CC BY
247
7. Самозванцев А.М. Книга мудреца Яджна-валкьи. - М.: Восточная литература, 1994. - 376 с.
8. Самозванцев А.М. Правовой текст дхармаша-стры. - М.: Наука, 1991. - 296 с.
9. Самозванцев А.М. Теория собственности в древней Индии. - М.: Наука, 1978. - 166 с.
10. Стоянов А.Н. Семья, брак и юридическое положение женщины по законодательным памят-
никам Индии. - Харьков: Унив. тип, 1885. - 45 с.
11. Шинкаренко К.И. Правовое положение женщин в Индии: традиционализм и современность: дис... канд. юрид. наук. - М., 2010. - 192 с.
12. Ghose J. C. The Principles of Hindu Law. -Calcutta, 1906.
13. Lingat R. The classical law of India. - London, 1973.
УДК 340.1
Романовская Вера Борисовна
доктор юридических наук, профессор, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород
Алборова Анастасия Георгиевна
кандидат юридических наук, нотариус [email protected]
закон, обычай, религия и правосознание: ИХ отражение В народных пословицах XIX ВЕКА
В статье рассматривается отношение российских крестьян в пореформенный период к государственным законам, их приверженность обычаям в регулировании общественных отношений, особенно семейных и наследственных. Обращается внимание на влияние религиозных представлений на правосознание народа. Религиозные идеалы играли ключевую роль при осуществлении народного правосудия. Одной из характерных особенностей обычного права было его местное разнообразие, являвшееся результатом влияния множества факторов, в первую очередь, богатства этнического состава российского населения. В качестве иллюстрации народного правосознания приводятся примеры поговорок, анекдотов, других образцов народного фольклора, в которых отражается отношение простых людей к праву, закону, суду и государственным чиновникам. Подробно анализируются примеры применения обычного права в разрешении крестьянских споров судебном процессе. Исследования народного, обычного права в России, активно проводимые во второй половине XIX века, подтверждают, что правовая практика в крестьянской среде, в волостных судах, основывалась в большей степени на народном правосознании, которое ярко и образно отражалось в поговорках и правовых обычаях.
Ключевые слова: поговорки, анекдоты, обычай, закон, право, правда, справедливость, законность.
Исторические источники познания права разнообразны, и в их числе можно выделить народные поговорки и пословицы. Их авторство установить невозможно, они возникают в устной народной речи и могут рассматриваться как вид фольклорного словесного творчества. В этом их сила и неопровержимость. В пословицах и поговорках зафиксирован практический опыт народа и его оценка конкретных исторических персонажей и событий. Эта оценка точно отражает народное мировоззрение и правосознание, то есть отношение к праву, государству, власти и ее отдельным представителям.
В свое время знаменитый русский языковед Владимир Иванович Даль провел огромную работу по собиранию, изучению и систематизации народных поговорок. В 1861-1862 годах он издал сборник «Пословицы русского народа», содержащий 30 тысяч пословиц, поговорок, загадок. Пословицы - образец устной народной речи, но не только. Пословицы и поговорки отражают взгляд народа на мир, на быт, на общественные порядки, на государство и право. А значит, это есть форма отражения правосознания.
Собранный им колоссальный материал иллюстрирует пренебрежительное отношение народа к праву, к государственному закону. Это видно не
только из всем знакомой поговорки «закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло», но также и других, менее известных: «Что мне закон, если судья знаком», «Судье полезно, что в карман полезло», - отражение внутреннего отношения к судебной власти и ее представителям характерно для первой половины девятнадцатого века, до пореформенного периода. Такое отношение имело объективные основания. Практически все исследователи правовой истории в России указывают на вопиющую несправедливость, продажность, непрофессионализм лиц, осуществляющих «суд и расправу». Это обстоятельство стало главной причиной судебной реформы второй половины девятнадцатого века. Известно, что Л.Н. Толстой писал о праве следующее: «...Если рассуждать не по науке, а по общему всем людям здравому смыслу..., то ответ на вопрос, что такое право, будет очень простой и ясный; правом в действительности называется для одних людей разрешение, даваемое ими самим себе, заставлять других делать то, что первым выгодно, для вторых же правом называется разрешение делать все то, что им не запрещено» [17]. Это мнение великого писателя точно отражало отношение к праву в народной среде.
