CC BY
98
Гладков И. С.
Зарубежный опыт кризисного управления (на примере Республики Корея)
В специальной экономической литературе кризисные явления конца ХХ века, проявившиеся в хозяйстве новых индустриальных стран Азии, как правило, рассматриваются в контексте так называемого азиатского финансово-экономического кризиса 1997 года. Тем не менее, исследование кризисных потрясений в отдельных странах данного региона позволяет сделать вывод о наличии определенных специфических черт, характеризующих кризисные ситуации и попытки их преодоления в этих государствах. При этом опыт Республики Корея, приобретенный ею на рубеже ХХ-ХХ1 веков, отличается известным своеобразием и в этой связи становится достаточно интересным, а также во многом показательным для хозяйственной и
управленческой практики современной реформирующейся России.
* * *
Как свидетельствует история, основы феноменального «экономического чуда на реке Хан» закладывались примерно четыре десятилетия назад. Действительно, еще в начале 1960-х годов находившаяся на пороге нищеты Республика Корея (РК) располагала уровнем производства валового продукта в расчете на душу населения не более 80 долларов США ежегодно.
Именно в этот период страна предприняла первые шаги к обеспечению своего форсированного экономического роста с выраженной ориентацией на внешние рынки. Весьма рискованный в тех условиях выбор подобной модели развития объяснялся крайней узостью совокупного внутреннего спроса вследствие низких доходов большей части населения и общей неразвитости рыночных структур.
Принятие южнокорейским правительством в 1961 году беспрецедентной тогда программы хозяйственного развития и ее эффективная реализация позволили РК добиться на этом пути поистине феноменальных результатов и что особенно важно - в сравнительно короткие исторические сроки.
Так, уже первые два десятилетия ускоренного экономического роста смогли обеспечить Республике Корея своеобразный переход из состояния крайней отсталости к процветанию как уверенно прогрессирующей новой индустриальной стране (НИС). Ведущая роль в разработке и реализации стратегии и тактики развития южнокорейской экономики в 1960-е - 1980-е годы принадлежала государству, опиравшемуся на крупные национальные финансово-промышленные группы (ФПГ, по-корейски -«чеболи»).
В рассматриваемый период акцент явно делался на экспортную ориентацию и на экономическое развитие с замедленным ростом жизненного уровня населения РК. Опыт последующих лет ускоренного хозяйственного развития способствовал закреплению первоначального успеха. В результате предпринятого «прорыва» Республика Корея превратилась в одну из ведущих экономик мирового сообщества на современном этапе его эволюции.
Очевидным проявлением южнокорейского «экономического чуда» стало весьма значительное увеличение производства валового национального продукта РК. Так, за минувшие с «момента» принятия программы форсированного развития до начала кризиса десятилетия период оно возросло с 2,1 млрд. до 480,2 млрд. долларов США или почти в 240 раз. Также отмечался примерно 129-кратный рост данного индикатора в расчете на душу населения. При этом стоимостные объемы южнокорейского товарного
экспорта увеличились в 1962-1996 годах в 3930 раз, достигнув рекордной отметки -129,7 млрд. долларов США. (См.: [2, с. 105; 8, р. 207, 246.])
Тем не менее, своеобразную черту под периодом относительно благополучного развития одной из наиболее стремительно прогрессировавших экономик восточноазиатского региона и мира в целом подвели кризисные потрясения в Республике Корея в течение 1996-1998 годов.
Многочисленные экспертные оценки сходятся в том, что вызревание кризиса происходило постепенно, причем основные причины потрясений «таились» в успехах недавнего прошлого. Так, значительный рост доходов южнокорейского населения предопределил существенное увеличение расходов на потребительские товары, в частности, на ввозимые из-за рубежа предметы роскоши. Это обстоятельство в сочетании с сильной национальной валютой РК (воной) и отменой ограничений на импорт привело в середине 1990-х годов к ухудшению состояния платежного баланса страны.
