CC BY
516
[лингвистические заметки]
I
А. В. Величко
ЗАКОН ЭКОНОМИИ
КАК УСЛОВИЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА
ALLA V. VELICHKO
LAW OF ECONOMY AS A CONDITION OF LANGUAGE FUNCTIONING AND DEVELOPMENT
В статье рассматриваются принципы закона экономии на разных уровнях системы языка — в фонетике, лексике, словообразовании, морфологии и синтаксисе. Анализируется важная роль принципов экономии для развития языка и для правильного его функционирования. Подробнее рассматривается тенденция к стандарту.
Ключевые слова: закон экономии, развитие языка, функционирование языка, стандартные (воспроизводимые) высказывания.
This article discusses the principles of the law of economy at different levels of language — in phonetics, vocabulary, word formation, morphology and syntax. It analyzes the importance of the principles of economy for the development of the language and its correct functioning. Towards standard trend is considered in detail.
Keywords: law of economy, development of language, the functioning of language, standard (reproducible) statements.
Алла Васильевна Величко
Кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка для иностранных учащихся филологического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова ► all_velichko@mail.ru
Язык социален, он функционирует в социальной среде: «Происхождение и преобразование языка никогда не принадлежит одному человеку, но только — общности людей, языковая способность покоится в глубине души каждого отдельного человека, но приводится в действие только при общении» [5: 381]. На функционирование и развитие языка влияют социальные факторы. «Язык обслуживает общество во всех его сферах, является отражением общественного сознания, реагирует на изменения во всех сферах общественной жизни и, наконец, сам создается и формируется обществом. Более того, люди, используя язык в своей общественной практике, по-разному относятся к языку, к одним и тем же языковым явлениям и, предпочитая одни, отвергают другие» [10: 11].
Одним из принципов организации и существования языка является принцип экономии. Язык стремится достичь наибольшего результата, используя меньшее количество средств. Эта проблема привлекала внимание разных исследователей. Одним из первых обратил на неё внимание А. Мартине. Исследуя закономерности формирования и изменения языка, он приходит к выводу: «Языковое поведение регулируется, таким образом, так называемым „принципом наименьшего усилия“, мы предпочитаем, однако, заменить это выражение простым словом „экономия“» [7: 126].
Принцип экономии охватывает все уровни языка и проявляется по-разному. «Термин „экономия“ включает все: и ликвидацию бесполезных различий, и появление новых различий, и сохранение существующего положения. Лингвистическая экономия — это синтез действующих сил» [Там же: 130].
12
[мир русского слова № 2 / 2015]
В статье ставится цель — проследить, как этот закон проявляется в языке и чем обусловлено его регулярное действие. В первую очередь действие этого закона касается фонетической стороны языка. Известно, что при говорении органам произнесения приходится прилагать разные усилия для произнесения разных звуков, и естественное стремление говорящего человека облегчить произношение трудных звуков. Некоторые варианты более легкого произнесения имеют закономерный характер, обусловлены фонетическими законами, такими, как редукция, оглушение и т. п.
С другой стороны, в языке имеются сочетания звуков и целые слова, трудные для произношения (по отношению к таким словам используются глаголы выговаривать, проговаривать, означающие «произносить с трудом, прилагая усилия»), и в узусе для таких случаев вырабатывается общепринятый вариант «легкого», «упрощенного» произнесения. Так, приветствие «Здравствуйте, Александр Александрович!»
произносится «Здрасьте, Сан Саныч!», вопрос «Вы не видели Павла Павловича?» звучит как «Вы не видели Пал Палыча?»; слово человек произносится как «чиек» и т. п. Здесь можно вспомнить и так называемые беглые гласные и непроизносимые согласные, также возникшие для облегчения произношения соответствующих слов: уголок — уголка, песок песка, лестница и т. п. Е. Д. Поливанов отмечал, что «экономия рабочей энергии — это типичная черта нашей фонационной деятельности» [8: 60].
В морфологической системе разных языков отмечается стремление к освобождению от некоторых трудных, не очень частотных морфологических форм. Так, в русском языке исчезла категория двойственного числа, ее следы мы находим в формах множественного числа существительных, обозначающих парные предметы: глаза, берега, рога. Может быть, по той же причине экономии ушли формы деепричастий, оканчивающиеся на -учи, -ючи (идучи, играючи, сидючи, глядючи). Их вытеснили современные формы, более короткие и более легкие для произношения. В узусе закрепилась форма родительного падежа
[А. В. Величко]
множественного числа помидор, апельсин, мандарин, ставшая почти нормой.
