CC BY
12
Юридическое лицо как субъект ответственности по уголовному праву Китайской Народной Республики
Сидорчук Илья Викторович,
доцент высшей школы международных отношений, кандидат исторических наук Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого Гуманитарный институт кафедра - Высшая школа международных отношений E-mail: [email protected]
Панфилова Екатерина Сергеевна,
студент бакалавриата, Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого Гуманитарный институт кафедра - Высшая школа международных отношений E-mail: [email protected]
Смирнова Анна Сергеевна
Студент бакалавриата, Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого Гуманитарный институт кафедра - Высшая школа международных отношений E-mail: [email protected]
Одной из особенностей новой (системной) теории состава преступления в Китае является возможность юридических лиц выступать субъектом корпоративных преступлений. Несмотря на всю прогрессивность данного института, его регламентация не является совершенной. Учитывая глубокую историческую взаимосвязь советской и китайской уголовно-правовых доктрин, в условиях международной интеграции России и КНР существует необходимость положительного заимствования опыта друг друга. Цель: рассмотреть сущность института уголовной ответственности юридических лиц по уголовному праву КНР, выявить его достоинства и недостатки, проанализировать возможность имплементации данного института в российскую уголовно-правовую доктрину. Методологической основой послужили метод исторического анализа, общенаучный метод анализа, а также частно-научные методы формально-юридического анализа и толкования. Результаты: установлено, что китайская уголовно-правовая доктрина в настоящее время является более развитой, нежели российская. Проанализированы ключевые характеристики юридического лица как субъекта корпоративных преступлений, выявлены преимущества и недостатки его правовой регламентации. Выводы: авторы приходят к заключению о необходимости имплементации в российскую уголовно-правовую доктрину института уголовной ответственности юридических лиц с сохранением принципа «двойной ответственности» и расширением соответствующих уголовно-правовых санкций.
Ключевые слова: корпоративные преступления, системная теория состава преступления, КНР, советская уголовно-правовая доктрина, китайская уголовно-правовая доктрина, юридические лица, принцип двойного субъекта.
см
1Л
Уголовно-правовая теория Китайской Народной Республики имеет длительную и специфическую историю своего формирования и развития, что и обуславливает наличие у нее своеобразных особенностей. До победы социалистической революции для китайского государства была характерна правовая система, значительным образом базировавшаяся на ключевых положениях немецкой и японской уголовно-правовых теорий. Данная теория была сформирована посредством простого копирования японско-немецкой доктрины без соответствующей адаптации таких положений к особенностям китайской государственности, что и обусловило ее неэффективность и достаточно короткое существование в китайском государстве.
Как справедливо отмечено Л. Чанхаем, с 1919 г. на территории китайского государства активными темпами начали распространяться идеи марксизма-ленинизма, которые в последующем выступили фундаментом для формирования новой модели китайского общества [8].После победы социалистической революции в Китае положение в стране было существенным образом схоже с ситуацией, имевшей место на территории Советской России. Данное обстоятельство обусловило укрепление на территории Китая советских правовых институтов. В результате, большинство правовых пробелов китайской уголовно-правовой доктрины стали заполняться посредством копирования соответствующих правовых положений из уголовно-правовой доктрины СССР. Это привело к тому, что проект Уголовного кодекса КНР от 1957 г. (который так и не был введен в действие), существенным образом коррелировал с основными положениями Уголовного кодекса РСФСР от 1926 г., на что совершенно справедливо было указано Ц. Хуэйли-нем [22, с. 18].
Как отмечает Я. Цуньсянь, традиционная уголовно-правовая теория, в том числе и учение о составе преступления, в КНР была полностью заимствована с аналогичной системы СССР [12]. После принятия Уголовного кодекса КНР от 1979 г. данная теория занимала в обществе и государстве господствующее положение, воспринималась в качестве устоявшегося и общепринятого уголовно-правового учения, даже несмотря на осложнившиеся после 1960-х гг. отношения между КНР и СССР. Так, КНР были заимствованы все ключевые институты учения о составе преступления: понятие состава преступления, объекта и субъективной стороны преступления.
