CC BY
69
ЭТНОГРАФИЯ СЕМЬИ
УДК: 392.5(571.63)
Заключение брака у русских старообрядцев на юге Дальнего Востока России (вторая половина XIX - первая треть XX в.)
Юлия Викторовна Аргудяева,
доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток. E-mail: [email protected]
В статье исследуются проблемы заключения брака в крестьянской среде России и особенности образования семьи у русских старообрядцев южной части Дальнего Востока во второй половине XIX — первой трети XX в. Установлено, что в этот период юг Дальнего Востока испытывал дефицит невест. Изначально это было связано с миграционной политикой правитель -ства, которое для успешного развития хлебопашества стремилось отправить в сложный по природно - экологическими условиям регион семьи с преобла -дающим числом мужчин - работников. Старообрядцы рано вступали в суп -ружеские отношения. Существовали различные формы брака: у беспопов -цев преобладали браки невенчанные, у старообрядцев поповцев бытовало церковное венчание в старообрядческих храмах, изредка у «семейских» ста -рообрядцев имели место браки убёгом, крадче. Большинство союзов за -ключалось в пределах своего толка или согласия, но при дефиците невест и характерном для Дальнего Востока дисперсном расселении старообряд -цев нередки были браки с партнёром другой конфессиональной ориента -ции при непременном переходе в старообрядчество. Это расширяло брач -ные и хозяйственные связи и способствовало скорейшей адаптации крестьян к местным природно - экологическим, экономическим и демографическим условиям. Повторные браки заключались редко, разводы не приветствова -лись. При превалировании в старообрядческой среде социально и этничес ки гомогенных браков было немало семей со сложным региональным и эт ническим (русские, украинцы, белорусы, поляки, удэгейцы и др.) составом. Это лишний раз указывало на то, что национальная принадлежность супруга не играла для старообрядцев существенной роли, для них важнее была при надлежность к древлеправославной вере.
Ключевые слова: русские, юг Дальнего Востока России, старообрядцы - по -повцы, старообрядцы беспоповцы, демографическое поведение, брачные традиции, адаптация.
Registration of marriage among Russian Old Believers in the South of the Far East of Russia (the second half of the nineteenth century - the first third of the twentieth century). Yuliya Argudiaeva, Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEBRAS, Vladivostok, Russia. E-mail: [email protected].
The article examines the issues of marriage in peasant environment in Russia and the peculiarities of family formation among Russian Old Believers in the south part of the Far East of Russia in the second half of the nineteenth cen -tury — the first third of the twentieth century. It is found out that the south of the Far East experienced shortage of brides during this period. Initially, it was connected with the migration policy of the government which sought to send to the region with difficult nature and ecological conditions families with pre dominant number of male workers in order for the successful development of arable farming. The Old Believers started marital relations early. There were different forms of marriage: the unwed marriage dominated among the Bezpop -ovtsy; the church wedding in the Old Believer churches was among the Popovt -sy; "Semeyskiye" Old Believers rarely had marriages ubegom, kradche. The most of marriages were made within their agreement; however, due to the deficit of brides and disperse settlement of the Old Believers, there were often marriag es with the partner from another confession with obligatory conversion to Old Belief. This expanded marital and household relations and favoured quicker ad -aptation of peasants to the local nature and ecological, economic, and demo graphic conditions. Remarriage happened seldom, divorce was not welcomed. Although the dominance of socially and ethnically homogeneous marriages was evident, there were many families with complicated regional and ethnic compo sition (Russians, Ukrainians, Belorussians, Poles, Udegei). It showed once again that national identity of the spouse didn't play important role for the Old Believ -ers; the Old Orthodox confession was more crucial.
Keywords: Russians, Old Believers; the south of the Far East of Russia, Popovt -sy, Bezpopovtsy, demographic behavior; marriage traditions, adaptation.
В настоящее время старообрядчество существует как устойчивая к кар -динальным изменениям, преимущественно русская культура, хоро -шо сохранившая народные и православные традиции не только на «мате -ринской» российской территории, но и на юге Дальневосточного региона (Амурская и Приморская области), куда старообрядцы интенсивно пере -селялись во второй половине XIX — первой трети XX в.
