УДК 7. 035.769.1
А. А. Иванова
жанр бидзинга в творчестве Хокусая
Статья посвящена роли Кацусика Хокусая в развитии жанра бидзинга в японской гравюре укиё-э. Этот аспект его творчества до сих пор остается малоисследованным.
Ключевые слова: японская гравюра укиё-э; жанр бидзинга; творчество Кацусика Хокусая.
Alla Ivanova
Bidzin-ga Genre in Hokusai's Creative Work
The article is devoted to one of the least studied sides of Katsusika Hokusai's works, his contribution to the progress of Bidzin-ga genre of Japanese print Ukiyo-e.
Key words: Japanese print Ukiyo-e; Bidzin-ga genre; Katsusika Hokusai works.
Пожалуй, мы не знаем ни одного японского художника, который бы пользовался такой популярностью в мире, как Кацусика Хокусай (1760-1849). В середине XIX в., менее чем через десять лет после его смерти, он становится легендой на Западе, прежде всего во Франции. Популярность Хокусая была настолько велика, что в 1880 г. в Англии вышла в свет одна из наиболее значимых его работ - серия «Сто видов горы Фудзи» («Фугаку хяккэй) в трех томах. Огромный интерес к творчеству Хокусая обуславливался его художественной индивидуальностью, которая не могла оставаться незамеченной западными критиками. Его творчество - столь страстное, временами эксцентричное, иногда граничащее с безумием, рассматривалось в XIX в. как знак истинного гения [15, p. 94].
Свою творческую карьеру Хокусай начал как художник укиё-э - это целый культурный пласт, особое художественное направление, которое выросло в эпоху Эдо (1615-1868) и первоначально сосредотачивалось на изображении мира актеров театра кабуки и куртизанок квартала Ёсивара. Период Эдо (или Токугава) отличался жесткостью правления знаменитой династии сёгунов Токугава, которая оставила заметный след в японской истории -при ней были заложены основы разделения общества на четыре сословия, сформировалась городская культура.
Одним из важных событий стало провозглашение неоконфуцианства общегосударственной религией [7, с. 606]. Оно вновь стало основой образа жизни, фундаментом всей зрелой городской цивилизации. Продолжалось и активное распространение даосизма, а также проникновение западных идей. Впоследствии эти учения слились в некую синкретическую эстетическую общность, получившую дальнейшее развитие в искусстве Нового времени, в период Мэйдзи (1868-1912). Но это уже совсем другая история.
А пока, в период Эдо, культурные условности прошлого во многом утратили свою силу, искусство укиё-э стало востребовано в гораздо более широких слоях общества, а само творчество избавилось от ряда ограничений. Ответом на усиление иностранного влияния стала политика изоляции страны - сакоку, проводимая сёгунами Токугава. Состояние стабильности, сохранявшееся продолжительное время, предопределило новый культурный подъем [5, с. 18].
Все эти тенденции, сложившиеся в обществе, не могли не отразиться на процессе формирования творческой личности, тем более такой яркой и своенравной, как Кацусика Хокусай. Наиболее колоритно черты его индивидуальности начинают проявляться после 1820-х гг. Он стремился выработать и развить свой собственный стиль, не отметая японскую и китайскую традиционную живопись и изучая западноевропейскую.
Творчество Хокусая, охватывающее период в семьдесят лет, удивительно цельно, несмотря на огромное разнообразие форм и жанров, в которых работал художник. Его творческая актив-
ность поражает воображение. Хокусаю удалось охватить весь спектр искусства укиё-э: гравюры в жанре якуся-э, утонченные поздравительные открытки суримоно, большие серии пейзажей, опубликованные в 1830-х гг., иллюстрации стихов и исторических романов, эротические книги, живопись. Интересно, что Хоку-сай официально объявил лишь о пяти сменах своих имен, видимо, именно они явились переломными в его творческой жизни, а остальные тридцать или около того, были незначительными для мастера.
