CC BY
154Гюльшен ПАШАЕВА
Доктор философии, завотделом анализа вопросов внешней политики Центра стратегических исследований, (Баку, Азербайджан).
ЮЖНЫЙ КАВКАЗ В ПОИСКАХ БАЛАНСА МЕЖДУ ЗАПАДОМ И РОССИЕЙ
Резюме
В статье рассматриваются некоторые аспекты геополитической ситуации вокруг Южного Кавказа, возникшей после августовских событий 2008 года в Грузии. Предполагается, что наметившееся в последнее время улучшение взаимоотношений между
Западом и Россией может способствовать в дальнейшем уменьшению дестабилизирующего влияния внешних сил на страны региона и активизации посреднических усилий в направлении урегулирования армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта.
В в е д е н и е
Долгие годы в политических и академических кругах бытовало мнение, что «малые страны» в силу объективных и субъективных причин вынуждены все время находиться в сфере влияния той или иной «большой страны» и потому обречены играть роль второстепенных субъектов мировой политики. Конечно, сегодня, когда характерной чертой глобализирующегося мира становится все большая взаимозависимость стран и народов, у тех или иных малых стран появляются некоторые возможности воздействовать на внешнеполитические решения ведущих государств. Это в немалой степени обусловлено и тем, что существующая система международных отношений лишена жесткого каркаса блокового противостояния — именно это позволяет малым странам не только использовать право голоса в рамках многочисленных международных организаций, но и успешно играть на глобальных и региональных противоречиях между мировыми державами. Однако формирующийся новый миропорядок хотя и кажется на первый взгляд более «справедливым», но ввиду отсутствия прежней системы тотального доминирования двух супердержав является и менее предсказуемым. В этих условиях для некоторых малых стран, получивших независимость после окончания холодной войны и распада биполярного мироустройства, наиболее актуальными остаются проблемы обеспечения национальной безопасности и определения долгосрочных внешнеполитических ориентиров.
Не являются в этом смысле исключением и страны Южного Кавказа: Азербайджан, Армения и Грузия, — которые после относительно благоприятного (в геополитическом смысле) советского периода оказались перед необходимостью самостоятельно решать
сложнейшие задачи формирования стабильных институтов национального государства, создания эффективной рыночной экономики, демократизации внутриполитической жизни и, естественно, обеспечения национальной безопасности.
Одновременно следует отметить, что наличие неурегулированных вооруженных конфликтов и несовпадение внешнеполитических ориентиров всех трех стран не позволяет сегодня говорить о геополитическом единстве Южного Кавказа, который в условиях хрупкого баланса мировых и региональных сил продолжает оставаться одной из самых нестабильных частей «промежуточной Европы»1. Таким образом, являясь географически частью «буферной зоны» между Западом и Россией, Южный Кавказ все еще ждет завершения противостояния внешних сил в регионе. В этой связи определенный интерес представляет оценка влияния наметившегося улучшения отношений между Западом и Россией как на изменение геополитической ситуации вокруг Южного Кавказа, так и на перспективы урегулирования нагорно-карабахского конфликта.
Россия и Запад: перспективы сотрудничества
Ввиду усилившихся в последнее время военно-политических позиций России на Южном Кавказе, что выразилось, в частности, в подписании с Арменией протокола о пролонгации соглашения о пребывания 102-й военной базы в Гюмри, в центре дискуссий вновь оказались долгосрочные приоритеты российской политики на Южном Кавказе, роль этого региона в международной стратегии западных стран, Ирана и Турции. При этом не вызывает удивления тот факт, что при анализе событий как на Южном Кавказе, так и на всем на пространстве СНГ экспертное сообщество, следуя устоявшимся стереотипам, все еще предпочитает рассматривать все процессы лишь через призму противостояния Запада и России.
Конечно же, живучесть такого «традиционного» подхода, более соответствующего духу холодной войны, в немалой степени связана с «частичным» признанием независимости Косова, Абхазии и Южной Осетии в 2008 году. Позиции Запада и России по отношению к событиям на Балканах и Южном Кавказе все еще остаются диаметрально противоположными, что еще раз свидетельствует об отсутствии в мире согласия по практической интерпретации основополагающих принципов международного права2. Как отмечает Н. Арбатова, именно отсутствие единого мнения по такой фундаментальной проблеме постбиполярной эпохи, как противоречие между принципом территориальной целостности и правом наций на самоопределение, а также избирательное применение хельсинкских принципов, их интерпретация в зависимости от соображений политической целесообразности препятствуют эффективному урегулированию конфликтов и способствуют появлению новых3.
Справедливости ради надо заметить, что изъяны в международном праве существовали всегда, однако их отрицательное воздействие на систему международных отноше-
1 «Промежуточная Европа» — одно из обозначений пояса государств между ЕС и Россией, от Балтийского до Каспийского моря, включая три государства Южного Кавказа (см.: Шульце П. Политика кооперативной безопасности в Европе: Сценарии и шансы // Вестник аналитики, 2010, № 1 (39). С. 47 [http://www. isoa.m/docs/vestnik_2010-139.pdf], доступность всех интернет-ресурсов проверена по состоянию на 1 ноября 2010 г. — Г.П.).
