двойников» также отличается своеобразием: мы оказываемся либо в ситуациях, не имеющих коррелятов в реальности, либо с абсурдными ситуациями. В любом случае такие тексты в той или иной степени противоречат здравому смыслу, и в этом проявляется одно из основных различий между исходным жанром и жанром-«двойником». Понимание текста в non-bona fide модусе требует обязательного распознавания импликаций, смыслов, не выраженных напрямую.
Наконец, параметр языкового воплощения для жанров-«двойников» в non-bona fide модусе связан с обилием интертекстуальных отсылок к предшествующим текстам, событиям, знаниям о мире.
Далее мы проиллюстрируем жанровые характеристики текстов в non-bona fide модусе на примере нескольких жанров-«двойников»: юмористических фейковых новостей, фейковых афоризмов и демотиваторов.
Жанры-«двойники» и их существование в компьютерно-опосредованной коммуникации
Ярким примером жанра-«двойника» в современной компьютерно-опосредованной коммуникации являются фейковые юмористические новости (об особенностях фейковой информации см. [Иссерс 2014]]. Внешне имитирующие новостные сообщения, такие тексты, как правило, содержат упоминания реально существующих людей и событий, отсылки к авторитетным источникам информации, цитаты, приписываемые участникам этих событий, и эти текстовые элементы позволяют фейкам в non-bona fide модусе выглядеть правдоподобно.
Будучи пародиями на новостные тексты в bona fide модусе, юмористические новости могут касаться как определенных событий, так и существующих социальных норм и ценностей. Иллюстрацией имплицитной критики существующих социальных норм может служить следующий текст.
Текст 3
Брак нужно будет продлевать каждый год
Чиновники нашли средство укрепления семейной жизни
В России собираются ввести новое правило. С нового года всем супругам придется каждый год подтверждать свой статус. Это нововведение призвано укрепить институт семьи и брака в нашей стране. Корреспонденту Smixer.ru удалось первым узнать подробности.
Мы обратились с вопросами к инициатору нового законопроекта -председателю Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей Тамаре Васильевне Плетнёвой.
«Сейчас в России много проблем с семейной жизнью. Супруги остаются в браке только на бумаге, а фактически уже таковыми не являются. Но нам приходится с ними работать, потому что официально они всё же числятся супругами. А это неправильно. У нас и так большая нагрузка на наш комитет. Мы не можем еще заботиться о всяких иждивенцах. Поэтому мы решили, что пусть все каждый год подтверждают свой супружеский статус. Пусть приходят, сдают тесты, и мы будем смотреть, действительно ли они являются супругами. И по результатам будем решать, продлевать ли брак или нет», - пояснила Тамара Васильевна.
Новый закон может вступить в силу уже в начале 2019 года. Так что уже в следующем году все супруги будут обязаны пройти тест на продление семейной жизни (http://smixer.ru/news/a-682.html).
Комический эффект данной «новости» создается сразу несколькими способами: во-первых, абсурдность ситуации в целом явно противоречит здравому смыслу. Кроме того, пародийный характер текста проявляется в фейковой цитате: разговорный стиль вымышленной цитаты («Мы не можем еще заботиться о всяких иждивенцах») не соответствует уровню официального комментария.
Пародийная новость имеет сразу несколько мишеней: это и абсурдные законодательные инициативы чиновников, и их отношение к народу, интересы которого они должны представлять, и семейные взаимоотношения, которые в данном тексте становятся объектом государственного контроля.
По мнению С. Дентиса, пародия - это культурная практика, которая полемически имитирует другую культурную практику репйШ 2000]. Полемический характер юмористических фейковых новостей проявляется в пародировании популярных, легко узнаваемых способов говорить о чем-либо. Так, следующий пример имитирует сообщения официальных СМИ об улучшении жизни россиян.
