CC BY
52
УДК 908 DOI 10.18522/0321-3056-2016-1-22-28
ЗЕМСТВО ВЛАДИМИРСКОЙ ГУБЕРНИИ И ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ КРИЗИС 1917 ГОДА
© 2016 г. Т.М. Акимова
Акимова Татьяна Михайловна - Akimova Tatiana Mikhailovna -
кандидат исторических наук, доцент, Candidate of Historical Science, Associate Professor,
Владимирский государственный университет Vladimir State University
имени А.Г. и Н.Г. Столетовых, named after A.G. and N.G. Stoletovs,
ул. Горького, 87, г. Владимир, 600000. Gorkogo St., 87, Vladimir, 600000, Russia.
E-mail: takimova@list.ru E-mail: takimova@list.ru
Рассматривается экономическая ситуация во Владимирской губернии в 1917 г., проанализирована введенная Временным правительством в марте 1917 г. система снабжения населения продуктами питания через продовольственные комитеты, исследована деятельность земского самоуправления по решению продовольственного вопроса в губернии. Несмотря на положительный опыт, земства были новой властью упразднены, постепенно заменены Советами и помочь в борьбе с надвигающимся голодом уже не могли.
Ключевые слова: земское самоуправление, революция, война, продовольственный кризис, продовольственные комитеты.
The article deals with the economic situation in the Vladimir gubernia in 1917; Introduced by the Temporary Government in March 1917 the system of supply of the population with food through the food committees is analyzed, the activities of Zemstvo government to overcome the food problem in the province is researched. Despite the positive experience, the Zemstvos were abolished by the new authorities, gradually being replaced by the Soviets and could not help in the fight with the comiming starvation.
Keywords: zemstvo self-government, revolution, war, food crisis, food committees.
271 февраля 1917 г. произошла революция в Петрограде; в ночь на третье марта император Николай II подписал манифест об отречении от престола. С того дня наше государство возглавлялось Временным правительством; после революции 25 октября 1917 г. оно было упразднено большевиками.
С марта по октябрь 1917 г. в стране складывалась новая система управления: губернские комиссары исполняли функции смещенных губернаторов, а губернские, уездные, волостные Общественные (Временные) исполнительные комитеты претворяли в жизнь распоряжения правительства и комиссаров. Губернские и уездные земства, учрежденные во второй половине XIX в. в ходе реформ императора Александра II2, традиционно занимались здравоохранением, народным образованием, страхованием, благоустройством и другими насущными делами. Теперь перед этими органами местного самоуправления встали и новые задачи, в компетенцию земств были переданы: заведование школами в учебном и административном отношении,
выборы мировых судей, организация охраны порядка и др., а 21 мая и 9 июня 1917 г. правительство приняло законы, которыми учредило волостное земство и установило новую избирательную систему на основе всеобщего избирательного права.
Весной-летом 1917 г. в России повсеместно организовывались Советы. Это были общественные органы, появившиеся еще в годы революции 19051907 гг. и после Февральской ставшие серьезной политической силой, представляя интересы рабочих, крестьян, солдат и участвуя в решении всех насущных вопросов тогдашней жизни, а также в деятельности органов центральной, местной власти и самоуправления.
Между тем уже почти три года тянулась изнурительная Мировая война. Мобилизация мужчин, реквизиции для нужд вооруженных сил зерна и скота разоряли сельское хозяйство и вели к обнищанию народных масс, усугубленному постоянными сбоями в транспортной системе. Страна погружалась в экономический хаос, неотвратимо приближался голод.
1 Все даты в статье по юлианскому календарю (так называемому «старому» стилю, по которому жила Россия до 1 февраля 1918 г. Этот день стал 14-м февраля по григорианскому календарю («новому» стилю), поскольку разница в ХХ (и XXI) в. составляет 13 дней. В «Вестнике Временного правительства» в сведениях о номере приводятся две даты. Внутри материалы указаны только по старому стилю.
2 Губернские и уездные земства состояли из собраний (депутатов, приезжавших на сессии и избиравшихся от населения по куриям (группам) на основе имущественного ценза) и управ (постоянно работавших исполнительных органов).
