CC BY
3Южнороссийский регион в пространственном измерении: теоретические и практические аспекты социологического исследования
Узунов Владимир Владимирович,
доктор политических наук, директор Крымского филиала Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук E-mail: [email protected]
Целью исследования является оценка состояния южнороссийского региона в координатах пространственного подхода. Методологическую базу составили теоретические положения пространственного подхода и глубинный потенциал междисциплинарных наработок. В статье использованы результаты эмпирических исследований, проводимых в регионах Юга России научно-исследовательскими коллективами (ФНИСЦ РАН, ЮРФ ФНИСЦ РАН). Состояние Юга России на современном этапе сложно назвать благополучным по ряду причин, связанных с влиянием факторов по-лиэтничности и поликонфессиональности, регионального неравенства, противоречивых тенденций архаизации и модернизации, невысоких темпов социально-экономического развития и т.д., что отражается на статусе региона и качестве жизни его населения, привлекает к нему внимание как к региону, потенциально опасному для прогрессивного и безопасного развития регионального пространства России. Тем не менее, основные проблемы регионального развития, согласно эмпирическим данным, не связаны с сугубо межэтническими конфликтами и проблемами, а локализированы в пространстве социально-правовых и экономических отношений. С ними в общественном сознании жителей Юга России связывается благополучие региона и социальная справедливость в организации и восприятии социальных отношений.
Ключевые слова: пространственный подход, социальное пространство, регион, региональное пространство, южнороссийский регион.
Введение: Пространственный подход и его значение для региональных исследований
Пространственный подход получил достаточно широкое распространение в исследовании регионов. Развивается он в границах так называемой «пространственной науки», которая представляет собой широкое и автономное междисциплинарное направление, включающее в том числе и регионоло-гию [9; с. 76].
В социологической науке теория социального пространства обнаруживает свои концептуальные основания в классических трудах П. Сорокина, в которых первоочередное внимание уделяется социальным отношениям как отличающим социальное пространство от несоциального, не имеющего множества отношений и их вариаций, совокупность которых называется названа им социальной вселенной [11]. Здесь уместно обратиться также к идеям основоположника социологии пространства Г. Зиммеля, который вывел формулу: пространство социально только потому, что оно освоено человеком, а, следовательно, определяется зонами деятельности человека и взаимодействием людей, наполняющим это пространство и придающим ему социальное значение [14; с. 329].
Эта мысль и стала ключевой в теории социального пространства П. Сорокина, которым были выделены такие характеристики социального пространства, как его объективность, иерархи-зированность как отражение системы связей и отношений между людьми многомерность, подразумевающая наличие множества пространств, дифференцирующихся по различным основаниям и критериям в системе социальных координат, также базирующихся на дея-тельностной стороне социальных отношений [11; с. 297].
160
Но чаще всего в социологических исследованиях региона в пространственной парадигме используется подход, развивающий теоретические взгляды П. Сорокина в границах теории «полей» П. Бурдье [3], описывающего социальное поле как многомерное пространство в сочетании позиций социальных агентов, имеющих различный уровень капитала (экономического, политического, культурного и др.) и доступ к нему, что и структурирует социальные «подпространства», образуя пространственный ландшафт каждого региона.
Современные исследователи отмечают, что в пространственном измерении региона акцент следует делать на коммуникативно деятельностном аспекте [2; с. 34]. Деятельность социальных акторов в региональном социальном пространстве реализуется в пространстве единства подпространств, среди которых наиболее значимыми выступают экономическое, политическое, социокультурное, но иногда ученые представляют и более расширенный вариант этих подпространств, включая в них и образовательное, и религиозное, и этническое, и семейное, и профессиональное подпространства. Для нас же важно, что связи и взаимодействия между этими подпространствами (в терминологии П. Бурдье - полями) обеспечивают целостность и единство регионального социального пространства, а индикатором этой целостности и единства выступают социальные смыслы, формирующиеся в пространстве выделенных подпространств. Эти смыслы формируются «в глубинах неоднородности массового сознания, ценностных ориентациях, парадигмах поведения людей, в мировоззренческих и поведенческих стереотипах» [10; с. 60]. Их исследование позволяет выделить общее и особенное, объективное и субъективное, преимущества и проблемы в пространстве развития регионального социума в контексте включенности в него основных субъектов социального пространства региона.