Текст 4
В России постоянно повышаются показатели жизни
Жить становится интереснее
Важные показатели жизни россиян постоянно повышаются. Об этом в своем ежегодном докладе сообщил Министр экономического развития РФ Максим Орешкин. Журналисты издания Smixer.ru проанализировали показатели и пришли к выводу, что повышение, действительно, имеет место быть.
Очень многие эксперты замечают, как растут показатели жизни в России. По мнению многих чиновников это говорит о том, что в нашей стране жизнь становится всё лучше и лучше. Не все довольны уровнем жизни, но с голыми фактами не поспоришь.
Многие показатели жизни в России постоянно растут. И способствуют этому новые законодательные акты, которые принимаются государственными органами РФ.
Мы нашли такие показатели среди недавно принятых законов. В России за последнее время были повышены: НДС, пошлины на все товары из иностранных магазинов, а также пошлины на загранпаспорта. Но самое главное повышение, которое вызвало бурную реакцию среди жителей нашей страны - это повышение пенсионного возраста.
Нам удалось взять комментарии у Максима Орешкина. Он пообещал нашим читателям, что чиновники будут и дальше стараться повышать разные показатели (http://smixer.ru/news/a-675.html).
Пародийный эффект данной новости основан на нарушении ожиданий: сообщения СМИ об улучшении жизни людей можно считать традиционными. Однако в тексте речь идет о таких показателях, которые не только не улучшают, но ухудшают уровень жизни.
Применяя модель речевого жанра к данному тексту, нетрудно заметить, что в нем, наряду с развлекательной функцией, реализуется аксиологическая функция. Читатель, знакомый с экономическими реалиями, легко поймет, что показатели, о которых идет речь в статье, связаны с ухудшением экономической ситуации для граждан. Образ автора - это маска серьезного журналиста, владеющего знаниями о социально-экономической ситуации в стране и опирающегося на данные, полученные из надежного источника. Что касается образа адресата, то данный текст ориентирован на читателя, способного распознать логическое противоречие между существующей традицией говорить о росте показателей как о положительном явлении и самой сутью показателей.
Образ прошлого в данном тексте - это интертекстуальные отсылки к часто звучащим в официальных СМИ сообщениям об улучшении жизни народа. Подзаголовок статьи отсылает читателей, знакомых с историей страны, к прецедентной фразе Жить стало лучше, жить стало веселее, ставшей популярной после выступления И.В. Сталина на Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц-стахановцев. В контексте фейковой юмористической новости данная фраза является сигналом иронии пишущего: имеющийся исторический опыт позволяет сделать вывод о том, что фраза является намеком на негативное развитие событий.
Образ будущего - это содержащееся в последнем абзаце прямое указание на продолжение действий государства в отношении граждан. Тип диктумного содержания в данном тексте связан с первичным жанром новостного сообщения - повышение финансовой нагрузки на население представлено в формате новости, соответственно, и диктумное содержание - декларативы, т. е. утверждения о положении дел в действительности. Наконец, языковое воплощение этих декларативов связано и с наличием клише, характерных для сообщений такого рода, и с многочисленными интертектстуальными отсылками, позволяющими читателям оценивать, насколько сообщаемая информация соответствует действительности.
Юмористические фейковые новости можно считать самостоятельным жанром, функционирующим независимо от первичного жанра новостного сообщения. Причин этому несколько. Во-первых, в отличие от обычных новостей и фейковых новостей, не содержащих юмористическую ин-
тенцию, для таких текстов, как и для других текстов в non-bona fide модусе, нерелевантен критерий истинности-ложности. Во-вторых, появление сайтов, специализирующихся на таких текстах, может также служить показателем жанровой независимости.
Фейковые афоризмы - еще один жанр-«двойник», который формируется в non-bona fide модусе. Имитация афоризмов, принадлежащих известным людям - это пародия на популярную культурную практику опираться на советы успешных людей и следовать их примеру.