Обеспечение жителей продовольствием становилось насущной задачей власти. Стремясь предотвратить надвигавшуюся катастрофу, Временное правительство приняло решение о введении хлебной монополии и создании специальных продовольственных комитетов. 25 марта 1917 г. министры подписали постановление «О передаче хлеба в распоряжение государства и о местных продовольственных органах», спустя пять дней опубликованное в «Вестнике Временного правительства»: «Для заведования продовольственным делом учреждаются продовольственные комитеты. Комитеты учреждаются впредь до образования местных органов на правильных демократических основах (всеобщей, равной, прямой и тайной подачи (так в тексте. - Т.А.) голосов всего взрослого населения) и до принятия ими руководства продовольственным делом в качестве местных органов общегосударственной продовольственной организации» [1, с. 1].
На местах создавались губернские, уездные, городские, волостные продовольственные комитеты. Председатель губернского становился «губернским уполномоченным министра земледелия». В состав губпродкома входили представители земского и городского самоуправления, Всероссийского земского союза и Союза городов, Военно-промышленного комитета и местных отделений других организаций (Совета рабочих депутатов, Крестьянского союза, сельскохозяйственных обществ, кооперативов и т. д.) [1, с. 1].
Функции губернских продкомов правительство определило так: «1) Общее руководство продовольственным делом в губернии; 2) исполнение нарядов министра земледелия... и представление сведений о положении продовольственного дела и обеспечении населения предметами первой необходимости; 3) содействие организации сельскохозяйственного производства. 4) организация снабжения населения предметами первой необходимости.». Губернские продкомы могли требовать исполнения их постановлений от всех местных органов власти и общественных учреждений, а также получали широкие полномочия по учету продуктов питания, контролю за зерноперерабатывающими предприятиями, проведению реквизиций, распределению провизии среди населения и т. д. [1, с. 1].
Уездные и волостные продкомы формировались подобным же образом. Они занимались учетом продуктов питания, их заготовкой и распределением среди местного населения, сообщали «о местных нуждах», «ведая» и «другими предметами» по распоряжению непосредственного начальства.
Комитеты всех уровней должны были собираться не реже двух раз в месяц, их исполнительными органами были губернские, уездные, волостные управы, включавшие в себя от двух до шести членов. Новые органы содержались за счет государственных кредитов на продовольствие [1, с. 2].
25 апреля была опубликована правительственная инструкция, в которой говорилось, что «кооперативные учреждения, общественные организации, частные торгово-промышленные предприятия и отдельные торговцы, привлекаемые к заготовкам хлебных продуктов и фуража в помощь уполномоченным министра земледелия на комиссионных началах, обязуются производить заготовки не иначе как в качестве агентов местных продовольственных комитетов, подчиняясь всецело указаниям привлекшего их к работе комитета, представителя его управы или агента» [2, с. 1].
В силу этих документов земствам предстояло до выборов на основе всеобщего избирательного права участвовать в решении продовольственной проблемы через депутатов, входивших в названные комитеты, и через агентов, закупавших для населения продукты.
Активность в борьбе с продовольственным кризисом проявляли Советы рабочих, солдатских, крестьянских депутатов. Они высказывались в поддержку вводимой Временным правительством хлебной монополии, за создание продовольственных комитетов и выражали надежду на организацию их «в более демократическом духе, так, чтобы представители труда не были в меньшинстве» [3, л. 158-158 об.]. Как и земства, Советы направляли в производящие губернии своих агентов по закупке продуктов питания, рассматривали обращения жителей губернии с просьбами о помощи и жалобами на неравномерное распределение среди голодающих хлеба, однако изучить эту деятельность Советов в тесных рамках одной статьи не получится [4, л. 3-4 об., 11].