Мы рассмотрим несколько периодов творчества Хокусая, связанных с созданием женских образов, к которым он обращался в начале и середине своей творческой карьеры, до того как нашел главную тему своей жизни - тему Природы и Человека.
Карьера Хокусая как художника связана с приходом его в мастерскую Кацукава Сюнсё (1726-1792), одного из величайших художников укиё-э того времени. Известно, что в 1775 г. он поступил на обучение к мастеру. Влияние Сюнсё на формирование творческой личности Хокусая бесспорно. В период с 1776 по 1792 г. (год смерти Сюнсё) Хокусай известен под псевдонимом Сюнро [12, с. 79]. В это время он сосредоточился в основном на театральной гравюре и иллюстрациях популярных повестей кибёси. Но даже на этом раннем этапе проявляется его индивидуальность, и уже в это время он интересуется перспективной гравюрой и знакомится с опытом Утагава Тоёхару (1735-1814), который создает свои первые укиэ - гравюры с линейной перспективой.
Хокусай всегда находился в поиске новых стилей и форм для выражения своего видения меняющейся реальности. Ямато-э, Кано, Тоса - все эти живописные течения, осмысленные Хокусаем, в дальнейшем нашли отражение в его творческих интерпретациях.
В начале 1795 г. Хокусай поступил в знаменитую школу, основанную Таварая Сотацу, и взял имя Сори II [17, р. 105], тем самым причислив себя к школе Таварая (наиболее активна между 1760 и 1780 гг.). Он выказывает интерес к литературным клубам и сам пытается писать стихи. Как раз в этот период Хокусай обращается к жанру бидзинга и создает ряд женских образов, отличающихся
своей лиричностью и меланхолией, влияние Сюнсё еще присутствует, оно проявляется в плавности линий, обрисовывающих фигуры красавиц (ил. 1).
После знакомства с бидзинга Харунобу и Утамаро появляется новый тип красавиц Хокусая, которому присуща еще большая деликатность. Удлиненные фигуры женщин кажутся невесомыми, они как будто погружены в атмосферу покоя, проникнуты грустью. Их лица полны задумчивости, а тела вытянуты и стройны. Эти изображения отсылают нас к творчеству Утамаро, а также Эйси, Эйри. Листы сопровождались стихотворениями хайку. К началу XIX в. эта практика охватила все социальные слои. Считалось, что каждый, кто имел хоть небольшое образование, должен был уметь сочинять хайку. [6, с. 60]. Тем не менее нередко предпочтение отдавалось стихам кёка, видимо, они лучше всего отвечали запросам народившегося городского сословия. Но литературная ценность огромного количества графических листов оставалась весьма сомнительна, а их значение иногда трудно расшифровать, так как о событиях, для которых они были написаны, можно только догадываться [16, р. 31].
Стиль Сори скоро достиг высокого уровня утонченности. Образы красавиц в гравюрах и живописных свитках хрупки и деликатны. Современный японский исследователь Ямаори Тэцуо считает манеру Хокусая узнаваемой, индивидуальной, но только относительно абриса фигур и деталей одежды. «Форма лица, удлиненная и продолговатая, почти ничем не отличалась от той, что можно было видеть на портретах красавиц Утамаро. Видимо, Хокусай, так же как и Утамаро, чутко следовал капризам тогдашней моды с ее представлением о красоте» [13, с. 126]. В то же время, изображая «простолюдинок, рисуя сценки из их обычной повседневной жизни, он придавал женским лицам иные контуры и очертания... На них изображены круглолицые женщины, напоминающие тип о-камэ» [13, с. 126]. В книжных иллюстрациях Хокусая тех лет прослеживается подобная манера, характерная для изображения женщин из простонародья, погруженных в различные повседневные дела и заботы.
1798 г. оказался годом больших решений: художник покинул мастерскую Таварая и взял новое имя - Хокусай, под которым ему суждено было стать знаменитым.
Дальнейшее творчество Хокусая многие западные исследователи делят на три периода. Первый (1798-1804 гг.) характеризуется изображением красавиц с меланхолическими лицами, в это время явно присутствует влияние предшественников, работающих в жанре бидзинга.
