CC BY
10УДК 130.33 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-3-209-218
РАУ И.
ЗАМЕЧАНИЯ К ВОПРОСУ О ПРОТИВОРЕЧИВОМ ОТНОШЕНИИ ЧЕЛОВЕКА К БОГУ
Ключевые слова: Бог, вера, добро, авторитет, бесконечность, добрый Бог, злой Бог, долг, имяславие, негативная теология, правда, сингулярность, творение.
В статье рассмотрена философская проблема глубоко противоречивого отношения человека к Богу. Показано, что невозможно построить и сохранить светское общество, не уважая исторической памяти, которая живёт в религиозном сознании и занимает важное место в мире интуиций народной души. Однако при этом есть крайности, опасные для нормального функционирования и развития общества - это религиозный фанатизм и отрицание религиозной духовности, вульгарный материализм (ныне в форме сциентизма). Первый стремится подчинить себе все стороны жизни общества, второй отказывает религиозному мировоззрению и духовности в праве на существование. И спасение только в надежде на Высший разум, т. е. на Бога.
RAU, JOHANNES
REMARKS ON THE QUESTION OF THE CONTRADICTORY RELATIONSHIP OF MAN TO GOD
Key words: God, faith, goodness, authority, infinity, good God, evil God, duty, naming, negative theology, truth, singularity, creation.
The article deals with the philosophical problem of a deeply contradictory relationship of man to God. It is shown that it is impossible to build and preserve a secular society without respecting the historical memory that lives in the religious consciousness and occupies an important place in the world of intuitions of the people's soul. However, there are extremes that are dangerous for the normal functioning and development of society - this is religious fanaticism and the denial of religious spirituality, vulgar materialism (now in the form of scientism). The first seeks to subjugate all aspects of the life of society, the second denies the religious worldview and spirituality the right to exist. And salvation is only in the hope of the Higher Mind, that is, in God.
«Правда и вера суть две сестры родные, дщери одного Всевышнего Родителя, никогда между собой в распрю прийти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду всклепает. А благоразумные и добрые люди должны рассматривать, нет ли какого способа к объяснению и отвращению мнимого между ними междоусобия».
Михаил Ломоносов. Из плана беседы с Екатериной II.
1. Бог и человек: к постановке проблемы.
Полагаем, что в эпиграфе, приведенном нами к данной статье, М.В. Ломоносов не случайно сопоставил не истину и веру, а правду и веру Истина доступна всем и принадлежит в этом смысле потенциально каждому мыслящему человеку Правда у каждого своя и вера своя, даже если они схожи с таковыми у других. Бог - великолепное понятие, делающее возможным целостное рассмотрение всего сущего. Единый Бог - это единство и единственность мира, возможное единство людей, единство их мышления, это возможный между людьми мир. С ликами этого Бога мы сталкиваемся в неразрешимых парадоксах и в принципах - основах любой науки, любого рационального мышления, но принятых на веру. Парадоксы, в частности, вызывают у нас непрекращающийся интерес и очарование, но и внушают нам чуть ли не священный трепет и отчаяние: неразрешимы они, чего бы там не болтали всякие «разрешенцы». Мысли о Боге неиссякаемы и велики, как океан. Ни одно понятие не даёт такого размаха в колебаниях смысла, не представляет стольких возможностей постижения и толкования. Никакая мысль или чувство его не охватывают, никакое творение рук человеческих не подобно даже отдалённо ему.
В наше время мало кто из образованных людей верит в Бога без сомнений, искренне, по-настоящему. Многие делают вид, что верят с тем, чтобы не обидеть близких людей или начальствующих. Некоторые - лицемерные - психологически вооружаются имитационной верой в Бога: она позволяет, следя за грехами других, легче забыть собственные, легче осудить чужие. Многие в вере ищут утешения в тяжёлые дни жизни и находят его, но как только напасти миновали, о Боге забывают. Истинно верующий христианин, мусульманин, буддист, иудей - ныне экзотическая редкость среди интеллектуалов.
Между тем, русский доктор медицинских наук Фёдор Кондратьев утверждает, что у нормального человека есть врождённое чувство Бога. Вера сидит в недоступных потёмках пред-, сверх- и подсознания и проявляется с неизбежностью проявления седины. Конечно, применительно к Богу лучше использовать понятие «таинство» вместо светской «тайны». Таинство рождения, таинство любви, таинство интимной жизни двух личностей, а не тайна-секрет, оборудованная замочной скважиной, в которую пытаются праздно любопытствующие заглянуть.
Новосибирский математик Евгений Базунов выдвинул две «новые» идеи в попытках обосновать реальность божественного начала в мире в форме «Высшего Разума». Первая: Нельзя считать наблюдаемую реальность, фиксирующуюся в сознании представителей одного какого-нибудь вида, в частности, человека достойной доверия копией природной реальности (многие другие живые существа видят иначе и иное). Соглашаясь с этим аргументом, признаем возможность существования «Сверхразума», координирующего представления природы в разных «сознаниях» (человека, животных, иных самосознательных разумных существ) и принципиально не наблюдаемого ни одним, человеческим в том числе, из этих «сознаний». Вторая: В эмпирическом материале можно обнаружить множество цепочек событий с настолько низкой математической вероятностью их появления (существования), что их можно объяснить только вмешательством в естественный ход событий Сверхразума. Таким вмешательством, и только им, «объясняется» появление нашей Вселенной, Земли, жизни и самого человека с его разумом и духовностью.
