CC BY
174
История
Вестник ДВО РАН. 2011. № 1
УДК 94(5)(571.6)
И.П.ГАНТИМУРОВ
Защита экономических интересов России в области морского рыболовства на Дальнем Востоке (1821-1944 гг.)
Рассматривается деятельность государственных органов по защите национальных интересов России в дальневосточных морских акваториях. Особое внимание уделено охране морских биологических ресурсов от иностранного браконьерского промысла.
Ключевые слова: морские биологические ресурсы, органы рыбоохраны, пограничная охрана, морская таможенная полоса, Дальний Восток России.
Protection of economic interests of Russia in the sea fishery in the Far East (1821-1944). I.P.GANTIMUROV (The Khabarovsk Borderguard Institute of Federal Service to Safety of the Russian Federation).
The article deals with the issues of Frontier Guard activities on protection of national interests of Russia in the Far East sea areas. Special emphasis is paid to securing sea bioresources against foreign poaching.
Key words: sea biological facility, sea frontier guards, border guard, sea customs band, the Russian Far East.
Россия - крупнейшая морская держава, имеющая одну из самых протяженных береговых линий в мире. Рыболовство является главным видом деятельности в морских пространствах ее Дальнего Востока, поэтому вопрос об обеспечении интересов страны на море всегда рассматривался сквозь призму защиты рыболовства от посягательства российских и иностранных браконьеров.
Эта тема, а также становление и развитие рыбной отрасли Дальнего Востока затрагивались в трудах А.Т.Мандрика, А.И.Вылегжанина, В.К.Зиланова, В.Г.Свидерского, Л.С.Тварковского, Ф.А.Мошкова и др. [2, 5-10]. Авторы рассматривали вопросы влияния рыбопромысловой деятельности и наличия рыбных ресурсов Тихого океана на экономическое и демографическое развитие Дальнего Востока, функционирования органов рыбоохраны по защите интересов государства в прибрежных морских пространствах. Однако деятельность пограничной охраны и предпосылки привлечения органов безопасности к защите интересов государства на море не были предметом их исследования. Цель данной статьи - проанализировать политику России, касающуюся регулирования рыболовства в морях, прилегающих к ее дальневосточному побережью, раскрыть причины, по которым защита страны от иностранного браконьерства в морских акваториях была возложена на органы пограничной охраны.
Впервые попытка России юридически закрепить свои интересы в морских пространствах Дальнего Востока была осуществлена указом императора Александра I. 4 сентября 1821 г. «Постановлением правил о пределах плавания и порядка приморских сношений вдоль берегов Восточной Сибири, Северо-Западной Америки и островов Алеутских, Курильских и проч.» устанавливалось, что заниматься торговлей, рыболовством и другими морскими промыслами вдоль северо-западных берегов Америки, начиная от Берингова пролива и до 51° с.ш., а также на Алеутских островах, на востоке Сибири и Курильских
ГАНТИМУРОВ Игорь Павлович - соискатель, преподаватель кафедры истории отечества (Хабаровский пограничный институт ФСБ России). E-mail: [email protected]
островах до южного мыса о-ва Уруп было разрешено исключительно подданным России. Иностранным же судам запрещалось приближаться к русским владениям на этой территории на расстояние менее 100 итальянских миль под страхом конфискации судна со всем грузом. Несмотря на то что указ был отменен в 1825 г. из-за протестов со стороны США и Великобритании, Россия продолжила вести политику обеспечения защиты интересов государства в этом регионе [3, с. 15, 16].
После посещения Камчатки в 1849 г. генерал-губернатор Восточной Сибири
H.Н.Муравьев в докладе правительству отметил слабую защищенность морского побережья России, неспособность Охотской военной флотилии, в состав которой входили 4 транспорта и 7 небольших судов, пресечь иностранный незаконный промысел, а также указал на необходимость укрепления позиций России на Тихом океане. Вскоре для усиления местной власти последовали указы Николая I, согласно которым изменялось территориальное административное устройство: в 1849 г. была образована особая Камчатская область, которая в конце 1856 г. стала частью образованной Приморской области Восточной Сибири (в нее также вошли Удский и Приамурский края). Охотская военная флотилия с 1856 по 1866 г. пополнилась 18 судами. С Балтики была переведена эскадра под командованием капитана 1 ранга Д.И.Кузнецова. Военные суда стали контролировать берега России. Для пограничного надзора и охраны морских промыслов Дальнего Востока из состава Сибирской военной флотилии (переименованной в Охотскую) выделялись клиперы «Гайдамак», «Абрек» и «Нерпа», крейсер «Забияка», транспорт «Якут», шхуна «Алеут» и лодка «Горностай» [1, с. 59, 60].
