CC BY
48
сила образования и просвещения; взгляд и понятия или притязания на полную свободу».
Слово религия было заимствовано в Петровскую эпоху из польского языка в значении «связь, соединение человека с Богом, поклонение Богу, благочестие». В Объяснительном словаре иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с объяснением их корней Михельсо-на А. Д. 1865 года религия - вероисповедание. Далее значение слова менялось и в Словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка под ред. Чудинова А. Н. 1910 г. оно употреблено в значении ««отношение, которым человек признал себя связанным с невидимым миром; вероисповедание, вера, вообще признание и почитание Бога» [4].
Итак, из данного краткого сообщения видно, что в диалогах автором используются слова менее известные, часто их употребление неверно. В монологах же используются слова освоенные, прочно вошедшие в русский язык. Это различие постоянно для нашего языка. Одни слова остаются, а другие исчезают из активного словарного запаса.
Список литературы
1. Голованевский А. Л. Идеологически-оценочный словарь русского языка XIX - начала XX вв. Брянск: Изд-во Брянского гос. пед. ун-та, 1995. 170 с.
2. Попов М. Полный словарь иностранных слов, вошедших в употребление в русском языке. М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1907. 136 с.
3. Тургенев И. С. Дворянское гнездо. М.: Изд-во «Акварель», 2013.
4. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка /под ред. А. Н. Чудинова. СПб.: Издание книгопродавца В. И. Губинского, 1910. 1004 с.
References
1. Golovanevskiy A. L. Ideologicheski-otsenochnyy slovar' russkogo yazyka XlX - nachala XX vv. Bryansk: Izd-vo Bryanskogo gos. ped. un-ta, 1995. 170 s.
2. Popov M. Polnyy slovar' inostrannykh slov, voshedshikh v upotrebleniye v russkom yazyke. M.: Tovarishchestvo I. D. Sytina, 1907. 136 s.
3. Turgenev I. S. Dvoryanskoye gnezdo. M.: Izd-vo «Akvarel'», 2013.
4. Slovar' inostrannykh slov, voshedshikh v sostav russkogo yazyka / pod red. A. N. Chudinova. SPb.: Izdaniye knigoprodavtsa V. I. Gubinskogo, 1910. 1004 s.
УДК 81
А.С. Карандашева, И. А. Шушарина
Курганский государственный университет,
Курган
ЗАИМСТВОВАННАЯ ЛЕКСИКА В ДЕЛОВОЙ РЕЧИ ЭПОХИ ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ
Аннотация: Статья посвящена изучению заимствованной лексики эпохи Елизаветы Петровны. Заимствования были извлечены из документов, находящихся «Полном собрании законов Российской империи» (тома XII-XV). Анализ показал, что наибольшее количество заимствований этой эпохи было сделано из французского и немецкого языков, причем большая их часть связана с культурой.
Ключевые слова: Петровская эпоха, Елизаветинская эпоха, заимствование, первое употребление, вариант.
A. S. Karandasheva, I. A. Shusharina Kurgan State University, Kurgan
BORROWED VOCABULARY IN THE BUSINESS SPEECH OF EPOCHE ELIZAVETA PETROVNA
Abstract: The article is devoted to the study of borrowed vocabulary of the era of Elizabeth Petrovna. Borrowings were extracted from documents contained in Volume IX of the "Complete Collection of the Laws of the Russian Empire". The analysis showed that the largest number of borrowings of this era was made from French, German and Latin.
Key words: Peter's era, Elizabethan era, borrowing, first use, option.
Для истории русского языка XVIII век стал поворотным, и это утверждение правомерно не только для петровских времен, но и для времени правления других императоров данного столетия. Из государства, ориентирующегося прежде всего на Восток, Россия превратилось в державу, политические интересы которой стали тесно связаны с Западом, что не могло не отразиться на языке. Ярче всего росийско-европейские языковые контакты обнаруживаются через заимствования. Под заимствованием исследователи понимают «процесс и результат перехода из одного языка в другой слов, грамматических конструкций, морфем, фонем» [1, с. 107].
Когда говорят о XVIII веке, то традиционно наибольшее внимание уделяют времени правления Петра I (1682-1725) и Екатерины II (1761-1796). В этимологических словарях около заимствований этого времени стоят пометки: «Заимствовано в Петровскую эпоху», «Заимствовано в конце XVIII века». Это оправдано тем, что на Петровскую эпоху приходится примерно половина всех заимствований XVIII века, на Екатерининскую - около четверти. Однако время правления дочери Петра Великого, Елизаветы Петровны (1741-1761), не менее интересно в плане языковых контактов. Приток новых слов из других языков, безусловно, оказался менее интенсивным, чем при Петре I, но и не менее объемным, чем при Екатерине II. Если в Петровскую эпоху языками-источниками заимствованных слов чаще всего становились голландский (морское дело), немецкий (административная и военная терминология), французский (военная терминология), английский языки (морское дело), то в эпоху Елизаветы Петровны наибольшее количество слов пришло из французского и немецкого языков.
