CC BY
540
КАШАПОВ Р.М., кандидат юридических наук, доцент, kashapovr@yandex.ru Кафедра уголовного права и криминологии; Дальневосточный юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, 680020, г. Хабаровск, Казарменный, 15
KASHAPOV R.M., Candidate of Legal Sciences, associate professor, kashapovr@yandex.ru Chair of Criminal Law and Criminology; Far East Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Kazarmenny Lane 15, Khabarovsk, 680020, Russian Federation
ЗАВЕДОМО ЛОЖНЫЙ ДОНОС И ОГОВОР ЗАВЕДОМО НЕВИНОВНОГО: ПОНЯТИЕ, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ПОСЛЕДСТВИЯ
Реферат. По заведомо ложным доносам проводятся процессуальные проверки и нередко возбуждаются уголовные дела, к невиновным лицам необоснованно применяются меры пресечения, предъявляется обвинение и, как следствие, причиняется значительный ущерб нормальной деятельности правоохранительных органов, создается противодействие раскрытию и расследованию преступлений. Обосновывается, что закон не содержит прямых указаний, обязывающих обвиняемого давать правдивые показания, однако и не предоставляет ему право на ложь. Подозреваемый или обвиняемый вправе отказаться от дачи показаний или давать показания, не нарушая, не затрагивая права и свободы других лиц, не причастных к совершению преступления. Вследствие различия заведомо ложного доноса и оговора невиновного лица предлагается различать ложные сведения о самом событии и ложные сведения о лице, якобы совершившем преступление. Аргументируется, что не следует распространять состав заведомо ложного доноса на любые попытки виновного лица уклониться от уголовной ответственности. Главное — отсутствие оговора конкретного лица в совершении того преступления, за которое виновное лицо привлекается к уголовной ответственности. Заведомо ложное сообщение о совершении лицом преступления, опубликованное в средствах массовой информации, следует квалифицировать как заведомо ложный донос, а не как клевету (основное отличие проводится по субъективной стороне). С учетом изложенного автор статьи остается на позиции установления уголовной ответственности за оговор невиновного лица и предлагает следующую редакцию оснований уголовной ответственности: «Инсценировка, оговор, искусственное создание доказательств обвинения заведомо невиновного лица и фальсификация доказательств обвинения, — наказываются...».
Ключевые слова: заведомо ложный донос, оговор заведомо невиновного, совершение преступления, противодействие раскрытию и расследованию преступлений.
DELIBERATELY FALSE INFORMATION AND SLANDER OF INNOCENT PERSON:
CONCEPT, LIABILITY, CONSEQUENCES
Abstract. Deliberately false information is often the basis of procedural checks and initiating criminal cases. Restraints are wrongly applied to innocent persons, charges are brought against them. As a result, it complicates the routine activities of law enforcement agencies, counteracting solving and investigating crimes. It's proved that the law doesn't provide guidance for requiring a defendant to testify truthfully, however, it doesn't give him (her) the right to lie. The suspect or accused has the right to refuse to testify or to testify, without violating the rights and freedoms of other persons not involved in crime commission. Due to the difference between deliberately false information and slander of innocent person it's proposed to distinguish false information about the event and false information about the person alleged to have committed a crime. It's argued that one should not apply the elements of deliberately false information to any attempts of perpetrator to evade criminal liability. The main thing is the absence of slander of certain person in committing the crime for which the offender is brought to criminal liability. Deliberately false report concerning committing the crime in the media should be qualified as deliberately false information, not as slander (the main difference is in the subjective side). Taking into account the above mentioned views, the author of the article proposes to establish criminal liability for slander of innocent person and offers the following wording of the grounds of criminal responsibility: "Mocking, slander, artificial creation or falsification of prosecution evidence against obviously innocent person, — are punished."
Keywords: deliberately false information, slander of innocent person, commission of crime, counteraction to solving and investigating crimes.
