CC BY
199
УДК 94(470.4)
М.М. Зинина
ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС В КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЕ 1861 года (на материалах Саратовской губернии)
В статье рассматривается решение земельного вопроса в рамках крестьянской реформы 1861 г. Ключевые слова: земельный вопрос, крестьянская реформа, уставная грамота, помещик, мировой посредник.
M.M. Zinina
THE LAND ISSUE IN THE PEASANT REFORM of 1861 (using the materials of Saratov province)
The article deals with the solution of the land issue in the framework of the peasant reform of t1861. The key words: the agrarian issue, the peasant reform, charters, land owner, conciliator.
Составление и введение в действие уставных грамот определялось в проведении крестьянской реформы как одна из первоочередных задач. Выступая главным документом, удостоверяющим качественно новые поземельные отношения между помещиками и крестьянами, уставная грамота фиксировала момент перехода крепостных во временнообязанное состояние. О масштабах мероприятий говорит тот факт, что в архивных фондах Министерства финансов России отложились заверенные копии свыше 100 тыс. уставных грамот [4, с. 133 - 135]. Сами подлинники представляли собой документы, напечатанные на дорогой гербовой бумаге, скрепленные необходимыми печатями и подписями. Внешней стороне оформления документов правительство придавало большое значение, тем самым, подчеркивая их важность, рассчитывая на уважительное отношение к ним.
Признавая уставную грамоту важнейшим звеном реформы, самодержавная власть весьма обстоятельно расписала процедуру ее составления и введения в действие. В общем «Положении» о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости (ст. 7), говорится, что оформляются уставные грамоты самими помещиками. Как на составление, так и на введение их в действие назначается два года с момента выхода данного «Положения» [5, с. 38 -39]. Следовательно, все работы должны были завершиться в период с 1861 по 1863 г В дальнейшем это время стало считаться в отечественной историографии первым этапом деятельности института мировых посредников.
За всей процедурой составления документации обязан следить мировой посредник, в тех случаях, когда владельцы своевременно не представляли грамоты, он должен лично их составлять, независимо от воли землевладельца. Обязательной являлась «поверка» (проверка - М.З.) данных, указанных в уставной грамоте. Она вводилась правительственным постановлением от 18 января 1862 г. Это мероприятие считалось заключительным, поэтому ему придавалось особое значение. Поверка проходила в присутствии, помимо мирового посредника, целого ряда должностных чинов: представителя местной полиции, землемера, одного из членов уездного мирового съезда, при необходимости подключался предводитель дворянства. Кроме этих
лиц, должны принимать участие владелец имения или его уполномоченный, а также шестеро избранных на сельском сходе доверенных от крестьянского общества.
Важность уставной грамоты понимали и помещики, и выходившие из крепостной зависимости крестьяне. По ней предстояло жить в будущем, развивать свое хозяйство, строить поземельные, экономические отношения. Поэтому отношение к ней было далеко не безразличным как одной стороны, так и с другой. Источники дают немало свидетельств тому, как крестьяне отказывались подписывать уставные грамоты, считая изложенные в них условия невыгодными для себя. Среди крестьян, например, Аткарского уезда ходило мнение
0 том, что подписавшиеся под грамотой навсегда идут в помещичью кабалу [1]. Такая позиция закономерна, поскольку предопределена всей историей крепостнической деревни, обусловлена общей негативной реакцией крестьян на реформу.
Превратившись в настоящую проблему, процедура составления и введения в действие уставных грамот все больше концентрировала на себе внимание властей всех уровней. Процесс сдерживался, в частности, отказом крестьян подписывать документы. Так, на 1 января 1863 г. из общего числа представленных в губернское присутствие
1 278 уставных грамот 589 (или 46,09%) были не подписаны крестьянами [2, с. 199]. Правительство все чаще напоминало губернским властям о необходимости ускорения работ, требовало ежемесячного двухразового отчета о проделанном. Так, циркуляром от 29 августа 1861 г Министерство внутренних дел предписывало регулярно давать информацию следующего содержания: 1) ход заключения обязательных отношений крестьян и помещиков; 2) количество подписанных и неподписанным крестьянами уставных грамот; 3) решение вопроса об оброке; 4) о прекратившихся обязательных отношениях землевладельцев и крестьян [1. Ф.22. Оп.1. Д.216. Л.1].