По официальной статистике, накануне кризиса дефицит платежного баланса Республики Корея достиг 5 % ВВП. Создавшуюся ситуацию обостряло также ослабление японской йены в 1995 году, негативные для производителей (в том числе, в РК) тенденции на мировых рынках полупроводников, стали и нефтехимических продуктов. Подобная динамика послужила своеобразной прелюдией к южнокорейскому кризису 1997 года.
Помимо этого, весьма негативную роль в приближении кризисной ситуации сыграло использование правительством РК финансовых структур для весьма своеобразной - «добровольно-принудительной» - поддержки отраслей промышленности, избранных приоритетными; незрелость производственных отношений и высокая бюрократизация, дающая почву для коррупции, а также слияние «интересов» государственных чиновников и руководства крупнейших национальных финансово-промышленных групп - «чеболей».
Но все же среди важнейших причин кризисных потрясений в РК следует выделить прежде всего обретение исключительной экономической власти ведущими ФПГ, традиционно составлявшими элиту отечественного бизнеса и имевших жесткую иерархическую систему управления. На протяжении ряда десятилетий южнокорейские «чеболи» действовали в направлении захвата как можно более крупных сегментов рынка. Вследствие этого они стремительно и зачастую без должного анализа последствий расширяли свое непосредственное участие в разнообразных отраслях южнокорейской экономики.
Как известно, непосредственной причиной кризиса в Республике Корея послужила череда банкротств в 1996-1997 годах ряда крупных корпораций, в частности, «Ханбо Стил» и «Киа Моторс». Следует при этом учитывать, что в предшествующее десятилетие ни один из 30-ти ведущих национальных конгломератов не терпел фиаско. Подобное обстоятельство и обусловило явно преувеличенную уверенность кредиторов в надежности южнокорейских ФПГ, поскольку, по их представлениям, «чеболи» были «слишком велики для того, чтобы обанкротиться». На практике же зачастую неоправданно высокий уровень финансовых заимствований ФПГ РК привел к негативному соотношению их долгов и стоимости основных фондов (в ряде ведущих конгломератов оно составляло пять к одному).
Заметно осложняла ситуацию также практика перекрестных платежных гарантий между дочерними фирмами крупнейших «чеболей» - финансовые трудности одной из фирм могли поставить в тяжелое положение корпорацию в целом. К кризисным потрясениям подводили и неэффективные корпоративные капиталовложения, проистекающие из поверхностной оценки эффективности проектов (ярким примером
последнего служит весьма амбициозное решение конгломерата «Самсунг» заняться автомобилестроением).
Неудивительно поэтому, что жизнеспособность национальной индустрии и финансового сектора РК оказалась поставленной под сомнение, особенно когда выяснилось, что крупные банковские кредиты активно предоставлялись весьма сомнительным фирмам без оценки их платежеспособности. Все это стало очевидным результатом функционирования сложившейся в стране за предыдущие годы системы политического патронажа.
Наметившееся в итоге снижение доверия иностранных вкладчиков капитала привело к тому, что у южнокорейских фирм возникли трудности в получении новых кредитов, а также переносе сроков выплаты своей прежней задолженности.
Внутрихозяйственные неурядицы в Республике Корея дополнялись неблагоприятной ситуацией на зарубежных рынках, поскольку южнокорейская экономика оказалась весьма чувствительной к таким внешним факторам, как ослабление японской йены и ухудшение условий мировой торговли.
Не менее серьезные проблемы возникли с управлением внешним долгом и золотовалютными резервами РК. Так, согласно оценке МБРР, внешний долг Республики Корея к концу 1997 года составлял 120,8 млрд. долларов США, а подсчеты по методике МВФ показывали сумму долга РК в размере 158,3 млрд. долларов США (здесь засчитывались заимствования южнокорейских банков в оффшорных зонах и внешние заимствования заграничных отделений этих банков). Однако при всей значительности в абсолютном исчислении сумма долга РК составляла не более 2/5 ВВП (или примерно 9/10 ежегодных инвалютных поступлений). Проблема заключалась в другом - примерно 2/3 совокупного объема внешнего долга страны относились к разряду краткосроч-ных заимствований.