1 июля 1868 г. Государственным Советом принимается постановление, юридически закрепившее новые правила, облегчавшие борьбу с контрабандой: водное пространство в 3 морские мили от русского берега было признано морской таможенной полосой, где все суда подлежали надзору русских властей. В случае сопротивления экипажей при осмотре и задержании судов разрешалось применять оружие [7, с. 17].
После заключения Санкт-Петербургского договора 7 мая 1875 г. и уступки Японии Курильских островов в водах Южного Сахалина начался масштабный промышленный промысел рыбы с целью ее экспорта в Японию. Японцы, которые им занимались, часто выдавали себя за коренных жителей Сахалина - айнов, которым правительство России предоставляло право беспошлинного лова рыбы для собственного потребления. Слабый надзор со стороны российских властей привел к тому, что постепенно японцы распространили промысел на побережье Татарского пролива, зал. Петра Великого, а затем - лиман и низовья р. Амур и Охотско-Камчатское побережье. Местные полицейские и лесные чины, на которых было возложено заведывание промыслами, не уделяли необходимого внимания контролю над ними. В итоге экспорт рыбопродуктов в Японию в 1875-1885 гг. составлял ежегодно около 137 тыс. пудов, в конце 1890-х возрос до миллиона пудов, а к 1903 г. увеличился до 2,45 млн пудов (РГИА ДВ. Ф. 87, оп. 1, д. 99, л. 7-8).
Русский рыбный промысел в морях Дальнего Востока начался только в начале 1880-х годов, тогда он не превышал несколько десятков тысяч пудов, и только к 1903 г. достиг
I,75 млн пудов. При этом он полностью зависел от японцев, так, лов и обработку рыбы для рынка Страны восходящего солнца вели японские рабочие, весь необходимый для промысла инвентарь, орудия лова, снаряжение и продовольствие для них поставляли из Японии. Продукция вывозилась также японским торговым флотом (Государственный архив Приморского края, далее ГАПК. Ф. Р-633, оп. 7, ед. хр. 2, л. 13-15).
Экспансии японцев благоприятствовала политика, проводимая правительством России, - она сводила контроль над эксплуатацией рыбных богатств Дальнего Востока в основном к налогообложению рыбопромышленников. Правилами 1880 г., преследующими главным образом фискальные цели, предусматривались пошлины на рыбу в размере 50 коп. за пуд. В 1884 г. новыми правилами, установленными Приамурским генерал-губернатором А.Н.Корфом, рыба, пойманная для внутренних рынков, была освобождена от
уплаты пошлин, а за рыбопродукты, отправляемые за границу, была установлена попуд-ная плата (т.е. за пуд) в размере 5 коп. золотом с иностранных промысловиков и 5 коп. кредитных1 с русских подданных, которые вывозили продукцию на русских судах (РГИА ДВ. Ф. 1263, оп. 2, д. 5189, л. 127).
В 1890-е годы началось урегулирование лова промысловых объектов: в 1892 г. принят таможенный устав, а в 1890 г. установлены «Правила о производстве морских промыслов по прибрежью Приморской области и острова Сахалина», ограничившие места, сроки и орудия лова; с 1895 г., согласно их новой редакции, сокращался лов близ речных устьев и в самих реках, запрещался лов сетями, препятствовавшими проходу рыбы из моря в речные устья и вверх по рекам. 19 мая 1897 г. учредили Приамурское управление государственных имуществ, принявшее в свое ведение водные промыслы, за которые отвечали два заведующих рыбными промыслами. Главной заботой этих форм государственного контроля были низовья Амура, Сахалинское побережье и Камчатка, т.е. те районы, которые имели главное значение по изобилию и ценности рыбы, а также по объему промысла [1, с. 48, 49].