Опасность заведомо ложного доноса и оговора заведомо невиновного состоит в том, что рассматриваемое преступление и один из видов негативного посткриминального поведения ведут к необоснованной затрате времени, средств и сил сотрудников правоприменительных органов, вынужденных заниматься их проверкой, в результате чего возможно неосновательное возбуждение уголовного дела и даже осуждение невиновного.
Ложный донос состоит в сообщении заведомо ложных сведений с целью добиться осуждения или привлечения к уголовной ответственности заведомо невиновного лица. Сообщение должно содержать сведения о совершенном или готовящемся преступлении, покушении на него, приготовлении к тяжкому или особо тяжкому преступлению, но не информацию об административных, дисциплинарных или иных правонарушениях. Ложность доноса может касаться как самого события преступления, так и обвинения невиновного лица.
Как ложный донос должно рассматриваться сообщение о событии преступления, которого в действительности не было, о совершении каким-либо лицом преступления, которого оно не совершало. В связи с этим уместно привести следующий пример: В конце декабря 1999 года сотрудница учреждения ИЗ-27/1 г. Хабаровска была избита дома своим мужем, который, ревнуя ее к другим сотрудникам учреждения, чтобы она не пошла на работу, порвал ее служебное удостоверение и нанес ей побои (после чего остались кровоподтеки на лице). Женщина четыре дня не выходила на службу. Чтобы ее не наказали на работе, она обратилась с заявлением в УВД Железнодорожного района о том, что вечером, когда она шла с работы домой, на нее напали неизвестные лица, избили, забрали кошелек с деньгами и служебное удостоверение*. В итоге она была уволена с работы за прогулы, а возбужденное уголовное дело прекращено за отсутствием события преступления. Но сколько было затрачено сил и средств для проверки заявления, отработки версий и т.д.! Если бы она не рассказала правды одной из своих
* Уголовное дело N 501302, возбужденное по факту разбойного нападения // Архив СО УВД Железнодорожного района г. Хабаровска за 2000 г.
подруг, то возбужденное уголовное дело по факту разбойного нападения так и значилось бы не законченным.
Ложность сведений может также заключаться в измышлении фактов, квалифицирующих преступное деяние, либо обстоятельств, повышающих общественную опасность содеянного. Что же касается ложной обрисовки деталей действительно совершенного преступления, то искажение этих обстоятельств не следует рассматривать как ложный донос. При ложном доносе, соединенном с оговором невиновного лица, не требуется, чтобы было обязательно выдумано событие преступления. Доносчик может воспользоваться и реальным, действительно имевшим место преступным фактом. Для ответственности за ложный донос важно лишь то, что преступное событие связано с лицом, не имевшим к его совершению какого-либо отношения.
По данным С.М. Юдушкина, ложный донос с использованием для оговора невиновного действительно совершенного преступления составил всего 3,2 %. В подавляющем же числе случаев (96,8 %) при доносе ложно выдумывалось само событие преступления [1, с. 104].
Согласно результатам проведенного Ю.И. Кулешовым исследования, по ложному заявлению было возбуждено 34,1 % уголовных дел. При этом к лицам, привлекаемым к уголовной ответственности за заведомо ложный донос, применялись следующие меры процессуального принуждения: в 20,7 % случаев лицо задерживалось или ему избиралась мера пресечения - заключение под стражу, а в 13,7 %
- предъявлялось обвинение [2, с. 248].
По данным исследования, проведенного С.В. Смолиным, заведомо ложный донос является самым распространенным преступлением против правосудия. В 2010 г. факты заведомо ложного доноса составили 34 % (4 120 из 11 849 случаев) от всех зарегистрированных преступлений против правосудия [3, с. 4].