Непомерные расходы, связанные с любым судебным спором, нашли свое отражение в пого-
© Романовская В.Б., Алборова А.Г., 2015
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова М- № 1, 2015
169
ворках: «богатому идти в суд - трын-трава, а бедному - долой голова», «пошел в суд в кафтане, а вышел - нагишом». Думается, что в комментариях подобные устойчивые выражения не нуждаются. Об адвокатах рассуждали по-разному, но чаще так: «Заступить заступил, а пять рублей слупил», «Наши правы, а сто рублей дали», «Каждый крючок ловит свой кусок». Никак не укладывалось в народном сознании, что труд адвоката должен оплачиваться не только, когда он защищает виновного, но равно и в том случае, когда он защищает правую сторону.
Другая мысль, которая ярко отражается в народных поговорках, - мечта о суде праведном, Божьем суде. «Пред Богом с правдой, пред судьей с деньгами», «За правду - Бог и добры люди», «В суд пойдешь - правды не найдешь», «Кто повинен - того суди Бог», «Кто правду хранит, того Бог наградит», «Кто правого винит, тот сам себя язвит». Великое множество поговорок свидетельствует об уверенности народа в том, что высшая справедливость и правда не в людях, а в Боге. Считалось, что судебная тяжба - пустая трата времени и денег, что не стоит надеяться на судейскую справедливость, правильнее смириться и надеяться на Божью милость и высшую справедливость, которая, несомненно, проявится и накажет виновного. Нельзя забывать, что православное мировоззрение выходит за рамки земной жизни, оно включает представления о посмертии, по христианской терминологии - «жизни вечной». Если человек плохой, с точки зрения окружающих, при жизни процветает, не неся никакой ответственности за свои преступления и грехи, то это говорит лишь о несправедливости государственной судебной системы, но не дискредитирует в глазах православного высшую, божественную справедливость, срок для которой просто еще не наступил. То, что современному ироничному человеку может показаться смешным и нелепым, не казалось таковым нашим верующим предкам.
Народ крепился не правом, а верой, которая всегда стояла много выше всяких правовых предписаний. «Ибо правда властей века сего ниже правды Божией, - сказано в Добротолюбии, - их суд бывает часто началом великой неправды» [4, с. 42]. Подвижническое слово, которым питалась духовность народа, наставляло так: «если я, оставя молитву и внимание своему сердцу, начну искать суда на обидевших меня и корпеть в сенях судилищ, то явно, что для меня искомое (т.е. предмет судебного спора - В.Р.) гораздо дороже собственного моего спасения» (спасения души для жизни вечной - В.Р.) [4, с. 43]. Православие внушало идею обязанности, а не права. Но, увы, как верно заметил Н.А. Бердяев: «Обязанности не исполнялись по греховности, право же не считали добродетелью» [1, с. 50]. Это обстоятельство хорошо отражается в образцах
устного народного творчества. Русь шла не путем рационального сознания, как это происходило в Западной Европе, а через религиозно-положительный опыт. Такое преобладание религиозного, духовного над мирским, материальным проходит красной нитью по всем древнерусским и средневековым источникам: посланиям, повестям, поучениям, житиям, трактатам и т.д. Законы не имели особой ценности для «русского мужика», который стремился скорее к «справедливости», чем к «законности», к «правде» нежели к «праву».
Отражением такой системы ценностей являются малоизвестные современнику поговорки: «Бог видит, кто кого обидит», «Не бойся никого, кроме Бога одного», «Бог долго ждет да больно бьет» или «Кто добро творит, того Бог благоволит».
Напрашивается вывод о том, что правосознание русского человека было неразвитым, слабым. Не понимал народ, зачем нужны законы, не уважал их и не считал важным для своей повседневной жизни. «Где закон, там и неправда» - такая печальная истина могла высветиться лишь в результате долгого, многовекового, выстраданного народом горького опыта.