В это же время участились случаи задержания властями России иностранных промысловых судов, прежде всего японских, которые ловили и вывозили рыбу без разрешения. Японские рыбаки протестовали, как аргумент приводили следующее: они работали за пределами территориальных вод России, которые, по их мнению, простирались не более чем на 3 морские мили. Чтобы разрешить эту проблему, 16 июля 1897 г. японский коммерческий агент во Владивостоке обратился к властям с ходатайством о разъяснении, могут ли японские подданные заниматься рыбным промыслом в морях Дальнего Востока, вдоль русских владений, далее трехмильного расстояния, или же на этот счет существуют какие-либо ограничения. Приамурский генерал-губернатор С.М.Духовской поручил военному губернатору Приморской области Д.И.Субботичу ответить, что «в настоящее время пространство наших территориальных вод по прибрежью Приморской области и острова Сахалина точно не определено и что, поэтому, японцы, желающие заниматься рыбными промыслами вблизи берега, должны подчиняться существующим на этот счет правилам» (Архив внешней политики Российской империи, далее АВПРИ. Ф. 148, оп. 487, д. 1323, л. 12-16).
Для разрешения возникшей проблемы в 1897 г. при Министерстве иностранных дел России работала комиссия под председательством профессора Ф.А.Мартенса, которая 13 апреля 1898 г. представила проект положения о русских территориальных водах (т.е. прибрежных вод морей, омывающих владения Российской империи и простирающихся от берега не менее чем на 6 морских миль). Основанием для определения являлось «пушечное правило»2, при этом учитывалось, что дальность пушечного выстрела в 6 морских миль была признана международным правом на Парижской сессии в 1894 г. и что по мере усовершенствования дальнобойности орудий граница территориального моря будет, соответственно, расширяться. На эти воды3 должно распространяться исключительное действие российских законов и властей. Кроме того, предлагалось признать территориальными воды Татарского пролива и 16 заливов (Анадырского, Камчатского, Уссурийского и др., а также Чаунской губы) шириной более 12 миль, омывающих берега Приморской
1 Кредитные деньги - официальный, как правило, бумажный денежный знак, выпущенный эмиссионным банком и обеспечиваемый золотом, государственными ценными бумагами и другими активами банка, используемый для замены действительных денег в качестве средства обращения и платежа.
2 Под «пушечным правилом» понималась возможность прибрежного государства вести огонь из пушек, находящихся на берегу, по любым целям в море для защиты своих интересов и тем самым показать, что оно способно дать отпор агрессорам и что на эти акватории распространяется власть государства.
3 В рассматриваемый период института территориальных вод не было. Право на введение территориальных вод (территориальное море) в 12 морских миль, на которые распространялся суверенитет страны, возникло только после принятия 29 апреля 1958 г. в Женеве Конвенции ООН «О территориальном море и прилежащей зоне», впервые суверенитет страны на территориальное море был объявлен в «Положении об охране Государственной границы СССР» от 5.08.1960 г.
области и о-ва Сахалин. Из-за большой площади, которую занимали эти заливы, было очень сложно вести административный надзор за плаванием и морским промыслом иностранных судов, охраняя рыбные запасы страны от истребления (АВПРИ. Ф. 148, оп. 487, д. 1324, л. 98-99). Данное положение так и не стало законом, и правовая неопределенность относительно ширины территориальных вод Российской империи оставалась.
К концу 1890-х годов засилье японских рыбопромышленников приобрело тотальный характер. Из 320 действовавших рыбных промыслов, располагавшихся на расстоянии 5-6 верст друг от друга по побережью, 80% принадлежали японцам официально. Слабость надзора позволяла японским предпринимателям широко пользоваться услугами подставных лиц - русских подданных, получавших промысловые участки на свое имя и отдававших их японцам. В этих условиях Управление госимуществ решило ограничить лов рыбы иностранцами. «Временные правила производства морского рыбного промысла в территориальных водах Приамурского генерал-губернаторства» от 29 ноября 1901 г. и «Правила рыболовства в низовьях Амура» от 13 ноября 1900 г. лов красноловных (лососевых) разрешали производить только русским подданным, но с правом иметь иностранных руководителей, механиков и мастеровых. За нарушения предусматривались взыскания в виде штрафа и конфискации рыболовных орудий, судов и улова. Причем за то, что на промыслах были заняты иностранные рабочие, штраф составлял на первый раз 100 руб. за каждого, а во второй раз удваивался, в третий - утраивался и т.д. (РГИА ДВ. Ф. Р-1027, оп. 1, д. 2, л. 3-23).
