CC BY
120
УДК 821.111
М. П. Березань
ЖАНР БИОГРАФИИ НА РУБЕЖЕ XX-XXI ВЕКОВ
(НА ПРИМЕРЕ РОМАНА «ПОКОЙНЫЙ ГОСПОДИН ШЕКСПИР»
РОБЕРТА НАЯ)
В работе сделана попытка определить основные черты и круг интересов биографической прозы современности. На материале романа Роберта Ная показаны различия подходов к «биографированию» писателя в классическом и неклассическом искусстве.
Ключевые слова: биография, постмодернизм, «альтернативная биография», «мир как текст», «смерть автора», «метод биографирования».
The genre of biography late in 20th century and early in the 21 century (using Robert Nye’s “The late Mr. Shakespeare” as an example). MARIYA P. BEREZAN (Far Eastern State Academy for Humanities and Social Studies, Birobidzhan).
The article is an attempt to identify the main features and the range of interests of the modern biographical prose. Robert Nye’s novel is taken to demonstrate different approaches to writing an author’s biography practiced in classical and non-classical epochs.
Key words: biography, postmodernism, “alternative biography”, “world as a text”,”the death of the author”, “method of biography writing”.
Как и любой жанр в литературе нового времени, биография претерпела процесс деканонизации. Этому способствовали многие факторы: смена социально-исторических, философских установок, изменение самой роли литературы в жизни человека. В результате статус биографии в конце XX - начале XXI в. оказался специфически неясным. В литературоведении нет четкого ответа на вопрос, чем является современная биография. В контексте постмодернистской биографии появляются такие необычные жанровые ответвления, как, например, «альтернативная биография». Писа-
тельский интерес в биографической прозе сместился с описания известных фактов на освещение наиболее спорных и сомнительных моментов в жизни творческой личности.
Говоря о жанре современной биографии, стоит отметить, что героями ее зачастую становятся личности, чьи биографии уже существуют в мировой литературе. Можно предположить, что авторы намеренно выбирают тех, о ком сложилось устойчивое мнение и представление, и, таким образом, их целью становится преодоление биографических стереотипов.
Одной из таких попыток пересмотреть устоявшееся мнение об известном писателе является роман Роберта Ная «Покойный господин Шекспир» (1998), который вызвал широкий резонанс как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении. Не случайно Питер
Акройд, авторитетный современный писатель-биограф, в предисловии к этому роману отметил, что Най
- «один из лучших наших романистов, живущих ныне»
[1, с. 3].
Остановимся на нескольких аспектах, которые интересуют нас в связи с предшествующей биографической традицией. Текст произведения Ная фокусирует внимание на проблемах, которые стали актуальными в эпоху постмодернизма: проблема повествователя, дегероизация биографического героя, проблема истории и истины, «мир как текст» и «смерть автора».
Говоря об образе повествователя (он же рассказчик) в романе, стоит отметить, что он, на первый взгляд, является традиционным, так как автор наделяет его серьезными полномочиями. С другой стороны, это весьма странное существо: современник Шекспира, актер его театра Роберт Рейнолдс по прозвищу Пиклхерринг рассказывает все, что знает, чему сам стал свидетелем, о чем догадывается, о чем слышал. Этот человек - шут, фигляр, он не претендует на объективность своего повествования, что характерно для эстетики постмодернизма. Главное же заключается в том, что он снимает с себя всю ответственность за правдоподобие. Вообще правдоподобие не является главной целью этой биографии: «Позвольте изъясниться: я тот, кто владеет громадной сокровищницей баек (курсив мой. - М.Б.) о господине Шекспире» [1, с. 23]. Более того, он
БЕРЕЗАНЬ Мария Петровна, ассистент кафедры иностранных языков и методики (Дальневосточная государственная социально-гуманитарная академия, Биробиджан). E-mail: [email protected] © Березань М.П., 2010
называет свое повествование «тысячей и одной историей», то есть сказкой, небывальщиной. Биография Шекспира представлена как жанр устного народного творчества, основа которого - байки, легенды, сказки, притчи. «Каждый что-нибудь рассказал о нашем учителе, либо подтвердил уже известную легенду. Все передали мне по кусочку, из которых я постарался составить целое» [1, с. 24]. Соответственно, специфический автор исследуемой биографии - молва, которая всегда далека от истины, но которую в то же время нельзя упрекнуть во лжи.
