CC BY
13EDN: XCUQBS УДК 7.036
LAND, SKY AND THEIR INHABITANTS: PAINTINGS BY MIKHAIL NAZAROV AND PAVEL KHODAEV
Irina A. Riznychok
Yekaterinburg Museum of Fine Arts Yekaterinburg, Russian Federation
Abstract:: The article is devoted to the paintings of Mikhail Nazarov and Pavel Khodaev, the key figures of the art scenes of Ufa and Chelyabinsk in the 1970-2000s. Written in the wake of the joint exhibition at the Yekaterinburg Museum of Fine Arts, the article examines the artists' approaches to painting, analyzes the influence of the Ufa artistic environment on the formation and development of the authors' creative methods as well as traces the connection with the Russian historical avant-garde and Western modernism. The author emphasizes the universal nature of the artistic searches of Nazarov and Khodaev while keeping local identity.
Keywords: painting; Soviet art; modernism; Russian artistic avant-garde; Mikhail Nazarov; Pavel Khodaev.
Citation: Riznychok, I. A. (2023). LAND, SKY AND THEIR INHABITANTS: PAINTINGS BY MIKHAIL NAZAROV AND PAVEL KHODAEV. IzobraziteV noe iskusstvo Urala, Sibiri i DaVnego Vostoka. Fine art of the Urals, Siberia and the Far East. T. 2, № 1 (14), pp. 162-171.
И. А. Ризнычок
Екатеринбургский музей изобразительных искусств Екатеринбург, Российская Федерация
П. Ходаев. Сюита № 1. 1991-2010. Холст, масло. 202x155
Собрание семьи художника
P. Khodaev. Suite No. 1. 1991-2010. Oil on canvas. 202x155
Collection
of the artist 's family
ЗЕМЛЯ, НЕБО И ИХ ОБИТАТЕЛИ: ЖИВОПИСЬ МИХАИЛА НАЗАРОВА И ПАВЛА ХОДАЕВА
Статья посвящена живописи Михаила Назарова и Павла Ходаева, значимых художников уфимской и челябинской художественной сцены 1970-2000-х годов. В статье по следам их совместной выставки в Екатеринбургском музее изобразительных искусств рассматриваются подходы художников к живописи, анализируется влияние уфимской художественной среды на становление и развитие творческих методов авторов, а также прослеживается связь с русским историческим авангардом и западным модернизмом. Автор подчеркивает универсальный характер художественных поисков Назарова и Ходаева при сохранении локальной самобытности.
Ключевые слова: живопись; советское искусство; модернизм; русский художественный авангард; Михаил Назаров; Павел Ходаев.
Михаил Назаров и Павел Ходаев - очень разные живописцы, связанные друг с другом местом, временем, искусством и дружбой.
Оба художника родились на юге Башкирии, богатый природный ландшафт и самобытный деревенский уклад которой определили первые детские впечатления и подарили неисчерпаемый материал для последующей творческой жизни.
Михаил Назаров родился в селе Кананиколь-ском Зилаирского района1, а почти на двадцать лет позже в селе Мраково Кугарчинского района на свет появился Павел Ходаев2. По стечению обстоятельств, именно в этом месте в начале 1930-х годов, задолго до рождения Ходаева, жила семья Назаровых, впоследствии перебравшаяся в Тубинск. Несмотря на трудности военного и послевоенного времени, деревня детства стала для художников отправной точкой, местом силы и одновременно возможностью глубоко личного, чувственного восприятия земли и векового уклада жизни ее обитателей. С исключительной теплотой и любовью Михаил Назаров описывал в своих воспоминаниях Канани-кольское: «...такой изумительной девственной природы, как там, я не встречал больше нигде» [3, с. 5]. Для Павла Ходаева «детство - это река, это блики на воде. Это бесконечное, безграничное счастье, невзирая на все невзгоды, которые переживали наши родители» [2].
Впоследствии Михаил Назаров и Павел Ходаев встретились в Уфе, в художественной жизни которой принимали активное участие. С определенной разницей во времени оба учились в Уфимском художественном училище, оба находились в «питательной среде» уфимской художественной жизни - доме художника и педагога А.Э. Тюлькина (1888-1980), интеллектуала, поддерживающего неформальную атмосферу и открытые дискуссии об искусстве. Однако их творческие стратегии сильно разнились.
