CC BY
233
ТЕОРИЯ ПРАВА: ПРОДОЛЖЕНИЕ ДИСКУССИИ
Ю.А.Веденеев*
ЮРИСПРУДЕНЦИЯ: КОНЕЦ ИЛИ НАЧАЛО?
Аннотация. Статья продолжает дискуссию, начало которой положила статья профессора В.В. Лазарева «Юридическая наука: современное состояние, вызовы и перспективы (размышления теоретика)», посвящена вопросам предметного и концептуального развития юридической науки. По мнению автора, вопрос способности к саморефлексии границ собственных теоретико-методологических оснований является единственным индикатором способности юридической науки быть адекватным средством отображения правовой реальности во всем многообразии исторических форм ее проявлений. Юридическая наука — часть правовой реальности. Ее изучение с точки зрения формирования исторических систем юридического знания или стилей правового мышления и правопониманий открывает широкое поле развития юридической эпистемологии и феноменологии права. Юридическая наука — это одновременно и системы юридических знаний, и системы юридической деятельности по их производству. Ими формируются и определяются исторические формы существования самой юридической науки. Введение в научный оборот и разработка концепта «понимающая юриспруденция», по мнению автора, позволит совместить в определении структурной логики развития юридической науки, ее основных тем, языка построения юридических теорий и аргументации действительную роль внешних (социально-политических) и внутренних (социокультурных) механизмов ее исторической эволюции. Основной мотив и содержание материала статьи заключены в формуле «Юриспруденция в поисках самой себя».
Ключевые слова: юридическая наука; система организации юридических знаний; интегральная юриспруденция; теория права; юридический язык; метатеория; правовая реальность; понимающая юриспруденция; классическая и постклассическая теория права; позитивная и негативная правовая онтология.
Введение
Любая наука в своем непрерывном движении к истине накапливает груз собственных проблем и определений, наполняя их теми значениями и смыслами, в которых вырабатывается и устанавливается ее собственная предметная и методологическая идентичность. Юриспруденция не исключение. Образующие ее систему элементы — основания и принципы, методы и подходы, категории и понятия — это одновременно и ее история, и теория, и практика, но также одновременно и ее концептуальные границы.
Теоретическая и прикладная юриспруденция, сравнительная и историческая юриспруденция, когнитивная и коммуникативная юриспруденция, классическая и неклассическая юриспруденция — все эти конструкции понимания оснований и форм существования и выражения реальности права выстроены в определенной логике не только описания и объяснения феномена права, но также и определенной системе восприятия, переживания и отношения к праву. Другими словами, выступают функцией юридических и метаюридических фактов и ценностей, юридических и метаюридических значений и
© Веденеев Ю.А., 2014
* Веденеев Юрий Алексеевич — доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). [[email protected]]
123995, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9.
смыслов, в совокупности составляющих систему координат развития и воспроизводства правовой реальности и изучающей ее науки.
Существенным моментом теоретико-правовой и социокультурной эволюции правовой науки в целом и ее концептуальном, аксиологическом и нормативном измерениях является критика ее исходных онтологических и эпистемологических оснований. Возможный формат критических суждений варьируется в диапазоне относительно мягких, уточняющих и дополняющих представлений, по крайней мере в рамках сложившейся и общепринятой парадигмы ее развития и абсолютно жестких и отрицательных определений правомерности существования дисциплины1.
Сегодня юриспруденция, переживая обе версии критического отношения к себе, вновь стоит перед проблемой поиска новой онтологии и эпистемологии научной дисциплины, ее современного языка, предмета и содержания.
Новую юриспруденцию как вызов и ответ запросам социально-политической и социокультурной действительности в конечном счете ждет судьба старой юриспруденции. Она также открыта для критики, внутри которой только и может быть найдено действительное содержание юридической теории в целом.
Дискуссия о современном состоянии и перспективах развития юридической науки — длящееся явление. Она не имеет ни начала, ни конца. Это перманентный процесс рефлексии на предмет самое себя и составляет исторический смысл ее существования.
Радикальная постановка вопроса существования теории государства и права, периодически осуществляемая в литературе, получает свое логическое продолжение в различных вариантах новой волны критики эпистемологических и социокультурных оснований правовой теории2.
1 Страшун Б.А. Существует ли наука «Теория государства и права» // Научные труды Московской государственной юридической академии. 2001. № 7; Мартышин О.В. Общетеоретические юридические науки и их соотношение // Государство и право. 2004. № 7; Козлихин И.Ю. О нетрадиционных подходах к праву // Правоведение. 2006. № 1; Варламова Н.В. Типология правопонимания и современные тенденции развития теории права. М., 2010; Честнов И.Л. Постклассическая теория права. СПб., 2012.
2 В логике оценок состояния развития юридической науки в целом и теории права в частности вполне отчетливо просматриваются два взаимоисключающих варианта суждений на этот предмет. Первый подвергает сомнению сам факт существования теории права как таковой, второй исходит из саморазрушительной критики теоретической юриспруденции в той ее части, которая касается базовых онтологических и эпистемологических оснований ее построения. Обе позиции свидетельствуют скорее об отсутствии внутри юридической науки развитой культуры и традиции объективной исторической критики становления и развития самой научной дисциплины. Каждая эпоха ее эволюции обладает собственной ценностью, каждая эпоха заключает в себе собственное прошлое, благодаря
В повестке дня современного этапа в развитии юридической науки резонно ставится вопрос соответствия старой предметно-тематической, жанровой и категориально-понятийной архитектуры научной и учебной дисциплины современным реалиям развития государственно-правовых явлений и процессов. Ответ на это объективное требование концептуальной эволюции юридической теории может быть найден только на пересечении множества конкурирующих и взаимодополняющих версий понимания права. Каждая из них — интеллектуальная и культурная ценность сама по себе, поскольку представляет и выражает свой собственный аспект юридической действительности при всем многообразии ее актуальных и потенциальных состояний и репрезентаций.
Понимающая юриспруденция
Юридическая наука в различных форматах своего существования — и теоретическом, и эмпирическом, предметно и методологически осваивая исторически приписанную ей область исследования — государственно-правовую реальность, на определенной фазе своей концептуальной эволюции и логикой собственного развития должна обратить критическое внимание и на самое себя. Иначе говоря, она может и должна стать для себя самой предметом саморефлексии в части собственных теоретико-методологических оснований. Изучение в различных аспектах и модусах своего концептуального существования — это и свидетельство зрелости самой научной дисциплины, и одновременно аналитическая возможность обнаружить новые актуальные и перспективные области собственных научных исследований, прежде всего возможность выявить новые смыслы и значения в различных версиях понимания и, как следствие, определения понятия государства и определения понятия права.
В этом отношении весьма актуальной и перспективной становится задача определения теоретико-методологического статуса теории государства и права не столько в рамках классической постановки вопроса о месте и роли этой дисциплины в системе социальных и юридических наук, сколько в аспекте разработки концептуальных определений самой теории государства и права, или метатеории. Теории государства и права уже пора, размышляя о государстве и праве, посмотреть и на себя как на объект и предмет собственной теоретической рефлексии с точки зрения и онтологических оснований, и эпистемологических границ, и структуры научной дисциплины.
Разумеется, юридическая наука на различных фазах своего становления и развития как
преемственности с которым сосуществуют в одном историческом времени и архаисты, и новаторы.