Несмотря на введение хлебной монополии и создание специальных комитетов, ситуация с провизией в губернии была непростой и продолжала ухудшаться. В источниках то и дело звучат сведения о серьезной нехватке у жителей съестных припасов. 9 июня служащие Александровского уездного земства в заявлении управе сообщали, что «недоедание и голодание уже не призрак, а действительность», поскольку «жизнь вздорожала почти в десять раз» (в документе не сказано, за какой срок произошел такой рост цен. - Т.А.), и просили о прибавке жалованья [5, л. 15]. «В городе (Влади-
мире. - Т.А. ) наблюдается помимо сильного вздорожания всех пищевых продуктов еще и большой их недостаток, поэтому приобрести что-либо солдатам частным путем не представляется возможным» [4, л. 90 об.].
Земцы видели в этом «две категории» причин: 1) «Общеэкономические, связанные с войной»: удовлетворение колоссальных потребностей армии истощило страну. Исчезли с рынка многие товары народного потребления, а цены на них увеличились в несколько раз. Это порождало несоответствие установленных правительством цен на хлеб и этих товаров, что, в свою очередь, как понимали гласные и служащие губернского земства, существенно сдерживало сдачу хлеба государству, и поэтому положение о хлебной монополии фактически не работало. 2) «Причины внутреннего организационного характера, возникшие на почве проведения хлебной монополии через целый ряд продовольственных комитетов, начиная с волостных, кончая губернскими» [6, с. 26].
К концу ноября запасов муки во Владимире имелось не более чем на один-два дня, с начала года значительно выросли цены: 1 пуд пшеничной муки второго сорта в феврале 1917 г. стоил 5 руб. 80 коп., а в декабре уже 16 руб.; вермишель первого сорта подорожала с 16-20 руб. за пуд до 56 руб.; чай с 2 руб. 70 коп. за фунт до 16 руб., свинина с 40 руб. до 120 руб. за пуд, и т. д. [7]. Жалованье же в 1917 г. у работающего населения было очень скромным и не позволяло покупать достаточно продуктов по неумолимо возраставшим ценам: сторож волостной земской управы получал 30-40 руб.; учителя только мечтали об увеличении оплаты труда до 100 руб.; месячное жалованье волостных милиционеров составляло 90 руб., городских 60-80 руб., члена волостной управы в среднем 175 руб. [8].
В Юрьевском уезде к исходу декабря запасы продовольствия составляли лишь 2 тыс. пуд. на 30 тыс. чел., получавших хлебный паек. Стремясь хотя бы отчасти решить проблему, собрание постановило произвести изъятие излишков хлеба [9, л. 30].
Январь 1918 г. принес дальнейшее ухудшение продовольственной ситуации. Документальная база не позволяет составить представление о положении дел по всем уездам и волостям губернии, однако известно, что «народные учителя Аргунов-ской волости Покровского уезда буквально голодают, так как недостаточно получают из местного продовольственного комитета хлебных продуктов: 5-7 фунтов ржи на человека. Ту же участь разделяют и прочие группы земских служащих» [10,
с. 2]. Общество служащих Владимирского уездного земства в числе пятисот человек из-за наступившего голода решило произвести закупку хлеба самостоятельно, отправив от своей организации четырех представителей. Уездная управа отпустить этих служащих отказалась, сославшись на «необходимость посылки посторонних агентов»
[11, с. 4].
Земцы понимали, что их возможности в помощи населению по борьбе с голодом ограничены, и «можно говорить только о содействии губернских и уездных земств продовольственным комитетам -например, в заготовке незерновых продуктов» [12, с. 26].
Представители местного самоуправления весьма неоднозначно оценивали итоги первых месяцев работы продкомов и сотрудничества с ними. Содержание некоторых документов способно создать впечатление, что земство считало деятельность этих комитетов недостаточно четкой и не всегда добросовестной: «Надежда на самодеятельность широких демократических масс оказалась на деле сильно преувеличенной и не дала желательных результатов. Все чаще и определеннее раздаются голоса о вредной деятельности волостных продовольственных комитетов (особенно в производящих губерниях), которые в подавляющем большинстве интересы государства приносят в жертву местным интересам. Но и высшие органы продовольственного аппарата - комитеты уездные и губернские - сплошь и рядом не стоят на высоте своего призвания. Текучесть состава этих комитетов, частая смена состава исполнительных органов... все это создает в большинстве случаев неустойчивость работы. Обострившийся продовольственный кризис, создавший атмосферу недоверия и озлобления по отношению к комитетам, в корне подрывает проведение мер, намеченных комитетами» [6, с. 29].