И лишь один закон - Закон Божий, признавался простым народом за высший авторитет, хотя и его по слабости своей каждодневно нарушал. Однако знал наверняка, «что такое хорошо и что такое плохо», имел четкое представление о справедливости, о правде, о рассуде - («суд не на осуд, а на рас-суд»), - и это тоже одна из особенностей русского правосознания. Настоящий, праведный суд виделся в народных идеалах именно как «рассуд»», т.е. рассуждение по правде, по справедливости, а не как «осуд». Другими словами, главная цель суда не в наказании, а, прежде всего, в восстановлении нарушенной справедливости. Наказание играет в этом второстепенную роль. Религиозное правосознание отдавало предпочтение примирению сторон, к наказанию же относилось осторожно. Истоки этого можно усмотреть в русском обычном праве, но главным образом в религии. Человек человеку не судья. «Не суди и не судим будешь» - эта ветхозаветная истина, воспринятая также и христианским, особенно православным сознанием, имеет несколько уровней глубины, как, впрочем, и любая библейская заповедь. Мысль, лежащая на поверхности, с точки зрения здравого (государственного) смысла кажется абсурдной. Увидеть же другие слои может не каждый. Другая поговорка «не в осуждение, а в рассуждение», подтверждает, что именно должно быть приоритетным в тех или иных спорах.
Исследователи обычного права обращали внимание на то, что очень многие споры решаются миром на самом суде по его «увещанию» и даже после суда, т.е. в отмену его решения, с отказом выигравшего от всего возмещения или части его.
Это явление было хорошо известно в комитетах по обычному праву, изучавших народные правовые обычаи. Там были выявлены даже специальные «мирительные платежи», сумма которых даже определена была заранее (виновник платил определенную сумму за ущерб и только, если этого было недостаточно, то потерпевший обращался в суд) [13, с. 12]. Часто крестьянин-истец, попав на публичное правовое состязание, сам ограничивал свои притязания, «попавши на мир сам заключал мир» [7, с. 131]. Во многих областях преступление не влекло за собой наказания, если потерпевшая сторона прощала преступника или даже мирилась с ним [18, с. 58, 77, 85]. Ничем иным, кроме религиозного сознания или даже подсознания, чувства должного, этого объяснить нельзя. Интересно, что мировая сделка по уголовным делам могла быть заключена даже после объявления судебного решения. С одной стороны, это свидетельствует об отсутствии авторитета судебного решения, а с другой стороны, о специфическом народном взгляде на преступление как на гражданское нарушение права. Поэтому не удивительно, что если обвиняющая сторона по делу о краже не явится в суд в день, назначенный для рассмотрения дела, то все дело прекращалось. «Не дело судить, если стороны на мировую идут», было общепринятым в крестьянской среде мнением.
Исследования народного, обычного права в России, активно проводимые во второй половине XIX века подтверждают, что правовая практика в крестьянской среде, в волостных судах, основывалась в большей степени на народном правосознании, которое ярко и образно отражалось в поговорках и правовых обычаях.
Религиозные идеалы играли ключевую роль при осуществлении народного правосудия. Если вслед за Владимиром Соловьевым признать, что право -это минимум нравственности, что поступить по праву - значит поступить по совести и справедливости, то нельзя не увидеть, что религиозный человек всегда и во всем ищет именно правду, истину, которая заключена в Божественных, духовных ценностях. Религиозный человек, поступая по совести, «по-Божески», поступает и по праву, ибо право для него заключено в Боге. Так, русский православный, не признавая объективной ценности права и не слишком почитая государственные законы, тем не менее, в силу своей религиозности имел величайшую субъективную ценность - истинное право как дар Божий, как нравственный закон, который только и считал для себя наилучшим регулятором общественных отношений [14].
Что касается отношения самого народа к формальному праву, нельзя не отметить, что крестьяне законов не знали, относились к ним с недоверием и в большей степени отрицательно. Народная молва гласила: «Где закон, там и обида»; «Закон
что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет» [3, с. 351]; «Не всякий прут по закону гнут» [6, с. 12]. Все они отражали убеждение крестьян относительно ограниченности действия закона при определенных обстоятельствах.
Среди многочисленных причин пренебрежения и недоверия крестьян к законам можно отметить такие, как: длительное господство крепостного права и сословная обособленность крестьянства, юридическая безграмотность населения, несовершенство самого законодательства и низкий уровень правовой культуры, непоследовательность внутренней государственной политики, отсутствие четкого разграничения между административной и судебной властью.