Многие атеисты и агностики придерживаются мнения, что моральность, основанная только на человеческом разуме, может господствовать в обществе, что чувственность человека может быть подчинена разуму, инстинкты - воле и т.д. Некоторые полагают, что нравственное чувство есть в сознании каждого, и поэтому нет ничего страшного в богоотставленности. Можно быть человеком нравственным, поступать сообразно велениям совести и разума, искать и находить удовольствие в честной, свободной и осмысленной деятельности и, не веря в Бога, - позиция большинства интеллектуалов-атеистов.
В данном контексте парадоксом, на первый взгляд, является повышенная по сравнению с ЕС религиозность в США. Казалось бы, уж здесь-то - в обществе беспощадной конкуренции, неприкрытой индивидуалистической морали чистогана, в обществе, где в «элитах» (художественных, политических и пр.) нарушаются все предписания Священных книг (Библия, Коран, Тора), распространяется настоящая антимораль, демонизм, где место правды занимает систематическая сознательная ложь - нет места религиозным обрядам и мечтаниям). Но религия и в этом обществе у большинства населения играет важную психологическую и социальную роль, смягчая чувство изоляции, отчуждения, вопиющих несправедливостей, свойственных современным урбанизированным сообществам. В Америке религия намного популярнее в массе населения, чем в Европе, по той причине, что она компенсирует недостаток социальной гармонии и больший дух соперничества, распространённые в США. Здесь с очевидностью проявляется правота формулы классика о том, что вера в Бога, религия есть «сердце бессердечного мира» (К. Маркс).
Нельзя построить и сохранить светское общество, не уважая исторической памяти, которая живёт в религиозном сознании и занимает важное место в мире интуиций народной души. Светская власть освобождает религиозных деятелей «от гнёта мирских дел», а духовные лица сохраняют для общества нравственные ориентиры. И чтобы сохранить предание, Церковь не может не быть носителем консервативного начала в обществе, которое также необходимо, как начало новационное. Две в этом отношении крайности, опасные для нормального функционирования и развития общества - это религиозный фанатизм и отрицание религиозной духовности, вульгарный материализм (ныне в форме сциентизма). Первый стремится подчинить себе все стороны жизни общества, второй отказывает религиозному мировоззрению и духовности в праве на существование. И спасение только в надежде на Высший разум, т. е. на Бога.
Атеисты утверждают, что моральность, основанная только на человеческом разуме, рациональности, которая может господствовать в обществе, что чувственность человека может быть подчинена разуму, инстинкты - воле и т.д. Жозеф Ренан утверждал, что нравственное чувство есть в сознании каждого, и поэтому нет ничего страшного в богоотставленности. Однако не учёл он важных для жизни человека прсихологических аспектов веры в Бога. Например, без веры в Бога ему некому полностью открыться, а потребность такая есть и умирать «не раскрывшись» почему-то страшно.
Без представления о Боге трудно человеку удержаться и от бечеловечного отношения к человеку, и от бездумного использованию мира животных: рациональные соображения не имеют столь сильного сдерживающего воздействия как вера в Бога. Рациональные соображения слишком одномерны, односторонни, одновекторны, как, к примеру, вся политика «зеленых». Вера в Бога,
почитание его и другие положительные эмоции, связанные с этим, не удерживают большинство верующих от греха, а то и преступлений. Отрицательные эмоции, связанные с представлениями об Аде и иными наказаниями, страх перед их возможностью - более сдерживающий фактор. Нет у рационалиста таких сильных эмоций. С другой стороны, именно эти эмоции вкупе с верой могут привести к бесчеловечности (инквизиция, сжигание „ведьм", религиозный терроризм с убийством ни в чём не повинных людей и др.). Что же касается творческого начала в человеке «Искры Божией» (Иоганн /Майстер / Экхарт /ЕскИай/), то его трудно помыслить без представления о божественном вмешательстве.
2. Бог и ничто (бесконечно малая точка, сингулярность) в Библии и философии.
Предваряя анализ проблемы, прежде всего, отметим, что имеются десятки объяснения смысла слова «сингулярность» в различных науках (языкознании, математике и др.). Мы имеем ввиду космологическую трактовку: абсолютно нсходный (начальный) пункт (бесконечно малая точка) из которого произошла наша Вселенная [1].
В Начале известной нам части Вселенной, говорит современная наука, лежит некая точка (сингулярность), которая вдруг взорвалась, породив из себя (ничего другого кроме этой точки не было) всю расширяющуюся Вселенную с ее пространством, временем и упорядоченностью. Для автора данного текста эта история похожа на сказку, плод безудержной фантазии, ошибочный формально-логический вывод из достоверных фактов. Если Вселенная бесконечна и нам известны события только из части ее, которая расширяется, то почему не может быть другой части (частей), которая (которые) сжимается?
Где мы сталкиваемся с бесконечностями (Бог, сингулярность и др.) формальная логика, как известно, не работает. Но, может быть, эта точка и существовала, но что же было до этого Начала? Что это за рпш? С точки зрения верующих людей мир сотворен Богом из ничего (ех шЫ1о); мир есть результат свободного творческого акта, полагающего бытие, принципиально отличное от бытия Бога. Но что же говорится в самой Библии. В «Святом повествовании от Иоанна»? Там утверждается, что началом был сам Бог с его Словом, и ни слова о «ничто» или «из ничего» (1 В начале было слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»). В Евангелии от Луки то же самое - «ничто» отсутствует, но «Слово» прямо указывает на учение Христа, которого как человека еще не было на Земле («как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, ...» 1, 2). В Евангелии от Марка и Матфея указанные слова отсутствуют.