Названные события вызвали обеспокоенность иностранных кредиторов экономической и политической ситуацией в Республике Корея, ведь официальные (базирующиеся на не соответствующей западным стандартам бухгалтерской отчетности) данные о текущем состоянии дел в стране не позволяли получить адекватного представления о подлинном финансовом положении компаний и отраслей южнокорейской экономики, а нарастание политической нестабильности во многом инициировалось приближением президентских выборов.
Безусловно, свою «лепту» в развитие этой негативной тенденции внесло также развертывание финансовых кризисов в странах Юго-Восточной Азии.
Естественным и закономерным следствием сложившейся ситуации стал фактический отказ иностранных банков в предоставлении новых кредитов корпорациям РК и продлении сроков выплат по предыдущим заимствованиям.
Вышеизложенное позволяет констатировать, что среди важнейших причин кризисных явлений в Республике Корея следует выделить известные слабости южнокорейских «чеболей» и финансового сектора РК. Однако непосредственным поводом для начала кризиса послужили банкротства ряда ведущих корпораций, а также недочеты в управлении внешним долгом, золотовалютными резервами и обменным курсом национальной валюты.
В ходе разразившегося в Республике Корея в конце 1997 года кризиса произошло существенное снижение темпов экономического роста: если в 1962-1996 годах они составляли в среднем ежегодно 7,4 %, то в 1997 году - только 5,5 %. В 1998 году отмечались уже отрицательные темпы роста производства ВВП РК, которые, по официальным данным Банка Кореи, равнялись -6 %. Тем не менее, по оценке автора статьи (которую позднее подтвердил ряд публикаций объективных южнокорейских экспертов), реальное падение его производства находилось в спектре —29-33 %. Кроме
того, падение стоимостных показателей экспорта и импорта РК в 1997-1998 годах составило, соответственно, —2,2 и -35,5 %.
Далее, если в докризисный период золотовалютные резервы страны сохранялись на уровне примерно 30 млрд. долларов США, то в период кризиса они заметно уменьшились, особенно при попытке Банка Кореи защитить курс национальной валюты. Помимо этого, значительная их часть была предоставлена зарубежным отделениям ряда южнокорейских банков с целью помощи для избежания банкротства. В итоге к ноябрю 1997 года их реальный объем снизился почти до 7 млрд. долларов США. [2]
Перспективы некоторого улучшения экономической ситуации в стране начали просматриваться лишь на рубеже 1998-1999 годов, поскольку «низшая точка» кризиса экономикой РК фактически была пройдена.
Среди наиболее очевидных последствий южнокорейского финансово-экономического кризиса можно отметить следующие:
• по объему производимого ВВП Республика Корея опустилась с 11-го на 17-е место в мире;
• весьма заметно снизились доходы на душу населения в РК — с 9511 долларов США в 1997 году до 6664 долларов в 1998 году;
• южнокорейская валюта (вона) была девальвирована примерно наполовину — до 1964 вон за 1 доллар США в конце 1997 года;
• за кризисный период (только по данным официальной статистики) свыше 1 миллиона человек потеряло работу.
Сложность создавшегося положения вынудила руководство РК пойти на принятие программы срочных мер, на которых активно настаивали эксперты Международного валютного фонда. (Здесь и далее см.: [1; 2])
Система неотложных мероприятий, призванных вывести экономику Республики Корея из состояния кризиса, прежде всего, включала в себя:
• реформу «сектора» ФПГ,
• трансформацию рынка труда,
• реструктуризацию национальных финансовых институтов и
• либерализацию внешнеэкономической сферы.
Так, первоочередными оказались задачи реформирования в недавнем прошлом национальной гордости — сообщества крупнейших южнокорейских конгломератов. Прежде всего, оказалась запрещенной практика перекрестных платежных гарантий между фирмами, входящими в состав одной ФПГ. С 1999 года в целях повышения прозрачности системы управления от «чеболей» стали требовать предоставления консолидированной финансовой отчетности. Расширены права мелких акционеров, для которых была облегчена процедура возбуждения судебных дел против корпораций и выдвижения требований об отставке тех или иных должностных лиц из руководящего состава по существу «семейных» ФПГ.