«Народ всегда будет стараться при удобном случае обойти закон, как непонятную ему форму жизни», - полагал Н. Рубежный [15, с. 62]. Для того чтобы уважать и соблюдать закон, нужно было, по крайней мере, знать, в чем он состоит. Проникновению влияния писаного права в народный быт препятствовала подавляющая безграмотность большинства сельских жителей. К этому присоединялись недостатки самого законодательства, страдавшего пробелами, противоречивостью и громоздкостью. «Не только Свод вообще, но даже постановления его об отдельных институтах права, - писал С.Ф. Платонов, - совмещают в себе иногда начала не только разношерстные, но даже прямо противоположные» [12, с. 76]. Положения российского законодательства были сложны для понимания даже образованного человека, не говоря уже о «темном», неграмотном крестьянине. Среди основных черт русского писаного права выделялся и его сословный характер. «Многие "общие" законодательные постановления, наполнявшие собой обширные сборники, никогда не распространялись на массу населения... - отмечал А. Леонтьев. - Даже самые, по-видимому, "коренные" государственные мероприятия, так или иначе определившие весь ход русской истории, переделывавшие иногда всю жизнь высших сословий, лишь косвенно и притом слабо отражались на внутренней стороне народного быта. Последний слагался и развивался вообще довольно независимо от всякой внутренней политики, так как был почти совершенно изолирован от нее, благодаря известному раздвоению земли и государства» [8, с. 55-56]. Большая часть положений российского законодательства была адресована высшим сословиям. Постановления же, относившиеся к крестьянам, преследовали, прежде всего, фискальный интерес и были призваны обеспечить исправное выполнение ими обязанностей и платежей в отношении государства и помещиков. В формировании негативного отношения к закону участвовал и тот фактор, что в российской правовой практике отсутствовало строгое разграничение между законом и
административным распоряжением, поэтому злоупотребления и ошибки исполнителей проецировались и на само официальное право. «Законы-то -святы, да исполнители - супостаты», «Кто законы пишет, тот их и ломает», - говорилось в народных пословицах [6, с. 12].
Но самой существенной причиной слабого распространения законодательных норм в народной среде было их несоответствие правовым представлениям крестьян. Это проявлялось практически во всех сферах народной правовой жизни: прежде всего, в семейных и наследственных, а также и в имущественных, договорных правоотношениях. Находясь под значительным влиянием хозяйственного быта, правовые воззрения крестьян сильно отличались от норм позитивного права. Многие стороны отношений в крестьянской среде или вообще не предусматривались действовавшим сводом законов, или, в силу их своеобразия, не могли быть разрешены в соответствии с положениями писаного права. Как следствие, законы, не отвечавшие народным представлениям, не имели в крестьянских правоотношениях обязательной силы. Они либо игнорировались в крестьянской среде (как, например, закон, запрещавший семейные разделы, закон об отмене телесного наказания для женщин), либо не применялись в силу того, что не соответствовали изменившимся жизненным обстоятельствам (как, например, отмена круговой поруки, которая, по свидетельствам крестьян, на практике не существовала уже в 80-х годах XIX века) [21, с. 102].
В основании юридического быта крестьян лежали правовые взгляды, убеждения, с присущим им консерватизмом, однообразием, устойчивостью. Они составляли внутреннее содержание обычаев, разнообразных по форме, многочисленных, видоизменяющихся под влиянием местных условий быта, особенностей языка и пр. Как мы видели, крестьяне были отгорожены, отчасти при помощи законов, от других слоев российского общества. Подчиненные власти помещика, они только через него и соприкасались с государством. Вполне естественно, что при таких условиях взаимные отношения крестьян, пользовавшихся и при крепостном праве некоторой фактической автономией в пределах сельских обществ, определялись преимущественно юридическими обычаями. «Повальный обычай - что царский указ», «Обычай старше закона», - говорилось в народных пословицах [3, с. 442].