В романе находит отражение принципиальный постмодернистский субъективизм, поскольку в представленной биографии преобладает точка зрения одного человека. Рассказчик выступает в роли одного из очевидцев, он - «технический» составитель биографии, а также, что немаловажно, один из персонажей романа. Мы можем наблюдать тенденцию к универсализации роли рассказчика в современной биографии, но, в то же время, и некую размытость его статуса. Происходит стирание дистанции между таким рассказчиком-повествователем и описываемой реальностью, которая долгое время была основным приемом в достижении объективности. В свое время Ф.Б. Шеллинг писал о необходимости рассказчика быть чуждым героям произведения, о присущей ему созерцательной позиции по отношению к описываемому [см.: 3, с. 398].
В эстетике постмодернизма такая позиция преодолевается. Автор биографии не просто становится субъективным повествователем, что происходит уже в литературе XIX в., он вообще ставит под сомнение свое право на традиционное авторство. Он описывает не только жизнь своего героя, но (а может быть, прежде всего) свою жизнь. По этому поводу Пиклхерринг рассуждает так: «И все же, наверное, я с самого начала понимал, что биограф - часть любого жизнеописания» [1, с. 476]. «Любая попытка отыскать истину о жизни другого человека и описать его жизнь высвечивает личность писателя, как и персону, которую он биогра-фирует» [1, с. 199].
В тексте романа также используется слово «автёр», комбинация слов «автор» и «актёр», для определения того, кем является любой человек, включая и Шекспира, по отношению к своей жизни: «Я хочу сказать, что любой человек - это автор и исполнитель своей собственной жизни. Он ее автёр. И в жизни сцены, и на сцене жизни» [1, с. 64]. То есть принципиальная граница между автором и героем размыта. К тому же оказывается, что раскрытие сущности биографического прототипа отныне не является целью биографии. Что же ее цель?
Рассказчику передается «безответственное» отношение автора к описанию жизни героя. Постмодернистская «смерть автора» становится одной из главных проблем произведения Ная, что обусловливает превалирование критического начала над художественным, а вернее, управляет художественной частью так, что-
бы она не была понята превратно. Автор ставится под большое сомнение. «Я - лицедей, то есть человек, произносящий чужие слова, исполнитель словотворчества, от которого требуется говорить...». Жизнеописание Шекспира он называет «игрой в вокабуляр» [1, с. 256-257].
Шекспир, будучи писателем, также более не является автором своих произведений, вернее, он создает из того, что уже было до него, не сочиняет ничего нового, в логике постмодернизма он - интерпретатор, так же как и Пиклхерринг, как Най. Кавычки становятся единственным способом творчества в современном мире, распространяющимся не только на современных авторов, но и на их далеких предшественников, таких как Шекспир. Приведем несколько цитат из романа, иллюстрирующих постмодернистскую позицию «мира как текста».
«Что есть Шекспир? Где его искать?... Как верно обозначить тему нашего исследования: Шекспир или “Шекспир”?» [1, с. 60]; «В пьесах и поэмах говорит не Уильям Шекспир. Говорит сам английский язык» [1, с. 61]; «Я абсолютно уверен, что первоначальная идея принадлежит не ему.» [1, с. 314].
В «мире как тексте» творчество напрямую связано с «заимствованиями», «воспоминаниями» [1, с. 474]. Герои, созданные писателем - всегда в той или иной степени «вечные образы», их невозможно создать, ими можно только воспользоваться в собственных прагматических целях. «Это не люди. Это типажи. Персонажи наполняют сутью очертания, рожденные воображением поэта, но внимательный анализ показывает, что эти фигуры существуют лишь как слова - черные буквы на белом листе» [1, с. 370].
Кто же такой Шекспир? Это герой, «укравший слова с языка других». Но для постмодернистской литературы жизнь господина Шекспира, его творчество - вопрос без окончательного ответа, и именно поэтому они остаются неиссякаемым источником интерпретаций и травестий. Среди известных обращений к биографии Шекспира последнего времени - не только Най, но и такие писатели, как Энтони Бёрджесс («Влюбленный Шекспир (На солнце не похожи»), 1964) [5], Питер Ак-ройд («Шекспир. Биография», 2005) [4].