Непродолжительный второй период (1804-1807 гг.) известен поисками Хокусая в области психологических портретов и физиогномических штудий. Тогда же Хокусай углубил свои знания о западной перспективе, которую начал изучать некоторое время назад, и создал серию гравюр, в которых он уже стремился объединить западные приемы и техники с традиционной японской и китайской пейзажной живописью.
В третий период (1807-1810 гг.) в изображении женщин появляется монументальность. Фигуры становятся полнее, шея толще, а лица красавиц круглее [14, р. 58-64].
В 1810 г. Хокусай взял имя Тайто. Имя Хокусай он передал одному из своих учеников, который стал Хокусаем II. На самом деле Хокусай продолжает подписывать свои работы этим именем до 1815 г. Женские образы, появившиеся между 1814 и 1819 гг., отличаются от более ранних романтических стройных красавиц. Фигуры становятся коренастыми и вместе с тем более величественными, с оттенком монументальности, но также и более чувственными.
В 1819 г. Хокусай передает имя Тайто своему ученику Хоку-сэну, который таким образом становится Тайто II. Хокусай сменил свое имя на Ицу, которым подписывал свои самые известные работы. В этот период он был сосредоточен в основном на пейзаже [17, р. 520]. Художник создал около тридцати тысяч рисунков и гравюр, проиллюстрировал более пятисот книг. «Но главной чертой Хоку-сая являлась его неудержимая страсть к пониманию мира. Хокусай был художником-философом...» [2, с. 13].
Наиболее ярко талант молодого Хокусая раскрывается в особом виде японской гравюры - суримоно. В переводе с японского
слово «суримоно» означает «напечатанная вещь». Суримоно обязательно включали поэтические строки, чаще всего они относятся к жанру кёка (безумные стихи). Определенные сложные аллюзии на классическую поэзию, остроумная игра слов присущи стихам кёка, сопровождавшим изображение. Нередко изображенное на суримоно было не прямой иллюстрацией, а художественной метафорой к стихотворению кёка. Хокусаю удалось расширить границы этого вида гравюры, он привнес в суримоно новые темы, ввел новые мотивы, придал гравюрам более глубокую содержательность. Хокусай одним из первых стал издавать целые серии суримоно. Именно благодаря ему суримоно превратились в один из важнейших видов японской гравюры на дереве.
Уже в ранних суримоно Хокусай проявляет удивительную изобретательность. На небольшом суримоно изображена молодая женщина за утренним туалетом. Мастерски выстроеная композиция основана на игре реального и нереального, это как будто сопоставление двух противоположных миров. Хокусай с присущим ему юмором отразил в зеркале расположенную за спиной девушки маску богини Удзумэ. Отражение Удзумэ противопоставляется живому личику красавицы (ил. 2).
В 1796 г. Хокусай издает довольно большое количество суримоно. Самые замечательные из них объединены одной темой - «Наслаждение вечерней прохладой на берегу реки», где он изображал мужчин и женщин, расположившихся на верандах-энгава на берегу реки Сумидагава.
После 1805 г. Хокусай несколько увеличивает размеры своих суримоно и делает их почти квадратными [2, с. 15]. Образы этих гравюр необычайно поэтичны, нежны, они созвучны гравюрам Харунобу и Утамаро. В эти годы Хокусай обращается и к литературным образам, и к народным героям, не оставляя зрителей равнодушными. Одна из суримоно - «Женщина с вязанкой хвороста» (1805, Музей Востока, Москва) посвящена празднованию Нового года.
Стихи, сопровождающие суримоно, не обязательно были кёка, здесь могли размещаться и строки, относящиеся к классической
литературе периода Хэйан (794-1185), принадлежащие, например, Аривара-но Нарихира или Оно-но Комати.