Окончив в 1951 году художественное отделение Башкирского театрально-художественного училища, Назаров поступил на факультет живописи Государственного художественного института Эстонской ССР в Таллине (ныне Эстонская академия художеств). Значительно позже Назаров напишет о периоде обучения: «В Таллине была очень яркая и интенсивная творческая жизнь. На меня обратил внимание сам Фридрих Карлович Лехт, наш директор. Я много писал,
изучал академический рисунок. Одновременно много экспериментировал, искал себя. Все студенты имели полную творческую свободу. Тогда я еще не понимал, какое это благо...» [3, с. 11].
Вернувшись в Уфу, художник столкнулся с непониманием и был вынужден вести «подпольную» творческую жизнь, игнорируемую Союзом художников, в который он безуспешно пытался вступить. Почти 30 лет он выполнял заказы на мозаики и монументальные росписи в Башкирском творческо-производственном комбинате Художественного фонда РСФСР, работал научным сотрудником Башкирского государственного художественного музея им. М.В. Нестерова, преподавал в детской художественной школе и Уфимском государственном институте искусств им. Загира Исмагилова.
Павел Ходаев, напротив, в ранние годы своего творчества активно работал в русле реалистической живописи как портретист и мастер индустриального пейзажа. Однако после переезда в Челябинск в 1974 году он начал поиски своего художественного языка и авторской манеры. На протяжении 1980-х годов он все чаще обращается к полуабстрактным формам, условным сюжетам, лишенным конкретной географической и персональной привязки.
В этот период начинается история дружеских отношений между Ходаевым и Назаровым, путешествий из Уфы в Челябинск и наоборот, долгих разговоров и обсуждения искусства.
В 1990-е годы в названиях работ Павла Ходаева появляются музыкальные термины, обозначающие свойства и масштаб произведений: фуга, прелюдия, сюита, соната и т.д.
Поиск утраченных связей
Для многих художников, сформировавшихся в период оттепели, 1960-е годы стали временем
Михаил Назаров и Павел Ходаев в мастерской Ходаева
в Челябинске. 1993.
Архив семьи П.П. Ходаева
Mikhail Nazarov and Pavel Khodaev in Khodaev s studio in Chelyabinsk. 1993.
P. P. Khodaevs family archive
M. Назаров. Мраково. 2007. Холст, акрил. 126x162
Собрание А. М. Назарова
М. Nazarov. Mrakovo. 2007. Acrylic on canvas. 126x162
A. M. Nazarov's collection
M. Назаров. Композиция № 5 (Кананиколъский завод). Двухчастная композиция. 2003. Холст, смеш. техника. Каждая часть 119x150
Собрание А. М. Назарова
М. Nazarov. Composition No. 5 (Kananikolsky plant). Two part composition. 2003. Canvas, mixed technique. Each part 119x150
A. iVI. Nazarov's collection
поиска утраченных связей как с русским историческим авангардом, так и с западноевропейским искусством модернизма.
Достаточно рано оба художника стали проявлять интерес к авангарду. Среди заинтересовавших их имен - Павел Филонов, Василий Кандинский, Казимир Малевич. По воспоминаниям Николая Пахомова, близкого друга Михаила Назарова и одного из организаторов группы «Сары бия»3, они собирали информацию об интересующих художниках буквально по крупицам. «Сделаешь работу, получишь деньги и едешь в Москву смотреть выставки, покупать книги иностранные. В самолете встретится Нурмухаметов4 и говорит, что мы "опять 3 килограмма формализма везем"» [1]. Художники передавали друг другу журналы и черно-белые иллюстрации, ездили в командировки в Москву и в поисках редких изданий посещали Библиотеку им. Ленина в Москве, знаковые выставки ГМИИ им. Пушкина, среди которых - П. Пикассо (1956) и Ф. Леже (1963). Отметим, что выставка последнего оказала сильнейшее влияние на Михаила Назарова, став импульсом к стилистическим экспериментам художника в середине 1960-х годов.
