CC BY
111
ИЗ ИСТОРИИ РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИХ ОБЩЕСТВ
Н. Г. Филиппенко
КИЕВСКОЕ РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЕ ОБЩЕСТВО (1908-1919): КОНТУРЫ ИСТОРИИ*
Осмысление таких исторических феноменов, как религиозно-философское возрождение в России начала XX в., требует помнить, что стержень их существования составляло стремление осознать, что есть православие, и определить свое отношение к нему. Понимание этого расширяет горизонт видения историко-философского процесса дореволюционной России и возвращает из небытия такое если не забытое, то явно недооцененное, явление, как религиозно-философские общества. Даже беглый взгляд на историю этих обществ позволяет избежать двух упрощений в понимании религиозно-философского ренессанса: 1) рассмотрения его с точки зрения появления нескольких ярких, самобытных, одиноко стоящих фигур в русской философии; 2) сведения его исключительно к явлению философской мысли. Первое опровергается и тем, что практически все наиболее известные религиозные философы России начала XX в. не просто входили в Московское, Петербургское и Киевское Религиозно-философские общества, но были либо их основателями, либо членами совета или правления (в частности, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, кн. Е. Н. Трубецкой, В. Ф. Эрн, С. Л. Франк, В. В. Розанов, В. В. Зеньковский и др.), и тем, что наиболее известные их работы обсуждались на заседаниях одного, а нередко двух и даже всех трех обществ, часто — до опубликования. Тем самым религиозно-философские общества были своего рода прообразом философской школы, созидающей свое, особое направление в истории мысли. Второе упрощение снимается тем, что еще с момента возникновения религиозно-философских собраний в Петербурге (1901—1903)1, на смену которым пришли религиозно-философские общества, развитие религиознофилософской мысли шло в контексте осмысления православия как русла движения жизни и отдельного человека, и общества в целом, что актуализировало вопросы, вошедшие в русскую культуру благодаря А. С. Хомякову: «Что есть Церковь? Что есть Православие?», —и максимально, насколько возможно, приблизило философию к «горячим точкам» общественного бытия с иной, противоположной марксизму стороны.
С этой точки зрения исследование истории дореволюционных религиозно-философских обществ только начинается. Меньше всех повезло именно Киевскому РФО2, поскольку среди архивных материалов и дореволюционных публикаций, касающихся его истории, до сих пор не обнаружены ни протоколы заседаний, ни дневники участников, содержащие подробное описание событий, наполнявших его существование. Картина жизни КРФО восстанавливается путем собирания множества фрагментов, затерявшихся в архивах, газетной и журнальной периодике, частных собраниях, фондах музеев. Очевидно, нас ждет долгий путь обнаружения новых документальных свидетельств с неизбежным уточнением ранее установленного, дополнением его неизвестными подробностями.
Возникновение религиозно-философских обществ как официальных организационных структур стало возможным благодаря Указу от 4 марта 1906 г. «О временных правилах об Обществах и Союзах»3, в котором были четко выписаны процедура и условия регистрации тех или иных общественных образований, что фактически свидетельствовало о формировании гражданского общества в России. В октябре 1906 г. было зарегистрировано Религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьева (Московское РФО)4, а летом 1907 г. — Петербургское РФО5. Киевское Религиознофилософское общество также могло появиться в 1907 г. Однако 20 декабря6 газета «Киевская мысль» писала: «Вчера под председательством Киевского вице-губернатора Н. Н. Чихачева в губернском правлении состоялось очередное заседание особого присутствия по делам об обществах и союзах. <...> Не получили легализации: 5) устав Киевского Религиозно-философского общества»7. Причина отказа — в Уставе не указано местонахождение правления и ничего не сказано о лицах, не могущих быть членами Общества. 15 января 1908 г. учредители — профессора В. З. Завитневич (Киевская духовная академия), П. В. Тихомиров (Нежинский историко-филологический институт, Высшие коммерческие курсы (коммерческий институт)), и. д. доцента КДА П. П. Кудрявцев и приват-доцент А. Ф. Одарченко (Университет св. Владимира) — подали документы вторично с учетом указанных замечаний, и 23 января КРФО было зарегистрировано8.
Если Уставы Московского и Петербургского РФО в значительной мере дублировали друг друга9 (по воспоминаниям члена ПРФО А. А. Мейера, устав «был списан с московского религиозно-философского общества»10), то устав Киевского РФО был выписан значительно подробнее и имел целый ряд отличий. В нем, в частности, было указано, что членами общества могут быть также и те, кто не проживает в Киеве (§ 2), перечислены категории лиц, которые не могут быть членами КРФО (§ 4, примеч.), оговорено участие в собраниях представителей печати (§ 11, примеч.), более детально охарактеризованы принципы организации работы совета (§ 14-18) и проведения общих собраний (§ 20—25)11.
Обществу было разрешено начать свою деятельность 6 марта 1908 г.12 Заседания КРФО проходили преимущественно в Киевском общественном собрании (сначала — в Музыкальном переулке, 1, а затем по ул. Владимирской, 45); в 1909 г. несколько заседаний было организовано в украинском клубе (ул. Владимирская, 42), в январе 1917 г.—в помещении Педагогического музея им. Наследника Цесаревича Алексия (ул. Владимирская, 57), в марте этого же года — в Университете св. Владимира, в апреле и июне — в коммерческом институте, в мае 1918 г.—в гимназии А. В. Жекулиной (ул. Львовская, 27). Возможно, выбором основного места проведения заседаний КРФО обязано издателю газеты «Киевская мысль» Рудольфу Карловичу Лубковскому, бывшему товарищем председателя, а затем предсе-
дателем Совета старшин Киевского общественного собрания и способствовавшему освещению деятельности Общества на страницах газеты, а также членам КРФО, старшинам этого же собрания — А. Б. Гольдману и Н. Ф. Страдомскому; последний был также старшиной украинского клуба.
