CC BY
17
Л. ИППОЛИТОВ,
кандидат экономических наук, доцент Московский гуманитарный университет
ЗАРОЖДЕНИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛИСТСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ В РОССИИ
(об одной методологической дискуссии 1920-х годов)
Методологические дискуссии 1920-х годов в советской политической экономии широко известны и получили достаточно подробное освещение в историко-экономической литературе. Гораздо меньшую известность имеют дискуссии, проходившие между русскими экономистами, находившимися в эмиграции. Речь, в частности, идет о полемике по методологическим вопросам между видными учеными, теоретиком институционалистского направления П.Б. Струве (1870-1944) и представителем маржиналистской "киевской школы" АД Билимовичем (1876-1963)1.
В этот период в мировой экономической науке набирало силу новое направление -институционалистское (социальное, гациальнсьинституционалистское). Непосредственной
предшественницей этого направления была историческая школа второй половины XIX к2, а его философско-методологическую основу составили такие влиятельные и популярные течения в философии конца XIX-начала ХХ вв^, как неокантианство, прагматизм и философия жизни. В методологическом и теоретическом отношении социально-институционалистское направление не было столь целостным, как альтернативное ему маржиналистское, которое уже к на
чалу ХХ в. стало "главным течением" мировой экономической мысли. Однако далеко не все ученые безоговорочно приняли идеи маржинализма с его чрезмерно абстрактным, рационалистическим, количественным подходом к анализу экономической жизни. Оппозицию маржинализму на Западе в это время составили так называемые "периферийные" школы в экономической науке - германские новейшая ("юная") историческая и социальная школы и ранний институционализм (заметим, не только американский, ибо сюда также можно отнести и англичанина Дж. Гобсона, и француза Ф. Симианда с его учениками Г. Пиру и Б. Ногаро). Данные школы мы и объединяем понятием "институционалистское направление в экономической науке" (или институционализм в широком смысле, дабы не путать его с собственно институционализмом, или институционализмом в узком смысле, родоначальником которого был Т. Веблен).
Представители институционалистского направления сочли неоправданно узким и упрощающим реальную действительность методологический подход маржиналистов,
1 Относящиеся к этой дискуссии статьи П.Б. Струве и А.Д. Билимовича были недавно вновь опубликованы в книге: Истоки: из опыта изучения экономики как структуры и процесса / Редкол.: Я.И. Кузьминов (гл. ред.) и др. - М., 2006. С. 440-531. Однако автор этих строк изучал материалы дискуссии задолго до выхода в свет данного издания, поэтому в дальнейшем все ссылки даются на оригинальные источники. Отдельные аспекты полемики П.Б.Струве и А.Д. Билимовича получили отражение в книге: Экономисты русской эмиграции / Под ред. Э.Б. Корицкого. - СПб., 2000. Однако ни в данной работе, ни в предваряющем новую публикацию материалов дискуссии предисловии А. Дмитриева (см.: Дмитриев А. Эмигрантский диспут П.Б. Струве и А.Д. Билимовича (предисловие к публикации) // Истоки: из опыта изучения экономики как структуры и процесса. С. 428-439), на наш взгляд, не была дана адекватная историко-экономическая оценка ее содержания и значения.
2 На тесную близость исторической школы (в целом) и раннего американского институционализма указывает японский историк экономической мысли Т. Негиши, который пишет: "Институционализм представляет собой американское направление исторической школы". (См.: Негиши Т. История экономических учений. -М., 1995. С. 34).
