CC BY
105
УДК 343.3/7
DOI 10.23672/SAE.2019.2019.43762
Прохорова Марина Леонидовна
доктор юридических наук,
профессор,
профессор кафедры
уголовного права и криминологии,
Кубанский государственный университет
Прохоров Леонид Александрович
Заслуженный работник
высшей школы РФ,
Заслуженный юрист РФ,
доктор юридических наук,
профессор,
профессор кафедры
уголовного права и криминологии,
Кубанский государственный университет
Занятие высшего положения
в преступной иерархии: эволюция уголовно-правового «статуса»
Marina L. Prokhorova
Doctor of Law, Professor,
профессор кафедры уголовного права и криминологии, Kuban State University [email protected]
Leonid A. Prokhorov
Honored worker
the Higher school of the Russian Federation, Honored lawyer of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor,
Professor of Department Criminal Law and Criminology Kuban State University [email protected]
The highest position
in the criminal hierarchy: evolution of criminal law «status»
Аннотация. В статье рассмотрен процесс эволюции в современном уголовном законодательстве понятия «лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии». Авторы выделяют в его рамках два этапа: первый - придание занятию соответствующего положения статуса квалифицирующего признака (ст. 210 УК РФ), второй - самостоятельного преступления (ст. 210.1 УК РФ). Высказывая критическую оценку подобным решениям законодателя, авторы приводят аргументы такого к ним отношения, а также, полагают, что третьим этапом названного ранее процесса должно стать исключение соответствующего понятия из текста уголовного закона.
Ключевые слова: криминализация; квалифицирующий признак; общественно опасное деяние; статус лица; лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии.
Annotation. The article discusses the evolution process in modern criminal law of the concept of a person occupying the highest position in the criminal hierarchy. The authors distinguish two stages within its framework: the first - giving occupation of the relevant provision the status of a qualifying attribute (Article 210 of the Criminal Code of the Russian Federation), the second - an independent crime (Article 210.1 of the Criminal Code of the Russian Federation). Expressing a critical assessment of such decisions of the legislator, the authors give arguments for such an attitude towards them, and also believe that the third stage of the process mentioned above should be the exclusion of the corresponding concept from the text of the criminal law.
Keywords: criminalization; qualifying attribute; socially dangerous act; person status; the highest person in the criminal hierarchy.
Появление в законе понятия «лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии», являет собой непосредственное воплощение в УК РФ теории опасного состояния личности, от чего законодатель отказался при создании действующего кодекса, не включив в него даже понятия особо опасного рецидивиста. Поистине, как писал великий поэт, «и устарела старина, и старым бредит новизна».
Внедрение в уголовный закон названного понятия прошло в два этапа. Первоначально Феде-
ральным законом от 03.11.2009 г. № 245-ФЗ в ст. 210 УК РФ был включен особо квалифицирующий признак совершения ряда указанных в ней деяний (предусмотренных согласно соответствующей времени редакции ч. 1 данной статьи) лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии. Разумеется, его появление вызвало бурную доктринальную и правоприменительную реакцию, поскольку возникли вопросы содержательного наполнения указанного понятия. В специальной литературе сформировалось две позиции: 1) оправдывающая/ поддер-
живающая законодателя и 2) выражающая негативную оценку подобного подхода. Представители первой полагали, что «криминализация деятельности «воров в законе» будет иметь существенное значение для активизации борьбы с организованной преступностью, играть значимую превентивную роль [1, с. 83; 2, с. 51; 3, с. 48]. Авторы начали разрабатывать критерии отнесения лица к высшему эшелону преступной иерархии, отмечая, что, коль скоро, это оценочное понятие, необходимо определиться с его содержанием. В научных статьях уголовно-правового толка, воплощая изыски художественного жанра, начали фигурировать термины «вор в законе», «положенец», «смотрящий», «коронация», «общак» и пр. Стали они звучать и в судебных решениях [4]. Представители уголовно-правовой науки абсолютно серьезно начали вести дискуссию о том, следует ли в качестве специального субъекта рассматривать исключительно «воров в законе», или же в качестве такового могут выступать уже упомянутые ранее «смотрящие» и «положенцы» [5, с. 52-53; 6, с. 13].