Для постмодернизма Шекспир ценен тем, что, по словам Пиклхерринга, «пусть не ученый, он был великий эрудит. Он почерпнул знания благодаря применявшемуся в Новой королевской школе методу (курсив автора. - М.Б.) образования, когда каждый вопрос рассматривается со всех сторон и в равной степени поощряются высказывания противоположных мнений. Предпочтение отдавалось не догматической формулировке, а многообразию взглядов» [1, с. 159]. Подобная позиция является основной в постмодернистской эстетике, отрицающей однобокие оценки.
В этой связи нам кажется важным рассмотреть, что является подлинным предметом биографии Ная. Как и в случае с повествователем, может показаться, что
она является классическим жизнеописанием, поскольку описывает жизнь Шекспира с самого рождения и до смерти. Автор включил в ее состав большое количество документов, создал среду из реально существовавших современников Шекспира. Най тщательно и даже скрупулезно нарисовал картину жизни - столь реалистичную, столь правдоподобную, что возникает образ реального времени с реальными персонажами.
Однако, с содержательной стороны, она глубоко беллетризована, художественна, то есть вымысел как средство создания биографии доминирует над фактом. Парадокс этого романа заключается в том, что предметом рассмотрения является не то, что известно и можно документально подтвердить, а то, что вызывает большое сомнение, достоверность чего не может быть точно установлена. Шекспировский вопрос остается актуальным и в настоящее время. Именно поэтому биография интерпретирует то, что прежде всего вызывает любопытство, сомнение. Определяя цель своего повествования, Пиклхерринг говорит: «Да еще отвечу на всякие заковыристые вопросы, что, наверное, вас мучают» [1, с. 13].
Словами героя можно определить в целом предмет интереса постмодернистской биографии: «Я даже слегка горжусь тем, что не трачу времени на общеизвестное - и вы, сэр, это знаете, и вы, мадам, - но отбираю незначительное, забытое, подробности.
Диковины - вот что меня интересует.
Я пробираюсь сквозь метафорическое, а не метафизическое» [1, с. 198].
Последними фразами постулируется неклассически понятая «реальность», где метафизика всегда под вопросом. Метафора олицетворяет свободу выбора, прежде всего свободу читателя создавать свой образ и посредством этого образа творить свою жизнь.
В качестве метода «биографирования» повествователь выбирает подглядывание, шпионство: «Что такое написание биографии, как не вид шпионства?» [1, с. 235]. Основное, что предлагает читателю Най, - это догадки, домыслы, сплетни, логические выводы. Речь Пиклхерринга построена так, что невольно вызывает сомнение и недоверие. Обратимся к эпизоду романа, где рассказчик говорит об «утраченных годах» Шекспира:
«Я, Прохиндей Пиклхерринг, могу в точности поведать, где и как наш герой провел “утраченные годы”.
Я, Жулик Пиклхерринг, доподлинно расскажу, где пребывал и чем занимался Уильям Шекспир в те годы, что вовсе не утраченные» [1, с. 253].
Сочетание в одном контексте выражений «Прохиндей - в точности поведать» и «Жулик - доподлинно расскажу» - это оксюморон, посредством которого достигается ироническое отношение к сказанному, а также недоверие и сомнение.
Сомнение - залог альтернативы, которую предлагает повествователь. В качестве подзаголовка биографии он предлагает ИЛИ [1, с. 250-253]. Этот союз является
одновременно и формой и содержанием романа. Все строится на ИЛИ: начиная с факта рождения Шекспира (в биографии даны всевозможные версии) и заканчивая прототипами «Смуглой Леди» сонетов.
