CC BY
37УДК 730 (092)«С. Эрьзя» ББК Ч11
И. В. Клюева
ЗАГАДКА «ГРАФИНИ А.»: к научному изучению биографии Степана Эрьзи
Ключевые слова: русская культура начала XX в., русская скульптура XX в., С. Д. Эрьзя, русское зарубежье, графский род Адлербергов.
I. V. Klyueva
THE SECRET OF "COUNTESS A.": towards the scientific study of Stepan Erzia's biography
Keywords: Russian culture at the beginning of the XXth century, Russian sculpture of the XXth century, S. D. Erzia, Russian abroad, the counts family ofAdlerberg.
Об истории знакомства в период пребывания в Милане (1907-1909 гг.) с некоей «русской графиней» скульптор Степан Дмитриевич Эрьзя (Нефедов, 1876-1959) (рис. 1) рассказывал многим друзьям, знакомым, журналистам. Однако при изложении этой истории в печати и даже в рукописях современники или совсем не называли ее имени, или ограничивались инициалом «А.».
Впервые об эпизоде эрьзинской биографии, связанном с этой особой, российские читатели узнали из статьи журналиста Марка (настоящее имя Матвей Николаевич Ли-берман), опубликованной в июне 1910 г. в петербургском иллюстрированном журнале «Искорки»: «Среди своих миланских соотечественников Эрьзя чувствовал себя одиноким. В гостиной графини А., где собирались все эти кандидаты в оперные знаменитости попеть, посмеяться и посплетничать, Эрьзя долгими часами, бывало, просиживал молча, где-нибудь в углу, в кресле, покуривая сигаретку. Шум, смех, пение кончались, гости разъезжались, и Эрьзя шел к себе на незаселенный край города, в свою квартиру-студию. Она помещалась в полусарае-чулане, где ветер свободно разгуливал в неприветливые дни северо-итальянской зимы. Вода замерзала в нетопленном сарае; Эрьзя коченеющими пальцами месил глину и лепил...» [10, с. 23]. Из этого фрагмента мы узнаём, что знакомство Эрьзи с графиней состоялось зимой в Милане, где у нее был салон (в центре города); окружение графини
составляли соотечественники - «кандидаты в оперные знаменитости», собиравшиеся у нее прежде всего «попеть» - следовательно, она была связана с миром оперы и, вероятно, с театром Ла Скала.
Друг и первый биограф Эрьзи Григорий Осипович Сутеев также называет эту даму «графиня А.», сообщая, что скульптор познакомился с ней и «ее возлюбленным Г.» («Г-вым») в Милане в 1908 г., где она занимала «большой особняк - палаццо на одной из центральных улиц» [23. Л. 26].
Марк (Либерман) намекал в своей статье, что именно знакомство с графиней и ее «возлюбленным» стало причиной переезда Эрьзи в 1909 г. из Италии во Францию: «Случай забросил Эрьзю в Ниццу, куда он спешно был вызван своим бывшим миланским знакомым, переехавшим туда. Соотечественники скульптора приютили его временно у себя, но не оказались великодушными до конца. Покинувши Ниццу, они о Эрьзе забыли и оставили его, можно сказать, под открытым небом Франции, на произвол судьбы» [10, с. 24]. 3 июня 1914 г. публицист Евгений Адамов (настоящее имя Евгений Александрович Френкель) прислал в газету «Киевская мысль» корреспонденцию из Петербурга, где в это время находился вернувшийся из Европы Эрьзя, с рассказом об этой истории: «Эрьзя познакомился с русской дамой, титулованной аристократкой, превратившейся в типичную представительницу космополитической богемы, в авантюристку, поклонницу рулетки и мор-
Рис 1. Степан Эрьзя. Милан, 1908.
Фото из архива автора. Публикуется впервые
финоманку. Дама эта скрылась от миланских кредиторов в Ниццу и вызвала туда же Эрьзю. Она и компаньон ее - того же сорта человек -должно быть, просто-напросто скучали, но, может быть, в расчеты их входило меценатствовать. Не исключена возможность и того, что присутствие голубоглазого мужичка в косоворотке и брюках, заправленных в нечищеные сапоги, удовлетворяло какую-нибудь моральную потребность этих двух опускавшихся все ниже и ниже людей. В Ницце Эрьзя был покинут ими, когда им пришлось вновь спасаться от поставщиков» [3].
В тексте неизвестного автора «Скульптор С. Эрьзя. Его жизнь и творчество» (19211922 гг.), хранящемся в Отделе рукописей Государственного Русского музея (ОР ГРМ), сообщается о роде занятий «компаньона» графини: «Случайно знакомится (Эрьзя. -И. К.) с проживавшей в Милане одной русской графиней и русским же оперным артистом. В
42
это время он почти совсем перестал работать и вел светский рассеянный образ жизни, участвуя в веселых пирушках и пикниках художественной молодежи. В это же время он с патронами совершил небольшое путешествие по Швейцарии (имеется в виду поездка в Лаго ди Комо. - И. К.)» [13. Л. 3 об.].
Сутеев более подробно рассказывает об этом инциденте. Весной 1909 г., когда Эрь-зя вернулся в Милан после триумфального участия в VIII Венецианской биеннале, «графиня предложила ему сопутствовать в их (т. е. ее и певца Г-ва. - И. К.) путешествии в Лаго ди Комо <...>. По прибытии в Лаго ди Комо А. останавливается в первоклассной гостинице, занимает целый этаж, катается на автомобиле, устраивает пикники и принимает <...>. Во время одной из автопрогулок А. подъехала к пристани и заявила, что срочные дела вызывают ее обратно в Милан. В Милане пробыла графиня только два дня и уехала в Ниццу вместе с Г-вым. Эрьзя остался в Милане. На другой день после их отъезда скульптора разбудил шум, крики и настойчивый стук в дверь. Испуганный <,> он вскакивает с кровати и видит в квартире целую толпу народа. Спрашивает: в чем дело? Оказалось, что это собрались кредиторы графини из Милана и Лаго ди Комо. До них дошел слух, будто графиня совершенно уехала из Италии. Со своими претензиями они обрушились на ее управляющего, требуя немедленного удовлетворения. На следующий день вся обстановка квартиры была вывезена управляющим. Осталась только кровать, на которой спал Эрьзя. Через неделю получил Эрьзя от графини письмо и 18 франков на дорогу. Она звала его в Ниццу. Это было в начале сентября 1909 года. Эрьзя прибыл в Ниццу и поселился в гостинице вместе с А. Невесела была жизнь художника. Работы не было, материала тоже. Графиня каждый день ездила играть в Монте-Карло. А если оставалась дома, то по целым суткам не покидала постели (вместе со своим возлюбленным, находясь в постоянном чаду морфия). В начале октября А. уехала на Корсику и захватила с собой одну из вещей Эрьзи - портрет Изы Кремер. Скульптору же сказала: за номер и стол заплачено за два месяца вперед. И здесь Эрьзя спокойно проживет до ноября. А тогда начнется сезон, начнется съезд и он
ГУМАНИТАРИЙ: актуальные проблемы ,, - „П1 .