Представители Советов тоже отмечали подобные недостатки недавно созданных органов. Член бюро Меленковского уездного Совета крестьянских депутатов Н.Т. Гуреев, выступивший 9 июля на заседании Совета с докладом по продовольственному вопросу, заявил, что губернский продовольственный комитет «не принимает энергичных мер к получению хлеба, никуда за этим не выезжает, не выясняет степени нуждаемости уездов. Распределение продуктов хаотическое: одни уезды получают сахар по У ф[унта] на человека - напр., Меленковский, другие по 2У - напр., смежный Муромский уезд, так же обстоит с распределением др. продуктов» [13, л. 29].
Н.Т. Гуреев подчеркнул: в продовольственных учреждениях столицы полагали, что Владимирская губерния получает назначенное по разверстке продовольствие в полном объеме. «Неведение о действительном положении дел объясняется тем, что губ[ернский] продовольственный] комитет не счел нужным известить об этом Петроград». Последнее докладчик, несколько ранее побывавший в столице, выяснил в беседе с министром продовольствия А.В. Пешехоновым [13, л. 29].
14 августа во владимирский губернский продком и в Совет рабочих и солдатских депутатов пришла телеграмма из Министерства продовольствия, где говорилось о «массовом нашествии» в Тамбовскую губернию из владимирской «солдат-ходоков, снабженных вашими удостоверениями, которые скупают выше твердых цен [и] увозят муку, пшено, нередко принимаются насильственные меры...» [4, л. 102]. Таким образом, оказалось, что комитеты не смогли проконтролировать даже число выданных ими удостоверений агентов по закупке и деятельность этих людей, ведь приобретение хлеба по ценам выше твердых тогда являлось серьезным преступлением.
Работа в продкомах была непростой, и персонал продуправ описывал свой труд как сложный и неблагодарный. Сотрудники суздальской писали: «Наша служба - это интеллигентная каторга; надо иметь железные нервы, чтобы выдержать натиск в полном смысле свободной толпы с девизом: „Свобода слова". Мы. ежедневно сбиваемся со счета количества получаемых оскорблений и грязных намеков. Днем с разбитыми нервами работать трудно - работаем; работаем поздними вечерами, работаем все дни без исключения под праздники и все праздники - отдыха никакого, - и за все это получаем то ничтожное содержание, которого при легендарно всевозрастающей дороговизне жизни не хватает на прожитие...» [14, л. 81-81 об.]. Бывший член губернской продуправы И. Иванов отмечал, что ее работу серьезно тормозила «неорганизованность на местах, как, например, борьба с крестьянами Владимирского уезда, которые толпами с угрозою неоднократно приходили в управу, требуя семенного овса...». Возникали затруднения и с распределением хлеба, которого, как правило, не хватало [15, л. 116 об.-117].
Единственным выходом, по мнению земцев, было передать в их компетенцию функции продовольственных комитетов.
В августе-октябре наконец состоялись выборы в земства, и новые депутаты могли официально принять дела у продкомов. 23 октября на совещании при Владимирской губернской земской управе,
в котором приняли участие представители уездных и волостных земств, кооперативов и т. д., был заслушан ее доклад о необходимости скорейшей передачи продовольственного дела в ведение городского и земского самоуправления [6, с. 30]. Земцы всех уровней единодушно одобрили его доклад.
8 ноября Александровское уездное земское собрание обсуждало вопрос о приеме управой всех дел продовольственного комитета. Было решено создать при ней специальный совещательный орган из ее состава и представителей волостных земств, городского самоуправления, Совета солдатских и рабочих, Совета крестьянских депутатов, союза кооперативов, союза текстильщиков.
