CC BY
14
УДК 130.2
Е. И. Балакина
«ЗАКОН О НАЧАЛЕ» КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА СОВРЕМЕННЫХ ГУМАНИТАРНЫХ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ СИБИРИ
В статье раскрывается актуальная для современных исследований Сибири проблема изучения региона как особой культурно-исторической целостности. На основе открытий синергетики и смежных наук автор формулирует «закон о начале» как эффективный методологический подход к осмыслению сущности феномена Сибири в системе культуры.
Ключевые слова: культура Сибири, «закон о Начале», синергетика, аттрактор, гуманитарные науки, целостность, Сибирь как феномен культуры.
В России центр находится в провинции...
Василий Ключевский
опрос о Начале — один из самых глубоких и сложных вопросов в современных гуманитарных науках и жизненной практике. Чтобы понять современное состояние культуры в целом или любого ее явления, процесса и вычленить ресурсы ее возможного будущего, необходимо отыскать причины и цели, то есть истоки ее возникновения. Этот же методологический ход необходим и для понимания уникальности культуры Сибири как целостного региона.
В культурах народов мира представлены традиции, ритуалы и суеверия, связанные с формированием особого отношения к началу. В научной сфере осмысление состояния общества в зависимости от характера его начала, истоков, исходной идеи предлагает В. Немировский: «Переходя к анализу эволюции социума с учетом его трехуровневого строения, подробнее остановимся на проблеме источника развития (выделено мной. — Е. Б,), своего рода «исходной точке» этого процесса. Любая концепция социальной эволюции во многом определена тем, как представляется в ней Начало, первопричина человеческой истории, иными словами, происхождение человека и общества» [7, с. 98].
© Е. И. Балакина, 2013 г.
Современные открытия синергетики выводят нас на уровень методологии: «Синергетика дает возможность строить прогнозы от целей, стру ктур^аттракторов развития знания, от целого, общих тенденций развития в целостных системах знания и от желаемого человеком и согласованного с собственными тенденциями развития систем идеала. Синергетика направлена на установление универсальных механизмов самоорганизации» [8, с. 30].
В терминологии синергетики было создано новое понятие — «аттрактор» — идея, определяющая цель развития системы. Она становится своеобразным «магнитом», притягивающим к себе необходимые средства, «запускающие» процесс самоорганизации, который и выводит систему на прогрессивный или разрушительный путь (в зависимости от характера выбранной цели). «Понятие «аттрактор» можно соотнести с эйдоеами Платона — идеями как первообразами, уподобиться с которыми и подражать которым стремятся вещи видимого мира, а также с идеальными формами Аристотеля, а применительно к человеческой психике — с архетипами в смысле Юнга. В психологии это явные или скрытые установки, которые пред-детерминируют поведение человека,
В
строят его из потребного будущего состояния вещей» [8, 31]. В. В. Василько-ва развивает эту мысль И. Пригожиеа в сфере самоорганизации социальных систем, подчеркивал: «Потенциальные структуры социального порядка все время незримо присутствуют в пластах национальной культуры как возможные варианты новых стационарных состояний» [1, с. 154].
Закон «о начале» не выделяется представителями синергетики как самостоятельное методологическое построение. Он растворен в открытых ими закономерностях и формулируется нами как методологический принцип, закон, раскрывающий новые возможности гуманитарного прочтения смысла современного состояния культуры или ее отдельных явлений и проектирования логики ее будущего развития.
Процесс развития определяется исходным состоянием культуры и первичным импульсом, идеей, устремлением к будущему. Как здесь не вспомнить мифологические модели мира и образное выражение процесса сотворения мира и человека в религиозных концепциях разных народов, где высшую значимость приобретают именно первичный импульс и исходное вещество! Под эту характеристику вполне подходит и революционная ситуация, которая формируется в обществе лишь тогда, когда прежние ресурсы исчерпаны; и логика смены формаций, художественных стилей, мировоззренческих моделей; динамика жанрового и видового разнообразия искусства; развитие личности и формирование личной судьбы человека. На принципиальную значимость лежащей в основе любого процесса или явления идеи на примере музыки обращает внимание В. Медушевский: «Когда из мысли выветривается вера, когда духовность и все сущностные силы покидают ее и мысль становится бессильной, лишенной радостной бытийственной энергии, когда она уже не поднимает ввысь, — тогда она впадает в этот порок распадения чуда. В пределе остается шелуха бытия, пустая информация» [5, с. 241].