Павел Ходаев в интервью автору статьи вспоминал, какое множество вопросов вызвала приобретенная им брошюра о Пабло Пикассо И. Го-ломштока и А. Синявского, вышедшая в 1960 году. Также художник признался, что знакомство с русским авангардом началось для него с журнала «Америка», принесенного знакомым музыкантом на первом курсе Уфимского училища искусств. Весь номер был посвящен Василию Кандинскому, а на обложке красовался броский заголовок: «Абстрактные работы Василия Кандинского пролили свет на зарождение абстрактной живописи» [2].
С одной стороны, этот интерес подпитывала насыщенная уфимская среда, в которой быстро находились единомышленники, а в постоянной экспозиции художественного музея были доступны картины Давида Бурлюка (1882-1967). С именем последнего в Уфе связано очень многое, коль скоро Бурлюк прожил в Уфе три года (1915-1918), оставив городу внушительное собрание своих работ. Михаил Назаров познакомился с произведениями Бурлюка уже в 1960-е годы, когда служил научным сотрудником Башкирского художественного музея им. М.В. Нестерова, а позже имел возможность видеть его картины в экспозиции музея как зритель.
С другой стороны, ощутимая привязанность к земле, своим корням, народной культуре заставляла художников исследовать опыт предшественников-авангардистов начала XX века, сумевших передать дух народной жизни в своих примитивистских работах.
Михаил Назаров
Земля для Михаила Назарова не была понятием абстрактным, она вполне конкретна и осязаема, а всякий пейзажный мотив в картинах художника - реальное место на карте Башкирии.
Так, в начале 1930-х годов Назаров жил с родителями в селе Мраково Кугарчинского района БАССР. В работе «Мраково» (2007) художник передает пронзительное ощущение неустроенности и беззащитности.
Еще один «герой» полотен Назарова - поселок Тубинск Баймакского района, где в годы Великой Отечественной войны будущий художник подростком работал наравне со взрослыми в шахте и кузнице. Несмотря на пережитые в этом месте тяготы, «Рудник. Тубинск» (2008, собрание A.M. Назарова) величав и полон умиротворения.
Своеобразным посвящением и признанием в любви становится двухчастная работа «Канани-кольский завод» (2003), сотканная из воспоминаний, фрагментов истории и быта этого села, которое сам художник вместо «Кананиколь-ское» уважительно именовал не иначе, как «Ка-наникольск». Назаров использует иконописный прием организации пространства, выстраивая
композицию из сюжетов-клейм с той лишь разницей, что в них заключены не традиционные житийные сцены, а эпизоды жизни реальных крестьян. Обыденное канонизируется, а истории простых людей, порой горестные и трагические, обобщаются, приобретая вселенский масштаб.
Земля в живописной системе художника не представима без людей, ее населяющих. Назаров искренне восхищался традиционным укладом жизни русских и башкирских крестьян, особенно волнительными в его воспоминаниях представали праздники и народные гуляния: «Народ умел веселиться, петь старинные песни, плясать, умел радоваться». В работе «Пир» (1964, ЕМИИ) крепко сбитые мужики и бабы, дети и животные, нарочно взятые крупным планом, - всё подчинено мощному композиционному коловращению, а резкие сопоставления красных и зеленых пятен лишь усиливают это энергичное движение, создавая впечатление безудержной стихии.
Одним из центральных сюжетов в творчестве Михаила Назарова был базар, тесно связанный с детством и юностью художника, военной и послевоенной нищетой и скудностью жизни. Оттого назаровские рынки изобилуют почти документальными деталями и персонажами: широкими, зияющими унылой пустотой деревянными прилавками и скамьями, одинокими гирьками и весами, бойкими продавцами и разномастной людской гурьбой, среди кото-
М. Назаров. Базар. Мясо. 1966. Холст, темпера. 102x143
Башкирский государственный художественный музей им. М. В. Нестерова
M.Nazarov. Market. Meat. 1966. Tempera on canvas. 102x143
The Bashkortostan State Art Museum named after M.V. Nesterov
M. Назаров. Тувинский базар. 2006. Холст, акрил. 140x166
Собрание А. М. Назарова
М. Nazarov. Tubinsky market. 2006. Acrylic on canvas. 140x166
A. M. Nazarov's collection
рой - бабы-кликуши, калеки и нищие, картежники и воры, праздные зеваки и сплетники.