анализировавших так называемую "чистую", вне социальных форм, экономику3. В России идеи и принципы этого направления получили отражение в трудах бывших "критических марксистов" С.Н. Булгакова ("Философия хозяйства", 1912), М.И. Туган-Барановского ("Социальная теория распределения", 1913) и П.Б. Струве ("Хозяйство и цена", 1913-1916). Данных экономистов иногда объединяют в "российскую социальную школу" (правда, Туган-Барановского - с оговорками, учитывая известный эклектизм его постмарксистских взглядов)4. Мы называем их также институционалистами, имея в виду широкое понимание этого термина. То, что в нашей стране на позиции институционализма перешли не представители исторической школы, имевшей широкое распространение в академичеменно бывшие марксисты, нам представляется отнюдь не случайным. Это связано не только с огромной ролью и чрезвычайной популярностью марксизма в специфических социально-экономических условиях пореформенной России, где он был, по словам философа С.Л. Франка, "первым последовательным западничеством''5. Сама проблематика марксизма - стремление исследовать внутреннюю структуру общества, роль и взаимодействие социальных институтов, раскрыть причины, движущие силы, характер и направленность социально-экономического развития - была очень близка институционализму и облегчала переход русских "критических марксистов" на его позиции. Необходимо также отметить, что в России идейная почва для зарождения социально-институционалистских воззрений была подготовлена, кроме упомянутых выше общефилософских течений, еще и интенсивным развитием социологии, как самостоятельной науки, во второй половине XIX в.
Параллельно с институционализмом в России развивалось маржиналистское направление, одним из центров которого был Киевский университет, где преподавал и заведовал кафедрой А.Д. Билимович. Однако это развитие сдерживалось как в силу объективных причин (недостаточная степень развития товарного хозяйства и капитализма, засилье феодальных пережитков, обострение комплекса социальноэкономических, политических и культурных противоречий накануне революции), так и особенностями психологии русского образованного общества, большей части которого были чужды принципы индивидуализма, эгоизма, гедонизма и т.д. Как справедливо замечает А.Г. Худокормов, "в сложившейся ситуации удивительно не то, что маржинализм в России не превратился в доминирующее направление, а то, что он вообще сформировался как отдельное течение, сопряженное с самого начала с передовыми экономико-математическими исследованиями"6. Таким образом, вся совокупность объективных и субъективных условий российской общественной жизни в начале ХХ в. формировала социальную направленность исследований русских экономистов.
Дискуссия, освещаемая в данной статье, сыграла важную роль в формировании российской версии институционалистской экономической теории. В ходе дискуссии на
3 Общая характеристика институционалистского направления в экономической науке и его особенностей в России дается в работах М.Г. Покидченко и Л.М. Ипполитова. (См.: Покидченко М.Г., Чаплыгина И.Г. История экономических учений. - М., 2005. С. 116-141; Покидченко М.Г. Социально-экономическая мысль России середины ХУШ - начала ХХ в. //Покидченко МГ., СперанскаяЛН, ДробышевскаяТАПути развития экономикиРоссии: теория и практика. -М, 2005. С. 113-125; Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5 т. Т. Ш Эпоха социальных переломов /Отв. ред. АГ. Худокормов. - М., 2005. С 813838; Ипполитов ЛМ Типология промышленного капитализма СН. Булгакова // Вестник Московского университета. Сер. 6. Экономика.2006. № 5. С. 3-14).
4 См.: Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5 т. Т. Ш. Эпоха социальных переломов / Отв. ред. А.Г. Худокормов. - М., 2005. С. 669-670, 727, 813-838.
5 Франк СЛ. Умственный склад, личность и воззрения П.Б. Струве // Струве П.Б. РаМойса: Политика, культура, религия, социализм / Сост. В.Н. Жукова и А.П. Полякова. - М., 1997. С. 484.
6 Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5 т. Т. Ш. Эпоха социальных переломов / Отв. ред. А.Г. Худокормов. - М., 2005. С. 840.
страницах издававшегося в Берлине под редакцией С.Н. Прокоповича журнала "Экономический вестник" были противопоставлены институционалистская позиция Струве и маржиналистский подход Билимовича7. В центре внимания экономистов оказалось понятие "равновесие" как онтологическая и феноменологическая проблема хозяйственной жизни. Однако дискуссия вышла за рамки этой проблемы, затронув коренные вопросы "научной картины экономического мира".
Дадим сравнительную характеристику позиций участников дискуссии, для чего возьмем за основу их сопоставление в статье Билимовича. (Это тем более правомерно, что сам Струве выражал признание своему оппоненту "за постановку вопросов в ясной и выпуклой форме"8). Сосредоточимся при этом на принципиальных положениях методологического характера (табл.1).