Именно социальные общности, как полагает Г.Е. Зборовский, придают региону свой уникальный облик, определя-
ющего как сильный или слабый,инновационный или традиционный, дотационный или депрессивный и т.д., а за этими коннотациями стоит деятельность множества социальных сообществ, осваивающих региональное пространство на основе имеющихся у региона социальных ресурсов [6].
Нам глубоко импонирует мысль В.А. Сердюковой о том, что основная цель научного изучения региона заключается в выявлении влияния, которое региональный социум оказывает на идейно-смысловое пространство региона в контексте формирующихся в нем идей, ценностей, представлений у социальной общности того или иного региона [10; с. 60]. Иными словами, речь идет о том, что составляет в плане идейно-смыслового наполнения социальная общность конкретного региона, и эта задача не из простых, если учитывать социокультурные, этнические, территориальные, демографические, экономические, конфессиональные, политические, профессиональные и иные основания, по которым социальная общность идентифицируется с эмпирически фиксируемым и самостоятельным типом социальной системы [6; с. 17].
Социальные общности характеризуются многообразием, но наибольшую яркость, а также сложность придают им этнокультурные характеристики. В ситуации полиэтничности многие общност-нообразующие признаки, связанные с идентификационными процессами, ресурсным обеспечением и распределением, формированием моделей поведения и типичных условий жизнедеятельности, выстраиваются в сложной конфигурации взаимозависимости и определяют тот или иной формат социальных практик. Среди них наибольшую значимость имеют солидаристкие практики, определяющие уровень сплоченности и согласия как внутри общностей, так и между ними.
Данное обстоятельство требует наличие общих, разделяемых общностью ценностей, установок, интересов как основания для формирования региональной идентичности. Без региональной
161
идентичности, которая выступает цен-трообразующим социальную общность признаком, эффективное региональное развитие в принципе невозможно, поскольку она находится в основе инте-гративных, солидаристских и консоли-дационных практик, наряду с другими элементами, образующими социальную общность. К ним относят важные для формирования пространства понимания и взаимодействия в регионе традиции, нормы и модели поведения, обычаи, правила, принимаемые социальными общностями [6; с. 17].
В регионах с пестрым этнокультурным составом, спецификой конфессиональной структуры региональных сообществ интегративные процессы протекают в собственной логике и динамике, но, будучи включенными в единое пространство региональных процессов в России, влияют на ход и характер социокультурного развития общества, а, следовательно, представляют интерес для науки и практики.
Пространственный подход. Состояние и проблемы южнороссийского региона в контексте пространственного подхода
Ю.А. Жданов называл Юг России «солнечным сплетением Евразии», подразумевая такую важную особенность данного региона, как готовность и умение к диалогу культур, что, видимо, связано с некой исторической миссией этого региона, находящегося на пересечении не только культур, пограничных зон, религий, но и цивилизаций.
Можно согласиться с мнением о том, что на Юге России сформировалась своеобразная «пограничная культура», включающая в себя целостные общности, история которых формировалась на пересечении цивилизационных миров и картин мира, простирающихся в пространстве между исламским, христианским, буддийским и языческим мирами, во многом далекими друг от друга, но их включение в пространственные связи обеспечило формирование пограничной культуры, синтезирующей в се-
бе элементы как близкородственных, так и дистантных культур. Будучи, как правило, гетерогенными, пограничные культуры имеют такие непременные черты и свойства, как полиморфность, лабильность, толерантность, способность к энергичному восприятию, усвоению и переработке чужеродных относительно своей культурной специфики культурных ценностей и готовность «делиться» своими культурными ценностями и достижениями, не замыкаясь на собственных культурных мирах [1 ].