Формирование в Амурской и Приморской областях историко - этногра -фической и конфессиональной группы русских старообрядцев неразрыв -но связано с переселением в этот регион во второй половине XIX — первой трети XX в. как групп русских, официально признававших православие, так и иных восточнославянских народов (белорусы, украинцы). Это были пред -ставители практически всех центральных и южных губерний и областей
России: регионов Поволжья, Урала, Сибири, Алтая, Забайкалья, а также за -рубежья (Австрия, Болгария, Румыния). В Дальневосточном регионе ста -рообрядцы, сохранив некоторые черты северно - и южнорусских традиций, в процессе взаимодействия с аборигенными и другими пришлыми — как восточнославянскими, так и восточноазиатскими (китайцами и корейца ми) народами — приобрели определённые элементы местного комплекса русской культуры.
Для дальневосточных старообрядцев была характерна неоднородность внутренней вероисповедной структуры, в которую входили: Белокриниц кая, или австрийская, иерархия (поповщина), беглопоповская и беспо -повская ветви «древлеправославного старообрядчества». Два основных направления — поповщина и беспоповщина — делились на толки (разно видности религиозного учения) и более мелкие его подразделения — со гласия, — которые объединяли верующих, придерживающихся той или иной разновидности «древлеправославной» обрядовой практики. Пере -ходным между поповщиной и беспоповщиной было часовенное согласие (стариковщина), группа последователей которой была наиболее многочис ленна в Приамурье и Приморье. Здесь их называли беспоповцами, пред ставлявшими основную массу сельского старообрядческого населения, брачно семейные отношения которого складывались в условиях сложной демографической ситуации1.
Цель статьи — охарактеризовать брачные традиции в крестьянской среде России и особенности этого процесса и демографической ситуации у русских старообрядцев, прибывших на Дальний Восток из разных рос -сийских регионов и некоторых европейских государств.
Известно, что основным условием создания традиционной семьи явля -ется наличие двух брачных партнёров. Анализ архивных и полевых материа -лов позволил прийти к выводу, что демографическая ситуация и демогра фическое поведение2 в осваиваемом Дальневосточном регионе выступали как составляющие адаптационного процесса, успешное развитие которого зависело от соотношения мужчин и женщин, доли лиц фертильного воз раста3. Однако, согласно исследованиям, на Дальнем Востоке возрастно -половая структура населения в конце XIX — первой трети XX в. оказалась разбалансированной: в регионе наблюдался дефицит женщин. Эта про -блема, возникшая сразу же после присоединения к России Приамурья и Приморья, была настолько сложна, что даже обсуждалась на уровне ге -нерал губернатора Восточной Сибири и губернаторов дальневосточных
1 Демографическая ситуация — это динамика численности, половозрастной струк -туры населения и демографических процессов (миграции, брачности, разводимо -сти и смертности), протекающих на данной территории (страна, регион, поселе -ние) в определённое время.
2 Демографическое поведение — система взаимосвязанных действий, поступков и отношений индивида, семьи, малой группы; такая сторона деятельности, кото -рая непосредственно ведёт к сохранению или изменению их демографического статуса.
3 Фертильность — способность половозрастного организма производить жизнеспо -собное потомство.
регионов. Например, в отчёте военного губернатора Приморской облас -ти за 1882—1883 гг. отмечалось, что женского населения в области почти в 3 раза меньше мужского [РГИА ДВ. Ф. 87. Оп. 1. Д. 99. Л. 95].
Дефицит женщин в этот период был характерен для всех групп кресть ян Приморской и Амурской областей. Его обуславливал ряд причин. Пра -вительство, рассчитывая на развитие хлебопашества, стремилось отпра вить на восток страны семьи, в которых преобладали мужчины работники. Да и многие семьи решались на переселение обычно в тех случаях, когда в них было больше мужчин. Сыновья не только обеспечивали хозяйство рабочей силой, но и сильнее привязывались к нему, чем дочери, которые, вступив в брак, оставляли семью. К тому же специфические природные ус -ловия Дальневосточного региона (необходимость раскорчёвки тайги, рас пашка целинных земель и др.) требовали привлечения значительного числа мужчин. Бесспорно, в условиях освоения нетронутой дикой дальневосточ -ной природы постоянно требовалось применение тяжёлого физическо го мужского труда. Однако традиционное разделение крестьянских работ не могло обойтись и без женских рук. Без жены крестьянин не мог завес ти самостоятельное хозяйство. Не улучшилась демографическая ситуация и в последующие годы.
Сложная демографическая ситуация в Приамурье и Приморье обусло вила и своеобразное демографическое поведение. Его основными парамет рами, помимо миграционного4, являлись брачное5, репродуктивное6 и ви -тальное7 поведение.