легко найдет работу. Так они расстались. Проводив графиню, скульптор вернулся в гостиницу. Проголодавшись, он звонит. Входит горничная и при виде Эрьзи изумленно восклицает: "Как, вы еще здесь!". Через несколько минут она возвращается с целым штатом служащих с хозяйкой во главе. Эрьзю выталкивают на улицу. А., по обыкновению, снова обманула скульптора» [23. Л. 26-27].
Впервые фамилию графини - «де Аль-тенберг» - называет аргентинский биограф Эрьзи Альфредо Кан: «Бродяга, спавший на улицах Милана, стал великим человеком, которого поклонники искусства начали приглашать в клубы и салоны <.. .> Эрьзю познакомили с одной дамой, которая представлялась как графиня де Альтенберг. Она хотела окружить себя ореолом славы скульптора. С графиней Эрьзя посетил Лаго ди Комо и позднее Ниццу, она использовала славу художника как "прикрытие". В обществе графини Эрьзя обрел спокойствие и обдумывал темы для новых произведений, но оказалось, что графиня использовала его не только для повышения своего престижа, но и в качестве послушного инструмента для своих мошенничеств. В один прекрасный день графиня уехала из Ниццы на "два" или "три" дня, Эрьзя терпеливо ждал ее в гостинице. Но женщина не вернулась <...> даже через неделю. Ее отсутствие не беспокоило Эрьзю, но очень беспокоило хозяина гостиницы и многочисленных кредиторов, и наступил момент, когда, устав спрашивать у скульптора дату возвращения благородной дамы, они предъявили ему свои счета и жалобы <...>. Ознакомившись с этими документами, он узнал, что размер ее долга составляет семь тысяч франков - целый капитал для 1909 г. Сетуя на безответственность своей "покровительницы", Эрьзя вынужден был покинуть удобные апартаменты, бросив там все свои вещи, поскольку у него не было денег, чтобы заплатить по счетам и оставаться там. Он бродил по улицам Ниццы в поисках другого пристанища, но на него постоянно нападали кредиторы его подруги, от которых он спрятался неподалеку в горах, пробыв там четыре дня и четыре ночи» [29, с. 66, 69].
Писатель К. Г. Абрамов впервые добавляет к фамилии «Альтенберг» имя «Алиса» -как в своем романе [2], так и в биографиче-
ском очерке об Эрьзе [1]. Он называет даму «некоей авантюристкой русского происхождения, представившейся графиней Алисой Альтенберг» [1, с. 40]. При этом писатель ошибочно утверждает, что Эрьзя и графиня познакомились не в Милане, а в Венеции, описывая их «венецианские встречи»: «Особенно настойчиво приглашала к себе в гости одна блистательная женщина, назвавшаяся графиней Альтенберг и представившаяся как любительница живописи <...>. Она занимала несколько больших комнат в роскошной гостинице, окна которых выходили на Гранд-канал. У нее как раз собралось небольшое интимное общество, состоящее из молодых мужчин и женщин» [2, с. 197-198]. Затем, согласно Абрамову, Эрьзя и графиня встречаются в Милане.
В биографическом очерке Абрамов пересказывает факты, изложенные Сутеевым, однако добавляет к этому «романтическую линию» в отношениях скульптора и графини: «.Степан Дмитриевич легко увлекался красивыми женщинами, не всегда задумываясь над тем, что они собой представляют, и часто попадал в неприятные положения. Так случилось и на этот раз» [1, с. 40]. В романе Абрамов продолжает развивать миф об увлечении Эрьзи этой дамой: «графиня ему безумно нравилась» [2, с. 200], подчеркивая ее женскую привлекательность: «Самой хозяйке уже перевалило за сорок, однако, она выглядела моложаво. А светлые волнистые волосы, большие голубые глаза, маленький изящный рот делали ее просто красавицей» [2, с. 198]. Абрамов говорит о наличии у дамы любовника, однако представляет его не россиянином, а иностранцем, не оперным певцом, а учителем живописи: «Возле графини все время крутился некий смазливый господин, которого все называли маркизом. Одет он был всегда в черную тройку, изысканно вежлив и изрядно нахален <...>. Как оказалось, он был у нее учителем живописи, на самом же деле - любовником» [2, с. 199].
Согласно фантазии К. Г. Абрамова, женщина, учитывая сильное впечатление, которое она производила на скульптора, заставляла его бесплатно выполнять портреты своих знакомых и присваивала полученные за это деньги. Эти портреты, как и портрет графини, по утверждению Абрамова, выпол-
нялись «из чистого каррарского мрамора» [2, с. 199], хотя в этот период мастер еще не работал в мраморе. Чтобы удержать Эрьзю при себе, графиня сначала пытается «свести» его со своей подругой-компаньонкой, но, поняв, что он увлечен лишь ею, намекает, что ее «от живописи может потянуть к скульптуре...» [2]. Эрьзя «как близкий друг, имел доступ» к спальне графини [2]. По словам очаровательной дамы, они с подругой «были немками, родом из Триеста. Но Степан в этом сильно сомневался, уж очень хорошо она говорила по-русски» [2, с. 200]. В конце концов художник узнал, что его пассия - «никакая <...> не графиня и совсем не из Триеста, а обыкновенная русская баба, лет пятнадцать тому назад вывезенная из России каким-то аристократом... Дорого же ему обошлись скупые ласки этой самозваной графини» [2, с. 200, 206].
Писатель Артур Моро также говорит в книге о «графине Альтенберг», однако не позволяет себе ни намека на «роман» между нею и Эрьзей, повторяя, что графиня постоянно находилась в сопровождении своего любовника. Историю знакомства скульптора с графиней он трактует так: Эрьзю из Милана отправляет к графине, живущей в Ницце (так!), его миланский друг - художественный критик Уго Неббиа (Неббия), говоря ему: «Одна экзальтированная графиня прислала восемнадцать франков на дорогу и гостиницу предлагает тебе там. Она с любовником. Ты нужен ей только для тщеславия: она манией царственного величия страдает...» [12, с. 63]. Писатель не называет национальности графини и наделяет ее характеристиками, почерпнутыми из очерка Сутеева: «Графиня была занята своим любовником, игрой в Монте-Карло и другими развлечениями». Далее в повести события развиваются в относительном соответствии с очерком Сутеева: «Вскоре графиня со своим любовником уехали на Корсику, обнадежив Эрьзю, что за два месяца вперед оплатили его номер и стол. На самом же деле она бежала от долгов, и Эрьзя остался в ответе за все. Его как управляющего графини всюду преследовали кредиторы. (Подчеркнем, что, согласно Сутееву, графиня оставляет в Ницце своего настоящего управляющего. - И. К.)