В силу этих свойств народы, Юг России в лиц его народов стал играть роль неких мостов, соединяющих различные культуры и цивилизации, а сама граница стала для этого региона символом двойного значения - с одной стороны, разделяющей культуры и народы, а с другой -соединяющей, связывающей проживающие по ее рубежам народы [7; с. 262].
В этом случае граница приобретает социокультурный смысл, отражая представления о дихотомической структуре жизненного мира, имманентно включающая структуры «свой»/«чужой» в том пространстве, которое формирует граница, сама становящаяся пространственной. Но пограничье имеет и конфлик-тогенный потенциал в силу отношений в пространстве «свой»/«чужой», а отсюда формирует зона напряжения, опасностей и тревог, которые тоже становятся частью социокультурного пространства пограничного региона, в условиях удаленности от «своего» мира, от центра, вынужденного полагаться на собственные силы в условиях меньшей защищенности, нежели другие регионы государства.
Ученые обращают внимание на опасность фронтирного положения региона, поскольку, в случае радикального изменения «идентификационного кода» большей части населения этого региона, опасность может угрожать всей стране [5; с. 103] - для нее этот регион станет носителем «чужих» идентификационных установок и ценностей. Такой радикальный формат идентификационной стратегии населения фронтирных регионов, в принципе, возможен при определенных
162
условиях, поскольку они являются зоной амбивалентностей - в ней парадоксальным образом переплетается «свое» и «чужое».
Этими и другими обстоятельствами южнороссийский регион привлекает к себе пристальное внимание ученых различных отраслей знания (политологов, культурологов, философов, регио-новедов, географов), в том числе и социологов, активно использующих междисциплинарный потенциал пространственного подход в его изучении.
Значительное влияние на развитие регионов России оказывает фактор региональных неравенств. В.В. Маркин указывает на то, что эти неравенства так или иначе накладываются на специфику этнокультурного разнообразия региональных сообществ и становятся фактором вызовов и рисков социетального уровня с глубокими и острыми проявлениями, прежде всего, по линии различий в ключевых показателях экономического и социального развития региона, уровня и качества жизни населения, его социального самочувствия и восприятия реальности [8; с. 126].
Региональные неравенства порождают разнообразные риски для пространственного развития региона, в совокупности своей угрожающие дезинтеграци-онными процессами, в результате которых возможна реакция региональных сообществ и этногрупп в виде социального дистанцирования, роста конфликтов и социальной напряженности на почте экономического неблагополучия, снижения уровня жизни и т.д. А в условиях по-лиэтничных региональных пространств вступают в сиу рискогенные факторы, связанные с разбалансировкой межэтнических отношений и, соответственно, эскалацией конфликтов и противоречий на этнической почве.
Однако так происходит не всегда. Многое зависит от механизмов регуляции рынка труда, и здесь в условиях Юга России включаются неформальные механизмы, которые позволяют не выходить ситуации из-под контроля и выливаться в глубокие противоречия между представителями разных этнических групп.
Так, в подтверждение этих слов приведем результаты исследования ФНИСЦ РАН, которые продемонстрировали возможность недопущения межэтнических конфликтов в регионах Юга России в ситуации этнической гетерогенности рынка труда. Согласно мнению опрошенных экспертов, опрошенных в Ростовской области и Республике Крым, важная роль в регуляции межэтнических отношений и противоречий, а также сохранении межэтнического согласия в пространстве социально-трудовых и экономических отношений данных субрегионов Юга России принадлежит руководителям диаспор [13; с. 69-70]. Результаты эмпирических исследований, проведенных на территории Крыма группой ростовских ученых, также зафиксировали, что наиболее значимым аспектом для крым-чан, независимо от этнической принадлежности, является развитие демократических принципов и укрепление правовых основ в регионе, и именно с этим ассоциируется благополучное и справедливое развитие как Крыма, так России в целом в общественном сознании жителей данного региона [4]. Собственно, это мнение можно распространить на все региональное сообщество Юга России, в котором, согласно результатам эмпирических замеров, ключевыми константами восприятия социально справедливого и благополучного социального порядка выступают социально-правовые и экономические аспекты жизнедеятельности населения [12].