Оно-но Комати - личность знаменитая и очень популярная в период Эдо. Поэтесса и придворная дама IX в., она была включена в число Роккасэн [10, с.48]. Первое упоминание о Роккасэн («Шести бессмертных поэтах») можно встретить в предисловии к знаменитой антологии X в. «Кокинсю» («Собрание старых и новых японских песен»). Именно в этой антологии шесть наиболее прославившихся поэтов IX в. были названы «шесть гениев» - «Роккасэн» японской поэзии во главе с Аривара-но Нарихира (825-880) [11, с. 193]. Составитель этой антологии - не менее знаменитый поэт и филолог, специалист в области китайской литературы Ки-но Цураюки (868-946) [11, с. 193].
Поэтесса Оно-но Комати славилась своими стихами, красотой, а также холодностью и жестокостью по отношению к своим многочисленным поклонникам. Несмотря на огромную популярность, биография ее полна загадочных, а порой и неправдоподобных событий. Дни свои она закончила в нищете и полном забвении.
Эпизоды из ее жизни стали популярными темами в спектаклях театра но, кукольного театра дзёрури, а затем и в кабуки. В гравюре укиё-э Оно-но Комати изображалась, как правило, в образе представительницы аристократического общества периода Хэйан или в облике обитательницы «веселых кварталов». Это была одна из тем, пользующихся необычайной популярностью у горожан, не обошел ее и Хокусай.
Одним из примеров может служить серия суримоно Хокусая «Роккасэн» («Шесть бессмертных поэтов»), опубликованная издателем Эдзакия Китибэй около 1810 г. На одном из листов серии изображена знаменитая Оно-но Комати. Ее фигура, круглящиеся линии одежд, лицо, волосы выполнены в манере живописи на свитках ямато-э. Верхнюю часть суримоно заполняют стихи Оно-но Комати, в которых выражено глубокое сожаление по поводу «быстротечности жизни» и «непостоянства сердца человеческого». Хо-кусай здесь проявляет удивительную изобретательность, он ловко включает в композицию имя поэтессы, «вплетая» его в очертания
кимоно и стоящей рядом ширмы, сочетая японскую азбуку кана и иероглифическое письмо кандзи.
Среди суримоно Кацусика Хокусая есть серия «Гэнроку касэн каиавасэ» («Игра в раковины с написанными на них стихами поэтов Гэнроку») (1821). Листы этой серии отличаются от других суримоно относительно небольшим размером и почти квадратным форматом сикиси (190х170). В серию входит 36 суримоно, из которых 14 листов хранятся в Москве, в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина [3, с. 308]. Сюжеты суримоно различны: жанровые сцены, натюрморты и пейзажи, но все они связаны с игрой в раковины, которая предполагает умение ориентироваться в сложных аналогиях, ассоциациях, намеках. На каждом листе изображены два картуша. В прямоугольный картуш вписано название серии, в картуш в виде веера - название самой раковины. И снова все строится на сложной цепочке ассоциаций. «Поскольку раковины ассоциировались с о. Эносима (с богиней Бэнтэн и ее спутницей змеей), то и издавали такие суримоно в год Змеи» [3, с. 308]. Суримоно из этой серии, как мы уже выяснили, предназначались для поздравления с Новым годом, годом Змеи (весна четвертого года периода Бэнсэй - 1821 г.) [14, р. 58-64]. Серия была заказана и, следовательно, оплачивалась поэтами клуба кёка.
На одном из листов этой серии, который называется «Кину-тагаи», сохранилась подпись Хокусая: «Гэтти родзин Ицу хицу» («написал Ицу, старик, обезумевший от Луны») [14, р. 58-64]. В верхней части листа начертаны стихи кёка с указанием автора: Когэцутэй Ёсимура. На суримоно изображены женщины, готовящие морские водоросли - нори. Эта жанровая сцена, которую можно было наблюдать каждой весной, должна навевать ощущение весенней свежести и запаха моря.
При первом же взгляде на суримоно «Катацугай» («Одностворчатая раковина») возникают ассоциации со свитковой живописью периода Хэйан, когда были заложены основы истинно японской живописи ямато-э, появившейся в противовес китайской - кара-э [1, с. 286].
