CC BY
264
research interest within the cognitive psychological framework in connection with intensely developing metarepre-sentational theory of consciousness. However, the semiotic foundations for the theory appear to have been laid up by the outstanding Russian linguists - M.M. Bakhtin,
R.O. Yakobson, Yu.M. Lotman. The article focuses on the relevance of their ideas to the study of linguistic metarepresentations.
Key words: linguistic metarepresentations, metacognition, dialogism, duplex structures, text as a code.
ЗАИМСТВОВАНИЕ КОНЦЕПТОВ КАК РЕЛЕВАНТНЫЙ ФАКТОР ОБНОВЛЕНИЯ КОНЦЕПТОСФЕРЫ ЯЗЫКА Л.Ю. Касьянова
В статье исследуются заимствованные концепты, которые с конца ХХ - начала ХХІ в. находятся в актуальном поле русского речевого сознания. Процесс заимствования концептов рассматривается как закономерное концептуальное обновление картины мира.
Ключевые слова: заимствование, концепт, обновление, концептосфера.
В исследовании проблемы языковых контактов как составляющей межкультурной коммуникации актуальным становится выявление механизма заимствования инокультур-ных концептов, которое происходит в результате знакомства с чужой лингвокульту-рой и освоением ее наиболее значимых элементов автохтонным языковым сознанием. Обращение к данному явлению обусловлено лакунарностью осмысления проблемы заимствования инокультурных концептов в теории межкультурной коммуникации.
Проблема заимствования инокультурных концептов является комплексной, поскольку внедряется в зону пересечения интересов лингвокультурологии, когнитивной лингвистики и психолингвистики. Многоаспектность проблемы вызывает необходимость применения к ней интеграционного подхода, основанного на собственно лингвистических и когнитологических принципах исследований (Н.Ф. Алефиренко, А.П. Бабушкин, Н.Н. Болдырев, А. Вежбицкая, В.И. Карасик, Е.С. Куб-рякова, З.Д. Попова, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин и др.). В рамках данного направления ключевым понятием является концепт, который рассматривается как основной инструмент категоризации действительности, преломление всех знаний о познаваемом объекте или явлении окружающего мира. В наиболее обобщенном виде это, по мнению Н.Ф. Але-фиренко, многослойная единица сознания, квант «культурной памяти», «сложное, жестко неструктурированное смысловое образо-
вание описательно-образного и ценностноориентированного характера» [1]. Будучи многомерной ментальной единицей, включающей в себя понятийный, образный и ценностный компоненты, и обладая способностью быть опредмеченным в разнообразной языковой форме, культурно маркированный концепт, по словам Н.Ф. Алефиренко, отражает «глубинную синергетику языка, сознания и культуры» [2].
Расширение границ научного поиска, придание ему лингвокогнитивного направления позволяют не только трансформировать, но и существенно углубить наши традиционные представления о процессе заимствования. В связи с этим считаем целесообразным рассмотреть процесс заимствования с когнитивной точки зрения, исследовать пути и способы заимствования концептов, внедрение которых в русскую лингвокультуру в конце ХХ - начале ХХ1 в. обусловило интенсивное возникновение неологизмов - вербальных репрезентаций заимствованных концептов в русском языковом сознании.
В рамках создаваемой когнитивно-се-миологической парадигмы современной лин-гвокультурологии открывается возможность по-новому взглянуть на заимствование: «не как на процесс переноса наименования из одной языковой среды в другую, а как на заимствование элементов иной концептуальной картины мира» [3].
Применительно к разрабатываемой нами проблеме неологизации заимствованный
концепт следует рассматривать как единицу обновления ментальных (психических) ресурсов человеческого сознания, которая образуется в результате нового осмысления поступающей к человеку в процессе познания мира многоканальной информации, отражает новые знания и опыт человека, фиксируя их в языковых значениях слов-неологизмов, репрезентирующих заимствованные концепты.
Происходящее в результате культурноязыковых контактов заимствование концептов представляет собой заполнение концептуальной лакуны, обнаруживающейся в процессе межкультурной коммуникации при расхождении лингвокультурного опыта.
Устранение лакун осуществляется путем описания инокультурного феномена с помощью насыщения текста новыми смыслами, что нередко сопровождается заимствованием иноязычного выражения в качестве имени инокультурного концепта.