«Вне обвинения в преступном деянии,
- пишет А.Н. Трайнин, - само понятие ложного доноса немыслимо» [4, с. 163]. Выдвинутый тезис развивается И.С. Власовым и И.М. Тяжковой. «Слово "донос", - пишут они, - по своему смыслу в русском языке означает обвинение какого-либо лица в
совершении преступления. Ложный донос, следовательно, означает... ложное обвинение в совершении какого-либо преступления определенным лицом» [5, с. 114].
Мы солидарны с авторами, которые полагают, что уголовная ответственность за ложный донос должна наступать не только при желании отомстить следователю, дознавателю и другим сотрудникам правоохранительных органов (о применении ими якобы недозволенных методов воздействия: угроз, избиения, пыток и т.д.), но и тогда, когда ложный донос используется как средство самозащиты [6, с. 6-7; 7, с. 25; 3, с. 27-28].
Вместе с тем есть и другие точки зрения. Так, Т.В. Кондрашовой высказано мнение о том, что заведомо ложные показания обвиняемого или подозреваемого по поводу преступления, в совершении которого он обвиняется или подозревается, в том числе и о совершении этого преступления другим лицом, не влекут уголовной ответственности по рассматриваемой статье, так как подобные показания являются способом защиты [8, с. 641]. Аналогична позиция авторов «Комментария к Уголовному кодексу Российской Федерации», указывающих, что «...не подлежит ответственности за ложный донос, например, обвиняемый в убийстве, если он сообщит о совершении этого преступления абсолютно непричастным к убийству лицом (выделено нами. - Р. К.)» [9, с. 706]. Другие ученые также считают, что не подлежат уголовной ответственности за заведомо ложный донос лица (обвиняемые или подозреваемые) в случаях, когда ими делаются ложные сообщения как метод защиты [10, с. 457; 11, с. 255-258].
Из определения по делу Незнамова следует, что заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют, поскольку они были даны с целью уклониться от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения. Приговор по ч. 2 ст. 306 УК РФ отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления*.
С приведенными высказываниями и судебными решениями трудно согласиться. Возникает резонный вопрос: кто давал право подозреваемому, обвиняемому, подсудимому обвинять, оговаривать неви-
* Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 4.
новных лиц? В действовавшей ранее ст. 46 УПК РСФСР говорилось, что обвиняемый вправе «...защищать свои права и законные интересы любыми другими средствами и способами, не противоречащими закону». Сейчас, согласно п. 21 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, обвиняемый вправе «.защищаться иными средствами и способами, не запрещенными настоящим Кодексом».
К сожалению, действующим законодательством уголовная ответственность за оговор невиновного лица не установлена.
Профессор Ю.И. Кулешов в связи с этим справедливо замечает и приводит пример из судебной практики Приморского края: «.чаще всего никакой реакции государства на подобного рода действия, сопряженные с оговором заведомо невиновного лица, не следует. Однако (хоть и в редких случаях) такой оговор способен привести к достаточно серьезным последствиям для правосудия: задержанию невиновного, его аресту, проведению длительного расследования и опасности осуждения. Так, по заявлению Г., совершившего ДТП с тяжелыми последствиями, Толмачев незаконно задерживался в качестве подозреваемого и привлекался по делу в качестве обвиняемого. Все эти факты суд установил в приговоре. Вместе с тем, следуя правовой традиции в практике применения ст. 306 УК, Спасский городской суд Приморского края оправдал Г. за заведомо ложный донос на Толмачева, указав на то, что он являлся одним из способов защиты Г., предусмотренных ст. 46 УПК РСФСР» [12, с. 142].
Можно констатировать, что в большинстве случаев судебная практика складывается таким образом, что оговоры подозреваемыми, обвиняемыми и подсудимыми невиновных лиц рассматриваются как способ защиты от обвинения, поэтому не являются заведомо ложным доносом и, следовательно, в их действиях отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 306 УК РФ.