2 См., в частности: Выступление Д. Медведева в Народной скупщине Сербии, 20 октября 2009 [http:// news.kremlin.ru/news/5783].
3 См.: Арбатова Н. Замороженные конфликты в контексте европейской безопасности «Индекс безопасности», 2010, № 3 (94) [http://www.pircenter.org/index.php?id=1248&news=6017].
ний особенно четко стало сказываться лишь тогда, когда исчезло противостояние между НАТО и странами Варшавского договора. Действительно, если в то время, когда был подписан Хельсинкский заключительный акт, среди основных держав существовал вынужденный консенсус о разделе сфер влияния, то в настоящий момент точки зрения России и ее евро-атлантических соседей по этому вопросу расходятся4. В связи с этим, оценивая геополитические перспективы «ближнего зарубежья», А. Рар из Германского совета по внешней политике полагает, что «на Западе не хотят, чтобы Россия была гегемоном, имела какое-то особое влияние на Украину, Центральную Азию или на Южный Кавказ», и, по его мнению, это есть «самый главный конфликт, который не решен и который создает определенную угрозу дальнейших конфликтов»5.
Неудивительно, что в этих условиях некоторые страны на постсоветском пространстве рассматривали НАТО как высокоэффективное средство обеспечения национальной безопасности. Как признает профессор МГИМО В. Терехов, именно с этим связан тот факт, что «альянс не испытывает недостатка в желающих вступить в него, а процесс его расширения был результатом не только втягивания в него новых членов, но и их собственным настойчивым стремлением получить такой статус»6. В немалой степени именно попытки Грузии получить вышеупомянутый «статус» привели к августовскому кризису 2008 года, но вместе с тем и поставили Запад и, самое главное, Россию, перед необходимостью искать новые пути обеспечения безопасности на европейской части постсоветского пространства. Так, по мнению экспертов из Института современного развития, Россия может предложить странам СНГ альтернативные варианты обеспечения безопасности, для чего требуется «на самом высоком уровне сделать всемерный упор на свою роль в качестве главного и наиболее влиятельного гаранта территориальной целостности и суверенитета соседей по СНГ, конечно, при условии сохранения ими нейтрального военнополитического статуса»7. Авторский коллектив, подготовивший в 2009 году под руководством С. Караганова доклад к заседанию российско-американской секции международного дискуссионного клуба «Валдай», предлагает России и США договориться о «правилах и границах конкуренции на постсоветском пространстве — определить те «красные линии», переход за которые стал бы уже угрозой для жизненно важных интересов одной из сторон». Российские эксперты полагают, что эти «правила» в первую очередь могли бы включать «отказ от восстановления зоны своего исторического влияния силовыми методами» со стороны России, а также отказ США от попыток разжигания противостояния России с «другими странами постсоветского пространства путем их вовлечения в НАТО, а также от выстраивания с ними двусторонних военно-политических партнерств». В рамках такого подхода авторы доклада считают возможным разрешение ряда неурегулированных конфликтов, что в целом выгодно всем заинтересованным сторонам и не потребует от США и России каких-либо существенных уступок по жизненно важным интересам8.
4 См.: Ежемесячный аналитический бюллетень «Российские политические практики», 2010, № 1 (35). С. 15—16 [http://www.rusrand.ru/text/2010_01.pdf].
5 Рар А. Запад не хочет распространения влияния России на постсоветском пространстве // Русские новости, 29 октября 2009, № 42 [http://www.russianews.ru/newspaper/28249/28300].
6 Терехов В.П. Формирование новой архитектуры европейской безопасности как фактор нарождающейся многополярности в мире, позиция Германии // Вестник МГИМО-Университета, 2009, № 6 (9). С. 38—44 [http://www.vestnik.mgimo.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=139].
7 Архитектура евро-атлантической безопасности / Под общ. ред. проф. И.Ю. Юргенса, акад. А.А. Дын-кина, чл.-корр. В.Г. Барановского. М.: Экон-Информ, 2009. С. 115 [http://www.riocenter.ru/files/INSOR_ Architecture_of_the_Euro-Atlantic_security.pdf].
8 См.: Перенастройка, а не перезагрузка. Интересы России в отношениях с США. Доклад к заседанию российско-американской секции международного дискуссионного клуба «Валдай». Москва, 2009 [http:// www.svop.ru/upload/images/Перенастройка_ДокладСВОП_финальный.pdf|.