Далее, руководство страны прибегло к реструктуризации крупнейших ФПГ на основе разукрупнения «чеболей», достижения более приемлемого и безопасного соотношения имеющейся у них «фирменной» задолженности и акционерного капитала компании, осуществления серьезных изменений в кадровом составе и стиле работы южнокорейского топ-менеджмента.
Весьма важно, что с самого начала речь велась о «решении проблемы» так называемой «большой пятерки» ведущих конгломератов РК (первых пяти из 30-ти крупнейших ФПГ страны, традиционно выделяемых в престижном ежегодном рейтинге) - «Hyundai», «Samsung», «Daewoo», «LG» и «SK».
Однако, последовавшие затем события 2000-2001 годов вывели из числа избранных практически «развалившуюся», по определению профессора Канг Чхоль Кю, финансово-промышленную группу «Daewoo». [2, с. 105 - 124; 5]
В ХХ1 столетии новая южнокорейская администрация продолжала концентрировать свои усилия на реформировании крупнейших отечественных ФПГ, добиваясь не только отделения «непрофильных» филиалов, но и сосредоточения деятельности оставшихся структур на наиболее важных направлениях. В качестве результата реализации названных мер прогнозиру-ется «выживание» лишь некоторых производителей в ключевых отраслях национальной промышленности (выпуск полупроводников, автомобилестро-ение и химия).
Практическое осуществление указанных мероприятий проводится путем продажи части собственности конгломератов, отделения их предприятий, взаимного обмена видами предпринимательской деятельности.
Так, предусмотрено слияние нефтехимических филиалов ФПГ «Hyundai» и «Samsung», полупроводниковых производств «LG» и «Hyundai».
Также предполагалась «рокировка», итогом которой становился переход электронного предприятия «Daewoo» к конгломерату «Samsung», автомобилестроительные мощности которого, в свою очередь, оказывались в составе концерна «Daewoo». Перечисленные договоренности получили известность под наименованием «Большой сделки» («Big Deal»). (См.: [2])
Однако реализация намеченного правительством встретило серьезное противодействие со стороны ведущих «чеболей», стремящихся к определенной самостоятельности в проведении «внутренних» структурных преобразований.
События недавнего времени продемонстрировали весьма «туманные» перспективы осуществления этого соглашения между правительством и крупным бизнесом РК, даже несмотря на активный перевод мероприятий в практическую плоскость с настоятельными требованиями к конгломератам представить конкретные планы по снижению их фирменной задолженности и сокращению имеющихся избыточных мощностей.
Подобные сложности в реализации намеченной реформы обусловлены очевидным нежеланием ведущих южнокорейских ФПГ приступить к «обмену», продаже своих предприятий, действующих в так называемых «ключевых сферах» их бизнеса. Напротив, «чеболи» заинтересованы прежде всего в сохранении собственного могущества, отождествляя его по традиции с масштабностью своих операций, а не с эффективностью производства.
Тем не менее, руководство РК не собирается отступать, продолжая настаивать на позитивном отношении к достигнутым соглашениям со стороны ведущих «чеболей», намереваясь при необходимости перейти к штрафным санкциям против «саботажников» с использованием проверенных финансовых рычагов -контролируемые правительством банковские структуры могут отказаться от кредитования непослушных корпораций.
Все это может привести к дальнейшему ухудшению положения ряда конгломератов в условиях затянувшегося снижения мировых цен на продук-цию полупроводниковой промышленности и сокращением объема продаж автомобильной продукции в РК. Перспективы развития отечественного автомобилестроения выглядят пока не вполне четкими, особенно в связи с недавним «распадом» конгломерата «Daewoo», часть производственных мощностей которого в начале 2001 года изъявила готовность купить американская «GM». (См.: [3])
В ходе реализации антикризисной программы немаловажную роль играет также ситуация, складывающаяся внутри ведущих ФПГ.