В связи с этим совершенно правильно высказывался П.С. Пороховщиков: «Под влиянием тех или других причин подсудимому предоставляется невозбранно лгать как ему угодно, поносить, кого угодно и сколько ему нравится, что, по личному моему убеждению, нельзя не признать совсем не соответствующим ни истинным задачам правосудия, ни его достоинству» [13, с. 24].
Подозреваемый, обвиняемый, подсудимый за дачу заведомо ложных показаний не несет ответственности, а свидетели и потерпевшие несут ответственность. Ведь в первом и во втором случае имеет место посягательство на интересы правосудия, создается противодействие раскрытию и расследованию преступлений. Естественно, что заведомо ложные и ошибочные показания обвиняемого против других лиц имеют различное правовое значение и, следовательно, их неправильно объединять и называть одним и тем же термином «оговор».
Возможно, на позицию судов общей юрисдикции, рассматривающих уголовные дела, повлияет разъяснение Конституционного Суда РФ*. В жалобе Н.Н. Шагиева оспаривались нормы, устанавливающие уголовную ответственность за заведомо ложный донос. По мнению заявителя, положения неконституционны. Нормы являются таковыми в той мере, в какой они применяются к осужденному, который сообщил о причастности к совершенному им преступлению иного лица (ранее не привлекавшегося к ответственности за него). как указал заявитель, оспариваемые нормы позволили возбудить в отношении его уголовное дело за то, что он сообщил об обстоятельствах, связанных с преступлением, за которое отбывает наказание.
Конституционный Суд РФ отклонил такие доводы и разъяснил следующее: «...Исходя из Конституции РФ, лицо освобождается от обязанности давать показания, которые могут ухудшить положение его самого или его близких родственников (т.е. наделяется свидетельским иммунитетом). Это означает, что не допускается любая форма принуждения к свидетельству против самого себя или своих близких.
Данное право должно обеспечиваться на любой стадии уголовного судопроизводства. Это предполагает, что лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от представления других доказательств,
* Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шагиева Нурыахмата Нуры-хановича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 306 Уголовного кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апр. 2013 г. N 661-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2013. N 6.
подтверждающих его виновность в совершении преступления.
Вместе с тем наделение гражданина правом представлять доказательства в свою защиту от подозрения или обвинения в совершении преступления не означает возможности его реализации незаконными, в том числе преступными, средствами. Обвиняемый вправе в целях своей защиты либо хранить молчание, либо давать показания таким образом, чтобы с очевидностью не нарушать права других лиц, не прибегать к запрещенным законом способам защиты.
Любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия. Тем самым в случае заведомо ложного доноса о совершении преступления виновный посягает не только на интересы правосудия, но и на права личности, умаляя ее достоинство.
Следовательно, такие действия лица, хотя и предпринятые в качестве инструмента своей защиты, не могут рассматриваться как допустимые, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, согласно которому обвиняемый вправе защищаться средствами и способами, не запрещенными данным Кодексом, возражать против обвинения, давать показания по предъявленному ему обвинению либо отказаться от дачи показаний (пункты 3 и 21 части четвертой статьи 47), а также противоречат положениям статей 17 (часть 3) и 45 (часть 2) Конституции Российской Федерации. Устанавливая ответственность за заведомо ложный донос, государство исполняет свою конституционную обязанность защищать достоинство человека, его права и свободы, обеспечивать права потерпевших от преступления и компенсацию причиненного им ущерба, а также гарантировать надлежащий порядок осуществления правосудия»**.
Таким образом, Закон не содержит прямых указаний, обязывающих обвиняемого давать правдивые показания, однако и не предоставляет ему права на ложь.
** См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апр. 2013 г. N 661-О.
Подозреваемый или обвиняемый вправе отказаться от дачи показаний или давать показания, не нарушая, не затрагивая права и свободы других лиц, не причастных к совершению преступления, которое, возможно, совершено виновным, пытающимся уйти от уголовной ответственности.
