CC BY
28
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
к истории религиозно-философских обществ
в россии
Филиппенко н. г. киевское религиозно-философское общество (1908-1919): очерк истории.
Киев: Изд. «ПАрАПАН», 2009. 140 с.
Религиозно-философские общества в России начала ХХ века — явление в нашей культуре уникальное и тогда же вполне закономерное. Уникальны они тем, что инициатива их создания исходила от русской культурной, художественной и интеллектуальной элиты, которая почувствовала необходимость искать Бога. Закономерны же потому, что увенчивали одну из замечательных традиций русского сознания — одей-створить, воплотить истину, которая уже найдена и известна. И если Бог есть истина, то он должен находиться не где-то там, в запредельной трансцендентной реальности, а здесь, и вместе с рядовыми людьми трудиться над устроением Царствия Его на Земле. То была традиция социального христианства.
Такие общества были в Москве, Петербурге, Рыбинске, Тифлисе. В одном из архивных документов названо общество в Нижнем Новгороде. Судя по имеющейся литературе, лучше всего известна история Санкт-Петербургского РФО. В Киеве Религиозно-философское общество существовала почти 11 лет (1909-1919). Недавно оно было воссоздано. Оно возобновило издание журнала «Христианская мысль» (вышло уже четыре интересных номера), а его активисты успешно изучают историю своих славных предшественников.
Одним из промежуточных результатов такого изучения является рецензируемая книжка, написанная учёным секретарём воссозданного КРФО Н. Г. Филиппенко. Подзаголовок так и говорит: «Очерк истории», обозначая тем первую попытку воссоздать документально, как можно полнее, «историю организации и историю идей» этого общества (С. 5).
В книжке четыре главки с описанием четырёх времён жизни КРФО: становления Общества под председательством П. В. Тихомирова (1908-январь 1910), его деятельность при руководстве профессоров Киевской Духовной академии П. П. Кудрявцева (февраль 1910-май 1912), а затем В. И. Экземплярского (осень 1912-1916). Обе главы объединены заголовком «Под сенью Киевских Духовных школ». Четвёртая, небольшая глава рассказывает о «времени потрясений», о 1917-1919 годах, когда Общество под председательством В. В. Зеньковского завершало свой путь в муках умирания старой России.
В книжке даны два нужных приложения: «Перечень заседаний КРФО» за одиннадцать лет его существования (всего было 110) заседаний) и список участников КРФО.
240
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2009. Том 10. Выпуск 4
Имеется также «Список литературы» по вопросу (119 позиций, а также пространные авторские примечания к каждой главе, в том числе и библиографического характера. Можно думать, что книжка будет полезным пособием для изучающих историю религиозно-общественных движений в России.
Автор уделяет необходимое и большое внимание к истории организации общества. В отличие от Московского (хотя на 9 с. автор сближает КРФО с ним) и Петербургского РФО, где изначально тон задавали светские его организаторы, Киевское общество создавалось преподавателями Киевской духовной академии и училищ. Это и наложило специфический отпечаток на позднейшую работу Общества — оно связало свою судьбу с церковью (С. 29), заняв отчётливо видимую иную позицию, нежели свойственную Петербургскому и даже Московскому обществам. Более определённо, чем этим двум Обществам, Киевское подтвердило, что для него «не существовало абстрактной религиозности, а «быть христианином» означало «принадлежать к Церкви» (С. 21).
Впечатляюще звучит рассказ автора о драматических страницах истории КРФО: об абсолютно неоправданных атаках церкви на профессора КДА и одного из руководителей КРФО В. И. Экземплярского (С. 53-58), о синодальном запрете на участие служащих духовных учреждений в работе обществ, не получивших официального признанья Св. Синода (С. 59-60). Теперь послушные профессора Духовной академии, возглавлявшие Общество, покидают его. Общество теряет своих деятельных участников (П. П. Кудрявцев, В. З. Завитневич, И. П. Четвериков и др.); все узнают, что диалог богословов и философов официально не одобряется. Помимо этих эпизодов, в книжке освещён ещё один, очень интересный в свете современной суверенной Украины. На нескольких страницах рассказано о том, как члены КРФО (и, в частности В. В. Зеньковский) обосновывали автокефалию украинской церкви (со с. 107 и далее). Помимо того, автор исправляет мнение о будто бы состоявшемся слиянии Киевского научно-философского общества и КРФО.
