CC BY
77
УДК 14.2
"ЗЕЛЕНЫЕ ПТИЦЫ РАЯ", ИЛИ МУСУЛЬМАНСКАЯ ТЕОЛОГИЯ ШАХИДСТВА
М.Д. Мекерова
Проблема философского осмысления феномена шахидства -практически не исследованная область в религиоведении. При наличии значимых трудов в востоковедческой науке, посвященных частным аспектам смерти и похоронного обряда в исламе (В.А. Смирнов, А.А. Хисматуллин, Э. Андерхил, К. Армстронг) [1], а также работ, посвященных психологии террора и насилия, за пределами внимания ученых остается сам факт добровольного самопожертвования и его мотивация. В рамках данного исследования мы попытались выявить теолого-философский базис и психологическую мотивацию человека, готового к смерти или самопожертвованию, исходя из его религиозных воззрений.
Мусульманская теология требует в идеале от человека самозабвенного стяжания добродетелей и воплощения их в каждом поступке, намерении и желании. Постепенно в сознании возникает приоритет жизни вечной перед преходящей временностью жизни обыденной. Достижение праведности есть кропотливый и изнуряющий духовный труд, на который способен не каждый человек, несмотря на силу веры. "Духовный подвиг жизни" в порывистой и контрастной натуре, которая обрела веру в трансцендентное и требует максимальной самоотдачи, может стать основой для "духовного подвига в смерти", и здесь нельзя не обратиться к явлению в мусульманской теологии и философии, которая именуется шахидством.
История развития ислама наполнила слово "шахид" различными смысловыми значениями в зависимости от обстоятельств, при которых оно использовалось. Первоначальное значение в буквальном переводе означает "свидетель", поскольку при принятии новой веры арабы-язычники произносили слова "свидетельства единобожия", тем самым
Мекерова Мариям Джамаловна - кандидат философских наук, доцент кафедры философии Карачаево-Черкесского государственного университета им. УД. Алиева, 369200, г. Карачаевск, ул. Ленина, 29, e-mail: [email protected], т. 8(87879)28749.
отвергая прежние религиозные воззрения. Впоследствии термин "шахид" стал рассматриваться как собирательное имя всех мусульман, которые погибли при обстоятельствах, позволяющих говорить об отстаивании основ веры. "Шахидами" стали называть также погибших на поле битвы или умерших, защищая свою честь, имущество и жизнь. На территории Северного Кавказа встречаются эпиграфические памятники, надгробия и склепы с арабскими письменами, на которых значится имя усопшего с уточнением, что последний умер шахидом [2]. Формирование теории исключительного положения шахидов в загробном мире основывается на событиях, которые имеют историческую достоверность и приводятся в канонических сборниках ха-дисов пророка.
Согласно источникам, после одного из первых сражений с мекканским войском, пострадали приближенные к Мухаммеду последователи, и в ответ на скорбь по утраченным друзьям своих соплеменников Пророк получает откровение:
И не считайте мертвыми вы тех, Кто на пути Господнем был убит. Нет, они живы! Удел свой обретя В присутствии Господнем, Вкушая радости, что даровал им Бог, С заботою о тех, кто позади остался И следует по их стопам,-На них не ляжет страх, Печаль не отягчит. [сура "Семейство Имрана" 3:169-170) [3] Коранический айат, приведенный выше, фактически стал основой последующей идеализации образа шахидов. Все, кто умирают на "пути Господнем", обретают милость Бога - попадают в Рай, причем на самый высокий уровень райской обители под названием
Mariam Mekerova - Ph.D. in philosophy, associate professor of Philosophy Department at the Karachai-Cirkassian State University by name of U.D. Aliev, 29 Lenina Street, Karachaevsk, Karachai-Cirkassian Republic, e-mail: [email protected], ph. +7(87879)22013.