С другой стороны, и на Западе, в первую очередь в США, признают необходимость взвешенной и прагматичной внешней политики в отношении России. Объявленная Б. Обамой «перезагрузка» во взаимоотношениях с Россией сказывается и на действиях США на постсоветском пространстве. Ф. Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», образно называя такой подход «полуреализмом», отмечает, что «при Обаме сильно изменилась общая система приоритетов Вашингтона, и постсоветское пространство занимает периферийное место», причем Америка это делает «не из желания угодить России, а из-за изменившейся оценки возможностей»9. И хотя США не намерены отказываться от поддержки суверенитета и территориальной целостности соседей России10, активность Соединенных Штатов в этом регионе в последнее время заметно поубавилась. Принципиальную позицию США в отношении стран — членов СНГ озвучил заместитель государственного секретаря США Ф. Гордон, заявивший, что США считают, что «европейская дипломатия и безопасность не являются игрой с нулевой суммой», и поэтому страны региона «не должны выбирать между «пророссийской и проамериканской ориентацией»11.
На фоне улучшения отношений России и Запада в экспертном сообществе все чаще звучит мысль о бессмысленности такого «выбора». Об этом, в частности, пишет известный британский специалист по Кавказу Томас де Вааль. В статье «Пора заканчивать «Большую игру», он указывает на ошибочность представления о Кавказе как огромной «шахматной доске», на которой «великие державы передвигают местные «фигуры», словно пешки, в собственных интересах и по своему усмотрению»12. О неконструктивности такого подхода пишут также в своей программной статье «Переосмыслить Евразию» С. Чарап и А. Петерсен, которые полагают, что «когда Соединенные Штаты пытаются обойти Россию в геополитической гонке за Евразию, потери несут и Вашингтон, и весь регион», а «единственный способ для Вашингтона «выиграть» — это не играть в эту игру»13.
«Перезагрузка» отношений, конечно, не предполагает однозначного ухода США из региона и, тем более, не свидетельствует об отсутствии реальных противоречий между Западом и Россией. В первую очередь это связано с тем, что в России все еще считают неприемлемыми попытки наделить силовой потенциал НАТО глобальными функциями и приблизить военную инфраструктуру блока к ее границам. Эта позиция отразилась в таких официальных российских документах, принятых в 2008—2010 годах, как Концепция внешней политики14, Стратегия национальной безопасности15 и Военная доктрина16.
Что касается отношения НАТО к России, то уместно было бы напомнить слова Генерального секретаря Североатлантического альянса Андерса Фог Расмуссена на лекции
9 Лукьянов Ф. Реализм вполсилы // Газетами, 26 июня 2010 [http://www.gazeta.ru/column/lukyanov/ 3389925.shtml].
10 См.: The National Security Strategy of the United States, May 2010. P. 44 [http://www.whitehouse.gov/ sites/default/files/rss_viewer/national_security_strategy.pdf].
11 Gordon Ph. (Assistant Secretary, Bureau of European and Eurasian Affairs). Special Briefing on the Secretary’s Upcoming Travel. Washington, DC, 29 June 2010 [http://www.state.gov/p/eur/rls/rm/2010/143769.htm].
12 De Waal Th. Call Off the Great Game. It’s Time to Stop Seeing the South Caucasus as a Geopolitical Chessboard // Foreign Policy, 13 September 2010 [http://www.foreignpolicy.com/articles/2010/09/13/call_off_the_ great_game].
13 Charap S., Petersen A. Reimagining Eurasia. A New «Great Game» will not Increase U.S. Influence in Russia’s Backyard // Foreign Affairs. Published by the Council on Foreign Relations [http://www.foreignaffairs. com/articles/66542/samuel-charap-and-alexandros-petersen/reimagining-eurasia?page=show].
14 См.: Концепция внешней политики Российской Федерации [http://kremlin.ru/acts/785].
15 См.: Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Раздел «Общие положения», пункт 17 [http://kremlin.ru/ref_notes/424].
16 См.: Военная доктрина Российской Федерации. Раздел «Военные опасности и военные угрозы Российской Федерации», пункт 8а [http://kremlin.ru/ref_notes/461].
в МГИМО: «Мы не думаем, что Россия нападет на нас. Мы перестали об этом беспокоиться, и России тоже следовало бы перестать бояться нас»17. Тем не менее в итоговом документе под названием «НАТО в 2020 году: Гарантированная безопасность, динамичное взаимодействие»18, подготовленном «группой мудрецов» под руководством Мадлен Олбрайт, альянс признает, что «члены НАТО могут отличаться друг от друга в своем восприятии России, хотя они и единодушно ратуют за взаимодействие с этой страной», и, «как показывает опыт, лидеры России и НАТО не всегда одинаково расценивают одни и те же факты». Расхождения во взглядах касаются и дальнейшего расширения НАТО на постсоветское пространство, которое было отложено на неопределенное время после Бухарестского саммита НАТО 2008 года. Конечно же, НАТО не может позволить себе отказаться от так называемой политики «открытых дверей», но так же очевидно, что после победы В. Януковича на президентских выборах в Украине и кавказского кризиса в августе 2008 года практическая реализация этой политики на пространстве СНГ приостановлена. И хотя редактор журнала «Foreign Policy» С. Левин и считает, что наиболее вероятным кандидатом на прием остается Грузия, но с учетом решительной позиции России и нежелания Запада конфликтовать с нею в таком чувствительном вопросе, он полагает, что вступление Грузии в НАТО в данное время просто нереально19.