Таблица 1
Сравнительная характеристика методологических принципов маржиналистской теории и концепции Струве
Маржиналштшя теория Институционалистская теория Струве
1. Применение количественных рассуждений к психическим явлениям. 2 Понятие экономического равновесия, играющее важную роль в построениях теоретиков австрийской и математической школ. 3. Предпосылка единства издержек производства. 4. Исключение из схем равновесия предпринимательской прибыли. 5. Статическая концэпцияхозяйства. 6. Предпосылка однозначной детерминированности поведения хозяйствующих индивидуумов. 1. Психические переживания не суть величины. 2. Обычно применяемое экономистами понятие равновесия не отвечает действительности. 3. Издержки производства не одинаковы. 4. Предпринимательская прибыль, не укладывающаяся в статическую схему равновесия, не должна быть устраняема. 5. Хозяйственный процесс не статичен, а подвержен постоянным изменениям. 6. Поведение индивидуумов не детерминировано однозначно, а "'самочинно".
Составлено по: Билимович А.Д. Два подхода к научной картине экономического мира // Экономический Вестник. 1924. Кн. 3 (1). С. 4-5.
Принцип равновесия и анализ равновесных состояний в экономике, как известно -одно из центральных положений маржиналистской теории. Струве усматривал истоки идеи равновесия еще у древних мыслителей (Аристотель, схоласты). Однако непосредственно теория равновесия выросла из философии ХУП-ХУШ вв., ориентированной на математику и естествознание (Бэкон, Декарт, Гоббс, Ньютон). Концепция равновесия была порождена воспринятыми от этой философии и
7 В рамках этой дискуссии П.Б. Струве опубликовал в 1923-1924 гг. две статьи: "Научная картина экономического мира и понятие "равновесия" (1923); " Первичность и своеобразие обмена и проблема "равновесия". Ответ А.Д. Билимовичу" (1924). К ним примыкают по содержанию еще две статьи: "Хозяйствование, хозяйство, общество. Основные понятия экономической науки" (1923); "Некоторые основные понятия экономической науки" (1924). Как отмечал в первой из этих статей сам Струве, это его исследование представляет собой выполнение обещания, данного им в первом выпуске части второй книги "Хозяйство и цена" (не завершенной автором), и вместе со статьей "Проблема капитала в системе политической экономии, построенной на понятии цены" (1917) "...доводит до конца этот труд в его основных линиях". (См.: Струве П.Б. Научная картина экономического мира и понятие "равновесия" // Экономический Вестник.1923. Кн. 1. С. 5). В связи с этим статьи П.Б. Струве получают дополнительное значение, поскольку они фактически являются завершающими штрихами его оригинальной теоретической системы.
8 Струве П.Б. Первичность и своеобразие обмена и проблема "равновесия". Ответ А.Д. Билимовичу // Экономический Вестник. 1924. Кн. 3 (1). С. 33.
утвердившимися в экономической науке механистическим мышлением и учением о "естественном законе". Согласно Струве, идея равновесия может быть представлена в экономическом мышлении двояким образом: "Во-первых, как идея онтологическая, идея о присущем с необходимостью экономическому процессу свойстве, которое господствует над его феноменами и ими управляет. И, во-вторых, как идея чисто феноменологическая, как идея особого явления, равноправного со всеми другими экономическими феноменами, явления, представляющего не общий закон экономической жизни, а некое возможное и вероятное ее "состояние"9. С этой позиции все теории ценности - и объективные, и субъективные - возводя понятие равновесия в закон, "номологизируя" его, придают ему особое положение. Тем самым, как отмечал Струве, все эти теории в отношении к равновесию впадают в своего рода "онтологизм": этой идее присваивается значение некоей стоящей над экономическими явлениями и управляющей ими "сущности". В экономическом мышлении представителей классической политической экономии, а затем и маржиналистов идея "равновесия" стала присутствовать как онтологическая, как свойство, имманентное экономическим процессам, и ими управляющее. Таким образом, в основе понимания равновесия как закона экономических явлений, по мнению Струве, лежит отождествление экономических систем и соотношений с системами механическими, устроенными по законам классической механики.