Рассказчик открыто говорит о методе повествования, который даже не приходится эксплицировать из романа: «Мой метод, друзья, отвечать не прямо, а вопросом» [1, с. 374]. Вопрос есть символ непознанного. Тщетный поиск ответов на него и составляет постижение действительности с точки зрения постмодернизма. Пиклхерринг вспоминает сказку о серебряном блюдечке с наливным яблочком. «А я ребенком катал мир по серебряному блюдечку и смотрел на чужеземные города, реки и моря, стада и далекие торжища. И сейчас этим занимаюсь, когда пишу “Жизнь господина Шекспира”. Мир катится и катится, и мне уже страшно от сказки. Нет надежды, что я пойму этот мир» [1, с. 258].
Обратим внимание на специфическую модальность в речи повествователя. Вводные и оценочные слова и выражения, например: “you might conclude” («вы могли бы решить» - здесь и далее пер. с англ. А. Сафронова) [6, с. 34], “I’ d not deny this” («не спорю») [6, с. 34], “this seems to me” («сдается мне») [6, с. 35], “so we may suppose that” («и мы смеем предположить») [6, с. 36]
- также выражают альтернативную, некатегоричную модальность, допускающую выбор и возможность самостоятельного принятия или непринятия предложенных «фактов».
Эти примеры свидетельствуют об альтернативности повествования, причем это не столько альтернативность излагаемых фактов, сколько свобода читателя в выборе того, во что верить, а во что - нет. Вернее будет сказать, сомнению подвергается все и не остается того, во что можно было бы поверить безусловно.
Цель такой биографии Шекспира - перевернуть устоявшееся представление путем намеренного извращения и искажения изображаемой действительности, чтобы продемонстрировать однобокость восприятия «действительности», господствовавшей в эпоху классического искусства.
Альтернативность, в частности, касается интерпретации произведений Шекспира. Например, несколько глав биографии посвящается поиску ответа на вопрос «Кто же эта Смуглая Леди сонетов?» Предлагаемый рассказчиком возможный вариант интерпретации поражает своей неожиданностью. Впечатление, производимое от прочтения версий, сродни впечатлению от философии софистов. Наше восприятие мира очень напоминает софистику, мы сами часто присваиваем смысл явлениям окружающей «действительности» и воспринимаем его как абсолютную величину, неоспоримую и единственно верную. С этой точки зрения нет реальности, нет однозначного ответа на любой вопрос, и потому «не существует Смуглой Леди» [1, с. 375].
Альтернативностью пронизана и сама биография Шекспира, которую автор предлагает извлечь из тво-
рений писателя, являющихся наиболее достоверными источниками. По этому поводу он пишет:
«Суть человеческих качеств господина Шекспира в произведениях, которые он оставил после себя. В них больше его истинного я (курсив автора. - М.Б.), нежели в любых записях об их создателе <...> О писателе следует судить не по его сумасбродствам, слабостям, пьянству, трезвости, ссорам, любовям, капризам, постоянству, позору, почестям, недостаткам как мужа, заносам с пути истинного господина благородных кровей, по ласковости к кошке и так далее, но исключительно по уровню достижений в его работах. Имеет ли значение, в какой позе поэт писал “Быть или не быть”?» [1, с. 258].
Альтернативность все чаще становится характеристикой современной биографии, и это приводит к тому, что появляется жанр «альтернативной биографии» (например, «Мильтон в Америке» П. Акройда).
Заметно изменились отношения «автор - творчество». Биографический метод Сент-Бёва, предполагавший для глубокого понимания произведений обязательное изучение биографии их автора, сменился противоположной установкой: чтобы узнать биографию писателя, необходимо прежде изучить его произведения и уже по ним создавать его жизнеописание. Такой приоритет творчества над творцом есть главная установка постмодернистской литературы, являющейся вариацией на тему «смерти автора». Творчество всегда шире, чем писатель. С этим связан еще один мотив, фигурирующий в романе: мотив «памяти».
«Память Шекспира» уже являлась предметом пристального внимания Х.-Л. Борхеса в одноименном эссе. «Память Шекспира» - это мост между тем, что уже когда-то было, и его собственным воображением. Шекспир же становится героем своих собственных произведений. Например, якобы находясь под впечатлением любви к монахине Анне, он написал в поэме «Жалоба влюбленной»: «В монахине воспламенил я страсть» [1, с. 269].