Обычаи закрепляли тот правовой опыт, который был накоплен веками. Преемственность крестьянских обычаев, их связь с предшествующими эпохами развития народного правосознания наиболее ярко проявлялись в сфере регулирования семейных и наследственных отношений, в которой сохранились нормы, являвшиеся элементами древнерусского права. Однако из этого не следует, что обыч-
ное право представляло собой сумму застывших правовых норм, под влиянием действительности оно изменялось и приспосабливалось к ней: одни нормы отживали, другие видоизменялись, третьи получали преобладающее значение на том или ином этапе своего существования. В то же время, правовые отношения в русской деревне не были абсолютно отстранены от влияния государственной правовой системы. После освобождения крестьян, с развитием отхожего предпринимательства, законодательные принципы права стали проникать и в народную среду, являясь тем самым причиной видоизменения некоторых норм обычного права. Но так как изменение условий жизни и народных воззрений совершалось не внезапно, а медленно и постепенно, народные обычаи переживали целый ряд поколений. Не зря сложилась пословица: «Что исстари ведется, то не минется» [3, с. 447]. Поэтому в целом обычно-правовые нормы стойко сохраняли свою самобытность.
Одной из характерных особенностей обычного права было его местное разнообразие, являвшееся результатом влияния множества факторов, в первую очередь, богатства этнического состава российского населения. Эта черта была подмечена самим народом и нашла отражение в его пословицах: «Что город, то норов; что деревня, то обычай», «Что сторона, то и новизна» [6, с. 11]. По выражению В.Ф. Мухина, в этом отношении обычное право можно сравнить «с древней рукописью, дошедшей до нас во множестве списков, открываемых в разных местностях, содержание коих по существу своему одно и то же, но в самом пересказе которых накопилось с течением времени довольно много вариантов» [9, с. 309]. Тем не менее, при всем видимом разнообразии правил, соблюдаемых крестьянами в разных местностях, среди них вырисовывалось большинство таких общих принципов и специальных норм, которые действовали практически повсеместно. И в целом, наряду с наличием определенных местных особенностей, без сомнения, можно было признать единство народных понятий и воззрений на большинство институтов гражданского права. Это объяснялось тем, что как сами условия жизни крестьян, так и уровень развития их правосознания, везде были почти одинаковыми. Однообразие гражданских обычаев было подмечено многими исследователями обычного права русских крестьян. Так, Е.И. Якушкин писал: «Юридические понятия о семейных отношениях одинаковы у всего великорусского племени; такой же характер имеют народные понятия о собственности, о владении землей, о наследстве» [23, с. 2]. О том же свидетельствовал П.П. Чубинский: «У крестьян существуют почти везде одни и те же юридические обычаи; изменяется одна только наружная их оболочка, сущность же остается одна и та же» [20, с. 30].
В народном сознании правовые воззрения были тесно связаны с религиозными и моральными нормами. Основной целью реализации обычно-правовых норм было не беспристрастное достижение формальной истины, а поиск естественной справедливости, исходя из обстоятельств каждого конкретного случая. При этом сама по себе норма обычного права являлась вполне универсальной и в принципе исходила из формального равенства всех подпадающих под ее действие субъектов. В этой связи очень полным и всесторонним представляется определение, данное Д. Дрилем: обычай - «не общее, наперед установленное обязательное правило для будущих действий, а лишь решение, хотя вследствие частой повторяемости и обобщенное, но по мере особенностей представляющихся случаев допускающее изменение» [5, с. 255]. Аналогичное мнение высказывал В. Сергеевич: «Хотя обычай доказывается фактами его применения к случаям действительной жизни, но наличность действий, несогласных с обычаем, еще не может быть приводима как доказательство несуществования самого обычая... Может быть господствующий (повальный) обычай и при наличности частных перерывов и противоречий» [16, с. 91].
Идеал права в представлении крестьян - разрешение конфликта не только «по делу», но и «по человеку» [22, с. 72], т.е. с учетом личностных характеристик сторон, всех обстоятельств дела, и «чтобы никому не было обидно» [10, с. 150]. Этот принцип находил непосредственное выражение в процессе правоприменительной деятельности волостных судов. При этом учет личностного аспекта был весьма специфичен. Характеристика лица, участвующего в споре, заключалась в том, «трезвый» он или «распутный», «рабочий» или «ленивый», т.е. речь шла, прежде всего, о полезности его как члена общества. Иногда задачей правоприменителя было «решить дело так, чтобы решением не разорить мужика и не сделать его неисправным в податях, иначе разорительно будет для общества» [11, с. 393].