В связи с этим Струве останавливается на вопросе об аналогии с физико-химическими феноменами как методе познания экономических процессов и явлений. Он считает этот метод, столь излюбленный в маржиналистской теории, вполне правомерным в экономических исследованиях. Однако аналогию нужно искать, по его мнению, не с теми природными феноменами, которые изучала классическая механика, а с теми явлениями и процессами, которыми занимаются новые разделы физики - статистическая физика, физика элементарных частиц, квантовая механика (здесь он цитирует и ссылается на Л. Больцмана и М. Планка). Именно с этими сложными, имеющими дискретную, вероятностную, статистическую природу формами движения материи, которые не поддаются анализу методами классической физики, образуют, по выражению Струве, "полную и глубокую аналогию" экономические феномены.
Используя аналогию со статистической физикой, Струве утверждает, что и экономические, в частности, рыночные процессы имеют неустойчивый, случайный, вероятностный характер. "Хозяйственная жизнь слагается из множества отдельных действий хозяйствующих субъектов, которые, будучи в общем и формально мотивами так называемого хозяйственного расчета, в своей индивидуальной, "микроскопической" конкретности случайны в точном смысле этого слова. "Микроскопически" действия продавцов и покупателей определяются расчетом, ориентированным с разной, бесконечно дифференцированной, осведомленностью о положении рынка, столь же дифференцированной разумностью и с неопределенной подвижностью во времени субъективных оценок (проектов, или заявок цен) и их окончательных денежных выражений, или значений, каковыми являются реализованные, "сделанные" цены. Эти неопределенно многообразные цены имеют тенденцию к единству, или "равновесию", это единство и эти состояния "равновесия" неустойчивы, подвержены постоянным и непрерывным колебаниям"10. Как видно, здесь Струве выделяет те черты рыночного процесса, которые игнорировались маржиналистской теорией экономического равновесия. В современных терминах, это - неполная рациональность экономического
9 Струве П.Б. Научная картина экономического мира и понятие "равновесия" // Экономический Вестник. 1923. Кн. 1. С. 6.
10 Струве П.Б. Научная картина экономического мира и понятие "равновесия". С. 12-13.
поведения, асимметричное распределение информации среди участников рынка, изменчивость их субъективных оценок и, как следствие, рыночных цен.
Результатом проведенного Струве критического рассмотрения различных маржиналистских вариантов концепции равновесия (Бем-Баверка, Маршалла, математической школы) стало отрицание им этой, доминирующей в политической экономии со времен Тюрго, концепции, как механистической и статической, устраняющей факторы времени и изменения из экономического анализа. В связи с этим он утверждает, что популярное в экономической науке различение "статики" и "динамики" является непродуманным и неточным, как терминологически, так и по существу. "Это совершенно не соответствует предмету, или материи экономической науки, материи подвижной и даже текучей, дискретной и прерывной по существу"11, -указывает Струве. Так же, как современная физика, политическая экономия должна проверять свои теоретические выводы эмпирически, а потому она должна, прежде всего, осознать текучую и прерывную природу экономической материи, данной ей в опыте. Поэтому даже последняя ко времени написания его статьи концепция равновесия Парето-Фурлана, характеризующая равновесие не как статическое, а как динамическое, отвергается им, как несостоятельная. Струве подчеркивает, что для политической экономии, как и для современной физики, методологически существенно противоположение "динамического" ("механического") и "статистического" (а не "динамического" и "статического") равновесия. Именно оно онтологически соответствует предмету экономической науки.