Заимствование концептов является одним из значимых факторов изменения кон-цептосферы русского языка как динамического образования. Сущность обновления концептосферы языка в результате ментальной проекции актуальных смысловых образований заключается в перестройке языковой картины мира, порождающей более актуальную для социума систему новых представлений о мире, коллективного способа восприятия и концептуализации новых фактов современной жизни. Такая концептуализация отражает модернизированную систему взглядов, охватывающую все стороны бытия.
В этой связи представляет интерес разработанная В.И. Карасиком [4] классификация английских и американских концептов, внедряемых в русское языковое сознание. Вслед за автором выделяем следующие типы концептов:
1) нулевые, или пустые концепты, которые проявляются как варваризмы, используемые в речи вместо русских слов без смысловой дифференциации (фейсом об тейбл); слова типа заспикать (от англ. speak); крэ-кать (от англ. сгасК), являющиеся результатом использования макаронического стиля смешения языков;
2) квази-концепты, обозначающие реалии, заимствуемые из других культур (например, многочисленные обозначения для
аппаратов современной оргтехники типа сканер и принтер); ментальные образования, стоящие за данными словами, трудно назвать концептами, поскольку здесь отсутствуют ценностные или этнокультурные признаки;
3) «паразитарные концепты» - мыслительные образования, которые обозначаются английскими словами с намерением подчеркнуть нечто особое, отличающееся от наших предметов и явлений, хотя для них в русском языке имеются свои обозначения (примером служат магазины «Сэконд хэнд», торгующие подержанными вещами, им аналогичны характерные для российского потребительского рынка комиссионные магазины); «паразитарные концепты» хотя и близки к нулевым, все же отличаются от них существованием незначительного дополнительного смысла;
4) чужие частнооценочные концепты, представляющие ценности иной культуры, выделяющие такие смысловые объекты, которых в нашей культуре изначально не было; у слов, выражающих такие концепты, нет прямых коррелятов в русском языке (например, импичмент, менеджер, дилер и др.).
Анализ неологического материала свидетельствует о том, что среди заимствованных концептов в основном преобладают чужие концепты, представляющие инокультур-ные ценности. Их количественное преимущество и выявляемая неоднородность дают возможность несколько конкретизировать классификацию В.И. Карасика. В частности, на наш взгляд, следует провести дифференциацию в составе четвертого типа чужих концептов, изначально присущих англоязычной лингвокультуре, и выделить среди них ментальные образования, не меняющие своего концептуального содержания в процессе заимствования из одной лингвокультуры в другую (прайм-тайм, таун-хаус, экзит-пул и др.), и ментальные образования, которые в процессе заимствования претерпевают некоторые трансформации, когда уже в принимающей лингвокультуре происходит своего рода «специализация» (спонсор, пиар, тьютор, киллер и др.). Причем особый исследовательский интерес вызывают, на наш взгляд, концепты второй подгруппы, которые проникли в российское бытийное пространство и стали отражением социокультурных изменений в российском обществе в конце
ХХ - начале ХХ1 в. Как нам представляется, выявляемые различия в смысловом наполнении вербальных проявлений такого типа концептов на русской и английской языковой почве обусловлены тем, что концепт, по словам В.А. Масловой, представляет собой «живое знание, динамическое функциональное образование - продукт переработки вербального и невербального опыта, и как всякое знание, он изменчив, текуч...» [5]. Как показывает анализируемый материал, в процессе заимствования чужого концепта, как правило, происходят определенные трансформации его внутренней и внешней смысловой структуры.
Попадая в систему русского языка, слова, репрезентирующие новые концепты, подвергаются различным лексико-семантическим изменениям: смысловому варьированию,
смысловой трансформации, расширению дискурсивного поля. Ярким примером может служить заимствование русской лингвокуль-турой чужого концепта пиар, транслитерируемого как паблик рилейшнз. Профессионально организуемое формирование и дальнейшее поддержание благоприятного общественного имиджа известного человека или какой-либо структуры было нехарактерно для поведенческих стереотипов, сложившихся в российском обществе. Однако в настоящее время данный концепт прочно укоренился в нашей системе ценностей. Об этом свидетельствует многообразие его вербальных репрезентаций, демонстрирующих пути и способы укоренения чужого концепта в русской лингвокультуре. Так, на начальном этапе расшифровывался каждый знак новой аббревиатуры: PR - Public Relations. Далее происходила транскрипция, для этого этапа характерна звуковая передача заимствованного слова в языке-реципиенте, его графическое переоформление, переход с латиницы на кириллицу - паблик рилейшнз; затем был произведен пословный перевод на русский язык - общественные связи; на следующем этапе было создано новое терминологическое сочетание с другим порядком слов и изменением синтаксических отношений -связи с общественностью; которое впоследствии вновь подверглось аббревиации уже в русском языке - СО.