Указанная особенность обычного права рельефно выразилась в институте, именуемом «грех пополам». Суть его заключалась в том, что спорное имущество распределялось поровну между сторонами, истцу присуждалась половина иска. Данное правило применялось в случае непредставления истцом ясных и достаточных доказательств, если иск его признавался судом «вероятным и заслуживающим уважения», или же когда «тяжущиеся сами запамятуют, как дело было, и сбиваются в показаниях» [22, с. 61; 10, с. 151]. Чаще по правилу «грех пополам» решались дела о неосторожном причинении убытков, в частности, в случае утраты пастухом скота, а также случаи, когда суд находил, что обе стороны, и истец, и ответчик, виноваты в равной степени [23, с. 3; 2].
Взаимосвязь обычно-правовых и религиозных норм проявлялась также в стремлении оканчивать все спорные дела путем примирения сторон. Мировая сделка, по народным понятиям, - самый естественный и правильный результат разрешения спора. Так, И. Шраг, характеризуя обычно-правовой порядок судопроизводства, ссылался на следующие показания крестьян: «При разборе дел главная цель судей - помирить тяжущихся, а для этого они выслушивают стороны и свидетелей, постановляя приговор только в случае упорства истца или ответчика, или обоих вместе» [22, с. 62].
В то время как государственное судопроизводство, игнорируя существо конфликта, концентрировалось на формальных признаках возникших отношений, народное правосудие в каждом случае стремилось к наиболее полному учету не поддающихся формализации обстоятельств. Указанным фактором обусловливалось и то, что органы крестьянского правосудия в процессе достижения своих целей оперировали несколько иным арсеналом средств, в частности, принимаемых к рассмотрению доказательств. Народный суд видел в собственном признании сторон главное подтверждение их взаимных прав и обязанностей. По свидетельству И.Г. Оршанского, «личное сознание» ответчика при отсутствии доказательств со стороны истца представлялось явлением обыкновенным, как указывалось в решениях судов: «ответчик сознался, что он действительно поступил с истцом против совести» [10, с. 134]. Как уже было сказано, личность сторон, их поведение в значительной степени обусловливали исход дела. Народный суд рассматривал не абстрактные правовые вопросы и имущественные интересы, а правовые отношения конкретных членов общества. «А когда дело известно всему миру, на что тут доказательства?», -говорили крестьяне [10, с. 134]. Но определенные виды доказательств все же учитывались, главным образом, свидетельские показания. Конечно, принимались и письменные доказательства, а важной причиной предпочтения, отдаваемого устным доказательствам, была неграмотность населения. Но свидетели, по всей видимости, ценились еще и потому, что наряду с известными им фактами они сообщали еще и свое личное, а также общественное мнение о человеке. Также следует заметить, что в области народного правосудия сохранилось старинное воззрение на присягу («божбу») как на один из видов доказательств в процессе. При невозможности прояснить обстоятельства дела иными доказательствами, волостной суд предлагал одной из сторон «побожиться перед образом»: «ответчик или истец крест на себя положат, принимая грех на душу, это составляет уже полное доказательство для волостного суда» [22, с. 60]. Как видим, государственная и народная юстиция значительно различались, так же, как и применяемые
ими нормы права. Стремление к восстановлению нарушенной справедливости, которым руководствовалось народное правосудие, обусловливалось православным мировоззрением русского крестьянства. Настоящий, праведный суд виделся в народных идеалах как «рассуд», т.е. рассуждение по правде, по справедливости, а не как «осуд».
Вопрос о влиянии религиозных норм на правосознание русского народа поднимался в научной литературе. «Пренебрежительное отношение к праву, к государственному закону уходит корнями в глубокое средневековье, в православную традицию. Народ крепился не правом, а верой, которая всегда стояла много выше всяких правовых предписаний» [14]. Действительно, религиозные идеалы играли важную роль в осуществлении народного правосудия. Но, анализируя значение религиозных и традиционных норм в правовом быту русского крестьянства, мы обнаруживаем и несколько иной аспект их соотношения: как только речь заходит об имущественных интересах, любовь к ближнему и всепрощение отступают на второй план. Наиболее ярко это проявлялось в судебных спорах, возникавших по поводу наследства, а также возмещения вреда, причиненного личности или имуществу. Бедность заставляла дорожить каждой мелочью, а возможность получить вознаграждение при наличии повода поощряла корысть. Тексты «мировых подписок», заключаемых сторонами, показывают, что полюбовное решение дела предусматривало не столько христианское прощение, сколько возмещение убытка со стороны того, кто очевидно для всех являлся виноватым, либо сам признавал себя таковым [19].
