CC BY
64УДК 343.535 © Д. А. Кузьминов, 2022 001:10.24412/1999-625Х-2022-386-205-208
Юридический анализ признаков субъекта преступлений,
связанных с банкротством (ст. ст. 195, 196 УК РФ): актуальные проблемы законодательной регламентации
и толкования
Д. А. Кузьминов, Ставропольский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации Н deniskuzminov@mail.ru
С позиции оценки последних изменений составов криминальных банкротств рассматриваются признаки субъекта преступления этих составов. Дается толкование анализируемым законодательным новеллам и их критическая оценка. Предлагаются авторские решения уголовно-правовой регламентации признаков субъекта преступлений, связанных с банкротством.
Ключевые слова: криминальные банкротства; преступления, связанные с банкротством; субъект преступления;
несостоятельность (банкротство).
Legal Analysis of the Characteristics of the Subject of Crimes related to Bankruptcy (Articles 195, 196 of the Criminal Code of the Russian Federation): Current Problems of Legislative Regulation and Interpretation
D. A. Kuzminov, Stavropol branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration
El deniskuzminov@mail.ru
From the point of assessing the latest changes in the corpus delicti of criminal bankruptcies, the characteristics of the subject of the crime of these corpus delicti are considered. An interpretation of the analyzed legislative novels and their critical assessment are given. The author proposes his own solutions for the criminal law regulation of the characteristics of the subject of crimes related to bankruptcy.
Keywords: criminal bankruptcies; crimes related to bankruptcy; the subject of crime; insolvency (bankruptcy).
Признаки субъекта составов преступлений, связанных с банкротством, были весьма существенно переформулированы Федеральным законом от 1 июля 2021 г. № 241-ФЗ «О внесении изменений в статьи 195 и 196 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» 1.
Как видно из Пояснительной записки к проекту названного федерального закона, основными направлениями совершенствования уголовного закона по замыслу авторов проекта были: 1) усиление ответственности арбитражного управляющего, а равно председателя ликвидационной комиссии (ликвидатора) за неправомерные действия при банкротстве;
1 О внесении изменений в статьи 195 и 196 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : федеральный закон от 1 июля 2021 г. № 241-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2) повышение мер ответственности за неправомерные действия при банкротстве и преднамеренное банкротство, совершенные с использованием служебного положения, а также группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (позволяющее дифференцировать меры уголовной ответственности и индивидуализировать наказание с учетом степени общественной опасности содеянного); 3) в целях разрешения проблемы привлечения к уголовной ответственности бенефициаров (выгодоприобретателей) преступного бизнеса исключение из диспозиций ст. ст. 195 и 196 УК РФ указания на субъект преступления (руководителя или учредителя (участника) юридического лица либо гражданина, в том числе индивидуального предпринимателя), а равно установление повышенных мер ответственности за неправомерные действия при банкротстве и преднамеренное банкротство, совершенные контролирующим должника лицом либо его руководителем; 4) повышение эффективности противодействия преступлениям в сфере банкротства путем выявления и изобличения реальных бенефициаров преступного бизнеса, в том числе посредством освобождения от уголовной ответственности лица, содействовавшего раскрытию и расследованию преступления 2, что в итоге будет способствовать повышению эффективности возмещения ущерба кредиторам.
Основополагающие идеи проекта вышеназванного закона понятны и преследуют благие и вполне рациональные цели. Насколько эти цели были реализованы при формулировании соответствующих норм с позиции их законодательного совершенства, мы будем оценивать в том числе путем обращения к бланкетным формулировкам, содержание которых раскрывается положениями Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» 3 (далее — Закон о несостоятельности), а также путем уяснения последних посредством буквального толкования и во взаимосвязи с аналогичными признаками, предусмотренными в составах криминальных банкротств.
Анализ действующих редакций ст. ст. 195 и 196 УК РФ, в составах которых были переформулированы признаки субъекта преступления, позволяет констатировать следующее. Законодатель в этих статьях, а именно в составах, содержащих описание признаков субъекта преступления, конкретно в ч. 2 ст. 195 и диспозиции ст. 196 УК РФ 4, исключил перечисление разновидностей субъектов преступления,
параллельно с этим предусмотрев в вышеназванных статьях соответствующие квалифицированные составы в виде «деяний, совершенных лицом с использованием своего служебного положения или контролирующим должника лицом либо руководителем этого контролирующего лица», что с очевидностью направлено на дифференциацию ответственности. Попытаемся предложить толкование этих новелл.