18 ноября состоялось заседание Александровской уездной земской управы совместно с председателями волостных земств, продовольственной управы «и других сведущих лиц». Продуправу поставили в известность о предстоящем упразднении продкомитета, Председатель продовольственной управы заявил, что он только что приехал из Владимира, где по наведенным справкам ничего неизвестно о передаче продовольственного дела из комитетов в ведение уездных земств, а потому он как исполнительное лицо, избранное от продовольственного комитета - организации, не зависящей от уездного земства, передать дела продовольственного комитета не может» [16, л. 107-107 об.]. Собрание постановило просить председателя проду-правы внести вопрос о передаче функции снабжения продуктами питания земству на ближайшее заседание продкома [16, л. 107 об.].
Обращает на себя внимание доклад И.И. Дмитриева - члена ревизионной комиссии Александровского уезда, созданной для принятия дел от проду-правы, - земскому собранию, сообщившего, что «ликвидационная комиссия столкнулась с полным беспорядком ведения продовольственного дела, в особенности денежной отчетности» [17, л. 51]. В ходе начавшейся 13 декабря проверки было установлено, что члены управ П.В. Петрашев, Б.Х. Павлов, Ф.А. Пыров брали крупные авансы, а вместо точного отчета «предоставляли кучу документов, неизвестно к кому относящихся. Выяснено, что каждый должен управе некоторую сумму» [18, л. 51]. Примечательна также история, происшедшая с агентом Александровской земской управы Е.И. Короваевым. Он получил от нее 136 021 руб. 25 коп. на покупку продуктов, а отчетных документов представил только на 5782 руб. Часть грузов, на которые якобы были израсходованы остальные деньги, так и не пришла по назначению. Кроме того, у Е.И. Короваева должен был сохраниться
остаток аванса в сумме 13 172 руб. Когда ревизионная комиссия попыталась выяснить местожительство агента, оказалось, что он еще в июне уволился, не оставив в земской управе своего адреса [18, л. 51-51 об.]. Подобных документов относительно других продуправ и агентов обнаружить не удалось, однако изложенные сведения способны навести на мысль о том, что в губернии такие дела повсеместно обстояли не лучшим образом.
3 декабря на внеочередном уездном земском собрании снова обсуждался продовольственный вопрос; гласные вынесли следующее постановление: «Вследствие несомненно приближающегося острого до катастрофичности продовольственного кризиса и ненормального ведения продовольственного дела в Александровском уезде местной уездной продовольственной управой. 1) заявить Владимирской губернской продовольственной управе, что дело продовольствия в Александровском уезде должно немедленно перейти в ведение... уездного земства; 2) просить губернскую продовольственную управу... продовольственные грузы по Александровскому уезду направлять в адрес земской управы для распределения их среди населения уезда при помощи волостных земств. Поручить управе обратиться в исполнительный комитет уездного Совета солдатских, рабочих, крестьянских депутатов с ходатайством о содействии передаче фактического ведения дела продовольственной управы в ведение земской управы не позднее 12 декабря» [19, л. 7-7 об.]. Переход соответствующих функций состоялся 14 декабря 1917 г., спустя считанные дни снабжение продуктами питания было передано от волостных продкомов волостным земским управам [18, л. 55-55 об.].
На земском собрании Юрьевского уезда 23 октября 1917 г. гласные приняли резолюцию «по продовольственному делу», в которой работа руководителей продуправ и агентов по закупке была признана неудовлетворительной. Земцы высказались за передачу снабжения продуктами органам самоуправления, которые привлекли бы к этой деятельности кооперативы и опытных коммерсантов [20, л. 28].
Суздальское земство 25 ноября признало необходимым взять в свои руки продовольственное дело, поскольку «в. снабжении населения. наступила полная разруха и надеяться на улучшение в ближайшем будущем невозможно». Для этого собрание решило произвести предварительную ревизию, а 28 ноября постановило: продкомиссия должна немедленно принять от управы все дела [21, л. 3, 12, 20].