Проблема соотношения религиозного и традиционного правосознания обусловливает и следующий вопрос: почему в среде русского крестьянства, исконно православного, сфера брачно-семейных отношений регламентировалась нормами не канонического (как это было у других сословий), а обычного права? Религиозное понимание брака как таинства крестьянами не разделялось в полной мере: общественное признание и договорный элемент при заключении брака играли не менее важную роль, чем венчание. Таким образом, вопрос о соотношении религиозных и традиционных норм в правовой жизни русского народа, на наш взгляд, не может быть разрешен однозначно и требует дальнейшего самостоятельного исследования.
Библиографический список
1. Бердяев Н.А. Новое средневековье. - М.: Феникс, 1990. - 84 с.
2. Гольмстен А. Двадцатилетняя практика Ке-мецкого (Валдайского уезда, Новгородской губернии) волостного суда по вопросам гражданского права // Журнал гражданского и уголовного права. - 1887. - № 4. - С. 55-122.
3. Даль В.И. Пословицы русского народа. -Йошкар-Ола: Марийский полиграфическо-изда-тельский комбинат, 1996. - 671 с.
4. Добротолюбие. Т. 3. - М., 1990. - 440 с.
5. Дриль Д. Обычай и закон // Юридический вестник. - 1883. - №6-7. - С. 234-277.
6. Иллюстров И.И. Юридические пословицы и поговорки русского народа. Опыт систематического по отделам права собрания юридических пословиц и поговорок русского народа. - М., 1885. - 72 с.
7. Качоровский К. Народное право. - М., 1906. -251 с.
8. Леонтьев А. Волостной суд и юридические обычаи крестьян. - СПб.: Типография М. Мирку-шева, 1895. - 142 с.
9. Мухин В.Ф. Обычный порядок наследования у крестьян. К вопросу об отношении народных юридических обычаев к будущему гражданскому уложению. - М.: Тип. Правительствующего Сената, 1888. - 333 с.
10. Оршанский И.Г. Исследования по русскому праву обычному и брачному. - СПб., 1879. - 459 с.
11. Пахман С.В. Обычное гражданское право в России: Юридические очерки: в 2 т. - Т. 1. Собственность, обязательства и средства судебного охранения. - СПб.: Тип. 2 Отд. С.Е.И.В. канцелярии, 1877. - 463 с.; Т.2. Семейные права, наследство и опека. - СПб.: Тип. 2 Отд. С.Е.И.В. канцелярии, 1879. - 410 с.
12. Платонов С.Ф. Об условиях применения мировыми судьями местных обычаев при разрешении гражданских дел // Журнал гражданского и уголовного права. - 1881. - № 4. - С. 61-76.
13. Программа для собирания народных юридических обычаев. - СПб.: Типография В.С. Бала-шева, 1889. - 92 с.
14. Романовская В.Б. Духовность и правосознание (соотношение феноменов) // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Право. - 2001. - № 1. - С. 161-169.
15. Рубежный Н. О значении обычая в законодательстве // Век. - 1862. - № 7-8. - С. 62-81.
16. Сергеевич В.И. Опыты исследования обычного права // Наблюдатель. - СПб., 1882. - № 1. - С. 80-97.
17. Толстой Л.Н. О праве // Голос студенчества. - 1910. - №1.
18. Труды комиссии по преобразованию волостных судов. Т. 1. Тамбовская губерния. - СПб.: Изд-во Гос. канцелярии, 1873. - 851 с.
19. Центральный архив Нижегородской области. - Ф. 1896. - Оп. 962. - Д. 89. - Л. 8; Ф. 168. -Оп. 111. - Д. 35. - Л. 5-5об.
20. Чубинский П.П. Краткий очерк народно-юридических обычаев. Труды этнографическо-ста-тистической экспедиции в западнорусский край, снаряженной императорским русским географическим обществом. Т. 1. Вып. 1. - СПб.: Типография В. Безобразова, 1872. - 224 с.