Перед нами как будто застывшие склоненные женские фигурки, изображенные в пышных, клубящихся одеяниях придворных дам периода Хэйан. Даже лица женщин выполнены в живописной манере, характерной для ямато-э периода Хэйан. Присутствуют здесь и диагональное построение, являющееся непременным композиционным приемом, характерным для свитков-иллюстраций эмакимоно Х!-ХП вв. (ил. 3).
Две дамы разглядывают клетку с фазаном, в которую помещено зеркало. Сюжет суримоно восходит к знаменитому произведению придворной дамы Сэй-Сёнагон «Записки у изголовья» («Макура но соси») [4, с. 142-151]. В дане 41 «Птицы» мы находим следующие строки: «Когда горный фазан тоскует по своей подруге, говорят, он утешится, обманутый, если увидит свое отражение в зеркале. Как это грустно. И еще мне жаль, что фазана и его подругу ночью разделяет долина» [9, с. 86]. Тема одиночества, обыгрываемая в этой гравюре, перекликается также и с названием раковины, имеющей только одну створку. Стихи на этом листе принадлежат поэтам Сюкутэю Цутимару, Амада Магохико и Сютёдо Монояну» [3, с. 314].
Уже в период Сори, который был очень быстротечным, наряду с утонченными красавицами появляются женские образы, в которых нет излишней поэтизации, утонченности и изысканности, присущей предшественникам мастера. В бидзинга Хокусая появляются иные художественные принципы. Он стремится показать в женщине не изящество и красоту и вместе с тем оторванность от активной среды, а некую внутреннюю силу, как в изображении куртизанки Канэко. Именно в таких образах явственно проступает связь Хокусая с народными традициями. Немного угловатые, с характерными жестами и анатомическими особенностями, они уже не похожи на изысканных и идеализированных красавиц Харунобу и Утамаро.
На одной из самых известных графических работ Хокусая «Женщина и девочка с подзорной трубой» мы также видим стихи кёка. Композиция листа строится просто и элегантно, две линии пересекаются, не противореча друг другу, - ручка зонтика
и подзорная труба в руках девушки. Мерцающий серебряный фон слюды создает эффект глубины пространства (ил. 4).
Совершенно очевидно, что внимание художника было сосредоточено на человеческих фигурах. Его интересует не просто передача тела, а люди, их чувства и то, как их выразить через едва заметную мимику и позы тела.
Кроме гравюр, Хокусай плодотворно работает в живописи. Подлинных работ сохранилось немного. Одна из них - вертикальный свиток на шелке «Пять красавиц», хранящийся в Музее изобразительных искусств в Сиэтле, позволяет судить, насколько изменилась манера Хокусая в изображении женщин. Вернее, насколько разными могут быть его подходы к их изображению. Вместе с тем, всех их объединяет точность линии, острота и сила. Уже в этот период художник достиг высокого уровня совершенства, подделать его свитки практически невозможно [17, р. 106]. Размер свитка «Пять красавиц» невелик - 34,3 на 86,4 см. В данном случае перед мастером стояла задача достоверно изобразить женщин из разных социальных слоев.
Считается, что пять женщин - это придворная дама со свитком в руках; дочь ремесленника, поливающая цветочек в горшке; жена самурая в нарядном кимоно; гейша из квартала Ёсивара, застывшая в задумчивости; жена торговца, читающая письмо. Смысловой связи между персонажами нет, но их позы и колористическое решение задают общий ритм изображения. Движения, развороты фигур складываются в единый декоративный узор, мастерски объединенный красным цветом. Нейтральный фон придает им легкость, они словно парят в пространстве. Все персонажи изображены вне определенной среды, и судить об их социальной принадлежности можно лишь по узорам на кимоно, прическам и аксессуарам. Орнаменты плоскостные, но фигуры объемны, Хокусай «лепит» цветом, создавая почти скульптурную композицию. Его рука отличается верностью и твердостью, его линия прошла различные пути преобразования, но он оставался верен себе. Можно сказать, что это касается не только живописи и гравюры Хокусая, но и всего его творчества.