Весьма показательны данные, полученные в ходе обобщения дел этой категории С.М. Юдушкиным: к уголовной ответственности по ст. 180 УК РСФСР (ст. 306 УК РФ) в 56,5 % случаев были привлечены лица за ложное сообщение, носящее характер оговора, и в 43,5 % - за ложное заявление о самом факте преступления, совершение которого не связывалось в заявлении с каким-либо конкретным лицом [1, с. 107]. Следовательно, более 50 % обвиняемых предпочитают оговаривать невиновных лиц.
Термин «заведомо ложный донос» по объему шире, чем «оговор невиновного лица», и охватывает ложные сведения как о событии, так и о лице, якобы совершившем преступление. В принципе, в ч. 2 ст. 306 УК речь как раз и идет об оговоре невиновного, но поскольку в диспозиции нормы об этом не упоминается, получается, что на практике при оговоре невиновного подозреваемым, обвиняемым последствия наступают не для них, а для оговоренного.
Трудно согласиться с предложением Л.В. Лобановой о квалификации случаев оговора заведомо невиновного лица при самозащите не по ст. 306, а по ст. 129 УК РФ (сейчас это ст. 128.1 УК РФ. - Р. К.) как клевету [14, с. 14-15]. Выход из положения Л.В. Лобанова видит в конструировании самостоятельного состава, которым бы охватывались не только случаи оговора заведомо невиновного лица, но и факты искусственного создания обвиняемым доказательств совершения преступления другим лицом. При этом, поскольку оговор является средством самозащиты, постольку данное деяние должно наказываться менее строго, чем ложный донос [14, с. 17].
На наш взгляд, спорное мнение высказано А. Бриллиантовым, считающим, что «.вполне правомерной является постановка вопроса о некоторой корректировке судебной практики и признании наличия состава заведомо ложного доноса также и в тех случаях, когда его основным целевым
назначением является попытка уклониться от уголовной ответственности» [15, с. 18].
Большинство подозреваемых и обвиняемых стараются уклониться от уголовной ответственности. Считаем, что не следует распространять, расширять состав заведомо ложного доноса на любые попытки виновного лица уклониться от уголовной ответственности (вполне можно предположить, что будут даны ложные показания в части того, что он не совершал инкриминируемое преступление, что кто-то другой мог совершить и т.д.). Главное здесь, чтобы не было оговора конкретного лица в совершении того преступления, по которому виновное лицо привлекается к уголовной ответственности.
По мнению Т.А. Костаревой, заведомо ложное сообщение о совершении лицом преступления третьим лицам или в средствах массовой информации следует квалифицировать как клевету [16, с. 811]. На наш взгляд, предложено спорное решение. В соответствии с ч. 1 ст. 140 УПК РФ поводами для возбуждения уголовного дела служат: 1) заявление о преступлении; 2) явка с повинной; 3) сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников; 4) постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании.
К иным источникам можно и нужно относить, помимо заявления и явки с повинной, и средства массовой информации.
Согласно ч. 2 ст. 144 УПК РФ по сообщению о преступлении, распространенному в средствах массовой информации, проверку проводит по поручению прокурора орган дознания, а также по поручению руководителя следственного органа следователь. Редакция, главный редактор соответствующего средства массовой информации обязаны передать по требованию прокурора, следователя или органа дознания имеющиеся в распоряжении соответствующего средства массовой информации документы и материалы, подтверждающие сообщение о преступлении, а также данные о лице, предоставившем указанную информацию, за исключением случаев, когда это лицо поставило условие о сохранении в тайне источника информации.
В случае получения сообщения о совершенном или готовящемся преступлении из иных источников (в том числе из СМИ) лицом, получившим данное сообщение, составляется рапорт об обнаружении признаков преступления (ст. 143 УПК РФ).