Итак, «6 марта (1908 г. — Н.Ф.) состоялось первое, учредительное собрание Киевского религиозно-философского общества, на котором были произведены выборы членов совета общества. Председателем общества избран проф. П. В. Тихомиров, товарищем его — П. П. Кудрявцев, казначеем — о. Липковский, секретарем — В. В. Зеньковский, тов. секретаря — А. А. Евсевский, членами совета — В. З. Завитневич и А. Ф. Одарченко. Кандидатами в члены совета избраны В. Д. Попов и А. И. Максаков»13. Итак, все учредители КРФО, зарегистрированного 23 января 1908 г.14,—П. В. Тихомиров, П. П. Кудрявцев, В. З. Завитневич и
A. Ф. Одарченко —оказались во главе Общества. Собрание КРФО от 10 марта
1909 г., при оставшихся председателем и товарищем председателя Тихомирове и Кудрявцеве, внесло изменения в состав Совета, членами которого стали профессора КДА В. З. Завитневич, В. И. Экземплярский, доцент КДА В. Д. Попов, журналист
B. Н. Лашнюков, священник Василий Липковский, кандидатами — В. Я. Головня и В. С. Костецкий. Секретарем остался студент Университета св. Владимира В. В. Зеньковский, казначеем избран преподаватель Первой мужской гимназии
А. Б. Селиханович15.
Особенностью руководства КРФО этого периода является то, что подавляющее большинство его (товарищ председателя, почти все члены и кандидаты в члены Совета) — преподаватели либо КДА, либо духовных училищ, связывавшие религиозную жизнь и ее преобразования с Православной церковью. Это сближало Киевское РФО с Московским РФО памяти Вл. Соловьева, участники которого считали, что «смысл, содержание и теоретическое оправдание наше религиозное движение найдет, только идя по пути, указанному русским философом Владимиром Соловьевым. Правда, часто его решения были приблизительны, неточны, недостаточно углублены, даже противоречивы, но его неустанное стремление христиански освещать и оценивать всю жизнь, литературу, искусство, факты общественной жизни, его методы, цели его философии, главные выводы — идея Богочеловечества и мира как становящейся Церкви — настолько еще не пройдены до конца, что религиозное сознание долго еще будет отправляться в своих настроениях от Соловьева. Пропаганду и проведение в жизнь этого круга идей и взял на себя небольшой кружок единомышленников, и одним из орудий в этом деле и представилось создание соответствующего общества»16.
В то же время председатель КРФО П. В. Тихомиров был близок скорее к реформаторству в духе Петербургского РФО, деятельность которого, по словам
А. В. Карташева, «окрашивала яркая литературная репутация Мережковского в тона какого-то внецерковного религиозного революционизма, сопутствующего революционизму политическому»17. Это становится очевидным при изучении дискуссий, происходящих в КРФО. Именно такая позиция Тихомирова, вероятно, вызвала нелицеприятную оценку его, прозвучавшую в переписке между членами МРФО С. Н. Булгаковым и А. С. Глинкой: «Относительно Религиозно-философского общества18 ничего не решили... В Киеве тоже есть. Там пародирует Павел Тихомиров»19. Нет сомнения, что оценка эта вызвана программным докладом П. В. Тихомирова «Современные задачи религиозной мысли и практики», прочитанным на первом открытом заседании КРФО 25 апреля 1908 г. Он начал с утвержде-
ния, что «современное Православие находится в упадке и как теоретическая доктрина, и как практическая сила»20. По его мнению, «Православие было сильно в меру его неизвестности и, главным образом, в силу его тесной связи с национальной идеей»21, упрочение которой он приписывает славянофилам, рассматривая их позицию как одну из попыток реставрации православия. Все эти попытки, включая философскую, связанную с именами В. Соловьева, архиепископа Антония (Храповицкого), и научную, «охраняли современную религиозную мысль и практику от резкого разрыва с прошлым Православия»22. Доклад вызвал резкую критику (в частности, П. В.Тихомирову возражали В. З. Завитневич, В. Д. Попов, В. В. Зеньковский,
А. Б. Селиханович), сущность которой сводилась к тому, что религиозный кризис имеет вовсе не богословские основания, а связан со слабостью религиозной жизни, с тем, что православие не стало общественной силой.
Ровно через полгода, 30 октября 1908 г., состоялся доклад товарища председателя П. П. Кудрявцева, обсуждение которого продолжилось 4 ноября. Уже само название («О мерах к религиозному возрождению России») обнаруживало диаметрально противоположную оценку его автором отечественного религиозного движения. В отличие от П. В. Тихомирова, докладчик говорил не о кризисе, а об усиливающемся в русском обществе религиозном движении, и, продолжая линию Хомякова и Киреевского, неправомерно сведенную Тихомировым к национально понятому православию, о необходимости «практического созидания религиозной жизни, а не одного только теоретического и академического обсуждения вопросов религии»23. Хотя для этого отрезка истории Киевского РФО с самого начала был характерен идейный конфликт между председателем и Советом Общества, но, вероятно, позиция Тихомирова первоначально имела поддержку среди его членов, поскольку в
1909 г. он был избран председателем вторично.
Причину этих разногласий, которые выразились в оживленных дискуссиях буквально на всех заседаниях этого этапа развития КРФО, на наш взгляд, следует искать в слишком расплывчатой формулировке § 1 его Устава24, определявшего цель Общества, что, впрочем, было характерно и для Уставов МРФО и ПРФО25, и соответственно— в порядке вступления в действительные члены Общества (§3 Устава), от позиции которых зависело то, какие идеи будут преобладать в нем. Удивительно, но уже одно из первых сухих сообщений в прессе зафиксировало именно эти моменты, хотя его автор, вероятно, не подозревал об их значимости для истории КРФО: «... общество имеет своей целью “всестороннюю разработку вопросов религии и философии”. Действительными членами общества являются лица, которые, по их приглашении, явятся в первое общее собрание общества, подпишутся под утвержденным его уставом и вступят в число его членов»26. Таким образом, уставные формулировки оказались шире той идейной платформы, на которой стояло большинство из создателей КРФО—христиански (читай: православно. — Н. Ф.) осмысливать существующие реалии. Такая широта была неслучайной: РФО видели свою задачу в том, чтобы обратить ко Христу те слои общества, которые искали Бога на ложных путях. Это дало возможность участвовать в их работе людям самых разнообразных религиозных убеждений: «Основную массу посетителей и членов общества составляют учащаяся молодежь, интеллигенты, полуинтеллигенты из рабочих, конторщиков и пр., все больше лица, не выяснившие себе окончательно своей веры; обособленно от них стоит: группа духовных лиц, большая группа толстовцев, затем — мистики “декадентского” склада, евангелики, баптисты, лица с мировоззрением левых партий и другие»27. Но здесь же таилась опасность того, что РФО не выполнят свою
неписаную задачу — утверждение правоты православного миропонимания. Неудовлетворенность широтой обсуждаемых вопросов, уводящей мысль из православного контекста, со временем привела к созданию православной секции в КРФО28, а также выразилась в издании журнала «Христианская мысль» (1916—1917), который изначально был определен как «орган православного самосознания»29.