научной, так и учебной дисциплины включала в свой предмет изучения проблематику средств и приемов теоретического анализа государства и права. Само выделение в общем корпусе юридической науки теории государства и права в различных форматах ее самоопределения — энциклопедия государства и права, общая теория права, общая теория государства и права, общая теория права и государства — не оставляет сомнений в существовании длящейся традиции и практики поиска адекватной системы организации юридических знаний3.
Различение в рамках дисциплины собственно теоретической и эмпирической составляющих ее общей структуры, введение в научный оборот категории «интегральная юриспруденция» и других теоретико-методологических конструкций свидетельствуют о понимании необходимости расширения предмета исследования теоретической юриспруденции4. Причем не только в плане углубления и детализации отдельных аспектов существования и изучения государства и права в их взаимных отношениях и определениях, но также и в плане включения в сферу аналитических определений и построений исследование систе-
3 Капустин М.Н. Теория права. Общая догматика. М., 1868; Катков В.Д. К анализу основных понятий юриспруденции. Харьков, 1903; Радбрух Г. Введение в науку права. М., 1915; Введение к изучению права и социальных наук // Пэнто Р., Гравитц М. Методы социальных наук. М., 1972; Козлов В.А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. Л., 1989; Проблемы общей теории права и государства / под ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999; Проблемы теории государства и права / под ред. М.Н. Марченко. М., 2005; Нерсесянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. М., 2000; Гревцов Ю.И., Козлихин И.Ю. Энциклопедия права. СПб., 2008; Четвер-нин В.А., Яковлев А.В. Институциональная теория права. М., 2009; Протасов В.Н., Протасова Н.В. Лекция по общей теории права и теории государства. М., 2010; Варламова Н.В. Предметно-методологическое единство и дифференциация теоретического знания о праве // Ежегодник либертарно-юридической теории. Вып. 1. М., 2007; Лазарев В.В., Липень С.В., Саидов А^. Проблемы общей теории Jus. М., 2012; Сырых В.М. История и методология юридической науки. М., 2012.
4 Честнов И.Л. Актуальные проблемы теории государства и права. Эпистемология государства и права. СПб., 2004; Пермяков Ю.Е. Возвращение к метафизике в научном познании права. Право и общество в эпоху перемен // Труды Института государства и права РАН. М., 2008; Современное правоведение: поиск методологических оснований // Материалы Всероссийской научной конференции. 26 марта 2010 г. М., 2011; Варламова Н.В. Критерии научности юридического знания. Стандарты научности и homo juridicus в свете философии права // Материалы пятых и шестых фи-лософско-правовых учений памяти академика В.С. Нерсесянца. Институт государства и права РАН. М., 2011; Меду-шевский А.Н. Когнитивная теория права // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. № 5; Энциклопедия правоведения или интегральная юриспруденция? Проблемы изучения и преподавания // Седьмые философско-право-вые чтения памяти академика В.С. Нерсесянца. Институт государства и права РАН. М., 2012.
мы и структуры юридического знания как составной части правовой системы в целом, ее онтологии и феноменологии.
Предметно-методологический статус теории государства и права традиционно рассматривается через выявление набора характеристик и функций, которые она выполняет в общей системе юридической науки. В рамках общепринятого стандарта понимания роли и места теории государства и права в системе социально-гуманитарного знания она определяется в качестве фундаментальной научной дисциплины политико-правового профиля, изучающей базовые основания и условия жизнедеятельности государства и права в системе их институтов и функций. Данная квалификация непосредственно вытекает из понимания социальной природы изучаемых явлений.
Отсюда и содержание теории государства и права: это сущностные качества и свойства государства и права, их политико-правовое назначение и форма, составные элементы и связи, выраженные или представленные в системе категорий, понятий, определений, юридических конструкций и концепций.
Очевидно, что научное исследование любого социального явления предполагает одновременно и разработку категориально-понятийного аппарата, посредством которого и в рамках которого осуществляется познавательная деятельность. Поэтому в составе функций теории государства и права в литературе вопроса различают две основные функции: содержательную, или предметную, и эпистемологическую, или методологическую. Обе функции взаимодополняют и определяют друг друга.
Таким образом, общий предмет теории государства и права включает в себя две составные части, а именно государство и право в их взаимных отношениях и определениях и, соответственно, категориальный и понятийный аппарат разрабатываемой теории.
Вместе с тем представляется, что и содержательные, и формальные границы теории государства и права могут и должны быть расширены. И не только за счет систематического накопления знаний о государстве и праве, но также и в части разработки теории предмета, теории структуры и теории функций теории государства и права, теории междисциплинарных связей с другими юридическими и социальными науками.
Очевидно, что не любое суждение о государстве и праве является юридическим. Государственно-правовая реальность входит в сферу интересов, например политической теории и социологии, располагающих собственным теоретическим языком анализа, описания и объяснения государственно-правовых явлений и процессов. Политическая и социологическая теории
государства и права занимают свое собственное место наряду с юридической теорией в общей системе обществоведческого знания. Поэтому первой эпистемологической проблемой теории государства и права выступает проблема определения собственного предмета теоретико-методологической рефлексии, различения и разграничения собственно социальных, политических и юридических оснований организации и функционирования государства и права, т.е. построение теории предмета теории государства и права.
Столь же очевидно и другое. Не всякое юридическое суждение о государстве и праве является теоретическим суждением. Поскольку именно методы рассуждения о государстве и праве лежат в основании процесса концептуализации или превращения эмпирических суждений в теоретические, то отсюда проистекает и вторая эпистемологическая проблема теории государства и права — проблема методов или концептуальных подходов, аналитических схем, теоретического юридического дискурса в целом, т.е. построения теории методов теории государства и права.
Предмет теории связан с содержанием научной дисциплины; метод теории — с теоретическим языком научной дисциплины или языком говорения о предмете научной дисциплины. Они также дополняют и взаимоопределяют друг друга, поскольку предмет конкретной теории существует только в рамках определенного теоретического языка. Преобразование в системе теоретического языка юриспруденции влечет за собой изменения как в содержании, так и в структуре предмета теории государства и права. Иначе говоря, различие в категориях «объект» и «предмет» теории государства и права состоит в том, что объект теории существует до и за рамками какого бы то ни было языка, а предмет теории обнаруживает себя только в концептуальных рамках определенного языка определенной дисциплинарной области. Таким образом, третья проблема теории государства и права — это проблема разработки адекватного сложности своего предмета и методов исследования языка теоретической юриспруденции.
Каждая историческая эпоха существования государства и права рассуждает на своем языке о государстве и праве — мифопоэтическом, метафизическом, религиозном, логическом. Язык, на котором говорит и которым располагает историческая эпоха, не только определяет государство и право, но также выражает или конституирует отношение к государству и праву. Образные конструкции и метафорические определения столь же значимый элемент юридического дискурса, как и теоретический язык в собственном смысле данного явления. Иначе говоря, процесс иссле-
дования государства и права — это одновременно познавательный и оценочный процесс.
В рамках теории государства и права параллельно сосуществуют их юридический образ и юридическое понятие. Истинное или неистинное государство и право (в определениях и конструкциях), действительное или воображаемое (в оценках и восприятиях) образуют концептуальные рамки любой юридической теории.
Каждое историческое государство и право живут в системе и структуре определенного конкретного исторического языка, являющегося основанием и условием юридического дискурса. Язык говорения о государстве и праве — это не что иное, как данная в восприятии и понимании объективная среда обитания государства и права наряду с социальными, экономическими, политическими и культурными факторами и условиями их развития и воспроизводства.