Теперь обратимся к Ветхому Завету. «1 В начале сотворил Бог Небо и Землю. 1 2 Земля же была безводна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. 1 3 И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. 1 4 И увидел Бог свет, что он хорош и отделил Бог свет от тьмы». Эти слова и строки в начале «Бытия» вызывают у каждого верующего, не лишенного музыкального чувства, восприятие вступления к грандиозной симфонии, проясняющей сокровенный смысл этих слов и строк. Слов «ничто», «из ничего» и здесь нет. В то же время для неверующего человека эти строки полны темнот, неясностей и противоречий. Подробные подстрочные пояснения в некоторых изданиях Библии мало чего проясняют [2, с. 9].
Ссылку на употребление слова «ничто» в Старом Завете мы нашли в статье С.С. Хоружего «Ничто»: «К номиналистической трактовке ничто примыкает иудео-христианская доктрина творения, представленная в Ветхом Завете и развитая в патристике. По Библии, все сотворил Бог из ничего» (2 Мак. 7. 28)» [3, с. 96]. В Женевской Библии «Книги Макковейские» отсутствуют. В Библии издательства «Новое Небо» все три книги Макковейские наличествуют, предваряемые примечанием, что они переведены не с еврейского, а с греческого. И во второй книге Маковейской, упомянутой Хоружим. Мы приведенных им слов не нашли, а нашли другие: «Итак, Творец мира, Который образовал природу человека и устроил происхождение всех...». Слова «ничего» и здесь нет [4, с. 847 812].
Констатируем, что священная книга христиан в различных изданиях имеет расхождения по содержанию. А как же со святостью текста Библии?
В Средние века в христианской Европе сформировалась негативная теология -представление о том, что Бог находится за пределами познавательных возможностей человека и, следовательно, за пределами любых определений. На все вопросы: не является ли Бог тем-то и тем-то, возможен только один ответ - достоверно не знаем. Следовательно, Бог есть Божественное
непознавемое ничто. Отсюда формула, близкая и к нынешнему пониманию происхождения всего: "Omnia ex nihilo" ("Всё из ничто"). В различных формах подобные идеи высказывали Псевдодионисий Ареопагит, Иоганн Скотт Эриугена, Николай Кузанский и другие. Немецкие мистики Мейстер Экхарт и Яков Бёме довели отрицательную теологию до логического завершения, отождествив Бога и Ничто.
Философы разных времен относительно «ничто» демонстрировали не столько согласие, сколько взаимонепонимание. Так, Парменид считал «Есть - бытие. А ничто - не есть». Гениальная простота древних восхищает! Точка зрения Платона близка той, что позже выскажет Хайдеггер: «Когда мы Говорим о небытии, мы разумеем не что-то противоположное бытию, но лишь иное». Это Казуистика: Платон иной, чем Протагор, но оба они философы, греки, мужчины и т. д., т. е. в определенном отношении одно. У Декарта «Ничто /означает/ лишь то место, в котором нет ничего другого, что, как мы думаем, должно бы в нем быть». В таком определении «ничто» фактически отрицается, так как любое «место» есть часть бытия, пространственных характеристик бытия. А. Бергсон отрицал небытие потому, что невозможно уничтожение всего бытия: «идея абсолютного небытия, понимаемого как уничтожения всего, есть псевдоидея, не более как слово». Да кто же его надоумил, что небытие существует только одновременно с бытием, с его «всем»? Ф. Ницше в своем нигилистическом стремлении к преодолению метафизики отрицал сам философский смысл слов «ничто» и «бытие», как бы предваряя позицию Бергсона. М. Хайдеггер полагал, что «вопрос о ничто надо включить в вопрос о бытии», что основательно запутывает проблему так как ничто не рассматривается как нечто самостоятельное, принципиально отличное от бытия [5].
3. К определениям Бога.
Определений-описаний Бога имеется великое множество и перечислить их мы не беремся. Отметим для начала, что, несмотря на признание вездесущести Бога, он считается недоступным восприятию внешними органами человека: он не видим, не слышим, не осязаем, не обоняем (поэт может, правда, восторженно воскликнуть «Ах, как пахнут цветы! / Господь, это ты?»). Бог неуловим никакими физическими приборами. На эти обстоятельства и ссылаются атеисты и скептики, утверждая, что Бог - есть создание человеческих эмоций (особенно отрицательных -страха, ужаса перед грозными силами, неподвластными человеку, непроницаемостью будущего, невозможностью избегнуть смерти и др.) и воображения (рассудочно-разумной способностью создавать абстракции, отвлеченные понятия).
Приводим некоторые определения, отчасти дополняющие друг друга, а отчасти взаимопротиворечащие: Бог - высшее живое личностное существо, обладающее безграничными свободой, волей, силой, знаниями и мудростью. Поэтому каждый верующий может обращаться к нему лично и на «ты», как к самому близкому существу, единственно от которого у верующего нет тайн. Без представления о Боге трудно человеку удержаться от бесчеловечного отношения к человеку: рациональные соображения не имеют столь сильного сдерживающего воздействия как вера во всемогущего и вездесущего Бога.
С другой стороны, как отмечалось, религиозные эмоции могут привести к бесчеловечности, что показали инквизиция, сжигание ведьм, религиозный терроризм с убийством ни в чём не повинных людей и др. Во многих религиях прямо признается неуничтожимость зла. Так, в тенгризме такая эпическая констатация неизбывности зла и греха выражается, в частности, в делении людей по степени их «хорошести» на «духовных», «душевных» и материальных [6, с. 9697].
Вершиной творения Бога является личность человека, воплощение свободы и автономии -чудо, дарованное человеку не природой и не обществом. Это же касается творческого начала в человеке «Искры Божией» (Иоганн /Майстер/ Экхарт /Eckhart/) в нём, то его трудно помыслить без представления о божественном вмешательстве.