В ранних произведениях на эту тему художника привлекают яркие, запоминающиеся типы: смеющаяся баба в цветастом платке («Базар с гусями», 1972, ЕМИИ), мощный мясник («Базар. Мясо», 1966) или меланхоличный продавец самоварных труб («Продавец труб самоварных», 1969, БГХМ им. М.В. Нестерова). Смакуя пестроту и многоцветье людской толпы на рынке в час азартного торга, Назаров выбирает крупные планы и звучные сочетания цветов, утрирует и огрубляет фигуры. В более позднем «Тубин-ском базаре» (2006) арсенал его выразительных средств заметно меняется. Автора влечет аскетичность и тишина пустеющего рынка, чье пространство растекается, сливаясь с пейзажем, становится всеохватным и всеобъемлющим.
Стилистика изображения человеческих фигур в работах Михаила Назарова - с их намеренной геометризацией форм, контурной обводкой и яркими локальными пятнами - неизбежно рифмуется с «крестьянскими» работами Натальи Гончаровой, знаменитой «амазонки авангарда», вдохновлявшейся образцами народного
искусства (иконой, архаической скульптурой и религиозным лубком).
В работах «Женщины войны. I вариант» (1976-1991) и «Трудовики» (1974, собрание A.M. Назарова) художнику удается создать «портрет» толпы - лишенцев, трудовиков, вдов, несущих непосильную ношу
При этом для всех без исключения работ Михаила Назарова, связанных с темой земли и ее обитателей, характерна пронзительная интонация тоски по ушедшему времени. Глядя на многочисленные пейзажные и жанровые сцены, изображающие крестьян Кананикольска, Тубин-ска, Темясово, Кучумово, становится очевидным тот факт, что перед нами - уходящая натура. Отсюда щемящее чувство мимолетности и незащищенности, нередко возникающее в зазорах этой идиллической, но отнюдь не пасторальной жизни. Деревня - такая, какой он помнил ее с детства, - исчезала на глазах художника, свидетеля больших перемен. В своих воспоминаниях Назаров искренне сокрушался: «Было много родственников, большие семьи. Кто их отвернул от этой жизни, какая нелегкая? Кто их попутал?» [3,с. 5].
М.Назаров. Женщины войны. I вариант. 1976-1991. Холст, темпера, фрагменты газет; коллаж. 113x157
Башкирский государственный художественный музей им. М. В. Нестерова
M.Nazarov. Women of war. Version I. 1976-1991. Canvas, tempera, fragments of newspapers; collage. 113x157
The Bashkortostan State Art Museum named after M. V. Nesterov
Павел Ходаев
Земля в работах Павла Ходаева - это прежде всего пространство и чувственное его проживание. Пространство вообще, без привязки к конкретному месту и промежутку времени. Частное в этой картине - пережитые автором ощущения и эмоции, точно зафиксированные впечатления, перенесенные на холст с особой бережностью. В попытке «не расплескать» пережитое и «остаться в моменте» художник тщательно и кропотливо подбирает наиболее подходящую форму - почти формулу мимолетного впечатления. «Цвет и звук объективны»,
- утверждает художник и добавляет: «А восприятие их субъективно. Мне представляется интересным разрешать это противоречие. Для работы в этом направлении нужны знания, которых бывает всегда недостаточно, и это стимулирует деятельность» [4, с. 5].
Устойчивый прием в работах художника -пейзаж, увиденный с высоты птичьего полета. Лишенный мелких деталей и подробностей, лаконичный, а порою и возвышенный, он сводится к емким знакам и символам. К примеру, горизонт буквально «стелется» плавно очерченной линией «Пейзажа» (2010, собрание семьи художника), колодец трансформируется в бесконечно закручивающуюся спираль - символ вечности, а радуга превращается в цветную полосу, напоминающую домотканый деревенский коврик-дорожку («На взгляд птицы», 2021). Художник легко сопрягает пространства, а головокружительные ракурсы позволяют «сшивать» их особенно эффектно.
