CC BY
14ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ И ПОРЯДОК ПРИМЕНЕНИЯ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА ПО УСТАВУ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА 1864 г.
THE LEGAL REGULATION AND THE ORDER OF APPLYING MEDICAL MEASURES OF COMPULSION UNDER THE STATUTE OF CRIMINAL PROCEEDINGS OF 1864
М. А. Буфетова
канд. юрид. наук, доцент доцент кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора Байкальского государственного университета экономики и права
В статье освещаются исторические аспекты развития уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего порядок назначения принудительных мер медицинского характера по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г.
The article deals with the historical issues of the development of the criminal procedural legislation concerning the order of applying medical measures of compulsionunder The Statute of Criminal Proceedings of 1864.
Ключевые слова: принудительные меры медицинского характера, уголовно-процессуальное законодательство, Устав уголовного судопроизводства.
Keywords: medical measures of compulsion, criminal procedural legislation, The Statute of Criminal Proceedings.
Введение в практику российского судопроизводства судебных уставов (1864 г.) привнесло ряд принципиально новых для российской действительности основ процессуального законодательства, таких как гласность и состязательность процесса, устное производство, равноправие сторон. Фактически тогда же были заложены основы отечественного уголовно-процессуального законодательства о психически больных. Однако рационального законодательства в этой области уголовного судопроизводства России так и не было введено. Несмотря на то что среди прогрессивно настроенных юристов и врачей постоянно слышались призывы к его разработке, в действительности большинство дел с участием душевнобольных оканчивалось на стадии предварительного следствия и не попадало на рассмотрение гласного и равноправного суда [1, с. 218]. Практика шла по пути прецедентов, которые строго фиксировались, дабы впоследствии по ним можно было бы создать своего рода «статистические путеводители» [2, с. 52].
Все законодательство о душевнобольных было представлено отдельными статьями в Ус-
таве уголовного судопроизводства (в дальнейшем сокращенно — УУС), Уложении о наказаниях (в дальнейшем сокращенно — УН), а также в сборниках Решений Общего собрания и Уголовного кассационного департамента Правительствующего сената (в дальнейшем сокращенно — Решения ОС и Решения УКД).
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что, как правило, все законодательные акты издавались с подробными комментариями (зачастую радикально различавшимися у разных авторов). Толкование статей допускало возможность должностных лиц действовать по своему усмотрению, например, при освидетельствовании обвиняемого или подследственного следователь имел возможность не знакомить врача с материалами дела, ссылаясь на тайну следствия [3, с.172].
Нередко следователь не располагал сведениями о здоровье подследственного. По окончании следствия прокурор мог дать заключение об освидетельствовании обвиняемого в суде, где должны были присутствовать два врача, однако закон не оговаривал их специальности. В освидетельствовании принимал уча-
2(8)/2014 Глагол ъ
правосудия
стие весь состав суда, предпочтения мнению врачей не отдавалось. В результате освидетельствования обвиняемый попадал на «испытание» в психиатрическую клинику (или земскую больницу) сроком два-три месяца. В распоряжение экспертов-врачей больницы уголовное дело не попадало. Решение о передаче дела экспертам находилось во власти суда, но, как правило, суд отказывал в праве ознакомления с делом или предоставлял в распоряжение экспертов короткую выписку из него. После окончания срока испытания в клинике назначалось второе распорядительное заседание, на которое вызывались эксперты, но не обязательно те, которые принимали участие в освидетельствовании в первый раз или проводили наблюдение в больнице. Результатом заседания являлось либо закрытие дела, либо его направление в открытое судебное заседание. В ходе допроса свидетелей экспертам разрешалось задавать им вопросы, но лишь через председательствующего суда. Вопросы могли быть отклонены председательствующим.
Освидетельствование признавалось законом необходимым, если лицо, привлеченное к уголовному делу в качестве обвиняемого, вызывало сомнение в состоянии своих «умственных способностей», в случаях, когда:
1) это лицо совершило преступление, уже будучи душевнобольным;
2) оно заболело душевным расстройством после привлечения его к делу, но до вынесения приговора суда;
3) душевное расстройство обнаружилось у осужденного (ст. 353 УУС).
Как правило, окончательного решения эксперт не выносил, но указывал на несомненные признаки душевного расстройства (если они были) и высказывался в пользу необходимости наблюдения за подследственным в психиатрической больнице. Дальнейший ход дела зависел от прокурора. В случае его согласия с заключением следователя, опирающегося на мнение врача, о наличии у обвиняемого душевного расстройства, он направлял дело в окружной суд со своим заключением о «необходимости освидетельствования в состоянии умственных способностей» (ст. 354 УУС). Производство о сумасшествии или безумии обвиняемого, вместе с заключением о том прокурора выносилось на рассмотрение окружного суда. Дальнейшие действия суда определялись ст. 3551 УУС: «Когда по предвари-
тельному следствию откроются обстоятельства, дающие повод предполагать, что обвиняемый учинил преступное действие в припадке болезни, приводящем в умоисступление или совершенное беспамятство, а также если признаки означенной болезни или умственного расстройства обвиняемого окажутся после заключения предварительного следствия, но прежде предания суду, то обвиняемый подвергается освидетельствованию и делу о нем дается направление в порядке, определенном
ст. 353-356 УУС».
