CC BY
208
ВОЗРОЖДАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ
зэз
юридическая конструкция договора энергоснабжения и договора присоединения
ЛУКЬЯНЦЕВА И.А.
Арбитражный суд Ростовской области, судья, 344002 Ростов-на-Дону, ул. Станиславского, 8а.
В статье освещаются проблемы и перспективы эволюции юридической конструкции договора энергоснабжения, когда энергоснабжающая организация призвана согласно ст. 539 ГК РФ подавать абоненту (потребителю) через присоединенную сеть энергию.
Ключевые слова: гражданское законодательство РФ; договор энергоснабжения; публичный договор; договор присоединения
Коды классификатора JEL: K 23, K 12
Вопрос о том, может ли договор энергоснабжения (§ 6 главы 30 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК)) в принципе быть договором присоединения (ст.428 ГК), является в отечественной доктрине дискуссионным.
Одни авторы указывают, что «Договор энергоснабжения, заключаемый энергоснабжающей организацией с абонентом-гражданином, может быть отнесен к договорам присоединения» [1, с. 150]. Отметим, что в принципе возможности заключения публичных договоров (к которым относится и договор энергоснабжения) в режиме договора присоединения не отвергает и известный комментарий ГК, хотя и оговаривается, что «для заключения путем присоединения публичных договоров должны быть правовые основания» [4, с. 812] и «в законе и иных правовых актах должно быть определено, какие публичные договоры заключаются путем присоединения, в каком порядке разрабатываются и утверждаются формуляры и иные стандартные формы, содержащие условия таких договоров», а «передача разногласий (по условиям заключаемых публичных договоров в соответствии со ст. 426, 445 и 446 ГК в их истолковании, содержащемся в п.55 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [2]. - Прим. авт. наст. статьи) на рассмотрение суда, однако, не может иметь места в случаях, когда публичный договор является одновременно договором присоединения» [4, с. 810].
Другие же авторы категорично утверждают: «Договоры энергоснабжения и оказания услуг по передаче энергии через присоединенную сеть в литературе иногда трактуются как договоры присоединения. Между тем, для признания такого договора договором присоединения, хотя в нем содержатся в основном стандартные условия, основания отсутствуют» [5, с. 139-140].
Аргументация первых заключается в том, что применение «юридической конструкции» договора присоединения тем субъектом, к условиям которого должны «присоединяться» другие субъекты (его контрагенты), возможно и правомерно в двух случаях: если формуляры или иные стандартные формы «непосредственно вытекают из императивных норм (например, железнодорожная или товарно-транспортная накладная, коносамент)» [1, с. 151], либо если таковые формуляры или иные стандартные формы «рассчитаны на отношения с массовым потребителем». Видимо, применительно ко второму случаю - логика авторов состоит в том, что из-за массовости «потребителей» «производитель» объективно лишен физической возможности урегулировать с каждым из «потребителей» возможные разногласия по условиям договора по установленной действующим законодательством (в т.ч. положениями гл.28 ГК) и подзаконными нормативными правовыми актами Российской Федерации «ординарной» процедуре, и поэтому вынужден предлагать каждому из «массовых потребителей» на выбор: или «присоединиться» целиком и полностью к его условиям, изложенным в формулярах или иных стандартных формах, или - не присоединяться вовсе. Отсюда вытекает вывод: «В сфере предпринимательства договоры присоединения имеют широкое распространение в отношениях с участием банков, энергоснабжающих организаций и др. в тех случаях, когда их контрагентами являются граждане» [1, с. 152].
Доводы вторых заключаются в следующем. Во-первых, «сетевые организации являются субъектами естественной монополии, а энергосбытовые часто занимают доминирующее положение на товарном рынке» [5, с. 139]. Следовательно, применяя договор присоединения, «при отсутствии конкуренции энерго- и (или) теплосбытовая организации, а также сетевая организация, обладающие рыночной властью, могут навязывать ему (потребителю энергии. - Прим. авт. наст. ст.) свои условия и лишать его возможности влиять на содержание договора. Тем самым эти организации могут злоупотреблять своим доминирующим поло-жением» [5, с. 139]. Видимо, автор подразумевает необходимость применения в таких случаях, к примеру, при возникновении спора о праве «потребителя» выдвигать встречные предложения «производителю», направлять последнему протокол разногласий и т.п., положений ст.10 ГК и (или) антимонопольного законодательства (например, пп.3 п.1 ст.10 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ (в ред. от 30 июня 2008 г.) «О защите конкуренции» [6, ч. 1]). Во-вторых, «поскольку договор энергоснабжения является публичным, ограничение прав покупателя определять условия договора, выдвигать встречные предложения, составлять
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
протокол разногласий противоречит ст.426 ГК» [5, с. 139]. В подкрепление этой позиции здесь же приводится ссылка на судебную практику (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ (далее - Президиум ВАС) от 15 мая 2001 г. по делу №7717/00, гласящее, в частности: «вывод о том, что договор на оказание электроуслуг связи, условия которого определены в стандартной форме, может быть заключен не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом, не соответствует действующему законодательству, поскольку этот договор является публичным и на него распространяется предусмотренный ст.445 ГК порядок заключения договора» [3]). И автор заключает свое рассуждение следующим выводом (применительно к процитированному Постановлению Президиума ВАС): «В постановлении говорилось об электросвязи, но все сказанное относится ко всем публичным договорам» [5, с. 140].