В области словообразования закон экономии также активно действует. Огромное количество аббревиатур (вуз, МГУ, Учпедгиз) обусловлено стремлением к краткости и простоте произношения. Образование аббревиатур — продуктивный способ, появляются новые образцы (гумпомощь, музкомедия, ветпомощь). Типичны существительные, образованные с помощью суффикса -к- от прилагательных и эквивалентные по содержанию словосочетанию, например: Третьяковка (= Третьяковская галерея), Вечерка, зачетка,читалка, манка, гречка; ср. также современное стиралка (= стиральная машина).
Человек способен присваивать себе язык в процессе его применения. Об этом писал Э. Бен-венист: «Язык устроен таким образом, что позволяет каждому говорящему, когда тот обозначает себя как я, как бы присваивать себе язык целиком» [2: 296]. Присваивая язык, человек способен подчинять его своим потребностям и целям, изменять его, приспосабливая к своим возможностям, а иногда и к своим вкусам. При этом он действует в рамках закона экономии, стремится сделать средства языка более удобными в процессе применения. Рассмотренные выше примеры являются убедительным подтверждением справедливости этого положения. Приведем еще один пример. Подчиняя себе язык, человек может отказаться от каких-либо слов, форм, которые ему просто не нравятся. Например, в случаях, когда образованные по грамматическим правилам слова, грамматические формы оказываются неблагозвучными, негармоничными, не вписываются в соответствующий ряд, они не приживаются в языке, просто отторгаются, носители языка предпочитают отказаться от таких слов, чтобы не нарушать грамматическую и звуковую гармоничность языковой системы. Именно этим объясняется тот факт, что в языке отсутствуют деепричастия от некоторых типов глаголов (печь, течь, жечь, ждать, рвать, пить, жить), не используется форма родительного падежа существительного мечты, отсутствует форма 1-го л. ед. ч. будущего времени глагола победить и т. п.
[мир русского слова № 2 / 2015]
13
[лингвистические заметки]
Принцип экономии органично сочетается с другим фундаментальным свойством языка — тенденцией к развитию, обновлению, совершенствованию. «Явственно воздействуют на язык не только исконный уклад национальной самобытности, но и всякое привносимое временем изменение внутренней направленности, всякое внешнее событие» [4: 169].
Язык — орудие мыслей и чувств человека. Человек постоянно расширяет свое познание мира, углубляет его осмысление, развивается сознание, мышление человека, и у него возникает потребность обозначить новые объекты, с наибольшей глубиной выразить средствами языка свои мысли, отношения, но закон экономии сдерживает включение в состав языка новых единиц, поэтому используются более рациональные механизмы. А. Мартине, анализируя, с одной стороны, естественную тенденцию к расширению средств языка, а с другой — принцип экономии, пишет: «Расширение круга единиц может привести к большей затрате усилий, чем та, которую коллектив считает в данной ситуации оправданной. Такое расширение является неэкономичным и обязательно будет остановлено. С другой стороны, будет резко пресечено проявление чрезмерной инерции, наносящей ущерб законным интересам коллектива» [7: 126].
Взаимосвязь двух свойств языка — процесса развития и стремления к экономии — получает разнообразное проявление. Язык имеет ресурсы и механизмы для обозначения новых явлений, понятий, представлений, которые возникают в жизни данного социума, избегая при этом слишком большого появления новых языковых единиц. Для этого язык всегда подключает возможности словообразования, синтаксиса, а также когнитивные механизмы.
Так, присоединение приставок к глаголу позволяет дифференцировать общее его значение, выделять в нем большое количество дополнительных смысловых компонентов и оттенков. Например, существует более двадцати приставочных глаголов, мотивированных глаголом говорить, около двадцати приставочных глаголов образуется от глагола жить. Однокоренные су-
ществительные, образованные с помощью суффиксов от слова дом (дом, домик, домишко, домище, домина), представляют разные виды этого строения и разные его характеристики.