Проблема состоит в том, что многослойный по своим смыслам и значениям язык теории государства и права не только отражает и фиксирует государственно-правовые явления, описывает и объясняет различные аспекты их существования, но также замещает и маскирует реальность государства и права, а самое главное — ее конституирует и производит. Отсюда необходимость различения в общей структуре языка юриспруденции собственно научного языка теории, доктриналь-ного языка и перформативного языка.
По существу, язык юридической науки имеет и гносеологический, и аксиологический, и нормативный статус. Одновременно и отражает и оценивает, легитимирует и обосновывает государственно-правовые явления и категории. Язык юриспруденции — инструмент концептуализации и институционализации государственно-правовых процессов и событий. Это и определенная эпистема, и определенный этос, юридический концепт и конструкт. Язык юриспруденции, выражая определенное понимание и отношение к государству и праву, является формой их институционального и ментального существования. Реальность государства и права — это и языковая реальность в ее культурно-историческом измерении5. Отсюда проблема различения институционального, языкового, доктринального и ментального плана или модуса существования государства и права (или фактического и воображаемого государства и права).
5 Весьма емкое и точное определение исторических репрезентаций языка дано Е.С. Сурковой. Она пишет: «Любое историческое знание существует в эпистемическом пространстве культуры, которое задается познавательно-коммуникативной деятельностью и реализуется в тезаурусе языка, а также совокупности текстов, сохраненных коллективным механизмом памяти» (Суркова Е.С. Структура знания о языке в Кирилло-Мефодиевской филологической школе 1Х-Х веков. Минск, 2008. С. 18).
Язык юриспруденции, обладая когнитивным, эмотивным и конструктивным значением в процессах развития и воспроизводства государства и права, непосредственно связан с право-пониманием. Именно правопонимание лежит в основании юридического дискурса. Каждой версии понимания государства и права корреспондирует свой юридический язык. Правопо-нимание задает предмет теоретического языка (функция категоризации государственно-правовой реальности), его концептуальные рамки, эпистемологические границы и структуру (функция дифференциации и кодификации языка описания и объяснения государственно-правовых явлений).
Взаимные отношения между правопонима-нием и языком юриспруденции построены на принципах взаимозависимости и субсидиарно-сти. Правопонимание, являясь, по сути, формой существования и выражения доктринальной юриспруденции, обосновывает условия и границы использования той или иной версии языка описания и объяснения государственно-правовых явлений.
В зависимости от контекста существования государства и права фундаментальную функцию и предмет правопонимания составляют, во-первых, поддержание или критика общепринятого юридического дискурса, обоснование или отрицание нормативного статуса нового языка юриспруденции — во-вторых.
Язык юриспруденции — функция правопонимания, производная, дериват общей картины мира «юридического». Это эпистемологическая и социокультурная форма, план, модус его выражения и существования.
Правопонимание кодифицирует стиль правового мышления, его образы и метафорику, определяет концептуальное ядро конкретно-исторической теории государства и права. Поэтому фундаментальная проблема языка юриспруденции — его исследование на предмет соответствия или несоответствия критериям объективности, достоверности и валидности. Это проблема совмещения или взаимоналожения действительного и мнимого в институтах государства и права, их понимании, категориях, понятиях и образах юридической реальности.
По существу, правопонимание образует метатеорию государства и права, его базовый социокультурный концепт. Последний находит и утверждает себя уже в рамках определенной нормативной онтологии государства и права, ее теории и метафизики.
Основания юриспруденции
Генезис и смена исторических форм права определяется генезисом и сменой юридических картин мира, устанавливающих границы норма-
тивно-должного в системах частных и публичных социальных порядков. Эволюция исторических форм юридической картины мира от архаических, мифологических и религиозных форм к рационально-логическим формам определяет эволюцию исторических форм юридической организации социальных отношений или систем социально-нормативного регулирования, или систем юридического общения6. Иначе говоря, право существует в нормативных границах, определяемых юридической картиной мира. Историческая шкала юридических оценок социальных практик и порядков варьируется в широком диапазоне возможных нормативных определений правовой реальности. Такие юридические формулы или модальности нормативно-должного, как «дозволенное — недозволенное», «законное — незаконное», «действительное — недействительное» составляют далеко неполный перечень возможных правовых квалификаций и юридических форм существования тех или иных социальных процессов и ситуаций, событий и действий.
Основная проблема юридических оценок в том и состоит, что не все законное является правомерным и соответственно не все правомерное является законным. Юридическая картина мира в этом плане представляет собой систему общих рамочных ценностно-нормативных ориентаций и мотиваций, обеспечивающих равновесие в различных социальных порядках, основанных либо на репутации, либо авторитете, либо силовом давлении, либо социальном консенсусе или контракте7.
Среда обитания юридической картины мира — юридическое мышление. Различным историческим формам юридического мышления — символическим и дискурсивным, предметным и воображаемым, практическим и теоретическим и соответственно юридическим картинам мира — корреспондируют различные правовые онтологии и правовые базисы, юридические техники организации и реализации права, типы юридических знаний о праве, понимания и восприятия права, правовой психологии и идеологии.
Мифологическое юридическое мышление не различает категории «объективное» и «субъективное», отождествляет внешнюю и внутреннюю, предметную и психологическую реальность. В рамках мифологической юридической картины мира социальная реальность является одновременно и юридической реальностью. Право или юриди-
6 Куланж Фюстель де. Древняя гражданская община. Исследование о культе, праве, учреждениях Греции и Рима. М., 2011; Филимонова И.В. Юридические фикции в праве стран Запада и Востока: историческое наследие. М., 2012; Мальцев Г.В. Культурные традиции в праве. М., 2013.
7 Рейснер М. Идеология Востока. Очерки восточной тео-
кратии. М.-Л., 1927; Берман Гарольд Дж. Вера и закон: при-
мирение права и религии. М., 2008.
ческое (нормативно-должное) пронизывает социальную реальность. Его бытие тотально, конкретно и универсально. Здесь правовая реальность есть юридический синтез социального и природного процессов. Символическое юридическое мышление удваивает ее, различая категории видимое и невидимое, фактическую и скрытую реальность. В рамках юридического символического мышления ранее тотальная правовая реальность расщепляется на профанную и сакральную. Отсюда собственно и проистекают две исторические формы существования права — сакральное право и профанное право. Юридическая картина мира из социопри-родной или натуралистической трансформируется в сверхестественную или божественную. Правовая реальность есть одновременно и трансцендентальная. Ее населяют юридические боги, творящие и физическое и правовое бытие. Это своего рода юридический синтез профанного (социального) и сверхестественного (религиозного)8.
Дискурсивное (рационально-логическое) юридическое мышление также характеризуется собственной логикой развития и существования. Оно не отождествляет объективное и субъективное, оно не удваивает реальность, а отражает и определяет реальность в категориях «явление и сущность», «форма и содержание», «причина и следствие», «сходство и различие». В рамках рационально-логической юридической картины мира конструируется формально-логическое представление о праве, определяемое в терминах истинное или неистинное право. Право идентифицируется с деятельностью государства — носителем юридического разума.
Новый исторический формат существования юридической картины мира определяет и новую онтологию, и феноменологию права. В позитивистском формате своего выражения и существования правовая реальность или юридическое есть ни что иное как синтез социального и политического.