Альберт Эйнштейн однажды сказал, что, сталкиваясь с проблемой возникновения Вселенной, каждый честный перед собой учёный приходит к концепции Бога. Творение не постичь умом, науке неизвестно, как что-то возникает из ничего. Здесь тайна. Это касается и всего нового, сотворенного человеком-творцом. Люди видят, понимают, что появилось новое, но ни они, ни сам творец не понимают, как это произошло. Понимали бы - все стали бы творцами. Эйнштейн писал: «Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и
науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то, во всяком случае, слепым» [7, с. 176].
По монотеистическим представлениям Бог - творец неба и земли, всего сущего, всеведующий высший разум, управляющий миром, всеобщее мировое начало, в христианстве -триединое божество - Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. В единобожных религиях Бог представлен уникальным существом мужского пола. Он воплощает (1) высшую, бесконечную, безграничную, вечную, всесовершенную форму бытия, единство мира, (2) последнее основание мира и принципы его объяснения, пребывающее, вечное на фоне постоянных и повсеместных изменений в этом мире, (3) Бог — абсолют, т. е. не имеет никакого основания вне самого себя; он воплощает непреходящую сущность мира как прообраз всех преходящих сущностей в мире. Это качество Бога связано с тем, что он и творец, и управитель мира, всесильный и всеблагой, которому известно все прошлое, настоящее и будущее мира; причина всех изменений в нем. Подобные определения появились относительно главных богов и в многобожных религиях [8].
Как это ни странно, но и идея о злом Боге, неразумном демиурге, управляющем миром, имеет положительные социально-психологические последствия. Она помогает принимать реальность таковой, какова она есть, не проклиная негативные стороны жизни человека как что-то чудовищное. Отчасти это объясняет и положение о том, что по-настоящему сильный человек должен быть одновременно и добр и зол (по отношению к неизбежному в мире злу). Но и добрый Бог причиняет немало бед и зол в силу непонимания его замыслов людьми.
Бесстрашно, честно и публично говорящие о себе также, как правило, говорят и о Боге. То, что такие верующие поведали о себе, Бог знал и без их исповеданий: они говорят ка бы ты на ты. Такое право говорить все, что они думают и переживают, имели, по мнению Льва Толстого, все «исповедальщики». Среди отечественных он указывал на Николая Гоголя (здесь надо упомянуть и самого Толстого с его «Исповедью»), а среди иностранных - на Блеза Паскаля (Гоголь в «Избранной переписке с друзьями", Паскаль - в «Мыслях»). Лишь серьёзно осознав свою «малость» во всей её глубине, можно сказать что-либо разумное о Боге. Устами праздными не жуй ты имя Бога! При всей значимости разума для сближения с Богом, это сближение невозможно и без духовной чистоты абсолютной честности ребёнка малого, не знающего греха. Но «сближение» с Богом происходило у вышеназванной троицы через ограничение его: для Гоголя и Толстого, как и для Паскаля «Бог существует только через Иисуса Христа". Но в отличие от Гоголя, Христос и Церковь для Льва Толстого - две вещи несовместные. И это второе ограничение Бога со стороны Толстого [9].
И верующие, и сомневающиеся полагают, что человек без Бога не может, что без Бога человека одолевает душевная тревога. Поэтому отнять у человека божество можно, только дав ему другое. Est Deus in nobis - Бог в нас. Бог - это тот, кому для того, чтобы быть, не обязательно существовать, утверждал Шарль Бодлер (Baudelaire). Ещё одно свидетельство того, что поэты -истинные, хотя и, чаще всего, бессознательные философы.
В союзе разума и веры видел неисчерпаемый источник открытий и откровений выдающийся специалист по теологии и философии средневековья Этьен Жильсон. Он полагал, что проблема свободы неразрешима без предположения о существовании Бога и что последний есть прежде всего перводвигатель, а не Творец. Но это же касается и противостоящий проблеме необходимости для человека авторитета, которому можно всегда и во всём доверять, перед которым можно полностью раскрыться, т.е. необходимости для человека если не Бога, то Божества.
Большинство людей сомневается не в том, что Бог есть, а в его правоте, в допущении неискоренимого на Земле зла. Совсем мало умных людей (степень образованности здесь не играет роли) решительно отрицают существование Бога. Но исключительно редко кто из этих людей серьёзно надеется на реальное влияние Бога и принимают решения, опираясь исключительно на собственные соображения.
Имеется множество «доказательств» (на деле это сооображения, более или мении остроумные) бытия и небытия Бога, но почти нет «доказательств» бытия или небытия Сатаны (зла и греха). Очевидно, заниматься «доказательствами» бытия или небытия Сатаны совсем уж страшно: Бог (добро) может простить это греховное занятие доказательствами его существования, а Сатана (зло, грех) - никогда. Сатана соотносится большинством верующих с неизбывностью зла и греха в самых разнообразных его формах и проявлениях. В мировой философии появилось с
легкой руки Ханны Арендт сообщении о «банальности зла», хотя ко злу качество «банальность» совершенно не подходит. Зло не имеет пределов по объему, интенсивности разнообразию; оно как показывает вся история, непреодолимо пока существует человеческое общество, зло не связано только с тоталитаризмом и фашизмом.