С 1901 г. местное заведование морскими рыбными промыслами было возложено на лесничих и окружных начальников, в распоряжении которых имелась местная стража и чины полиции. Общее управление осуществляли заведующие промыслами при Управлении госимуществ. Службу на море несли паровая шхуна «Сторож», парусный бот «Гонец» и морские лодки. Территорией «Сторожа», на которой выходил в море один из заведующих рыбными промыслами, являлись район о-ва Сахалин и береговая линия от устья р. Тюмень-ула до Чаунской губы в Северном Ледовитом океане. «Гонец» с одним из лесничих на борту нес службу к югу от Владивостока до корейской границы (РГИА ДВ. Ф. 1284, оп. 130, д. 286, л. 12-43).
Поддерживаемый своим правительством, японский промысел быстро развивался. 15 марта 1902 г. Верхняя палата парламента Японии утвердила «Закон о морской промышленности в сахалинских водах», подготовленный Угияма Кичита, председателем Общества японских сахалинских рыбаков. Этим законом было учреждено Товарищество морских промыслов в водах Сахалина (Рорио-Суйсан-Кумияй) и список его членов. Согласно закону все японские рыбаки обязаны были вступить в члены Кумияй, отказ наказывался штрафом от 50 до 5 000 иен. То есть была создана влиятельная организация, обладавшая значительной экономической силой, граница ее действия достигала района нынешнего г. Углегорск на Сахалине (РГИА ДВ. Ф. 702, оп. 1, д. 482, л. 204).
С началом боевых действий с Японией в 1904 г., сразу же после обнародования царского манифеста о начале войны, русский рыбопромышленник Х.П.Бирич обратился к военному губернатору Сахалина М.И.Ляпунову с просьбой об организации за собственный счет добровольной дружины для сторожевой службы и охраны побережий от браконьеров. Приказом военного губернатора от 3 марта 1904 г. была образована «Вольная дружина Уссуро» в составе 40 крестьян и поселенцев Корсаковского округа. Под залог в 402 руб., внесенный Х.П.Биричем, отряду было отпущено 30 винтовок Бердана и три ящика патронов. Бирич, у которого был свой рыбопромышленный флот, организовал патрулирование вдоль юго-западного побережья Сахалина. 10 апреля им была захвачена и конфискована браконьерская шхуна «Дайсан Кайр-Мару» с 63 японцами на борту, которую впоследствии переименовали в «Бирич».
В борьбе с браконьерами не бездействовали и военные. 30 мая 1904 г. из Владивостока вышла группа из 3 миноносцев под командованием капитана 2-го ранга Виноградского
с задачей прекратить японский рыбный промысел и деятельность промысловых судов в районе западного побережья Хоккайдо. В походе были потоплены 3 рыболовные шхуны, одна захвачена. Начальник Крильонского отряда поручик В.Мордвинов со своим отрядом с 25 апреля по 27 июня 1904 г. захватил и уничтожил 7 японских кунгасов и трехмачтовую шхуну возле берега п-ова Крильон, сжег несколько десятков личных судов в районе о-ва Монерон.
После окончания Русско-японской войны, при подписании Портсмутского мирного договора 23 августа 1905 г., согласно которому Южный Сахалин отошел к Японии, японская сторона потребовала от России предоставления ее подданным полных прав рыболовства вдоль всего российского побережья. 15 июля 1907 г. была подписана русско-японская рыболовная конвенция на 12 лет, предоставившая японцам одинаковые с русскими права на аренду морских рыболовных участков и добычу продуктов моря вдоль всего побережья России, за исключением 34 бухт, а также право вывоза добычи в Японию беспошлинно. С 1908 г. промысел для китайцев и корейцев в юго-западном районе Японского моря был запрещен [1, с. 75, 76].
Все промысловые воды Дальнего Востока были разделены на «конвенционные» и «неконвенционные». К первым относились Берингово, Охотское и Японское моря, за исключением заливов и бухт. В остальных неконвенционных водах японский промысел разрешен не был. В районе Амурского лимана этот вид деятельности допускался при условии подчинения действующим рыболовным правилам. Поэтому вплоть до японской оккупации в 1920 г. ни один участок по Амуру японцами сдан не был. За время конвенционного рыболовства, с 1907 по 1919 г., подданные Страны восходящего солнца арендовали в среднем 207 морских участков из 252. Морские воды находились в почти монопольном их пользовании, на долю же русских приходилось только 11% уловов (ГАПК. Ф. Р-633, оп. 7, ед. хр. 2, л. 15).