Отметим, что, во-первых, отношение членов лингвокультурного сообщества к
описываемому чужому концепту в основном позитивное, во-вторых, на начальном этапе вхождения в российскую лингвокультуру его новизна подчеркивалась исключительно использованием латинской графики: «В Москве впервые прошла «Неделя PUBLIKRELATION»: «Заключительным аккордом «Недели PR» стала видеоконференция с мэтрами мирового public relations, подготовленная и проведенная лидером телекоммуникационного бизнеса в России компанией «Comstar Telecommunications». Почетный Президент Международной Ассоциации по связям с общественностью С. Блек из Великобритании, Д. Эпли - бывший президент Американского общества по связям с общественностью (США), Т. Акелис - третий президент Европейской конфедерации по связям с общественностью из Германии поздравили своих коллег с пятилетием их деятельности в относительно новой для нашей страны сфере public relations» (Комсомольская правда. 1999. № 232).
Появление нового концепта в российском бытийном пространстве определило расширение PR-деятельности, что нашло отражение в масс-медийном дискурсе: «Речь идет о PR-кампании, пропагандистской деятельности, нацеленной на общественность» (Новая газета. 1999. № 46), «Хорошо известно, что в предвыборной кампании нынешнего мэра Тамбова Алексея Ильина принимали участие приглашенные специалисты по PR-акциям из Петербурга» (АиФ. 2002. № 24); а также обусловило возникновение различных структур, связанных с паблик ри-лейшнз, например: «Он руководил собственным PR-агентством «Кузьменков и партнеры» (Известия, 2005, 29 нояб.).
Активизация PR-деятельности потребовала появления специалистов в данной области, например: «В последнее время работать по H1-B в Америку едет все меньше россиян», - говорит PR-директор компании Валерий Медведев» (Известия. 2004. 15 дек.); «Хотя, по словам PR-менеджера "М.Видео”, прогнозировать, как долго продержатся установившиеся цены, очень сложно» (Независимая газета. 2004. 1 дек.). Чужой концепт настолько прочно вошел в концептосферу современного русского языка, что использовавшаяся для имени концепта латинская графика, долгое время считавшаяся более пре-
стижной, сменилась кириллицей - пиар. В процессе адаптации анализируемой аббревиатуры в языке-реципиенте произошло ее семантическое освоение, приобретены грамматические характеристики, например: «Кто-то, как я, все время твердит о Чечне не потому, что хочет казаться героем, делает себе пиар, а потому, что душа болит» (АиФ. 2002. № 52).
Заимствованный лингвокультурный концепт, вербализованный соответствующей лексической единицей, широко и многообразно представлен в масс-медийных текстах. Причем особый исследовательский интерес вызывают сочетания анализируемого слова с колористическими компонентами типа черный пиар, белый пиар, черно-белый пиар, серый пиар, поскольку они отражают ценностные приоритеты и культурные стереотипы общества, изменения этих стереотипов, трансформацию некоторых значений цвета. В сочетании с цветообозначениями они приобретают сложную и разнообразную систему смыслов, толкований, становятся символическим воплощением социокультурных ценностей.
Рассмотрим дихотомию черный пиар -белый пиар. «Пиар - черный и белый - признак новых постперестроечных времен» (Орбита, 2007, 26 июля); «Черный пиар получил такое распространение в России потому, что власть с ним не борется» (Эксперт, 2003, 1 дек.); «Дошло даже до черного пиара в адрес главы администрации» (Экономика и время. 2006. 21 авг.); «Время предметных дискуссий прошло, настало время "черного" пиара» (Известия. 2007. 14 нояб.). В данных примерах черный пиар - это ‘формирование негативного, отрицательного имиджа конкурента и его деятельности у властей, партнеров, клиентов и потенциальных клиентов’.
Инновация белый пиар реализует свое значение ‘формирование и поддержание положительного имиджа того или иного проекта’ в следующих контекстах: «Черный пиар мирно уживается с белым» (Деловая пресса.
2003. 2 окт.); «Судя по реакции горизбиркома и городского суда, не усмотревших со стороны Матвиенко нарушения закона, встречу с президентом следует отнести к "белому пиару"» (Московские новости. 2003. 16 сен.); «За неделю до парламентских выборов на
Украине началась война черного и белого пиара» (Российская газета. 2006. 20 мар.).