В связи с этим Струве обращает внимание на такой "практический" недостаток концепции Парето-Фурлана, как математическая неразрешимость проблемы общего равновесия (известные к началу 1920-х гг. математические методы были недостаточны для решения систем уравнений общего равновесия). Более важно, однако, что математическое рассмотрение экономических явлений часто ставит себе принципиально не разрешимые задачи, ибо эти явления и отражающие их понятия не поддаются полному облечению в форму количественных закономерностей. Таковы, в частности, фигурирующие в уравнениях равновесия Джевонса и других представителей математической школы субъективные оценки полезности благ, тягости труда и т.п. Цитируя французского ученого Пэнлэвэ, Струве солидаризируется со следующим его выводом: "Количественные рассуждения в применении к вещам, которые не суть количества, ибо они не измеримы - вот тот первый мало ободряющий аспект, под которым представляется нам математическая экономия"12. Согласно Струве, сущность математического рассуждения заключается в обезличении разнородного "Реального". В экономическом мире подобное достигается при помощи взаимосвязанных понятий цены и денег. Однако даже в отношении этих понятий область применимости математических рассуждений весьма ограниченна, зато здесь открывается широкое поле для статистических методов исследования. Хотя цены формально однородны и безличны, их психологические предпосылки разнородны и индивидуальны. "Поскольку математическое направление политической экономии ударилось в математическую обработку психологических основ экономических явлений, оно применило к многообразному и разнородному миру душевных переживаний совершенно противоречащий его природе прием обезличения"13, - подчеркивает Струве.
Проблема, однако, состоит не только в ограниченности математических методов
11 Струве П.Б. Научная картина экономического мира и понятие "равновесия". С. 14.
12 Там же. С. 17.
13 Струве П.Б. Первичность и своеобразие обмена и проблема "равновесия". Ответ А.Д. Билимовичу. С. 45.
экономического исследования, как таковых. По мнению Струве, вопрос заключается не в том, является ли "механический" (включая сюда и "математическое рассуждение") подход к экономическим процессам логически возможным, а в том, соответствует ли он существу экономических явлений, текучей и прерывистой природе "экономической материи"? На этот вопрос Струве отвечает решительно отрицательно. "В экономике какие-то подлежащие определению в каждом отдельном случае "индивиды" должны быть сосчитаны, сведены в разряды и категории, т.е. именно трактуемы как индивидуально весьма различные единицы, объединяемые лишь по "признакам" в некие статистически обозримые "совокупности"14. Без подобной статистической обработки экономическая теория сводится либо к построению общих понятий и формулированию дефиниций, либо к лишенному количественных статистических характеристик описанию конкретных явлений данного места и времени при помощи этих понятий. Плодотворное измерение в экономике, по мнению Струве, может осуществляться только с помощью статистических методов, что следует, как ни странно, именно из основного положения математической школы о всесторонней взаимозависимости экономических явлений. "Эта всесторонняя взаимозависимость, - пишет Струве, - непреодолима для "механического", или "динамического", в противоположность статистическому, рассмотрению. Если мы к этому прибавим, что экономические "индивиды", с точки зрения экономического познания, не являются абсолютно детерминированными какими-нибудь известными нам силами, а "контингентны"..., "самочинны" или "бесчинны", то эти два условия необходимы и достаточны для выставления методического постулата о том, что точное познание в экономике возможно только либо в форме статистической разработки, либо в форме фактического описания неисчислимых статистически феноменов и сторон"15.
В противовес механистическому подходу маржинализма Струве, как институционалист, выдвинул положение о неопределенной, вероятностной и дискретной природе экономических процессов и явлений, что требует коренного изменения методов их познания. "Суть дела заключается в том,- подчеркивал он,- что экономическая действительность может быть и мыслима, и наблюдаема только как действительность многозначная и прерывная. Многозначность и прерывность суть необходимые предпосылки экономической теории. Этот характер предпосылок обусловливает необходимость полного преобразования нашей картины экономического мира. В этом мире нет статического равновесия и нет даже никакого приближения к нему. Статически он, поэтому, рассматриваем быть не может. .Отсюда вытекает статистическая природа могущих претендовать на точность экономических обобщений; эта природа повелительно диктует статистификацию... нашей науки"16.
Отвергая механистическое понимание равновесия, Струве, тем не менее, оставлял концепции равновесия, как таковой, определенное место в экономической науке. Это место он определял, используя аналогию с кинетическим характером химических процессов и равновесия в химии, следующим образом: "Как бы то ни было, в экономике речь может идти не о статическом, а о кинетическом равновесии. И, в частности, тут состояния равновесия определяются, как результат действия множества величин, действия, которое может быть точно устанавливаемо только при помощи статистических наблюдений"17. Кинетическое равновесие в экономике он характеризовал как равновесие чрезвычайно подвижное, подверженное непрерывным случайным колебаниям.