Брачное поведение дальневосточного крестьянства, как и восточно славянского крестьянина XIX — первой трети XX в. основной, материнской территории расселения, определялось его взглядами на брак, семью, де тей [11, с. 83]. Взгляды эти отражали не только этические нормы и нормы обычного права, но и ряд социально - экономических факторов: невозмож -ность существования крестьянского хозяйства вне семьи и без разделе ния труда по признаку пола; отрицательное отношение к холостой жиз -ни; ценностные ориентации юношей и девушек на брак и детей в браке; необеспеченность общиной и государством старости родителей; религиоз ный характер норм крестьянского поведения; отношения правового, эко номического, этнокультурного характера и др.
Менталитет дальневосточного крестьянина в вопросах брака практи -чески не отличался от воззрений российского сельского жителя. Он скла
4 Миграционное поведение — вид социального поведения, включающий определён -ные действия и поступки, связанные с пространственными перемещениями населе -ния (деятельность по подготовке перемещений и отказ от таковых, сам миграцион -ный акт (реальное поведение), а также деятельность в процессе приживаемости).
5 Брачное (матримониальное) поведение — поведение людей в связи с заключением и прекращением брака.
6 Репродуктивное поведение — система действий и отношений, направленных на ро -ждение или отказ от рождения ребёнка в браке или вне брака.
7 Витальное (самосохранительное) поведение — поведение людей, направленное на сознательное или неосознанное сохранение здоровья и жизни или, наоборот, на их разрушение.
дывался веками и проявился на Дальнем Востоке вместе с другими тради циями крестьянской жизни, связанными с хозяйственно бытовым укладом, материальной и духовной культурой. Известна тесная связь между соци ально экономическими особенностями тех или иных регионов и характе ром установок на брак, семью, брачное поведение. Традиционные нормы такого поведения всегда согласованы с условиями крестьянской жизни и составляют неотъемлемую часть ценностных ориентаций, регламенти рующих все стороны поведения российского крестьянина и значительной части других сословий [1, с. 105].
Если суммировать взгляды восточнославянских, в т.ч. и дальнево -сточных крестьян, относящиеся к брачному поведению, то в самом об щем виде можно отметить следующее: брак и дети в браке — святое дело; православный человек должен иметь и семью, и детей. Холостое состоя -ние — безнравственно. Брак, по понятию крестьянина, главное условие по рядочности человека, его материального благосостояния и общественного признания. В России неженатый крестьянин, как правило, не мог получить земельный надел. Молодая крестьянка, по сложившимся традициям и сво -ему мироощущению, также не представляла себя вне своей собственной семьи и девичеству всегда предпочитала замужество. Не менее важно бы -ло и то, что крестьянское хозяйство могло нормально функционировать только при наличии в нём женских и мужских рук, т.к. оно основывалось на половозрастном разделении труда. Расторжение брака невозможно, од нако в случае смерти мужа или жены, если хозяйство вести трудно, второй брак желателен и полезен. К третьему браку относились с предубеждени -ем. В совокупности эти взгляды образовали социально психологическую модель брачного поведения крестьянства, которое имело такие основ ные составляющие, как брак, развод, вдовство, повторные браки, рож даемость и др.
В целом в крестьянской среде России в конце XIX — первой трети XX в. в брак вступали в довольно раннем возрасте: девушка с 15—16 лет и па -рень с 18 лет. За стремлением женить парня, как только он достигнет со -вершеннолетия, обычно скрывалось желание его родителей иметь в семье дополнительные рабочие руки невестки. Соотношение возрастов юноши и девушки было различным. Преобладали браки ровесников или такие, где жених был старше невесты на 1—3 года, иногда и на 6—8 лет. Но встреча -лись и браки, в которых женщины были старше своих мужей. Чаще всего это объяснялось тем, что семья девушки удерживала её, особенно в слу чае отсутствия сыновей. Лишние рабочие руки всегда ценились, а работы в крестьянском хозяйстве всегда было много. Однако иногда экономичес -кие соображения перекрывались другими — боялись, что невеста в «девках засидится», и ещё больше, что «девка до брака согрешит». Это не только обесчестит семью, но сделает невозможным её выход замуж в своей этни ческой и конфессиональной среде. В некоторых районах Приморья такая девушка могла создать семью только с китайцем. Но главное: ранние бра ки были исстари приняты в сельскохозяйственных регионах России (позд ние — в промысловых) и являлись элементом обычного семейного права.