Именно этот смысловой «зазор» между позицией большинства членов Совета КРФО и формулировкой § 1 его Устава, по нашему мнению, определил характер и содержание дискуссий первых лет существования Общества, обнаруживших идейные разногласия между председателем и Советом.
Февраль 1910 г. стал переломным моментом в истории Киевского Религиознофилософского общества. Двухлетняя дискуссия, проходившая между председателем Общества П. В. Тихомировым, видевшим его развитие вне связи с Православной церковью, и членами Совета КРФО (товарищем председателя П. П. Кудрявцевым, В. З. Завитневичем, В. И. Экземплярским и др.), для которых не существовало абстрактной религиозности, а «быть христианином» означало «принадлежать к Церкви», завершилась упрочением позиций второго направления: председателем был избран профессор Киевской духовной академии П. П. Кудрявцев; товарищами председателя — доцент КДА В.Д. Попов и доцент Университета св. Владимира В. В. Зеньковский; членами Совета — профессора КДА В. З. Завитневич и В. И. Экземплярский, литераторы В. Н. Лашнюков и Е. М. Кузьмин. Фактически в руководстве Общества только Е. М. Кузьмин, входивший также в Киевское отделение Русского теософического общества, разделял точку зрения П. В. Тихомирова. Для обращения к более широкой общественности КРФО занимается организацией с помощью народных университетов (народной аудитории и Общества распространения образования в народе) лекций по философии религии, истории религии и христианской Церкви30. В октябре 1910 г. появилось сообщение об образовании богословских курсов при КРФО31.
В начале 1912 г. в Киевском РФО насчитывалось 58 действительных членов и 12 соревнователей32. Этот год стал годом испытаний и для членов КРФО, и для самого Общества. 10 апреля Св. Синод принял указ №5004 об увольнении
В. И. Экземплярского, экстраординарного профессора по кафедре нравственного богословия Киевской духовной академии, члена Совета КРФО, «вследствие признания преподавательской деятельности его несогласною с требованиями Высочайше утвержденного Устава духовных Академий и вредною»33. Формальным поводом для увольнения стала его статья «Гр. Л. Н. Толстой и св. Иоанн Златоуст в их взгляде на жизненное значение заповедей Христовых», опубликованная в начале 1912 г. в сборнике «О религии Льва Толстого» в издательстве «Путь». С докладом на основе этой статьи («Л. Н. Толстой и св. Иоанн Златоуст в их взгляде на жизненное значение евангельских заповедей») автор выступал также на закрытом собрании КРФО 30 октября 1911 г. Был также издан указ Св. Синода от 13 апреля 1912 г.34 о запрете служащим в духовных учебных заведениях участвовать в легальных обществах и союзах, не утвержденных Св. Синодом, под страхом увольнения. К ним были отнесены внецерковные организации, не связанные с духовными учебными заведениями. Их точные характеристики в указе представлены не были, но Киевское Религиознофилософское общество, согласно резолюции митрополита Киевского и Галицкого Флавиана от 16 апреля 1912 г., должны были покинуть безотлагательно преподаватели Киевской духовной академии, семинарии, подольского и софийского духовного училища и двух женских духовных училищ35. 8 мая 1912 г. в «Киевской мысли» бы-
ло напечатано письмо профессора Киевской духовной академии В. З. Завитневича, члена Совета КРФО, доказывающего абсурдность указа Св. Синода, по которому в разряд запрещенных попало «Императорское русское военно-историческое общество», Почетным Председателем которого был сам Император Николай II36.
КРФО были вынуждены покинуть профессора Киевской духовной академии П. П. Кудрявцев (председатель общества), В. З. Завитневич (член Совета), доценты КДА В. Д. Попов (товарищ председателя) и И. П. Четвериков, преподаватель Киевской духовной семинарии А. И. Максаков (казначей), преподаватель Киевско-софийского духовного училища В. С. Костецкий (кандидат в члены Совета). С их уходом Обществу был нанесен значительный урон: во-первых, официально был запрещен тот диалог богословов и философов (шире — православия и культуры), который начал формироваться как общественное явление еще с момента возникновения Религиозно-философских собраний в Петербурге (1901—1903); во-вторых, Общество лишилось самых деятельных своих членов, двое из которых были его основателями. Уже 16 мая состоялось общее собрание КРФО, посвященное обсуждению указа Св. Синода, в результате которого Общество фактически оказалось обезглавленным. «Мнения ораторов существенно разделились: одни настойчиво предлагали обратиться в Синод с просьбой уяснить, что именно он считает неодобрительным в обществе, цель которого — по утвержденному его уставу — всесторонняя разработка вопросов религии и философии; другие же находили бесцельным такое обращение. После голосования, большинством двух голосов, принято решение не обращаться ни с какими ходатайствами»37. 30 мая были избраны новые члены Совета вместо выбывших: литератор А. К. Закржевский, преподаватели киевских гимназий А. П. Истомин и Ф. П. Истомин, а также преподаватель Коллегии Павла Галагана Н.Э.Глокке. Товарищем председателя вместо В. Д. Попова стал член Совета М. П. Истомин, казначеем — член Совета В. И. Экземплярский. Выборы председателя КРФО были отложены до осени. В ноябре председателем общества был избран В. И. Экземплярский, казначеем — А. П. Истомин, членами ревизионной комиссии стали известный врач, директор Александровской больницы, гласный городской думы Н. Ф. Страдомский и профессор Политехнического института П. Р. Слезкин.