А хозяин гостиницы, убедившись, что его обманули, выгнал Эрьзю на улицу» [12, с.63].
Миф о «романе» Эрьзи с «Алисой Аль-тенберг» повторяет за Абрамовым Ю. Н. Па-поров, называя при этом любовника графини так, как назвал его Сутеев, - «Г-в»: «.рядом <...> оказалась некая графиня русского происхождения Алиса Альтенберг. При ней находился ее возлюбленный Г-ев. Между тем это обстоятельство нисколько не помешало пущенной ею стреле попасть в цель. Степан Дмитриевич дрогнул от красоты графини и... последовал за нею на озеро Лаго ди Комо <...>. Там графиня поселилась с обоими молодыми людьми в лучшей гостинице и сняла мастерскую. Ловко, "ради забавы", она заставляла Степана Дмитриевича <...> лепить портреты своих знакомых, с которых за спиной автора получала большие деньги. Это давало возможность авантюристке широко жить и крупно играть в рулетку» [15, с. 62].
Подчеркнем, что неизвестный автор рукописи 1921-1922 гг. и Альфредо Кан подчеркивают статус графини по отношению к Эрьзе - «патронесса», «покровительница». Кан, а за ним и некоторые другие авторы сомневаются, что она действительно была графиней. Абрамов и Папоров, говоря, что она - авантюристка, увлекавшаяся игрой в рулетку, в то же время игнорируют не менее важную характеристику этой особы, о которой Эрьзя говорил Марку (Либерману) и Сутееву: она была наркоманкой-морфинисткой.
Нами установлена личность этой женщины: она действительно была русской графиней, причем с очень громким именем (не случайно дореволюционная пресса не могла открыто назвать его). Настоящее имя этой дамы - Евгения Николаевна Адлерберг. Она принадлежала к известнейшему графскому роду, долгое время занимавшему совершенно особое положение при русском императорском дворе.
Род Адлербергов - шведского происхождения. Родоначальником считается некий Расмус, в начале XVII в. владевший имением Свебю в Вермланде. Его внук Эрих Эразми-сан принял фамилию Свебелиус. Внук Эриха, Олай Георгий Свебелиус - архиепископ уп-сальский, проканцлер упсальского университета, примас Шведского королевства, был женат на дочери линкепингского епископа
Самуила Гилленадлера. Дети от этого брака в 1684 г. получили дворянство под именем Адлербергов.
Русские графы Адлерберги ведут род от старшего сына Олая - асессора Самуила Адлерберга, женатого на графине Беате Дальберг. Его старший сын Эрик поселился в Эстляндии, отошедшей в 1710 г. к России, все трое его сыновей находились на русской службе. Младший из них - прапрадед нашей героини Густав-Фредрик (Федор Яковлевич, 1738-1794), полковник Выборгского пехотного полка, скончался от ран, полученных на Кавказе. Он был женат на Анне Марии фон Багговуд, а после ее смерти (1783) - на ее сестре Анне Шарлотте Юлиане (Юлии Федоровне, 1760-1839), от этого брака имел дочь Доротею Елену Юлиану (Юлию Федоровну, 1889-1864) и сына Эдуарда-Вольдемара-Фридриха (Владимира Федоровича) (17911884) - прадеда Евгении.
В 1797 г. воспитательница дочерей императора Павла I баронесса Шарлота Ли-вен способствовала назначению вдовы Ф. Я. Адлерберга Юлии Федоровны главной воспитательницей годовалого великого князя Николая Павловича (будущего императора Николая I), а затем его младшего брата - великого князя Михаила. Позднее Юлия Федоровна стала статс-дамой и была назначена начальницей Смольного института благородных девиц. Началось стремительное приближение Адлербергов (принявших православие) к царскому двору. Юлия Федоровна определила своего сына Владимира в товарищи детских игр к великим князьям Николаю и Михаилу. Отныне он стал ближайшим доверенным лицом и личным другом Николая и, пользуясь его покровительством, сделал блестящую карьеру, обеспечив столь же блистательное будущее для своих детей. Из Пажеского корпуса Владимир Федорович вступил в лейб-гвардии Литовский полк, отличился в Бородинском сражении и заграничных походах 1813-1814 гг. С 1817 г. он адъютант великого князя Николая, после его воцарения -флигель-адъютант; затем генерал-адъютант, с 1832 г. начальник военно-походной канцелярии Его Величества, с 1843 г. генерал от инфантерии. В 1847 г. он вместе со своими детьми был возведен в графское достоинство, в 1852 г. стал министром Импера-
торского двора и уделов, удерживая свой влиятельный пост и при Александре II (до 1870 г.). Владимир Федорович был женат на Марии Васильевне Нелидовой (1800-1870).
Русская публицистика немало писала о злоупотреблениях высокопоставленного чиновника - о его финансовых махинациях, всесильной фаворитке Вильгельмине (Мине) Ивановне Бурковой, торговавшей через покровителя чинами, наградами, титулами (публикации в герценовском «Колоколе», произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина и др.). В то же время Адлерберг был весьма культурным человеком, в молодости дружил с В. А. Жуковским, ценил поэзию Пушкина: известно, что он пытался предотвратить дуэль великого поэта и Дантеса-Геккерена: «Он поехал к великому князю Михаилу Павловичу и объяснил ему создавшееся положение. Поэт не стерпит посягательства на его честь, а молодой Дантес ведет себя так, что поединок кажется неизбежным. Мы рискуем потерять Пушкина. <...>. Нельзя ли молодого Геккерена отправить на Кавказ?». Однако великий князь проигнорировал эту просьбу: «.дамы будут скучать без Дантеса!» [28, с. 344].
Сестра Владимира Федоровича Юлия также стала близким другом царской семьи, воспитательницей дочерей Николая I и, выйдя замуж за эстляндского графа Трофима-Иоанна фон Барангофа (Трофима Осиповича Баранова), - родоначальницей графского рода Барановых. Адлерберги и их ближайшие родственники Барановы обрели столь важное влияние при императорском дворе, что среди придворных получил распространение стихотворный памфлет: «От Адлер-бергов и Барановых / Избави, Боже, дом Романовых».
Один из сыновей Владимира Федоровича - Николай Владимирович Адлерберг (1819-1892) - также видный государственный деятель. Он принимал участие в военных действиях на Кавказе в 1841-1842 гг., был таганрогским градоначальником, военным губернатором Симферополя и гражданским губернатором Таврической губернии; в 18661881 гг. - генерал-губернатором Великого княжества Финляндского, в 1881 г. был назначен членом Государственного Совета. Он был женат на знаменитой красавице Амалии
фон Лерхенфельд (в первом браке - баронесса фон Крюденер, 1808-1888), приходившейся двоюродной сестрой супруге Николая I Александре. Амалия вошла в историю русской культуры как юношеская любовь Ф. И. Тютчева, обессмертившего ее в стихах (в том числе в знаменитом «Я встретил Вас.»). Ею восхищался весь русский двор -от императора и графа Бенкендорфа из-за любви к ней тайно перешедшего в католичество, до камер-юнкера А. С. Пушкина.