Помещение обвиняемого на испытание допускалось только по решению суда, оно осуществлялось в принудительном порядке независимо от тяжести преступления, даже если обвиняемый не находился под стражей. Лицам, не находящимся под стражей, предоставлялась возможность воспользоваться услугами частных клиник (за собственный счет), вместе с тем государственные клиники были обязаны принимать к себе больных по решению суда, за что им выплачивалось вознаграждение из казны. По окончании срока испытания подсудимый немедленно освобождался из клиники.
Решением министра юстиции № 2508 от 12 января 1908 г. государственным клиникам было дозволено выписывать испытуемых до окончания определенного судом срока [4, с. 187-189]. По необходимости срок содержания продлевался судом. По истечении срока испытания назначалось второе освидетельствование в суде. Приглашенные в суд эксперты располагали историей болезни из больницы и должны были ответить на два стандартных вопроса:
1. В каком состоянии находились умственные способности свидетельствуемого во время совершения им преступления?
2. В каком состоянии находятся умственные способности свидетельствуемого в настоящее время?
Ответы на указанные вопросы давались в краткой форме и без каких-либо объяснений и мотивировок. Дальнейшая судьба подсудимого определялась согласно ст. 356 УУС: «По производстве надлежащего освидетельствования окружной суд или постановляет определение о прекращении судебного преследования, когда окажется, что преступное действие учинено в безумии, сумасшествии или припадке болезненного состояния, приводящем в умоисступление или совершенное беспамятство, или же приостанавливает сие преследование, если об-
Глагол Ъ 2(8)/2014
правосудия
виняемый впал в болезненное состояние после совершения преступления или проступка, и назначает в последнем случае необходимую меру пресечения упомянутому лицу способов уклониться от следствия и суда» [5, с. 224].
Если психическое расстройство наступало после вынесения приговора, но до начала его исполнения, то дальнейшее действие совершались согласно ст. 355 УУС (примечание к ст. 602 УУС) или в порядке ст. 353 УУС. Для следователей существовал «Перечень вопросов, разъяснение коих требуется при направлении дел по ст. 353 УУС», отступления от формулировок которого не допускались [6, с. 314].
Согласно ст. 95 УН, «преступления или проступок, учиненные безумным от рождения или сумасшедшим, не вменяются им в вину, когда нет сомнения, что безумный или сумасшедший, по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния».
Н. С. Таганцев в этой связи отмечал: «Не вменяется в вину .. .деяние.. .учиненное лицом, которое во время его учинения не могло понимать свойства и значения им совершаемого, или руководить своими поступками, вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, или бессознательного состояния, или же умственного неразвития, происшедшего от телесного недостатка или болезни» [7, с. 89].
Решение о невменяемости выносилось исключительно на предмет конкретного преступления и не распространялось на последующие и предыдущие.
Решение экспертов для суда не являлось обязательным, оценивалось судом «по внутреннему побуждению» и не подлежало проверке в порядке кассационных жалоб (Решение УКД № 727 1869 г.).
На обсуждение специалистов и законодательных органов неоднократно выносились многочисленные проекты по организации содержания душевнобольных преступников, которые сводились к трем способам решения данной проблемы: создание специальных клиник для больных, находящихся на лечении в соответствии со ст. 95, 96 УН; создание для данной категории больных специализированных отделений при общих психиатрических
клиниках; устройство таких отделений при тюрьмах.
Известный своим гуманным отношениям к больным Н. Н. Баженов предлагал организацию специальных загородных колоний для таких больных, особенно подпадающих под ст. 96 УН [8, с. 15].
Единственный не вызывающий споров законодательный акт в данной области - Высочайшее повеление от 14 ноября 1864 г., согласно которому при каждом исправительном заведении в обеих столицах и губернских городах должна быть особая больница для умалишенных преступников на 120 человек. Многие психиатры высказывались в поддержку этого порядка, поскольку это решало вопрос наблюдения, лечения, обеспечивало охрану, в подобных отделениях можно было бы проводить освидетельствование и испытание, а в лице врачей отделения суды имели бы постоянных, штатных экспертов с большим опытом подобной работы [9, с. 35].
Несмотря на значительное количество доводов, решения вопроса о создании специализированных отделений при тюремных больницах не было принято, поэтому в каждой губернии губернское собрание распоряжалось судьбой «статейных больных» по собственному усмотрению.
Список литературы
1. Грейндберг Б. С. Судебно-психиатрическая экспертиза в уголовном процессе. М. : Изд-во юр. кн. склада, 1915.
2. Неклюдов Н. Уголовно-статистические этюды. СПб. :Изд-во Заленского и Любарского, 1865.
3. Хрулев С. Характер преступных деяний душевнобольных. СПб. : Тип. В. В. Комарова, 1893.
4. Собрание узаконений и распоряжений Правительства. СПб. : Тип. Правит. Сената, 1863-1917.
5. Духовской М. В. Русский уголовный процесс. М. : Изд-во для студентов, 1910.
6. Кони А. Ф. За последние годы. СПб.,1898.
7. Таганцев Н. С. Уголовное Уложение 22 марта 1903 г. СПб. : Гос. типография, 1904.
8. Баженов Н. Н. Проект законодательства о душевнобольных и объяснительная записка к нему. М. : Изд-во И. Кнебель, 1911.
9. Труды первого съезда отечественных психиатров в Москве. М. : Типография К. Ковалевского, 1887.
2(8)/2014 Глагол Ъ
правосудия