К началу 1914 г. КРФО смогло преодолеть кризисные явления, вызванные запретом преподавателям духовных учебных заведений участвовать в его работе. В отчете за 1913 г. значится: «...обществом было прочитано 14 рефератов: 10 — в открытых собраниях и 4 — в закрытых. В последнее время интерес к религиознофилософскому обществу заметно усилился, что отразилось и на увеличении количества членов. Небольшой членский взнос (3 руб.) и рассрочка для внесения делают религиозно-философское общество доступным и для небогатых людей»38. Происходят изменения в руководстве Общества: в 1914 г. вместо доц. Университета св. Владимира П. В. Тихомирова членом ревизионной комиссии становится П. В. Петровский; в 1915 г. в Совет КРФО вместо Н. Ф. Страдомского избран журналист В. Н. Лашнюков. В октябре 1914 г. появляется информация об издательской деятельности Общества. Возможно, поскольку речь идет о новом издании Общества, хрестоматия для взрослых «Волны вечности в русской художественной литературе» — не первая публикация КРФО. Эта книга, автором которой является П. П. Кудрявцев (хотя имя его на титульном листе не указано), — подтверждение того, что члены КРФО, вынужденно покинувшие Общество, продолжали участвовать в его работе.
В 1915 г. возникает и обсуждается идея издания ежемесячного журнала «Хри-
стианская мысль». Самым ранним из пока найденных документальных подтверждений этого является письмо И. П. Четверикова от 9 апреля 1915 г., где он пишет, что участвует в создании в Киеве журнала, который сыграет определенную роль в общественной и культурной жизни39. Разрешение В. И. Экземплярскому на издание журнала «Христианская мысль» было выдано киевским губернатором 2 ноября 1915 г.40 10 ноября 1915 г. в «Киевской мысли» была очерчена содержательная направленность «Христианской мысли»: «Новый журнал ставит своей задачей отвечать на духовные запросы современного общества и содействовать повышению темпа религиозной жизни в России. Являясь органом православного самосознания, “Христианская мысль” имеет в виду также следить и знакомить читателей с различными религиозными исканиями и настроениями как в России, так и за ее пределами. Содержание будущего журнала определяется тем, что в нем принимают участие как представители богословской науки и философской мысли в России, так и многие из известных русских писателей по религиозным вопросам»41. Следует процитировать еще одну публикацию «Киевской мысли», уже от 3 января 1916 г., где упоминается о том, что первый номер журнала выйдет в первых числах января, а также перечисляются основные разделы журнала: «1) статьи по всем отраслям богословских наук; 2) статьи по всем группам философских наук, насколько они имеют отношение к религиозным вопросам; 3) опыты построения христианского миросозерцания, с ответами на вопросы о ценности жизни и смысле ее; 4) статьи по вопросам религиозного воспитания; 5) статьи, отражающие область христианских переживаний и настроений; 6) статьи по церковно-общественным вопросам; 7) очерки, посвященные обзору религиозных исканий современности; 8) обзоры современной литературы и жизни с точки зрения отражения в них религиозной стихии; 9) хроника церковной жизни в России и религиозной жизни на Востоке и Западе; 10) обзор печати и библиография» 42.
Не являясь официально органом Киевского Религиозно-философского общества, что, по всей видимости, значительно сузило бы круг авторов журнала в связи с уже упоминавшимся запретом участвовать в его деятельности преподавателям духовных учебных заведений, «Христианская мысль», тем не менее, фактически была им, поскольку ее издателем и редактором стал В. И. Экземплярский, в феврале 1916 г. вновь избранный председателем КРФО43. На страницах журнала печатались доклады, прочитанные на заседаниях Общества, статьи членов КРФО. Авторами журнала были также члены Московского (С. Н. Булгаков, В. Ф. Эрн, Н. А. Бердяев,
С. Н. Дурылин) и Петербургского (прот. Константин Аггеев, С. А. Аскольдов) Религиозно-философских обществ. В № 12 за 1917 г. в самом конце, на обложке журнала, была помещена редакционная статья, в которой, в частности, говорилось: «Христианская Мысль, вступая в 3-ий год существования, будет издаваться по прежней программе, в прежнем направлении и при участии тех же сотрудников. На первом плане для Редакции неизменно остается задача служить уяснению вечных ценностей христианского жизнепонимания. Во Христе и его Евангелии Редакция видит единственный источник света жизни и залог возможного духовного возрождения России и всего мира... Редакция убеждена, что, несмотря на все ужасы русской жизни и видимое забвение Бога народными массами, близок уже час духовного пробуждения народа, тоски по Богу и искания Его правды. Задача всех церковных людей — сделать все возможное, чтобы утолить эту жажду духовную, когда она пробудится, из чистого источника Христова учения и поставить перед народным сознанием пресветлый лик Господа Иисуса, потому что нет сомнения, что придут в среду на-
рода другие люди не с проповедью Христа и Его Евангелия, но с учениями чисто человеческими»44. Это был последний номер «Христианской мысли», издаваемой
В. И. Экземплярским.
О значении, которое приобрело Общество в церковно-общественной жизни к последнему году своего существования (его члены участвовали в работе киевского комитета по делам Православной церкви, входили в постоянный церковно-епархиальный Совет при епископе, В. В. Зеньковский был министром вероисповеданий при гетьмане Скоропадском, П. П. Кудрявцев делегатом Московского Поместного собора 1917—1918 гг., где высказался против отделения украинской Церкви45), свидетельствует тот факт, что 15 и 22 сентября 1919 г. на его заседаниях выступил митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий), который рассказал о своих заграничных скитаниях46. Последние из пока найденных документальных свидетельств о существовании Киевского Религиозно-философского общества датированы октябрем 1919 г. Так, 9 (22) октября в газете «Киевская жизнь» появилось сообщение: «Киевское религиозно-философское общество постановило обратиться с воззванием к “братьям-христианам” по поводу последних событий. Воззвание издается киевским комитетом “Союза Возрождения”»47. На ее же страницах 18 (31) октября читаем: «В Киеве организуется украинское религиозно-научное общество имени Петра Могилы. Состоялось собрание инициативной группы, в которую вошли видные члены русского религиозно-философского общества. Общество имеет целью объединить все религиозно-просветительские элементы Киева, сочувствующие украинству»48. Что стоит за этим сообщением — раскол в КРФО, прекращение его существования или возникновение еще одного религиозно-философского общества, но с иными задачами, куда вошли члены КРФО, не покидая его, — еще предстоит установить.