Вязниковское уездное земское собрание в декабре тоже признало «настоятельно необходимой передачу продовольственного дела в руки земства» [22, л. 12]. Уездные земцы приняли решение «приступить к самостоятельным закупкам продовольственных продуктов», для чего предполагалось привлечь местные кооперативы [22, л. 12]. Управа незамедлительно начала организацию специальных «отрядов» «под руководством опытных в деле продовольствия лиц». 5 января 1918 г. первая такая группа из шести человек под руководством помощника начальника уездной милиции Малиновского отправилась в Саратовскую, Тамбовскую и Самарскую губернии, где «у Малиновского уже имелись связи по прежним закупкам». Дополнительным стимулом (помимо жалованья и суточных) группам и отдельным уполномоченным должно было послужить вознаграждение, полагавшееся за каждый ввезенный в уезд пуд хлеба. Первая группа в кратчайшие сроки смогла доставить в Вязники «2,5 тыс. пудов ржи и ржаной муки, закупленных ранее агентами продовольственной управы на средства общества фабрикантов и заводчиков» [22, л. 12].
Волостные земства, впервые избранные только минувшей осенью, тоже занимались снабжением населения продуктами питания. Этот вопрос обсуждался первым в повестке дня состоявшегося 8 декабря собрания Аньковского волостного земства Юрьевского уезда. Заслушав доклад члена волостной проду-правы В.Г. Барскова, депутаты единогласно избрали докладчика агентом от волости «для посылки в хлебородные губернии по закупке хлеба» [23, л. 150].
17 октября Кожинское волостное земство Горо-ховецкого уезда приняло постановление о помощи не имевшим хлеба земским служащим и их семьям (помимо аппарата местного самоуправления это были учителя, врачи, агрономы и многие другие специалисты). Земцы решили «продукты продовольствия отпускать из волостной управы по норме солдатского пайка» [24, л. 13].
8-11 января 1918 г. прошла сессия губернского земского собрания, на которой детально обсуждалась экономическая ситуация. Член губернской продуправы А.О. Осипов изложил собранию «положение дела в настоящий момент», отметив, что «главный кормилец . нашей губернии - юг в лице Украины совсем почти прекратил снабжение ее хлебом. За декабрь. почти ничего ниоткуда не было получено, и лишь за последнее время как будто появляется надежда на получение из Воронежской губ. и из Сибири.» [25, с. XIX].
После этого выступления депутаты задали А.О. Осипову вопросы о составе и деятельности
продкома, его отчетности и т. д. Ответы на важнейшие из них могут быть сведены к следующим положениям: состав комитета после реорганизации «был таким же случайным, как и всегда, и существенно нового в положение ничего не внес»; «управой распределялся не хлеб, а наряды самостоятельной закупки, и заготовки хлеба она и сейчас не имеет»; контроль за деятельностью и отчетностью уездных продуправ «был невозможен, ибо уездные управы зависимы лишь от своих комитетов»; «хлеб, заготовленный по плану, выдается определенным обществам под натиском ходоков на местах заготовки, но губернской управой зачисляется в наряд уезда». Цена хлеба выше «нормировочной», так как «ходоки платят и за хлеб, и за доставку дорого» [25, с. ХХ-ХХЦ. Из содержания этих ответов может сложиться впечатление, что в продкомах губернии непрофессионализм сотрудников, пассивность, равнодушие были рядовым явлением. Это впечатление усиливают замечания депутатов о положении на местах, высказанные в ходе дискуссии на заседании. Так, А.И. Беликов сказал: «Я посещал заседания продовольственных комитетов и могу определенно заявить, что каждое собрание комитета смещало состав продовольственной управы. Результат вполне определенный: каждый состав управы прекращал свое существование, не успев войти в курс дела; естественно, что дело в сущности оставалось без хозяина и. разваливалось, не будучи еще правильно организовано... большевики, цепляясь за власть, стремятся дать хлеб населению там, где оно их поддерживает, и вот Красная Гвардия с оружием в руках перехватывает хлебные грузы, предназначенные для других местностей. В результате крайнее озлобление одних слоев населения против других.