"Фирдаус". В одном из хадисов Мухаммада говорится о том, что в Раю сто ступеней, которые "Аллах приготовил для тех, кто боролся на пути Аллаха, и расстояние между каждыми двумя из них равно расстоянию от неба до земли" [4, с. 170]. Наряду с павшими мучениками, высших обителей Рая заслуживают те, кто проявлял заботу о неимущих: вдовах, сиротах и бедняках. В одном из канонических сборников преданий Пророка, в "Сахихе" Муслима, приводится хадис: "Тот, кто заботится о вдовах и бедняках, подобен тому, кто сражался на пути Аллаха"; "и тот, кто опекает сироту за свой или чужой счет" [4, с. 178]. Если следовать мусульманской теологии, подвижничеством "на пути Господнем" является не сколько и не столько смерть во имя идеалов веры, а жизнь, наполненная последовательным самоанализом и строгой дисциплиной.
Понятие "путь Господень" включает в себя различного рода аспекты, охватывающие практически всю деятельность человека: получение знаний и стремление к благонравию, создание семьи и поддержание родственных отношений, радение в приобретении дозволенного заработка и участие в военных походах, целью которых является отстаивание жизни и имущества мусульман, т.е. фактически любое действие человека, приближающее его к нравственному идеалу и соответствующее сунне. Двойственностью также характеризуется другой термин мусульманской теологии - "джихад", который в буквальном переводе означает "священное усилие", т.е. любое деяние, наполненное набожным намерением обрести праведность через следование основам веры. Слово "моджахед", производное от "джихад", обозначает человека, совершающего священное усилие на "пути Господнем". Однако история ислама показывает, что первоначальный смысл данных слов последовательно стал трактоваться преимущественно в военном русле.
К сожалению, неформальные группировки происламского толка, опираясь на двойственность терминов "джихад" и "шахид", успешно манипулируют сознанием молодых людей. Рассмотрение всех нюансов в трактовке и понимании данных терминов в различных течениях ислама можно найти в работах Т. Ибрагима, З. Камали, А. Хабутдинова [5]. Мы же, в свою очередь, рассмотрим, как трактуют данный вопрос теологи и философы
суннитского ислама. Для начала обратимся к преданиям Мухаммада, которые были переданы его приближенными сподвижникам. В частности, Ат-Тирмизи, со слов Абу Хурей-ры, повествует, о том что Пророк указывал на тех, кто заслуживает райское пристанище: "павший мученик, целомудренный и воздержавшийся (от всего запретного), а также раб, который исправно поклонялся Аллаху ..." [4, с. 167].
Первым здесь значится "павший мученик", который напрямую подпадает под определение "шахид", т.е. тот, кто, по мнению теолога Имама ан-Навави, "был убит на войне в сражении с неверными", т.е. "... имеет положение шахида в мире ином по награде, как имеет положение шахида и в мире этом, ибо его не омывают и не совершают по нему молитву". Об этом упоминает и Анас ибн Малик: "Шахидов, павших в битве при Ухуде, не омывали, и хоронили их окровавленными, не совершая над ними молитву-джаназа". Определение Имама ан-Навави можно назвать классическим, поскольку Пророк в период активной конфронтации с мекканцами-языч-никами после сражений произносил имена тех, кто пал шахидами, запрещая их омывать и проводить по ним поминальную молитву (джаназа), потому что "Аллах и Его ангелы свидетельствуют за них Раем", т.е. свидетельствуют, что они своим самопожертвованием завершили полноту своей веры и подвижничества "на пути Господа" [6]. Традиционное погребальное омовение не проводили по причине того, что кровь, пролитая за Бога, принесенная в жертву, является лучшим фактом самозабвенности в священном усилии. Можно сказать, что доподлинно в истории ислама под термин "шахид" подпадают только те лица, о которых основоположник религии через явленное ему божественное откровение (свидетельство Аллаха и его ангелов) провозглашал исключительное воздаяние в вечном мире за совершенное самопожертвование.