Дед нашей героини - старший сын Владимира Федоровича Александр Владимирович Адлерберг (1818-1888) повторил карьеру отца: он воспитывался вместе с будущим императором Александром II, затем был его адъютантом, управлял его канцелярией, принимал активное участие в важнейших событиях его царствования, был кавалером всех высших российских орденов, дослужился до генеральских чинов и сменил отца на посту министра Императорского двора. Влияние Адлерберга на императора было столь велико, что его в шутку называли Александром III. Граф С. Ю. Витте свидетельствовал: «Адлерберг был человек чрезвычайно умный, талантливый, весьма культурный, он был другом императора Александра II и имел на него большое влияние, но Адлер-берг был постоянно запутан денежно, т. е. проживал всегда больше того, что имел» [8, с. 255]. Известно, например, что Александр Владимирович, будучи картежником, проигрывал крупные суммы постоянному карточному партнеру - великому русскому поэту Н. А. Некрасову [21, с. 9]. Увлекаясь искусством, особенно оперой, он тратил огромные деньги на подарки красивым актрисам и певицам. Так, предмету страстного увлечения - певице-любительнице А. В. Панаевой он подарил обширную уникальную библиотеку вокальной литературы, закупленную в Европе [27]. Привычка сорить деньгами привела к привычке жить за чужой счет: баснословные долги друга оплачивал император из государственной казны [7].
Как в свое время его отец по отношению к императору Николаю I, А. В. Адлерберг был ближайшим советником и приближенным Александра II, хранителем его секретов, в том числе личных. Именно он вместе с кузеном - генерал-адъютантом графом Эдуардом
Трофимовичем Барановым, а также генерал-адъютантом Александром Михайловичем Рылеевым был свидетелем при тайном венчании императора с княжной Екатериной Долгоруковой, получившей имя светлейшей княгини Юрьевской (хотя категорически возражал против этого брака). Примечательно, что дети императора и Долгоруковой до венчания родителей носили фамилию графов Адлербергов.
Александр Владимирович был женат на Екатерине Николаевне Полтавцевой (18221910), происходившей из семьи Николая Петровича Полтавцева и дочери богатого генерала Дарьи Алексеевны Пашковой. По семейному преданию, именно Дарья была той самой изобретательной барышней, переодевшейся крестьянкой, чтобы познакомиться с сыном соседского помещика, рассорившегося с ее своенравным отцом. Персонажи этой завершившейся счастливым браком истории стали прототипами героев пушкинской «Барышни-крестьянки» [22]. У Дарьи и Николая было пять дочерей, четыре из которых составили себе партии среди высшей знати России: Елизавета вышла замуж за родственника Адлербергов генерал-адъютанта графа Николая Трофимовича Баранова, Ольга - за сына коменданта Петропавловской крепости генерал-лейтенанта Д. И. Скобелева (родившийся у этой четы в 1843 г. сын Михаил -будущий прославленный генерал, освободитель Болгарии), Анна - за представителя рода Жеребцовых. Зинаида - единственная из сестер, не вышедшая замуж, осталась в истории русской культуры как предмет безответной любви крупнейшего философа-славянофила А. С. Хомякова и адресат его стихотворения «Благодарю тебя! Когда любовью нежной.». (В молодости он сватался к Зинаиде, но получил отказ.)
Бабушка нашей героини - Екатерина Николаевна (Катиш, как ее называли при дворе, 1822-1910), получившая, как и ее сестры, прекрасное образование в Смольном институте, выйдя замуж за Адлерберга, стала статс-дамой и кавалерственной дамой ордена Святой Екатерины I степени. Обладая хорошим оперным голосом, она постоянно участвовала в концертах и спектаклях, устраиваемых придворными. Фрейлина А. Ф. Тютчева (дочь поэта) писала: «Она де-
лается другим человеком, когда поет, все ее существо преображается; из вульгарной и жеманной она становится грациозной и одухотворенной» [26, с. 296].
После гибели Александра II в 1881 г. Ад-лерберги утратили влияние при дворе. Александр Владимирович был снят со всех постов и отправлен в отставку, однако был оставлен членом Государственного совета. С. Ю. Витте писал: «Император Александр III вообще был настроен против Адлерберга, отчасти вероятно, потому, что когда Александр III был еще Наследником-Цесаревичем - Ад-лерберг был к нему недостаточно внимателен; затем потому, что Адлерберг имел репутацию человека не вполне корректного в денежном отношении, и может быть, потому, что Адлерберг, как ходили слухи, играл роль в той связи, которую имел Император Александр II с княжной Долгоруковой.» [8, с. 255]. Долгорукова-Юрьевская, как известно, отправилась со своими детьми в изгнание, провела оставшиеся годы в Ницце, где с ней познакомился и Эрьзя - возможно, через графиню. Был смещен с поста и Николай Владимирович Адлерберг, вынужденный уехать вместе с прекрасной Амалией в Германию.
У Александра Владимировича и Екатерины Николаевны родилось шестеро детей, трое из которых умерли в детстве. Дядя Евгении - Владимир Александрович служил в Министерстве Императорского двора (имел троих детей; потомки живут в Европе). Мария (1849-1926) - тетка Евгении вышла замуж за последнего владетельного князя Менгрелии (с 1866 г. - светлейший князь Менгрельский) Николая Давидовича (Нико) Дадиани (1847-1903). Отец Евгении - Николай Александрович Адлерберг (при дворе его называли Никс, 1844-1904) воспитывался, как его дед и отец, вместе с маленькими великими князьями, окончил Пажеский корпус, был определен в лейб-гвардии Преображенский полк; стал флигель-адъютантом императора, затем генерал-майором, директором Департамента общих дел Министерства государственных имуществ. В январе 1873 г. он женился на Евгении Александровне Галл (1854-1914). Ее родители - генерал-адъютант Александр Александрович Галл (1831-1904) и дочь придворного банкира
(с 1864 г. - барона) Константина Карловича Фелейзена (1804-1870) - также входили в число приближенных императорского дома.
Семья Николая Александровича Адлер-берга жила в Царском Селе, летом выезжая в принадлежавшее с 1888 г. матери нашей героини подмосковное имение Видное с огромным домом-дворцом, большим участком леса и прекрасным пейзажным липовым парком с прудами (ныне это территория г. Видное). Выйдя в отставку, Николай Александрович подолгу жил в имении помещицы Крапивенского уезда Тульской губернии Анны Евгеньевны Звегинцевой (урожденной Вонлярской), располагавшемся по соседству с Ясной Поляной, был дружен со Львом Толстым, часто бывал у него в гостях. Николай Александрович неожиданно скончался 14 апреля 1904 г. на отдыхе в Ялте. Великий писатель 19 апреля 1904 г. сообщал об этом брату Сергею Николаевичу: «Умер наш сосед Адлерберг» [25, с. 80].