Анализируя функционирование инноваций белый пиар, черный пиар, считаем необходимым отметить, что с научной точки зрения в «паблик рилейшнз» существует два определения пиара - белый и черный. Однако эти два понятия отнюдь не соответствуют российской интерпретации. Изначально белый пиар - это любая информация, спровоцировавшая интерес общественности, проблемная тема, может быть, даже негативная, но неоплаченная. Черный пиар - любая информация (негативная или позитивная), которую оплачивает заказчик. В России все трансформировалось, и надо признать, что мы далеки от современного пиара в его европейском понимании. В начале 90-х гг. минувшего века наша страна только открыла для себя науку пиара. Именно тогда понятия белого и черного пиара были дифференцированы не по смыслу, а просто по цвету: если черный - значит негатив, а белый - сплошной позитив. Более того, в российской интерпретации понятия «паблик рилейшнз» при обозначении разновидностей пиара цветовая гамма не ограничивается белым и черным цветом, о чем свидетельствуют и материалы современных масс-медиа: «Волна черного, белого, серого пиара прокатывается по потенциальному электорату, сметая на своем пути все понятия о честности, открытости, порядочности» (Правда.Яи. 2003. 22 авг.); «Сейчас принято подразделять пиар на три вида, по цветам - белый, серый и черный. Образец белого пиара - кандидат в депутаты сделал что-нибудь хорошее и громко об этом раззвонил. Серый пиар -кандидат ничего хорошего не сделал, однако громко раззвонил о чужих успехах, как о своих собственных. И, наконец, черный пиар: кандидат ничего не говорит о своих успехах ввиду полного их отсутствия. Но зато он громко звонит о недостатках (реальных или мнимых) своих конкурентов, обвиняя последних во всех мыслимых и немыслимых грехах» (Технополис. 2002. 28 мар.). В масс-медиа зафиксированы также черно-белый пиар (Экономика и время. 2006. 21 авг.) и бело-сине-красный пиар (Газета.Яи. 2007. 3 сен.).
Внедрение в русскую лингвокультуру чужого концепта обусловило и активное освоение его вербального репрезентатора -
иноязычной аббревиатуры PR - в русском лингвокультурном пространстве. Это привело к тому, что данная аббревиатура оказалась быстро освоенной русским языковым сознанием и в номинативном, и в коммуникативном отношении. В процессе такой адаптации анализируемая аббревиатура в языке-реципиенте в полной мере раскрыла свой деривационный потенциал, что находит яркое отражение в языке современной периодической печати, в текстах различной публицистической проблематики с преобладающим в последнее время оформлением деривата средствами русской графики, например: «Подобная пиар-методика родилась, разумеется, не случайно» (Комсомольская правда. 2000. 2 дек.); «Об этом кандидат уже заявил и приступил к организации пиар-кампании в свою поддержку» (Деловой вторник. 2003. 21 янв.); «Учеником в деле черных пиар-технологий выглядит еще один претендент на губернаторское кресло Владимир Горюнов» (АиФ. 2004. № 46); «В минувшую субботу пиар-сообщество Москвы с пафосом отметило свой профессиональный праздник -День политконсультанта» (Известия. 2004. 26 февр.); «Как только политпартия начинает испытывать кризис - а «Родина» сейчас именно в таком состоянии, отсюда, кстати, и голодовки, и прочие пиар-акции, -начинаются такого рода игры, чтобы поддержать свой рейтинг» (Известия. 2005. 26 янв.); «Как считает политолог И. Бунин, ДПР - бренд, который экс-премьер пытался купить у пиар-структуры «Новоком» (АиФ. 2005. № 51); «Пиар-директор еженедельника Александр Павлов объяснил, что сырой текст случайно попал в папку пиар-службы как подписанный в печать...» (Версия. 2007. 24 дек.).
Представляет интерес внедрение в современное российское бытийное пространство и соответственно в образовательную среду концепта «тьютор», вербализованного однословным наименованием тьютор (от англ. tutor < лат. tutor защитник, опекун < tueor заботиться, оберегать). Согласно словарной дефиниции тьютор - ‘в системе школьного и университетского образования Великобритании: наставник, воспитатель,
куратор студенческой группы’ [6]. Сема географического характера постепенно утрачивается, поскольку слово стало весьма актив-
но функционировать в русской лингвокуль-туре. Так, в современном российском образовании активно действуют дистанционные образовательные технологии, где ключевой фигурой стал тьютор. Именно к нему прикрепляются студенты дистанционной формы обучения, чтобы под его руководством осуществлялся учебный процесс. Заимствованный лингвокультурный концепт, вербализованный соответствующей лексической единицей, широко представлен в масс-медийных текстах, например: «Тьютор подскажет, какими пособиями и в какой последовательности следует пользоваться, даст консультацию по самым сложным вопросам, окажет помощь в подготовке к контрольным, зачетам и экзаменам. Ему же студент пришлет для проверки выполненные контрольные и тесты. Общение между тьютором и его подопечным происходит через Интернет» (Московский комсомолец. 2007. 3 дек.).