Исламские теологи, подвергая тщательному анализу предания Пророка сходятся во мнении, что "шахидами" можно обозначать еще и тех, кто умер от продолжительной болезни, от чумы, во время родов, при защите своего имущества, но поясняют, что эти люди "имеют награду шахидов в мире ином, но не в этом мире" [4, с. 167]. Другими словами, вследствие мученической смерти по будуще-
му воздаянию в вечном мире, эта категория лиц может быть приравнена к шахидам, однако в проявленном мире обыденного бытия их имена не чтят так же, как имена "павших мучеников". Для данной категории проводят все погребальные ритуалы, свойственные исламской религиозной традиции. И, наконец, шахидом в исламе может именоваться тот, кто "был убит, убегая с поля боя". Человек, которого настигла такая участь, почетаем единоверцами как шахид, но, в отличии от тех, кто принял смерть "в первых рядах", он не получает полноценную награду шахида в ином мире.
С философской точки зрения, основываясь на определениях мусульманских теологов, мы можем подразделить шахидов на три категории: первая может быть названа "жертвенной", поскольку люди имеющие силу, духа и самоотверженную веру, сознательно предпочли мученическую смерть во имя Аллаха и идеалов ислама, что было подтверждено Пророком; вторая - "непроизвольная" связана с характером смерти, которую можно трактовать как мученическую, но не зависимую от стремлений и духовного настроя человека; здесь, скорее, череда необратимых обстоятельств делает из человека жертву; третью категорию можно обозначить "покорной", ибо человек, участвующий в военных действиях, исходя из принятия необходимости отстаивать основы веры или защищать мусульман, действует из покорности перед Аллахом и его посланником, но, проявляя малодушие в экстремальной ситуации, принимает смерть не с глубоким осознанием своего долга и не в акте самопожертвования, а пытаясь спастись, поэтому и получает "неполноценное воздаяние" в ином мире.
Объектом нашего научного интереса выступает первая - "жертвенная" категория. Это шахиды "по определению", т.е. люди, которые сознательно не ищут гибели, но в условиях объективной необходимости готовы пожертвовать собой. Именно данный аспект стал аргументом в философских и теологических спекуляциях неформальных объединений современного ислама. Пользуясь понятием "шахид" как эталоном самозабвенной веры, доказательством которой является смерть во имя Бога, лидеры подобных группировок внушают молодым людям, что самоубийство есть форма богоугодного служения, тогда как суицид не может определяться
как шахидство. Более того, оно не подпадает под критерии джихада в исламе. Называя любого, кто погибает при сомнительных обстоятельствах шахидом, представители неформальных объединений нарушают канонический запрет, поскольку после смерти Пророка термин "шахид" использовался с крайней осторожностью. Заявление, что кто-то стал шахидом, можно было приравнять к получению откровения от Аллаха о посмертном пристанище умершего. Другими словами, это приравнивалось к утверждению о том, что умерший - "из числа обитателей Рая". Естественно, с потерей посланника Аллаха в лице Мухаммада, который передавал подобные свидетельства, никто из мусульман не был вправе кого бы то ни было называть шахидом. Поэтому теологи ограничивались определением понятия в целом, без конкретизации отдельных личностей, указывая, что условия смерти подразумевают положение шахидов в шариате, но не в потустороннем мире. Указывать на конкретную личность и утверждать, что положение его перед Аллахом приравнивается к шахидом, запрещено.
Можно задать вопрос, о каком положении идет речь и что за воздаяние ожидает людей, пожертвовавших своей жизнью? Сущность сакрализации понятия "шахид" в наибольшей степени раскрывается в одном их хадисов "Аль-Кудси", где описывается специфика пребывания мучеников в Раю:
«Их души (шахидов) находятся внутри зеленых птиц, которые обитают в фонарях, подвешенных к (Господнему) Трону; они свободно парят в Раю по своему желанию, а затем возвращаются в приют своих фонарей. Как-то Господь их обратил на них Свой взор и сказал: "Хотите ли вы чего-нибудь?".
"А что бы мы могли хотеть, - отвечали они, - если мы имели полную свободу перемещаться в Раю, куда бы мы ни пожелали?" И этот диалог происходит между Господом и ими три раза. А когда они увидели, что этот разговор будет и дальше продолжаться, они сказали: "О Господи, нам бы хотелось, чтобы ты вернул наши души обратно в наши (земные) тела, чтобы мы снова могли сражаться во имя и ради Тебя". И тогда Господь увидел, что у них нет нужды ни в чем, (их больше никто ни о чем не спрашивал), и они были представлены самим себе (наслаждаться Господней благодатью Рая)» [7]. Богословы уточняют, что души шахидов на-
ходятся в гортанной пазухе птиц, а не воплощаются в их материальной сущности.