* *
*
Очертив канву внешней истории КРФО, обратимся к обобщению того круга вопросов, которые были предметом обсуждения на его заседаниях и в конечном итоге определили его своеобразие. Как уже упоминалось, первое заседание было посвящено анализу религиозного движения в России. На протяжении первых лет существования Общества этот вопрос был стержневым: ему было посвящено (прямо или косвенно) 10 заседаний. Характерно, что и в дальнейшем эта тема продолжает обсуждаться, обретая новые акценты: анализ религиозной ситуации на Украине (А. Б. Селиханович «Религия в идейной жизни нашего края» (21 марта 1913 г.)); связь религиозного возрождения с социально-политическими вопросами (В. Н. Лашнюков «Церковь и социализм» (30 апреля 1917 г.), А. Е. Жураковский «Христианство и общественная работа» (24 сентября 1917 г.)); участие молодежи в религиозном движении (О. П. Прохаско «К вопросу о религиозных исканиях современной молодежи» (10 января 1913 г.), П. Р. Слезкин «О христианских студенческих союзах» (17 января 1913 г.)). Что касается вопроса об интеллигенции и ее роли в религиозном движении, его обсуждение, в основном, связано с полемикой вокруг сборника «Вехи»49, участниками которой были и члены КРФО. Собственно сборнику «Вехи» было посвящено два заседания Киевского Религиозно-философского общества (10 и 17 декабря 1909 г.), на которых был прочитан и обсужден доклад А. Б. Селихановича «Душевный склад, миросозерцание нашей интеллигенции по “Вехам”. Но и при обсуждении других тем вопрос об интеллигенции возникал
не однажды. Так, например, в дискуссии от 30 октября 1908 г. по поводу доклада П. П. Кудрявцева «О мерах к религиозному возрождению России» П. В. Петровский указывал, что интеллигенции, с одной стороны, присуще искание Бога, а с другой — «явно пренебрежительное отношение к ищущим со стороны большей части русской интеллигенции»50. Неоднократно говорилось о том, что спасение интеллигенции — в Церкви51, что именно там она «может найти умиротворяющее душевное равновесие и исцеление»52. Следует особо выделить доклады о религиозном движении, сделанные членами КРФО, входившими также в Киевское отделение Русского теософического общества, в частности, О. О. Радецким («О современном теософическом движении» (9 декабря 1908 г.)) и Е. М. Кузьминым («О текущем религиозном моменте» (13 октября 1909 г.) и «Религиозные предчувствия современности» (30 марта 1914 г.)). Их обсуждение обозначило четкое размежевание в КРФО между православными и теми, кто искал Бога вне Христа. Попытке докладчиков представить теософию как некое универсальное учение о мистическом Богопознании, не требующее отречения от какой-либо формы религиозной веры, поскольку связывает познание Бога со сравнительным изучением различных религий, было противопоставлено православное видение теософии как эклектического учения, ни к чему не обязывающего человека, зовущего «укрыться в оболочку и там культивировать наше внутреннее совершенство, наш усталый дух», в то время как христианство «проповедует не бегство от мира сего, а зовет людей к творчеству, к реализации божественного начала здесь, на нашей грешной земле», в котором путь к Богу «идет не через богомудрие, а ... указан Христом»53.
Характерно то, что вопрос о религиозном возрождении рассматривался в тесной связи с вопросом об отношении к Церкви и церковным реформам. При всей остроте дискуссий, вызванных последним, надо признать, что большинство членов общества придерживались мнения протоиерея Павла Светлова (настоятеля храма и профессора богословия Университета св. Владимира), согласно которому, разрыв с Церковью «образовал бы непроходимую и опасную пропасть и нанес бы ужасный удар религии»54. Но и положение как самой Церкви, так и внутри нее требует преобразований: должно быть изменено отношение Церкви и государства, в ней самой
55
следует устранить «юридическую закваску и монашеское владычество55, и тогда не будет необходимости довольствоваться суррогатами религии»56. Необходимость церковных реформ поддерживали также В. В. Зеньковский и В. З. Завитневич: Церковь должна освободиться в равной мере и от цезарепапизма, и от папоцезаризма, изменить свое отношение к культуре, отказаться от подмены нравственного начала юридическим, что создает угрозу формальной принадлежности к Церкви ее членов.
В. В. Зеньковским в этом ключе было сделано несколько специальных докладов — «О религиозном индивидуализме» (7 мая 1908 г.) и «Об отношении к историческому христианству» (27 октября 1909 г.), —где содержится предостережение от увлечения индивидуализмом в религиозной жизни, которое «ведет к религиозному обособлению и неразрешимой религиозной трагедии»57, состояние отсутствия веры в Церковь характеризуется как «религиозное и церковное одичание»58, частью распространяющееся и на тех, кто близок к церковной жизни, а также отмечается странная связь, существующая между интересом к религиозным вопросам и непримиримым, жестким отношением к Церкви и историческому христианству. Задачу христианина он видит в сохранении верности Церкви Христовой, хотя «церковность в наши дни становится юродством», но этого не стоит бояться, так как «юродством проповеди можно спасти верующих» (См.: 1 Кор. 1, 18)59. Этот доклад был настолько важен
для В. В. Зеньковского, что десятилетия спустя в своих мемуарах он возвращается к нему и к полемике по этому вопросу в КРФО: «очень помню историю, связанную с одним моим докладом, носившим название “Об историческом христианстве”. Он был по существу направлен против моих друзей по Дух. Академии: их критицизм в отношении к церковной традиции (мои все друзья принадлежали к церковным радикальным кругам) возмущал меня давно, — и я решил однажды выступить прямо и решительно против того, что я называл “церковным нигилизмом” (в резком отвержении церковного радикализма тогда чрезвычайно со мной сходился Булгаков). Доклад мой был принят не холодно, а болезненно — но надо сказать, что с того времени у моих друзей много в их высказываниях стало носить другой характер»60. Сюда же примыкает и доклад доцента Киевской духовной академии В. Д. Попова «Может ли быть спасение вне Церкви?» (15 октября 1910 г.).