• «Все великие вещи требуют времени. Мы создали iPhone, когда мне было 52. Нужно ждать. Просто сидите и ждите». Стив Джобс, генеральный директор Apple;
• «Самые важные задачи должен выполнять самый ленивый сотрудник - тогда он найдет самые простые пути решения. Доведите свой уровень лени до максимума и вы построите великую компанию». Билл Гейтс, основатель Microsoft;
• «К черту всё! Бросай всё и делай! Если уже что-то делаешь - всё равно бросай всё и делай!». Ричард Брэнсон, основатель Virgin Group;
• «Чтобы сделать что-то важное, надо преодолеть страх провала. Не бойтесь. Впереди вас ждёт гарантированный провал». Сергей Брин, со-основатель Google;
• «Гораздо больше людей сдавшихся, чем побежденных. Поздравляю, вы в большинстве!» Генри Форд, изобретатель и промышленник (http:// lapsha.ru/a/102).
Приведенные цитаты пародируют афоризмы, которые распространяются онлайн и призваны мотивировать читателей, побуждая их к активным действиям. Пародия строится на том, что каждое высказывание содержит логическое противоречие: вместо призыва к действию афоризмы призывают к бездействию либо констатируют принадлежность читателей к группе неудачников, не способных добиться успеха.
Вновь посмотрим на модель речевого жанра применительно к фей-ковым афоризмам. Коммуникативная цель каждого высказывания - развлечь читателя и параллельно иронически оценить лень и бездействие тех, кто только читает советы успешных людей и не переходит к активным действиям. Образ автора в данном жанре не совпадает с образом повествователя - реальный автор фейковых афоризмов остается неизвестным для читателя. Образ читателя в приведенных афоризмах становится объектом иронии реального автора. Образ прошлого основан на имеющемся у читателей знании об успешных бизнесменах и о книгах, в которых рассказана история успеха этих людей. Эти книги можно считать первичными текстами, по отношению к которым фейковые афоризмы являются реактивными, вторичными текстами. Образ будущего для афоризма - это реакция читателя на высказывание, в том числе и смеховая. Дик-тумное содержание фейкового афоризма - ложное побуждение (побужде-
ние к бездействию и настраивание читателя на гарантированную неудачу]. Наконец, языковое воплощение фейкового афоризма - это активное использование клишированных формул призыва, содержащих глагольные словоформы в повелительном наклонении.
Еще один популярный жанр-«двойник», близкий фейковым афоризмам, - демотиваторы, пародия на так называемые мотиваторы: это пример мультимодального жанра, где комический эффект создается и изобразительными, и вербальными средствами.
Творческий характер демотиваторов неоднократно отмечался исследователями [Лутовинова 2016; Бабина 2013]. В данном исследовании нас интересовало, как сочетание вербального и визуального компонентов позволило интернет-пользователям создать новый жанр non-bona fide модуса.
Первичным жанром для демотиваторов являются мотиваторы, которые, как правило, несут позитивное сообщение с помощью изображения, вызывающего приятные эмоции, и комментария, настраивающего адресата на позитивное мировосприятие [Брагина 2014]. В отличие от мотиваторов, демотиваторы активно используют прецедентные тексты и узнаваемые изображения, которые настраивают адресата на ироническое восприятие информации.
Подобно анекдотам, демотиваторы часто объединяются в тематические циклы, причем объединение может быть как на основе изображения, так и на основе того явления, которое становится мишенью иронической оценки. В качестве примера приведем цикл демотиваторов, посвященных реформе Российской академии наук. На рисунках 1-3 в качестве изображения используются кадры из фильма «Собачье сердце», в качестве подписей - утверждения о необходимости реформы РАН или высказывания-аллюзии, отсылающие читателей к прецедентным фразам из фильма.
Рис. 1
РАН необходимо реформировать,
Я бы на вашем месте, потренировался бы на собаках.