Новые объекты, явления и представления, возникающие в жизни и в деятельности человека и всего общества, обозначаются нередко не путем новой языковой единицы, а в результате развития семантики существующего слова, благодаря расширению его сочетаемости, сферы употребления и т. д. (ср.: верить в бога — в свои возможности, в спортсмена, в предсказания, в приметы или наблюдать за играющими детьми — наблюдать чужое счастье, солнечное затмение). Появившиеся сейчас обозначения Мир меха и кожи, Мир кухни, Планета здоровья, Домашняя академия демонстрируют расширение семантического объема привычных слов за счет их смысловой отнесенности к новым, нетрадиционным объектам. Аналогичный процесс наблюдается и в других словах, ср., например, новое значение слова площадка: Артист очень популярен, он выступает с концертами на разных площадках (здесь мы не касаемся того, насколько удачны эти конкретные обозначения). Таким образом, принцип экономии является тем механизмом, который обеспечивает, с одной стороны, развитие и обогащение языка, с другой стороны, его стабильность и системность.
Закон экономии предусматривает строгое соблюдение принципа целесообразности, необходимости существования в языке того или иного слова, словосочетания, грамматической формы, синтаксической конструкции Каждая единица, существующая в языке, должна выполнять определенную функцию, ее наличие должно быть необходимым. Так, вхождение в язык нового слова, в том числе иноязычного, казалось бы, той же семантики, что и уже существующее, мотивируется обычно тем, что оно характеризуется дополнительным смысловым или коннотативным компонентом, отсутствующим в уже существующем (ср.: убийца — киллер, союз — альянс).
Если же языковая единица оказывается «без работы», язык, пользователи языка освобождаются от него. В лексическом составе языка неко-
14
[мир русского слова № 2 / 2015]
торые слова характеризуются в словаре пометой «устаревшее», предупреждающей, что слово скоро может попасть в «архив» языка или уже находится там. Так, слова очи, ланиты, перст, не выдержав конкуренции, уступили место современным словарным единицам, а слова дрожки, кокошник, кичка, мортира ушли из языка вместе с ушедшими из жизни предметами, ими называвшимися [1].
В лексике стремление избегать лишних лексических единиц также проявляется в отсутствии абсолютных синонимов.
В синтаксисе связь тенденции к развитию языка и стремления к экономии проявляется в том, что значение одной и той же структуры может осложняться дополнительными смысловыми компонентами или оттенками. Ср. предложения с союзом если, в которых значение условия осложнено дополнительным смысловым компонентом: Если урока не было, учительница заболела; Если мальчик и видел слона, то только на картинке; Если письмо и придет, оно меня не обрадует; Если никто не ест эти яблоки, не надо их покупать.
Один и тот же союз может использоваться для выражения разных отношений в сложном предложении: Когда приедешь, позвони; Я люблю, когда в комнате светло; Я хорошо помню день, когда первый раз пришла в университет.
Рассматривая причины, которые обусловливают последовательное и разнообразное проявление закона экономии, следует учитывать, что язык — это основное средство общения. Все названные выше явления экономии обусловлены не только теми причинами, которые были названы, но также (а может быть, прежде всего) особенностями, условиями процесса общения. Общение — это речевое взаимодействие, и человек, участвуя в коммуникации, проявляет себя как общественная личность — не только стремится реализовать свои потребности, но и ориентируется на адресата, учитывает его интересы и возможности, так как хочет быть правильно понят, надеется получить ответную реакцию. В связи с этим для правильного течения процесса коммуникации важное значение имеет еще один принцип лингвистической экономии — тенденция к стандарту.
[А. В. Величко]
Стандарт — это использование в речи готовых, воспроизводимых единиц языка в их постоянном оформлении, формальном составе и в закрепленном, неизменном значении и условиях функционирования. Эта «система общественно релевантных стереотипов присутствует в каждом акте живой речи. Общее и частное здесь выступает в неразрывном единстве» [9: 15].
Образование и функционирование стандартных, воспроизводимых языковых единиц, построений обусловлено прагматикой языка, его установкой на общение. Для общения необходимы воспроизводимые единицы, они обеспечивают такую важную черту общения, как динамизм. В процессе коммуникации ход мысли говорящего должен получить такое словесное воплощение, чтобы адресат не тратил лишних усилий и времени на восприятие полученной информации. Стереотипные, воспроизводимые языковые единицы облегчают говорящему формулирование сложной мысли (не требуется заново подбирать слова и связывающие их конструкции). С этой точки зрения наличие воспроизводимых единиц — важнейшее условие и требование эффективного общения.
Е. Д. Поливанов писал о принципе экономии энергии как о типичной черте не только фонационной деятельности, но и как о естественном условии обыденной речи, где «приходится исключать из акта мышления как такового творчество символа, долженствующего выразить известное внеязыковое представление: этот символ, „рече-ние“ оказывается уже готовым» [8: 59]. В качестве примера он приводит фразу «Да, благодарю», которая традиционно используется в общении как готовый ответ на предложение чего-либо, которую говорящему не нужно создавать. «Чтобы функционировать как единое целое, как сложная социальная система, общество должно установить такие рамки поведения индивидов, в которых поведение становится единообразным, стабильным, повторяющимся» [6: 212].
