CC BY
109
УДК 271.22
Сазонов Дмитрий Иванович
кандидат богословия, протоиерей Общецерковная аспирантура им. св. Кирилла и Мефодия
ЗАКРЫТИЕ ЦЕРКВЕЙ КАК ФАКТОР ГОНЕНИЙ НА ЦЕРКОВЬ С 1958 ПО 1965 гг. (по материалам Центральной России)
Реформа приходского управления, принятая на Архиерейском соборе 1961 года, проводилась под давлением Совета по делам Русской Православной Церкви и сказалась на всем церковном устройстве. В статье автор показывает, что под видом «единовременного учета» и закрытия «затухающих приходов» российского народа были переданы в использование не по назначению сотни церковных зданий, большинство из которых было превращено в руины. Многие из этих зданий представляли собой памятники истории и архитектуры российского народа, шедевры зодчества, памятники письменности, искусства, без которых любой народ духовно деградирует. Закрытие сопровождалось грубым администрированием, подчас административным давлением на членов двадцаток, хулиганскими действиями в отношении религиозных чувств людей. Борьба с инакомыслием, в том числе на религиозном направлении, прикрытая лозунгами утопической идеи построения коммунизма за 20 лет, обернулась страшной трагедией для российской культуры. Смена руководства страны послужила фактором ослабления притеснений Церкви, масштабы процесса закрытия церквей были заторможены, что дало шанс сохранить для будущих поколений оставшуюся часть культурного наследия нашей страны.
Ключевые слова: Церковь, уполномоченный, религиозная община, закрытие, регистрация.
После ХХ съезда партии и принятия новой программы построения коммунизма в ближайшие 20 лет новый курс руководства страны о «возвращении к ленинским нормам» озвучил в своем выступлении председатель Совета по делам Русской Православной Церкви В. А. Куроедов, который безапелляционно заявил о «слишком густой сети церковных учреждений, не вызванных никакой практической необходимостью» [16, с. 58-61].
Активное наступление на религию, предпринятое государственными и партийными органами для борьбы с религиозными предрассудками, в 19581964 гг. имело целью искоренение инакомыслия среди «отсталой части населения». Новый курс характеризуется исследователями данной темы как «гонение на религию» [19, с. 202]. Наступление на религию велось по двум основным направлениям: «перевоспитание» (идеологический фактор), физическое уничтожение «очагов мракобесия и отсталости» (закрытие храмов).
Параллельно с реформой приходского управления, принятой на Архиерейском соборе в 1961 году, положившей начало коренному преобразованию в Церкви его иерархического и канонического строя, при активном участии Совета по делам Русской Православной Церкви был проведен «единовременный учет» количества всех церковных зданий, их площадь и габариты, количество совершаемых духовенством треб и количество посещающих церкви людей.
Церковные здания были либо оставлены без службы и затем разграблены и разрушены людьми и временем, либо перепрофилированы под хозяйственные нужды и «учреждения культуры». Налицо были факты грубого администрирования. В разные годы в разных областях количество закрываемых храмов было неравномерным. Так,
в Калининской области в 1960 году снято 10 религиозных общин, в Ярославской - 12, в Московской - 4, а во Владимирской - 2. В 1961 году в Калининской области не снято с регистрации ни одной общины, а в Московской области - 12. В 1962 году в Калининской снято с регистрации 21 община, что является «рекордом» среди областей Центральной части РСФСР, а в 1963 году в той же области не снято с регистрации ни одной общины [7, с. 112115]. Закрытие осуществлялось под разными предлогами: поводом могло служить то обстоятельство, что церковь была открыта в войну на оккупированной территории по разрешению немецких властей. Поводом могло быть нахождение церкви рядом со школой, церковь могла служить помехой для движения транспорта, и т.д. Храм могли закрыть временно по причине эпидемии, затем держать в «карантине» и впоследствии снять с регистрации. О закрытии церкви в Ново-Никольском Ростовского района Ярославской области под предлогом эпидемии ящура рассказала в своих воспоминаниях монахиня Серафима (Зуммер) [15, с. 115]. На территории Центральных областей РСФСР в период с 1958 по 1963 гг. было снято с регистрации 191 религиозная община, с 854 в 1958 г. до 663 в 1963 г. Из 10 областей и г. Москвы особенно пострадали Московская - снято с регистрации 77 общин, Ярославская - 52 община, в Рязанской области -16 общин. Меньше всех пострадала Москва - из 45 общин в 1958 году лишь в 1963 году была снята с регистрации одна община [6, с. 113-115].