Тем не менее, следует учитывать вероятность возникновения рисков в социальном пространстве Юга России, в котором множество этнокультурных миров и народов соединяется с южным темпераментом и особой ментальностью.
Заключение
Оценивая состояние Юга России в координатах пространственного подхода, следует выделить ряд факторов, определяющих проблемный фон развития данного региона. Прежде всего речь идет о влиянии таких факторов, как полиэт-ничность и поликонфессиональность данного региона, наличие внутриреги-
163
ональных неравенств, невысоких темпов социально-экономического развития, распространение неформальных правил и норм в разрешении социальных проблем и вопросов правового, экономического характера и т.д., что отражается на статусе региона и качестве жизни его населения, а также привлекает к нему внимание как региону, потенциально опасному для прогрессивного и безопасного развития регионального пространства.
Пространственный подход, активно используемый в современной реги-оналистике, предполагает целостный взгляд на развитие регионального пространства государства, в котором социальная ткань региональных взаимодействий не может не реагировать на негативные или позитивные импульсы в каждом из региональных кластеров, а потому значительный интерес, проявляемый к Югу России, далеко не праздный, а продиктованный как значимостью (геополитической, социокультурной, природно-климатической и т.д.) данного региона в пространственных координатах всего регионального сообщества страны, так и рисками, которые имманентно и реально содержатся в южнороссийском регионе и угрожают остальному региональному пространству России.
Литература
1. Бадмаев В.Н. Пограничность социокультурного пространства Юга России // Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2010. № 2. С. 82-85.
2. Бузин В.Н. Социальное пространство в социологическом дискурсе // Среднерусский вестник общественных наук. 2010. № 4. С. 23-34.
3. Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики / Пер. с франц.; Отв. ред. перевода, сост. и послесл. Н.А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Але-тейя, 2005. 576 с.
4. Верещагина А.В., Бинеева Н.К., Вой-тенко В.П. Социальная справедливость в развитии полиэтничного
регионального пространства Республики Крым: результаты массового опроса // Социология. 2021. № 6. С. 22-31.
5. Задорин И.В. Регионы «рубежа»: территориальная идентичность и восприятие «особости» // Полития. 2018. № 2 (89). С. 102-136.
6. Зборовский Г.Е. Региональное социальное пространство как социологический феномен // Социум и власть. 2010. № 4. С. 11-20.
7. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2010. 704 с.
8. Маркин В.В. Региональное развитие Юга России: проблемы многомерной идентификации и моделирования // Гуманитарий Юга России. 2015. № 4. С.123-133.
9. Маркин В.В., Нелюбин А.А. Социальное моделирование пространственных трансформаций. Мониторинг региональных органов власти // Россия реформирующаяся. Ежегодник / Отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 8. М.: Институт социологии РАН, 2009. С. 75-90.
10. Сердюкова В.А. Социокультурное пространство региона: единство или отсутствие регионального социума? // Экономика. Социология. Право. 2016. № 4. С. 62-65.
11. Сорокин П.А. Человек, цивилизация, общество / Под ред. А.Ю. Соломонова. М., 1992. 543 с.
12. Социальная справедливость в сфере межэтнических отношений и укрепления общероссийской идентичности населения Юга России: монография / Ю.Г. Волков, А.В. Бедрик, Н. К. Бинеева, А.В. Верещагина, В.П. Войтенко, Н.И. Чернобровкина; отв. ред. Ю.Г. Волков. М.: РУСАЙНС, 2021. 180 с.
13. Социокультурные и социоструктур-ные факторы межэтнической напряжённости в регионах Российской Федерации: результаты исследования [Электронное издание] / [М.Ф. Черныш и др.]; Отв. редактор М.Ф. Черныш. Электрон. текст. дан. (объем 0,95 Мб). М.: Институт социологии РАН, 2016. - 103 с. 1 электрон. опт. диск 12 см. (CD ROM).
164
14. Чернявская О.С. Социальное пространство: обзор теоретических интерпретаций // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Социология. Психология. Философия. 2008. № 5. С. 329-335.