Начиная с 1980-х гг., в китайском научном сообществе начинается бурная критика уголовно-
правовой теории, заимствованной у СССР. Сторонники отхода от нее аргументировали свою позицию тем, что советская уголовно-правовая теория была навязана китайскому государству извне, в силу чего специфики китайского менталитета и китайской государственности она не отражала [17, ^ 46]. С учетом того, что, как было указано ранее, китайская уголовно-правовая доктрина была практически полностью калькирована с советской, на территории обоих государств была предусмотрена возможность привлечения к уголовной ответственности исключительно физических лиц (что в целом выступает характерной исторической особенностью российской уголовно-правовой доктрины).
История становления современной теории о составе преступления в уголовном праве КНР начинает свой отсчет с 1986 г., когда была опубликована статья профессора Хе Бинсуна «Создание новой теории состава преступления с китайской спецификой», в рамках которой были сформулированы основные положения относительно формирования новой (системной) теории состава преступления [18].
Состав преступления в КНР представляет собой единую систему взаимосвязанных между собой объективных и субъективных признаков конкретного преступного деяния. Состав преступления может быть как юридическим, так и фактическим. В юридическом смысле состав преступления не имеет взаимосвязи с конкретными фактами и обстоятельствами, имеющими место в реальной действительности, под ним понимается конкретная совокупность признаков преступного деяния, зафиксированного в норме Особенной части УК КНР. Юридический состав преступления в полной мере абстрагируется от фактов, имеющих место в общественной жизни [13, ^ 118].
Фактический же состав выступает отражением реальной действительности, то есть это тот состав преступления, который объективно существует в реальности. Входящие в его структуру общественные факты соотносятся с признаками конкретного юридического состава преступления, закрепленного в норме Особенной части УК КНР. Фактический состав преступления выступает в качестве основания наступления уголовной ответственности.
В соответствии с новой системной теорией, состав преступления по уголовному праву КНР, в отличие от современной российской теории состава преступления, включает в себя три элемента: субъект посягательства, объект посягательства и само преступное посягательство. Наличие всех указанных элементов является обязательным условием.
Субъект преступления в структуре состава преступления выступает первым элементом, поскольку любое преступление представляет собой именно его деятельность, направленную на определенный объект преступного посягательства. В качестве объекта преступления рассматривается то, на что направлена преступная деятельность субъ-
екта преступления, причем между двумя названными элементами существует неразрывная связь, взаимосвязанные отношения. Без субъекта преступной деятельности попросту не будет, без объекта не будет иметь место состав преступления как органическое целое.
Опосредующая деятельность представляет собой связующее звено между субъектом и объектом, процесс их взаимодействия, что соединяет два «полюса» одного преступного деяния и формирует состав преступления как органическое целое.
Субъект и объект не зря названы противоположными «полюсами» состава преступления. Так, субъект, в соответствии с современной концепцией понимания состава преступления в КНР, является инициативным и активным элементом, который осуществляет руководство всем процессом совершения преступной деятельности, а именно: вырабатывает цель, избирает средства, способы и методы совершения преступного посягательства, определяет объект, на который такое посягательство будет направлено. Объект же преступления по отношению к его субъекту располагается на противоположном полюсе системы состава преступления, он выступает в качестве объективной вещи, на которую преступное посягательство оказывает воздействие. С одной стороны объект преступления в рамках взаимоотношения с иными элементами состава преступления занимает пассивное положение, однако полностью инертным этот элемент назвать нельзя, поскольку он также может оказывать воздействие на субъект, либо противодействовать ему. Свойства и признаки объекта преступления, в том числе, могут обусловить решимость субъекта совершить преступное посягательство.
Иначе определяется в новой системной теории состава преступления и объект преступного посягательства. В качестве такового стали рассматриваться не «общественные отношения» или «социалистические общественные отношения», как это было до осуществления процесса модернизации, а определенные интересы. Последние включили в себя различного рода социальные институты и отношения, которые охватывают любые отношения (экономические, социальные, производственные и иные) и потребности, складывающиеся в современном китайском обществе. Такие интересы представляют собой некоторое количество существующих объективных явлений, которые так или иначе реализуются в рамках человеческой деятельности и направлены на удовлетворение субъективных потребностей человека.
Значение состава преступления заключается в том, что оно, как юридическое понятие, выступает основанием для осуществления классификации и определения размера наказания. Фактический же состав преступления (то есть реальный состав) выступает единственным основанием наступления уголовной ответственности в целом.