Становление, развитие и смена отдельных исторических форм юридического мышления сопровождается процессом смены юридических картин мира и, как следствие или результат данного процесса, преобразованиями в системе права как формы их позитивации. Разумеется, логика процесса определяется как историческим контекстом, так и соционормативной динамикой9. Генезис юридических картин мира первой, второй и третьей волны выражает себя в переходе и смене отдельных типов соционормативных культур и техник организации социальных отношений10.
8 Отто Рудольф. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб., 2008; Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.
9 Право в контексте социодинамики культуры. СПб., 2010.
10 Этот момент отражения социальных и культурных изменений в институциональных практиках и доктриналь-
Очевидно, что новая социальная реальность (эпохи постмодерна), ее становление и развитие будут сопровождаться процессом становления новой юридической картины мира, через которую будет сконструирована, оформлена и санкционирована новая правовая реальность. Ее контуры уже обозначены. Правовое пространство претерпевает структурные трансформации. Стабильные правовые онтологии должны уступить место подвижным нестабильным онтологиям правовой реальности. Юридическое измерение социальной реальности радикально переформатируется. На смену нормативным модальностям в юридической технике запретов, позитивных и негативных обязываний, дозволений и ответственности в их различных комбинациях в публично-правовых и частноправовых конструкциях приходят новые постправо и постправовая реальность. Это мир воображаемых сетевых сообществ; мир виртуальных субъектов и объектов, возникающих из ниоткуда и исчезающих в никуда. Это мир игры юридических симулякров и профанаций правовой определенности в отношениях власти, собственности и управления11.
Постклассическое понимание права сегодня активно разрушает метаюридические смыслы нормативного общения, мешающие захватить и освоить в логике собственных представлений правовую реальность, разумеется, под благовидным предлогом ее гуманизации и диалоги-зации12. Логика радикального отрицания классического правонимания заключает в себе возможность формирования негативной логики развития и его оппонента — постклассического правопонимания13.
ных представлениях, фундаментальных сдвигов в системах метафизических оснований отдельных исторических эпох человеческого существования получил глубокие по своему смыслу и значению определения - осевое время и духовные ситуации времени. Их авторство принадлежит одному из самых ярких представителей немецкого экзистенциализма Карлу Ясперсу.
Возможно, здесь и обнаруживают себя глубокие социокультурные трансформации, выражающие универсальный алгоритм становления и развития нового социального порядка через социальный хаос.
11 Достаточно соотнести умонастроения и метафорику мыслителей, наиболее чутких к подобным социальным траекториям развития современных обществ, чтобы понять, что ждет будущее общество без будущего (Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. М., 1998; Бауман З. Текучая современность. М.-СПб., 2008; Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М., 2004; Валлерстайн И. Конец знакомого мира. М., 2003); Симптоматичны предчувствия Мишеля Фуко в его курсе лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1975-1976 учебном году «Нужно защищать общество» (СПб., 2005). Становится очевидным, что сегодня уже нужно спасать общество от самого общества.
12 Честнов И.Л. Право как диалог: к формированию новой онтологии правовой реальности. СПб., 2000.
13 Жеребкин С. Нестабильные онтологии в современной
философии. СПб., 2013.
В системе постюридическкого дискурса понимания будущего права пространство правовой онтологии и аксиологии, выраженной в системе позитивного права, должно быть замещено новой правовой реальностью14. Видимо, это может быть только негативная онтология и аксиология и соответственно негативное право, право негативной идентичности или непризнания права другого быть субъектом права.
На смену радикальному формату существования позитивного права — объективное право без субъективного, декларируется аналогичный по сути вариант правообразования — субъективное право без объективного, т.е. право, произведенное непосредственно актом ситуативного общения, — конвенциональное право.
Постюриспруденция, декларируя идею множества конкурирующих порядков социальных отношений, заключает в себе возможность перманентного юридического конфликта, поскольку в новой плюралистической системе нормативных координат теряет значение базовое различение в системе права на должный и недолжный порядок отношений, различение юридических границ публичного и юридических границ частного порядка.
Новая юридическая картина мира эпохи постмодерна своей апологией размытого, сегментарного, плюралистического правопорядка, по существу, легитимирует отказ от универсального и общего права в пользу ситуативного и партикулярного права, а в конечном счете юридические войны всех против всех.
Постклассическая юриспруденция — это юриспруденция возвращения в доправовое социальное состояние, существующее за рамками нормативных принципов формального равенства и эквивалентности. Право социальных отношений вытесняется правом социальных трансакций, юридическое содержание которых непрерывно переопределяется в зависимости от их месторасположения в обезличенной и анонимной сетевой структуре общения. Позитивация негативного опыта становится смыслом существования и воспроизводства постдействительности. Отсюда потребность обращения к исходным онтологическим основаниям правовой реальности, структурной частью которой является юридическая картина мира. Роль феномена «юридическая картина мира» в процессах социальных трансформаций фундаментальна15. Составляя социокультурный и нормативный аспект правовой реальности, юри-
14 Гидденс Э. Последствия современности. М., 2011; Еро-хов И. Современные политические теории: кризис нормативности. М., 2008.
15 Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994; Крылов А.Н. Религиозная идентичность. Индивидуальное и коллективное самосознание в постиндустриальном пространстве. М., 2012.
дическая картина мира не только отражает правовую реальность в системе юридических понятий и значений, она ее формирует и ориентирует в системе юридических ценностей и смыслов, т.е. обеспечивает новые правовые практики и траектории развития.
Юридическая картина мира, по существу, управляет процессами изменений в содержании и формах существования и выражения права, направляет траекторию институциональных преобразований в системе юридических конструкций и решений, определяет ее историческую динамику и структуру. В ее рамках складываются ценностные, концептуальные и нормативные юридические модальности, определяющие параметры и характеристики конкретно-исторических правовых систем, фиксирующих новые юридические границы в системах социальных отношений16.
Юридическая картина мира — не застывшая структура. Она часть социокультуры и меняется в логике ее цивилизационного развития17. Вопрос не в траекториях ее эволюции или трендах развития. Концепт «юридическая картина мира» заключает в себе одновременно и апологию, и критику наличного правопорядка. Поддерживая правовую реальность в рабочем состоянии на протяжении всего цикла ее существования, юридическая картина мира, разумеется, меняя свои концептуальные, ценностные и нормативные основания и модифицируя их, не разрушает себя, поскольку смысл ее существования в первую очередь состоит в том, чтобы обеспечить преемственность в развитии своей соционормативной системы в процессах ее перехода в другое состояние.
Концептуализация юриспруденции
Право как таковое в различных формах его выражения и существования есть ничто иное как исторические манифестации юридических картин мира определенных эпох, определенного исторического места и времени. В этом смысле историческая эволюция права является выражением исторической эволюции правосознания и правовой культуры. Переход от мифологических, символических и религиозных форм представления юридического к рационально-логическим и дискурсивным формам, от органического и традиционного права к современному гуманитарному праву — итог исторических преобразований в системах восприятия и понимания права и прежде всего концептуальной разработки языка рассуждения о праве. В этом плане история права есть также и история юридической науки или история изменений концептуальных границ правовой реальности.
16 Правовая коммуникация и правовые системы // Труды Института государства и права РАН. 2013. № 4.
17 Ритмология культуры. СПб., 2012.