Но на заседаниях КРФО были озвучены и другие мнения по вопросу о взаимоотношении религиозного движения и Церкви. Одно из них, менее радикальное, высказал на заседании КРФО Н. А. Бердяев, поставив вопрос о том, «может ли Церковь в настоящее время иметь в себе всю полноту религиозной жизни, и каково соотношение между Церковью как мистическим телом и церковью как внешней эмпирической формой выявления религиозной сущности»61. Другое, более резкое мнение выразил П. В. Тихомиров, рассматривая религиозное движение как нейтральное по отношению к той или иной Церкви. С его точки зрения, религиозно-философские общества «должны искать совершенно свободно, не предрешая ничего, не связывая себе рук ничем. Если в результате этих исканий окажется какое-нибудь новое религиозное слово, новая религия, —то этого нечего бояться»62.
Для тех, кто незыблемо стоял на том, что вне Церкви нет христианства, чрезвычайно важен был вопрос о ее взаимоотношении с государством, тесно связанный с реформой церковного управления. Суть многих докладов, прозвучавших на эту тему (В. И. Экземплярский «Вопрос о свободе вероисповеданий в первые века христианства» (19 ноября 1908 г.), его же «Прения в Государственной Думе по вероисповедному вопросу» (18 апреля 1911 г.), М. П. Истомин «Царь и патриарх. Взаимоотношение государства и Церкви в московский период Русской Империи» (6 апреля 1912 г.); П.П.Кудрявцев «Современное положение Православной Церкви» (26 марта 1917 г.)), сводилась к следующему: 1) Церкви не следует, опираясь на государственную поддержку, проявлять насилие в вопросах веры; 2) государство одинаково относится ко всем Церквам; 3) реформа церковного управления должна состоять не только в восстановлении патриаршества и созыве церковного собора, но и в оживлении «деятельности прихода — той основной ячейки, из координации которых собственно и вырастает коллектив церковного строя. При этом... только оживление приходской жизни в состоянии будет внести живую струю и в самое соборное начало. Этот проект уже выносит осуществление проблемы церковного строительства за пределы собственно клерикальной среды посредством привлечения мирян в известный круг вопросов, касающихся церковного благоустройства в более широком смысле»63, чему свидетельством явились церковные братства XVI— XVII вв., ставшие оплотом православия в период насаждения унии католицизмом на Украине и в Белоруссии.
Естественно, что особый интерес для историка философии представляют те доклады, содержание которых определило философское осмысление истин христианского вероучения. Мощное начало этому направлению было задано докладом Н. А. Бердяева «Философское оправдание христианства», посвященным работе «На-
ука о человеке» профессора Казанской духовной академии В. И. Несмелова. Доклад был зачитан 22 октября 1908 г., затем опубликован в журнале «Русская мысль» (1909. Кн. IX. С. 54—72) под заглавием: «Опыт философского оправдания христианства (О книге Несмелова “Наука о человеке”)», а также произнесен им на заседаниях Петербургского (24 февраля 1909 г.) и Московского (дата не установлена) РФО64. Газетные публикации65 сохранили для нас довольно подробное изложение выступления Бердяева в КРФО, которое как бы заранее очертило религиозно-философские темы, оказавшиеся определяющими для Общества: 1) опыт человеческого бытия как доказательство истины христианского вероучения (В. Н. Лашнюков «Вопрос о происхождении религии с точки зрения опытной философии» (31 октября
1910 г.), его же «Ум Христов (К вопросу об опытном Богопознании)» (6 апреля 1915 г.), В. В. Зеньковский «Проблема религиозного опыта» (17 декабря 1912 г.),
В. Ф. Марцинковский «Религиозная вера как основа жизни» (28 апреля 1915 г.)); 2) понимание нравственности как закона человеческого бытия, бытия по образу Бо-жию. Здесь, бесспорно, важнейшая роль принадлежит В. И. Экземплярскому, профессору нравственного богословия Киевской Духовной Академии («Л. Н. Толстой и св. Иоанн Златоуст в их взгляде на жизненное значение евангельских заповедей» (30 октября 1911 г.), «Христианское юродство и христианская сила» (3 марта 1915 г.)). Важность этой темы он сам определил следующим образом: «Если в области христианского вероучения, в самом существенном, мы уже можем с благодарной памятью жить плодами многовековых усилий древней Церкви в ее стремлении облечь христианскую истину в точно отвечающие ей догматические формулы, то в области нравственного христианского учения мы почти не имеем таких формул, а дело понимания евангельского учения в его отношении к запросам нашей жизни во многих случаях является нашим долгом, требует напряженной работы нашего христианского сознания, а иногда и нравственного подвига»66.
Ряд докладов был посвящен осмыслению отечественной религиозно-философской традиции, ее прошлого и настоящего. Здесь прослеживается интерес, прежде всего, к раннему славянофильству (В. З. Завитневич «Основные положения в системе философского мировоззрения Алексея Степановича Хомякова» (16 ноября
1910 г.), П. П. Кудрявцев «Некоторые мотивы в стихотворениях А. С. Хомякова и К. С. Аксакова» (11 января 1911 г.)) и творчеству В. Соловьева (П. П. Кудрявцев «Связь с отцами в сердце и мысли В. Соловьева», В. В. Зеньковский «В. Соловьев как философ» (оба — 28 ноября 1910 г.)). Что касается современности, то кроме уже упомянутого сборника «Вехи» предметом критического разбора были идеи Д. Мережковского, З. Гиппиус, Н. Минского, В. Розанова (А. Б. Селиханович «О Д. С. Мережковском» (4 мая 1909 г.); цикл докладов А. К. Закржевского, представлявших отдельные главы его книги «Религия», вышедшей в Киеве в 1913 г., — «Современное религиозное сознание в России и его представители: Д. С. Мережковский, Н. Минский, З. Гиппиус, В. Розанов» (25 сентября, 11 октября, 29 октября, 15 ноября 1912 г.).