Брачное поведение восточнославянского крестьянства на Дальнем Вос токе в целом не отличалось от аналогичного поведения крестьян Европей ской России, Сибири, Забайкалья, однако имело целый ряд особенностей, обусловленных спецификой социально экономического и демографичес кого развития Дальневосточного региона и конфессионального состава на селения. В частности, дефицит женщин на юге Дальнего Востока в конце XIX — начале XX в. определял и демографическое поведение мужчин: они брали в жёны не только девушек, но и всех вдов с детьми, даже пожилых. Хроническая нехватка невест приводила к тому, что крестьяне стремились женить своих сыновей и выдать замуж дочерей как можно раньше. В про тивном случае шансы на создание собственной семьи и хозяйства падали.
Таким образом, неординарная ситуация с невестами в новых районах освоения на востоке страны оказывала существенное влияние на условия образования крестьянских семей и создание здесь своего демографичес кого потенциала.
Представители старообрядчества в своём брачном поведении в опре делённой степени отличались от остальной массы крестьянства, хотя ос новные направления общепринятых брачных норм выдерживались чётко.
Вплоть до начала XX в. браки заключались исключительно по выбору родителей. В некоторых случаях невеста встречалась с женихом только на свадьбе, в лучшем — во время сватовства. Поэтому помимо общераспро странённой формы брака, заключаемого при помощи «открытого сватов -ства», встречались в редких случаях и браки «убёгом», характерные для старообрядцев - «семейских»8. Такой брак, обычно основанный на взаим -ной склонности молодых людей, их стремлении создать свою семью, часто не приветствовался родителями девушки. Жених «воровал» невесту, пряча её у знакомых или в родительском доме, а затем, спустя некоторое время, молодые отправлялись к родителям невесты вымаливать прощение и бла гословение на брак.
У старообрядцев - беспоповцев браки при родительском благослове -нии оформлял в молельне наставник. Старообрядцев поповцев венчали в церкви священники или беглые попы. Однако в условиях жёсткого прес -синга со стороны официальной церкви священников явно не хватало. Се мейные пары жили невенчанными по нескольку лет. Особенно это было характерно для отдалённых восточных регионов России. И, хотя правитель ство относилось в целом терпимо к старообрядческим бракам, они не счи тались законными, а «...происшедшие от таких союзов дети не признава -лись законнорождёнными и не получали никаких прав по происхождению и имуществу» [ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 485. Карт. 2052. Л. 1 —2]. Чтобы узако -нить свой брак, старообрядцы поповцы венчались в официальной церкви и давали подписку о присоединении к ней, или переходили в единоверие.
8 «Семейские» — старообрядцы Забайкалья, переселённые в этот регион в XVIII в. из Ветки (Могилёвщина) и Стародубья (Черниговщина), куда они ушли из централь -ной России после раскола в Русской православной церкви. Среди них преоблада ли беглопоповцы, но были поповцы и беспоповцы. Они первыми из старообрядцев переселились сначала в Амурскую область, а оттуда — на юг Приморской области.
Подписка, как правило, не выполнялась. Это приводило к преследованию со стороны светских и духовных властей. И только Указ 1874 г. признал за -конность старообрядческих браков и законнорождённость детей от этих браков, при условии их записи полицией в особые метрические книги при волостных правлениях. Причём записи в эти книги не являлись введени ем для раскольников гражданского брака, они означали лишь «...основа -ние и существо брачного союза между мужем и женой» [ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 485. Карт. 2052. Л. 2 - об.]. Не признавались законными и духовные обря -ды, сопутствующие заключению брачных союзов. И всё же принятие Ука -за 1874 г. стало прорывом в семейной политике государства по отношению к своим гражданам различной религиозной ориентации.
Однако метрические записи старообрядцы, особенно беспоповцы, не признавали. И хотя браки в гражданском отношении считались дей ствительными, юридическая проблема оставалась нерешённой вплоть до принятия Закона о свободе вероисповедания 1906 г.
Основные направления брачного поведения дальневосточных старооб рядцев, за исключением крайних толков, были аналогичны брачным ус тановкам остального крестьянства: превалирование в менталитете ценно сти брака и семьи, значительная роль мотивов экономического характера при заключении браков (возможность получить рабочие руки, породнить ся с зажиточными соседями и этим упрочить своё положение и т.п.). Од нако у старообрядцев более строго соблюдались брачные запреты на всту пление в брак с кровнородственниками до определённого колена родства и с духовными родственниками, т.е. с крёстными и их детьми, и др.