Итоги саммита НАТО в Лиссабоне свидетельствуют, что ситуация в Абхазии и Южной Осетии уже не является непреодолимым препятствием для сотрудничества с Россией. С другой стороны, сближение позиций сторон может способствовать созданию благоприятной международной обстановки, необходимой для успешного проведения саммита ОБСЕ в Астане, и существенно сказаться на ходе дебатов по еще одной общеевропейской проблеме — инициативе российского президента о заключении нового Договора о европейской безопасности (ДЕБ)20.
Развитие событий в 2009—2010 годах показывает, что в целом идея ДЕБ прочно заняла свое место в переговорной повестке дня по вопросам безопасности на евро-ат-лантическом пространстве и вызвала естественный интерес во многих европейских столицах21. Конечно, с одной стороны, очевидно, что мир и безопасность в существенной степени зависят от действий (или бездействия) отдельных государств — как правило, самых мощных. И это показывает, что основная проблема безопасности не только в архитектуре существующих институтов, но и в способе их использования22. С другой стороны, инициатива российской стороны позитивна не столько призывом к заключению нового Договора, который, по сути, должен лишь юридически подтвердить существующие политические обязательства, сколько тем, что в перспективе переговоры могут привести и к заключению важных соглашений в сфере так называемой «мягкой безопасности» — предлагаемый проект Договора учитывает, в основном, военно-политическую составляющую безопасности — так называемую «жесткую безопасность» (hard
17 Лекция Генерального секретаря Североатлантического альянса Андерса Фог Расмуссена в МГИМО.
17 декабря 2009 года [http://www.mgimo.ru/news/international_contacts/document130866.phtml].
18 НАТО в 2020 году: Гарантированная безопасность, динамичное взаимодействие. Анализ и рекомендации группы экспертов по новой Стратегической концепции НАТО. C. 10 [http://www.nato.int/nato_static/ assets/pdf/pdf_2010_05/2010_06_687B00694B0B4918A2143DBD2EB990F5_100517_expertsreport_ru.pdfj.
19 См.: Южный Кавказ не является приоритетным вопросом в контексте внешней политики Запада. Интервью редактора журнала «Foreign Policy» Стива Левина информационному агентству «The First News»
24 сентября 2010 [http://www.1news.az/interview/20100924091031975.html].
20 См.: Проект Договора о европейской безопасности, 29 ноября 2009, сайт Президента России (www.kremlin.ru) [http://kremlin.ru/news/6152].
21 См.: Громыко А. Проект панъевропейской системы безопасности: первые результаты // Индекс безопасности, 2010, № 3(94) [http://pircenter.org/data/publications/SIrus10-3/99-102_comment_gromyko.pdf].
22 См.: Шпангер Г.-И. И снова о «холодной войне»: уроки прошлые и нынешние // Вестник аналитики, 2010, № 1 (39). С. 62.
security)23. Между тем для стран Южного Кавказа ДЕБ исключительно важен в контексте урегулирования существующих конфликтов, так как успех российской инициативы в немалой степени будет зависеть от того, удастся ли в рамках дебатов о новом Договоре определиться с общими подходами к урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве и с универсальными правилами, которые должны применяться ко всем кризисным ситуациям в регионе.
И все-таки следует признать, что на Западе, в отличие от России, больше «озабочены не перестройкой архитектуры европейской безопасности, а доработкой существующей системы безопасности путем создания механизмов доверия и контроля между Западом и Россией»24, включая использование диалогов «Россия — НАТО» и «Россия — ЕС». Впрочем, некоторые эксперты идут в своих предложениях еще дальше, предлагая Западу завершить расширение НАТО на восток «интеграцией России и других стран СНГ в альянс»25 или создать на пространстве от Атлантики до Тихого океана новое межгосударственное объединение — Союз Европы, в рамках которого обеспечивалась бы тесная координация внешней политики и политики в сфере безопасности России и ЕС26. Предполагается, что в результате таких интеграционных процессов можно будет изменить отношение России к программе «Восточное партнерство», которую она в настоящее время рассматривает исключительно в контексте пресловутого противостояния Запада и России, так как, по мнению Москвы, Партнерство может способствовать консолидации антироссийски настроенных стран и поставить их перед выбором между ЕС и Россией27. С другой стороны, параллельная интеграция России и постсоветских стран в евро-атланти-ческие структуры, способствуя уменьшению дестабилизирующего влияния фактора противостояния внешних сил, могла бы послужить благоприятным фоном и для урегулирования существующих в регионе конфликтов.