Роль начала в творческом процессе характеризует И. Пригожин: «Литературное произведение, как правило, начинается с описания исходной ситуации с помощью конечного числа слов, причем в этой своей части повествование еще открыто для многочисленных различных линий развития сюжета. Эта особенность литературного произведения как раз и придает чтению занимательность — всегда интересно, какой из возможных вариантов развития исходной ситуации будет реализован. Так же и в музыке — в фугах Баха, например, заданная тема всегда допускает великое множество продолжений, из которых гениальный композитор выбирал на его взгляд необходимое. Такой универсум художественного творчества весьма отличен от классического образа мира, но он легко соотносим с современной физикой и космологией» [9, с. 50].
Законы синергетики убеждают: идея, заложенная в момент возникновения интересующего нас явления культуры, будет являться истинной, позволит определить его исходный, подлинный смысл. Она сохраняется в динамике развития явлений культуры в неизменном виде при любых изменениях его внешней формы и функционирования. Это свойство исходной идеи определяет значимость начала в системе культуры. Начало — фундаментальная категория, как в зерне вмещающая в себе всю логику и специфику развития. Современная биология открыла «свернутые» в виде сложных кодов потенции личностного развития человека в исходной клетке, из которой формируется будущий организм. В отношении развития явлений культуры современные открытия позволяют предположить, что продолжительность жизни и качество явления культуры зависит от высоты и масштабности заложенной в нем изначальной идеи. Эта закономерность позволяет предположить, что и особенное назначение Сибири как культурно-исторического феномена, специфическую сущность ее как некоей уникальной целостности можно понять, обратившись к ее истокам.
Для гуманитарного осмысления культуры Сибири вопрос о роли начала является одним из наиболее значимых. И если заключительный этап, конец — «всему делу венец», то начало — это фундамент, основное смысловое ядро, из которого вырастает логика становления системы. Основные направления и характер будущей эволюции закладываются именно в начальный период развития.
Понятие «гуманитарные науки» имеет широкое хождение в современной лексике, при этом используется оно часто как языковая или культурная формула, не раскрывающая сути явления. Основоположник методологии гуманитарных наук М. М. Бахтин определил задачи ис-следователя-гуманитария как понимание, осмысление и интерпретацию воспринимаемого текста. В гуманитарном ключе изучать Сибирь — значит понять и интерпретировать ее предназначение в общей системе культуры и осмыслить ее прошлые и современные возможности.
Сибирь — это особый культурный текст, вобравший в себя глубочайшие противоречия и парадоксы, о чем эмоционально и аргументировано говорил Л. Троцкий в 1927 году: «Сибирь есть величайшее зеркало наших общерусских противоречий. У нас — пространства, а в Сибири много больше. У нас бездорожье, а в Сибири и того хуже. У нас неисчислимые естественные богатства — растительные, животные, подпочвенные; Сибирь богаче того. У нас недостаток техники, Сибирь еще беднее ею. И, как выражение всех этих противоречий на сегодняшний день, ножницы промышленных и сельскохозяйственных цен в Сибири еще острее, чем у нас, ибо Сибири приходится свои сельскохозяйственные продукты вывозить далеко, а промышленные продукты ввозить издалека» [10, с. 4].
В современных исследованиях постепенно утверждается понимание, что «сибирский регион — это не только историко-географическая или политико-админист-ративная реальность, но и ментальная конструкция, с трудно определимыми и динамичными границами» [3, с. 13].
Это целостная система, в которой все факторы, взаимодействуя, рождают неповторимую природно-культурную среду, специфически переплавляющую в своем котле вызовы времени и лики культуры. При этом пока не создано системных культурологических трудов, осмысливающих феномен культуры Сибири в его целостности и взаимообусловленности. Эта грандиозная задача еще ждет своего воплощения. В коллективной монографии «Сибирь в контексте мировой культуры. Опыт самоописания» А. П. Казаркин справедливо вопрошает: «Можно ли найти думающих о самобытности Сибири где-то за ее пределами?» Сам факт столь весомой постановки проблемы свидетельствует о том, что подлинные культурологические гуманитарные исследования регионов России стали сегодня насущной потребностью и нуждаются в скорейшей реализации.
Пути для осмысления природной и культурной самостоятельности Сибири приоткрывает исследование В. Г. Морд-ковича. В нем автор акцентирует особые гео-экологические условия, созданные задолго «до» и «для» формирования культурного слоя в данном специфическом регионе. Если другие ареалы обитания человека на земле изначально не совпадают в геологических и культурно-исторических границах, то Сибирь в этом смысле сформировалась на исключительных основаниях: «Земля, именуемая сегодня Сибирью, занимает площадь около 10 млн. кв км. Она едина в тектоническом отношении, а общая крыша — Сибирский антициклон (ок. бмес. в году)» [6, с. 43]. Заложенная в основание Сибирского региона единая основа в виде цельного общего кратона, единства геологического фундамента и водосборного бассейна, сам факт исключительности этого явления в мировом пространстве (такого единства и цельности нет больше ни в одном другом регионе мира!) подталкивают мысль к осознанию изначальной предзаданности той цельности, внутренней спаянности сибирской территории, которая проявилась затем и в духовном стремлении к ее самостоятельности.