В указах Елизаветы Петровны обнаруживаются как заимствования Петровской эпохи, так и новые слова. Например, в указе от 17 января 1744 года читаем: «... в продаж^ оныхъ, Корчемная Контора напрасно запрещеые чинитъ, и при томъ, людей ихъ и купоровъ, присланные отъ той Конторы, бьютъ; второе, со всЪхъ вывозныхъ къ нимъ вино-градныхъ питей, за розничную оныхъ продажу, при перемЪнахъ въ 1731 году Тарифа, положенъ на нихъ, вместо акциза, въ пошлинахъ прибавокъ, на каждой оксофтъ, по одному ефимку» [2, т. 12, с. 11].
В XVIII веке в русском языке появились слова купор, тариф, акциз, оксофт, но пришли они в язык в разные годы. Слово акциз появилось в Петровскую эпоху, слова купор и тариф впервые было
употреблено в морском уставе 1724 года [4], то есть в конце правления Петра I, слово оксофт фиксируется в словарях с 1866 года [5], но данный документ позволяет нам с уверенностью сказать, что в русский язык оно пришло гораздо раньше, во всяком случае в эпоху правления Елизаветы Петровны оно уже было известно.
Из четырех приведенных слов в современном русском языке употребляются только два: заимствованное из французского языка слово акциз и из итальянского - тариф. Слова купор и оксофт в современном русском языке не употребляются, более того, без толковых исторических словарей непонятно и их значение.
Купор «человек, занимающийся откупоривань-ем и закупориваньем товаров, привозимых в ящиках, бочках» [3, с. 440]. М. Фасмер указывает, что слово это впервые было употреблено в морском уставе в 1724 году в значении «бондарь» и восходит оно к англ. соорег «бондарь» или ср.-нж.-нем. кирег «бондарь» [4, т. 2, с. 421].
Оксофт «англ., голл. Мера жидких тел от 20 до 18 ведер» [5, с. 544].
Интересен приказ от 29 апреля 1754 года об учреждении в Петербурге и Москве школ для обучения повивальному искусству [2, т. 14, с. 55-56], в котором вводится должность присяжной бабки: «... и кои по аттестатамъ явятся достойны, онымъ для отправлеыя бабичей должности давать отъ Медицинской Канцелярш указы и сообща въ Поли^ю для народнаго извЪс™, о таковых публиковать, и въ оной ихъ должности привести ихъ къ присягЬ по приложенному при томъ формуляру и именоваться имъ присяжными бабками» [Там же, с. 56]. Интересен этот указ еще и тем, что в нем содержится слово «гезель», которым в Петровскую эпоху обозначали помощников аптекарей. М. Фасмер ограничивает время употребления этого слова только Петровской эпохой [4, т. 1, с. 401], но изученные нами документы свидетельствуют и о более позднем его использовании.
Некоторые лексемы, известные в русском языке с петровских времен, в середине XVIII века были включены в новые словообразовательные гнезда. Так, Н. М. Шанский в своем словаре приводит заимствованное из немецкого языка слово вахтер, которое употребляется и в современном русском языке. Он пишет, что эта лексема «впервые отмечается в «Докладах и приговорах, состоявшихся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого». В некоторых словарях XIX в. вахтер отмечается в знач. «смотритель при магазинах»» [6, вып. 3, с. 28]. В «Высочайше утвержденных для Провиантского правления регулах», изданных 9 января 1758 года, в главе 5, параграфе 13 читаем: «Буде кто изъ магазинъ-Офицеровъ своего мага-зинъ-вахтера принуждать станетъ, не принявъ сполна провiанта и овса, на данномъ билетЬ напи-савъ, будто оный сполна принятъ, или принимать прикажетъ провiантъ и овесъ ненадлежащей доброты: въ томъ онаго магазинъ-вахтеръ слушать не долженъ <...> а сами офицеры безъ магазейн-вахтеровъ прiему и раздачи провiанта не чинили» [2, т. 15, с. 40, 53]. Магазин-вахтер, магазин-офицер - новообразования елизаветинского времени. Лексема магазин-вахтер еще приводится в «Словаре
иностранных слов...» А. Н. Чудинова как состоящая из слов французского и немецкого происхождения и имеющая значение «унтеръ-офицеръ, наблюда-ющш за казеннымъ магазиномъ, складомъ» [3, с. 482], лексема магазин-офицер отсутствует и в словаре А. Н. Чудинова, и в словаре А. Д. Михельсона. Из контекста «Регул.» можно предположить, что магазин-офицером во времена Елизаветы Петровны называли военного, который, заведовал казенным магазином, то есть помещением для хранения какого-либо имущества, провианта.