В развитии юридической науки — ее предмета и структуры имели место различные эпохи концептуализации права. Каждый этап развертывания систем юридических представлений выстраивал собственные онтологические границы в исследовании права. Был ориентирован на исторически заданную номенклатуру подходов в изучении права. Категориально-понятийный аппарат, которым располагала дисциплина, определял и фиксировал и ее эпистемологию, и ее аксиологию, а фактически границы правовой реальности, описываемой в его рамках. Расширение или ограничение предмета и методов юридической науки выражало парадигмальные сдвиги как в понимании природы права, так и в практических, политико-правовых и социокультурных требованиях и запросах на адекватное исторической эпохе право.
Отдельную фазу в развитии самой юридической науки занимают общественные и научные дискуссии, касающиеся исходных субстанциональных оснований права, его природы и сущности, источников и содержания. Выход за рамки формальных конструкций права, поиск новых метаюриди-ческих оснований права образует собственный предмет размышлений о природе самой юридической науки, ее эпистемологических оснований и способов производства права в различных системах его интерпретации и рефлексии. Достаточно полно этот момент структурной эволюции самой юридической теории прослеживается в границах отечественной классической и постклассической юриспруденции и тех дискуссий, которые непрерывно ведутся вокруг различных версий понимания права и их теоретико-методологических осно-ваний18. На наш взгляд, главный вопрос состоит не в том, что составляет предмет старой или новой юриспруденции. Фундаментальный вопрос заключен в смысле существования права как такового, его безусловной ценности, безотносительно от тех бесконечных вариаций на тему сущности и содержания права, исторических форм выражения и сочетания принципов формального равенства, свободы и справедливости, что, разумеется, немаловажно.
Расширение границ предмета юридической теории составляет важнейший момент демонстрации ее аналитических возможностей, что само по себе есть проявление и объективной, и субъективной стороны внутренней эволюции любой науки. Каков категориально-понятийный аппарат, которым располагает дисциплина, такова и реальность, с которой она имеет дело.
Так, первоначальная доктрина ограничивала предмет юридической науки догмой права. Дог-
матическая юриспруденция существует только в формате государственно-правовой теории19. Она занимала и продолжает занимать доминирующее положение в общей теории государства и права. Ее основополагающие определения официально санкционированы первой идеологической дискуссией по вопросам понимания права 1938 г.20 Все другие точки зрения в рамках формальной теории права фактически не рассматривались, а скорее игнорировались или, в худшем варианте, были объектами перманентной политической критики и деструкции. Онтологическое основание права — политическое волеизъявление государства.
Очевидно, что подобное положение вещей могло иметь место только в условиях абсолютной монополии государства на производство права во всех мыслимых и немыслимых формах его существования и, как следствие, монополии формально-догматической юриспруденции в описании и объяснении государственно-правовых явлений, процессов и институтов.
Новые точки зрения на предмет юридической науки и ее методологии были выявлены в ходе второй научной дискуссии в начале 60-70-х гг. прошлого века. Она вошла в историю юридической теории как дискуссия о широком и узком понимании права. Статическая модель правовой реальности была дополнена динамической конструкцией права как юридического процесса. В научный оборот были введены представления о праве как онтологическом единстве нормы и правоотношения.
Новая концептуальная перспектива в понимании права в конечном счете привела к изучению собственно социальной практики осуществления права. Хотя преобразования в предмете юридической науки были связаны с расширением социальных оснований реализации и применения права, исходные догматические определения и конструкции понимания права не претерпели существенных изменений21. Положительный момент внутренней эволюции юридической науки состоял в становлении в общем корпусе дисциплины бихевиоральной юриспруденции, т.е. юридической теории, предмет которой составило фактическое поведение субъектов права. Поведенческий аспект правовой реальности открыл новую перспективу в дисциплинарном развитии юридической науки — формирование социологии права.
18 Честнов И.Л. Переосмысление предмета теории права с позиций постклассической эпистемологии // Наука теории и истории государства и права в поисках новых методологических решений. СПб., 2012.
19 Байтин М.И. О методологическом значении и предмете общей теории государства и права // Государство и право. 2007. № 4.
20 Основные задачи науки советского социалистического права: доклад на первом совещании по вопросам науки советского государства и права (16-19 июля 1938 г.) // Вопросы правоведения. 2009. № 1-2.
21 Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007.
Юридическая концепция понимания права была дополнена в дальнейшем существенным аспектом и элементом действительного содержания права и правовой реальности в целом — правосознанием. Расширение границ предмета юриспруденции имело фундаментальные следствия в развитии как категориально-понятийного аппарата юридической теории, так и ее методологии. В структуре онтологических оснований права проблематика социокультурных оснований, представленных системой культурно-исторических координат становления и развития моделей ценностно-нормативных регуляций, приобрела фундаментальное значение. Складывающаяся концептуальная перспектива развития самой юридической науки привела к появлению в ее составе новых предметных и дисциплинарных областей — антропологии и аксиологии права22.
Введение в научный оборот категории «правосознание» объективно поставило юридическую науку перед проблемой освоения в составе своего предмета новой категории правовой реальности — правовой культуры. Правовая культура открывает фундаментальное для понимания природы, структуры, источников и оснований права цивилизационное измерение права. Определенному историческому типу права корреспондирует определенный тип правовой культуры или определенная система социокультурных ценностей и представлений, лежащих в основании конституирования или конструирования юридического порядка в системе и структуре социальных отношений23.
Правовое сознание и правовая культура составляют в современной юриспруденции фундаментальную часть ее предмета. Именно правосознание и правовая культура лежат в основании формирования и функционирования отдельных правовых систем.
Различные правовые системы это одновременно и различные правовые культуры. Отсюда, собственно, проистекают различные юридические онтологии, определяющие границы конкретно-исторических систем нормативной регуляции — религиозно-правовых, морально-правовых, тра-диционно-правовых24. Они выражают различные социокультурные практики или юридические техники социально-нормативного регулирования.
22 Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002; Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизация: нормативно-ценностное измерение. М., 2009; Ветютнев Ю.Ю. Аксиология правовой формы. М., 2013.
23 Четвернин В.А. Исторический прогресс права и типы цивилизаций // Ежегодник либертарно-юридической теории права. Вып. 2. М., 2009; Варламова Н.В. Правовые культуры: введение в сравнительное изучение // Вопросы правоведения. 2010. № 4.
24 Мальцев Г.В. Культурные традиции права. М., 2013.
Отдельные исторические правовые системы, отдавая предпочтения различным элементам общего механизма нормативного регулирования, традициям и обычаям, религиозным нормам и практикам, моральным предписаниям и императивам составляют органические части конкретно-исторических цивилизаций. Иначе говоря, правовая реальность, организованная в правовую систему, является нормативным выражением не только социальной, экономической и политической практики, но также и прежде всего культурной практики, историко-культурной и юридической традиции социального общения или восприятия, осмысления и оценки систем социальных отношений в терминах «должного или недолжного», «правильного или неправильного», «правомерного или неправомерного». В этом смысле правовая реальность имеет не только социально-политическое и социокультурное, но также и ментальное измерение, представленное в структуре правовых архетипов или соционормативных образцов социально-одобряемого или признанного конкретным сообществом поведения. Именно ими определяются возможные и действительные границы рецепции или аккультурации чужого права, их освоения и имплементации в собственную исторически сложившуюся правовую систему и юридическую практику.
Выделение данной категории в общей системе социально-нормативных регуляций предполагает формирование нового перспективного направления в юридической науке — исторической юридической психологии. Ее предмет — юриспруденция глубинных ментальных нормативных структур социального общения или юриспруденция структурной повседневности, в которой образ жизни и образ мыслей сосуществуют в сим-биотическом единстве правового поведения и сознания.