Очевидно, что в перечень лиц, использующих свое служебное положение для совершения соответствующих преступлений, из числа ранее упоминавшихся в диспозициях ст. ст. 195 и 196 УК РФ разновидностей субъекта преступления нельзя включать гражданина и индивидуального предпринимателя по причине отсутствия у них необходимых полномочий, а значит, и возможности злоупотребления ими. Таким образом, субъектами основных составов преступлений в вышеназванных статьях выступают именно гражданин и индивидуальный предприниматель, являющиеся должниками. Подобные выводы делаются не только нами, но и другими исследователями, указывающими, «что случаи криминальных банкротств юридических лиц будут квалифицироваться именно по новым нормам» [1, с. 96]. В связи с этим, с нашей точки зрения, исключение законодателем упоминания о гражданине и индивидуальном предпринимателе в основных составах названных статей является несомненным упущением.
Относительно субъектов преступления, способных совершить с использованием своего служебного положения деяния, предусматриваемые ч. 1 ст. 195 или ч. 1 ст. 196 УК РФ, таких, как руководитель или учредитель (участник) юридического лица, надлежит отметить, что теоретическое совершение ими отдельных преступных действий, предусматриваемых в вышеназванных диспозициях, вполне возможно без использования служебного положения. В качестве примера можно привести деяние в виде уничтожения имущества должника, которое причиняет ущерб интересам кредиторов и не требует для этого использования своего служебного положения. При этом, как нам представляется, поскольку в правоприменительной практике в отношении названных разновидностей субъекта преступления по конкретному уголовному делу наряду с подобными действиями будут иметь место факты совершения преступных деяний, характеризующихся использованием служебного положения, они непременно будут оказываться субъектами квалифицированного состава.
2 В примечании к ст. 195 УК РФ предусмотрен новый специальный случай добровольного отказа от преступления.
3 О несостоятельности (банкротстве): федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4 В статье 196 УК РФ до внесения в нее соответствующих изменений рассматриваемым законом не предусматривалось деления на части.
Перейдем к анализу нового признака субъекта преступления в виде «контролирующего должника лица либо руководителя этого контролирующего лица». Казалось бы, толкование этого признака не должно вызывать затруднения, поскольку его содержание подробно раскрывается нормами законодательства о несостоятельности.
Так, в ч. 1 ст. 61.10 Закона о несостоятельности дается понятие контролирующего должника лица, под которым понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. Указывается, что возможность определять действия должника может достигаться: 1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства; 2) в связи с наличием полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии; 3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника); 4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника.
Законом о несостоятельности предполагается, что лицо является контролирующим должника, если оно: 1) было руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии; 2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника; 3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лица, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени.
Анализ положений Закона о несостоятельности, касающихся описания контролирующего должника лица, позволяет констатировать, что данное понятие охватывает весьма обширный круг разновидностей субъектов банкротских преступлений. В том числе и лиц, не имеющих формальных полномочий на принятие решений, связанных с управлением имуществом должника, но при этом способных фактически либо принимать такие решения, либо непосредственно влиять на их принятие. Безусловно, положения Закона о несостоятельности, описывающие признаки контролирующего должника лица, вполне могут быть применимы для формулирования признаков субъекта криминального банкротства.
При этом, если исходить из буквального толкования предусмотренных законодателем в уголовном законе категорий «контролирующее должника лицо либо руководитель этого контролирующего лица», то следует логический и неизбежный вывод: если речь во втором случае идет о руководителе, то в первом случае в качестве контролирующего должника лица подразумевается само юридическое лицо, которое по уголовному законодательству субъектом преступления являться не может. Полагаем, это очевидная ошибка законодателя — использовать подобную формулировку, с неизбежностью влекущую крайне затруднительное ее применение в практической деятельности. Достаточно было бы указания в квалифицированных составах на «контролирующее должника лицо», признаки которого подробно раскрываются статьей 61.10 Закона о несостоятельности, что позволило бы правоприменителю выбрать из этих положений Закона о несостоятельности характерные именно для субъекта криминального банкротства.