Все эти обстоятельства и обусловили довольно сложную брачную си туацию для старообрядцев, при которой они женили своих сыновей в до вольно раннем возрасте (часто жених был гораздо моложе своей невес ты). Отметим, что возрастное соотношение, когда жена старше мужа на 5—7 лет, мы чаще встречали в брачных союзах, заключённых ещё за пре -делами Дальнего Востока, у старообрядцев первой миграционной волны. В этом видны не только хозяйственная и моральная необходимость кре -стьянина завести семью, но и расчёт — желание получить опытную хозяй ку [ГАИО. Ф. 24. Оп. 10. Д. 86. Св. 1657. Разд. 8. Л. 5,23; НАРБ. Ф. 34. Оп. 1. Д. 736. Л. 7; НАРБ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 13. Л. 30]. Среди брачных союзов, воз -никших на Дальнем Востоке, практически не встречалось таких, в которых муж был младше жены.
У староверов брачная ситуация усложнялась и тем, что выбор жени -ха и невесты регламентировался принадлежностью брачного партнёра к определённому толку или согласию. Поэтому и старообрядцы - поповцы, и старообрядцы - беспоповцы стремились подбирать брачные пары и рег -ламентировать заключение брака согласно своему конфессиональному статусу. В условиях дефицита женщин в дальневосточном регионе, дис персного расселения старообрядцев, их хозяйственно соседских связей с новосёлами, они заключали брачные союзы и с приверженцами офици -ального православия из числа украинцев, поляков, белорусов, реже — або ригенных народов. Чаще это было распространено в малолюдных таёжных
районах, заселённых беспоповцами, где православных приходов было ма ло и влияние православного духовенства невелико. Здесь нередки были случаи женитьбы мужчин — приверженцев официального православия на старообрядках, которых выдавали замуж лишь в случаях принятия жени хами старообрядчества. Так женился на старообрядке из таёжной дер. Ка менки Чугуевской волости Южно -Уссурийского края, Сотниковой Устинье Исаковне, поляк Иван Журавский, житель соседней дер. Уборка Чугуевской волости [8]. Украинец Гульков Спиридон Филиппович, живший в дер. Ка -менке Чугуевской волости в работниках у старообрядца Григория Краси лова, тоже взял в жёны старообрядку — Ефросинью Григорьевну Краси лову. Он не только принял старообрядчество, но и взял фамилию своего тестя Красилова [9].
На Дальнем Востоке браки старообрядцев с православными не были редкостью. В условиях постоянного дефицита невест некоторые старооб рядцы даже принимали православие, но только чтобы получить разреше ние вступить в брак с девушкой из православных. Духовная консистория и представители официальной власти считали смешанные браки между приверженцами официального православия и старообрядцами «незакон ными» [10, с. 63]. Они рассматривали такие брачные союзы не только как средство пропаганды старообрядцами своего учения, но и как «совраще ние» православных в раскол. Люди, вступившие в такой брак, признавались виновными и подлежащими наказанию. Законным и признанным в общест ве мог быть только такой брак, в котором супруг старообрядец давал под писку о присоединении к православию. Однако практика показывала, что такая подписка не выполнялась. Через некоторое время оба супруга пере ходили в старообрядчество.
Для заключения подобных браков молодожёны прибегали к некото рым уловкам. Так, например, в одном из первых старообрядческих селе -ний на р. Амур — с. Петропавловке Софийского округа Приморской облас -ти в 1871 г. состоялось бракосочетание забайкальского крестьянина Ивана Владимирцева и местной старообрядки Марфы Черепановой. Поскольку Иван был православным, то брак венчался в православной церкви. Свя щенник потребовал от Ивана подписку о том, что он не перейдёт в раскол, и что будущих своих детей он будет крестить в православной церкви. Од -нако родившихся детей Владимирцев в церкви не крестил и сам перешёл в старообрядчество [РГИА ДВ. Ф. 1. Отдел 1. Стол 2. Д. 337. Л. 1 —2, 5]. К та -ким же уловкам прибегали и мужчины старообрядцы.
Лишь с принятием в 1906 г. Закона о свободе вероисповедания ситуа -ция несколько облегчилась. Теперь супругам разрешалось по желанию ос таваться приверженцем своей веры или переходить в веру своего супруга.