В крестьянской среде все больше утверждалось мнение в том, что решение земельного вопроса ничего общего не имело с принципом справедливости. В частности, отказались от подписания уставных грамот крестьяне сел Захаркино, Зенцеватка Царицынского уезда (1862 г.), селений Мордова, Никольского, Руднянки Камышинского уезда, деревень Болтино Кузнецкого уезда, Репьевка Петровского уезда (1863 г.) [1. Ф.1. Оп.1.
Д.1532. Л.11 - 13; Д.1607. Л.5 - 6; Ф.22. Оп.1. Д.1757. Л.90 - 91] и др. Отказы от подписания уставных грамот становились массовыми. Мировые посредники сообщали губернским властям, что не помогали ни предупреждения об ответственности, ни беседы. Так, мировой посредник четвертого участка Петровского уезда писал, что разъяснение итогов поверки уставной грамоты, по имению помещика А.Н.Заварицкого, длилось более семи часов [1. Ф.22.Оп.1.Д.954.Л.12].
Одним из сдерживающих факторов при подписании уставных грамот выступали земельные отрезки. Согласно местному Положению для великороссийских, новороссийских и белорусских губерний помещик имел право отрезать в свою пользу часть земли, превышающую высший размер душевого надела. Отрезки могли со -ставлять по губернии в среднем 40 - 60%. Кроме того, в отдельных случаях помещик на законном основании мог отрезать землю даже при условии, когда крестьянский надел не превышал нормы душевого надела. Это происходило, если во владении помещика в черноземной полосе оставалось менее трети общего количества удобной земли, а в степной полосе - менее половины. Тогда владелец имел полное право сохранить за собой в первом случае не менее одной трети, во втором - не менее половины «общей совокупности принадлежащих ему земель» [2, с. 128 - 129].
Но практиковались и прирезки, когда дореформенный крестьянский надел земли не «дотягивал» до положенного уставной грамотой надела. В частности, по уставной грамоте по имению помещицы Л.В. Соколовой, составленной в августе 1861 г, крестьянам прирезывались 2 десятины земли, а по имению помещика А.А. Степанова (уставная грамота введена в декабре 1861 г.) -698 десятин [1. Ф.22. Оп.1. Д.44. Л.1 - 6; Д.67. Л.1 - 4].
При решении вопроса землеустройства проблема отрезков становилась для мировых посредников наиболее сложной. Непросто было убеждать деревенское население в том, почему реформа приводила к обезземеливанию крестьян, говорить о мотивах такого решения правительства. Острота вопроса сохранялась в те -чение всего пореформенного периода, постоянно держала поволжскую деревню в напряжении. По словам А.Н. Минха, самые большие «неудобства» встречали мировые посредники, когда решали проблемы поземель -ного обустройства крестьян. Одни мировые посредники открыто брали сторону помещиков, другие старались отстоять интересы крестьян, а третьи пытались угодить всем сторонам [1. Ф.407. Оп.2. Д.767. Л.47 - 48].
Как один из примеров - уставная грамота по селению Варыпаевка Петровского уезда имения помещика А.Н. Заварицкого. Составлена грамота в сентябре 1862 г. [1. Ф.22. Оп.1. Д.954. Л.1 - 5]. Согласно данным Х ревизии, в крепостном состоянии находилось 372 крестьянина, из которых 11 крестьян при выходе на волю отказались от земельных наделов. По высшему душевому наделу (4 десятины 1 200 саженей на душу) положено было выделить земли 1 624 десятины 1 200 саженей. До реформы 19 февраля 1861 г в распоряжении крестьян находилось 2 150 десятин. Поэтому в уставной грамоте записано: «Так как крестьяне пользуются ныне землею в большем против высшаго размера количества, то им предоставляется в постоянное пользование полное количество земли высшаго душевого надела 1624 десятины 1200 сажень, и за тем остальная земля сверх сего
количества, бывшаго в их пользовании около 525 десятин 1200 сажень отрезывается от их надела к помещичьей земле» [1.Ф.22.Оп .1.Д.954. Л.3].