Среди одного из наиболее ярких отличий от современной российской уголовно-правовой доктри-
5 -о
сз ж
■с
ны стоит назвать возможность привлечения к уголовной ответственности юридических лиц. Так, в соответствии ней в КНР в качестве субъекта преступления рассматривается не только отдельное лицо, совершившее уголовно-наказуемое деяние, но и группа таких физических лиц. В свою очередь, институт уголовной ответственности юридических лиц в китайской уголовно-правовой доктрине получил название «теории об ответственности юридического лица, которое представлено в качестве персонифицированной общественной системы» [20].
В соответствии с положениями ст. 57 Гражданского кодекса Китая, под юридическими лицами понимаются такие организации, которые обладают правоспособностью и способностью совершать гражданско-правовые действия, а также самостоятельно пользующиеся гражданскими правами и принимающие на себя гражданско-правовые обязательства в соответствии с законами [1]. Такие субъекты имеют свое собственное название, структуру управления, место нахождения, активы или фонды. Юридические лица в соответствии со ст. 58 Гражданского кодекса КНР наделяются правоспособностью при учреждении и лишаются данного права при официальном прекращении деятельности. Особенностью китайского законодательства в данном случае выступает тот факт, что само по себе создание (учреждение) юридического лица не предоставляет такому субъекту статуса юридического лица, поскольку юридическим лицом может именоваться только та организация, которая указанным образом поименована в рамках действующего законодательства [21].
Так, например, не являются юридическими лицами товарищества и индивидуальные частные предприятия, поскольку в законах КНР «О товариществах» [2] и «Об индивидуальных частных предприятиях» [3] не содержится указания на то, что указанные субъекты признаются юридическими лицами.
Исходя из буквального толкования положений ст. 30 Уголовного кодекса КНР, к уголовной ответственности может быть привлечена компания, предприятие, учреждение, орган, общественная организация. Причем к уголовной ответственности такие юридические лица могут быть привлечены только за преступления, которые Особенной частью УК КНР рассматриваются в качестве корпоративных. При совершении юридическим лицом такого преступления, в соответствии со ст. 31 УК КНР, применяется наказание в виде штрафа. Руководители и иные ответственные лица подлежат привлечению к уголовной ответственности на общих основаниях. Положения названной теории были разработаны китайскими юристами еще в 1982 г.
— Как отмечено А.В. Федоровым, впервые 2 в КНР«... законодательное закрепление уголов-Я ная ответственность юридических лиц получи° ла в ст. 47 Таможенного кодекса КНР (ТК КНР) Ц от 22 января 1987 г., которая устанавливала уго-
ловную ответственность предприятий и ведомств, государственных органов и общественных организаций за уголовно наказуемую контрабанду» [15]. Специфично в рамках рассматриваемой теории само понятие и представление сущности юридического лица, которое рассматривается в качестве общественной системы, обладающей признаками системности, целостности и персонифицированно-сти. Структуру такого юридического лица составляют отдельные физические лица, между которыми установлены определенные общественные отношения. Признак персонифицированности в данном случае означает наличие у юридического лица таких характеристик, как деловая репутация, достоинство, правоспособность и дееспособность. Деятельность юридического лица китайским законодателем рассматривается в качестве результата либо коллективного волеизъявления, либо в качестве результата индивидуальной деятельности ее руководителя. Таким образом, деятельность юридического лица представляется как сумма волеизъявлений ее членов, направленных на достижение единой цели (в данном случае - противоправной).
Стоит отметить, что юридические лица могут быть привлечены к уголовной ответственности исключительно за те уголовно-наказуемые деяния, которые прямо предусматривают возможность привлечения к ответственности таких корпоративных лиц. Особенная часть современного Уголовного кодекса КНР предусматривает более ста таких деяний, к числу которых относятся, например, финансирование терроризма, незаконный оборот оружия и боеприпасов к ним, контрабанда, налоговые преступления, преступления против личности, преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств, незаконный оборот порнографических материалов, коррупция, взяточничество и проч.[13].
Вызывает интерес также вопрос установления вины юридического лица как элемента, необходимого для привлечения данного субъекта к уголовной ответственности. Как известно, для наступления уголовной ответственности (в том числе и для юридических лиц), необходимо наличие всех признаков состава преступления, в число которых входит и вина. Стоит сказать о том, что российские ученые на протяжении длительного времени именно факт отсутствия при признании юридических лиц субъектами уголовной ответственности, а также психического компонента, выдвигают как основной аргумент против закрепления возможности привлечения к уголовной ответственности ор-ганизаций[8, с. 12].