Внедрение в русскую лингвокультуру чужого концепта социально детерминировано. Дистанционное обучение, надо заметить, стало обычным во всем мире. Многие зарубежные университеты уже сегодня предлагают студентам дистант-знания, сравнимые по объему и качеству с традиционным обучением. Россия же находится лишь в начале этого пути. Однако, по мнению специалистов, будущее современного образования именно за дистанционными технологиями. В связи с этим новый концепт органично вошел в нашу концептосферу, стал социально значимым и повлек за собой расширение концептуального пространства. В образовательной сфере в связи с развитием дистанционного образования появились неономинации дистант, дистант-образование, дис-тант-знания, дистант-студент, дистант-ученик, дистантник, которые широко представлены в современных масс-медиа, например: «Не следует путать дистант с заочным образованием, бывшим столь популярным в советские годы. При внешней похожести это, как говорится, две большие разницы... Дистант всегда индивидуален: никакого тебе конвейера, только штучное производство... Студент, заключивший договор с вузом на дистант-обучение, получает комплект учебных материалов... Каждый дис-тант-студент прикрепляется к своему преподавателю - тьютору... Дистантник
получает объективную оценку за свои знания: на нее никак не влияют симпатия или антипатия преподавателя... Работу с дис-тант-учениками ведут специально обученные учителя-тьюторы» (Московский комсомолец. 2007. 3 дек.). Представленные неономинации и стоящие за ними структуры знаний свидетельствуют о расширении изначального дискурсивного пространства заимствованного концепта.
Представляет интерес внедрение в русскую лингвокультуру нового концепта «рейдер». Отметим, что в английском языке слово raider (от to raid ‘совершать набег’) появилось в период, когда Британия только боролась за титул владычицы морей, там рейдерами называли военные корабли, уничтожавшие транспортные и торговые суда противника. Однако семантика этого слова претерпела глубокие изменения. Новый смысл этому слову дал финансист Джей Гульд, который в ходе Гражданской войны в США стал захватывать предприятия, которые должны были получить из казны крупный заказ на поставку товаров для армии. Рейдерство как криминальный способ захвата предприятий и бизнеса появился в 30-х гг. ХХ в. в США, когда там шло оформление организованной преступности.
Концепт «рейдер», изначально нехарактерный для нашей лингвокультуры, проник в российское бытийное пространство, в частности, в его экономический сегмент в 90-е гг. ХХ в., что было вызвано кардинальными изменениями в экономической сфере нашей страны, ее ориентацией на западные экономические постулаты. Однако формы и масштабы рейдерства, которые наблюдаются в современной России, во многом отличаются от западных стран. Исходя из этого, можно предположить, что заимствованный концепт в российском бытийном пространстве претерпевает некоторые трансформации. Если в странах с развитой экономикой в настоящее время рейдерство означает скупку акций у мелких акционеров по цене выше той, которую может предложить руководство компании, то в России сформировалось рейдерство совсем другого вида, где предприятия не покупают, а захватывают под любым предлогом и любыми средствами на несколько часов, чтобы сразу же продать его основные активы заказчику налета. Проблема незакон-
ного захвата бизнеса в России стоит достаточно остро, что находит соответствующее отражение в масс-медийном дискурсе, например: «Рейдеры сейчас - это специализированные группы в структуре преступных сообществ либо автономные группы, действующие, как киллеры, - «на заказ» (Огонек. 2007. № 16); «Представлявший Следственный комитет МВД РФ Юрий Алексеев назвал действия рейдеров прямой угрозой экономической безопасности России» (Финансовые известия. 2006. 25 апр.).