21. Шатковская Т.В. Закон и обычай в правовом быту крестьян второй половины XIX века // Вопросы истории. - 2000. - № 11-12. - С. 96-106.
22. Шраг И. Крестьянские суды Владимирской и Московской губерний // Юридический вестник. -
1877. - № 5-6. - С. 52-101.
23. Якушкин Е.И. Волостные суды в Ярославской губернии // Юридический вестник. - 1872. -№ 3. - С. 1-12.
УДК 34 (091) ; 342.56
Рощин Борис Евгеньевич
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
правовые основы российского правосудия
В ПЕРИОД С ОКТЯБРЯ 1917-1918 ГГ.
Статья посвящена началу длительного и сложного процесса становления и развития правовых основ, обеспечивших на практике формирование и функционирование принципиально новой системы российского (советского) правосудия в период с октября 1917 по 1918 год включительно. Главной целью работы является анализ динамики развития правового обеспечения (организации и регулирования) советской судебной системы; выявление основных проблем, связанных с правовым обеспечением данной сферы; обобщение результатов развития судебного законодательства в рассматриваемый период; формулирование соответствующих выводов по теме. Автором рассмотрены и проанализированы ключевые нормативно-правовые акты, принятые большевистской властью в обозначенный период. Наиболее важными правовыми нормативами, по мнению автора, являются: декрет «О суде» № 1; декрет «О революционных трибуналах»; декрет «О суде» № 2; декрет «О суде» № 3; декрет «О народном суде РСФСР». В статье приводятся соответствующие взгляды теоретиков и практиков большевизма на форму организации социалистического правосудия в условиях становления новой «общественно-экономической формации». В результате анализа вышеуказанных правовых актов и изучения соответствующих работ автор приходит к выводу, что зарождение и формирование основ новой судебной системы представляло собой достаточно оперативный, целенаправленный и последовательный процесс, который вполне логично укладывался в идеологические рамки и соответствовал духу времени. Кроме того, основные принципы правосудия, провозглашенные в первый год становления советского государства, актуальны, по мнению автора, и сегодня, разумеется, с учётом объективных современных реалий.
Ключевые слова: революционная законность, социалистическое правосознание, революционные трибуналы, единый народный суд, декрет «О суде», декрет «О народном суде РСФСР».
Система современного российского правосудия имеет богатый и поучительный опыт и уходит своими «генетическими» корнями в историческое прошлое. Поскольку главным элементом судебной системы является суд, который, в свою очередь, выступает в качестве основного правоприменительного государственного органа - органа, осуществляющего правосудие, то особенности эволюции данной системы непосредственно связаны с конкретно-историческими условиями соответствующего этапа общественного развития. Как показывает исторический опыт, при смене «общественно-экономических формаций» неизбежным становится радикальное реформирование всех основных механизмов государственной машины - армии, суда и т.п. Вступление нашей страны на новый (рыночный) путь развития в начале 90-х годов прошлого века, вызвало неизбежные процессы реформирования практически всех сфер общества. Известно, что в самом начале реформ (в 1991 г.) была разработана «Концепция судебной реформы» в РСФСР.
Нам нужно государство, нам нужно принуждение. Органом пролетарского государства, осуществляющего такое принуждение, должны быть советские суды.
В.И. Ленин
При осуществлении современных реформ (в т.ч. судебной) необходимо изучать и учитывать исторический опыт, поскольку этот опыт позволяет уйти от ошибок прошлого и более точно спрогнозировать возможные последствия проводимых реформ.
Несмотря на все особенности постсоветского пути развития государства (многообразие форм собственности, разделение властей, отказ от государственной идеологии, провозглашение демократии и т.д.), современная судебная система является в определенной степени исторической «правопреемницей» предыдущего (советского) периода. Определенный интерес представляет переломный этап развития российского общества, положивший начало процессу построения системы советского правосудия. Целью работы является рассмотрение ключевых нормативно-правовых актов, определивших правовые основы и векторы развития отечественной судебной системы (судоустройства и судопроизводства) в первый год становления советской власти.
© Рощин Б.Е., 2015
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова М- № 1, 2015
175