С принятием 10 декабря 1909 г. Правил об Отдельном корпусе Пограничной стражи морская таможенная полоса была увеличена до 12 морских миль. 29 мая 1911 г., после одобрения Госсоветом и Госдумой, Николай II утвердил закон, определявший правила морского рыбного промысла в водах Приамурского генерал-губернаторства (установлены с 24 декабря 1911 г.), текст которых гласил: «Действие настоящих правил распространяется на прибрежную полосу моря шириной в 3 географические мили (12,02 морские мили, или 20,87 версты), считая такое расстояние от линии наибольшего отлива» [1, с. 54]. Русским охранным судам при обнаружении иностранных промысловых судов в пределах этой полосы было предписано составлять протоколы, которые являлись бы основой для переговоров с правительствами других стран, и выдворять эти суда из прибрежной зоны.
В 1911 г. Россия, США, Япония и Великобритания подписали в Вашингтоне конвенцию об охране морских котиков в северной части Тихого океана. Согласно этому документу, рассчитанному на 15 лет и вступившему в действие с 15 декабря 1911 г., острова, на которых размещались лежбища котиков, распределялись следующим образом: Командорские острова принадлежали России, о-ва Прибылова - США, Курильские острова и о-в Тюлений - Японии. Морской промысел котиков на них запрещался, им могло заниматься лишь коренное население для собственных нужд. Нарушители этого международного договора подлежали аресту и суду в государстве, подданными которого они являлись, так как оно обязалось принять национальные законы по охране котиков (в России такой закон был принят 18.03.1914 г.). Ввоз котиковых шкур разрешался в том случае, если на них имелся официальный штамп.
Япония не признала установленную 12-мильную ширину территориальных вод России, и ее суда продолжали нарушать установленный для них порядок рыболовства. Японские власти для защиты от русских властей своих рыбаков, в том числе осуществлявших незаконный промысел, периодически направляли к берегам России корабли японского военно-морского флота. Так, в 1913 г. у берегов Сахалина и Камчатки появились «Ямато» и
«Мусаси». Русское консульство в Хакодатэ сообщало в Петербург: «Главной целью отправки этих судов на север является помощь японским рыбопромышленникам и скорейшая осведомленность центрального правительства о происходящем на севере» [10, с. 56-60].
Экспорт рыбы и других морепродуктов японцами к началу Первой мировой войны увеличился до 4,22 млн пудов, т.е. в 5 раз по сравнению с 1908 г. Между тем русские рыбопромышленники, по-прежнему осуществлявшие лов в основном в районе Амура, довели общий объем вылова до 3,2 млн пудов, или 42,1% от всего объема дальневосточного рыболовства. Причем количество занятых в рыболовной промышленности возросло до 25 тыс. чел. (ГАПК. Ф. Р-633, оп. 7, ед. хр. 2, л. 17-20).
Начавшаяся в 1917 г. революция обострила проблемы охраны гидробионтов. Гражданская война, иностранная интервенция, продолжавшаяся на Дальнем Востоке до 1922 г., а на Сахалине до 1925 г., позволили иностранным браконьерам, особенно американским и японским, безраздельно господствовать в прибрежных водах России.
В 1918 г. во Владивостоке Приморской областной земской управой было созвано особое совещание представителей областей, финансового ведомства и госконтроля, образовавшего Временное правление рыбными промыслами Дальнего Востока во главе с Камчатским областным комиссаром К.П.Лавровым. На 1-м съезде «рыболовецкого населения», проходившем с 15 по 21 марта 1918 г., по согласованию с Дальсовревкомом было создано Краевое управление рыболовством и охотой. 20 апреля 1919 г. Совет министров правительства А.В.Колчака учредил во Владивостоке Управление рыбными и морскими звериными промыслами Дальнего Востока, находившееся в ведении Министерства земледелия в Чите (РГИА ДВ. Ф. Р-4410, оп. 1, д. 18, л. 5-6).