Рис. 3
Коммуникативная цель демотиваторов двояка: параллельно с развлечением авторы выражают свое критическое отношение к реформе, которая проводилась людьми, далекими от научной деятельности. Образ автора остается скрытым за «маской» персонажей фильма «Собачье сердце» Шарикова, Швондера и профессора Преображенского. Образ адресата может быть описан как человек, который имеет представление о деятельности ученых и способен оценить низкий уровень компетентности тех, кто проводит реформу вопреки мнению самих ученых. Образ прошлого -это очевидная связь демотиваторов с книгой М.А. Булгакова и снятым на ее основе фильмом. Образ будущего - это продолжение дискуссии о судьбе Академии наук. Эксплицитно выраженное диктумное содержание мо-
жет быть описано как призыв к реформе, однако импликация демотива-торов прямо противоположна - не допускать к реформе тех, кто не имеет отношения к науке. Языковое воплощение вербальной части демотива-тора - это аллюзии к фразам, ставшим прецедентными благодаря фильму.
Образы персонажей «Собачьего сердца» продолжают использоваться в демотиваторах, посвященных не только науке, но и образованию, сфере, которая находится в состоянии реформирования уже многие годы. Следующий пример - демотиватор, «мишень» которого - бюрократический дискурс, навязываемый сегодня высшему образованию (рис. 4).
Профессор, мы пришли научить вас проводить декомпозицию компетенций и формировать фонды оценочных средств
Рис. 4
Интертекстуальные связи демотиватора двояки: визуальный компонент отсылает нас к ситуации, когда радикальные реформы проводятся некомпетентными людьми, вербальный компонент - к бюрократическому дискурсу в сфере высшего образования. Совмещение этих ситуаций создает сатирический эффект.
Отметим, что в современном онлайн-дискурсе демотиваторы функционируют как самостоятельный жанр в non-bona fide модусе. По сравнению с исходным жанром демотиваторы гораздо более активно используют интертекстуальные связи и чаще обращаются к прецедентным сюжетам и текстам.
Что объединяет рассмотренные жанры? Во-первых, это механизм их происхождения: у каждого из рассмотренных жанров есть коррелят в bona fide модусе. Во-вторых, основным способом создания жанра-«двой-ника» выступает пародия: при соблюдении формально-структурных характеристик исходных жанров тексты в non-bona fide модусе наполняются содержанием, рациональная интерпретация которого возможна толь-
ко с учетом модуса дискурса. Наконец, в-третьих, распознавание юмористической или иронической интенции становится возможным благодаря обилию интертекстуальных отсылок как к предшествующим жанрам, так и к отдельным текстам, событиям или явлениям.
Заключение
Из сказанного выше можно сделать несколько выводов. Первый касается классической модели речевого жанра Т.В. Шмелёвой. Данная схема, созданная для bona fide модуса дискурса, может применяться и к non-bona fide модусу при условии учета развлекательной функции, которая оказывается не менее важной, чем, например, информативная или оценочная функции.
Еще один вывод, который позволяет сделать анализ, заключается в том, что возрастание функциональной нагрузки на развлекательную функцию - это проявление тенденции к карнавализации общения. Технологические возможности компьютерно-опосредованной коммуникации способствуют тому, что участники дискурса могут выступать «под масками», а в игровую коммуникацию может вступить любой желающий. В результате у любого речевого жанра появляется шанс получить «двойника» в non-bona fide модусе.
Необходимо еще раз сказать и о том, что пародийные механизмы играют особую роль в возникновении жанров-«двойников». Пародия становится своеобразной культурной практикой, которая потенциально способна распространяться на любые жанры bona fide модуса. Комическое пародирование становится технологией выражения собственного «я», установления отношений авторитетности между пишущим, читающим и объектом пародии.
Список литературы
Бабина Л.В. О некоторых средствах создания комического смысла демотиватора // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2013. № 15. С. 195-199.
Брагина Н.Г. «Демотиваторы со смыслом» и наивные толкования: о соотношении вербального и визуального // Антропологический форум. 2014. № 21. С. 49-66.