Последовательное освоение разнообразных содержаний правовой реальности ставит теоретическое правоведение перед необходимостью расширения границ концептуализации ее предмета за счет введения интегральных юридических категорий, в частности категории «правовая цивилизация»25. Эта категория вмещает в себя различные модусы проявления и существования права. Диапазон возможных манифестаций от стабильных и нестабильных, позитивных и негативных правовых онтологий раскрывает широкий веер возможных исторических трендов развития правовой реальности. Правовая цивилизация — это нормативная реальность в ее социальном, культурном, ментальном и историческом измерении. Это одновременно коммуникативная реальность (правовое общение),
25 Супатаев М.А. К проблематике цивилизационного подхода к праву: очерки общей теории и практики. М., 2012.
социокультурная реальность (правовые ценности), когнитивная реальность (представления о праве), институциональная реальность (правовые институты).
Правовая цивилизация как универсальная форма существования юридического или нормативно-должного в единстве его правовой онтологии, аксиологии и эпистемологии составляет категориальное и концептуальное ядро современной юридической науки. Правовые цивилизации или завершенные в себе исторические синтезы со-ционормативной реальности и есть собственный предмет интегральной юриспруденции.
Границы правовых цивилизаций существуют в границах языков правового общения. Эволюция форм правового общения лежит в границах нормативных ментальностей каждой исторической эпохи существования права26. В их рамках оформляют и воспроизводят себя различные исторические формы юридической науки или системы знаний о правовой реальности. Важнейшим аспектом системы знаний о правовой реальности является знание юридической науки о самой себе. В этом смысле объектом юриспруденции должна быть по определению и сама юриспруденция27.
Классическая и постклассическая юриспруденция
Каждая историческая эпоха в развитии юридической науки говорит на своем языке о государстве и праве. Каждая историческая эпоха в развитии юридической науки разрабатывает
26 Тема «цивилизация и ментальность» — вершина концептуальной революции, совершенной представителями французской школы «Анналов» в лице выдающихся представителей первой волны ее становления и развития — Марка Блока и Люсьена Февра. См.: Гуревич Арон. Исторический синтез и Школа «Анналов». М.-СПб., 2014. Правовая цивилизация является самой высокой формой существования соционормативной культуры определенного общества. Это историческая категория, система правового общения, открытая или закрытая в зависимости от типа социальной нормативности, лежащей в ее основании. Существование и эволюция правовых цивилизаций определяется существованием и эволюцией исторических форм социальной нормативности. Движение от органических и архетипических (скрытых, невидимых, глубинных) форм юридического общения через символические и мифологические (культурно-исторические, религиозные) нормативные топики социального поведения к рационально-логическим и политически мотивированным определениям нормативно-должного или юридического в организации социальных коммуникаций фиксирует лишь общую логику изменений в системах онтологических оснований правовых цивилизаций. Их существование в историческом времени и историческом пространстве выражает уже собственную, отдельную и самодостаточную соционорматив-ную практику репрезентации юридического порядка отношений, ее собственные правовые базисы, феноменологию и аксиологию.
27 Дробышевский С.А. Об объекте познания юриспруденции // Государство и право. 2014. № 3.
свои представления о государстве и праве. Каждая историческая эпоха в развитии юридической науки ищет одновременно и универсальные, и конкретные характеристики и определения государственно-правовых явлений. Каждая историческая эпоха вырабатывает и имеет свой формат, модус или структуру существования юридического знания, свою правовую онтологию, эпистемологию и аксиологию. Историческая логика развития теории государства и права, ее предмета и метода, ее научного языка и концептуальных построений наглядно эмпирически демонстрирует этот факт.
Эволюция юридической науки как системы знаний подчиняется общей логике развития любого социального явления и включает в себя три фазовые состояния: дотеоретическое, переходное и собственно теоретическое.
Не касаясь деталей процесса структурных изменений в системе юридических знаний — это предмет истории и методологии юридической науки, — следует отметить, что первая фаза формирования теоретической юриспруденции протекала в рамках наук гражданского и государственного права. Именно их внутриструктурное разделение на общую и особенную части обеспечило формирование научного аппарата юридической науки в целом.
Общая часть дисциплины гражданского права фактически заложила основание теории права28, а общая часть дисциплины государственного права соответственно — теории государства29. По существу вся исходная проблематика, ключевые понятия и определения теоретической юриспруденции разрабатывались внутри этих двух базовых практико-ориентированных дисциплин юридической науки.
В современных условиях развития специальных юридических дисциплин значительный объем предмета и проблематики теории государства и права находится в пограничной области наук гражданского и конституционного права.
Любая научная дисциплина, по мере разворачивания своего первоначального предмета, преодолевая логику концептуальных заимствований, начинает проблематизировать и включать в структуру своего исследования метафизические и концептуальные основания уже собственного предметного развития и построения. Историческая фаза рефлексии на предмет самое себя выражает кардинально новую ступень теоретико-методологической эволюции научной дисциплины. Подобные эпистемологические повороты, связанные с поиском собственной концептуальной идентичности, фиксируют глубинные сдвиги
28 Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права // Избранные труды: в 2 т. М., 2005.
29 Богданова Н.А. Система науки конституционного права. М., 2001.
внутри юридической картины мира, в системе ее базовых концептов понимания смысла и назначения государства и права30.
Кризис позитивистской версии понимания права — это прежде всего кризис социальной нормативности как таковой в ее формально-догматическом представлении. Отсюда, как следствие, и кризис позитивистской версии определения предмета и структуры теоретической юриспруденции. В этом процессе соединились вызовы объективного и субъективного порядка, внешние и внутренние, институциональные и эпистемологические.
Это обстоятельство и дает основание признать глубинный характер становления новой постклассической юриспруденции31. Ее предмет и структура, идеология и концептуальное ядро пребывают в состоянии формирования и определения своего действительного содержания, форм и способов выражения. Базовая кри-
тическая ориентация мотивируется необходимостью переосмысления существующих подходов и версий понимания государства и права32. Формат критической юриспруденции уже производит и свои позитивные, и свои негативные результаты. Видимо, как и во всем, необходима мера вещей.
Перспектива развития юридической теории заключена в изменении понимания значения внутренних, глубинных, структурных оснований юридического общения как такового, заключенного в самой действительности. Право одновременно и юридический факт, и юридический концепт, и юридическая ценность, и юридическая норма. Право является в этом смысле ни чем иным как одной из исторических форм существования юридического — универсального качества социокультурного общения. Юриспруденция же ни что иное как когнитивная и концептуальная форма репрезентации юридического.
Библиография:
1. Байтин М.И. О методологическом значении и предмете общей теории государства и права // Государство и право. — 2007. — № 4.
2. Бауман З. Текучая современность. — М.-СПб., 2008.
3. Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. — М., 1994.
4. Берман Гарольд Дж. Вера и закон: примирение права и религии. — М., 2008.
5. Богданова Н.А. Система науки конституционного права. — М., 2001.
6. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. — М., 2003.
7. Варламова Н.В. Предметно-методологическое единство и дифференциация теоретического знания о праве // Ежегодник либертарно-юридической теории. Вып. 1. — М., 2007.
8. Варламова Н.В. Критерии научности юридического знания. Стандарты научности и homo juridicus в свете философии права // Материалы пятых и шестых философско-правовых учений памяти академика В.С. Нер-сесянца. Институт государства и права РАН. — М., 2011.