14 Струве П.Б. Научная картина экономического мира и понятие "равновесия". С. 16.
15 Там же. С. 16.
16 Струве П.Б. Научная картина экономического мира и понятие "равновесия". С. 20.
17 Там же. С. 19.
В хозяйственной же практике областью применимости концепции равновесия, по мнению Струве, является соотношение между "натуральным" и "денежным" моментами в хозяйстве. Здесь он одним из первых среди экономистов указал на необходимость балансовых исчислений натуральной и денежно-стоимостной сторон хозяйственной деятельности. Особое значение им придавалось бухгалтерскому учету, статистическая обработка и теоретическое осмысление эмпирических данных которого составляет практический смысл концепции "статистификации экономической теории", на которой настаивал Струве18.
Важным пунктом его разногласий с маржиналистской теорией стала предпосылка о равенстве издержек производства конкурирующих предприятий, ставшая одним из устоев концепции общего равновесия. Согласно Струве, в отличие от модели равновесия, в экономической реальности издержки производства не могут не выравниваться в гораздо меньшей мере, чем рыночные цены. Иначе говоря, общее правило состоит в том, что относительно единым ценам соответствуют в каждый данный момент целые спектры издержек производства. Механистическая концепция экономического равновесия исходила из положения о том, что эта множественность издержек будет преодолена "естественным" образом, в результате рыночной конкуренции. Не отрицая наличия подобной тенденции к "выравниванию" издержек в реальной хозяйственной жизни, Струве, тем не менее, подчеркивает, что данная тенденция не может в принципе привести к такому преодолению их неравенства, которое было бы сопоставимо даже с относительным единством рыночных цен. "Если издержки производства устойчивы, то они устойчивы в своем неравенстве, а не в своем равенстве"19.
В ответной полемической статье Билимовича20 проводился критический разбор позиции Струве и отстаивались противоположные его выводам принципы маржиналистской теории (см. табл. 1). По мнению Билимовича, своей статьей Струве завершает отход от абстрактной теории к статистическому познанию хозяйственных явлений, намеченный уже в его предыдущих работах. "Она бьет не по одной концепции равновесия, а по абстрактной экономической теории вообще, от Turgot до Pareto"21. Концепция равновесия у Струве фигурирует лишь как наиболее яркий пример абстрактной теории. В связи с таким пониманием позиции Струве Билимович отводит ему в истории развития экономической науки место продолжателя методологических традиций исторической школы, противопоставляя в этом аспекте две линии: физиократы-классики - Менгер - экономисты-математики и Рошер-Книс - Шмоллер -Симианд - Струве (здесь весьма показательно, на наш взгляд, еще и то, что Билимович объединяет взгляды Струве и французского институционалиста, их современника Ф. Симианда). Однако, по утверждению Билимовича, Струве является более
18 Необходимо подчеркнуть, что проведенный Струве критический анализ концепции равновесия находился в русле развивавшейся в это время институционалистской теории, соответствовал ее базовым принципам. Критика теории равновесия и связанного с ней статического подхода вообще была характерной чертой воззрений ранних институционалистов, в частности, Т. Веблена и У. Митчелла. Последний, размышляя над возможностью применения концепции равновесия при построении теории экономических циклов, указывал на опасность буквального и некритического использования метода аналогии, когда понятия и законы механики непосредственно переносятся на экономические процессы. Митчелл пришел к выводу, аналогичному тому, который был сделан и Струве: исследование хозяйственной конъюнктуры в терминах концепции равновесия нужно проводить не с помощью бесплодных аналогий с классической механикой, а с использованием балансовых методов, подобных бухгалтерским. (См.: Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5-ти т. / Отв. ред. А.Г. Худокормов. - М., 2005. Т. III. С. 367-368).
19 Струве П.Б. Научная картина экономического мира и понятие "равновесия". С. 24.
20 См.: Билимович А.Д. Два подхода к научной картине экономического мира // Экономический Вестник. 1924. Кн. 3 (1). С. 3-32.