Кстати, и лексема, выступающая в качестве названия регламентирующего документа -регулы, - употребляется в данном значении впервые. С XIX века это слово фиксируется во всех словарях только как медицинский термин, а для обозначения документов используется лексема регламент.
В документах времен правления Елизаветы Петровны фиксируется первое употребление таких слов, как аванзала (совр. аванзал), аквамарин, аорта, апатия, артиллерист, базальт, ба-каларей «бакалавр», бакенбарды, балансир, балансировать, баллон, балюстрада, бальзамин, бамбук, бандероль, батон, бергамот, библиограф, библиофил, бивак, биограф, биография, бисквит, бланманже, блонда «сорт шелковых кружев», бокал, бостон «карточная игра», браслет, будуар, бульвар, буфет, вакса, вандал, вояж, гаер «клоун, паяц», газ «вид ткани», газон, камаши «гамаши», гардероб и многих других.
Как видим, написание некоторых лексем еще не утвердилось окончательно, что проявляется в орфографической вариативности: куверт - конверт, реэстр - реестр, публикованный - поблико-ванный, магазейн - магазин и др. Слова аванзала, бакаларей, камаши в рассматриваемых нами документах имеют единичное употребление, поэтому становление написания этих слов проследить для данной эпохи невозможно.
Анализ происхождения заимствований Елизаветинской эпохи показывает, что новые слова охватывают различные сферы жизни: таможенное дело, военное дело, медицину, образование, науку, искусство, делопроизводство, быт, сферу моды, сферу развлечений и так далее.
Список литературы
1. Жеребило Т. В. Словарь лингвистических терминов. Изд. 5, испр. и доп. Назрань: Изд-во ООО "Пилигрим", 2010. 489 с.
2. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Собрание I. В 47 т. СПб., 1830.
3. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка». Материалы для лексической разработки заимствованных слов в русской литературной речи / Под ред.
A. Н. Чудинова. СПб.: Издание книгопродавца
B. И. Губинского, 1894. 1004 с.
4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. М.: Прогресс, 1986.
5. Михельсон А.Д. 30 000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с объяснием их корней. М., 1866. 771 с.
6. Шанский Н. М. Этимологический словарь русского языка. Вып. 1-10... М.: Изд-во Московского университета, 1963-2007...
References
1. Zherebilo T. V. Slovar' lingvisticheskikh terminov. Izd. 5, ispr. i dop. Nazran': Izd-vo OOO "Piligrim", 2010. 489 s.
2. Polnoye sobraniye zakonov Rossiyskoy imperii s 1649 goda. Sobraniye I. V 471. SPb., 1830.
3. Slovar' inostrannykh slov, voshedshikh v sostav russkogo yazyka». Materialy dlya leksicheskoy razrabotki zaimstvovannykh slov v russkoy literaturnoy rechi / Pod red. A. N. Chudinova. SPb.: Izdaniye knigoprodavtsa V.I. Gubinskogo, 1894. 1004 s.
4. Fasmer M. Etimologicheskiy slovar' russkogo yazyka. V 4 t. M.: Progress, 1986.
5. Mikhel'son A.D. 30 000 inostrannykh slov, voshedshikh v upotrebleniye v russkiy yazyk, s ob"yasniyem ikh korney. M, 1866. 771 s.
6. Shanskiy N. M. Etimologicheskiy slovar' russkogo yazyka. Vyp. 1-10... M.: Izd-vo Moskovskogo universiteta, 19632007...
УДК 811.161.1 П. А. Семенов
Балтийский институт иностранных языков и межкультурного сотрудничества, Санкт-Петербург
«УМОМ РОССИЮ НЕ ПОНЯТЬ...» (РУССКОЕ ИНФИНИТИВНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ В ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ И ИСТОРИКО-ГЕНЕТИЧЕСКОМ АСПЕКТАХ)
Аннотация: В статье рассматриваются некоторые дискуссионные вопросы теории инфинитивных предложений. Автором анализируются точки зрения А. Вежбицкой и З. Тарланова на семантику русских инфинитивных предложений. Особое внимание уделяется сочетанию логического и исторического методов познания лингвистического объекта, рассмотрению логики развития инфинитивных предложений в русском языке.