В начале 1990-х годов художник, экспериментируя с формой и композицией, нащупывает свой вариант гармонических структур, ритмически соразмерных музыкальным формам. Так появляются его ноктюрны, сюиты и фуги. Представленная на выставке «Сюита» (1991— 2010) собрана из произведений разных лет, объединенных не сюжетно, а эмоционально. Сюита как музыкальная форма - это произведение из нескольких разнохарактерных пьес, объединенных единством замысла. Живописная сюита Ходаева скроена из тонкой ткани воспоминаний, мимолетных историй и житейских «неважно-стей»: дорога к колодцу; мать, заплетающая волосы дочери в косу.
«Самые красивые цветы растут на обочине»,
- утверждает художник. Мотив простой, неброской красоты, найденной в обыденных и при-
вычных фрагментах действительности, - один из центральных в творчестве Ходаева. Следуя логике «от частного к универсальному», автор удачно подмечает синхронности и параллели -в малом видится большое.
Так, не примечательный на первый взгляд этюд «Татарник» (1970; на выставке была представлена поздняя версия этой работы 2010 года из собрания семьи художника) стал отправной точкой для творческих поисков Павла Ходаева. В 1970 году художник сделал скромный этюд с цветов татарника, растущих у дорожной обочины, и повесил его в своей мастерской. Этюд просуществовал на видном месте много лет, прежде чем в 1990 году Ходаев неожиданно обратился к этому мотиву вновь. Тянущиеся к небу головки цветов татарника, их острые стебли с колючками, создающие динамичный, многократно повторяющийся ритм, стали прообразом первой абстрактной «Фуги» художника, написанной им в 1990 году.
Так между этюдом растущего у обочины растения и первой фугой прошло 20 лет - достаточное время для того, чтобы созрели идеи и художник прошел свой путь «органического роста» в искусстве - подобно тому, как выросли и созрели цветы татарника.
Как признается Ходаев, как живописца его мало интересуют крупные исторические события и социальные потрясения, зато привлекают частности: скользящие отблески на воде или сорная трава у забора... «Мне кажется, что человек все-таки рождается для того, чтобы мелькнуть
П. Ходаев. На взгляд птицы. 2021.
Холст, темпера. 144x194
Екатеринбургский музей изобразительных искусств
P. Khodaev. In the eyes of a bird. 2021.
Tempera on canvas. 144x194
Yekaterinburg Museum of Fine Arts
в каком-то блике счастья, и большего нам не дано. Я не хочу делиться угрюмыми темами. Я только и занимаюсь искусством для того, чтобы подарить себе мгновения счастья, которые мне были даны однажды» [2].
Фуги
«Фуга № 13» Павла Ходаева (2006) напоминает природный ландшафт, увиденный с высоты птичьего полета, и одновременно визуально рифмуется с традиционным лоскутным одеялом, скроенным из пестрых кусочков материи. При этом художник добивается гармонического сочетания формы и цвета, наполняя структурную сетку, как гибкий каркас, живым вибрирующим цветом. Так чувственное начало цвета уравновешивается четкой геометрией форм, организующей и упорядочивающей силой.
В «Фуге № 6» (2006) удачно найденная гармоническая структурная форма - это и круг, и компас, и солнечный или лунный диск - выстраивает пространство, собирая, как в пучок, пестроту живописной стихии.
В «Фуге № 21» (2006, собрание семьи художника) художник обращается к фактуре древесины с ее шероховатой поверхностью и концентрическими годовыми кольцами. Сложенные поленья задают четко отмеренный метрономом ритм, необходимую структурную сетку, в рам-
П. Ходаев. Татарник. 2010. Холст, масло. 92x96
Собрание семьи художника
P. Khodaev. Cotton thistle. 2010. Oil on canvas. 92x96
Collection
of the artist 's family
ках которой становится возможной живописная импровизация.