В КНР данный вопрос разрешен на доктри-нальном уровне. Согласно предлагаемым в научном дискурсе трактовкам, вина юридического лица включает в себя следующие составляющие. Во-первых, в содержание вины входят сознание и воля. Каждое юридическое лицо как лицо корпоративное структурно включает в себя определенную совокупность физических лиц, которые
осознают общественную опасность совершаемого деяния, его противоправность, а также желают достижения преступного результата. Таким образом происходит трансформация воли всех членов корпорации в волю самой корпорации. Во-вторых, к юридическим лицам также применимы такие формы вины, как умысел и неосторожность. Профессор Хе Бинсун по данному факту отмечает, что преступление будет считаться совершенным юридическим лицом умышленно в том случае, если противоправные действия совершены руководителями и иными ответственными лицами, защищающими корпоративные интересы и выгоды, противоречащие нормам действующего законодательства. Неосторожные преступления имеют место, если в деятельности указанных выше лиц проявляются признаки ненадлежащего отношения к исполнению своих профессиональных обязанностей, что и повлекло за собой социально негативные последствия [14, с. 324].
Для того чтобы вменить юридическому лицу совершение преступного деяния, его необходимо отграничить от аналогичного деяния, совершенного лицом физическим. В данном случае необходимо указать на то, что субъектом преступления может выступить только законная, легальная организация. Если же преступление совершается незаконно созданным юридическим лицом, его совершение вменяется конкретному физическому лицу. Если же юридическое лицо создавалось изначально только с целью осуществления преступной деятельности, каковой и занималось после своей регистрации, то в соответствии с «Толкованием конкретных вопросов, связанных с совершением корпоративного преступления», такие субъекты в качестве юридических лиц не рассматриваются (ст. 2) [19, с. 56].
Выделяются также преступления, совершенные юридическим лицом в целом и конкретным его членом. Как отмечают отдельные исследователи, в процессе доказывания при аналогичных обстоятельствах необходимо определять, кто принимал решение относительно совершения преступного посягательства. Если такое решение было принято единолично, то данное деяние будет инкриминироваться не всему юридическому лицу, а члену, принявшему такое решение. Если же все члены юридического лица принимают коллегиальное решение о совершении противоправного деяния через уполномоченный орган - деяние признается совершенным юридическим лицом. Если членами юридического лица указанное решение принято коллегиально, но в обход руководства, преступление рассматривается как совершенное конкретными лицами, принявшими такое решение [8, с. 118].
Несмотря на то, что опыт китайского законодательства по регламентации возможности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц, можно рассматривать исключительно в положительном аспекте, считаем возможным подвергнуть критике санкции, применяемые к юридическим лицам. Так, современный УК КНР в качестве
единственного уголовно-правового наказания, применяемого к юридическим лицам, называет штраф. Несмотря на то, что сумма такого штрафа может достигать размера в несколько миллиардов, многие страны предусматривают более широкий перечень способов уголовно-правового воздействия на корпоративных лиц, что на наш взгляд видится более эффективным.
Как отмечает А.В. Федоров, во многих странах к юридическим лицам могут применяться такие санкции, как, например, ликвидация, запрет осуществления того вида деятельности, который был сопряжен с совершенным преступлением, лишение права на получение государственной финансовой помощи, запрет на заключение государственных контрактов, пользование налоговыми преимуществами и др.[15]. Справедливо в науке указывается и на такое преимущество регламентации уголовной ответственности юридических лиц в КНР, как установление принципа «двойного субъекта корпоративных преступлений» [10], который подразумевает возможность одновременного привлечения к ответственности как конкретного физического лица, так и юридического лица. На наш взгляд, установление данного принципа существенным образом усиливает эффективность рассматриваемого института, поскольку к ответственности в данном случае привлекается не только юридическое лицо, которое совершило конкретное преступление, но и то физическое лицо, в интересах которого такое преступление было совершено.
Вполне возможно возникновение такой ситуации, при которой юридическое лицо могло бы изначально быть созданным с целью осуществления им преступной деятельности. Закономерно в таком случае, что привлечение к ответственности только физического лица не исключит возможности «прихода» в структуру организации иного субъекта, при котором преступная организация также продолжит функционировать. Так, на смену одному обеспечивающему специалисту может прийти иной специалист, заранее осведомленный о характере деятельности, которую ему необходимо будет осуществлять.