Евгения Николаевна родилась 20 ноября 1873 г. в Петербурге и была старшей из трех дочерей Николая Александровича и Евгении Александровны.
Ее сестра Дарья (1877-?) была замужем за правоведом, коллежским советником, камер-юнкером, Карачевским уездным предводителем дворянства Александром Григорьевичем Спечинским и имела в этом браке троих детей. После смерти мужа (1908) она вышла замуж за британского полковника Мак-Клюра.
Младшая из сестер Анна (1878-1941) была женой офицера драгунского Сумского полка, представителя дворянского казачьего рода Юрия Николаевича Иловайского. В этом браке родился ее первенец Алексей (скончался в 1981 г. на Майорке). Овдовев в 1905 г., Анна вышла за графа Алексея Владимировича Баранова (1876-1964). В новом браке родилось двое сыновей: Николай (1904-1979) и Кирилл (1907 - после 1934). Профессиональный военный, граф Баранов после революции служил в Белой армии, летом 1920 г. был эвакуирован из Ялты на английском корабле «Рио-Негро», добрался до Парижа, где оказалась и его семья. Анна Николаевна умерла в 19 мая 1941 г. в Париже. О судьбе младшего из ее сыновей - Кирилла известно, что он в 1934 г. женился на княж-
не Марии Николаевне Оболенской. Средний сын Анны - Николай после Второй мировой войны уехал из Парижа в Аргентину, куда через некоторое время перевез и овдовевшего отца. Граф Николас Баранофф, как его называли в Аргентине, был женат, имел троих детей (в настоящее время стали взрослыми и его внуки). Один из его сыновей - граф Ан-тонио Николас Баранофф (р. 1939), являясь гражданином Аргентины, имеет бизнес в России, вторым браком женат на россиянке.
Мать и сестры Евгении Николаевны тесно общались с московским губернатором великим князем Сергеем Александровичем и его супругой Елизаветой Федоровной. Так, они вместе отдыхали на фешенебельном курорте Франценсбад (ныне - Франтишко-вы Лазни в Чехии). В сети Интернет можно найти фотографию, на которой запечатлены Евгения Александровна, Дарья и Анна Ад-лерберг за чаем - в обществе великого князя, великой княгини, членов семейства князей Лобановых-Ростовских, а также Александры Сергеевны Альбединской (урожденной княжны Долгоруковой, в молодости бывшей одной из фавориток Александра II). Снимок сделан во Франценсбаде в 1895 г. Они вместе проводили время и в Подмосковье; так, в книге Б. И. Маркова «Москва охотничья» упоминается, что в охоте близ деревни Мази-лово 19 февраля 1897 г. участвовали великая княгиня Елизавета Федоровна, князь и княгиня Юсуповы и графиня Анна Николаевна Адлерберг [11, с. 109].
Наша героиня Евгения Николаевна Ад-лерберг, как и ее сестры, получила прекрасное воспитание и образование, имела статус фрейлины. В семье ее называли Епу (Эни), судя по надписи, сделанной на одном из ее фото, хранящихся в Российском государственном историческом архиве (РГИА) [20]. Она была дважды замужем. В первый раз -за представителем старинного русского дворянского рода Гардениных. В справочных изданиях указано имя мужа - Петр Яковлевич [30, с. 11], однако мужем Евгении был Петр Гаврилович Гарденин. В РГИА сохранилось приглашение на их венчание, состоявшееся 2 сентября (без указания года, мы предполагаем - 1893-го) в Успенской церкви с. Та-болово Подольского уезда Московской губернии (находилось рядом с Видным, ныне
также в черте г. Видное). На момент венчания Петр Гаврилович - поручик элитного лейб-гвардии Преображенского полка [18]. В справочнике «Весь Петербург» за 1898 г. указаны его данные: «Гарденин П. Г. штабс-капитан. Моховая 30, Лейб-Гвардии Преображенский полк» [4, с. 128]. В этом браке родилась единственная дочь Евгении Николаевны Ирина.
Пока окончательно не ясно, овдовела Евгения или развелась с первым мужем, но 25 апреля 1899 г. она вступила в новый брак - с графом Владимиром Васильевичем Адлербергом [30, с. 17], приходившимся ей двоюродным дядей. Его отец - генерал-майор Василий Владимирович (1827-1905), младший сын Владимира Федоровича, рано вышел в отставку (1858) и завершил карьеру коллежским советником. Достигнуть вершин, «положенных» представителям рода, ему помешала болезнь глаз. Он был женат на фрейлине Екатерине Густавовне фон Кнорринг (1837-1909) и имел двоих детей. Владимир был младшим; его старшему брату Александру (1860-1915) после гибели Александра II долго пришлось доказывать преданность новому императору, служа в провинции: он был Уфимским, Псковским вице-губернатором, затем Пензенским, Псковским губернатором, прежде чем дослужился до тайного советника и занял пост губернатора Санкт-Петербурга (1911).
Владимир Васильевич родился 26 июня 1872 г. в Гатчине (они с Евгенией были практически ровесниками). Получив традиционное для Адлербергов образование в Пажеском корпусе, он был выпущен корнетом (1892) в лейб-гвардии Уланский Ее Величества полк, в 1896 г. получил звание поручика, затем штабс-ротмистра, с декабря 1898 по декабрь 1901 г. состоял в запасе - вероятно, в связи с женитьбой на Евгении. С декабря 1901 г. Владимир Васильевич стал обер-офицером для особых поручений сверх штата при Военном министерстве. Он отличился как герой во время Русско-японской войны: в марте 1904 г. переименован в есаулы, с декабря 1904 г. был адъютантом Главнокомандующего на Дальнем Востоке (в чине подполковника), с апреля 1905 г. - адъютантом командующего 1-й Манчжурской армией. С 1 февраля 1906 г. Адлерберг был прико-
мандирован к канцелярии Военного министерства, с февраля 1907 г. состоял по Военному министерству, в августе 1912 г. получил войсковое звание полковника с формулировкой «за отличие». Любопытную информацию о нем можно найти в книге историка О. А. Платонова «Тайная история масонства». Автор приводит архивные документы департамента петербургской полиции, из которых следует, что Владимир Васильевич в 1906 г. (и, вероятно, позже) был членом масонско-оккультического кружка академика редактора журнала «Вестник Европы» К. К. Ар-сеньева. В кружок, помимо жены и сыновей Арсеньева, входили высокопоставленные, влиятельные люди: полковник лейб-гвардии Конной артиллерии, адъютант при великом князе Сергее Михайловиче С. К. Война-Панченко; выдающийся историк, юрист и социолог академик М. М. Ковалевский; князья А. Д. и Н. Д. Оболенские и др. Один из сыновей Арсеньева - «флигель-адъютант, полковник (с 1915 г. - генерал-майор. - И. К.) лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка Е. К. Арсеньев» жил «в д. N° 17, по Кироч-ной улице, в кв. 46, занимаемой состоящим по Военному ведомству подполковником гр. Владимиром Васильевичем Адлербергом, 39 лет, братом с.-петербургского губернатора графа Александра Васильевича Адлерберга» [16].