Становится ясным, что для постмодернизма биография писателя не есть свод событий его жизни от рождения и до смерти, а есть путь становления творческой личности. Именно поэтому Най показывает Шекспира-человека таким приземленным, носителем низменных пороков. Телесность, интимная подноготная не мешают гению оставаться гением. Тотальная дегуманизация
- черта постмодернистской биографии, человек более не сакрален, он не воспевается в своей глубоко человеческой сути. Творчество - вот что избегает постмодернистского нигилизма. Культура - главная ценность, и человек ценен только как носитель этой культуры. Неудивительно, что, читая биографию Ная, мы узнаем больше об эпохе, об окружении, о культуре, чем о самом Шекспире. В этом отличительная черта постмодернистской биографии: это не биография человека, но биография культуры.
Биография человека - это история в миниатюре. Именно поэтому история - вернее будет сказать, взгляд на историю - становится одним из главных вопросов постмодернистской литературы. Мировая история сквозь призму позитивистской философии представляла собой прогресс. Она, как и история отдельного человека, могла быть описана объективно внешним наблюдателем, всезнающим и всеобъемлющим.
Постпозитивизм критически смотрит на такой подход в описании исторического процесса. Это нашло свое отражение и в биографии «Покойный господин Шекспир», где вопросу истории отводится целая глава (гл. XVIII). История представлена как нечто вымышленное, неоднозначное. И по этому поводу Пиклхерринг говорит, что «писательство создает историю» [1, с. 63]. Она, как и биография Шекспира, есть отчасти художественный вымысел, изменяющийся под разными взглядами. «Вся его жизнь была одним долгим вымыслом» [1, с. 394].
Метафорически повествователь обозначает два типа истории - городскую и деревенскую. Здесь можно провести аналогию с историей с точки зрения позитивизма и постпозитивизма.
«Есть городская история, и есть деревенская история.
Городская история точна и цинична. Она рациональна, она упорядочивает и ограничивает предмет разговора. Опирается на факты и цифры. Хорошо осведомлена <.. .> Она достоверна и надежна <.. .> Но порой за деревьями Арденского леса не видит. И, похоже, теряется, когда речь заходит о господине Шекспире.
Деревенская история - совсем другое дело. Она честная и неограниченная. Это сказка, рассказанная на деревенском лугу всякими дурачками, которые противоречат себе во имя общей правды <.> И порой ухватывает за мелькнувшие фалды неуловимое. Только так можно объяснить господина Шекспира» [1, с. 99].
При этом историк в романе зовется «Человеком в Луне», так как не видит точных очертаний, а описывает сумраки, нечто кажущееся, но не действительное. И история, и биография - это вымысел. «Читатель, вся наша жизнь - сплошная (курсив автора. - М.Б.) выдумка. Поверь, вымысел - лучшая биография. Прокопий это знал. Светоний тоже. А также, кстати, четыре евангелиста. Никто так не убеждает в истинности рассказов этой четверки, как их легкие противоречия друг другу по фактам. Они понимали: подлинная история - то, чего не расскажешь» [1, с. 393].
Проблема истории есть проблема истины, которая вновь стала актуальна в XX в. Вопрос о том, что есть истина, претерпел значительные изменения в прошлом столетии. В. Руднев в «Словаре культуры XX века» показал, как изменилось отношение к понятию «истина». Логический позитивизм определял ее как «соответствие высказывания реальности» [2, с. 120]. При этом критерием истинности является верификация. Кризис понятия произошел, когда в рамках «истины»
стал рассматриваться «художественный вымысел». Работы Дж. Вудса, Д. Льюиса, Л. Линского, Дж. Серля в области «философии вымысла» показали, что художественный вымысел значительно осложняет вопросы, связанные с истиной. Философия постмодернизма еще более усугубила ситуацию вокруг этого понятия. Присущая постмодернизму амбивалентность сделала возможным для любого высказывания быть «и истинным, и ложным в зависимости от того, кто и при каких обстоятельствах его высказывает» [Там же].
В вопросе истории и биографии человека есть лишь одна объективная реальность - и в первой, и во второй всегда остаются темные пятна, темы для рассмотрения и изучения. Об этом говорит и Пиклхерринг: «Замаячил конец моей книги, но есть еще целый ряд тем, которые я намеривался затронуть и для которых уже не осталось места. Они связаны с “Жизнью Уильяма Шекспира”, но пусть о них пишут другие» [1, с. 483-484].