С началом Первой мировой войны и в ее преддверии в КРФО рассматривались темы, бывшие предметом обсуждения и в МРФО, и в ПРФО: 1) влияние догматических различий православия и католицизма на формирование самобытных типов культуры (В. З. Завитневич «Банкротство просветительских начал западноевропейской образованности и выступление России как носительницы начал истины христианского учения» (9 ноября 1914 г.), В. В. Зеньковский «Идея религиозной культуры и ее исторические судьбы» (25 января 1915 г.)); 2) проблема мессианизма и мис-
сианизма, связанная с религиозным самоопределением общества, которой помимо докладов (И. В. Герчиков «О мессианизме» (5 мая 1913 г.), М. П. Истомин «Польский мессианизм в его переживаниях в прошлом» (19 апреля 1915 г.)) был посвящен ряд публикаций в журнале «Христианская мысль» (в частности, В. В. Зеньковского «Россия и Православие» в № 1, 2, 4).
Остается сожалеть, что столь важное направление отечественной религиозно-философской мысли и общественной жизни было прервано и забыто на долгие годы. При этом следует признать, что изучение деятельности религиозно-философских обществ важно не только для восстановления пробелов истории, но и для понимания того, что как тщетно возродить религиозно-философскую традицию, основанную на православии, путем лишь интеллектуальных усилий, вне личного приобщения к Церкви Христовой ее носителей, так и невозможно, будучи христианином, оставаться позитивистом в области философии.
ПРИМЕЧАНИЯ
* Исследование выполнено в рамках украинско-российского научно-исследовательского проекта «Философские, психологические и религиозно-философские общества в дореволюционной России (Москва, Санкт-Петербург, Киев)», осуществляемого по результатам общего конкурса НАН Украины и РГНФ (проект 15/05-03/91301а/Ук).
1 Собрания представителей Церкви и интеллигенции, проходившие под председательством епископа Ямбургского Сергия (Страгородского), ректора С.-Петербургской духовной академии, будущего Патриарха Московского и всея Руси (1943-1944). Запрещены обер-прокурором Св. Синода К. П. Победоносцевым.
2 До сих пор собственно Киевскому Религиозно-философскому обществу было посвящено всего несколько работ: Шурляков С. До історії філософських товариств у Києві //Філософська і соціологічна думка. 1993. №7-8. С. 147-186; Филиппенко Н. Г. 1) Киевское Религиозно-философское общество (1908-1918/1919): эскизы к истории // Христианская мысль. 2005. №2. С. 260-278; 2) Киевское Религиозно-философское общество (19081919): неизвестные страницы истории. Организация, люди, судьба (по материалам архивов и дореволюционной периодики) // Практична філософія. 2005. №4. С. 74-91; 3) От истории организации к истории идей: Киевское Религиозно-философское общество (19081919) под руководством П. В. Тихомирова (1908-январь 1910) // Христианская мысль. 2006. №3. С. 217-229. —Исследование деятельности КРФО, основанное на анализе содержания журнала «Христианская мысль», проведено в работе: Scherrer J. Die Petersburger ReHg^s-РЬіІоворЬівеЬеп Verengungen. Die Entwkklung des reHgrôsen Selbstverständrnsses ihrer Intel-Hgencrja — MitgHeder (1901-1917). Berlm, 1973. S. 226-234.—Есть ряд исследований, посвященных творчеству представителей КРФО (см., напр., работы В. Грищенко, В. Летцева, Н. Мозговой, П. Проценко, М. Ткачук и др.).
3 27479.—Марта 4. Именной Высочайший указ, данный Сенату (Собр. Указ. 1906 г. Марта 7, отд. I, ст. 308). О временных правилах об Обществах и Союзах // Полн. собр. законов Российской империи. Собр. 3-е. 1906. Отд. 1-е. Т. 26. СПб., 1909. С. 201-207.
4 В ноябре 1905 г. учредителям в регистрации Общества было отказано ввиду того, что Устав Общества не был утвержден министром внутренних дел. По указу от 4 марта 1906 г. этого не требовалось. Подробнее см.: Носов А. А. От «соловьевских обедов»—к религиозно-философскому обществу // Вопросы философии. 1999. №6. С. 93-94.
5 Подробнее см.: Ермичев А. А. Сезоны Санкт-Петербургского Религиозно-философского общества // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2006. Т. 7. Вып. 2. С. 133-154.
6 Все даты указаны по старому стилю.
7 Киевская мысль. 1907. № 328. См. также: Журналы заседаний Киевского Губернского по делам об обществах Присутствия. 22.11-19.12.1907 г. // Гос. архив Киевской обл. Ф. 10. Оп. 1. №76. Л. 45. (См.: Приложение 1 к: Филиппенко Н. Г. Киевское Религиознофилософское общество. .. // Христианская мысль. 2005. №2. С. 270-271.)
8 См.: Журналы заседаний Киевского Губернского по делам об обществах Присутствия. 23.01-20.02.1908 г. // Гос. архив Киевской обл. Ф. 10. Оп. 1. №80. Л. 61-62. (Приложение 2 к: Филиппенко Н. Г. Киевское Религиозно-философское общество. .. // Там же. С. 271-272). Объявление о внесении в реестр обществ и союзов устава КРФО опубликовано в газете «Киевские губернские ведомости» 20 (№32), 22 (№33) и 27 (№34) марта 1908 года.
9 Ср.: Носов А. А. Указ. соч. // Вопросы философии. 1999. №6. С. 91-93 (Устав МРФО); Петербургское Религиозно-философское общество (1907-1917) / Публ. Е. В. Бронниковой // Вопросы философии. 1993. №6. С. 123-125 (Устав ПРФО).
10 Цит. по: Петербургское Религиозно-философское общество (1907-1917) // Вопросы философии. 1993. №6. С. 120.
11 См.: Дело об Обществах и Союзах, утвержденных на основании закона 4 марта 1906 г. 7.12.1906-20.03.1909 гг. // ЦГИА Украины. Ф. 442. Оп. 636. Д. 647. Ч. III. Л. 600-607. (См.: Приложение 2 к: Филиппенко Н.Г. Киевское Религиозно-философское общество... // Практична філософія. 2005. №4. С. 87-90).
12 См.: Дело об Обществах и Союзах... // Там же. Л. 599. (См.: Приложение 2 к: Филиппенко Н. Г. Киевское Религиозно-философское общество. .. // Там же.
13 Киевская мысль. 1908. №68. Информацию о лицах, участвовавших в заседаниях КРФО, см. в Приложении 2 к: Филиппенко Н. Г. От истории организации к истории идей... // Христианская мысль. 2006. №3. С. 228-229.