Интересно, что между 1805 и 1810 гг. он начал подписываться как Кацусика Хокусай. В это время художник начинает исследовать природу человеческих эмоций. В начале века он был еще далек от антропоморфизма, который начал проявляться в Манга [8, с. 32] Возможно, Хокусай видел и понимал все то новое, что появилось в других жанрах гравюры укиё-э, в частности в якуся-э. Например, такие художники, как Сюнсё и Сяраку, в портретах актеров театра кабуки уже не применяли стереотипных и идеализированных выражений лиц, а делали их мимически выразительными, полными экспрессии. В работах Хокусая очертания человеческих фигур стали более определенными, его красавицы потеряли флер мечтательности и задумчивости, который был характерен для более раннего периода. Фигуры женщин становятся все более приземленными и вместе с тем более чувственными. В гравюрах Хокусая появляются черты, с одной стороны, реализма, с другой - стилизации. Особенно ярко это проявляется в контурах одежд красавиц: они становятся более геометричными. В последующие годы Хокусай продолжает работать в поисках своего пути в жанре бидзинга.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Бродский В. Е. Японское классическое искусство. М. : Искусство, 1969.
2. Виноградова Н. Новогоднее суримоно Хокусая // Япония в музее Востока. М. : ГМВ, 2007.
3. Воронова Б. Г. Японская гравюра XVIII - первой половины XIX века. Т. I. М. : Красная площадь, 2008.
4. Горегляд В. Н. Японская литература VIII-XVI вв. Начало и развитие традиций. СПб. : Петербургское Востоковедение, 1997.
5. История культуры Японии : Обзор / Ютака Тадзава, Сабуро Мацубара, Сюнсукэ Окуда, Ясунори Нагахата. Токио : Министерство иностранных дел Японии, 1992.
6. Кин Д. Японская литература XVII-XIX столетий. М. : Наука, 1978.
7. КобзевА. И. Философия китайского неоконфуцианства / А. И. Коб-зев. М. : Восточная литература, 2002.
8. Коломиец А. С. Манга. Сборник рисунков Хокусая. М. : Наука. 1967.
9. Сэй-Сёнагон. Записки у изголовья / Пер. со старояп. Веры Марковой. М. : Толк, 1995.
10. Успенский М. В. Нэцкэ. СПб. : Государтвенный Эрмитаж, Сла-вия-Интербук, 1994.
11. Фар-Бекер Г. Японская гравюра. М. : Taschen/Арт-Родник, 2010.
12. Холмс С. Дж. Хокусай / Пер. с англ. А. Анохина. М. : «Магма»,
2007.
13. Ямаори Тэцуо. Лицо: портрет и культура Японии / Пер. с яп. К. Г. Маранджян. СПб. : Петербургское Востоковедение, 2011.
14. Asano Shugo. Surimono Art and Literary Circles: the Genroku Kasen kai awase and Umadsukusi Series // Hokusai / Ed. by G.-C. Calza. London : Phaidon Press Limited, 2003. P. 58-65.
15. Forrer M. Hokusai. Bibliothèque de l'Image. 1996.
16. Hillier J. Japanese colour prints. Oxford : Phaidon, 1981.
17. Kobayasi Tadashi. Hokusai's Letters // Hokusai / Ed. by G.-C. Calza. London : Phaidon Press Limited, 2003. P. 75-424.
1. Кацусика Хокусай. Обложка книги стихов кёка Суримоно. 21,9x16,6. 1794-1796. Музей искусств, Кёльн
2. Кацусика Хокусай. Молодая женщина за туалетом
Суримоно. Формат кобан, 14,3x10,7. 1797. Британский музей, Лондон
3. Кацусика Хокусай. Суримоно из серии «Поэты периода Генроку. Катацугай». (Одностворчатая раковина). 20,0x17,7. 1821 Государственный Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина
4. Кацусика Хокусай. Женщина и девочка с подзорной трубой Гравюра. Формат обан. 1790. Хаги Урагами музей, Ямагути