Атеисты утверждают, что единственно определённое, что мы знаем о Боге это только то, что ничего определённого о нём не знаем. Приводятся и формально-логические аргументы. Почему можно сомневаться во всесилии Бога, а, стало быть, и в его существовании? Он не может сделать бывшее не бывшим. Он не может находиться только здесь или только там. Он, по определению, одновременно весь везде и весь нигде. Это уравновешивается тем, что Богу известно прошлое, настоящее и будущее. Но, как уже сказано, над прошлым и его власть ограничена. Эта ограниченность - ещё одна из величайших загадок для пытающихся рационально мыслить верующих.
Идея Бога неразрывно связана со всякими бесконечностями (интеллектуальными, силовыми, скоростными и др.). Но важнейший «признак» бесконечности - её бесчеловечность, чуждость всем измерениям человека, всему, что человеку дорого и близко.
4. Доказательства бытия Бога.
Теперь, мы полагаем, самое время сопоставить соображения упомянутого выше профессора Базунова с классическими «доказательствами» бытия Бога. Мы остановимся только на следующих из многих нам известных доказательств. Космологическое с его четырьмя вариантами; онтологическое, телеологическое, волюнтаристское, аксиологическое, моральное, историческое или этнологическое. Все доказательства сопровождаются комментариями условной фигуры «скептик».
Попытки рациональных доказательств существования Бога известны в Европе со времен философии греческой античности. Одно из самых ранних доказательств космологическое, которое представлено четырьмя вариантами.
Первый. Наш опыт показывает, что имеется движение и все движущееся имеет двигатель. Поэтому должен быть некий первый двигатель, который не принуждается к движению чем-то другим, а двигается сам по себе. Этот первый двигатель называется Бог. То доказательство выдвигал Аристотель, а позже и Фома Аквинский.
Скептик призадумался: самодвижения в природе действительно до появления человека с его свободной волей и самостью действительно нет. А «диалектикам» с их самодвижением и саморазвитием в природе тоже пора призадуматься.
Второй. Из опыта нам известно, что все имеет свою причину и все существующее есть следствие действия некоей причины, которая в свою очередь есть следствие действия другой причины и т. д. Эта бесконечная цепь причин и следствий заставляет принять существование первой причины, которая не является следствием посторонней для нее внешней причины, т.е. Бога. Этого аргумента придерживались Авиценна, Альбертус Магнус, Фома Аквинский, Дунс Скотт и др.)
Вопрос скептика: а почему бы этой цепи не оставаться бесконечной? Кто это заставляет ее прерваться и почему??
Третий. Опыт нам показывает, что все предметы возникают и исчезают. Это означает, что в мире нашего опыта имеется не только бытие. Но и небытие. Однако должно существовать бытие, которое не может не быть, которое существует всегда с абсолютной необходимостью. Это Бог -устойчивая основа мира, который во всех отношениях изменчивый, без такой основы не мог бы существовать. Этот аргумент мы находим у Авиценны, Маймонида, Фомы Аквинского, Лейбница и Х. Вольфа
Скептик указывает на то, что отдельные предметы действительно возникают, но не уходят из бытия полностью (не «исчезают»), а превращаются (в молекулы, атомы, элементарные частицы, энергию и т.д.).
Четвертый. Энтропологическое доказательство опирается на положении о всемирной энтропии. Согласно последней мир должен был бы находиться в покое, недвижности. Если бы мир существовал вечно, то все энергетические потенциалы давно бы уже уравновесились. Стало быть, мир имеет начало и творца, т. е. Бога. Этот аргумент был развит в 19 и начале 20 веков под влиянием успехов термодинамики.
Скептик возражает, что энтропия неуклонно действует в системах замкнутых, каковой ни наша часть вселенной, ни вся бесконечная Вселенная не являются.
Общим для этих четырех вариантов является уверенность их авторов, что каждое существование должно иметь основание: из ничего не происходит нечто. Наиболее для своего времени глубокую критику этих доказательств дал И. Кант. В них доказательства понятия «движение», «причина», «Возможность», «основание» лежат вне объема нашего опыта, который всегда и во всем ограничен, не охватывает весь мир и даже отдельный предмет во всех его бесконечных измерениях большинство из которых нам никогда не будет из известно.
Онтологическое доказательство не исходит из нашего всегда ограниченного опыта. В нем идет речь о самом понятии «Бог». Бог есть, в соответствии с понятием верующих, высшее по совершенству существо. Что-то более совершенное чем Бог невозможно помыслить. Значит, Бог существует; если бы он не существовал, он не был бы всесовершенством. Этот аргумент среди прочих отстаивал Ансельм Кентерберийский, впервые сформулировавший его, Бонавентура и Дунс Скотт, а такие выдающиеся теологи, как Фома Аквинский и Вильгельм фон Оккам отбросили его. Декарт и Спиноза создали новую форму онтологического доказательства, которое пытался совершенствовать Лейбниц.
Известная критика этого аргумента произведена Кантом. Он указывал на то, что само существование не есть свойство существующего. Если бы само существование было свойством существующего, то это существующее появившись никогда бы не исчезло. И мир был бы переполнен существованиями, а несуществующего не было бы. В этом же направлении различения существования от свойств шли и рассуждения Г. Фрег.
Критику представлений этих двух мыслителей Георг Вильгельм Фридрих Гегель начинает с различений между существующим (Wirkliches) и несуществующим (Unwirkliches). При этом отметить надо что на немецком языке слово «wirken» означает и «действовать», «воздействовать». И спрашивается, действует ли слово «Бог» на людей, на верующих? Действует через содержание, вкладываемое верующими и сопровождающие это содержание эмоции.
Но главный аргумент Гегеля - его интерпретация «Абсолюта (Бога)» как высшую форму единства мира, связи всех его сущностей (Wesenszusammenhang). Этим самым он есть высшая действительность, обуславливающая наличие всех других действительностей. Поэтому отрицание бытия Бога не имеет никакого смысла. Случайная действительность, вне Wesenszusammenhang, немыслима, т. е. ее невозможно мыслить ни рассудочно, ни разумно.