На рост доли конфессионально смешанных браков влияло также дис персное расселение самих старообрядцев, их сложный конфессиональ ный состав. В Дальневосточный регион, как уже отмечалось, стекались представители самых разных толков и согласий старообрядчества. Дого вориться между собой им было сложнее, чем с представителями офици ального православия. Нельзя исключать и хозяйственно соседские связи
старообрядцев и новосёлов православных. По свидетельству последних, старообрядцы помогали им обустраиваться на новом месте не только мате риально, но и добрым советом. Последнее было особенно важно для пере селенцев украинцев, совершенно не знавших местных условий и боявших ся тайги. Такие хозяйственные контакты также приводили к заключению браков. К примеру, старообрядец Никита Васильевич Мартюшев, живший в таёжной дер. Варпаховке Чугуевской волости Южно -Уссурийского края, взял в жёны украинку Пелагею Ивановну (фамилия неизвестна — прим. Ю.А.) из соседней деревни. Девушка, прежде чем выйти замуж за Никиту, приняла старообрядчество. Родственники Никиты вспоминают, что Пела гея была известной песенницей на всех свадьбах [5]. Возможно, в данном случае хозяйственные интересы переплелись с демографическими.
Таким образом, взаимные хозяйственные установки, сложная демо графическая ситуация как у старообрядцев, так и у приверженцев офи -циального православия были причинами создания многих конфессио нально смешанных семей прежде всего в таёжных регионах Дальнего Востока, населённых преимущественно старообрядцами беспоповцами. К тому же в таких малозаселённых районах на первых этапах их освое ния православных приходов было мало, территория, которую обслужи вал один священник, обширная, и вовремя выполнить все духовные требы не представлялось возможным. Поэтому представители ортодоксального православия сами пользовались услугами старообрядческих уставщиков беспоповцев, оформлявших браки без венчания, только по родительско му благословению.
Следует отметить, что конфессионально - смешанные браки заключа -лись и в густонаселённых, и сравнительно освоенных дальневосточных районах, в деревнях, где вместе селились старообрядцы и православные, но здесь ситуация была сложней, т.к. православные приходы и священни ки старались не допустить заключение таких браков.
Смешанные, т.н. незаконные, браки между православными и старооб рядцами перестали быть предметом острых обсуждений, как уже отме чалось, лишь после принятия в 1906 г. Закона о свободе вероисповеда -ния. Теперь супругам разрешалось по желанию оставаться приверженцем своей веры или переходить в веру своего супруга. Правда, это решение ка салось только совершеннолетних новобрачных. Взятие в жёны несовер шеннолетней девицы иной религиозной ориентации рассматривалось уже как её совращение в раскол. Именно так получилось в 1913 г. с Надеж дой Плотниковой, казачкой ст. Гродековской Уссурийского казачьего вой ска. Будучи православной, она вступила в брак с казаком старообрядцем Егором Ефимовым и подала прошение о переходе из православия в старо обрядчество. Несмотря на то, что молодые были уже повенчаны, ей, ссы лаясь на её несовершеннолетие, отказали [РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 2. Отдел 1. Стол 2. Д. 2329. Л. 140].
Таким образом, в конце XIX — первой трети XX в. конфессионально -смешанные браки между старообрядцами и приверженцами официального православия в Дальневосточном регионе были не так уж редки. Основная
причина — особая демографическая ситуация, которая осложняла тради ционные установки на брак. Сказывались здесь и особенности ведения крестьянского хозяйства, базировавшегося на половозрастном разделе нии труда. Такие браки вызывали вполне понятное беспокойство духовной власти, т.к. в брачном союзе практически всегда православный супруг пе -реходил в раскол, а это, по мнению консистории, усиливало влияние ста рообрядчества. Более лояльно относились к смешанным бракам светские власти, заинтересованные в быстром освоении края крепкими хозяевами, к числу которых они относили старообрядцев.
Превалировали браки с представителями своей сословной группы, сдержанное поведение молодёжи в предбрачное время, осуждение одно сельчанами близких добрачных отношений.
Во второй половине XIX — первой трети XX в. брачный выбор осуще -ствлялся по воле родителей, с учётом общественного мнения; склонность молодёжи обычно не учитывалась.