Аналогичные примеры можно привести по имениям помещиков А.А. Столыпина (селение Расловка Саратовского уезда), В.И. Подревской и П.П. Слепцова (деревня Приклоновка и село Кологривовка Аткарского уезда соответственно), В.И. Васильчикова (село Благовещенское Балашовского уезда) [1. Ф.22. Оп.1. Д.37. Л.2; Д.46. Л.3 - 4; Д.2009. Л.13 - 16; Д.3948. Л.4 - 4 об.] и др.
Но даже при таком раскладе многие помещики старались потеснить крестьянское землевладение, захватывая лучшие участки, пойменные угодья. Границы крестьянских наделов нередко обозначались с сохранением чересполосицы, из-за вклинивания помещичьих участков неудобными становились прогонные пути для скота. Несмотря на то что по закону в отрезки должны уходить низкокачественные угодья (пустоши, солончаки), помещики нередко нарушали данное правило. К тому же они поняли выгоду такого подхода и вынуждали крестьян арендовать отрезанные плодородные земельные площади. Саратовский исследователь Крестьянской реформы Ф.П. Коновалов в начале ХХ в. писал: «Пользуясь своим правом, общим замешательством, иные помещики под шумок старались сбыть негодную землю под крестьянские наделы, следуя известному принципу, выраженному словами: «на тебе, Боже, что нам негоже» [3, с. 6].
Например, крестьяне села Козанлы Бурнуковской волости Вольского уезда осенью 1868 г. жаловались мировому посреднику о том, что помещик Н.В. Гладков незаконно захватил 14 десятин общинной земли [1. Ф.22. Оп.1. Д.3851. Л.2 - 3,5]. Похожая жалоба в декабре 1866 г. поступила в губернское присутствие от крестьян деревни Каргалейки Мачкаской волости Петровского уезда [1. Ф.22. Оп.1. Д.369. Л.1 - 5]. Здесь также помещик самовольно отграничил от общинных угодий 8 десятин пахотной земли. А крестьяне селений Корсаковки, Мезиновки и Лапшиновки Саратовского уезда в январе 1869 г. просили губернское управление государственных имуществ провести новое межевание сельскохозяйственных угодий, чтобы уточнить размеры участков. Ведомство порекомендовало крестьянам решить вопрос судебным порядком [1. Ф.22. Оп.1. Д.4008. Л.1 - 5].
Особые условия складывались в районах, где хлебопашество проводилось в режиме так называемого рискованного земледелия, а в составе сельскохозяйственных угодий в большом количестве находились малопригодные солончаки. В апреле 1861 г. губернское по крестьянским делам присутствие порекомендовало мировым посредникам этой зоны усилить пропаганду новых агроприемов, больше разъяснять выгоду от применения органических удобрений. Тогда же в степном Заволжье состоялись почвенные обследования, картографические съемки. Одновременно с этим губернское по крестьянским делам присутствие напоминало о законном требовании: в крестьянский надел выделять за одну десятину удобной три десятины неудобной земли [1. Ф.407. Оп.2. Д.765. Л.243 - 244].
Как показывает анализ источников, далеко не всегда положенные правила наделения землей соблюдались. Много примеров, когда представленные мировыми посредниками в губернское присутствие сведения серьезно расходились с реальным раскладом и в ко-
личественном, и в качественном отношении. В уездах с малопродуктивными землями случаи несправедливого решения земельного вопроса встречались достаточно часто, а вместе с этим и факты неподписания крестьянами уставных грамот были частыми.