В творчестве Михаила Назарова абстрактные и полуабстрактные формы возникают значительно позже - лишь в 2000-е годы. Сегодня сложно установить реальные предпосылки появления серий «Мои фуги и прелюдии» и «Мой опыт». Но, исходя из логики художественных поисков Назарова, можно предположить, что созданы они под влиянием работ Павла Ходаева, с которым он особенно тесно общался в эту пору. Серию «Мои фуги и прелюдии» можно расценивать как художественный ответ или жест поддержки, дружеского посвящения.
Для представленных на выставке работ из серии «Мои фуги и прелюдии» (2014, собрание A.M. Назарова) отправной точкой послужила форма креста, задающая направление для свободной живописной импровизации. Такой принцип работы сравним с джазовым стандартом, дающим исполнителю возможность создавать свои вариации на основе закрепленных и всем известных мотивов. При этом Назаров не пользуется структурной сеткой, его желание упорядочить не столь очевидно, а визуальные опыты максимально приближены к импровизации и желанию эксперимента.
В серии «Мой опыт» (2014-2015) художник преобразует реальные пейзажные мотивы в чувственные впечатления, воплощенные в абстрактных формах. Так, башкирская Ма-сим-гора (Масим-тау) преобразуется в набор визуальных впечатлений, сплавленных в емкую знаковую и цветовую характеристику этого места.
Нельзя сказать, что художники дружили всю жизнь, - сказывалась разница в возрасте. Но в последние годы, когда они уже были на равных в солидном статусе «мудрецов», эта разница стала почти незаметной. Начиная с 1990-х годов художники ездили друг к другу в гости и подолгу общались, обыкновенно - в окружении картин. Без лести и заискивания честно обсуждали работы друг друга, советовались, делились опытом. По признанию Павла Ходаева, эти разговоры были важной частью их творческой жизни, поддерживая и стимулируя ее развитие.
Каждая работа художника - монолог, но, помещая картины двух этих очень разных художников в одном выставочном зале, мы можем увидеть пересечения и рифмы, а порою и посвящения. Можем наблюдать, как выстраиваются
эти визуальные высказывания в диалог - открытый, внимательный к собеседнику, честный диалог двух художников.
Примечания
1. Назаров Михаил Алексеевич (1927, с. Канани-кольское Зилаирского района Башкирской АССР
- 2019, Уфа) - советский и российский живописец, график, педагог. Член Союза художников СССР (РФ) с 1980 года. Заслуженный художник Республики Башкортостан (2002). С 1932 года семья Назаровых жила в селе Мраково Кугарчинского района БАССР, в 1936 году переехала на Тубинский рудник Баймакского района. С 1941 по 1945 год будущий художник работал в шахте наравне со взрослыми. Среднюю школу окончил в Магнитогорске. Учился в Башкирском художественно-театральном училище в Уфе (1946-1951) у А.Э. Тюлькина и Б.Ф. Лалетина. В 1958 году окончил факультет живописи Государственного художественного института в Таллине (мастерская И.А. Кимма). С 1958 года жил и работал в Уфе. Преподавал на кафедре живописи, рисунка и композиции Уфимского государственного института искусств (1979-1982). Входил в состав художественной группы «Сары Бия» (Уфа, 1989-1993). Работы находятся в музейных коллекциях Москвы, Санкт-Петербурга, Уфы, Челябинска, Екатеринбурга, Новосибирска, а также в частных собраниях в России и за рубежом (Австрия, Германия, Китай, Финляндия, Швеция).
2. Ходаев Павел Петрович (род. 1946, с. Мраково Кугарчинского района Башкирской АССР) - советский и российский живописец, график, монументалист. Член Союза художников СССР (РФ) с 1975 года. В ранние годы большое влияние оказал уфимский живописец A.A. Кузнецов (1927-1990). Учился в Уфимском художественном училище искусств (1961-1967) у A.M. Кудрявцева, И.Ф. Кибальника, Я.М. Кащеева. С 1974 года живет и работает в Челябинске. После 1975 года - член правления Челябинского отделения Союза художников СССР (РФ), председатель секции живописи, член художественного совета, член экспер-тно-закупочной комиссии при Управлении культуры Челябинской области. Входил в состав творческой группы «Традиция» (Челябинск, 1992-1997). Работы находятся в музейных коллекциях Челябинска, Екатеринбурга, Уфы, Магнитогорска, Барнаула, Оренбурга, а также в частных собраниях в России и за рубежом (США, Германия, Израиль, Франция).