Общепринятые в России нормы вступления в брак — девушки в 16 лет и юноши в 18 лет — на Дальнем Востоке нарушались в сторону более ран -ней брачности девушек (с 14—15,5 лет) обычно со старшим по возрасту женихом, а иногда с ровесником. Так, старообрядец из семейских Поли карп Голендухин, живший в Амурской области, женился в 30 лет на 15 лет ней девушке [3]. По воспоминаниям А.М. Сорокиной, её отец М.Е. Позде -ев женился в возрасте 26 лет на 16 -летней Федосье Гостевских [7]. Также характерны браки, в которых оба молодожёна были в довольно молодом возрасте. Так, у У.Н. Басаргина, 1903 года рождения, в 1920 г., т.е. в воз -расте 17 лет, уже родился первый сын [2]. Чаще всего более юными всту -пали в брак девушки. Мать А.Д. Проценко, Анну Казанцеву, выдали замуж в 1914 г в возрасте 15 лет. Она попала в хорошую семью, свекровь её жале -ла, старалась не загружать работой, отпускала на праздники гулять [6]. Ба бушку Е.С. Юренок по отцовской линии отдали замуж в 14 лет: «Она при -дёт домой, в шашмуру (головной убор замужней женщины) кукол посадит и возит: играет» [9]. Женился на 14 -летней девушке, ещё игравшей в кук -лы, Михаил Ревтов [4].
На заключение брака влияли и другие общеславянские традиции. У ста рообрядцев они были более строгими, чем у остального крестьянского на селения. Им, в отличие от православных крестьян, которым разрешалось выбирать брачного партнёра при 5 степенях кровного родства, запреща лось входить в союз с кровными родственниками по прямой линии до 8 го колена и по боковой — до 4 - го и с духовными родственниками, т.е. с крёст -ными и их детьми. Этих традиций придерживаются старообрядцы и в на стоящее время. Не так строго соблюдался обычай вступления в брак взрос лых детей по старшинству.
Особым было отношение общества к повторным бракам и разводам. Разводы считались «грехом» и практически не имели места. Повторные браки обычно встречались у вдовых людей, и крестьянское самосознание признавало законность таких браков. Народная мораль признавала прием лемыми вторые браки мужчин и женщин фертильного возраста, имевших
много малолетних детей, требовавших содержания и воспитания. Браки, заключённые в третий раз и в возрасте старше 60 лет, порицались.
Таким образом установлено, что на протяжении всего рассматривае мого периода на юге Дальнего Востока, в условиях дефицита невест, для старообрядцев были характерны ранние браки. Существовали различные формы семейного союза: у беспоповцев преобладали браки невенчан ные, бытовало церковное венчание в старообрядческих храмах, изредка у «семейских» старообрядцев имели место браки убёгом, крадче. Семей ные союзы заключались исключительно по выбору родителей. Повторные браки оформлялись редко, разводов практически не было. Анализ ареа ла брачных контактов старообрядцев показывает, что большинство сою зов заключалось в пределах своего толка или согласия, но при дефиците невест и характерном для Дальнего Востока дисперсном расселении ста рообрядцев нередки были браки с партнёром другой конфессиональной ориентации. Это расширяло брачные и хозяйственные связи и способст вовало скорейшей адаптации крестьян к местным природно экологичес ким, экономическим и демографическим условиям. Там же, где староверы расселялись компактно, женихов и невест предпочитали брать из ближай шего окружения. В то же время при превалировании в старообрядческой среде социально и этнически гомогенных браков, встречалось немало се мей со сложным региональным и этническим (русские, украинцы, белору сы, поляки, удэгейцы и др.) составом. Этот факт указывает, что националь ная принадлежность супруга не играла для старообрядцев существенной роли, важнее была принадлежность к древлеправославной вере.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Вишневский А.Г. Ранние этапы становления нового типа рождаемости // Брач -ность, рождаемость, смертность в России и СССР. М.: Статистика, 1977. С. 105 — 134.
2. Информация Н.У. Басаргина, пос. Кавалерово Кавалеровского р - на Приморского края // Полевые материалы автора.
3. Информация А.Е. Григорьевой, пос. Кавалерово Кавалеровского р на Приморско го края // Полевые материалы автора.
4. Информация Ф.С. Малахова, пос. Кавалерово Кавалеровского р на Приморского края // Полевые материалы автора.
5. Информация П.Г. Мартюшева, г. Владивосток; проживает в штате Орегон, США // Полевые материалы автора.
6. Информация А.Д. Проценко, пос. Кавалерово Кавалеровского р - на Приморского края // Полевые материалы автора.