Дементьев В.В. Жанры в меняющемся мире: креационистские потенции речевых жанров и эпистемологические потенции теории речевых жанров // Жанры речи. 2019. № 1 (21). С. 6-21. DOI: https://doi.org/10.18500/2311-0740-2019-1-21-6-21.
Иссерс О. С. Медиафейки: между правдой и мистификацией // Коммуникативные
исследования. 2014. № 2. С. 112-123. Карасик В.И. Жанры сетевого дискурса // Жанры речи. 2019. № 1 (21). С. 49-55. DOI: https://doi.org/10.18500/2311-0740-2019-1-21-49-55.
Лутовинова О.В. Демотиватор как вид сетевого творчества // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. 2016. Т. 15, № 3. С. 28-36. DOI: https://doi.org/10.15688/jvolsu2.2016.3.3.
Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки русской культуры, 1996. 464 с.
Шилихина К.М. Семантика и прагматика вербальной иронии: монография. Воронеж: Наука-Юнипресс, 2014. 304 с.
Шмелёва Т.В. Модель речевого жанра // Жанры речи. Вып. 1. Саратов: «Колледж», 1997. С. 88-98.
Шмелёва Т.В. «Уплотнение жанров» как тенденция медиасферы // Жанры речи. 2018. № 4 (20). С. 270-276. DOI: 10.18500/2311-0740-2018-4-20-270-276.
Щурина Ю.В. Классификация комических речевых жанров коммуникативного пространства интернета // Известия Волгоград. гос. пед. ун-та. 2014. № 2 (87). С. 39-43.
Clark H., Gerrig R. On the Pretense Theory of Irony // Journal of Experimental Psychology. 1984. Vol. 113, № 1. P. 121-126. DOI: 10.1037//0096-3445.113.1.121.
Dentith S. Parody: the new critical idiom. London; New York: Routledge, 2000. 211 p.
Garmendia J. Irony. Cambridge: Cambridge University Press, 2018. 180 p. URL: https://doi.org/10.1017/9781316136218 (дата обращения: 15.03.2019).
Kumon-Nakamura S., Glucksberg S., Brown M. How about another Piece of Pie: The Allusional Pretense Theory of Discourse Irony // R.W. Gibbs & H.L. Colston (eds.), Irony in Language and Thought. New York: LEA, 2007. P. 57-95.
Shilikhina K. Multiple Voices in Ironic Discourse // Language and Dialogue. 2013. № 3 (2). P. 186-207. DOI: 10.1075/ld.3.2.03shi.
References
Babina, L.V. (2013), About some means of creating comic sense of demotivator (in Russian) // Aktualnye problemy filologii i pedagogicheskoj lingvistiki [Acute problems ofphilology and pedagogical linguistics], no. 15. pp. 195-199.
Bragina, N.G. (2014), "Meaningful demotivational posters" and naïve explanations: on the correlation between verbal and visual // Anthropological Forum, no. 21, pp. 49-66. (in Russian)
Clark, H., Gerrig, R. (1984), On the Pretense Theory of Irony // Journal of Experimental Psychology. Vol. 113, no. 1, pp. 121-126.
Dementyev, V.V. (2019), Genres in Changing World: Creationistic Potentials of Speech Genres and Epistemological Potentials of the Theory of Speech Genres // Speech Genres, no. 1 (21), pp. 6-21. DOI: https://doi.org/ 10.18500/2311-0740-2019-121-6-21. (in Russian)
Dentith, S. (2000), Parody: the new critical idiom. London; New York: Routledge, 211 p.
Garmendia, J. (2018), Irony. Cambridge: Cambridge University Press, 180 p.