Аналогичная ситуация может возникнуть и в случае привлечения к уголовной ответственности только руководителя, на смену которому также может прийти другое лицо. Вероятность того, что юридическое лицо при указанных обстоятельствах продолжит функционировать и осуществлять свою преступную деятельность, довольно высока. Получается, что уголовно-правовой принцип «двойного субъекта корпоративных преступлений» в полной мере способен нивелировать рассмотренную проблему.
Некоторые авторы считают, что институт привлечения юридических лиц к ответственности в КНР в настоящее время также нельзя признать в полной мере эффективным [15]. Так, например, автор Пан Дунмэй, выдвигая данный тезис, приводит в пример следующие случаи: 1) В 2017 г. в г. Тяньцзинь произошел пожар на 38
этаже городского здания, по официальным
5 -о
сз ж
■с
оценкам жертвами стали около 15 человек. К ответственности привлечены 33 человека, 17 из которых были вовлечены в сферу уголовного преследования [23]. В указанном случае наиболее целесообразным было привлечение к ответственности коллективного субъекта - юридического лица, а не отдельных лиц. 2) В 2014 г. на производственном цеху одного из предприятий произошел взрыв алюминиевой пыли, что повлекло за собой гибель 75 человек. Еще 185 человек получили ранения. Причиной взрыва стало несоблюдение правил техники безопасности. К уголовной ответственности было привлечено 18 лиц [24]. Аргументируя свою точку зрения, автор приходит к необходимости привлечения к ответственности в аналогичных случаях юридических лиц. Также автором констатируется необходимость модернизации китайского уголовного законодательства с целью стимулирования корпоративных организаций принимать на себя все риски своей деятельности.
Согласиться с указанной точкой зрения не представляется возможным, поскольку в данном случае в целом происходит подмена институтов ответственности физического и юридического лица. В приведенных выше случаях юридические лица не могут выступать, на наш взгляд, как субъекты уголовно-правовой ответственности в силу того, что их деятельность (которая, как было указано ранее, рассматривается как совокупность деятельности каждого члена) не являлась противоправной. Юридические лица не были созданы с целью осуществления противоправной деятельности, более того, учитывая, что к ответственности были привлечены не все сотрудники указанных организаций, нельзя говорить о том, что субъектом таких преступлений выступили организации в целом. В конкретных случаях к ответственности были привлечены лица, которые нарушили установленные законом требования техники безопасности. В случае же привлечения юридического лица в целом к уголовной ответственности нарушился бы главный уголовно-правовой принцип - презумпция невиновности, не позволяющая привлекать к ответственности лиц, не совершивших уголовно-наказуемого деяния.
Стоит сказать и о том, что необходимость установления возможности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц констатирована и на международно-правовом уровне [16]. Так, например, в соответствии с положениями Конвенции по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок [6], закреплена рекомендация странам-участницам предусмотреть в своем национальном законодательстве возможность насту— пления уголовной ответственности юридических 2 лиц за подкуп иностранных должностных лиц. Я В рамках рассмотрения данного вопроса стоит ° отметить, что уголовное законодательство РФ ин-ав ститута уголовной ответственности юридических
лиц до настоящего времени не восприняло. Однако уже длительное время по этому поводу ведутся бурные научные дискуссии, в процессе которых высказываются довольно логичные и обоснованные доводы о необходимости внедрения таких но-вовведений[7].
Более того, компетентными правоохранительными органами страны необходимость введения уголовной ответственности юридических лиц также осознается в полной мере. К примеру, в 2011 г. Следственным комитетом Российской Федерации был разработан законопроект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с введением института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц» [11 ]. Однако, в связи с широкой критикой данный законопроект принят не был.
Необходимость имплементации института уголовной ответственности, на наш взгляд, очевидна. В данном аспекте хотелось бы отметить мнение такого известного ученого, как С.Г. Келина, которая считает, что привлечение к ответственности конкретного физического лица, представляющего интересы лица, связано с объективным вменением, поскольку такие лица, зачастую хотя и знают о каких-либо неправомерных действиях организации, но не имеют возможности данное обстоятельство изменить. Более того, например, при расследовании экологических преступлений, трудно установить, на кого конкретно должна быть возложена ответственность за, к примеру, загрязнение воды или воздуха. Такая деятельность может осуществляться годами, в то время как к ответственности привлекается то лицо, при котором произошла катастрофа [5].