Следовательно, согласно ст. 145 УПК РФ по результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа принимает одно из следующих решений: 1) о возбуждении уголовного дела в установленном порядке; 2) об отказе в возбуждении уголовного дела; 3) о передаче сообщения по подследственности в соответствии со статьей 151 УПК РФ, а по уголовным делам частного обвинения - в суд в соответствии с ч. 2 ст. 20 УПК РФ.
Таким образом, заведомо ложное сообщение о совершении лицом преступления, опубликованное в средствах массовой информации, следует квалифицировать как заведомо ложный донос, а не как клевету. Основное отличие здесь проводится по субъективной стороне.
В целях совершенствования уголовно-правовых норм об ответственности за посягательства на интересы правосудия несомненный интерес представляет предложенная Ю.И. Кулешовым теоретическая модель главы, названная «Преступления в сфере судопроизводства», где предложен проект ст. 306 УК РФ [12, с. 284-288].
Следует поддержать также предложения С.В. Смолина по совершенство-
ванию уголовного законодательства, а именно авторскую редакцию ст. 306 УК РФ с примечаниями [3, с. 28-29]. Он считает необходимым разграничить заведомо ложный донос о преступлении и лице, его совершившем, в разных частях статьи 306 УК РФ, дополнив вторую часть указанием на совершение из корыстных побуждений либо по мотиву укрывательства действительного преступника. В третьей части предлагается предусмотреть ответственность за заведомо ложный донос в отношении представителя власти в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности либо совершенный по предварительному сговору о заведомо ложном доносе с другим лицом. Часть четвертая предусматривает привлечение лица за заведомо ложный донос, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения или повлекший тяжкие последствия, а равно инсценировку совершения преступления [3].
С учетом изложенного автор данной статьи остается на позиции установления уголовной ответственности за оговор невиновного лица. Ранее нами было предложено дополнить УК РФ статьей 306.1 следующего содержания:
«Инсценировка, оговор, искусственное создание доказательств обвинения заведомо невиновного лица и фальсификация доказательств обвинения, -наказываются...» [17, с. 126-129].
Списоклитературы
1. Юдушкин С.М. Ответственность за ложный донос и лжесвидетельство (уголовно-правовое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. М., 1974. 174 с.
2. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Т. V: Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2008. 674 с.
3. Смолин С.В. Уголовная ответственность за заведомо ложный донос: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012. 30 с.
4. Трайнин А.Н. Уголовное право. Часть Особенная. М., 1927.
5. Власов И.С., Тяжкова И.М. Ответственность за преступления против правосудия. М.: Юрид. лит., 1968. 144 с.
6. Нафиев С., Васин А. Право на защиту - не беспредельно // Законность. 1999. N 4. С. 6-7.
7. Николаев М. Привлечение к уголовной ответственности за заведомо ложный донос // Законность. 2000. N 8.
8. Уголовное право. Особенная часть: учебник для вузов / под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова. М., 1997. 768 с.
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1997. 832 с.
10. Миньковский Г.М., Магомедов А.А., Ревин В.П. Уголовное право России. М., 1998. 526 с.
11. Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2005. 491 с.
12. Кулешов Ю.И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения: монография. Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 2007. 296 с.
13. Пороховщиков П.С. Ложь и правда на суде // Журнал Министерства юстиции. 1911. N 8.
14. Лобанова Л.В. Уголовная ответственность за ложную информацию. Волгоград, 1997. 75 с.
15. Бриллиантов А. Заведомо ложный донос: вопросы квалификации // Уголовное право. 2014. N 3. С. 13-18.
16. Костарева Т.А. Комментарий к ст. 306 УК РФ // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2002.
17. Кашапов Р.М. Проблемы квалификации действий лица, искусственно создающего доказательства обвинения // Совершенствование организационно-управленческой деятельности в органах внутренних дел. Хабаровск: ДВЮИ МВД РФ, 1998. Ч. 2. С. 126-129.