21 Там же. С. 3.
непримиримым противником абстрактной теории, ибо его расхождение с ней касается не только метода исследования, а носит глубинный, "онтологический" характер22.
Что касается понятия равновесия, то его Билимович трактовал исключительно в феноменологическом, а не онтологическом, духе, "как простое явление, наступающее на рынке". Теория же равновесия, по его замечанию, хотя и является абстрактной схемой, но, во-первых, имеет реальные основания, а, во-вторых, несмотря на все упрощающие предпосылки, "она обрисовывает и разъясняет то самое существенное, что есть в механизме образования цены"23. Можно признать эту теорию неполной и желать внесения поправок (например, на неполную осведомленность и т.д.). Однако отвержение всей теории из-за упрощенности ее посылок Билимович считал неправомерным.
По поводу возможности "обращения с психическими переживаниями, как с величинами" Билимович писал: "Ошибочна не вообще всякая теория, оперирующая с психическими переживаниями, как с величинами, а лишь теория, обращающаяся с ними, и притом не в целях иллюстрации, а в целях доказательства, как с измеримыми величинами"24. Поэтому по отношению к ним вполне правомерен порядковый подход, который, по его мнению, не затрагивается возражениями Струве. Касаясь, далее, положения об однозначной детерминированности хозяйственного поведения индивидов, Билимович соглашался с тем, что оно крайне разнообразно и различно мотивировано. Однако стремление к хозяйственной выгоде, по его мнению, - наиболее массовый мотив экономической деятельности, проявляемый в большинстве случаев, а потому данная предпосылка наиболее реалистична, плодотворна и оправданна в методологическом отношении. "Желающие конкретизировать абстрактные схемы должны определить, насколько данные люди руководятся другими мотивами, и ввести на этот счет соответственные поправки"25, - утверждал Билимович.
Критикуя позицию Струве в целом, Билимович указывал на то, что каузальнотеоретический подход к исследованию хозяйственных явлений не только "логически мыслим", но и может быть вполне реалистичен, адекватен природе этих явлений, а значит, он имеет полное право на существование. Вывод Билимовича состоял в том, что оба подхода, абстрактно-теоретический и эмпирический (статистический), соответственно, хозяйственная номография и хозяйственная идиография, не только не исключают, но взаимно дополняют друг друга в познании экономической жизни.
Во второй полемической статье26 в ответ на критику Билимовича Струве усиливал свою аргументацию против механистической теории равновесия. При этом он опирался на собственное понимание экономической природы обмена, подчеркивая его первичность и своеобразие как одного из "основных фактических обстояний хозяйственного мира": "Самое понятие равновесия, .поскольку оно предполагает понятие "физического"., то есть предсуществующего, потому предизмеренного или предизмеримого, равенства, неприменимо к экономическому миру, где равенство устанавливается в самом процессе обмена и в нем же "снимается", или "упраздняется"27.
Отвергая базовую предпосылку концепции равновесия о единстве издержек производства конкурирующих предприятий и отсутствии предпринимательской прибыли в условиях "статики", Струве отмечал, что, в отличие от рыночной цены,
22 Там же.
23 Билимович А.Д. Два подхода к научной картине экономического мира. С. 7.
24 Там же. С. 6.
25 Там же.
26 Струве П.Б. Первичность и своеобразие обмена и проблема "равновесия". Ответ Л.Д. Билимовичу // Экономический Вестник. 1924. Кн. 3 (1). С. 33-50.
27 Там же. С. 41.
относительно единой для множества хозяйствующих субъектов, издержки производства множественны по определению, именно вследствие множественности этих субъектов. Этой множественностью ".определяется та разнородность и разномощность хозяйств, как таковых, которая в отношении издержек производства, в отличие от цен, не поддается сколько-нибудь далеко идущему объединению и обезличению на рынке"28.
Рассматривая вопрос о характере экономического поведения индивидов и степени его детерминированности, Струве, не отрицая значения хозяйственного расчета, в свое описание хозяйства в качестве основного признака вторичного (денежно-ценового) хозяйствования сознательно включал не предпосылку эгоизма, а признак возмездности хозяйственных действий. По его мнению, признак возмездности является гораздо более общим и более реалистичным, нежели предпосылка здравого расчета собственной выгоды.