У представителей второй позиции, к которым относятся и авторы статьи, возникли вопросы, а как вообще трактовать указанные понятия в рамках правового поля и допустимо ли такое вообще [7, с. 95-98], к кому обращаться за экспертными оценками, у кого выяснять, «положенец» виновный или «смотрящий», проходил ли он обряд «коронации», и пр. Логика подсказывает, что следует апеллировать к специалистам в данной сфере, то есть к представителям преступного мира. Каким образом доказывать соответствующие факты? Документами (испрашивая их у представителей криминального сообщества), свидетельскими показаниями? Как? На наш взгляд, складывается совершенно абсурдная ситуация. Некоторыми авторами речь ведется уже о нормативном закреплении всех ранее приведенных понятий [8, с. 85]. Таким образом, в уголовный закон «протаскиваются» такие термины, как «общак», «вор в законе» и пр. Другими словами, предлагается нормативно закрепить элементы криминальной субкультуры, искоренение которых из позитивной культуры социума является одним из важнейших направлений предупреждения преступности.
Если сравнить эту категорию с понятием особо опасного рецидивиста, от которой как от достаточно вредной отказался законодатель, то это сравнение не в пользу первой, так как второй из названных терминов носил вполне легальный характер, имел нормативные рамки и критерии -без вкрапления арготизмов [9, с. 596-597].
Кстати, к чести Пленума Верховного Суда РФ, стоит отметить, что, толкуя соответствующий признак специального субъекта, он к ранее представленной терминологии не обращается. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)» в п. 24 судам рекомендовано вопрос о положении соответствующего
лица в преступной иерархии решать посредством установления конкретных действий, свидетельствующих о его авторитете и лидерстве в преступном сообществе (преступной организации). Здесь же отмечается, что о лидерстве такого лица в преступной иерархии может свидетельствовать наличие связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями, наличие коррупционных связей и т.п. [10].
Второй этап эволюции означенного понятия связан с дополнением УК РФ Федеральным законом от 1 апреля 2019 г. № 46-ФЗ статьей 210.1, установившей уголовную ответственность за занятие высшего положения в преступной иерархии. Криминализация этого деяния вызвала резкую критику представителей уголовно-правовой доктрины. Законодатель в данном случае пошел еще дальше в нормативном мифотворчестве. Появление в УК РФ ст. 210.1 - это уже не просто выраженное воплощение в нем теории опасного состояния личности. Последняя, будучи разработанной представителями социологической школы права, несомненно, полезна в криминологическом аспекте (в ракурсе предупреждения преступлений). Общепризнано, что ее отголоски звучат в некоторых институтах уголовного права -рецидив, судимость, принудительные меры медицинского характера. Отмеченные аспекты достаточно детально проанализированы, например, Е.В. Сафроновой [11, с. 10-15]. Но непосредственное воплощение названной теории в уголовный закон может привести к весьма негативным последствиям. Появление в УК РФ ст. 210.1- это, на наш взгляд, «вызов» базовым постулатам и принципам уголовного права, в котором ряд важнейших понятий и категорий формулируется посредством указания на общественно опасное деяние (понятие преступления: виновно совершенное общественно опасное деяние...; основание уголовной ответственности: совершение деяния.; принцип вины: лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и пр.). Как справедливо отмечает А.В. Иванчин, появление указанного состава противоречит и теории криминализации преступления, поскольку общепризнанным основанием ее осуществления выступает определенная модель общественно опасного поведения, требующего соответствующей реакции государства [12, с. 159-161].