Как было отмечено А.В. Наумовым, «что толку от того, что в результате чернобыльской трагедии несколько конкретных ее виновников были осуждены к длительным срокам лишения свободы? Что проку было б в том, если бы мы успели препроводить в места не столь отдаленные двух-трех руководителей бывшего Минводхоза за то, что строительство так называемых оросительных каналов привело к засолению десятков тысяч гектаров пахотной земли?». Автор, комментируя указанные обстоятельства, считает, что если бы вина организации была установлена и ее деятельность в силу приговора суда была бы запрещена, общественной пользы было бы намного больше [9, с. 182].
Китайское уголовное законодательство направлено на недопущение таких ситуаций. Институт уголовной ответственности юридических лиц в КНР предопределяет ответственность корпоративных лиц в случаях, когда негативные последствия от их деятельности определены коллективной деятельностью участников такой организации.
В связи с тем, что уголовно-правовые доктрины Советского Союза и Китая на определенных этапах своего исторического развития характеризовались высокой степенью сходства, а также в условиях усиления сотрудничества Российской Федерации и Китайской Народной Республики на меж-
дународной арене на этапе современного развития международных отношений, считается возможным рассмотреть вопрос заимствования российским законодателем положительного китайского опыта.
В тот период времени, когда китайская уголовно-правовая доктрина не была способна разработать многие необходимые уголовно-правовые институты, китайским законодательством были вполне обоснованно, на наш взгляд, задействованы отдельные положения из советской доктрины. Современная китайская уголовно-правовая доктрина видится более совершенной и отвечающей современным реалиям, в особенности - в части закрепления института корпоративных преступлений.
На основании изложенного представляется возможным сделать следующие выводы.
1. В настоящее время китайская уголовно-правовая доктрина видится более совершенной и прогрессивной в части возможности привлечения юридических лиц к уголовной ответственности. В связи с современной обстановкой на международной арене в части сближения КНР и РФ и установления между ними наиболее тесного контакта, считается возможным заимствование российским законодателем китайского уголовно-правового института уголовной ответственности юридических лиц с закреплением принципа «двойного субъекта», а также четкой регламентацией перечня «корпоративных преступлений», что минимизирует возможность злоупотреблений со стороны правоприменителей. Сказанное обуславливает возможность внесения дополнений в ст. 19 УК РФ в части возможности привлечения к уголовной ответственности не только физических лиц, но и юридических. Кроме того, в рамках данной статьи также необходимо указать наличие у таких юридических лиц правоспособности. Вина таких субъектов должна рассматриваться как совокупность волеизъявления всех членов юридического лица, а также руководителей на совершение преступного деяния.
2. Несмотря на то что опыт китайского законодательства по регламентации возможности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц, можно рассматривать в целом в положительном аспекте, считается возможным подвергнуть критике санкции, применяемые к юридическим лицам. Современное уголовное законодательство КНР в качестве единственного уголовно-правового наказания, применяемого к юридическим лицам, называет штраф. Несмотря на то, что сумма такого штрафа может достигать значительных размеров, многие страны предусматривают более широкий перечень способов уголовно-правового воздействия на корпоративных лиц, что на наш взгляд видится более эффективным. Так, сказанное позволяет высказать предложение о возможности внесения дополнений в ст. 31 УК КНР в виде указания на возможность применения к юридическим лицам таких уголовных наказа-
ний, как ликвидация юридического лица, лишение права на получение государственной финансовой помощи, запрет на заключение государственных контрактов, запрет пользоваться налоговыми преимуществами.
Литература
1. Гражданский кодекс Китая. Книга I. Общие принципы [Электронный ресурс] // Портал законов Китая - CJO. URL: https://ru.chinajusti-ceobserver.com/law/x/civil-code-of-china-part-i-general-principles-20200528?ysclid=lbks2f1 cv250004457 (дата обращения: 12.12.2022).
2. Закон КНР «О товариществах» (принят на 24-м заседании Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей 23.02.1997) [Электронный ресурс] // Законы, постановления, приказы, кодексы. URL: https:// online.zakon.kz/Document/?doc_id=30560192 (дата обращения: 10.12.2022).
3. Закон КНР «Об индивидуальных частных предприятиях» от 30 августа 1999 г. [Электронный ресурс] // Chinalaw. Center. URL: https://chinalaw. center/civil_law/china_individual_proprietorship_ law_1999_russian/?ysclid=lbktafqns6779299892 (дата обращения: 10.12.2022).