Так, с середины 2000 года в весьма сложном положении оказался один из традиционно наиболее влиятельных «чеболей» РК - «Hyundai». В новом столетии концерн находится в состоянии распада не только по экономическим причинам, связанным с его неспособностью осуществить расчеты с основными кредиторами, но и из-за нарастающих противоречий между членами владеющей им «семьи». Вполне вероятна серьезная «трансформация» этой некогда одной из самых могущественных ФПГ Республики Корея.
Именно поэтому профессор Сеульского университета Канг Чхоль Кю достаточно уверенно прогнозирует сложности и трудности на пути реформирования «чеболей», структурная перестройка которых, по-видимому, окажется заметно более длительным процессом, чем предполагалось ранее. (См.: [4; 5])
С другой стороны, по оценке авторитетных экспертов, слабеющим и распадающимся тяжеловесам южнокорейского бизнеса, конкуренцию уже в ближайшем будущем смогут оказать национальные венчурные компании, которые готовятся положить конец безраздельному доминированию на отечественном рынке неповоротливых «монстров» - «чеболей». [7]
Весьма заметные перемены произошли в РК и на рынке рабочей силы. Важной особенностью внутрифирменных отношений здесь считалось традиционное представление о руководстве и служащих корпорации как членах одной большой семьи, предполагались полная лояльность сотрудников по отношению к фирме и одновременно обязанность руководства заботиться о подчиненных. Зачастую это препятствовало массовым увольнениям в периоды спадов производства.
В годы преодоления кризиса, на основе соглашения, достигнутого представителями профсоюзов, правительства и частного бизнеса, процедура увольнения работников была облегчена. Пока же правительство РК намерено осуществить комплекс мер, направленную на улучшение положения безработных: создать программы общественных работ, систему курсов по обучению новым профессиям, в частности, по предоставлению поддержки тем, кто намерен заняться фермерством.
Важнейшей частью программы структурных реформ южнокорейской экономики остается проведение преобразований в тесно связанном с корпоративным финансовом секторе. Санация его признается вполне выполнимой задачей, поскольку ее осуществление технически проще и может проводиться за счет массированных вливаний бюджетных средств.
Реализация подобных мер в РК получила финансовую «подпитку» в виде кредита МВФ в размере 57 млрд. долларов США (фактически получено 29 млрд. долларов). Кроме того, южнокорейским финансовым институтам предоставлена отсрочка по выплате краткосрочных займов на сумму 22 млрд. долларов США. [2]
Кроме того, в Республике Корея произошло заметное изменение политики привлечения капиталовложений из-за рубежа: акцент сделан на получение прямых иностранных инвестиций. Для этого реализуется система мер, повышающих привлекательность РК для иностранных вкладчиков капитала. Так, создание Корейского центра инвестиционных услуг позволило устранить многие бюрократические препятствия и серьезно облегчить процедуры размещения капитала из-за рубежа. Введены также меры защиты иноинвестиций, предусматривается также практически полное (до 99 %) открытие всех отраслей промышленности для вкладчиков капитала из-за рубежа и рынка недвижимости для иностранцев, снятие всех ограничений на слияние и приобретение фирм.
Далее, в интересах расширения притока в страну иностранных капиталов проведена также либерализация рынка ценных бумаг - сняты практически все ограничения на приобретение акций отечественных компаний на Фондовой бирже РК.
Параллельно осуществлялись мероприятия в сфере либерализации внешней торговли: постепенно свертывалась программа диверсификации импорта; отменялись многие экспортные субсидии, а импортные процедуры были существенно упрощены.
Комплекс перечисленных мер, а также профицит платежного баланса страны в конце 1990-х годов привели к позитивным сдвигам, в частности, к увеличению инвалютных резервов РК до 52,0 млрд. долларов США в 1998 году и, напротив, к сокращению внешней задолженности страны — с 158,3 млрд. долларов США в 1997 году до 151,5 млрд. долларов США в 1998 году). (См.:[2; 10])
Однако, по справедливой оценке местных экспертов, проводимая с конца 1990-х гг. под давлением МВФ программа оздоровления экономики Республики Корея может иметь и некоторые отрицательные последствия. В частности, признаются вероятными «частичная утрата» РК экономического и, как следствие, политического суверенитета, продолжение роста безработицы и т. д.