14 См.: Журналы заседаний Киевского Губернского по делам об обществах Присутствия. 23.01-20.02.1908 г. // Гос. архив Киевской обл. Ф. 10. Оп. 1. №80. Л. 61-62. (Приложение 2 к: Филиппенко Н. Г. Киевское Религиозно-философское общество. . . // Христианская мысль. 2005. №2. С. 271-272).
15 Киевские вести. 1909. №70.
16 Религиозно-философское общество памяти Вл. С. Соловьева в Москве // Век. 1907. №9. С. 108.
17 Карташев А. В. Мои ранние встречи с о. Сергием // Православная мысль. 1951 (Рапе). VIII. С. 53.
18 Имеется в виду МРФО.
19 С. Н. Булгаков — А. С. Глинке. 15.05.1908 // Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М., 1997. С. 165.
20 Киевская мысль. 1908. №116.
21 Киевские вести. 1908. №112.
22 Там же.
23 Киевская мысль. 1908. №303.
24 Дело об Обществах и Союзах... // ЦГИА Украины. Ф. 442. Оп. 636. Д. 647. Ч. III. Л. 600-607. (См.: Приложение 2 к: Филиппенко Н. Г. Киевское Религиозно-философское общество. .. // Практична філософія. 2005. №4. С. 87-90.)
25 См. примеч. 10.
26 Киевская мысль. 1908. №90.
27 Религиозно-философское общество памяти Вл. С. Соловьева в Москве.
28 Впервые эта идея была озвучена на отчетно-выборном собрании в феврале 1910 г.: «При обсуждении отчета некоторые члены общества предлагали учредить две секции: христианскую, для изучения христианства, и философскую» (Киевские вести. 1910. №52).
29 Киевская мысль. 1915. №312.
30 Киевские вести. 1910. №52.
31 Киевская мысль. 1910. №284.
32 Киевская мысль. 1912. №70. — О том, кто является действительными членами и чле-нами-соревнователями, см. §3 и 4 Устава КРФО. (См.: Дело об Обществах и Союзах. .. // ЦГИА Украины. Ф.442. Оп. 636. Д. 647. Ч. III. Л. 600-607. (См.: Приложение 2 к: Филиппенко Н. Г. Киевское Религиозно-философское общество. .. // Практична філософія. 2005. №4. С. 87-90.)
33 Отчет о состоянии Киевской Духовной Академии за 1911-1912 учебный год // Тр. КДА. 1913. Кн. 1. Январь. С. 37.
34 Там же. С. 51-52.
35 Там же.
36 Завитневич В. Новое распоряжение Св. Синода (Письмо в редакцию) // Киевская мысль. 1912. №127.
37 Киевская мысль. 1912. №134.
38 Киевская мысль. 1914. №35.
39 Первое упоминание о письме см.: Шурляков С. До історії’ філософських товариств у Києві // Філософська і соціологічна думка. 1993. №7-8. С. 170-[80. Письмо И. П. Четверикова Т. Г. Балаховской. 9.IV.1915 г. // ИР ЦНБ НАН Украины. Ф. III. № 64192. С. 1].
40 См.: Приложение 3: Архивные материалы, касающиеся деятельности В. И. Экземплярского в Киевской Духовной Академии, а также выданное Киевским губернатором разрешение на издание журнала «Христианская мысль» / Публ. Т. А. Рогозовской //Христианская мысль. 2004. №1. С. 113-114.
41 Киевская мысль. 1915. №312.
42 Киевская мысль. 1916. №3.
43 Там же. №45.
44 Христианская мысль. 1917. №12. С. 113-114.
45 Киевская мысль. 1917. №282.
46 Киевлянин. 1919. №28. — По-видимому, речь идет о его пребывании в течение по-лугода с конца 1918 г. совместно с архиепископом Волынским Евлогием (Георгиевским) в заточении в униатском, а затем католическом монастыре на Западной Украине.
47 Киевская жизнь. 1919. №33.—Под последними событиями имелся в виду захват Киева большевиками 1-3 октября и последовавшие затем 4 октября еврейские погромы, вызванные подозрениями, что евреи стреляли из окон домов в спину солдатам Добровольческой армии. Вероятно, воззвание было попыткой остановить участников погромов.
48 Киевская жизнь. 1919. №41.
49 Обзор полемики см.: Сапов В. В. Вокруг «Вех» (Полемика (1909-1910 годов)) // «Вехи»: pro et contra. М., 1998.
50 Киевская мысль. 1908. №303.
51 Киевская мысль. 1909. №286.
52 Киевская мысль. 1908. №308.
53 Там же. №329.
54 Там же.
55 Подобное суждение о монашестве, которое о. Георгий Флоровский назвал «протестантизмом восточного обряда», было довольно распространенным в то время и содержало «выпады против монашеской монополии в управлении Церковью, против касты ученого монашества», суть которых состояла «в том, что постригаются не для аскезы, а для карьеры, и поэтому последующая их жизнь и епископов, выходящих из этой среды, ничего общего с монашеским призванием не имеет... а бюрократическая система управления Церковью делает приходское духовенство совершенно бесправным перед этими епископами, превращая епископов в деспотов-тиранов» (Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 1995. С. 19). Эта критика, с одной стороны, способствовала подготовке православного сообщества к восстановлению патриаршества и соборного начала в Церкви, а с другой — стала побудительной причиной для обновленчества 20-х годов прошлого века.
56 Поспеловский Д. В. Указ. соч. С. 19.
57 Киевские вести. 1908. № 124.
58 Киевские вести. 1909. №288.
59 Там же.
60 О. Василий Зеньковский. Из моей жизни // Памяти отца Василия Зеньковского. Париж, 1984. С. 94.
61 Киевские вести. 1908. №296.
62 Там же.
63 Истомин М. П. Царь, Патриах и Земщина // Христианская мысль. 1916. №6. С. 127.
64 См.: Петербургское Религиозно-философское общество (1907-1917) / Публ.
Е. В. Бронниковой // Вопросы философии. 1993. №6. С. 125-136; Соболев А. В. К истории Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева // Историко-философский ежегодник’92. М., 1994. С. 109.
65 Киевская мысль. 1908. №295; Киевские вести. 1908. №283.
66 Экземплярский В. И. За что меня осудили? Киев, 1912. С. 13.