9. Варламова Н.В. Непозитивистская концепция юридической догматики // Российское правосудие. — 2007. — № 10 (18).
10. Варламова Н.В. Правовые культуры: введение в сравнительное изучение // Вопросы правоведения. — 2010. — № 4.
11. Варламова Н.В. Типология правопонимания и современные тенденции развития теории права. — М., 2010.
12. Введение к изучению права и социальных наук // Пэнто Р., Гравитц М. Методы социальных наук. — М., 1972.
13. Ветютнев Ю.Ю. Аксиология правовой формы. — М., 2013.
14. Гидденс Э. Последствия современности. — М., 2011.
15. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. — М., 2004.
16. Гревцов Ю.И., Козлихин И.Ю. Энциклопедия права. — СПб., 2008.
17. Гуревич Арон. Исторический синтез и Школа «Анналов». — М., СПб., 2014.
18. Дробышевский С.А. Об объекте познания юриспруденции // Государство и право. — 2014. — № 3.
19. Ерохов И. Современные политические теории: кризис нормативности. — М., 2008.
20. Жеребкин С. Нестабильные онтологии в современной философии. — СПб., 2013.
21. Капустин М.Н. Теория права. Общая догматика. — М., 1868.
22. Катков В.Д. К анализу основных понятий юриспруденцией. — Харьков, 1903.
23. Ковлер А.И. Антропология права. — М., 2002.
24. Козлихин И.Ю. О нетрадиционных подходах к праву // Правоведение. — 2006. — № 1.
25. Козлов В.А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. — Л., 1989.
26. Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права // Избранные труды: в 2 т. — М., 2005.
30 Мамут Л.С. Наука о государстве и праве: необходимость радикального обновления // Философские науки. 1989. № 11.
31 Варламова Н.В. Непозитивистская концепция юриди-
ческой догматики // Российское правосудие. 2007. № 10 (18).
32 Четвернин В.А. Проблемы теории права и государства. М., 2007; Варламова Н.В. Типология правопонимания и современные тенденции развития теории права. М., 2010; Честнов И.Л. Постклассическая теория права. СПб., 2012; Лапаева В.В. Типы правопонимания: правовая теория и практика. М., 2012.
27. Крылов А.Н. Религиозная идентичность. Индивидуальное и коллективное самосознание в постиндустриальном пространстве. — М., 2012.
28. Куланж Фюстель де. Древняя гражданская община. Исследование о культе, праве, учреждениях Греции и Рима. — М., 2011.
29. Лазарев В.В., Липень С.В., Саидов А.Х. Проблемы общей теории Jus. — М., 2012.
30. Лапаева В.В. Типы правопонимания: правовая теория и практика. — М., 2012.
31. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. — М., 1998.
32. Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизация: нормативно-ценностное измерение. — М., 2009.
33. Мальцев Г.В. Культурные традиции в праве. — М., 2013.
34. Мальцев Г.В. Социальные основания права. — М., 2007.
35. Мамут Л.С. Наука о государстве и праве: необходимость радикального обновления // Философские науки. — 1989. — № 11.
36. Мартышин О.В. Общетеоретические юридические науки и их соотношение // Государство и право. — 2004. — № 7.
37. Медушевский А.Н. Когнитивная теория права // Сравнительное конституционное обозрение. — 2011. — № 5.
38. Нерсесянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. — М., 2000.
39. Основные задачи науки советского социалистического права: доклад на первом совещании по вопросам науки советского государства и права (16-19 июля 1938 г.) // Вопросы правоведения. — 2009. — № 1-2.
40. Отто Рудольф. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. — СПб., 2008.
41. Пермяков Ю.Е. Возвращение к метафизике в научном познании права. Право и общество в эпоху перемен // Труды Института государства и права РАН. — М., 2008.
42. Право в контексте социодинамики культуры. — СПб., 2010.
43. Правовая коммуникация и правовые системы // Труды Института государства и права РАН. — 2013. — № 4.
44. Проблемы общей теории права и государства / под ред. В.С. Нерсесянца. — М., 1999.
45. Проблемы теории государства и права / под ред. М.Н. Марченко. — М., 2005.
46. Протасов В.Н., Протасова Н.В. Лекция по общей теории права и теории государства. — М., 2010.
47. Радбрух Г. Введение в науку права. — М., 1915.
48. Рейснер М. Идеология Востока. Очерки восточной теократии. — М.-Л., 1927.
49. Ритмология культуры. — СПб., 2012.
50. Современное правоведение: поиск методологических оснований // Материалы Всероссийской науч. конф. Москва, 26 марта 2010 г. — М., 2011.
51. Страшун Б.А. Существует ли наука «Теория государства и права» // Научные труды Московской государственной юридической академии. — 2001. — № 7.
52. Супатаев М.А. К проблематике цивилизационного подхода к праву: очерки общей теории и практики. — М., 2012.
53. Суркова Е.С. Структура знания о языке в Кирилло-Мефодиевской филологической школе 1Х-Х вв. — Минск, 2008.
54. Сырых В.М. История и методология юридической науки. — М., 2012.
55. Филимонова И.В. Юридические фикции в праве стран Запада и Востока: историческое наследие. — М., 2012.
56. Честнов И.Л. Актуальные проблемы теории государства и права. Эпистемология государства и права. — СПб., 2004.
57. Честнов И.Л. Переосмысление предмета теории права с позиций постклассической эпистемологии // Наука теории и истории государства и права в поисках новых методологических решений. —СПб., 2012.
58. Честнов И.Л. Постклассическая теория права. — СПб., 2012.
59. Честнов И.Л. Право как диалог: к формированию новой онтологии правовой реальности. — СПб., 2000.
60. Четвернин В.А. Исторический прогресс права и типы цивилизаций // Ежегодник либертарно-юридиче-ской теории права. Вып. 2. — М., 2009.
61. Четвернин В.А. Проблемы теории права и государства. — М., 2007.
62. Четвернин В.А., Яковлев А.В. Институциональная теория права. — М., 2009.
63. Элиаде М. Священное и мирское. — М., 1994.
64. Энциклопедия правоведения или интегральная юриспруденция? Проблемы изучения и преподавания // Седьмые философско-правовые чтения памяти академика В.С. Нерсесянца. Институт государства и права РАН. — М., 2012.
Материал поступил в редакцию 26 мая 2014 г.
JURISPRUDENCE: THE END OR THE BEGINNING
Vedeneev Yury Alekseevich
Doctor of Law, Professor of the Department of Theory of State and Law, Kutafin Moscow State Law
University [[email protected]]
Abstract
The article continues the discussion initiated in the article by Professor V. Lazarev «Legal science: current state, challenges and prospects (reflections of a theorist)», dedicated to the issues of objective and conceptual development of legal science. According to the author, the question of capacity for self-reflection of boundaries of theoretical and methodological grounds is the only indicator of the ability of legal science to be an adequate means of displaying legal reality in a variety of historical forms of its manifestations. Legal science is a part of the legal reality. To study it from the point of view of the formation of historical systems of legal knowledge or styles of legal way of thinking and legal consciousness means to open a wide field of the development of legal epistemology and phenomenology of law. Legal science is both systems of legal knowledge and systems of legal activity for their production. They form and define the historical forms of existence of the very legal science.