Ситуации и аспекты взаимодействия людей в их повседневной жизни часто повторяются, и поэтому стереотипны, это привело к образованию в языке стереотипных, воспроизводимых
[мир русского слова № 2 / 2015]
15
[лингвистические заметки]
построений. В языке сложился ряд функционально-семантических систем стандартных, воспроизводимых языковых единиц: речевой этикет, пословицы и поговорки, афористика, лексические фразеологизмы, синтаксические фразеологизи-рованные конструкции и обороты, стационарные предложения и др. Они различаются формально-структурными особенностями и выполняют в процессе речевой деятельности, в общении разные функционально-семантические роли.
Остановимся несколько подробнее на одном из видов воспроизводимых синтаксических единиц — на предложениях фразеологизиро-ванной структуры (ФС). Имеются в виду предложения типа: Тоже мне город; Традиция традиции рознь, Не лететь же туда самолетом!; Нет бы тебе спокойно поговорить с ней; Хоть меняй работу; Куда девочке все это съесть и т. п., см. подробнее: [3]. ФС самым непосредственным образом связаны с коммуникативным процессом, играют в нем свою специфическую роль. Они сложились и закрепились в языке для выражения типичных, коммуникативно значимых для общения и, следовательно, чрезвычайно частотных реакций говорящего на содержание сообщения. Эти реакции могут представлять собой сложные мыслительные построения, использование ФС облегчает говорящему их словесное оформление, а адресату обеспечивает быстрое и точное восприятие полученной информации и дает время для ее переработки и подготовки ответной реакции.
Специфика ФС в том, что они, в отличие от других воспроизводимых единиц, которые представляют собой выражение готовой мысли, отражают только мыслительный процесс, а не его результат, движение мысли, а не законченную мысль. В фразеологизированных предложениях проявляется динамика мышления. ФС — это сложные, многокомпонентные информативные знаки, и в этом отношении они представляют собой сложные сценарные фреймы. ФС представляют собой формулы, модели мысли, поэтому они частично воспроизводятся (строятся по закрепленной модели), а частично производятся, давая возможность говорящему передать нужное ему содержание. В них воспроизводимая часть, за-
дающая форму выражения, сочетается с производимой, свободной частью, позволяющей варьировать содержание. Другими словами, говорящий использует, воспроизводит готовую формулу, модель мышления, вкладывая в нее нужное ему содержание, наполнив ее нужным лексическим материалом, соответствующим содержанию обсуждаемой ситуации, и знает, что будет быстро и адекватно понят адресатом. ФС позволяет экономно передать большой смысловой, семантический и эмоциональный объем, избегая использования большого количества словесного материала.
Так, типовое значение ФС ох уж + эти + мне + сущ. — негативная оценка названного объекта, однако этим не исчерпывается семантическая и смысловая полнота этой структуры. Она закрепляет сложное движение мысли, которое представляет собой пересечение, соединение нескольких мыслительных компонентов разного характера:
1) негативно оценивается не сам объект, а его действие или проявление;
2) такое действие, по наблюдениям говорящего, неоднократно повторяется или долго продолжается;
3) происходящее мешает говорящему, лишает его комфорта;
4) действия объекта вызывают негативные эмоции говорящего;
5) говорящий выражает свою реакцию, чтобы быть понятым, вызвать ответную реакцию.
Благодаря наличию переменного компонента по модели может быть построено практически неограниченное количество высказываний, которые передают тот же ход мысли, но получают разную содержательную реализацию, т. е. направлены на разное референтное (денотативное) содержание. Так, высказывания Ох уж этот мне Вася; Ох уж эти мне мальчишки; Ох уж эти мне туристы выражают реакцию на действия лиц, Ох уж эти мне экзамены, Ох уж эта мне стирка, Ох уж эта мне работа — отношение к какому-либо действию; Ох уж эта мне зима, Ох уж эти мне дожди, Ох уж этот мне ветер — реакцию на явления природы и т. п.