Рассматриваемая нами биография - пример альтернативы, которая не исключает возможность других вариантов. В произведении Ная представлено то, как надо, и осмеивается то, как не надо подходить к написанию биографии человека. Само название «Покойный господин Шекспир» иронично. «Вот интересно, не потому ли, что Уильям Шекспир - покойный, его жизнь выглядит более ясной и законченной, более стройной, правильной и осмысленной, чем моя? Не придает ли смерть смысл (курсив автора. - М.Б.) любой жизни?» [1, с. 432]. Классическая биография - это биография покойного, где можно расставить все точки над «1». Неклассическая биография дает срез, один из множества, и потому оставляет «биографируемый объект» живым во времени.
Сложность биографического жанра остается актуальным вопросом и в эпоху постмодернизма. Главный герой романа Ная, рассуждая по этому поводу, оставляет вопрос нерешенным: «Любезный друг, возможно, ты читаешь ее потому, что хочешь удостовериться: в Жизни больше смысла, чем в твоей собственной. А может, сей новый культ биографии, эта неуемная страсть к Жизням имеет под собой не более глубокую и благородную основу, чем частное ощущение отдельных людей: жизнь полнейшая неразбериха?» [1, с. 432-433].
Итак, укажем еще раз на некоторые принципиальные особенности биографии современности. Определяя жизнь великого человека как великую загадку, она сама стремится быть загадочной. Форма, будучи «отвердевшим» содержанием, соответствует заданным постмодернизмом параметрам. Ее герой остается вечным героем незавершенной биографии, поскольку представляет собой принципиально не разгадываемую тайну. Особенностью характера постмодернистской биографии в «Покойном господине Шекспире» является то, что в ней присутствует ощущение неуверенности, созданное за счет сочетания неоспоримого и
сомнительного. Такой подход к жизнеописанию принципиальное условие: подвергать сомнению то, в чем уже никто не сомневается.
Биография современности носит изобретательный, множественный, альтернативный, противоречивый характер. Она культуроцентрична, то есть человек не является ее целью, культура - единственная ценность, а человек интересен как ее носитель. Биография постмодернизма контекстуальна, ее методология основана на разностороннем рассмотрении проблемы. Она живет в постоянном живом диалоге культур, дискурсов и контекстов, в котором все элементы равнозначны и не оцениваются с точки зрения общепринятых параметров мироздания. В современной биографии критическое начало очень активное. Ее герой не равен прототипу, он - одно из его лиц и проявлений, это возможный герой в возможных обстоятельствах. Именно поэтому постмодернистская биография, как и постмодернизм в целом, кажется безответственной. Однако ответственность постмодернизма в том, что он не навязывает своих установок и идеалов, а предлагает читателю выбор: создавать их самостоятельно.
Говоря о присущих априори жанру биографии трудностях, важно отметить, что постмодернизм, в отличие от предшествующей традиции, включая и модернизм, не стремится преодолеть их. Неточности, приблизительность, отсутствие доказательной и фактографической достоверности в постмодернистской биографии не маскируются художественным вымыслом, а подчеркиваются, нарочито выставляются на показ и позиционируются как естественная и присущая изначально любой биографии особенность, ее родовой признак. Именно поэтому в постмодернистской биографии осознанно выводится на первый план то, что в прежней биографии всегда вуалировалось: проблема метода, нестыковка фактов и т.п.
Таким образом, в эстетике постмодернистской философии биография представляет собой вид «языковой игры» (понятие Л. Витгенштейна), которая значительно меняет подход к созданию биографии человека.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Най Р. Покойный господин Шекспир: роман / пер. с англ. А. Сафронова. М.: Эксмо, 2007. 510 с.
2. Руднев В. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997. 384 с.
3. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2000. 398 с.
4. Ackroyd P. Shakespeare: The Biography. London: Anchor Books, 2006. 572 p.
5. Burgess A. Nothind like the Sun. L.: Vintage, 1964. 307 p.
6. Nye R. The Late Mr. Shakespeare. N. Y.: Arcade Publishing, 1999. 416 p.