Introduction to the scientific circulation and the development of the concept «understanding jurisprudence», according to the author, allows to combine in the determination of the structural logic of the development of the legal science its main themes, language of constructing legal theories and argumentation the actual role of external (social and political) and internal (social and cultural) mechanisms of its historical evolution. The main motive and content of the material of the article are enclosed in the formula «Jurisprudence searching itself».
Keywords
Legal science, system of the organization of legal knowledge, integrated jurisprudence, theory of law, legal language, metatheory, legal reality, understanding jurisprudence, classical and post-classical theory of law, positive and negative legal ontology.
References
1. Baytin M.I. On the methodological value and subject matter of the general theory of state and law // State and law. - 2007. - № 4.
2. Bauman Z. The flowing modernity. — M.-SPb., 2008.
3. Berman G. Western tradition of law: the epoch of formation. — M., 1994.
4. Berman Harold J. Faith and Law: The reconciliation of law and religion. — M., 2008.
5. Bogdanova N.A. System of science of constitutional law. — M., 2001.
6. Wallerstein I. End of the familiar world. — M., 2003.
7. Varlamova N.V. Subject-methodological unity and differentiation of theoretical knowledge of the law // Yearbook of the libertarian legal theory. — M., 2007.
8. Varlamova N.V. Criteria of scientificity of the legal knowledge. Standards of scientificity and homo juridicus in the light of the philosophy of law // Materials of fifth and sixth philosophical and legal doctrines in memory of the academician V.S. Nersesyants. Institute of State and Law, Russian Academy of Sciences. — M., 2011.
9. Varlamova N.V. Non-positivist concept of the legal dogmatics // Russian justice. — 2007. — № 10 (18).
10. Varlamova N.V. Legal cultures: introduction to the comparative study // Issues of the Legal Science. — 2010. — № 4.
11. Varlamova N.V. Typology of legal consciousness and modern trends in the development of theory of law. — M., 2010.
12. Introduction to the study of law and social sciences // R. Pento, M. Grawitz. Methods of social sciences. — M., 1972.
13. Vetyutnev Y.Y. Axiology of legal form. — M., 2013.
14. Giddens, A. Consequences of Modernity. — M., 2011.
15. Giddens A. The Missing Peace: how globalization is changing our lives. — M., 2004.
16. Grevtsov Y.I., Kozlikhin I.Y. Encyclopedia of law. — SPb., 2008.
17. Gurevich, Aron. Historical synthesis and «Annalov» School. — M.-SPb., 2014.
18. Drobyshevskiy, S.A. On the object of knowledge of jurisprudence // State and law. — 2014. — № 3.
19. Erokhov I. Contemporary political theories: the crisis of normativity. — M., 2008.
20. Zherebkin S. Unstable ontologies in modern philosophy. — SPb., 2013.
21. Kapustin M.N. Theory of Law. Overall dogmatics. — M., 1868.
22. Katkov V.D. on the analysis of the basic concepts of jurisprudence. — Kharkiv, 1903.
23. KovlerA.I. Anthropology of Law. — M., 2002.
24. Kozlikhin I.Y. On the non-traditional approaches to law // Jurisprudence. — 2006. — № 1.
25. Kozlov V.A. Problems of subject and methodology of the general theory of law. — L., 1989.
26. Krasavchikov O.A. Categories of the science of Civil Law // Selected Works. In 2 vol. — M., 2005.
27. Krylov A.N. Religious identity. Individual and collective identity in post-industrial space. — M., 2012.
28. Fustel de Coulanges. Ancient civil community. The study of the cult, law, institutions of Greece and Rome. — M., 2011.
29. Lazarev V.V., Lipen S.V., Saidov A. Kh. Problems of the general theory of Jus. — M., 2012.
30. Lapaeva V.V. Types of legal consiousness: legal theory and practice. — M., 2012.
31. Lyotard J.-F. Condition of the postmodern. — M., 1998.
32. Lukasheva E.A. Man, law, civilization: normative value dimension. — M., 2009.
33. Maltsev G.V. Cultural traditions of law. — M., 2013.
34. Maltsev G.V. Social bases of law. — M., 2007.
35. Mamut L.S. The science of state and law: the need for a radical renewal // Philosophical sciences. — 1989. — № 11.
36. Martyshin O.V. General theoretical legal sciences and their correlation // State and law. — 2004. — № 7.
37. Medushevsky A.N. Cognitive Theory of Law // Comparative Constitutional Review. — 2011. — № 5.
38. Nersesyants V.S. Jurisprudence. Introduction to the general theory of law and state. — M., 2000.
39. The main objectives of science of Soviet socialist law: report on the first meeting on the Science of the Soviet State and Law (July 16-19, 1938) // Issues of the legal science. — 2009. — № 1-2.
40. Rudolf Otto. The sacred. On the irrational in the idea of the divine and its relation to the rational. — SPb., 2008.
41. Permyakov Y.E. Return to the metaphysics in the scientific knowledge of law. Law and Society in Times of Change // Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences. — M., 2008
42. Law in the context of cultural sociodynamics. — SPb., 2010.
43. Legal communication and legal systems // Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences. — 2013. — № 4.
44. Problems of the general theory of law and state / ed. by V.S. Nersesyants. — M., 1999.
45. Problems of the theory of state and law / ed. by M.N. Marchenko. — M., 2005.
46. Protasov V.N., Protasova N.V. Lecture on the general theory of law and the theory of the state. — M., 2010.
47. Radbruch, G. Introduction to the science of law. — M., 1915.
48. Reisner M. Ideology of the East. Essays on eastern theocracy. — M.-Leningrad, 1927.
49. The rythtmology of culture. — SPb., 2012.
50. Modern legal science: searching methodological basis // Materials of All-Russian scientific conference. Moscow, March 26, 2010. — M., 2011.
51. Strashun B.A. Is there a science of «Theory of State and Law» // Proceedings of the Moscow State Law Academy. — 2001. — № 7.
52. Supataev M.A. On problems of the civilized approach to law: Essays on the general theory and practice. — M., 2012.
53. Surkova E.S. The structure of language knowledge in the Cyril and Methodius philological school of IX-X centuries. — Minsk, 2008.
54. Syrykh V.M. History and methodology of legal science. — M., 2012.
55. Filimonova I.V. Legal fictions in the law of Western and the Eastern coutries: historical heritage. — M., 2012.
56. Chestnov I.L. Topical issues of the theory of state and law. Epistemology of State and Law. — SPb., 2004.
57. Chestnov I.L. Rethinking the subject of the theory of law from the standpoint of post-classical epistemology // Science of Theory and History of State and Law in search of new methodological solutions. — SPb., 2012.
58. Chestnov I.L. Post-classical theory of law. — SPb., 2012.
59. Chestnov I.L. Law as a dialogue: on the formation of a new ontology of legal reality. — SPb., 2000.
60. Chetvernin V.A. Historical progress of the law and types of civilizations // Yearbook of the libertarian legal theory of law. Issue 2. — M., 2009.
61. Chetvernin V.A. Problems of the theory of law and state. — M., 2007.
62. Chetvernin V.A., Yakovlev A.V. Institutional Theory of Law. — M., 2009.
63. Eliade M. The Sacred and the profane. — M., 1994.
64. Encyclopedia of the legal science or the integrated jurisprudence? Problems of learning and teaching // Seventh philosophical and legal reading in memory of academician V.S. Nersesyants. Institute of State and Law, Russian Academy of Sciences. — M., 2012.
Материал поступил в редакцию 30 мая 2014 г.