4. Иванов Л. Принцип вины и публичная ответственность юридического лица (к вопросу об уголовной ответственности юридических лиц) // Уголовное право. 2009. № 1. С. 125-129.
5. Конвенция по борьбе подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок [Электронный ресурс] // Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов. URL: https://docs.cntd.ru/document/902343859?ys-clid=lasbvq7ftw373087474 (дата обращения: 14.11.2022).
6. Кравцова А.Н., Манжосова О.И. К вопросу об уголовной ответственности юридических лиц // Юридический вестник Дагестанского государственного университета. 2018. № 3. С. 110-113.
7. Лун Чанхай. Учение о составе преступления по уголовному праву КНР и России: сравнительно-правовое исследование: дисс. ... канд. юрид. наук. Владивосток, 2009. 218 с.
8. Пан Дунмэй. Уголовная ответственность юридических лиц: традиционные подходы и современный выбор // Всероссийский криминологический журнал. 2020. № 4. С. 613-622.
9. Синфа, Цзунбу/Ян Цунь Сянь бянь чжэ [Уголовный кодекс. Главный штаб / Под редакцией Ян Цунь Сяня]. Пекин, 1981. 49 с.
10. Уголовный кодекс Китайской Народной Респу- 5 блики / под ред. А.И. Чучаева, А.И. Коробее- д ва. М.: ООО «Юридическая фирма Контракт», Ч 2021. 312 с. К
11. Учение о составе преступления в уголовном § праве России и Китае: сравнительно-правовое А исследование / под ред. В.С. Комиссарова, А
А.И. Коробеева, Хе Бинсуна. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2009. 412 с.
12. Федоров А.В. Ответственность юридических лиц за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, в Королевстве Испания // Наркоконтроль. 2014. № 1. С. 33-35.
13. Федоров А.В. Международные договоры об установлении уголовной ответственности юридических лиц // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2015. № 2 (54). C. 112-124.
14. Федоров А.В. Уголовная ответственность юридических лиц в Китайской Народной Республике // Правовое поле современной экономики. 2016. № 1. С. 22-28.
15. Федоров А.В. Романтику уголовного права: памяти профессора Хэ Бинсуна // Российский следователь. 2019. № 4. С. 74-80.
16. Фоков А.П. Судебные разъяснения Верховного народного суда Китая с учетом положений нового гражданского кодекса КНР // Проблемы экономики и юридической практики. 2020. № 5. С. 191-196.
17. Хэбинь Сунь. Фалюй шити дэ фаньцзуй синвэй хэ синши цзэжэнь [Хэбинь Сунь. Преступные деяния и уголовная ответственность юридических лиц]. Пекин,1991. 90 с.
18. Чжао Лиго, Ербахаев Е.А., Ербахаев С.А. О понятии, признаках и видах юридических лиц в гражданском праве Российской Федерации и Китайской Народной Республике // Экономика, политика, право: вчера, сегодня, завтра. Роль профсоюзов. 2016. № 1. С. 153-167.
A LEGAL ENTITY AS A SUBJECT OF LIABILITY UNDER THE CRIMINAL LAW OF THE PEOPLE'S REPUBLIC OF CHINA
Sidorchuk I.V., Panfilova E.S., Smirnova A.S.
Peter the Great St. Petersburg Polytechnic University Humanitarian Institute Department - Higher School of International Relations
One of the features of the new (systemic) theory of corpus delicti in China is the ability of legal entities to act as the subject of corporate crimes. Despite all the progressiveness of this institution, its regulation is not perfect. Given the deep historical relationship between the Soviet and Chinese criminal law doctrines, in the context of international integration of Russia and China, there is a need for positive borrowing of each other's experience. Purpose: to consider the essence of the institution of criminal liability of legal entities under the criminal law of the People's Republic of China, to identify its advantages and disadvantages, to analyze the possibility of implementing this institution into the Russian criminal law doctrine. The methodological basis was the method of historical analysis, the general scientific method of analysis, as well as private scientific methods of formal legal analysis and interpretation. Results: it is established that the Chinese criminal law doctrine is currently more developed than the Russian one. The key characteristics of a legal entity as a subject of corporate crimes are analyzed, the advantages and disadvantages of its legal regulation are revealed. Conclusions: the au— thor comes to the conclusion that it is necessary to implement the S2 institute of criminal liability of legal entities into the Russian criminal m law doctrine, while preserving the principle of «double responsibili-сэ ty» and expanding the relevant criminal law sanctions.