Из общего количества закрытых храмов одни были отданы под культурно-просветительские нужды (клубы, кинотеатры), другие - под хозяйственные. Многие здания церквей взрывались в связи с тем, что малобюджетным организациям, располагающимся в них, не под силу было их содержать. Чудом сохранился Спасо-Преображенский собор
46
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 3, 2015
© Сазонов Д.И., 2015
Закрытие церквей как фактор гонений на Церковь с 1958 по 1965 гг. (по материалам Центральной России)
в Рыбинске. Его спасло лишь то, что по проекту мост через Волгу целесообразнее оказалось сместить на 60-80 метров вниз по течению реки [13, с. 46-48]. Сохранилась запись в протоколе совещания: «...Сохраняется здание бывшего собора, что дает экономию в 1 млн. руб. (по балансовой стоимости)» [11, с. 53]. При проведении учета церквей было выявлено много бездействующих храмов -затухающих приходов. «Затухающие приходы» -деревенские дотационные храмы, которые не могли содержать постоянного священника. Службы в них проводили командированные священники. Затухающие приходы были малолюдны и содержались в основном за счет финансово обеспеченных приходов. Совет принял меры по ликвидации подобной практики, что в конечном итоге приводило к прекращению существования прихода. Например, в заключении о снятии с регистрации религиозной общины с. Бурмакино Некрасовского района Ярославской области говорится: «Религиозная община с. Бурмакино по существу распалась, собраний учредителей не было с 1951 года. Церковные службы проводились с 1956 года до мая 1960 года священником соседнего прихода - 12 служб в год [9, с. 1]. Так, Ильинская церковь с. Ильинское Даниловского района была снята с регистрации и закрыта в 1960 году по решению Совета по делам РПЦ в связи с тем, что приход был признан «умирающим»: «доходы падают, община активности не проявляет. епископ постоянного священника не назначает» [9, с. 2]. В решении о снятии в 1964 году с регистрации религиозной общины Рождественской церкви с. Правдино Некоузского района Ярославской области говорится о том, что снимается она в связи с малодоходностью и отсутствием постоянного священника, а также в связи с тем, что рядом в 12 км в с. Красное имеется церковь и верующие могут удовлетворить свои религиозные потребности в ней. Хотя тут же говорится о том, что в 1961 году в Рождественской церкви было совершено 14 крещений и что закрывается она еще и потому, что «никто из села Правдино не обращался о возобновлении богослужений» [10, с. 1].
Сама ликвидация молитвенного здания в некоторых случаях принимала форму грубого насилия. Она производилась под охраной милиции и дружинников. Материальные ценности изымались без всякой описи, все сопровождалось подчас варварским разрушением всего, что попадалось под руку [17, с. 71]. Так происходило, например, в Костроме [20, с. 42]. «Было сказано: закрывайте культурными способами, щадя чувства верующих, - писал протоиерей Александр Мень, - но эти олухи на местах - раз начальство велит - стали душить людей» [14, с. 255-256]. Яркую характеристику духу того времени дают воспоминания Анатолия Борисовича Свенцицкого, который на страницах своей книги «Невидимые нити», рассказывая о взрыве Преоб-
раженского собора в Москве (официальная версия причины сноса собора - постройка метро открытым способом), и ходатайствах прихожан, поддержанных Комитетом защиты мира, приводит слова Н. Хрущева, который в ответ на просьбы о пересмотре решения по поводу закрытия храма сказал: «Ничего, еще не одну церковь в Москве и других городах взорвем.» [18, 169].