Это предание сложно интерпретировать, но мы попытаемся проанализировать его с философской точки зрения. Тот факт, что пророк обещает мученикам не просто пребывание в Раю, где "ни один человек не знает, какие услады для глаз сокрыты" (Коран, Ас-Саджда, 17), а инобытие душ мучеников в живых существах совершенной природы, пристанище которых находится в непосредственной близости к средоточию божественного, говорит об исключительности данного вида воздаяния. Если всем праведникам и тем, кого Аллах простит по своей милости грехи, коранические айаты предвещают многочисленные удовольствия, имеющие прежде всего чувственную природу, то в случае шахидов Аллах дает возможность непосредственного созерцания своего величия. Более того, из приведенного выше диалога, который неоднократно происходит между Богом и шахидами, становится ясно, что души павших мучеников не нуждаются ни в каких чувственных удовольствиях, ибо свое существование, как в земном мире, так мире вечном они видят только через служение и самопожертвование Господу.
Возможно, из-за отсутствия каких-либо человеческих желаний шахиды и получают иную форму существования. Согласно кора-ническому тексту ("Лукман" айат 28; "Аррум" айат 27; "Неотвратимое событие" айаты 7-38; 41-44) после воскресения каждая душа обретет человеческое тело, которое будет соответствовать духовному уровню развития и отражать его в "новой физиологии". Шахиды утрачивают свою человеческую природу, обретая свободную и чистую субстанцию души, которая помещается в "крылатую" материю, поскольку самим фактом добровольного самопожертвования во имя Аллаха они попирают все мирское и, прежде всего, инстинктивное чувство самосохранения, присущее любому живому существу. Поэтому шахиды, "сражавшиеся в первом ряду и не поворачивавшие своих лиц, пока не погибнут", относятся к категории людей, которым "не предъявят счет", [4, с. 177] т.е. они не будут призваны к ответу за свои прежние поступки, поскольку своей жертвой они искупают все содеянное. Нуждаясь только в лицезрении божественного света, они восходят до самой высшей ступени Рая, до Господнего Трона. Логично было бы предположить,
что данная форма посмертного воздаяния относится к шахидам "жертвенной" категории. Согласно эсхатологии ислама, для остальных шахидов существуют различные "ступени Рая", каждая из которой превосходит последующую по наградам и возданию от Аллаха. К сожалению, описание райских услад стало одним из способов убеждения в случае с псевдоша-хидством современного мира.
Философская основа понятия "шахид" формируется на принципе мученической смерти, которая очищает душу и становится искуплением грехов. В идеале это сознательное намерение отдать свою мирскую, обыденную жизнь, как "откуп" за возможность лицезрения трансцендентного начала, сознательно принести в жертву то, что является для любого человека самой главной ценностью. Самопожертвование является характерной чертой монотеистических религий. Стоит вспомнить общий для иудаизма, христианства и ислама мотив жертвоприношения Авраама (Ибрахим), когда в качестве свидетельства покорности перед Богом Пророк готов был убить своего сына, или же жертву Иисуса (Исса), который восходит на крест и принимает мученическую смерть ради искупления грехов человечества в целом. Понимание святости в монотеистических религиях связано с жертвенностью, с самоотдачей ради блага других и отрицанием собственной самости. В случае шахидов речь идет о совокупности стремлений, которыми руководствуется верующий человек. Среди них можно отметить желание отстоять истину, будучи покорным Богу, и добровольно принести себя в жертву, подчинившись необходимости.