Скептик указывает на то, что «всесовершенство» - это только наше представление, а представление не является доказательством: представить можно все, что угодно.
Как телеологическое доказательство И. Кант считал многочисленные проявления целесообразности на различных уровнях в неживой и, в особенности, в живой природе, везде, где нет человеческого волнения и сознательного целеполагания. Объяснения того типа, что целенаправленность и упорядоченность, системность возникают случайно, из ничего, само собой и т.д. на деле ничего не объясняют. Никто не знает, что есть «ничто», «само собой», «случай». Космологический аргумент приводил Анаксиманр, Диоген из Аполлонии, Сократ, Платон, Аристотель, Диоген из Аполлонии, Фома Аквинскй. У Дунса Скотта, Францискуса Суареса и Вильгельма фон Оккама это доказательство не используется. Кант основательно разобрал понятие «цель» и критиковал неточное его применение предшественниками к внечеловеческой реальности .... С пониманием Кант относился к так называемому волюнтаристическому (voluntarestischer) доказательству. Все в мире имеет степень совершенства. Отсюда он делал вывод, что должно существовать нечто в высшей степени истинное, доброе и совершенное - Всесовершенное, то есть Бог. Этот аргумент был выдвинут Ансельмом Кентерберийским и им пользовался и Фома Аквинский).
Скептик полагает, что о совершенстве и всесовершенстве, как плодах человеческой фантазии, сказано уже предостаточно
Аксиологическое доказательство имеет неосхоластическое происхождение из 19-20 веков. Человек стремится к реализации своих ценностей. Но все земные ценности обусловлены конкретными ситуациями и культурой, и, следовательно, всегда относительны. Поэтому для прекращения раздрая между людьми и культурами необходима высшая, объединяющая всех ценность, т. е. Бог. Данное доказательство напоминает эвдемоническое у древних греков, в котором
полагалось, что высшая ценность - счастье, счастливая жизнь. Но земные обстоятельства всегда делают счастье временным и относительным. И эту ситуацию может исправить лишь Бог (Боги).
Скептик полагает, что одинаковые высшие ценности для каждого человека и всего человечества — голубая мечта. Она, как и любой идеал, недостижима хотя стремится к нему и надо.
Моральное доказательство (в англоязычной литературе — деонтологическое) было сформулировано Иммануилом Кантом. Доказательство опирается на потребность разумного существа, человека, делать добро, на ощущение этой потребности как своего долга. Но человек лишь в ограниченной мере является господином своей жизни и последствий своих действий. Поэтому надо признать существование Бога. Это всесовершенное существо так создало человека, что за исполнение своего долга он обязательно, пусть и не сразу, получит вознаграждение (душевный покой, бессмертие). Свои рассуждения Кант не выдавал за теоретическое доказательство бытия Бога: он полагал, что это бытие теоретически ни доказать, ни опровергнуть невозможно, хотя попытки в этом направлении плодотворны для мышления. Приведенное его «доказательство» - это, скорее, психологическое подспорье человеку, делающему добро, но не получающего за это ни признания, ни вознаграждения. И, более того, видящего, что его добро оборачивается злом, неблагодарностью.
Скептик сокрушается тем, что бескорыстное доброе дело часто (если не всегда) оборачивается для добродея не благодарностью, а злом от того, кому было сделано добро. Немалое количество людей не верят в бескорыстное добро и тем самым в добро вообще. Многие полагают, что такое состояние благодарности человеческой - происки Сатаны.
Это же тенденцию отхода от возможностей теоретического разрешения вопроса о бытии Бога и приходу его значению для повседневной жизни людей придерживался и У Джеймс в своем прагматическом доказательстве. Оно звучит просто и поэтому для большинства верующих убедительно. Неверие в существование Бога порождает с одной стороны безнадежность и пессимизм, а с другой — в возможность безнаказанности за причиненное зло. А вера в Бога дает надежду на справедливость и уверенность в будущее.
Немецкий профессор Шнедельбах (Schnädelbach, Humboldt-Universität in Berlin) полагает, что в жизни каждого человека встречаются ситуации, происходят события настоль благоприятные, удачные, что появляется настоятельная потребность кого-то поблагодарить за такой подарок: человек благополучно пережил множество ситуаций в обычной мирной жизни вкоторых другие погибают или лишаются начисто возможностей дальнейшего роста и карьеры, или должны стать, по его собственному мнению, презренными в его сообществе, но он продолжает благоденствовать. Но атеисту благодарить за эти чудеса некого и эта потребность остаётся неудовлетворённой. То же самое происходит в ситуациях, когда выстраиваются в ряд плохие события и возникает протребность пожаловаться кому-то, кого-то сделать ответственным за эти неудачи, в которых сам человек с очевидностью не виноват. И во втором случае верующему легче, чем атеисту, которому не к кому обратиться, говорит Шнедельбах - атеист. Обращение к безличной судьбе не может заменить обращения к личному Богу [9-13].
Историческое или этнологическое доказательство опирается на факт признания всеми этносами и народами в течении тысячелетий о существование Бога (богов). По ходу истории выяснилось, что люди и примитивного уровня развития, и современной цивилизаций зависят от непредсказуемых и непреодолимых природных и космических сил. Верить надо по той простой причине, что Бог - есть, внушали автору этого сочинения московский православный человек и мусульманин - суннит из Астаны (Казахстан). Кроме того, настаивали они, Бог не требует от человека невозможного, он каждому даёт такую нагрузку, какую тот способен вынести. Сознание этого позволяет преодолеть многое. Планы лучше составлять вместе с обращением к Богу: без обращения к нему человеческие планы только смешат Бога. Достаточно вспомнить планы большевиков. Ссылался православный и на ещё одно обстоятельство, привлекательное для отдельного человека: «И сотрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прошлое уже прошло» [14].