Подобные соображения предопределили достаточно активные действия южнокорейского правительства на рубеже нового столетия. [1]
Так, Министерство финансов и экономики Республики Корея анонсировало пакет мер, направленных на стимулирование экономического развития страны путем поощрения потребления и инвестиций, расширения экспортной базы. Важно, что акцент при этом делается на продолжении радикальной трансформации экономики РК.
Намечаемые меры будут реализовываться прежде всего путем осуществления гибкой политики финансовых вливаний в «проблемные» сектора при последовательном снижении банковских процентных ставок. При этом правительство собирается в срочном порядке внедрять меры бюджетно-налогового (фискального) характера.
Далее, по завершении первого этапа реформ в банковском секторе финансовые институты будут переориентированы на предоставление новых кредитов промышленности и сектору услуг, а также финансовых гарантий. Развитие института гарантий по кредитам, согласно замыслу правительства РК, поможет национальным финансовым институтам избежать рисков, связанных с их кредитными операциями.
Наконец, южнокорейское правительство будет стараться повысить эффект принимаемых мер в каждом конкретном секторе экономики, а для этого стимулировать капиталовложения и конечное потребление. При этом своими важнейшими задачами кабинет министров РК считает создание благоприятных условий для иноинвестиций и укрепление экспортного потенциала. Льготный режим кредитования будет предоставлен средним и малым компаниям. Действующие правила и законы, препятствующие развитию деловой активности этих предприятий, будут отменены. (См.: [7])
Комплекс мероприятий по расширению внутреннего спроса имеет важное значение и представляет собой поддержку потребителей путем финансирования сделок на приобретение объектов недвижимости, предметов длительного пользования, а также обязательств финансовых институтов.
Внутренние капиталовложения в приоритетные сферы информационной индустрии, туризм, культуру и «рисковый» бизнес будут поощряться методами льготной налоговой и финансовой политики, причем особое внимание, по мнению правительства, следует обратить на поддержку и развитие наукоемких отраслей. Целесообразным считается также увеличение расходов на социальные цели.
Среди намеченных шагов правительства выделятся также меры по поддержке национального экспорта и привлечению иностранных инвестиций. Так, в сфере стимулирования отечественного экспорта основной акцент делается на устранение бюрократических и других проблем, сдерживающих развитие данного сектора.
Проведение с 1998 года правительством РК радикальных реформ в социально-экономической сфере уже ознаменовалось первыми успехами.
По оценке западных экспертов, экономический подъем в Республике Корея возобновился быстрее и более высокими темпами, чем в какой-либо другой пострадавшей от кризиса стране Юго-Восточной Азии. Так, по данным «The Korea Economic Daily», темпы роста южнокорейского ВВП составили в 1999 и 2000 году соответственно 10 % и 7 %. При этом загрузка производственных мощностей увеличилась с 70 % в 1999 году до 80 % к 2000 году, достигнув докризисного уровня. Движущей силой этого подъема явилась обрабатывающая промышленность РК. Инфляция оказалась умеренной, а рынок ценных бумаг «вырос» до предкризисной отметки. (Здесь и далее см.: [1; 2; 4; 5; 6; 7])
Произошло также оживление потребительского спроса в РК благодаря росту занятости (уровень безработицы снизился почти вдвое), а также повышению номинальной заработной платы (примерно на 10 %), что при относительно невысокой инфляции существенно повысило доходы населения.
На подъеме находятся внешнеторговые связи РК, что обусловлено заметным увеличением на мировом рынке спроса на изделия электронной индустрии. Работающая преимущественно на внешние рынки южнокорейская промышленность извлекла некоторые выгоды из роста внутрирегиональной торговли и высокого курса иены.