Отсутствие организованной работы продовольственных органов прежде всего сорвало хлебную монополию, а в результате - мешочничество и продажа хлеба по произвольным ценам почти повсеместно. Продовольственное дело испорчено.» [25, с. XXXIX].
Отрицательно оценили деятельность продко-мов за 1917 г. представители Меленковского, Го-роховецкого, Ковровского, Вязниковского, Владимирского уездов. За передачу снабжения земству высказались депутаты Д.М. Жулида, Г.Д. Смирнов, Е.П. Воскресенский, Ф.И. Иванов, а представитель Владимирского уезда Ф.В. Егоров заявил, что «передача продовольственного дела уже началась. Волостные земства приняли дело от волостных комитетов, то же сделано и многими уездными земствами. Во Владимирском уезде дело
принималось в течение целого месяца. Счетоводство везде запутано, трудно выяснить баланс губернской продовольственной управы» [25, с. XLI-XLШ]. В.С. Филиппов ратовал за передачу заготовок кооперативам, «оставив за губернским земством только контрольные функции», а Ф.С. Саввин сомневался «в возможности централизации всего продовольственного дела в руках губернского земства», поэтому предложил «закупочные операции . сосредоточить в руках уездных земств и городских самоуправлений и даже волостных земств». Губернское же, по мысли Ф.С. Саввина, должно было бы контролировать все операции. Похожую идею высказал И.Н. Тамман. Ораторы также подчеркнули, насколько важно сделать все возможное, дабы избежать повторения земствами ошибок продовольственных комитетов [25, с. XLI- XLV].
На той же сессии губернского собрания было принято постановление о переходе продовольственного дела в ведение самоуправления [26, с. 3]. Оно включило в себя следующие положения: «7) губернскому земству принять на себя общее руководство продовольственной операцией, для чего создать особый орган, который содействовал бы. уездным земствам. 8) образовать для возможного объединения продовольственной деятельности уездных земств постоянный губернский совет из губернской управы и по 1 представителю от каждого уездного земства и города. 9) .признать необходимым введение частичной монополии на предметы широкого производства Владимирской губернии. 15) немедленно организовать переда-точно-ликвидационную комиссию для осуществления фактической передачи продовольственного дела от губернской продовольственной управы в ведение губернского земства» [22, л. 12 об.-14 об.]. Однако к дню принятия этого постановления уже начали поступать первые сведения о ликвидации новой властью в губернии земств, на февраль 1918 г. пришелся пик упразднений органов местного самоуправления; постепенно земства были заменены Советами и, стало быть, помочь в борьбе с надвигающимся голодом уже не могли.
Литература
1. Вестник Временного правительства. 1917. 30 марта (12 апр.). № 20 (66).
2. Вестник Временного правительства. 1917. 25 апр. (8 мая). № 39 (85).
3. ГАВО (Государственный архив Владимирской области). Ф. Р-359. Оп. 1. Д. 1.
4. ГАВО. Ф. Р-26. Оп. 1. Д. 1.
5. ГАВО. Ф. 378. Оп. 1. Д. 196.
6. Журналы совещаний при Владимирской губернской земской управе за сентябрь-октябрь 1917 г. Владимир, 1917.
7. ГАВО. Ф. 390. Оп. 2. Д. 252. Л. 88; Д. 303. Л. 91-94, 254-257 об., 389-401.
8. ГАВО. Ф. 796. Оп. 2. Д. 23. Л. 150 об.; Ф. 387. Оп. 1. Д. 51. Л. 18 об.; Ф. 1187. Оп. 1. Д. 8. Л. 13.
9. ГАВО. Ф. 205. Оп. 3. Д. 278.
10. Мысль. 1918. 9 янв.
11. Голос народа. 1918. 19 янв.
12. Журналы чрезвычайного Владимирского губернского земского собрания. Владимир, 1917.
13. ГАВО. Ф. 1190. Оп. 1. Д. 5.
14. ГАВО. Ф. 387. Оп. 1. Д. 51.
15. ГАВО. Ф. Р-25. Оп. 1. Д. 5.
16. ГАВО. Ф. 378. Оп. 1. Д. 195.