Очевидно, что в ст. 210.1 УК РФ криминализовано состояние лица, характеристика, признак субъекта. Это преступление, в конструкции состава которого отсутствует объективная сторона (а соответственно, и сам состав, выступающий юридическим основанием уголовной ответственности, как определено в ст. 8 УК РФ), так как вполне ясно, что само по себе занятие высшего положения в преступной иерархии не является деянием. Вместе с тем, следует заметить, что в специальной литературе предприняты попытки оправдать и этот шаг законодателя. Так, В.Н. Бурлаков и В.Ф. Щепельков полагают, что «сам статус преступника признается настолько общественно опасным, что допускается основание для его криминализации» [13, с. 83]. Вывод о том, что к криминализации допус-
кается статус лица (сколь бы вредоносным он ни был), вызывает недоумение. Однако авторы уточняют, что термин «занятие положения» нужно трактовать как характеристику деяния по смыслу наделения или присвоения высших полномочий; статус формируется на основе деятельности, которая обращена в прошлое, это прошлые заслуги...; наличие определенного статуса - это определенная разновидность общественно опасного поведения (например, управление преступной деятельностью, контроль над ней) [14, с. 83, 84-85]. Но наделение и присвоение полномочий - это фаза, предшествующая занятию определенного положения. И речь в законе не идет о деяниях, сопряженных с присвоением каким-либо образом тех или иных полномочий, результатом чего становится обретение определенного статуса. Если говорить о предшествующей криминальной деятельности, то она должна получать самостоятельную уголовно-правовую оценку, занятие соответствующего положения, исходя из содержания закона, ее не охватывает. Управление преступной дея-
тельностью и контроль над ней - это уже посягательство, предусмотренное ч. 1 и ч. 4 новой редакции ст. 210 УК РФ, скорректированной Федеральным законом от 1 апреля 2019 г. № 46-ФЗ. Часть 11 ст. 210 регламентирует ответственность за участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей преступных сообществ (преступных организаций) и (или) организованных групп в целях совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных частью первой ст. 210 УК РФ. Часть 4 ст. 210 УК РФ устанавливает ответственность за деяния, предусмотренные ч. 1 и ч. 11 УК РФ, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии.
Мы полагаем, что третий этап «эволюции» понятия «занятие высшего положения в преступной иерархии» без привязки его к конкретной преступной деятельности должен проявиться в его исключении из текста уголовного закона. Надеемся, что законодатель откажется от него как от неправового и противного уголовно-правовой материи [15, с. 95, 98].
Литература:
1. Гришко А.Я. Особо квалифицирующий признак создания преступного сообщества (преступной организации) // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 2(38). С. 82-85.
2. Григорьев Д.А. Как определить лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии? / Д.А. Григорьев, В.И. Морозов // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2014. № 4(30). С. 50-58.
3. Мондохонов А.Н. Организация преступного сообщества (преступной организации): новая редакция ст. 210 и 35 УК РФ // Сибирский юридический вестник. 2009. № 4(47). С. 45-48.
4. См.: Кассационное определение Верховного Суда РФ от 29.09.2006 г. по делу № 31-о06-18 по кассационным жалобам осужденных Д., В., Н., С., Н.А., А., И., З., С.Р., А.А. ЫЯЬ : lawmix.ru/ vas/121413 (дата обращения 11.11. 2019 г.).
5. См.: Григорьев Д.А., Морозов В.И. Указ. соч.
6. Белоцерковский С. Новый федеральный закон об усилении борьбы с преступными сообществами: комментарий и проблемы применения // Уголовное право. 2010. № 2. С. 9-14.
7. См.: Виденькина Ж.В. К вопросу о субъекте преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ // Вестник Московского университета МВД России. 2011. № 3. С. 95-98.
8. См.: Мондохонов А.Н. Указ. соч. С. 85.
Literature:
1. Grishko A.J. A particularly qualifying sign of the creation of a criminal association (criminal organiza-tion)//Journal of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 2017. № 2(38). P. 82-85.
2. Gregory D.A. How to determine the person who occupies the highest position in the criminal hierarchy? / D.A. Gregory, V.I. Morozov // Legal science and law enforcement practice. 2014. № 4(30). P. 50-58.
3. Mondohonov A.N. Organization of Criminal Association (Criminal Organization): new version of Articles 210 and 35 of the Criminal Code of the Russian Federation // Siberian Legal Gazette. 2009. № 4(47). P. 45-48.