В период Гражданской войны, в 1919 г., Омское правительство подписало с Японией особое соглашение о продлении срока действия рыболовной конвенции 1907 г. на неограниченный срок. После падения этого правительства местная власть Приморья (областное земское управление) попыталась не признать это соглашение, но Японское правительство заявило, что в таком случае вынуждено будет «отстоять всею силою свое справедливое право» (ГАПК. Ф. Р-633, оп. 7, ед. хр. 2, л. 27). Последовавшие николаевские события первой половины 1920 г.4 и сожжение промыслов по Охотоморскому побережью почти всех селений, расположенных по Амуру ниже г. Николаевск, вызвавшие оккупацию Николаевского района и русской части о-ва Сахалин, разрушили до основания российское рыбное хозяйство Дальнего Востока.
За период японского управления Николаевским районом и Северным Сахалином местное рыболовство перешло в руки японцев. Японское правительство в 1921 г. продекларировало так называемый свободный лов, на основании которого рыбные промыслы были переданы в бесконтрольное распоряжение союза японских рыбопромышленников Куми-яй, открыто санкционировавшего применение незаконных орудий лова. Такой промысел японское правительство считало справедливым, а его охрану поручало своим военным судам [4, с. 50-52].
С занятием Владивостока частями РККА в октябре 1922 г. постановлением Дальрев-кома от 13 января 1923 г. руководство рыбным хозяйством региона было сосредоточено в Дальневосточном управлении рыболовства и охоты и государственной рыбной пушной промышленности (Дальрыбоохота). Для передвижения лиц промыслового надзора имелось 12 судов. Причем только моторно-парусная шхуна «Брюханов» со стальным корпусом постройки 1910 г. была более-менее пригодной для несения охранной службы (ГАПК. Ф. Р-633, оп. 7, ед. хр. 2, л. 29-34). Помимо собственных судов Дальрыбоохоты, надзор осуществлялся сторожевым кораблем «Воровский», канонерской лодкой «Красный
4 В феврале-мае 1920 г. в г. Николаевск-на-Амуре в результате столкновений партизан и японских интервентов под командованием майора Исикава, карательных мер со стороны красноармейцев Я.И.Тряпицына и последующего «акта возмездия» было уничтожено от 6 до 10 тыс. чел. (как японцев, так и красноармейцев, белогвардейцев и местного населения), в Николаевске было сожжено более 2 тыс. домов.
Октябрь» (бывший ледокол «Надежный») и посыльным судном «Адмирал Завойко», переименованном позже в «Красный вымпел», пограничной охраны войск ГПУ [10, с. 91, 92].
Приказом полномочного представителя ГПУ от 4 января 1923 г. охрана морской границы перешла в ведение Приморского отдела ГПУ, который выставил контрольно-пропускные пункты в Посьете, Владивостоке, зал. Америка, а также 23 морских наблюдательных поста на побережья от мыса Сессури до бухты Тетюхе [7, с. 13-15].
Советское государство в это время пыталось добиться признания 12-мильной зоны советских территориальных вод. 4 мая 1923 г. штаб Красного флота получил из Наркомата иностранных дел телеграмму, в которой предлагалось считать недействительными рыболовные конвенции 1907 и 1911 гг. и задерживать иностранные промысловые суда с орудиями лова в 12-мильной прибрежной зоне. 11 мая 1923 г. экипаж «Адмирал Завойко» отконвоировал два японских парохода в бухту Ольги для сдачи властям. Один из этих пароходов 14 мая попытался уйти в море, воспользовавшись туманом, но был замечен и обстрелян береговой артиллерией, три японца было ранено, один пропал без вести. Это вызвало международные осложнения, и 15 мая 1923 г. нарком Г.В.Чичерин направил органам ГПУ разъяснение: «Временно, вплоть до распоряжения, в 12-мильной зоне, включая и 3-мильную, не прибегать к аресту японских промысловых судов, ограничиваясь лишь наблюдением» [10, с. 94].