Вероятно, Евгении в 1906 г. в Петербурге уже не было. Ее дочь Ирина жила у родных (вероятно, у деда и бабки - Николая Александровича и Евгении Александровны Ад-лерберг), сама же она - в Италии. Как многие члены ее семьи, она была увлечена оперой (возможно, сама училась пению) и потому оказалась в Милане - в кругах, связанных с Ла Скала.
Петербургский историк И. В. Зимин обнаружил в РГИА документы, связанные с жизнью Евгении в Милане: «Адлерберги, утратившие свои позиции при Дворе в царствование Александра III, пытались "тянуть" деньги из Кабинета и при Николае II. Так, в 1911 г. на имя императрицы Александры Федоровны пришло письмо из Милана с просьбой о финансовой помощи от некой "графини Адлерберг"» [7]. Приводим полностью (с сохранением стилистических и грамматических особенностей) текст одного из этих
документов, полученный нами из РГИА, -копии письма к императрице Александре Федоровне от ее личного секретаря и заведующего ее канцелярией камергера графа Я. Н. Ростовцова (Ростовцева), датированного 17 июня 1911 г.:
«ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, 2-го сего июня, благоугодно было вручить мне обращенное на АВГУСТЕЙШЕЕ ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА Имя прошение о пособии проживающей в Милане Графини Евгении Адлерберг и повелеть мне, в виду заключающегося в ея прошении ходатайства на Имя ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, переговорить с Главноуправляющим Канцеляриею ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА по принятию прошений.
Во исполнение такового повеления ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, я, лично переговорил с Статс Секретарем Бароном Будбергом, 4-го того же Июня имел счастие письменно доложить ВАТТТЕ-МУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, что проживающая здесь мать Графини Ад-лерберг выразила сомнение, чтобы оказание ея дочери денежной помощи могло принести ей пользу.
По словам барона Будберга хотя у него и имеются не вполне благоприятныя о Графине Адлерберг сведения тем не менее чрез посредство Министерства Иностранных Дел о ней собираются подробныя сведения на месте в Милане, каковыя сведения до сего времени однако не получены.
15-го сего Июня А. А. Вырубова сообщила мне, что она получила от Графини Адлер-берг письмо, в коем она умоляет испросить ей помощь от щедрот ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА. На выраженное г-жею Вырубовою предположение, что быть может можно бы немного послать Графине Адлерберг ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, по словам г-жи Вырубовой, сказали ей мне об этом написать.
Об изложенном приемлю долг всепре-даннейшее представить на ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕЕ ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА БЛАГОВОЗЗРЕНИЕ.
Секретарь ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА граф Ростовцов...» [17].
И. В. Зимин пишет: «Начали разбираться и выяснили, что это действительно дочь
Рис 2. С. Эрьзя. Портрет графини Адлер-берг. Балерина Ла Скала (эскизы). 1908. ОР ГТГ. Публикуется впервые
от... бывшего министра Императорского двора графа А. В. Адлерберга, которая сама уже дважды побывала замужем, но жила одна в Италии, ведя "беспорядочный образ жизни". Она была наркоманкой, как сказано в документе - "ярой морфинисткой". От матери графиня Адлерберг получала от 5 000 до 6 000 руб. в год, и у нее был свой доход в 2 000 руб.» [7]. (Возможно, привычка Евгении жить на широкую ногу и стала причиной того, что ее мать продала на рубеже веков имение Видное - оно было выкуплено акционерным обществом «Самопомощь» и распродано под дачи.) В письме И. В. Зимина, полученном нами в ответ на наши вопросы, содержатся некоторые другие сведения о Евгении, выявленные придворными чиновниками и сообщенные императрице: «с мужем не живет», «в прошении просит 5 000 руб.», но на самом деле «вовсе не находится в такой крайности, как она излагает». На прошении графини 29 июня 1911 г. императрица написала: «50 р. or nothing (50 р. или ничего. - И. К).» [17].
Таким образом, основные характеристики эрьзинской «графини А.» в восприятии ее современников и Евгении Николаевны Адлерберг совпадают: русская графиня, живущая в Милане (временной диапазон: 19081911 гг.), ведущая «беспорядочный образ
жизни», тратящая огромные суммы денег и постоянно испытывавшая недостаток в средствах, наконец, «ярая морфинистка». Однако самым веским основанием для идентификации личности «графини А.» стал документ, обнаруженный нами в Отделе рукописей Государственной Третьяковской галереи (ОР ГТГ): фотография (рис. 2), зафиксировавшая две работы Эрьзи, относящиеся к концу 1908 - началу 1909 г. На обороте фото - сделанная рукой скульптора надпись: «Рортрет (начальная буква написана латиницей. -И. К.) грофини (так в тексте. - И. К.) Адлерберг (а не Альтенберг! - И. К.). Балерина La Scala (наброски).» [14. Л. 1-1 об.]. Обе скульптуры выполнены в манере, характерной для творчества Эрьзи миланского периода, - с заметными чертами влияния Паоло Трубецкого: портрет графини - сидящая фигура, одетая в современное платье, портрет балерины - фигура в танцевальной позе, одетая в сценический костюм. Вероятно, скульптуры выполнялись в одно и то же время, что еще раз подтверждает близость графини Ад-лерберг к театру «Ла Скала».
Интересно сопоставить эрьзинский портрет графини с ее фотографией, размещенной на сайте одного из интернет-аукционов антиквариата (Аукционы SU. М1р://аисйоп-su.com), (рис. 3). (Такое же фото имеется в
Рис 3. Графиня Евгения Николаевна Адлерберг. Фото с сайта «Аукционы SU»
архиве Александра Васильевича Адлерберга в РГИА [18]). Согласно надписи на паспарту, снимок сделан в известном петербургском фотоателье «Ренц и Шрадер» - вероятно, в конце 1890-х - начале 1900-х гг. На фото -молодая полноватая дама в вечернем шелковом платье с открытой спиной; на ее правом плече видна полоска дорогого меха (фрагмент шарфа или палантина). У нее горделивая посадка головы, уверенный взгляд (качество снимка позволяет разглядеть светлую радужную оболочку глаза), модная прическа (пышные волнистые волосы, собранные на макушке), украшенная гребнем, в ушах -красивые серьги с крупными жемчужинами. Эрьзинский портрет запечатлел, несомненно, ту же даму - у нее тот же античный профиль, тот же мелкий рот, небольшой, чуть выступающий вперед подбородок, та же невысокая шея, почти та же прическа (но ставшая менее пышной, с узлом, сместившимся к затылку). Однако женщина значительно похудела, осунулась и постарела (между тем в 1908 г. ей было всего 35 лет!). Плечи, на фотопортрете полные и округлые,
стали угловатыми, шея - жилистой, кожа под подбородком обвисла, щеки впали. Лицо несколько опущено вниз и кажется грустным. Несмотря на то что перед нами всего лишь эскиз, а не завершенный портрет, Эрьзя сумел многое сказать о своей модели, не стремясь ей польстить (рис. 4).