4. See: Cassation definition of the Supreme Court of the Russian Federation of 29.09.2006 on case № 31-o06-18 on appeals of the condemned D., V., N., S., N.A., A., I., Z., Neuter, A.A. URL : https://www.lawmix.ru/vas/121413 (date of the address 11.11.2019).
5. See: Gregory D.A., Morozov V.I. Decree. соч.
6. Belocerkovsky S. New Federal Law on Strengthening the Fight against Criminal Associations: Commentary and Problems of Application // Criminal Law. 2010. № 2. P. 9-14.
7. See also: Videnkin Z.V. To the question of the subject of the crime provided for in article 210 of the Criminal Code of the Russian Federation // Journal of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 2011. № 3. P. 95-98.
8. See, e.g.: Mondochonov A.N. Decree. соч. P. 85.
9. См.: Уголовный кодекс РСФСР 1960 г., ст. 24.1 / Ю.И. Бытко, С.Ю. Бытко // Сборник нормативных актов по уголовному праву России X-XX веков. Саратов : Изд-во «Научная книга», 2006. С. 578-758.
10. О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней): постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 // СПС «Консуль-тантПлюс». URL : http://www.consultant.ru/docu ment/cons doc LAW 101362/
11. Сафронова Е.В. «Опасное состояние личности» как криминологическая категория / Е.В. Сафронова, В.Е. Лоба // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2014. № 2. С. 10-17.
12. Иванчин А.В. Занятие высшего положения в преступной иерархии (ст. 210.1 УК РФ) - пример необоснованной криминализации // Уголовно-правовое воздействие и его роль в предупреждении преступности (IV Саратовские уголовно-правовые чтения): сборник статей по материалам IV Всероссийской научно-практической конференции (г. Саратов, 30 сентября - 1 октября 2019 г.). Саратов, 2019. С. 159-161.
13. Бурлаков В.Н. Высшее положение в преступной иерархии как основание уголовной ответственности / В.Н. Бурлаков, В.Ф. Щепельков // Уголовно-правовое воздействие и его роль в предупреждении преступности (IV Саратовские уголовно-правовые чтения) : сборник статей по материалам IV Всероссийской научно-практической конференции (г. Саратов, 30 сентября -1 октября 2019 г.). Саратов, 2019. С. 81-85.
14. См.: Там же.
15. См.: ВиденькинаЖ.В. Указ. соч. С. 95, 98.
9. See: Criminal Code of the RSFSR of 1960, Article 24.1 / Vovko Yu.I., Vovko S.J. Collection of normative acts on criminal law of Russia of the X-XX centuries. Saratov : Book of Science, 2006. P. 578-758.
10. About judicial practice of consideration of criminal cases about establishing a criminal organization (the criminal organization) or participation in he (she): resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of June 10, 2010 № 12 // Union of Right Forces ConsultantPlus. -URL : http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_101362/
11. Safronova E.V. Dangerous State of Personality as criminological category / E.V. Safronova, V.E. Loba // Criminological Journal of the Baku State University of Economics and Law. 2014. № 2. P.10-17.
12. Ivanchin A.V. Occupation of the highest position in the criminal hierarchy (Article 210.1 of the Criminal Code of the Russian Federation) is an example of unjustified criminalization // Criminal law impact and its role in crime prevention (IV Saratov Criminal Law Readings): a collection of articles on the materials of the IV All-Russian Scientific and Practical Conference (Saratov, September 30. October 1, 2019). Saratov, 2019. P. 159-161.
13. Burlakov V.N. The highest position in the criminal hierarchy as the basis of criminal responsibility / V.N. Burlakov, V.F. Schepelkov // Criminal law impact and its role in the prevention of crime (IV Saratov Criminal Law Readings): a collection of articles on the materials of the IV All-Russian Scientific and Practical Conference (Saratov, September 30. October 1, 2019). Saratov, 2019. P. 81-85.
14. See: In the same place.
15. See also: Videnkin J.V. Decree. соч. P. 95, 98.