THE SOUTH RUSSIAN REGION IN SPATIAL DIMENSION: THEORETICAL AND PRACTICAL ASPECTS OF SOCIOLOGICAL RESEARCH
Uzunov V.V.
Crimean Branch of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences
The purpose of the article is to assess the state of the South Russian region in the coordinates of the spatial approach. The methodological basis was formed by the theoretical provisions of the spatial approach and the deep potential of interdisciplinary developments. The article uses the results of empirical studies conducted in the regions of the South of Russia by the staff of FCTAS RAS. Due to the influence of factors of polyethnicity and polyconfessionality, regional inequality, contradictory trends of archaization and modernization, low rates of socio-economic development, the state of the South of Russia at the present stage can hardly be called prosperous. This affects the status of the region and the quality of life of its population, draws attention to it as a region potentially dangerous for the progressive and safe development of the regional space of Russia. The main problems of regional development, according to empirical data, are not related to purely interethnic conflicts and problems, but are localized in the space of socio-legal and economic relations. The well-being of the region and social justice in the organization and perception of social relations are associated with them in the public consciousness of residents of the South of Russia.
Keywords: spatial approach, social space, region, regional space, South Russian region.
References
1. Badmaev V.N. Borderline socio-cultural space of the South of Russia // Bulletin of the Maikop State Technological University. 2010. No. 2. pp. 82-85.
2. Buzin V.N. Social space in sociological discourse // Central Russian Bulletin of Social Sciences. 2010. No. 4. pp. 23-34.
3. Bourdieu P. Social space: fields and practices / Translated from French; Ed. of trans-
lation, comp. and afterword by N.A. Shmat-ko. M.: Institute of Experimental Sociology; St. Petersburg: Aleteya, 2005. 576 p.
4. Vereshchagina A.V., Bineeva N.K., Voiten-ko V.P. Social justice in the development of the multiethnic regional space of the Republic of Crimea: results of a mass survey. 2021. No. 6. pp. 22-31.
5. Zadorin I.V. Regions of the "frontier": territorial identity and perception of "special-ness" // Politiya. 2018. No. 2 (89). pp. 102136.
6. Zborovsky G.E. Regional social space as a sociological phenomenon // Society and power. 2010. No. 4. pp. 11-20.
7. Lotman Yu.M. Semiosphere. St. Petersburg: Iskusstvo-SPB, 2010. 704 p.
8. Markin V.V. Regional development of the South of Russia: problems of multidimensional identification and modeling // Humanities of the South of Russia. 2015. No. 4. pp. 123-133.
9. Markin V.V., Nelyubin A.A. Social modeling of spatial transformations. Monitoring of regional authorities // Russia is reforming. Yearbook / Ed. by M.K. Gorshkov. Issue 8. Moscow: Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences, 2009. pp. 7590.
10. Serdyukova V.A. Socio-cultural space of the region: unity or absence of regional society? // Economy. Sociology. Right. 2016. No. 4. pp. 62-65.
11. Sorokin P.A. Man, civilization, society / Edited by A.Y. Solomonov. M., 1992. 543 p.
12. Social justice in the sphere of intereth-nic relations and strengthening of the all-Russian identity of the population of the South of Russia: monograph / Yu.G. Volkov, A.V. Bedrick, N.K. Bineeva, A.V. Vereshchagina, V.P. Voitenko, N.I. Chernobrovki-na; ed. Yu.G. Volkov. M.: RUSAINS, 2021. 180 S.
13. Sociocultural and sociostructural factors of interethnic tension in the regions of the Russian Federation: research results [Electronic edition] / [M.F. Chernysh et al.]; Editor-in-chief M.F. Chernysh. Electron. text. dan. (volume 0.95 MB). Moscow: Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences, 2016. - 103 p. 1 electron. opt. disc 12 cm. (CD ROM).
14. Chernyavskaya O.S. Social space: a review of theoretical interpretations // Bulletin of the Nizhny Novgorod University named after N.I. Lobachevsky. Sociology. Psychology. Philosophy. 2008. No. 5. pp. 329-335.
165