17. ГАВО. Д. 192.
18. ГАВО. Д. 191.
19. ГАВО. Д. 202.
20. ГАВО. Ф. 205. Оп. 3. Д. 169.
21. ГАВО. Д. 168.
22. ГАВО. Ф. Р-359. Оп. 1. Д. 6.
23. ГАВО. Ф. 796. Оп. 2. Д. 23.
24. ГАВО. Ф. 1187. Оп. 1. Д. 8.
25. Журналы экстренного владимирского губернского земского собрания 8-11 января 1918 г. Владимир на Клязьме, 1918.
26. Мысль. 1918. 25 янв.
References
1. Vestnik Vremennogo pravitel'stva. 1917, 30 March (12 Apr.), no 20 (66).
2. Vestnik Vremennogo pravitel'stva. 1917. 25 Apr. (8 May), no 39 (85).
3. GAVO (Gosudarstvennyi arkhiv Vladimirskoi oblasti) [SAVR (State Archive of Vladimir Region)]. Fund R-359. In. 1. File 1.
4. GAVO [SAVR]. Fund R-26. In. 1. File 1.
5. GAVO [SAVR]. Fund 378. In. 1. File 196.
6. Zhurnaly soveshchanii pri Vladimirskoi gubernskoi zemskoi uprave za sentyabr'-oktyabr' 1917 g. [Logbooks of Sessions at Vladimir Provincial Rural (Zemstvo) Council in September-October 1917]. Vladimir, 1917.
7. GAVO [SAVR]. Fund 390. In. 2. File 252. L. 88; File 303. L. 91-94, 254-257 t., 389-401.
8. GAVO [SAVR]. Fund 796. In. 2. File 23. L. 150 t.; Fund 387. In. 1. File 51. L. 18 t.; Fund 1187. In. 1. File 8. L. 13.
9. GAVO [SAVR]. Fund 205. In. 3. File 278.
10. Mysl'. 1918. 9 January.
11. Golos naroda. 1918. 19 January.
12. Zhurnaly chrezvychainogo Vladimirskogo gu-bernskogo zemskogo sobraniya [Logbooks of Eemergency Vladimir Zemsky Provincial Assembly]. Vladimir, 1917.
13. GAVO [SAVR]. Fund 1190. In. 1. File 5.
14. GAVO [SAVR]. Fund 387. In. 1. File 51.
15. GAVO [SAVR]. Fund R-25. In. 1. File 5.
16. GAVO [SAVR]. Fund 378. In. 1. File 195.
17. GAVO [SAVR]. File 192.
18. GAVO [SAVR]. File 191.
19. GAVO [SAVR]. File 202.
20. GAVO [SAVR]. Fund 205. In. 3. File 169.
21. GAVO [SAVR]. File 168.
22. GAVO [SAVR]. Fund R-359. In. 1. File 6.
23. GAVO [SAVR]. Fund 796. In. 2. File 23.
24. GAVO [SAVR]. Fund 1187. In. 1. File 8.
25. Zhurnaly ekstrennogo vladimirskogo gubernskogo zemskogo sobraniya 8-11 yanvarya 1918 g [Logbooks of Emergency Vladimir Zemsky Provincial Assembly 8-11 January 1918] .Vladimir on Klyaz'ma, 1918.
26. Mysl'. 1918. 25 January.
Поступила в редакцию
12 февраля 2016 г.
УДК 902/904
DOI 10.18522/0321-3056-2016-1-28-35
УЧАСТИЕ ДОНСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА В ПОДГОТОВКЕ И РАБОТЕ XII АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО
СЪЕЗДА 1902 ГОДА В ХАРЬКОВЕ
© 2016 г. А.Л. Бойко, И.Н. Скирда
Бойко Андрей Леонидович -кандидат исторических наук, доцент, Институт истории и международных отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344082. E-mail: alabama7008@yandex.ru
Boyko Andrey Leonidovich -
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Institute of History and International Relations of the Southern Federal University, B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia. E-mail: alabama7008@yandex.ru