16
[мир русского слова № 2 / 2015]
Фразеологизированное высказывание, состоящее из небольшого количества слов, позволяет говорящему быстро оформить сложную мысль, и при этом оно легко понимается собеседником / собеседниками, так как такие воспроизводимые построения в виде готовых образцов, формул существуют в сознании носителей языка, имеются в «ассортименте словарного, фразеологического мышления» [8: 59]; они находятся в распоряжении говорящего, и он может использовать их для реализации своих коммуникативных потребностей согласно сложившейся ситуации общения.
Таким образом, закон экономии проявляется в языке по-разному, и силы, действующие в нем, служат общей чрезвычайно важной цели — обеспечивают говорящей личности необходимые условия для комфортного пользования средствами языка, способствуют правильному и эффективному осуществлению процесса речевого об-
[А. В. Величко]
щения, создают рациональный механизм для развития и обогащения языка.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аркадьева Т. Г., Васильева М. И., Проничев В. П. и др. Словарь русских историзмов: Учеб. пособие. М., 2005.
2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 2002.
3. Величко А. В. Синтаксическая фразеология для русских и иностранцев. М., 1996.
4. Гумбольдт В. Избр. труды по языкознанию. М., 1984.
5. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.
6. Левкович В. П. Обычай и ритуал как способы регуляции поведения. М., 1976.
7. Мартине А. Механизмы фонетических изменений: Проблемы диахронической фонологии. М., 2006.
8. Поливанов Е. Д. Факторы фонетической эволюции языка как трудового процесса // Поливанов Е. Д. Избр. работы. Статьи по общему языкознанию. М., 1968. С. 57-74.
9. Серебрянников Б. А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М., 1983.
10. Швейцер А. Д., Никольский Л. Б. Введение в социолингвистику. М., 1978.
[ хроника]
ВСЕРОССИЙСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ «НАЦИОНАЛЬНЫЕ КОДЫ В ЯЗЫКЕ И ЛИТЕРАТУРЕ.
ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТОСФЕРЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ»
(Начало. Продолжение на с. 35, 41)
28-30 ноября 2014 года в Нижегородском государственном университете им. Н. И. Лобачевского (ННГУ) на базе филологического факультета проходила Всероссийская научная конференция с международным участием «Национальные коды в языке и литературе. Особенности концептосферы национальной культуры». В конференции приняли участие более 100 учёных из разных городов России (Арзамас, Архангельск, Владимир, Волгоград, Воронеж, Екатеринбург, Иваново, Ижевск, Йошкар-Ола, Казань, Киров, Москва, Нижний Новгород, Петрозаводск, Санкт-Петербург, Саратов, Саранск, Симферополь, Тюмень, Ульяновск, Уфа, Челябинск), а также из Белоруссии, Германии, Китая, Чехии и Румынии.
Конференция явилась своего рода подведением итогов исследования национальной концептосферы, которое проводилось на филологическом факультете на протяжении последнего десятилетия и которое является особенно актуальным в эпоху глобализации.
В докладах пленарного заседания были рассмотрены проблемы мультикультурности в современной английской литературе (проф. Литературного института им. А. М. Горького С. П. Толкачев), художественного перевода в современной русской литературе (д-р филол. наук И. С. Юхнова, ННГУ), лингвокогнитивной интерпретации способов репрезентации в языковом сознании образа страны (проф. Высшей школы экономики Т. В. Романова, Нижний Новгород), проблемы преподавания русского языка как иностранного в современ-
ных условиях (проф. Московского государственного университета экономики, статистики и информатики С. С. Хромов).
На конференции работали 12 секций (6 литературоведческих и 6 лингвистических).
В докладах литературоведческих секций «Немецкий акцент в эстетическом сознании XIX-XX вв.: константы и переменные», «Рецепция инокультурного кода в западноевропейском литературном сознании», «Исследования художественного текста с точки зрения феномена национального кода», «Поиск национальной идентичности в литературе скандинавских и романских стран», «Рецепция инокультурного кода в европейском литературном сознании», «Интеграция образов иного искусства в литературном произведении» обозначилась теоретическая проблема соответствующего терминологического поля, поскольку термины «культурный код», «национальный код» и «художественный код» в настоящий момент не имеют строго определенных границ дефиниций. Было уделено внимание проблемам восприятия и трансформации европейских культурных кодов американскими и западноевропейскими писателями в диахроническом и синхроническом аспектах, вопросам гибридности литературных форм; рассматривались причины возрождения идей и стереотипов викторианства в современной культуре, а также трансформация самого понятия «английскость». Были обсуждены проблемы о специфике восприятия национальных кодов русской литературы в произведениях
[мир русского слова № 2 / 2015]
17