Ярким примером служит ситуация с церковью с. Железный Борок Ярославского района Ярославской области - оно подлежало сносу в связи со строительством Ново-Ярославского нефте-перабатывающего завода. Причем не была дана оценка архитектурной, исторической, культурной значимости здания церкви. Руководствуясь сугубо практическими доводами, исполкомом областного совета депутатов было принято решение о сносе находящейся там Воскресенской церкви [9, с. 1].
Многие современные исследователи ссылаются на то, что закрытие в основном происходило по самоуправству местных властей и «личностному фактору» - рвение местного уполномоченного и являлось следствием либо его убеждения, либо было связано с его желанием проявить инициативу. Он инициировал снятие с регистрации религиозных общин и закрытие церквей, он же снимал с регистрации неугодного священника или переводил его в другое место служения из церкви, намеченной к закрытию. Затем он в течение 6-11 месяцев отказывался регистрировать в данную церковь кого-либо из предложенных епископом кандидатов [2, с. 69]. Далее - снимал церковную общину с регистрации.
Наверх надо было давать сведения о проведении идеологической работы среди населения и о ее результатах. Необходимы были показатели «работы», отчетность, уменьшение религиозности и оправдание того, почему все-таки она продолжает оставаться [4, с. 23]. Для получения сведений внедрялись «свои люди» в двадцатки, назначались старосты, которые писали доносы на священнослужителей по разным поводам. Обвинения распространялись в газетах в виде фельетонов, через окно сатиры, публичный остракизм. Священника переводили на другой приход, находили повод для дискредитации и .снимали с регистрации [5, с. 26]. За годы своего служения некоторые священнослужители меняли десятки приходов, что стало «нормой» для того времени. Все делалось для того, чтобы люди отвернулись от Церкви, от храма, где молилось не одно поколение их предков, делалось все для того, чтобы люди не привыкали к священнику, чтобы он не был для них авторитетом, не служил примером. В отчете Уполномоченного по делам РПЦ по Костромской области Кудрявцева указывается, что если в 1958 году поступило 26 заявлений об открытии 12 церквей, то в 1959 году лишь 5 заявлений об открытии 5 церквей [4, с. 11].
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 3, 2015
47
Уполномоченные Совета на местах всячески затягивали с выдачей справки о регистрации, требуя прописки, а райисполком и вторивший ему сельсовет не желали священника прописывать, пока он не предъявит справку о регистрации... Получался замкнутый круг. Храм стоял без службы. После шести месяцев уже ставился вопрос о снятии его с регистрации [1, с. 32].
Пока церковь оставалась без священника, местные органы власти проводили «индивидуальную разъяснительную работу» с членами двадцатки, уговаривая, а в некоторых случаях посредством угроз принуждали людей выйти из двадцатки, чтобы затем уполномоченный мог объявить о распаде церковной общины. Далее облисполком выносил постановление о закрытии церкви и передаче здания местному колхозу или горсовету. Решение о закрытии храма не объявлялось церковной общине, а посылалось в Совет по делам РПЦ, который снимал с регистрации церковную общину и церковное здание передавал под клуб местному колхозу. Протесты и просьбы верующих в расчет не принимались. Несмотря на их многочисленные жалобы и ходатайства, на указание необоснованности и беззаконности властей, закрывших храм, случалось, что на протяжении нескольких лет инициативной группе ходатаев даже не показывали постановление о закрытии храма с целью скрыть формулировку и мотивацию, предварившие закрытие.
Под изъятие попали здания и хозпостройки, переданные Церкви во время войны и послевоенный период.
Во Владимире удалось отстоять Успенский собор, который под предлогом реставрации хотели закрыть [3, с. 1-2, 6-8]. Иногда на местах требования местных властей о закрытии храма принимали своеобразные формы. Священник Георгий Эдель-штейн в своей книге «Записки сельского священника» описывал ситуацию, когда Смоленский храм с. Ушаково Буйского района Костромской области смогла отстоять одна старуха. Против нее власть ничего не смогла сделать. Церковь была спасена от закрытия [20, с. 39]. Было и так, что лишь вмешательство высоких чинов спасало ту или иную церковь. Так, вмешательство маршала А.М. Василевского спасло Вознесенскую церковь в с. Но-вопокровское Кинешемского района Ивановской области, в которой служил его отец, от полного разорения [12, с. 150].