Исследование В. Г. Мордковича заставляет задуматься о существовании глубинной взаимосвязи между столь далекими факторами: сотворенный на природно-космическом уровне геологический фундамент, географический рельеф — и культурно-историческая судьба расселившихся на этой территории народов. Среди многих культурологически прочитанных автором естественнонаучных наблюдений выделяется тот факт, что уже в эпоху геологического вызревания очертаний планеты для территории Сибири было уготовано единое основание — единое в смысле целостности кра-тона, в границах которого она располагается, единства ее водосборного бассейна и других природно-климатических условий. Такова уникальность сибирского региона: в нем счастливым образом совпали целостность основания и единство сформированного на нем при-родно-культурного пространства. Подобная цельность в мировом масштабе является редчайшим исключением, а точнее — единственным примером в мировой культуре! Так, например, евразийский материк сформирован пятью кратонами, а на территории других кра-тонов располагается множество дробных разнородных образований. Единство сибирского региона в природных свойствах дополняется езце рядом особенностей: «Сибирь имеет климат, который на всем огромном протяжении определяется одними и теми же причинами:
1. Влиянием ледового покрова Северного океана.
2. Расположением большей части страны в самой сердцевине Азии, далеко от океанов. На сибирском юге, в городе Кызыл (столице Тувинской республики), располагается геометрический центр Азии. От него до Тихого и Северного Ледовитого океанов — по 3 тыс, до Атлантического - 4,5 тыс. км» [6, с. 39-43].
Сибирь — регион, в котором природа изначально господствует над культурой, где необжитые пространства стремятся поглотить редкие очаги цивилизации и ростки человеческих преобразований. В этих условиях коренное население
внутри своего этноса издревле вырабатывало тин отношений во взаимодействии со средой, сообразный условиям и формам жизни. В. Г. Мордковичем обозначен характер влияния природных условий на формирование духовной и материальной культуры народов. Люди — часть экосистемы своей местности. Они прочно встроены в общую цепь био-со-цио-культурного круговорота и выполняют определенные обязанности, поддерживая экосистему в рабочем состоянии или необратимо разрушая ее.
Этническая плотность населения Сибири особым образом заостряет духовную проблему взаимодействия народов и культур — индивидуально и в коллективных формах, в частном порядке или на государственном уровне. Именно в процессе контактов корректируются и изменяются их традиции, условия жизни и духовные основания. Характерной особенностью быта сибирского крестьянина, в отличие от других, была его открытость. Добротные дома в сибирских селах выходили окнами и воротами на общую улицу; заборы невысокие; дома, как правило, не запирались. Уживчивость русского населения Сибири с другими народами и этническая толерантность способствовали заимствованию многих элементов культуры коренных народов при сохранении общерусских традиций.
Удивительную этническую и конфессиональную толерантность в Сибири отмечал в начале XX века Р. Фриссе в «Воспоминаниях о жизни на Амуре»: «Не потому ли, что в те далекие времена эти люди пользовались высшим благом — свободой. А свобода у нас была полная: свобода слова — говори, что хочешь, никто тебе не мешает; свободы печати не было, потому что вообще не было никакой печати. Свобода совести была, в Сибири вообще не придавали значения национальности и религии: русский, поляк, немец, раскольник — все равно; лишь был бы он хороший человек» (цит. по: [3, с. 67]). В этой особенности снова обнаруживается тенденция к стиранию границ: границ между «можно»
и «нельзя», между национальностями и религиями. Трехвековая история ссылки в Сибири привела к снятию различий и в сфере социальных отношений.
«Известный немецкий ученый Альфред Брем, посетивший Сибирь в 1870 году и помимо всего прочего познакомившийся с жизнью заключенных и переселенцев, отмечал, что в Сибири ... отсутствует оскорбительный взгляд местного общества на преступников и пренебрежение к ссыльному, желание ...вызвать в преступнике хотя бы остатки человеческих чувств и добродетели служит лучшей мерой к исправлению преступников. Тогда как у него на родине полное пренебрежение к впавшему в вину не дает никаких средств к исправлению. «Жаль, — восклицал Брем, — что у нас нет такой Сибири!» (цит. по: [3, с. 283]). В сибирских условиях жизни вызревают духовные и социальные основания для размывания границ между старожилами и переселенцами, между добродетельными людьми и ссыльными, что формирует в Сибири особый тип личности, сложившейся в пограничном пространстве природных условий, историко-культурных эпох и этносов.