Ключевые слова: инфинитив, односоставное предложение, инфинитивное предложение, грамматическое значение, этнолингвистика.
P. A. Semenov
Baltic University of Foreign Languages and Intercultural Communication, Saint Petersburg
RUSSIAN INFINITIVE SENTENCE IN ETHNOLINGUI STIC AND HISTORICAL-GENETIC ASPECTS
Annotation: The article deals with some debatable issues of the theory of infinitive sentences in Russian. The author analyzes A. Wezhbitskaya's and Z. Tarlanov's points of view on the semantics of Russian infinitive sentences. A special attention is paid to the combination of logical and historical methods of perception of a linguistic object as well as the consideration of the logic of the development of infinitive sentences in Russian.
Keywords: infinitive, one-member sentence, infinitive sentence, grammatical meaning, ethnolinguistics.
1. Постановка вопроса. Русское односоставное предложение, в особенности предложение безличное, относится к числу ментально значимых этнически маркированных структур. Исследования русского синтаксиса в аспекте этнофилософии приобрели в последние десятилетия особую актуальность. Из работ последнего времени на эту тему следует прежде всего назвать исследования А. Вежбицкой [1] и ее оппонента З. К. Тарланова [2; 3]. Так, в работах А. Вежбицкой, очень популярных на Западе, русским приписывается «эмоциональность», «иррациональность», «неагентивность»
(пассивность) и «любовь к морали», затем производится наложение этих признаков на соответствующие типы синтаксических структур. Русский синтаксис, по мнению А. Вежбицкой, свидетельствует о природной склонности русских к пассивности и фатализму, морализму и антирационализму. Обосновывается это сопоставлением некоторых типов русских предложений с английскими: «Синтаксис английского языка изобилует номинативными и им подобными конструкциями, а дативные и сходные с ними <...> играют в нем второстепенную роль <...>. Напротив, в русском синтаксисе аген-тивные, личные, волитивные предложения не образуют какого-либо отдельного класса; кроме того, номинативоподобные объектные конструкции не охватывают большинства семантических полей. В то же время безличные дативные предложения занимают в русском языке доминирующее положение; более того, их роль в нем постоянно возрастает (тогда как в английском все изменения в этой области идут ровно в противоположном направлении)» [1, с. 354]. И далее: «Богатство и разнообразие безличных конструкций в русском языке показывает, что язык отражает и всячески поощряет преобладающую в русской культурной традиции тенденцию рассматривать мир как совокупность событий, не поддающихся ни человеческому контролю, ни человеческому уразумению, причем эти события, которые человек не в состоянии до конца постичь и которыми он не в состоянии полностью управлять, чаще бывают для него плохими, чем хорошими, как и судьба» [1, с. 375].
З. К. Тарланов, напротив, обращает внимание на почти безграничную гибкость русского синтаксиса, позволяющую разными способами передавать одно и то же объективное содержание: Он (был) убит на войне - Его убили на войне - Его убило на войне; Я грущу - Мне грустно - Мне взгрустнулось - Я печален и т. п. Всё это свидетельствует, по мнению ученого, о большей степени «объективности» русского синтаксиса по сравнению с английским, о способности с разных точек зрения посмотреть на одну и ту же ситуацию. Поэтому «преобладающее начало в русской культурной традиции, актуализируемое и подтверждаемое типологией русского предложения, видится совсем не в том, на чем акцентирует внимание А. Вежбицкая»; эта особенность русской ментальности - «в ее масштабной, почти безграничной широте, делающей ее открытой, лояльной, адаптируемой, протеистической к иноэтническим традициям, т. е. объективированной» [2, с.133].
Особое место в синтаксической системе русского языка занимает односоставное инфинитивное предложение, т.е. такое предложение, главным членом которого является независимый инфинитив, напр.: Идти дождю стрелами (Слово о полку Игореве); Нашему теляти волка поймати; Быть бычку на веревочке (пословицы); Быть тебе от невесты исправлену, еще быть тебе от тоя жены удавлену, из злата-серебра быть убитому (Повесть о Горе Злочастии); Не нагнать тебе бешеной тройки (Некрасов); Увяли они, не цвести им уж вновь (П. Герман) и т.п. Как бы ни решался вопрос об отражении русской ментальности в этих структурах, следует признать, что инфинитивное