К этому мнению примыкает и современный поэт Олег Целков: «Всегда загадочны утраты./ В бесплодных розысках в ответ / Я мучаюсь без результата: / У смерти очертаний нет. / Тут всё -
полуслова и тени, / Обмолвки и самообман / И только верой в воскресенье / Какой-то указатель дан.. .».
Вера делает человека увереннее. Нильса Бора (Bohr) спросили: «Почему он, выдающийся учёный, прибил над дверью подкову?». «Конечно, я не верю, что подкова приносит удачу! Но она помогает независимо от того, веришь в неё или нет». Суеверие учёного, пусть и прикрытое шуткой, - не святотатство, конечно, но когда золотой крест нательный пропивают - это, с точки зрения православного человека, святотатство. В то же время, когда проедают этот залотой крест от горькой нужды, как в семье отца Варлаама Шаламова, это грех, конечно, но не смертельный, простительный - слаб человек.
Большинство людей сомневается не в том, что Бог есть, а в его правоте, в допущении неискоренимого на Земле зла. Совсем мало умных людей (степень образованности здесь не играет роли) решительно отрицают существование Бога. Но исключительно редко кто из этих людей серьёзно надеется на реальное влияние Бога и принимают решения, опираясь исключительно на собственные соображения. Молиться у такого человека, даже при возникшем желании, не получается: «божественное» чувство, настроение и т.п. не сходят на него. Чувство многознайства и самоуверенность интеллекта мешают. Но многим известно, молитва, как и слёзы, оказывают сильное терапевтическое воздействие - они облегчают душу, снимают порою невыносимое напряжение. Имеется и другое измерение этого вопроса, прямо относящееся к большинству интеллектуалов. «Мне близок Бог, но не могу молиться. /Хочу любить - и не могу любить» -писала Зинаида Гиппиус.
В одном из романов Сомерсета Моэма (Maugham) описана такая история: некий человек всю жизнь искал Бога, и вот он пришёл со своими сомнениями к священнику. Сомнения традиционные: что же это за мироустройство придумал Бог, в котором столько несправедливости? Мудрый священник выслушал его и сказал: «Поскольку вы всю жизнь искали справедливости, то вы глубоко религиозный человек, не верящий в Бога. Идите, Бог вас сам найдёт! ». Вот это определение - глубоко религиозный человек (мы сказали бы, человек высокой духовности), не верящий в Бога, подходит многим интеллектуалам-интеллигентам русскоязычной культуры.
Религиозный человек имеет ощутимое преимущество при ответе на грозные вопросы своей жизни и своего времени: у него есть ответы непоколебимого авторитета на основе священных книг.
5. Имяславие.
Совершенной мистикой по отношению к Богу дпя многих выглядит теория «имяславия». Когда-то на Старом Афоне началось движение в защиту утверждения, что Имя Бога есть сам Бог. Священный Синод Русской империи, куда поступили жалобы на эту «ересь», после долгих дискуссий решил, что это ересь, и еретиков с Афона соедует удалить, а служить им в православной церкви запретить. Но позже им служить разрешили. Синод, по-видимо, сам колебался в этом вопросе. Но вот знаменитый богослов и учёный, отец Павел Флоренский сразу встал на точку зрения имяславцев. Но не только он - два человека продумали это очень глубоко: Павел Флоренский и Александр Лосев. Флоренский вычислил формулу, что имя Божие есть Бог, но сам Бог не есть ни Имя Божие, ни имя вообще. Лосев полагал, что эта формула совершенно правильная. Только под именем надо понимать не буквы и не звуки, которые мы произносим. Буквы и звуки эти есть иконы. Икона, конечно, не Бог, но на иконе изображено божественное. «Вот что надо понимать», - добавлял он. В Имени Божием Бога нет, но в его энергии, в его смысловом истечении есть сам Бог. Вот в этом смысле Лосев и писал те тезисы правильного имяславия, о которых упоминалось. Он советовался с Флоренским и от него много получил. Можно утверждать, что было только два человека - Флоренский и Лосев - из всего православия, которые отнеслись к этому серьёзно и продумали это до конца. После большевистского переворота 1917 всё это было не только забыто, но и запрещено.
В начале ХХ века Флоренский занимался и анализом имён в русской транскрипции. Он пришёл к выводу, что существует связь между именем человека и событиями его жизни. Философия «Имяславия» требует нового внимания исследователей не только в гносеологическом, но и в аксиологическом, ценностном плане. Есть Nomina sunt odiosa - Имена ненавистные, одиозные. Слово, конечно, ранит, но словестная агрессия всё же получше, чем физическая и нередко предотвращает её. Снимает она напряжение и у ругающегося.
Высказывание-окликание (обзывание) может создать новую реальность, в которой человек
не только называется, но и чувствует себя по другому (свиньёй, например, или гением), а предмет может засверкать новыми гранями (это дерево драгоценное). Поэт, как Бог, даёт истинные имена вещам. Можно подозревать и о существовании некоей мистики имён. Так, Бонапарт означает «хорошая доля». У Константина Георгиевича Паустовского имеются строки о значимости названий по отношению к странам, местам и селениям и их связи с культурой и духовностью народа. Названия - это народное поэтическое оформление страны. Они говорят о характере народа, его истории, его склонностях и особенностях быта. Названия нужно уважать. Многие тайны истории страны, менталитета её населения заключены в названиях. ...