Перед началом Первой мировой войны графиня, как и Эрьзя, вернулась в Россию. В известном справочнике издательства Jacques Ferrand указаны дата и место ее смерти - 16 апреля 1916 г., Санкт-Петербург [30, с. 11], однако существуют источники, говорящие о необходимости верификации этой даты. Первый источник - упомянутое выше фото графини, выставленное на интернет-аукцион. На обороте паспарту чернилами от руки в соответствии с правилами дореволюционной орфографии сделана надпись: «Графиня Евгения Николаевна Адлерберг, рожден. Граф. Адлерберг В первом браке была за Гардени-ным. Умерла в 1917 году». Второй источник -опубликованные мемуары великого князя Гавриила Константиновича. Вспоминая о событиях зимы 1917/18 гг. в Петрограде, он пишет: «Время было тревожное, начались аресты. Кроме того, мы (он и его жена. -И. К.) узнали, что в ночь на 1 января застрелилась графиня Адлерберг, жена улана ее величества. Мы ее знали, и потому это печальное известие произвело на нас очень тяжелое впечатление» [6, с. 307]. Здесь речь также идет о 1917 г. - о самом его конце. Можно предположить, что имеется в виду именно
Рис 4
\
Евгения Николаевна. Самоубийство - логичный финал для экстравагантной графини-морфинистки (даже если оно произошло не в катастрофическом 1917, а в тревожном 1916 г.). В 1914 г. умерла ее мать, от которой она получала деньги, муж с началом войны находился в действующей армии (в 19141915 гг. он - комендант г. Львова, с 12 июля 1916 г. - командир 3-го сводного Кубанского полка Кубанского казачьего войска), брат мужа - губернатор Санкт-Петербурга умер в 1915 г. Графиня осталась практически без поддержки. Разумеется, эта версия нуждается в документальном подтверждении.
После смерти Евгении Николаевны Владимир Васильевич женился на дочери воронежского помещика Любови Владимировне Егоровой (1890-1963). Красавица-жена была младше его на 18 лет. После революции они оказались в Париже (возможно, поженились уже там). Дальнейшая их история известна из книги А. А. Васильева «Красота в изгнании». Сначала граф зарабатывал на жизнь изготовлением абажуров, его жена работала портнихой во французском доме белья. В середине 1920-х гг. супруги основали в Париже русский дом белья «Адлерберг»: графиня разрабатывала модели изысканного шелкового белья, которое шили русские мастерицы-надомницы; распространительницами продукции были «пласьержки» - русские дамы «из общества» с безукоризненными светскими манерами. Дом «Адлерберг» успешно проработал 20 лет, став заметным явлением в мире парижской моды. Любовь Владимировна закрыла его в 1946 г. - вскоре после смерти Владимира Васильевича (скончался 20 июня 1944 г.). Тяжело переживая утрату, она стала монахиней в миру и отныне шила не роскошное дамское белье, а рясы для русских священников [5, с. 335-345]. Супруги похоронены на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем, где находятся могилы многих родственников Адлербергов: вдовы губернатора Санкт-Петербурга Екатерины Николаевны (урожденной Исаковой, 1864-1948); ее старшего сына Александра (1905-1969); родной тетки нашей героини Марии Александровны Дадиан-Менгрельской и ее потомков, среди которых ее внук (двоюродный племянник
нашей героини) - герой французского Сопротивления князь Николай Александрович Оболенский (1900-1979). (Здесь же - могила казненной фашистами его жены, княгини Вики Оболенской (1911-1944).
Дочь нашей героини Ирина Петровна Гарденина (ок. 1894 - после 1969) окончила драматические курсы при Александринском театре, стала актрисой. Оставшись после революции в России, она более 20 лет играла в провинциальных театрах. Расставшись по болезни со сценой, она перебралась в Москву. В конце 1960-х гг. и позже о ней писали журналисты.
Дважды в 1969 г. публиковался рассказ Александра Лесса «Тайна семейной реликвии» (в журнале «Москва» и в сборнике рассказов автора). Речь в нем идет о шпаге с украшенным самоцветами поясе, принадлежавших генералу Скобелеву, которого журналист называет «прадедом» Гардениной (на самом деле он приходился ей двоюродным дедом). Хранительница реликвии собиралась подарить ее выдающемуся болгарскому певцу Борису Христову (1914-1984), голос которого напомнил ей голос кумира - Федора Шаляпина. Лесс писал: «Ирина Петровна Гарденина впервые увидела Шаляпина, когда ей исполнилось десять лет. Однажды перед началом утреннего спектакля в "Мариинке" (предполагаем, что это произошло в 1904 г. - И. К.) родственник Гардениной - директор императорских театров... В. А. Теляковский ввел ее в артистическую комнату Шаляпина и "представил" артисту. Шаляпин <...> обнял оробевшую девочку, поговорил с ней, подарил портрет с автографом и на прощание поцеловал. Через несколько минут Ирина услышала его в "Борисе Годунове". Впечатление было ошеломляющим <...>. С того дня Ирина стала поклонницей Шаляпина и начала собирать его фотографии. Постепенно у нее образовалась огромная коллекция снимков.» [9, с. 43]. Как видим, Ирине Петровне передалось фамильное увлечение оперой. Гарде-нина написала Христову письмо, завязалась переписка, по почте она передала ему цепь от шпаги и пояс Скобелева. «Но у Гарде-ниной осталась шпага, инкрустированная самоцветами. Ирина Петровна надеется,
что Христов приедет на гастроли в Москву, тогда она лично вручит ему и шпагу», - так завершает публикацию журналист [9, с. 46]. Борис Христов, постоянно живший в Италии, так никогда и не побывал в России. Где находится сейчас хранившаяся у Гардени-ной шпага Скобелева, нам неизвестно.
Еще одно упоминание о Гардениной находим в статье Владимира Суетенко, рассказавшего о ее предках - прототипах героев «Барышни-крестьянки». «Услышал я эту историю от старой русской актрисы Ирины Петровны Гордениной (так в тексте. -И. К.), а она от своего деда, генерала Николая Александровича Адлерберга. Адлерберг и Скобелев внешне были очень похожи. Впрочем, это неудивительно: их матери -родные сестры, урожденные Полтавцевы, и Н. А. Адлерберг тоже был внуком пушкинской барышни-крестьянки» [22].