Отметим также, что одним из перспективных направлений реального сотрудничества НАТО и России является создание совместной натовско-российской архитектуры противоракетной обороны (ПРО). Среди активных сторонников этой идеи — Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен, который в своем выступлении в Риме 17 сентября 2010 года заявил, что следует превратить противоракетную оборону из разделяющего фактора в объединяющий и создать «шатер» безопасности, под которым найдут укрытие не только все члены НАТО, но и другие европейские страны, включая Россию28. Эту идею поддерживает и часть экспертного сообщества, в частности независимая международная комиссия «Евро-атлантическая инициатива», созданная по инициативе Фонда Карнеги. Один из ее сопредседателей, экс-глава российского МИДа И. Иванов, полагает, что хотя «проблема ПРО давно уже является одним из самых острых раздражителей в отношениях между Россией, с одной стороны, и США и НАТО — с другой», но именно
23 См.: Выступление Д. Медведева на Конференции по вопросам мировой политики 8 октября 2008 года [http://kremlin.ru/transcripts/1659].
24 Истомин И.А. Новая система европейской безопасности: истоки и перспективы концепции, современный кризис системы международной безопасности: вызовы и ответы: сборник научных докладов / Отв. ред. В.В. Грохотова, Б.Н. Ковалев, Е.А. Макарова. Великий Новгород: Нов.ГУ имени Ярослава Мудрого, 2009. С. 30 [http://www.mion.novsu.ac.ru/gev/pub/ass_2009.pdfl.
25 Капчан Ч. Последний рубеж для НАТО // Россия в глобальной политике, Июль — Август 2010, № 4 [http://www.globalaffairs.ru/number/Poslednii-rubezh-dlya-NATO-14956].
26 См.: К Союзу Европы. Аналитический доклад российской группы международного дискуссионного клуба «Валдай», 31 августа — 7 сентября 2010 [http://www.karaganov.ru/docs/Karaganov_valdaj_rus.pdfl.
27 См.: Стенограмма выступления и ответов на вопросы СМИ министра иностранных дел России С. Лаврова на совместной пресс-конференции по итогам переговоров с министром иностранных дел Польши Р. Сикорским, Москва, 6 мая 2009 года [http://www.mid.ru/brp_4.nsf/2fee282eb6df40e643256999005e6e8c/ bb730a61df963d64c32575ae0056bec2?OpenDocument].
28 См.: Успех порождает успех: следующие шаги с Россией. Речь Генерального секретаря НАТО Андерса Фог Расмуссена в Институте Аспен в Риме. Пятница, 17 сентября 2010 [http://www.nato.int/cps/ru/ natolive/opinions_66265.htm].
решение этой проблемы может помочь созданию всеобщей евро-атлантической системы безопасности XXI века29.
Сегодня на высшем уровне и Россия, и США неоднократно декларировали свое намерение тесно сотрудничать в создании системы противоракетной обороны. В частности, в интервью датским СМИ президент России Д. Медведев заявил: «Мы давно выступали за то, чтобы система глобальной защиты, система противоракетной обороны защищала не только одну страну или группу стран, а чтобы она была в интересах всех ответственных участников мирового сообщества»30. В том же ключе высказался и президент США Б. Обама, который в интервью агентству Интерфакс заметил: «Вместе мы могли бы лучше ответить на эти (ракетные. — Г.П.) угрозы, и поэтому я являюсь твердым сторонником сотрудничества с Россией в разработке систем противоракетной обороны»31. Совместное заявление участников встречи Совета Россия — НАТО в Лиссабоне еще раз подтвердило твердое решение сторон продолжить сотрудничество в области ПРО и разработать всеобъемлющий совместный анализ будущих рамочных условий этого сотрудничества32.
Стоит напомнить, что еще в 2007 году В. Путин на саммите «большой восьмерки» в немецком Хайлигендамме предложил США совместно использовать Габалинскую РЛС, принадлежащую Азербайджану и в настоящее время арендуемую на 10 лет Россией на основании соглашения, подписанного в 2002 году. Сегодня, когда проект построения общеевропейской системы ПРО прочно вошел во внешнеполитическую повестку ведущих стран, вопрос о возможном использовании Габалинской РЛС вновь становится актуальным, что, в частности, подтвердил и министр обороны США Р. Гейтс в интервью агентству Интерфакс в преддверии визита в США своего российского коллеги А. Сердю-
кова33.
В этой связи трудно не согласиться с российским исследователем С. Маркедоновым, который, рассматривая предложения В. Путина о Габалинской РЛС в контексте плодотворного сотрудничества США и России на Кавказе, еще в 2007 году писал: «Если по Грузии наши (т.е. России.—Г.П.) отношения с Вашингтоном далеки от консенсуса, то по Азербайджану (как и по проблемам безопасности в Центральной Азии, а прикаспийский Азербайджан тоже является одним из мостов в Центрально-Азиатский регион) сближение позиций возможно и необходимо»34. В этой связи можно заметить, что наличие подобных совместных проектов на Южном Кавказе стимулирует сотрудничество Запада и России в сфере обеспечения стабильности и безопасности в регионе. Впрочем, как полагает Д. Херспринг, аналитик по внешней политике из американского центра «Council on Foreign Relations», «до разрешения нагорно-карабахского и других конфликтов региона трудно даже представить сотрудничество России и США в области безопасности»35.