Литература и источники
1. См.: Wörterbuch der philosophischen Begriffe. Hamburg 2014, Felix Meiner Verlag."
2. Новая Женевская учебная Библия. Синодальный перевод. Hänssler-Verlag 1998.
3. Новая философская энциклопедия. М.: «Мысль», 2010. т. 3.
4. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. М.: «Новое небо», 2018.
5. Протагор. О природе. // Фрагменты ранних греческих философов. ч. 1. М., 1989. с. 288; Платон. Софист 2576; Декарт Р. Начала философии // Избранные произведения. М., 1950. с. 473; Бергсон А. Творческая эволюция. М.-СПб., 1914. с. 253; Heidegger M. Einführung in die Metaphysik. Tübingen 1953, S. 18; Европейский нигилизм. Время и бытие. М. 1993. с. 74.
6. Аюпов Н.Г. Проблема человека в тенгрианстве. В: Адам бол! Что это значит? Алматы-Астана-Караганда 2006.
7. Эйнштейн А. Моё кредо // Собрание научных трудов. В 4 т. Т. 4. М.: Наука, 1967.
8. См.: Timatos, 28 ff., Philebos 22 C; Aristoteles, Metaph.1073a 27
9. См.: Литература. 2003. № 32.
10. См.: Christmon. 2001. №1. S. 22.
11. Die Zeit. Wissen. 1998. № 48. S. 87.
12. Rudolf Steiner. Praxis der Waldorfpädagogik. Stuttgart, Verlag Freies Geistesleben 2004.
13. Angress Judith. Einblick in die Waldorfschule. Stuttgart, Verlag Freies Geistesleben 1994.
14. Апокалпсис. Откр. 21.4.
References and Sources
1. Sm.: Wörterbuch der philosophischen Begriffe. Hamburg 2014, Felix Meiner Verlag."
2. Novaya Zhenevskaya uchebnaya Bibliya. Sinodal'nyj perevod. Hänssler-Verlag 1998.
3. Novaya filosofskaya enciklopediya. M.: «Mysl'», 2010. t. 3.
4. Bibliya. Knigi Svyashchennogo Pisaniya Vethogo i Novogo Zavetov. M.: «Novoe nebo», 2018.
5. Protagor. O prirode. // Fragmenty rannih grecheskih filosofov. ch. 1. M., 1989. s. 288; Platon. Sofist 2576; Dekart R. Nachala filosofii // Izbrannye proizvedeniya. M., 1950. s. 473; Bergson A. Tvorcheskaya evolyuciya. M.-SPb., 1914. s. 253; Heidegger M. Einführung in die Metaphysik. Tübingen 1953, S. 18; Evropejskij nigilizm. Vremya i bytie. M. 1993. s. 74.
6. Ayupov N.G. Problema cheloveka v tengrianstve. V: Adam bol! CHto eto znachit? Almaty-Astana-Karaganda 2006.
7. Ejnshtejn A. Moyo kredo // Sobranie nauchnyh trudov. V 4 t. T. 4. M.: Nauka, 1967.
8. Sm.: Timatos, 28 ff., Philebos 22 C; Aristoteles, Metaph.1073a 27
9. Sm.: Literatura. 2003. № 32.
10. Sm.: Christmon. 2001. №1. S. 22.
11. Die Zeit. Wissen. 1998. № 48. S. 87.
12. Rudolf Steiner. Praxis der Waldorfpädagogik. Stuttgart, Verlag Freies Geistesleben 2004.
13. Angress Judith. Einblick in die Waldorfschule. Stuttgart, Verlag Freies Geistesleben 1994.
14. Apokalpsis. Otkr. 21.4.
РАУ ИОГАНН - доктор философии, профессор; Научный форум по международной безопасности при Академии штабных офицеров Бундесвера (Гамбург) и Академии защиты Отечества (Вена).
RAU, JOHANNES - Doctor of Philosophy, Professor; Scientific Forum on International Security at the Academy staff officers of the Bundeswehr (Hamburg) and the Academy of defending the Homeland (Vienna) (rau100@mail.ru).
УДК 101.1 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-3-218-224
БАРКОВА Э.В.
ОСВОЕНИЕ ЭКОМИРА ЗЕМЛИ В НАУЧНОМ И ХУДОЖЕСТВЕННОМ НАСЛЕДИИ АКАДЕМИКА В.А. ОБРУЧЕВА: ОПЫТ ИСТОРИКО-ПЕРСОНОЛОГИЧЕСКОГО
АНАЛИЗА
Ключевые слова: история экофилософии, историко-персонологический подход, наследие, академик В.А.Обручев, универсальная эволюция, целостность, Земля, природа, культура.
Потенциал освоения и развития экофилософии связывается с возможностями использования и работы с достижениями истории науки, исследованием связи элементов биографий ученых со стилем их мышления, учений об эволюции Земли и опытом художественно-эстетического освоения мира. На материале наследия выдающегося русского советского ученого-геолога, географа, палеонтолога, крупного общественного деятеля, историка науки, педагога и писателя-фантаста академика Владимира Афанасьевича Обручева апробируется историко-персонологический подход к исследованию истории и логики становления экофилософии.
BARKOVA, E. V
DEVELOPMENT OF THE ECO-WORLD OF THE EARTH IN THE SCIENTIFIC AND ARTISTIC HERITAGE OF ACADEMICIAN VA. OBRUCHEV: THE EXPERIENCE OF HISTORICAL AND PERSONOLOGICAL ANALYSIS