СЧ 1Л
Keywords: corporate crimes, systemic theory of corpus delicti,
PRC, Soviet criminal law doctrine, Chinese criminal law doctrine,
legal entities, dual subject principle.
References
1. The Civil Code of China. Book I. General principles [Electronic resource] // Portal of the laws of China - CJO. URL: https:// ru.chinajusticeobserver.com/law/x/civil-code-of-china-part-i-general-principles-20200528?ysclid=lbks2f1cv250004457 (accessed date: 12.12.2022).
2. The Law of the People's Republic of China "On Partnerships" (adopted at the 24th meeting of the Standing Committee of the National People's Congress on 23.02.1997) [Electronic resource] // Laws, resolutions, orders, codes. URL: https://online. zakon.kz/Document/?doc_id=30560192 (date of application: 10.12.2022).
3. The Law of the People's Republic of China "On Individual Private enterprises" of August 30, 1999 [Electronic resource] // Chinalaw. Center. URL: https://chinalaw.center/civil_law/chi-naJndividuaLproprietorshipJaw_1999_russian/?ysclid=lbk-tafqns6779299892 (accessed date: 10.12.2022).
4. Ivanov L. The principle of guilt and public responsibility of a legal entity (on the issue of criminal liability of legal entities) // Criminal law. 2009. No. 1. pp. 125-129.
5. Convention on Combating Bribery of Foreign Officials in International Commercial Transactions [Electronic resource] // Electronic fund of legal and regulatory documents. URL: https://docs. cntd.ru/document/902343859?ysclid=lasbvq7ftw373087474 (accessed date: 14.11.2022).
6. Kravtsova A.N., Manzhosova O.I. On the issue of criminal liability of legal entities // Legal Bulletin of Dagestan State University. 2018. No. 3. pp. 110-113.
7. Long Chanhai. The doctrine of the composition of the crime under the criminal law of the PRC and Russia: comparative legal research: diss. ... cand. jurid. sciences'. Vladivostok, 2009. 218 p.
8. Pan Dongmei. Criminal liability of legal entities: traditional approaches and modern choice // All-Russian Criminological Journal. 2020. No. 4. pp. 613-622.
9. Xingfa Zongbu/Yang Qun Hsien bian zhe [The Criminal Code. The General Staff / Edited by Yang Cun Xian]. Beijing,1981. 49 p.
10. Criminal Code of the People's Republic of China / edited by A.I. Chuchaeva, A.I. Korobeeva. M.: LLC "Law Firm Contract", 2021. 312 p.
11. The doctrine of the composition of a crime in the criminal law of Russia and China: a comparative legal study / edited by V.S. Komissarov, A.I. Korobeev, He Binsun. St. Petersburg: R. Aslanov Publishing House "Law Center Press", 2009. 412 p.
12. Fedorov A.V. Liability of legal entities for crimes related to illicit trafficking of narcotic drugs, psychotropic substances and their precursors in the Kingdom of Spain // Drug control. 2014. No. 1. pp. 33-35.
13. Fedorov A.V. International treaties on the establishment of criminal liability of legal entities // Scientific notes of the St. Petersburg named after B.B. Bobkov branch of the Russian Customs Academy. 2015. No. 2 (54). C. 112-124.
14. Fedorov A.V. Criminal liability of legal entities in the People's Republic of China // The legal field of the modern economy. 2016. No. 1. pp. 22-28.
15. Fedorov A.V. Romanticism of criminal law: in memory of Professor He Binsun // Russian investigator. 2019. No. 4. pp. 74-80.
16. Fokov A.P. Judicial explanations of the Supreme People's Court of China, taking into account the provisions of the new Civil Code of the People's Republic of China // Problems of Economics and legal practice. 2020. No. 5. pp. 191-196.
17. Hebin Sun Falui shichi de fanzui xingwei he xingshi Zehren [[Hebin Sun. Criminal acts and criminal liability of legal entities]. Beijing,1991. 90 p.
18. Zhao Ligo, Yerbakhaev E.A., Yerbakhaev S.A. On the concept, signs and types of legal entities in the civil law of the Russian Federation and the People's Republic of China // Economics, politics, law: yesterday, today, tomorrow. The role of trade unions. 2016. No. 1. pp. 153-167.