Следуя за временем заседаний КРФО, автор обнаруживает многообразие докладов на них — от «религиозного содержания русской поэзии» до «христианского юродства» и, что более важно, многоаспектных подходов к решению основных проблем для Общества — христианство и христианская церковь в их отношении к жизни, к обществу и государству. Н. Г. Филиппенко пишет о широком спектре мнений и установок, бытовавших на заседаниях Общества, о полемике, постоянно сопровождавшей их. В «Послесловии» она называет три направления, по которому пошло идейное развитие КРФО. Первое — когда Обществу навязывается сугубо теоретическое обсуждение вопросов религии, безотносительно к институту церкви, что делало возможным поиски новых форм христианства. Другое направление признаёт теософию универсальным учением о мистическом богопознании, индифферентным к наличному вероисповеданию. Третье направление, по которому в конце концов и последовало идейное движение Общества, соединяло философское осмысление христианской истины и церковную жизнь. Потому и журнал «Христианская мысль» определился как «орган православного самосознания» Старая русская идея воцерковления жизни и культуры получает новое дыхание в работе РФО.
По-видимому, достойная, лояльность Общества к «исторической церкви» (используя терминологию того времени) составляет его главное отличие от Петербургского РФО (более склонного к сектантству и конфликту с властью и церковью) и от Московского (скорее академического, создавшего бесценный фонд религиозно-философской литературы).
Автор даёт очень высокую оценку своему труду. На странице 118 она пишет: «Итак, реконструкция истории Киевского Религиозно-философского общества состоялась, заполнен ещё один пробел в истории философской мысли и общественной жизни дореволюционной России» и т. д. В общем и целом рецензент согласен с такой самооценкой с удовлетворением замечая, что Н. Г. Филиппенко понимает, что впереди ещё много работы: «сделаны лишь первые шаги» к анализу идейного наследия КРФО (и других обществ, добавлю я), каковое нужно вписать в контекст русской религиозной философии, обнаруживая в нём и традиционные, и новаторские мотивы и содержания.
Обращение к опыту жизни и мысли Религиозно-философских обществ весьма актуально. Нынешний союз церкви и государства, создаваемый сверху, иногда принимает формы, которые не коробят только тех, кого именуют «православнутыми». По-настоящему верующих, скептиков и людей секулярного сознания, понимающих социокультурную ценность религии, это смущает. Возможно, опыт Религиознофилософских обществ в решении вопросов взаимодействия общества, государства и церкви будет воспринят ими с благодарностью.
В заключение — небольшие критические замечания. На первых же страницах автор формулирует задачи Религиозно-философских обществ, и могла бы сделать это точнее. Неточно, что стержнем религиозно-философского возрождения в России конца Х1Х-начала XX века было «стремление осознать, что такое православие». Вернее было бы сказать, что стержень составила более широкая задача понять христианство в его отношении к жизни, прогрессу, культуре. Вопрос о православии либо выступает детонатором более общего вопроса о христианстве, либо следует в рамках решения последнего. Затем автор пишет о двух, якобы существующих упрощениях в понимании религиозно-философского ренессанса, когда он будто бы сводится к деятельности отдельных лиц и рассматривается только как явление философской жизни. Откуда автор взяла эти «упрощения», остаётся только гадать.
Наконец, последнее. Книжку завершает один документ КРФО — воззвание к «братьям-христианам», которое осуждает еврейские погромы, устроенные этими «братьями». Правда, КРФО почему-то возлагает вину за эти погромы на «кровавый туман большевизма», и автор книги, похоже, согласна с этим. Умеренный антибольшевизм, внезапно и некстати заскочивший в книгу (С. 85, 114-115, 117), есть, по-видимому, дань нынешней моде на антикоммунизм и антисоветизм. Но, во-первых, имеется другое документальное свидетельство о киевских делах того времени — роман М. А. Булгакова «Белая гвардия». Во-вторых, надо всё же помнить, что Гражданская война — это общее горе и белых и красных, в котором не было правых и виноватых. Все были правы, и все были виноваты.
А. А. Ермичёв