29 См.: «Начать с создания общей системы ПРО». Экс-глава МИД РФ Игорь Иванов рассказал «Ъ», как запустить механизм глобального стратегического партнерства РФ с Западом // Коммерсантъ, 16 сентября 2010, № 171 (4471) [http://kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1504965].
30 Интервью датской радиовещательной корпорации 26 апреля 2010 года [http://www.kremlin.ru/transcripts/
7559].
31 «Мы с президентом Медведевым стремимся искать варианты, при которых выигрывает каждый». Президент США Барак Обама в эксклюзивном интервью «Интерфаксу». 25 июня 2010 [http://www.interfax. ru/txt.asp?id=142570&sec=1483].
32 См.: Совместное заявление Совета Россия — НАТО, 20 ноября 2010 года [http://news.kremlin.ru/ref_ notes/789].
33 См.: Интервью министра обороны США Роберта Гейтса накануне переговоров в Вашингтоне
15 сентября с российским коллегой Анатолием Сердюковым [http://www.interfax.ru/txt.asp?id=154726&sec= 1483].
34 Маркедонов С. Габалинская инициатива, 15 июня 2007 // Русский журнал [http://www.russ.ru/layout/ set/print/Mirovaya-povestka/Gabalinskaya-iniciativa].
35 Levine I. US expert: «The South Caucasus’ Future will Depend on the Overall Relationship between Moscow and Washington and NATO», 13 September 2010 [http://en.apa.az/news.php?id=129671].
Однако, пожалуй, верно и обратное: без эффективного взаимодействия Запада и России ни урегулирование «замороженных» конфликтов на постсоветском пространстве, ни, тем более, формирование стабильной системы европейской безопасности также невозможно.
Россия и Запад: перспективы посредничества
Буквально с первых дней независимости Азербайджана и Армении Россия и Запад были вовлечены в посреднические усилия по урегулирования армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта. Хотя справедливости ради надо подчеркнуть, что еще в советский период 20—23 сентября 1991 года в регионе побывала посредническая миссия, возглавляемая президентами Российской Федерации Б. Ельциным и Казахстана Н. Назарбаевым, по результатам работы которой было принято так называемое Же-лезноводское совместное коммюнике.
После распада Советского Союза с марта 1992 года к урегулированию конфликта подключилось СБСЕ, и было принято решение о созыве в Минске под эгидой СБСЕ конференции по Нагорному Карабаху. Она должна была обеспечить постоянно действующий форум для переговоров с целью мирного урегулирования кризиса на основе принципов, обязательств и положений СБСЕ.
Конечно, совместная работа России и западных стран в рамках СБСЕ тогда проходила не без сложностей, в первую очередь, из-за отсутствия конструктивного сотрудничества между ними. В частности, по мнению В.Н. Казимирова — в то время главы российской посреднической миссии по Нагорному Карабаху, это было следствием геостратегических установок США на выдавливание России из региона36. Но тем не менее «Россия была активна и в собственном посредничестве, и в стихийно сложившейся с июня 1992 года Минской группе (МГ) СБСЕ»37. Наиболее важным результатом российских посреднических усилий тех лет является достигнутое 12 мая 1994 года Соглашение о прекращении огня между конфликтующими сторонами.
Для более эффективной и плодотворной координации всей посреднической и переговорной деятельности в декабре 1994 года в соответствии с решением Будапештского саммита ОБСЕ был создан институт Сопредседателей Минской конференции. На сопредседателей была возложена обязанность «оперативно провести переговоры в целях заключения политического Соглашения о прекращении вооруженного конфликта, реализация которого устранит основные последствия вооруженного конфликта для всех сторон и позволит созвать Минскую конференцию»38. В 1997 году был введен институт тройного Сопредседательства (Россия — Франция — США), но, к сожалению, за эти годы, несмотря на ряд посреднических предложений, реальный прогресс в переговорном процессе так и не был достигнут.
Новый этап в переговорах начался после событий августа 2008 года, которые, изменив геополитическую ситуацию на Южном Кавказе, способствовали появлению ряда новых инициатив региональных и глобальных акторов. А те, в свою очередь, привели к возрождению интереса к урегулированию армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта и активизации самого переговорного процесса. Здесь в первую очередь
36 См.: Казимиров В.Н. Мир Карабаху. Москва: Международные отношения, 2009. С. 36.
37 Там же. С. 319.
38 Там же. С. 348.
следует назвать Московскую декларацию от 2 ноября 2008 года39 и подписание Цюрихских протоколов о нормализации армяно-турецких отношений.