Между тем в 1923 г. были подписаны постановление и декрет Совнаркома и ВЦИК РСФСР «О порядке эксплуатации рыбных морских и звериных промыслов на Дальнем Востоке», предусматривавшие привлечение в рыбодобывающую отрасль иностранного, в том числе японского капитала. При этом учитывалось, что в годы Гражданской войны и интервенции японские рыбопромышленники добыли и вывезли 9,25 млн пудов рыбопродукции на 16,8 млн иен. 21 мая 1923 г. в целях определения величины компенсации для японских рыбопромышленников за 1921-1922 гг. была создана комиссия, которую возглавил направленный из Москвы уполномоченный Наркомпрода и Главрыбы Ф.И.Андрианов. В ее состав были включены представители японского общества «Кумияй» Танакамура и консул Японии во Владивостоке Таметаро Ямагучи. 6 апреля 1924 г. сумма компенсации в размере 2,7 млн иен была окончательно определена, и японская сторона сразу же внесла
1,55 млн иен в кассу Дальрыбы, а на остальные предоставили векселя японского Чосен банка с обязательством погашения их в течение 3 лет по 400 тыс. иен ежегодно с выплатой 8% годовых.
В декабре 1925 г. после подписания «Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией» и оставления Северного Сахалина японскими войсками начались переговоры по пересмотру условий конвенции 1907 г. Новая советско-японская конвенция была заключена в г. Петропавловск-Камчатский 23 января 1928 г. на 8-летний срок. Ее содержание было практически идентично предыдущей, но благодаря деятельности советской власти доля японской стороны в добыче рыбы начала неуклонно снижаться. Если в 1928 г. японцы эксплуатировали 255 участков (85,9%), то в 1931 г. японская доля понизилась до 50,7%, а в 1935 г. составила 48,8% (ГАПК. Ф. Р-633, оп. 7, ед. хр. 2, л. 6-21).
Основная нагрузка по защите экономических интересов страны легла на пограничную охрану, которой пришлось принимать порой жесткие меры по отношению к иностранцам. Экипаж «Красного Октября» выдворил 20 августа 1924 г. с о-ва Врангеля, а осенью 1924 г. из бухты Зима на мысе Пузина американцев, установивших станцию магнитного наблюдения и геодезических изменений. Экипаж «Воровского» выдворил американцев с о-ва Ратманова. В 1932 г. этот экипаж с десантом пограничников восстановил советскую власть на о-ве Птичий в Охотском море, где японцы, арендовавшие рыбоконсервный завод, при поддержке своего миноносца подняли мятеж и объявили остров японской территорией [7, с. 94, 95].
Порой противостояния браконьеров с пограничниками грозились вылиться в вооруженный конфликт. Так, в августе 1935 г. после задержания японской шхуны пограничным
кораблем «Кит» у восточного берега Камчатки прибывший японский миноносец встал на выходе из бухты, препятствуя отконвоированию нарушителя в Петропавловск-Камчат-ский. В район инцидента подошли еще два японских корабля и пограничные корабли «Во-ровский», «Киров» и «Дзержинский». Но японские корабли позволили отконвоировать шхуну-нарушительницу только тогда, когда в этот район вылетели советские пограничные самолеты. По сути это была открытая экономическая война [10, с. 96].
В связи с обострением обстановки в Дальневосточном регионе советское правительство, опасаясь перерастания приграничных столкновений в крупномасштабный вооруженный конфликт, требовало от пограничников «особой» линии поведения. НКВД СССР направил командованию пограничными войсками Дальневосточного края меморандум № 137 от 4 апреля 1935 г., которым предусматривалось, что наблюдение за деятельностью арендаторов рыболовных участков должно осуществляться исключительно органами Рыболовного надзора. Несмотря на то что основной задачей пограничников, как отмечал нарком НКВД Н.И.Ежов в докладе на имя И.В.Сталина, была охрана территориальных вод, противостояние иностранному, прежде всего японскому, браконьерству на Дальнем Востоке являлось приоритетом. При этом борьба с хищническим промыслом вне арендных участков должна была вестись без применения оружия [10, с. 99, 100].
С мая 1939 г. обстановка у дальневосточных берегов обострилась. У берегов Камчатки и Северного Сахалина постоянно находилось 4-6 крейсера, 10-12 миноносцев, военный ледокол Японии «Отто-мару» и несколько подводных лодок. Кроме демонстрации силы и ведения разведки, военные корабли Японии прикрывали незаконную деятельность своих рыболовных судов. При задержании нарушителей советскими пограничниками японцы в ответ обычно захватывали советские суда в качестве заложников, подкрепляя свои требования наведением на пограничные корабли орудий и торпедных аппаратов. Так, 23 июня 1939 г. в ответ на то, что ПСК «Дзержинский» задержал японское промысловое судно за незаконный лов рыбы, японский эсминец захватил судно Акционерного камчатского общества. На требование советских моряков его освободить японцы ответили, что сделают это только после освобождения японской шхуны. Пришлось нарушителей отпустить, оформив соответствующий акт [7, с. 95].