Кроме сознательного нарушения законных положений , нередко помещики расчитывали также на плохую связь степных районов с губернским центром, заволжское бездорожье, большое расстояние. Так, в марте 1869 г государственные крестьяне деревни Усть-Пого-жей Ивановской волости Царицынского уезда писали в губернское присутствие, что при наделении землей выделили больше солончаков и песчаников, к тому же при поверке наделов приписали лишних 34,5 десятины , которых в действительности не было. Все это было занесено во владенную запись. В результате крестьяне необоснованно переплачивают помещику оброк. Считали крестьяне и сам оброк завышенным, не учитывавшим характеристики местных почв: 46,25 коп. за десятину усадебной земли, 24 коп. - пахотной и 28,25 коп. за десятину выгона [1. Ф.22. Оп.1. Д.4019. Л.4 - 5].
Таким образом, уставное движение наглядно демонстрировало, что проводившаяся реформа была ориентирована прежде всего на помещиков. Наделенные законным правом решать земельный вопрос в соответствии со своими интересами, землевладельцы весь -ма широко пользовались этим правом. Другая сторона - крестьяне - законодательным порядком ставились в неравные условия, а потому, обращаясь за помощью к мировым посредникам, далеко не всегда могли ее получить.
1. ГАСО. Ф.407.Оп.1.Д.744.Л.16.
2. Зайончковский П.А. Отмена крепостного права в России. М., 1968.
3. Коновалов Ф.П. Материалы из архива мировых посредников Аткарского уезда // Материалы по крепостному праву. Саратовская губерния. Саратов, 1991.
4. Литвак Б.Г. Переворот 1861 года в России: почему не реализовалась реформаторская альтернатива. М., 1991.
5. Российское законодательство Х - ХХ веков: в 9 т. М., 1989. Т. 7. Документы крестьянской реформы.
УДК 94(470.345) Н.А. Крисанова
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ БОРЬБА И РЕПРЕССИИ ПРОТИВ ВУЗОВСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ 1930-х годов В МОРДОВИИ
Данная статья посвящена проблеме сложных и порой трагических взаимоотношений советской власти и научной интеллигенции. На примере Мордовии проведен анализ исторических событий 30-х гг. XX в., показана жесткая идеологическая борьба и ее тяжелые последствия для республики и страны в целом. Высшая школа представляет собой один из важнейших институтов, деятельность которого направлена на формирование научных, идейных, культурных ориентаций в обществе. Этим объясняется самое пристальное внимание политической власти к системе высшего образования.
Ключевые слова: высшая школа, репрессии, идеологическая борьба, власть и общество.
N.A. Krisanova
IDEOLOGICAL STRUGGLE AND REPRESSIONS AGAINST THE UNIVERSITY INTELLIGENTSIA in the 1930s
IN MORDOVIA
This article is devoted to the problem of complicated and even tragic period of relationships between the Soviet government and the scientific intelligentsia. The analysis of historical events of the 1930s is performed by example of Mordovia. The article also shows a hard ideological struggle and its severe consequences for the republic and for the whole country. The Higher School is one of the most important institutions as far as its activity is focused to develop scientific, ideological and cultural background in the society. This explains why political authorities pay so much attention to the system of higher education.
The key words: higher school, repressions, ideological struggle, authorities and society.
Современная научная полемика неоднозначна в оценке политических репрессий против научно-педагогической интеллигенции. Одни утверждают, что речь идет не столько об ошибках, совершенных по отношению к ней, сколько о трагедии, повлекшей за собой неоправданные жертвы, нанесшей невосполнимый урон интеллектуальному и духовному состоянию всего общества. Другие исследователи стремятся доказать, что это была борьба за интеллигенцию, за ее научную квалификацию , за органическое соединение научности с
принципами гуманности и социальной справедливости. Тем не менее трагические события весны 1938 г в Мордовии стали кульминацией страшного беззакония по отношению к мордовской интеллигенции, а преследование и уничтожение интеллектуальных сил в высшей школе нанесло невосполнимый урон развитию национальной науки и культуры.
Выявлением «политически враждебных» и «социально чуждых элементов» занимались многочисленные комиссии. Они разоблачали и «вычищали» тех, чьи