Issers, O.S. (2014), Mediafake: between truth and hoax (in Russian) // Communication Studies, no. 2. pp. 112-123. (in Russian)
Karasik, V.I. (2019), Genres of Network Discourse // Speech Genres, no. 1 (21), pp. 4955. DOI: https://doi.org/10.18500/2311-0740-2019-1-21-49-55. (in Russian)
Kumon-Nakamura, S., Glucksberg, S., Brown, M. (2007), How about another Piece of Pie: The Allusional Pretense Theory of Discourse Irony // R.W. Gibbs & H.L. Colston (eds.), Irony in Language and Thought,. New York: LEA, pp. 57-95. Lutovinova, O.V. (2016), Demotivational poster as a type of online creative work //
Series: Linguistics. Vol. 15. no. 3. pp. 28-36. (in Russian) Paducheva, E.V. (1996), Semanticheskie issledovanija. Semantika vremeni i vida v russkom yazyke. Semantika narrativa [Studies in semantics. Semantics of time and aspect in the Russian language. Semantics of narrative], Moscow: Yazyki russkoj kultury, 464 p. Schurina, Yu.V. (2014), Classification of comic speech genres of the communicative space of the Internet // Izvestia of the Volgograd State Pedagogical University, no. 2 (87), pp. 39-43. (in Russian) Shilikhina, K. (2013), Multiple Voices in Ironic Discourse // Language and Dialogue,
no. 3 (2), pp. 186-207. Shilikhina, K.M. (2014), Semantics and pragmatics of verbal irony Voronezh: Nauka-
Unipress, 302 p. (in Russian) Shmeleva, T.V. (2018), "Condensation of genres" as a trend in media sphere // Zhanry
rechi [Speech genres], no. 4 (20). pp. 270-276. Shmeleva, T.V. (1997), A Model of Speech Genre // Speech Genres, vol. 1, Saratov: College, pp. 88-99. (in Russian)
"TWIN" GENRES: MOCK GENRES IN ONLINE DISCOURSE
K.M. Shilikhina
Voronezh State University (Voronezh, Russia)
Abstract: The paper discusses "twin" genres in computer-mediated discourse. Such genres appear online as parodies of the traditional genres that exist in the bona fide mode of discourse. Mocking nature of the new genres allows for solving a number of communicative tasks simultaneously: apart from entertaining the readers, these genres give an opportunity to express critical stance toward a particular situation or event. The aim of the present study of to demonstrate that the non-bona fide mode of discourse becomes the sphere of communication in which new speech genres appear and that the ludic function becomes the leading function in online-discourse. At some point of time the "twin" genres begin to live independently from their bona fide counterparts finding their own niche in the online discourse and acquiring their own genre properties. A classic model of speech genre developed by T.V. Shmeleva is used to describe functioning of online "twin" genres. The analysis shows that to be applied to the non-bona fide genres, this model should necessarily include ludic communicative aim. The author's disguise, which is usually present in the non-bona fide mode, should also be taken into account. Another important feature of these genres is their abundant use of intertextual references to precedent genres, texts or events. The study is based on the texts circulating in the Russian segment of the Internet. Examples of humorous fake news, fake aphorisms and demotivational posters are analyzed. All these genres first appeared as parodies of the bona fide genres. Their func-
tioning became possible due to the technological possibility of using disguise in online communication, and their popularity confirms the hypothesis of the increasing role of the ludic function of discourse. Recognition of the non-bona fide intention in such texts becomes possible due to the rich use of intertextual references to precursor texts, genres, people or events.
Key words: computer-mediated discourse, discourse mode, speech genre, parody, inter-textuality.
For citation:
Shilikhina, K.M. (2019), "Twin" genres: mock genres in online discourse. Communication Studies (Russia), Vol. 6, no. 3, pp. 810-826. DOI: 10.25513/2413-6182.2019.6(3).810-826. (in Russian)
About the author:
Shilikhina, Ksenia Mikhailovna, Prof., Head of the Department of Theoretical and Applied Linguistics
Corresponding author:
Postal address: 1, Universitetskaya pl., Voronezh, 394018, Russia
E-mail: shilikhina@rgph.vsu.ru
Received: April 18, 2019 Revised: May 3, 2019 Accepted: July 10, 2019