7. Информация А.М. Сорокиной, пос. Горнореченск. Кавалеровского р - на Примор -ского края // Полевые материалы автора.
8. Информация А.П. Сотниковой, пос. Кавалерово Кавалеровского р - на Приморско -го края // Полевые материалы автора.
9. Информация Е.С. Юренок, пос. Нижние Лужки Чугуевского р - на Приморского края // Полевые материалы автора.
10. Лобанов В.Ф. «Незаконные» браки у старообрядцев Дальнего Востока (вторая по -ловина XIX — начало XX в.) // Семья и семейный быт в восточных регионах Рос -сии. Владивосток: Дальнаука, 1997. С. 62—71.
11. Миронов Б.Н. Традиционное демографическое поведение крестьян в XIX — нача -ле XX в. // Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР. М.: Статистика, 1977. С. 83—104.
12. ГАИО (Гос. арх. Иркутской области).
13. НАРБ (Национальный арх. республики Бурятии).
14. РГИА ДВ (Российский гос. исторический арх. Дальнего Востока).
REFERENCES
1. Vishnevskij A.G. Rannie ehtapy stanovleniya novogo tipa rozhdaemosti [Early stages of new type of birth rate formation]. Brachnost', rozhdaemost', smertnost' vRossii i SSSR [Nuptiality, birthrate, death rate in Russia and the USSR]. Moscow, Statistika Publ., 1977, pp. 105—134. (In Russ.)
2. Informaciya N. U. Basargina, pos. Kavalerovo Kavalerovskogo r-na Primorskogo kra-ya. Polevye materialy avtora [N.U. Basargin's information, Kavalerovo, Kavalerovsky District of Primorsky Region. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
3. Informaciya A.E. Grigor'evoj, pos. Kavalerovo Kavalerovskogo r-na Primorskogo kraya. Polevye materialy avtora [A.E. Grigor'yeva's information, Kavalero -vo, Kavalerovsky District of Primorsky Region. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
4. Informaciya F.S. Malahova, pos. Kavalerovo Kavalerovskogo r-na Primorskogo kraya. Polevye materialy avtora [F.S. Malakhov's information, Kavalerovo, Kavalerovsky District of Primorsky Region. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
5. Informaciya P.G. Martyusheva, g. Vladivostok; prozhivaet v shtate Oregon, SSHA. Polevye materialy avtora [P.G. Martyushev, Vladivostok; lives in Oregon, USA. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
6. Informaciya A.D. Procenko, pos. Kavalerovo Kavalerovskogo r-na Primorskogo kraya. Polevye materialy avtora [A.D. Protsenko, Kavalerovo, Kavalerovsky District of Primorsky Region. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
7. Informaciya A.M. Sorokinoj, pos. Gornorechensk Kavalerovskogo r-na Primorskogo kraya. Polevye materialy avtora [A.M. Sorokina, Gornorechensk, Kavalerovsky Dis -trict of Primorsky Region. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
8. Informaciya A.P. Sotnikovoj, pos. Kavalerovo Kavalerovskogo r-na Primorskogo kra-ya. Polevye materialy avtora [A.P. Sotnikova, Kavalerovo, Kavalerovsky District of Primorsky Region. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
9. Informaciya E.S. Yurenok, pos. Nizhnie Luzhki Chuguevskogo r-na Primorskogo kraya. Polevye materialy avtora [E.S. Yurenok, Nizhnie Luzhki, Chuguevsky District of Primorsky Region. The author's field data]. (In Russ., unpublished).
10. Lobanov V.F. "Nezakonnye" braki u staroobryadcev Dal'nego Vostoka (vtoraya polovi -na XIX — nachalo XX v.) ["Illegal" marriages among the old Believes of the Far East (the second half of the 19 th century — the beginning of the 20th century)]. Sem'ya i semejnyj byt v vostochnyh regionah Rossii [Family and family life in the East regions of Russia]. Vladivostok, Dal'nauka Publ., 1997, pp. 62—71. (In Russ.)
11. Mironov B.N. Tradicionnoe demograficheskoe povedenie krest'yan v XIX — nachale XX v. [Traditional demographic behavior of peasants in the 19th century — the be -ginning of the 20th century]. Brachnost', rozhdaemost', smertnost' v Rossii i SSSR [Nuptiality, birthrate, death rate in Russia and the USSR]. Moscow, Statistika Publ., 1977, pp. 83—104.(In Russ.)