Московская (она также именуется Майендорфской) декларация была инициативой президента Российской Федерации Д. Медведева и представляет собой первый совместный документ, подписанный сторонами конфликта после установления режима прекращения огня в 1994 году. Начиная с 2008 года в рамках российской инициативы было проведено семь встреч с участием президентов Азербайджана, Армении и России. Последняя состоялась в Астрахани 27 октября 2010 года и завершилась подписанием специальной декларации, касающейся укрепления мер доверия, обмена военнопленными и возврата тел погибших.
Надо признать, что личная вовлеченность российского президента в переговорный процесс носит беспрецедентный характер, она была высоко оценена президентом И. Алиевым, который особо подчеркнул, что «никогда еще в истории лидеры стран-сопредседа-телей не проявляли такую активность, а самое главное — эффективность»40.
Армяно-турецкое сближение также способствовало привлечению внимания международного сообщества к урегулированию армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта и показало, что без учета мнения Азербайджана, с которым к тому же солидаризуется Турция41, политика, направленная на разделение двух миротворческих процессов, не даст позитивных результатов.
На фоне российской активности в переговорном процессе наблюдается и более тесная координация и сближение позиций сопредседателей Минской группы. В этой связи стоит отметить, что совместные заявления президентов России, США и Франции по Нагорному Карабаху в 2009—2010 годах42 также косвенно свидетельствуют о единстве позиций ведущих акторов как по конкретным принципам урегулирования конфликта, так и по последовательности их реализации. Однако события вокруг процесса урегулирования доказывают, что посредники пока избегают оказывать давление на конфликтующие стороны, предпочитая традиционные «отговорки» о том, что стороны сами должны договориться об урегулировании конфликта43. По мнению азербайджанской стороны, именно такой подход позволяет затягивать переговоры до бесконечности, что полностью устраивает в первую очередь официальный Ереван, который находится в «геополитическом цугцванге»44 и поэтому крайне заинтересован в сохранении сложившегося статус-кво, одновременно продолжая придерживаться в переговорах нереализуемого принципа «территории в обмен на независимость». Возможно, именно поэтому Армения, в отличие от Азербайджана, не дает однозначного ответа на представленные сторонам так называемые обновленные Мадридские принципы.
Однако уже становится очевидным, что сохранение статус-кво чревато дальнейшей эскалацией конфликта, в том числе и возобновлением военный действий, что может при-
39 См.: Декларация Азербайджанской Республики, Республики Армении и Российской Федерации, 2 ноября 2008 года [http://kremlin.ru/ref_notes/232].
40 Совместная пресс-конференция по итогам российско-азербайджанских переговоров, 3 сентября 2010 года, Баку [http://pda.kremlin.ru/transcripts/8824].
41 См.: Пресс-конференция Президента Азербайджана и Премьер-министра Турции, 17 мая 2010 [http:// president.az/articles/51?locale=ru].
42 См.: Joint Statement on the Nagorno-Karabakh Conflict by U.S. President Obama, Russian President Medvedev, and French President Sarkozy at the L’Aquila Summit of the Eight, 10 July 2009 [http://www. whitehouse.gov/the-press-office/joint-statement-nagorno-karabakh-conflict]; G8 Summit: Joint Statement on the Nagorno-Karabakh Conflict by Dmitry Medvedev, President of the Russian Federation, Barack Obama, President of the United States of America, and Nicolas Sarkozy, President of the French Republic. Muskoka, 26 June 2010 [http:// www.whitehouse.gov/the-press-office/g8-summit-joint-statement-nagorno-karabakh-conflict-dmitry-medvedev-president-russi].
43 См.: Joint Statement by the Heads of Delegation of the Minsk Group Co-Chair Countries. Almaty, Kazakhstan, 17 July 2010 [http://www.osce.org/item/45344.html].
44 Пашаева Г. Геополитический цугцванг // Эхо, 14 января 2010.
вести к полной дестабилизации геополитической ситуации на Южном Кавказе. Поэтому исключительно важно придать переговорному процессу новый импульс и убедить Армению согласиться с обновленной версией Мадридских принципов. Напомним, что согласно заявлениям сопредседателей, основными пунктами Мадридских принципов являются возвращение оккупированных территорий вокруг Нагорного Карабаха; наделение Нагорного Карабаха промежуточным статусом, обеспечивающим гарантии безопасности и самоуправления; организация коридора, связывающего Армению с Нагорным Карабахом; определение в будущем окончательного правового статуса Нагорного Карабаха путем имеющего обязательную юридическую силу волеизъявления его населения; право всех внутренне перемещенных лиц и беженцев на возвращение в места прежнего проживания и международные гарантии безопасности, включая миротворческую операцию.