Что же представляло из себя то, что ревнители новой жизни оставили потомкам после борьбы с «духовной сивухой»? Приведем свидетельство костромского священника Георгия Эдельштейна, на глазах которого происходила картина разорения храмов и неразрывно связанное с разрушением святынь разорение всей жизни и уклада русской деревни на территории Центральной России. Он пишет, что из двадцати шести сел и деревень, от-
куда лет сорок назад «туча народу» по большим праздникам приходила в церковь с. Ушаково, до основания вымерло четырнадцать. «Крапива и чертополох на месте изб, садов и огородов. захудалый приход, бедный, малолюдный, непрестижный, изгоев сюда шлют» [20, с. 42-43].
После снятия в 1964 г. Н. Хрущева тенденция по закрытию церквей заметно замедлилась. С 1964 года по 1970 на территории Центральных областей РСФСР было снято с регистрации 42 храма, с 663 в 1964 году до 621 в 1970 г. Для сравнения, в период «хрущевской оттепели» в пик притеснения Церкви с 1958 по 1963 гг. - 191. Неизменным количество действующих храмов осталось в Ивановской, Московской, Смоленской, Тульской областях. По одному храму снималось в 1969 году во Владимирской области, в 1968 году - в Костромской, в 1969 году - в Калужской (вспомним, что во время притеснений Церкви Калужская область наиболее пострадала) [8, с. 1-14]. А.Б. Свенцицкий приводит данные о том, что в 1966-1970 гг. в СССР было закрыто 250 храмов, а в 70-е годы в среднем закрывалось по 50 церквей в год. Приведенная цифра дает нам право сказать, что большинство закрытых храмов приходилось на Центральные области СССР.
На основании озвученных выше фактов можно сделать вывод о том, что с прекращением фантастических планов по построению коммунизма антицерковная кампания была свернута, хотя и не забыта. На Церковь продолжали давить силой административно-пропагандистского аппарата, но массовое закрытие храмов было остановлено, что послужило спасению и сохранению многих памятников культуры русского народа.
Библиографический список
1. АрдовМ. Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни. - 2-е изд. - М., 1998. - 256с.
2. Василий (Кривошеин), архиеп. - Две встречи. Митрополит Николай (Ярушевич) и митрополит Никодим (Ротов). - СПб.: Из-во: «Сатис», 2003. -224 с.
3. Государственный архив Владимирской обал-сти (ГАВО). - Ф. Р-632. - Оп. 8. - Д. 2 - Л. 56.
4. Государственный архив Костромской области (ГАКО). - Р-2102. - Оп. 5. - Д. 32. - Л. 43.
5. Государственный архив Ивановской области (ГАИО). - Ф. Р-2953. - Оп. 4. - Д. 36. - Л. 26.
6. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). - Ф. Р-6991. - Оп. 2. - Д. 236. - Л. 126.
7. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). - Ф. Р-6991. - Оп. 2. - Д. 486. - Л. 164.
8. ГАРФ. - Ф. Р-6991. - Оп. 6. - Д. 167. - Л. 147.
9. Государственный архив Ярославской области (ГАЯО). - Р-1033. - Оп. 1. - Д. 22. - Л. 50.
10. ГАЯО. - Р-1033. - Оп. 1. - Д. 33. - Л. 14.
11. ГАЯО. - Р 1385. - Оп. 1. - Д. 30. - Л. 65.
48
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 3, 2015
Собирательская и научно-исследовательская работа костромских и ярославских музеев (1945-1980-е годы)
12. Кинешма. Прошлое и настоящее города на Волге // Альманах / сост. И. Антонов. - Иваново, 1998. - 215 с., ил.
13. Михайлов А.В. Спасо-Преображенский собор. История и современность. - Рыбинск, 2008 -80 с., ил.
14. Мень А., прот. Воспоминания // Континент. - Париж, 1996. - № 88. - 367 с.
15. Патлань С. Священик села Теремно Иосип Зумер. - Луцьк, 2013. - 156 с.
16. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели» (десять лет из жизни Патриарха Алексия. 1955-1964 гг.) / публ. М.И. Одинцова // Отечественные архивы. - 1994. - № 5. - С. 25-83.
17. Русская Православная церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / сост. Г. Штриккер. - М.: Пропилеи, 1995. -463 с.
18. Свенцицкий А.Б. Невидимые нити: Церковь, события, люди. - М.: Издательство Московской Патриархии, 2009 - 432 с., ил.
19. Чумаченко Т.А. Государство. Православная Церковь, верующие. 1941-1961 гг. - М., 1999. -247 с.
20. Эдельштейн Г., прот. Записки сельского священника. - М.: РГГУ, 2005. - 369 с.
УДК 069
Данильченко Иван Вениаминович
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
СОБИРАТЕЛЬСКАЯ И НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА КОСТРОМСКИХ И ЯРОСЛАВСКИХ МУЗЕЕВ (1945-1980-е годы)
В статье отражена работа музеев по сбору экспонатов и документальных свидетельств, их изучению и подготовки к показу в экспозициях и выставках. Научно-исследовательская работа рассматривается в рамках Костромской и Ярославской областей. Кроме этого, в статье затронут ряд проблем, оказывавших влияние на музейное дело. Так, кадровый вопрос сильно отражался, особенно в послевоенное время и в районных музеях, на результатах собирательской работы и на разработке тематико-экспозиционных планов. Отсутствие свободных площадей и подходящих фондохранилищ не позволяло пополнять музеи новыми экспонатами. А запущенный учет музейных фондов отрывал научных сотрудников на работу по наведению порядка в фондовом хозяйстве. Также на характер музейной работы оказывала влияние идеологическая составляющая. Если до середины 1950-х гг. в музейной работе преобладала советская история, то с середины 1960-х гг. усилился интерес к дореволюционной и древней истории страны.
Ключевые слова: музей, музейное дело, научно-исследовательская работа, тематико-экспозиционный план, собирательская работа, археологические раскопки, государственный учёт, сверка.
Научно-исследовательская деятельность - одно из основных направлений музейной работы, определяемое задачами накопления документальных свидетельств и источников знаний, их обработки и введения в научный и общекультурный оборот [31, т. 2, с. 13].
В эту работу входят сбор и изучение музейных предметов, подготовка их к показу в экспозициях и выставках, разработка тематико-экспозицион-ных планов, составление экскурсий и лекций, написание статей по истории и краеведению. Успех всей этой деятельности напрямую зависел от ряда факторов. На примере музеев Костромской и Ярославской областей рассмотрим их научно-исследовательскую работу и влияние на нее кадровой проблемы, общехозяйственного состояния музеев и состояния учета музейных фондов. Также на характер музейной работы, несомненно, оказывала влияние идеологическая составляющая.
Основная деятельность краеведческих музеев, в том числе и научно-исследовательская, в послевоенные годы была направлена на помощь восстановлению народного хозяйства. В задачи отделов природы входило выявление и изучение природ-
ных богатств края с целью привлечения местных ресурсов для нужд промышленности. Историческому же отделу основное внимание рекомендовалось уделять исследованию, сбору и показу материалов, характеризующих участие данного края в Великой Отечественной войне [28, с. 55-56].
Так, музеи Костромской области практически сразу после войны проводили работу по изучению местных ископаемых. Например, Буйским музеем собран материал не только об историческом прошлом города, но и сырьевых ресурсах района. Материал пополнялся через экскурсии и походы научно-краеведческого характера с привлечением к этой работе учащихся школ города и любителей-краеведов. А в 1946 г. сотрудниками Галичского музея при активном участии главного врача госпиталя были исследованы целебные свойства грязевых источников Галичского озера [15, л. 38].
Ярославский же областной музей занимался в первую очередь сверкой реэвакуированных в 1945 г. фондов из г. Галича, входившего до 1944 г. в Ярославскую область. Для разработки тем экспозиций, конечно, находилось время, но в основном в конце рабочего дня, а то и приходилось зани-
© Данильченко И.В., 2015
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 3, 2015
49