Так, на пороге нового тысячелетия отмечалось увеличение стоимости южнокорейского экспорта (со 132,3 млрд. долларов США в 1998 году до 143,6 млрд. в 1999 году и 150,5 млрд. долларов США в 2001 году), а положительное сальдо внешнеторгового баланса РК при некотором его сокращении составило все же в 2001 году 9,3 млрд. долларов США. [7; 10]
Прогресс был обусловлен как повысившейся вследствие девальвации национальной валюты ценовой конкурентоспособностью южнокорейских товаров, прежде всего, на внешнем рынке, так и известным оживлением общехозяйственной конъюнктуры.
Наряду с поступательным развитием внешнеторговых контактов РК экспертами прогнозируется также значительный приток в страну иностранных капиталовложений. Его объемы за последние два года ХХ столетия составили около 15 млрд. долларов США. В итоге, несмотря на не слишком приемлемую для южнокорейского правительства его динамику, РК все же стала в азиатском регионе вторым (после Китая) реципиентом прямых иностранных инвестиций. Крупнейшими вкладчиками капитала выступили не только США, но и страны Западной Европы. Подобное развитие ситуации обусловливалось тем, что в период кризиса южнокорейская администрация облегчила доступ зарубежных инвесторов на внутренний рынок и в целом существенно улучшила условия инвестирования в стране. Именно поэтому капитал из-за рубежа смог сыграть заметную роль в процессе реформирования и реструктуризации финансового и производственного секторов РК.
Наметившееся в последние годы нарастание объема поступающих в РК из-за рубежа прямых инвестиций, а также увеличение положительного сальдо платежного баланса по текущим операциям оказали позитивное воздействие на решение ряда ключевых проблем страны. Так, валютные резервы РК по-прежнему обнаруживали тенденцию к увеличению, удавалось также снижать объемы резко возросшей в период кризиса внешней задолженности Республики Корея (к началу 2003 года она сократилась до 134,4 млрд. долларов США). [2; 7]
По прогнозу независимых экспертов, в ближайшем будущем также ожидается в целом благоприятное для РК развитие ситуации. Тем не менее, в целях обеспечения стабильной динамики экономического роста Республика Корея должна более решительно и интенсивно проводить реформы.
Пока достигнуты позитивные изменения в реформировании финансового сектора, но перестройка производственных отраслей происходит ощутимо сложнее и медленнее, чем ожидалось ранее, на старте реформ. Необходима реструктуризация обремененных долгами компаний, так как безнадежные кредиты по-прежнему будут снижать доходность банков, ограничивая их финансовые возможности.
Подобные факты дают серьезные основания для предположения, что перечисленные «успехи» стали реальностью не столько из-за положительных перемен во внутрихозяйственной ситуации в РК, сколько за счет достаточно благоприятной для Республики Корея конъюнктуры на внешнем рынке, а также оказания этой стране массированной финансовой поддержки со стороны Запада.
Если предположить вероятность развития позитивных тенденций, представляется возможным дальнейшее улучшение ситуации в хозяйстве РК, преодолевающей последствия кризисных потрясений конца 1990-х гг. и пока достаточно эффективно реформирующей экономику в целях повышения ее конкурентоспособности, обеспечения стабильного роста при вполне вероятном переходе к новому качеству социально-экономического развития.
Использованная литература:
1. Бюллетень иностранной коммерческой информации 1999 г., № 24.
2. Гладков И.С. Менеджмент: Учебное пособие. - М., 2003.
3. Известия. 11.05.2001.
4. Business Korea. 2000, Vol. 17, No. 9, pp. 8 - 10.
5. The Hankook Ilbo. January 10, 2000.
6. The Korea Economic Daily. December, 31. 1999.
7. Korea Newsworld 2002. August.
8. The Maeil Business Newspaper. Seoul. January 10, 2000.
9. Хангуг тхонге вольбо. (Статистический ежемесячник РК). Сеул. 2001.2 246.
10.Хангуг тхонге вольбо. (Статистический ежемесячник РК). Сеул. 2002.3 248.
. - pp. 204, . - pp. 209,