Среди особенностей характера коренного сибиряка — широкая душа, гостеприимство, беззаветная храбрость, любовь к Родине, гордость и независимость характера, вольнолюбие, желание и готовность прийти на помощь другим, предприимчивость и сноровка в работе. К этому можно добавить жизненную основательность и крепость, привычку не отчаиваться в случае тяжелых испытаний, которые в Сибири — дело почти обычное.
XX столетие приобрело в логике развития культуры Сибири особый смысл. Окаймленное двумя мощными переходными эпохами, оно само стало грандиозным рывком, «началом творения», «великим подъемом» — по меткому метафорическому выражению И. Ильина: «Это был великий подъем глубин, да света, стремление к небу, извержение творческой воли... Восстала мечта о новых, совершеннейших формах,
о новом богатстве бытия, о приближении земли к небу...». Это цитата из книги «Поющее сердце» известного русского философа, из его новеллы «Горы». Именно в образе грандиозной горной гряды, в которой непредсказуемо сменяются подъемы и спады, плавные склоны переходят в отвесные обрывы, предстает культура Сибири XX века, если попытаться окинуть ее единым взглядом. Здесь явно просматриваются и неоднократные попытки подъема по ступеням просвещения, становления новой культуры в самых отдаленных «глубинах» сурового сибирского края, и неожиданные срывы и откаты назад в социальном, экономическом и культурном развитии, и — то осознаваемое, то искусственно выстраиваемое руководителями государства движение народа к «свету», «небу», но, несомненно, — «извержение творческой воли»!
Происходящие в XX веке в Сибири процессы вполне можно прочесть как культурно-историческое воплощение «восставшей мечты» — мечты о новой стране, о новой пролетарской культуре, о новом человеке — строителе коммунизма, и о сказочном в своей идеальной недостижимости «добром» устройстве жизни. Мечта родилась, зрела и укреплялась, требовала воплощения. «...Это было буйное восстание, страшное и хаотическое. Но оно шло из последней глубины; оно было искренне, и искры его летели к небу: оно было пламенное, и пламя его молилось Творцу; и от этого огня плавились утесы, и первобытные камни текли потоком...» [4, с. 140].
Рубеж тысячелетий с новой силой всколыхнул интерес к культуре сибирского региона. В переходную эпоху заново ставится вопрос: что есть Сибирь. На Востоке считалось, что лишь тот может стать Учителем, кто способен узнавать будущее, повторяя старое. «Новое есть самое старое, и поэтому не следует бояться чего-то невозможного», — читаем мы в Агни-Йоге [2, с. 326]. «Будущее покоится в прошлом», — говорят философы Древнего Востока. Именно
в глубинах прошлого таится священное зерно будущей культуры, именно в мифологических сказаниях кроется ответ на сложнейший вопрос об исторических перспективах и высоком предназ-
начении той или иной культуры, а высота и изящество исходной идеи но принципу действия аттрактора определит судьбу культуры, человека и всех его деяний.
Литература
1. Василъкова В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: (Синергетика и теория социальной самоорганизации). — СПб., 1999.
2. Врата в будущее. - М., 1990.
3. Дамешек Л. М., Ремнев А. В. и Эр. Сибирь в составе Российской империи. — М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 370 с.
4. Ильин И. А. Поющее сердце. Книга тихих созерцаний. — М.: Мартин, 2006. - 256 с. -(Скрижали мысли).
5. Медушевский В. Интонационная форма музыки: Исследование. — М.: Композитор, 1993. — 262 с.
6. Мордкович В. Г. Сибирь в перекрестье веков, земель и народов: очерки этн о-эко логической истории региона. - Новосибирск: Сова, 2007. - 396 с.
7. Немировский В. Г., Невирко Д. Д. Теоретическая социология: нетрадиционные подходы: Учебн. пособие. — Красноярск: Красноярская высшая школа МВД России; изд-во «Горница», 1997-1998. - 256 с.
8. Пригожим И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. — М., 1986.
9. Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. — 1991. — №6. — С. 46— 57.
10. Троцкий Л. О Сибири. Речь на вечере сибиряков 28 февраля 1927 г. (из ранее закрытых архивов госбезопасности, спецхран) — Новосибирск: ПИП «Инфопринт», 1990. — 16 с. (Репринтное издание — М.: 1927 г. Из серии «Дешевая библиотека» журнала «Северная Азия»).
Получено 12 апреля 2012 г.