ЛИТЕРАТУРА
1. См.: Смирнов В.А. Великий шейх суфизма (опыт парадигмального анализа философии Ибн Араби). М.: Наука, 1993. 326 с.; Хисматуллин А.А. Смерть и похоронный обряд в исламе и зороастризме. СПб.: Центр "Петербургское Востоковедение", 1997. 272 с.; Андерхилл Э. Мистицизм. Опыт исследования природы и законов развития духовного сознания человека / Пер. с англ. В.Г. Три-лиса, М.: Неволина, Киев: София, 2000. 496 с.; Карен Армстронг. История Бога. Тысячелетние искания в иудаизме, христианстве, исламе / Пер. с англ. К. Семенова. М.: Альпина нон-фикшн, 2010. 500 с.
2. Лавров Л.И. Мусульманская эпиграфика на Северном Кавказе ХУШ-Х1Х века: В 2 ч. Ч. 2. М.: Наука, 1968. Часть 2. 288 с. С. 163.
3. Коран / Пер. В. Пороховой. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2007. 800 с. С. 101.
4. Аль-Ашкар У. С. Рай и Ад (ал-Джанна Ван-нар) / Пер. с араб., вступ. слово и примечания Э.Р. Ку -лиева. М.: Мир, 2007. 356 с. С. 170.
5. См.: Хабутдинов А. Идет война народная, священная война // Медина аль-Ислам. 2005. № 4 (7); Камали Зиаддин. Ислам и война [Отрывок из работы Камали З. "Философия Ислама" / Пер. к.ф.н. Л. Тухватуллиной] // Минарет. 2005. № 2(5); Тауфик Ибрагим. Вперед, к кораническому исламу (опыт аутентичного прочтения Корана) // Журнал "ВОСТОК (ОМБШ)". 2006. № 3. С. 42-55.
6. См.: Шарх Сахих. Муслим. Дар Абу Хайян: В 2 т. Т. 2. Казань: ИМАН, 1995. С. 324.
7. Аль-Хадис аль-Кудси / Пер. В. Пороховой. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2007. 312 с. С. 72.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ "Смерть и самопожертвование в исламской религиозной традиции (на примере Кавказских республик)", проект № 09-03-30203 а/Ю.
1 февраля 2011 г.
УДК 14.21
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ СПЕЦИФИКИ ТРАНСФОРМАЦИИ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ КРУПНЫХ КОММЕРЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ В РЕГИОНАХ ЮГА РОССИИ
М.А. Васьков
Метрологический инструментарий социологии управления предоставляет возможность аналитически выявить и проанализировать социологические аспекты специфики управленческой культуры крупных коммерческих организаций Юга России, чтобы понять социальную динамику происходящих в них трансформационных процессов. Исследования показывают, что попытки внедрить инновационные методы управленческой деятельности и изменить ценности, существующие в крупных коммерческих организациях, создают большое количество проблем и конфликтных ситуаций, которые могут поставить под угрозу существование организации, ее устойчивость и конкурентоспособность. Сравнительный анализ свидетельствует о том, что такие методы достаточно эффективно работают в других российских республиках, но на Юге России, особенно в его национальных республиках, они часто применяются с большими издержками или вообще отторгаются.
Васьков Максим Александрович - кандидат исторических наук, ученый секретарь Южно-Российского филиала Института социологии РАН, докторант Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, e-mail: [email protected], т. 8(863)2643466.
Специфика Юга России заключается в том, что крупные коммерческие организации вынуждены работать в полиэтничной социальной среде с собственными традициями, иногда достаточно архаичными, но устойчивыми и способными сопротивляться различного рода инновациям. Всегда в подобной конфигурации социальных отношений сохраняются и играют достаточно весомую роль различные стереотипы, устоявшиеся подходы, часто мешающие внедрению различных инноваций в управленческую культуру [1].
Слабость и неадекватность вызовам современности существующей управленческой культуры, отсутствие четкого понимания факторов и механизмов, действующих в системе управления современного российского общества и оказывающих воздействие на формирование и реализацию управленческой деятельности, обусловливают существование серьезных системных проблем. Есть понимание необходимости перемен, но в то же время достаточно большое количество руководите-
Maxim Vaskov - Ph.D. of history, the competitor of a doctor's degree at the Southern Federal University, 160 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2643466.