В Словаре иностранных слов и выражений представлена такая дефиниция слова рейдер: ‘военный корабль (крейсер, линкор) или вооруженное торговое судно, ведущее самостоятельные боевые действия на морских путях сообщений’ [7]. Современное значение анализируемого слова не нашло отражения в неографических изданиях. Однако его можно определить следующим образом: ‘захватчик чужой собственности, пытающийся приобрести компанию, предприятие и т. п. против воли их владельцев’; ‘ юридическое лицо, организовавшее захват компании, т. е. установившее над компанией полный или частичный контроль в юридическом и финансовом смысле вопреки воле руководителя компании’. Именно в таком значении функционирует анализируемое слово в современных масс-медиа, например: «У рейдеров уже было подготовлено несколько вариантов захвата компании» (Время новостей, 2006, 17 янв.); «Всего, по данным российских спецслужб, рейдеры нацелились на захват более 200 оборонных предприятий» (Огонек. 2007. № 16).
Внедрение анализируемого концепта в российское обыденное сознание повлекло за собой активное освоение его вербального проявления. В частности, в полной мере проявилась его деривационная активность. Так, в настоящее время фиксируются многочисленные дериваты слова рейдер в современных масс-медиа: «Начало XXI века в России (и в такой же степени на Украине) ознаменовано бумом рейдерства... Угрожающая ситуация складывается с рейдерскими захватами сельхозугодий... Конечно, хорошо, что принимаются антирейдерские поправки к законодательству, регулирующему экономическую деятельность. Но все же борьба с рейдеромафией возможна только с по-
мощью мер уголовно-правового воздействия» (Огонек. 2007. № 16).
Таким образом, в исследуемый период концептосфера русского языка пополнилась значительным количеством новых концептов, большая часть которых была заимствована. Основными механизмами укоренения чужого концепта в русской лингвокультуре являются: а) устранение концептуальных лакун путем заимствования когнитивнодискурсивных смыслов, содержащихся в заимствованных концептах; б) смысловое преобразование чужого концепта, адаптирующее его к существующей системе этнокультурных ценностей в концептосфере русского языка; в) расширение изначального дискурсивного пространства заимствованного концепта; г) активизация деривационного потенциала заимствованного слова, номинирующего в языке-реципиенте чужой концепт.
Заимствование концептов располагает, как видим, огромной стимулирующей силой развития и неологизации как словарного состава современного русского языка, так и русского языкового сознания в целом.
1. Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. М., 2002. С. 17.
2. Алефиренко Н.Ф. Язык, познание и культура:
когнитивно-семиологическая синергетика
слова. Волгоград, 2006. С. 53.
3. Калинина М.А. К вопросу о заимствовании концептов русской лингвокультурой // Этнокультурные константы в русской языковой картине мира: генезис и функционирование: материалы Междунар. науч. конф. / под ред. Н.Ф. Алефиренко. Белгород, 2005. С. 124.
4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004. С. 212-214.
5. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Мн.,
2004. С. 70.
6. Крысин Л.П. Толковый словарь иностранных слов. М., 1998. С. 721.
7. Словарь иностранных слов и выражений / авт-сост. Е.С. Зенович. М., 2000. С. 524.
Поступила в редакцию 13.02.2008 г.
Kasyanova L.Yu. The borrowing of concepts as a relevant factor of the renewal of conceptual sphere of the language. The article deals with borrowed concepts that are within the Russian vocal consciousness at early XX - late XXI centuries. The process of the borrowing of concepts is considered to be a regular conceptual renewal of linguistic world view.
Key word: borrowing, concept, renewal, conceptual sphere.
ПРОБЛЕМА РАЗГРАНИЧЕНИЯ ФРЕЙМИНГА И ДРУГИХ КОГНИТИВНЫХ МЕХАНИЗМОВ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ДИСКУРСА О.В. Павлова
В статье рассматриваются теоретические основы разграничения четырех механизмов интерпретации дискурса: фрейминга, агенда-сеттинга (установки повестки дня), прайминга и информационного фильтрования. Описываются взаимосвязь и функции этих механизмов в контекстах их употребления. В заключение приводятся критерии, на основании которых можно определить фрейминг как базовый когнитивный механизм и агенда-сеттинг, прайминг и информационное фильтрование как вспомогательные механизмы.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, дискурс, когнитивный механизм, фрейминг, агенда-сеттинг, прайминг, информационное фильтрование.
В настоящее время в лингвистике преобладает когнитивно-антропоцентрическая исследовательская парадигма, большое внимание уделяется изучению категоризации и репрезентации человеческих знаний и опыта, а
также вычленению структур и механизмов, задействованных в этом процессе. В этой связи многие отечественные и зарубежные ученые начали разрабатывать теорию схематизации и анализировать когнитивные кате-