Итак, загадочный персонаж из биографии Степана Эрьзи - реальное историческое лицо, настоящая, а не самозваная графиня (причем дважды - и по рождению, и в замужестве), представительница одного из самых знатных родов императорской России, оставившего во многом противоречивый, но, несомненно, яркий след в истории страны. Если у предков Евгении Николаевны Адлерберг их пороки (увлечение азартными играми, безудержное расточительство, привычка жить за чужой счет и т. д.) в определенной степени компенсировались их достоинствами и заслугами, то жизнь «графини А.» - красноречивое свидетельство состояния морально-психологического упадка, затронувшего в первые полтора десятилетия XX в. немалую часть российского общества, в том числе тех, кого принято считать его «сливками», и приведшего империю к трагическому финалу.
Библиографический список
1. Абрамов К. Г. Степан Дмитриевич Эрьзя : биогр. очерк / К. Г. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1979. - 112 с.
2. Абрамов К. Г. Степан Эрьзя : роман / К. Г. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1977. - 448 с.
3. Адамов Евг. Степан Эрьзя / Евг. Адамов // Киев. мысль. - 1914. - 3 июня (№ 150). - С. 2.
4. Алфавитный указатель жителей города С.-Петербурга, Кронштадта, Царского Села, Павловска, Гатчины и Петергофа // Весь Петербург : Адресная и справочная книга г. Санкт-Петербурга на 1898 год. - СПб., 1896. - 616 с.
5. Васильев А. А. Красота в изгнании. Творчество русских эмигрантов первой волны : Искусство и мода / А. А. Васильев. - 2-е изд. - М. : Слово/Slovo, 2000. - 480 с.
6. Гавриил Константинович; великий князь. В Мраморном дворце : воспоминания / Вел. кн. Гавриил Константинович. - 2-е изд. - М. : Захаров, 2005. (Екатеринбург : ГИПП «Урал. рабочий») - 383 с.
7. Зимин И. В. Царские деньги : доходы и расходы Дома Романовых : повседневная жизнь Российского императорского двора [Электронный ресурс] / И. В. Зимин. - Режим доступа: http://www. rulit.net/books/carskie-dengi-dohody-i-rashody-doma-romanovyh-litres-read-211819-1.html. - Загл. с экрана.
8. Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания : в 2 т. - СПб. : Дм. Буланин, 2003. - Т. 1, кн. 1. - 524 с.
9. Лесс А. Тайна семейной реликвии / А. Лесс // Вторая стихия : рассказы. - М., 1969 - С. 42-46.
10.Марк. Степан Дмитриевич Эрьзя / Марк // Искорки [Санкт-Петербург]. - 1910. - N° 23, июнь. -С. 22-24.
11. Марков Б. И. Москва охотничья / Б. И. Марков. - М.: Центрполиграф, 1997. - 487 с.
12. Моро А. Степан Эрьзя : док.-худож. роман / А. Моро. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1997. -336 с.
13. ОР ГРМ (Отдел рукописей Государственного Русского музея). - Ф. 102. - Оп. 1. - Д. 12. - Л. 10.
14. ОР ГТГ (Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи). - Ф. 12. - Оп. 1. -Д. 819. - Л. 1.
15. Папоров Ю. Н. Великий Эрьзя. Признание и трагедия : лит.-док. повесть. Степан Эрьзя : биография в документах / Ю. Н. Папоров. - Саранск, 2006. - 424 с.
16. Платонов О. А. Тайная история масонства 1731-1996 [Электронный ресурс] / О. А. Платонов. - Режим доступа: http: //www.e-reading.co.uk/.../Platonov_-_Taiinaya_istoriya_masonstva. html.- Загл с экрана.
17. РГИА (Рос. гос. ист. арх. - Ф. 525. - Оп. 2 (214/2712). - Д. 141. - Л. 8.
18. РГИА. - Ф. 882. - Оп. 1. - Д. 66. - Л. LXIV.
19. РГИА. - Ф. 882. - Оп. 1. - Д. 7О. - Л. 15.
20. РГИА. - Ф. 882. - Оп. 1. - Д. 76. - Л. 4.
21. Скатов Н. Н. Н. А. Некрасов - воплощенное противоречие русской жизни. Актовая лекция, прочитанная 4 декабря 1996 г. / Н. Н. Скатов. - СПб., 1997. - 18 с.
22. Суетенко Вл. «Услышал Пушкин» / Вл. Суетенко // Неделя. - 1986. - № 15 (1359), 7-13 апр.
23. Сутеев Г. О. Степан Дмитриевич Эрьзя. Биографические заметки. Воспоминания. 1926 / Г. О. Сутеев. - ЦГА РМ (Центр. гос. арх. Республики Мордовия). - Ф. 1689. - Оп. 1. - Д. 56О. -2О8 л.
24. Сутеев Г. [О]. Скульптор Эрьзя. Биографические заметки и воспоминания / Г. [О.] Сутеев. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1968. - 176 с.
25. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений : в 9О т. Т. 75, сер. 3. Письма / Л. Н. Толстой - М. : Гос. изд-во худож. лит-ры, 1956. - 287 с.
26. Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров : воспоминания, дневник 1853-1882 / А. Ф. Тютчева. - Тула: Приокск. кн. изд-во, 199О - 396 с.
27. Ушакова В. М. История нотной библиотеки певицы А. В. Панаевой-Карцовой (по страницам малоизвестного архива в фондах Государственного музея политической истории России) / В. М. Ушакова // История Петербурга. - 2ОО8. - № 1 (41). - С. 83-84.
28. Чулков Г. И. Жизнь Пушкина / Г. И. Чулков. - М. : Терра, 2ОО8. - 381 с.
29. Cahn A. Erzia. La vida y la obra rebeldes y peculiares de Stefan Nefedov / A. Cahn. - Buenos Aires : Talleres Gráficos A. J. Weiss, 1936. - 1О3 p.
30. Les familles comtales de l'ancien empire de Russie : en emigration. Vol. 2. - Montreuil : Jacques Ferrand, 1983. - 251 p.
Автор выражает признательность санкт-петербургским исследователям С. В. Бельчинковой и доктору исторических наук И. В. Зимину за консультации по архивным фондам Российского государственного исторического архива.
Поступила в редакцию 10 октября 2013 г.
Сведения об авторе
Клюева Ирина Васильевна - кандидат философских наук, профессор кафедры культурологии, этнокультуры и театрального искусства Института национальной культуры ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва». Область научных интересов: история и теория культуры, история и теория искусства. Автор около 250 научных и учебно-методических работ.
Тел.: (8342) 29-05-66