В части 21 ст. 195 УК РФ помимо контролирующего должника лица либо руководителя этого контролирующего лица называются такие разновидности субъектов преступления, как «арбитражный управляющий или председатель ликвидационной комиссии (ликвидатор)». Сразу оговоримся, что нами не разделяется позиция отдельных авторов о якобы появлении в диспозиции в этом случае новых субъектов преступления [2, с. 83]. Относительно названных разновидностей субъекта преступления можно сказать, что они не новые для этих составов 5 и их уяснение особых сложностей не вызывает. Так, в частности, можно использовать для их толкования положения соответствующих законов. Арбитражному управляющему посвящены, например, ст. ст. 20-20.6 Закона о несостоятельности. Признаки, раскрывающие понятие председателя ликвидационной комиссии (ликвидатора), отражены в ст. ст. 61-642 ГК РФ.
5 В ранее действующих формулировках диспозиций ст. ст. 195-197 УК РФ названные субъекты рассматривались как разновидности руководителя юридического лица.
Не совсем понятно, почему законодатель использует в ч. 21 ст. 195 УК РФ перечисление названных разновидностей субъектов преступления, пренебрегая аналогичными формулировками признаков субъекта преступления, содержащимися в квалифицированных составах ч. 11 и ч. 4 ст. 195 и в п. «а» ч. 2 ст. 196 УК РФ. Такой подход во всяком случае носил бы более системный характер. Ведь очевидно, что деяние, описываемое в ч. 2 ст. 195 УК РФ в виде неправомерного удовлетворения имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника заведомо в ущерб другим кредиторам, если это действие осуществлено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб, совершенное, например, арбитражным управляющим, имеет такую же общественную опасность, что и аналогичное деяние, совершенное, например, руководителем юридического лица. Причем совершение названного деяния вполне возможно как до возбуждения производства по делу о банкротстве, так и после него.
Признаки составов, предусмотренные в ч. 5 ст. 195 и п. «б» ч. 2 ст. 196 УК РФ в виде «группы лиц по предварительному сговору или организованной группы», поскольку в принципе не являются новеллой уголовного законодательства и подробно раскрываются применительно к другим составам преступления; как в правоприменительной практике, так и в юридической литературе особой сложности толкования не вызывают. Поэтому в рамках данной статьи подробно не рассматриваются. В то же время необходимо указать на уже существующие в юридической литературе по этому поводу критические замечания отдельных авторов [3, с. 29-33].
В отношении вышеназванных составов преступлений отметим, что в ст. 195 УК РФ этот состав —
особо квалифицированный, а в 196 — квалифицированный. Данное противоречие свидетельствует о бессистемности анализируемых изменений законодательства.
На такую же бессистемность указывает и тот факт, что законодатель, переформулировав признаки субъекта преступления в ст. ст. 195 и 196 УК РФ, оставил без изменений признаки субъекта преступления, содержащиеся в ст. 197 УК РФ 6, которая, следуя логике смежности составов, должна содержать аналогичные формулировки признаков субъекта преступления.
Таким образом, давая общую оценку последнему произведенному законодательному переформулированию признаков субъекта преступления в ст. ст. 195 и 196 УК РФ, можно констатировать, что оно далеко от совершенства и с очевидностью создаст большие сложности правоприменителю при квалификации криминальных банкротств на практике и соответственно не будет способствовать уголовно-правовому противодействию этим преступлениям. С нашей точки зрения, для дифференциации ответственности за банкротские преступления и более четкого и правильного формулирования признаков субъекта анализируемых преступлений необходимо в ст. ст. 195 и 196 УК РФ: 1) в основных составах в качестве субъекта преступления указывать «гражданина-должника, в том числе индивидуального предпринимателя»; 2) в квалифицированных составах — «контролирующее должника лицо», признаки которого подробно раскрываются ст. 61.10 Закона о несостоятельности, что позволит правоприменителю выбрать из этих положений Закона о несостоятельности характерные именно для субъекта криминального банкротства.
Список литературы
1. Вакутин А. А., Ильина М. Г. Новеллы уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве // Закон и право. 2021. № 11.
2. Абрамов А. М. Юридический анализ новых субъектов криминальных банкротств // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2021. № 11(138).
3. Басова Т. Б., Субачев А. К. Критическая оценка законодательной новеллы о групповом совершении криминального банкротства // Российский следователь. 2021. № 12.
6 Поскольку анализируемые нами последние законодательные изменения, касающиеся банкротских преступлений, не затронули ст. 197 УК РФ, рассмотрение признаков субъекта фиктивного банкротства находится за рамками настоящей работы.