3. «Сары бия» (в переводе с башк. «желтая кобыла»)
- художественная группа, образованная в 1989 году в Уфе. Состав группы: М.А. Назаров, И.К. Газизуллин, М.И. Давлетбаев, Ф.Р. Ергалиев, Д.Н. Ишемгулов, В.Г. Кузнецова, Н.С. Латфуллин, С.А. Лебедев, H.A. Пахо-мов, М.М. Саттаров. Выставки проходили в Москве, Уфе, Челябинске, Йошкар-Оле и Новосибирске. Группа прекратила выставочную деятельность в 1993 году.
4. Нурмухаметов Рашит Мухаметбареевич (19271986) - живописец. В 1960-1965 и 1971-1980 годы председатель правления Союза художников БАССР. В 1975 году избирался депутатом Верховного Совета БАССР.
Литература
1. Видеоинтервью с Николаем Пахомовым для документального фильма «Земля, небо и их обитатели»,
запись от 01.12.2022, Уфа. Архив ЕМИИ.
2. Видеоинтервью с Павлом Ходаевым для документального фильма «Земля, небо и их обитатели», запись от 05.12.2022, Челябинск. Архив ЕМИИ.
3. Назаров, М. Мои корни // Михаил Назаров. Живопись. Рисунок. Акварель : альбом-каталог / авт.-сост. С.В. Игнатенко. - Уфа : Автор, 2004. - 60 с.
4. Павел Ходаев. Цветы на обочине / сост. Н.А. Козлова, Т.М. Ходаева. - Челябинск : Книга, 2012. - 96 с.
References
1. Video-interv'iu s Nikolaem Pakhomovym dlia dokumentarnogo fil'ma «Zemlia, nebo i ikh obitateli» [Video interview with Nikolai Pakhomov for the documentary film "Land, sky and their inhabitants"], recording from 12 January 2022, Ufa. EMU archive.
2. Video-interv'iu s Pavlom Khodaevym dlia dokumental'nogo fil'ma «Zemlia, nebo i ikh obitateli» [Video interview with Pavel Khodaev for the documentary film "Land, sky and their inhabitants»], recording from 12 May 2022, Chelyabinsk. EMU archive.
3. Mikhail Nazarov. Moi korni // Mikhail Nazarov. Zhivopis'. Risunok. Akvarel': Al'bom-katalog [Mikhail Nazarov. My roots // Mikhail Nazarov. Paintings. Drawings. Water-colors: an album-catalogue]. Ed. by S. Ignatenko. Ufa, "Avtor", 2004, 60 p.
4. Pavel Khodaev. Tsvety na obochine [Pavel Khodaev. Flowers on the side]. Ed. by N. Kozlova, T. Khodayeva. Chelyabinsk, "Kniga", 2012,96 p.
Об авторе
Ризнычок Ирина Андреевна - заведующая сектором отечественного искусства XX века Екатеринбургского музея изобразительных искусств E-mail: riznychok@gmail.com
Riznychok Irina Andreevna
Head of the sector of the Russian Art of the 20th century at the Yekaterinburg Museum of Fine Arts
M. Назаров. Серия «Мой опыт» № 6. Масим-гора. 2015. Холст, акрил. 164x200 Собрание А. М. Назарова
М. Nazarov. Series
"My experience" No. 6. Masim mountain. 2015. Acrylic on canvas. 164x200
A. M. Nazarov's collection
П. Ходаев. Фуга № 6. 2006. Холст, темпера. 194x194
Собрание семьи художника
P. Khodaev. Fugue No. 6. 2006. Tempera on canvas.
194x194 Collection of the artist's family
П. Ходаев. Фуга №13. 2006. Холст, темпера.
194x260
Собрание семьи художника
P. Khodaev. Fugue No. 13. 2006. Tempera on canvas.
194x260
Collection of the artist's family