И хотя переговоры носят конфиденциальный характер, можно предположить, что отсутствие официального ответа Армении на предложения Минской группы объясняется тем, что в «обновленных» принципах не заложен гарантированный механизм «отторжения» Нагорного Карабаха от Азербайджана. Очевидно, что в одностороннем порядке, без участия и согласия Азербайджана, принять и, тем более, реализовать такой механизм в нынешних условиях просто невозможно45. Так как Азербайджан не намерен имитировать переговорный процесс ради сохранения статус-кво, то в Баку надеются, что страны-сопредседатели, используя свой авторитет и влияние, сумеют убедить армянскую сторону в необходимости совместных обсуждений в рамках предложений Минской группы, для того чтобы приступить, наконец, к непосредственной работе над мирным договором46.
Представляется исключительно важным, чтобы сопредседатели официально признали необходимость безоговорочного возвращения оккупированных территорий вокруг Карабаха взамен принятия соответствующих мер безопасности, что, кстати, нашло отражение в решениях ряда международных организаций, в том числе и в соответствующих резолюциях Совета Безопасности ООН, принятых еще в 1993 году. Надо полагать, совместное признание этого очевидного факта США, Россией и Францией существенно ограничило бы для армянской стороны пространство для неконструктивных маневров и, несомненно, способствовало бы интенсификации переговорного процесса.
Как известно, по результатам трехсторонней встречи в Астрахани президенты трех стран дали министрам иностранных дел поручение подготовить к саммиту ОБСЕ в Астане согласованный вариант общих принципов урегулирования47. Отрадно также, что после этой встречи Д. Медведев выразил «определенный, умеренный оптимизм» в отношении перспектив урегулирования конфликта. К сожалению, в противном случае именно на саммите в Астане может быть не только окончательно «закрыт» «российский» этап посреднических усилий, но и фактически перечеркнуты все позитивные достижения «пражского процесса», который в Азербайджане рассматривается как последний шанс для мирного урегулирования конфликта48.
45 См.: Выступление И. Алиева на заседании Кабинета министров, 13 июля 2010 [http://president.gov.az/ агЬс^/417?1оса1е=ги].
46 См.: Интервью И. Алиева азербайджанским журналистам, Стамбул, 8 июня 2010 [http://president.az/ аПіс^/202?1оса1е=ги].
47 См.: Ответы Д. Медведева на вопросы журналистов по итогам встречи с президентами Азербайджана и Армении, 27 октября 2010 года [http://kremlin.ru/transcripts/9351].
48 См.: Речь И. Алиева на открытии Центрального штаба азербайджанской общины Нагорно-Карабахского региона, 6 июля 2010 [http://president.gov.az/articles/367?locale=ru].
В м е с т о з а к л ю ч е н и я
Стоит напомнить, что в 1990-х годах любые действия западных стран на Южном Кавказе, в частности попытки укрепления безопасности и развития демократических институтов, почти всегда рассматривались в контексте реализации интересов этих стран по вытеснению России из региона. А в отношении России бытовало мнение, что эта страна предпочитает вести на Южном Кавказе старую «имперскую» политику и «замороженные конфликты» являются для нее лишь эффективным инструментом сохранения в регионе своего влияния.
Фактор пресловутого противостояния Запада и России не мог не повлиять и на внешнеполитическую ориентацию стран региона. Как известно, после «революции роз» Грузия взяла курс на ускоренную интеграцию в евро-атлантическое пространство, а Армения, согласно «исторической» традиции, всегда видела решение проблем собственной безопасности в тесном военном союзе с Россией. Пожалуй, сегодня, когда в мире, по образному выражению американского политолога Н. Злобина, складывается «бесполяр-ность»49, более предпочтительной представляется взвешенная стратегия Азербайджана, который, опираясь на достигнутую к середине 1990-х годов внутриполитическую стабильность и эффективное использование фактора нефтегазовых ресурсов, пытается дипломатическими средствами выстроить собственную систему национальной безопасности, проводя многовекторную внешнюю политику, направленную на превращение Азербайджана в арену плодотворного сотрудничества мировых и региональных акторов. По мнению экспертов, Азербайджан смог, с одной стороны, «утвердить в отношениях с Россией свою самостоятельность, свой статус равноправного партнера», а с другой — имеет возможность свободно «общаться с третьими игроками, будь то Европа, Турция, США или участники программы «Восточное партнерство» и проекта «Набукко», без особого риска навлечь на себя гнев Москвы»50.
Сегодня, когда мы наблюдаем очередное (и будем надеяться окончательное) сближение Запада и России, именно такой прагматичный подход может позволить странам Южного Кавказа стать ответственными и полноправными участниками «большой» политики, урегулировать существующие региональные конфликты, внести свой посильный вклад в создание системы европейской безопасности. Пожалуй, только в результате такой политики регион может стать неотъемлемой частью Европы, окончательно отбросив свой статус «промежуточности».
49 См.: Злобин Н. Миропорядок: Возможности дезинтеграции // Ведомости, 16 сентября 2008, № 174 (2196) [http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2008/09/l6/161242].
50 Интервью директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина информационному агентству Day.Az, 11 августа 2009 [http://day.az/news/politics/167965.html].