References
1. Yudushkin S.M. Otvetstvennost'zalozhnyy donos iIzhesvidetel'stvo (ugolovno-pravovoe issledovanie). Kand. Diss. [Responsibility for perjury and false accusation (criminally-legal research). Cand. Diss.]. Moscow, 1974. 174 p.
2. Polnyy kurs ugolovnogo prava. V5t. T. V: Prestupleniya protivgosudarstvennoy vlasti. Prestupleniyaprotiv voen-noy sluzhby. Prestupleniya protiv mira i bezopasnosti chelovechestva. Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo [A full course of criminal law. In 5 volumes. Volume V: Crimes against the state. Crimes against military service. Crime against peace. International criminal law]. St. Petersburg,Yuridicheskiy tsentr Press Publ., 2008. 674 p.
3. Smolin S.V. Ugolovnaya otvetstvennost'zazavedomo lozhnyy donos. Avtoref. Kand. Diss. [Criminal liability for misleading information. Autoabstract Cand. Diss.]. Moscow, 2012. 30 p.
4. Traynin A.N. Ugolovnoe pravo. Chast'Osobennaya [Criminal law. The special part]. Moscow, 1927.
5. Vlasov I.S., Tyazhkova I.M. Otvetstvennost' za prestupleniya protiv pravosudiya [Responsibility for crimes against justice]. Moscow, 1968. 144 p.
6. Nafiev S., Vasin A. Pravo nazashchitu - ne bespredel'no [Right to protection - not endless]. Zakonnost'- Legality, 1999, no. 4, pp. 6-7.
7. Nikolaev M. Privlechenie k ugolovnoy otvetstvennostiza zavedomo lozhnyy donos [Criminal liability for misleading information]. Zakonnost' - Legality, 2000, no. 8.
8. Ugolovnoe pravo. Chast'Osobennaya [Criminal Law. The special part]. Moscow, 1997. 768 p.
9. Kommentariy k Ugolovnomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii [Commentary on the Criminal Code of the Russian Federation]. Moscow, 1997. 832 p.
10. Min'kovskiy G.M., Magomedov A.A., Revin V.P. Ugolovnoe pravo Rossii [Criminal law in Russia]. Moscow, 1998. 526 p.
11. Gorelik A.S., Lobanova L.V. Prestupleniya protiv pravosudiya [Crimes against great-justice]. St. Petersburg, Yuridicheskiy tsentr Press Publ., 2005. 491 p.
12. Kuleshov Yu.I. Prestupleniya protiv pravosudiya: problemy teorii, zakonotvorchestva i pravoprimeneniya [Crimes against justice: theory, law and law enforcement]. Vladivostok, Publishing house of the Far Eastern University, 2007. 296 p.
13. Porokhovshchikov P.S. Lozh'ipravdanasude [Lies and truth in court]. ZhurnalMinisterstvayustitsii - Journal of the Ministry of Justice, 1911, no. 8.
14. Lobanova L.V. Ugolovnaya otvetstvennost'za lozhnuyu informatsiyu [Criminal liability for false information]. Volgograd, 1997. 75 p.
15. Brilliantov A. Zavedomo lozhnyy donos: voprosy kvalifikatsii [Knowingly false denunciation: questions of qualification]. Ugolovnoe pravo - Criminal Law, 2014, no. 3, pp. 13-18.
16. Kostareva T.A. Kommentariy kst. 306 UKRF [Commentary to Art. 306 of the Criminal Code]. Kommentariy k Ugolovnomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii [Comment to the Criminal Code of the Russian Federation]. Moscow, 2002.
17. Kashapov R.M. Problemy kvalifikatsii deystviy litsa, iskusstvenno sozdayushchego dokazatel'stva obvineniya [Problems of qualification of a person who is artificially creating evidence for the prosecution]. Sovershenstvovanie organizatsionno-upravlencheskoydeyatel'nosti vorganakh vnutrennikh del [Improving organizational and managerial activities in the internal affairs]. Khabarovsk, 1998. Part 2. Pp. 126-129.