Завершая свою полемику с маржиналистской теорией, Струве обращает внимание на ее коренной методологический порок. "Ошибочность точки зрения А.Д. Билимовича, -пишет он, - как и всех концепций механически-математической политической экономии, коренится в неусмотрении логической природы эмпирического знания, к области которого относится и политическая экономия. Он рассуждает тоге geometrico в области, где плодотворна либо чистая индукция, либо статистический подход"29. Это несоответствие метода исследования природе предмета экономической науки связано, по мысли Струве, со смешением наук о реальном бытии во времени, или знания апостериорного, к которому относится и политическая экономия, с науками об идеальном и безвременном бытии, каковыми являются математика и логика, представляющие знание априорное. "Эмпирическая наука может строить общие понятия, но она не может вовсе отвлекаться от "действительности", в отличие от математики. Самая природа предмета ставит поэтому и "абстракции", и "дедукции" во всякой эмпирической науке. совершенно другие границы, чем в математике"30. Как полагал Струве, даже если бы в экономической науке было возможно широкое применение дедукции, ее принципы должны были бы быть иными, нежели те "нецелесообразные фикции", из которых исходит основанная на концепции "равновесия" политическая экономия: "статическая предпосылка" и рассмотрение равенства в обмене как полного аналога равенства в физическом мире. "Это просто предметно неверные предпосылки. Хозяйственный мир подвижен и текуч, многообразен и многокачествен, и "отвлекаться" от этой его природы, значит преграждать себе путь к его познанию"31.
Значение дискуссии 1923-24 гг. о "научной картине экономического мира", на наш взгляд, выходит далеко за рамки "эмигрантского диспута". Во-первых, дискуссия фактически стала завершающим пунктом формирования оригинальной институционалистской теории хозяйства Струве. Во-вторых, в результате дискуссии произошло строгое размежевание методологических и теоретических позиций двух направлений русской экономической мысли - институционалистского и маржиналистского. Наконец (и это главное), в ходе данной дискуссии Струве были развиты и ясно сформулированы основные принципы российской версии институционализма, проявились его характерные черты (находившиеся, впрочем, в русле основных тенденций этого направления).
К основным из этих принципов следует отнести: примат эмпирического подхода в исследовании над абстрактно-дедуктивным, соответственно, хозяйственной идиографии
28 Струве П.Б. Первичность и своеобразие обмена и проблема "равновесия". Ответ А.Д. Билимовичу. С. 47.
29 Там же. С. 49.
30 Там же. С. 36.
31 Там же. С. 50.
над номографией; отрицание идеи "естественного закона" в хозяйственной жизни; скептическое отношение к возможностям математических методов и прямых физических аналогий в экономике; резкую критику маржиналистской модели рынка и связанных с ней концепций "равновесия", "статики и динамики", противопоставление им принципа историзма в экономической науке, идеи эволюционного экономического развития; неприятие концепции "экономического человека", отстаивание положения о недетерминированности поведения хозяйствующих субъектов; подчеркивание дискретного, неопределенного, вероятностного характера экономических явлений и процессов, который проецируется на функционирование экономической системы общества в целом; акцент на социальную обусловленность хозяйственного поведения и экономических институтов, чему соответствует социальный подход в исследовании мира хозяйства.
В целом дискуссия продемонстрировала, что уже в первой четверти ХХ в. отечественная экономическая теория, миновав этап "догоняющего развития", достигла международного уровня и вошла в группу лидеров мировой экономической науки. Это означало, что все основные направления экономической мысли, включая маржиналистское и социально-институционалистское, были представлены в российской политической экономии на достаточно высоком уровне, а ведущие русские экономисты выдвинули оригинальные идеи и теории, получившие признание в мире. В силу известных исторических причин эти научные достижения не получили полноценного воплощения в отечественной экономической науке. Тем важнее, критически переосмыслив, учитывать их на современном этапе развития экономической теории в России.