С началом войны на Тихом океане по мере обострения боевых действий в японской рыбной промышленности стала ощущаться острая нехватка судов и рабочих рук, что привело к снижению рыбохозяйственной деятельности японцев у берегов СССР. Количество рыболовных участков сократилось до 120 в 1943 г. Несмотря на заключение в 1944 г. новой рыболовной конвенции, японцы фактически осуществляли лов только на 34 участках, что значительно сократило присутствие иностранных рыбаков в российских водах, практически ликвидировало российско-японское соперничество в сфере добычи морских биологических ресурсов в морях Дальнего Востока.
Таким образом, политика России в досоветский период истории способствовала развитию иностранного промысла у российских берегов и сводилась в основном к фискальным мероприятиям, не отражала интересы местного населения и рыбопромышленников. Противодействие браконьерскому лову рыбы и других морепродуктов носило разовый и непоследовательный характер из-за того, что сил, привлекаемых для охраны морских ресурсов, было крайне недостаточно, в то время как японских рыбопромышленников, объединившихся в организацию, поддерживали своим присутствием в регионе силы военно-морского флота Японии. Уступки, предоставлявшиеся Японии российским правительством, привели к тому, что японский промысел, действующий в нарушение законодательства, не позволял развиваться российскому.
С установлением на Дальнем Востоке советской власти благодаря изменениям во внешнеполитической обстановке, укреплению авторитета нашей страны на международной арене и последовательной политике положение начало изменяться в пользу СССР. Привлечение боевых кораблей и авиации пограничной охраны способствовало обеспечению
экономических интересов государства в морских акваториях Дальнего Востока. При этом противодействие иностранному браконьерству не выходило за рамки допустимого международной морской практикой, не привело к вооруженным конфликтам и развязыванию военных действий с Японией. Результат деятельности морской пограничной охраны - создание благоприятных условий для развития советской рыбопромысловой промышленности, закрепление устойчивых позиций и реализация интересов СССР в Тихоокеанском регионе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Боярский В.И., Дмитриев В.А., Кудинов Н.Н. Пограничный надзор на море. Историко-документальный очерк. М.: Граница, 2006. 255 с.
2. Вылегжанин А.И., Зиланов В.К. Международно-правовые основы управления живыми ресурсами: теория и документы. М.: Экономика, 2000. 597 с.
3. Константинов В.А. Международно-правовой режим морских пространств Дальневосточного бассейна. М.: Моск. гос. юрид. академия, 1998. 126 с.
4. Леонов П.А., Панькин И.В., Белоусов И.Е. Область на островах: краткий очерк истории, развития экономики и культуры Сахалинской области. М.: Мысль, 1979. 350 с.
5. Мандрик А.Т. История рыбной промышленности российского Дальнего Востока (50-е годы XVII в.-20-е годы ХХ в.). Владивосток: Дальнаука, 1994. 192 с.
6. Мандрик А.Т. Японское рыболовство на российском Дальнем Востоке (60-е годы XIX в.-30^0-е годы ХХ в.) // Вглядываясь в прошлое. Дальневосточное общество в ХХ в.: сб. науч. ст. Кн. 4. Владивосток: ДВО РАН, 2008. С. 11-50.
7. Мошков Ф.А. Морпогранохрана России: от Петра I до наших дней: краткий исторический очерк. Вып. 2. М.: Славянский мир, 2005. 356 с.
8. Свидерский В.Г. Из истории развития рыболовства на Дальнем Востоке. Владивосток: Приморупр-полиграфиздат, 1990. 199 с.
9. Свидерский В.Г. Рыболовство мира и русского Дальнего Востока (этапы развития). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. 152 с.
10. Тварковский Л.С., Минервин И.Г. Охрана живых морских ресурсов российского Дальнего Востока: вторая половина XIX-XX в. М.: МНЭПУ, 2002. 154 с.