Автор настоящей статьи полагает необходимым высказать по данному дискуссионному вопросу особое мнение, заключающееся в следующем.
Исходя из ныне действующего гражданского законодательства РФ, а конкретно п.3 ст.426 и п.2 ст.445 ГК, правы Н.И. Клейн и О.Н. Садиков, а также и Президиум ВАС. Публичный договор обязателен к заключению (п.3 ст.426 ГК), а при заключении таких «обязательных» договоров должны применяться положения п.2 ст.445 ГК. Публичный договор и договор присоединения сейчас - по общему правилу несовместимы. Однако - именно по общему правилу. Достаточ-но ознакомиться с содержанием п.2 ст.492 и ст.493 ГК, чтобы убедиться в том, что законодатель специальной нормой может предусматривать исключения из этого общего правила. Так, договор розничной купли-продажи является публичным (п.2 ст.492 ГК), но при этом он может заключаться в режиме догово-ра присоединения (ст.493 ГК). То есть - полностью справедливыми являются процитированные выше оговорки Д.Г. Лаврова насчет того, что публичный договор и договор присоединения могут «совмещаться в одном лице», но только если так сказал законодатель. Это - что касается «сферы сущего».
Что же касается «сферы должного», то лучше бы было так, как пишут М.И. Брагинский и В.В. Витрян-ский, то есть при заключении договора энергоснабжения с «бытовым» потребителем энергоснабжающая организация имела бы право использовать «юридическую конструкцию» договора присоединения.
Исходя из требований разумности и справедливости (п.2 ст.6 ГК), неправильно обязывать субъектов гражданского оборота, обслуживающих «массового потребителя», проходить с каждым «бытовым» потребителем всю «ординарную» процедуру заключения гражданско-правового договора, «прописанную» в гл.28 ГК, и, в частности, разбирать по существу любые возражения, которые только могут появиться у такого потребителя. Такая обязанность явно чрезмерно обременительна и силу этого - несправедлива и неразумна. Смысл и сущность института договора присоединения как раз и состоят, в частности, в том, чтобы защитить законные интересы субъектов гражданского оборота - «производителей» в условиях взаимодействия с «массовым потребителем».
Те же требования разумности и справедливости, на наш взгляд, заставляют признать, что права «массового потребителя» (т.е. граждан, заключающих соответствующие договоры не в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности) в отношениях по договору присоединения достаточно надежно защищены положением п.2 ст.428 ГК.
Кроме того. Пожалуй, следует согласиться с Н.И. Клейн и в том, что при использовании «юридической конструкции» договора присоединения весьма велика вероятность злоупотребления правом со стороны «производителя», в том числе энергоснабжающей организации, в том числе занимающей доминирующее положение на рынке. Но возможность применения в таком случае положений ст.10 ГК и норм антимонопольного законодательства (например, отказ суда во взыскании задолженности по оплате энергии в части, падающей на превышение монопольно высокой цены над разумной рыночной ценой), отнюдь не исключает применение в сфере энергоснабжения «юридической конструкции» договора присоединения как таковой, тем более в условиях действия п.2 ст.428 ГК. Кстати, насчет аргументов о возможности злоупотреблений со стороны энергоснабжающей организации доминирующим или, тем более, монопольным, положением на рынке энергии - надо отметить, что в процессе реформы электроэнергетики в данной сфере почва для таких злоупотреблений, по меньшей мере, уже существенно сократилась, и будет сокращаться дальше.
Более того. Если гражданин, потребляющий энергию в бытовых целях, ссылаясь на положения п.2 ст.445 ГК, затеял переписку с энергоснабжающей организацией по поводу условий договора энергоснабжения (например, подписал договор с протоколом разногласий и выслал обе бумаги энергоснабжающей организации), но при этом фактически подключился к соответствующей сети, потребляет энергию и не думает от сети отключаться, то он в соответствии с п.3 ст.438 и абз.1 п.1 ст.540 ГК признается заключившим договор на условиях, предложенных ему энергоснабжающей организацией, путем совершения конклюдентных действий, в связи с чем вся переписка становится бессмысленной, если только энергоснабжающая организация сама не согласится на новацию.
Итак, мы приходим к выводу в порядке de lege ferenda о том, что, видимо, законодателю следовало бы, в виде исключения, санкционировать заключение договоров энергоснабжения энергоснабжающими организациями с «бытовыми» потребителями на началах договора присоединения.
Что же касается возможности отнесения к числу договоров присоединения тех договоров энергоснабжения, которые заключаются энергоснабжающими организациями с абонентами - юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями (в связи с осуществлением этими последними предпринимательской деятельности), а также частными нотариусами и адвокатами, тонеобходимости в этом, на наш взгляд, нет. «Небытовой» потребитель энергии не является «массовым» и у энергоснабжающей организации не должно возникать никаких проблем с заключением с таким потребителем договоров энергоснабжения по «ординарной» процедуре, предусмотренной действующим законодательством (в т.ч. гл.28 ГК) и подза-
конными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Да и самим «небытовым» потребителям - субъектам предпринимательства такое отнесение в разрезе норм п.3 ст.428 ГК мало что дало бы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая. Договоры о передаче имущества. Изд-е 2-е, стереотипн. / М., 2000.
2. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. № 9. С.18.
3. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2001. № 9. С.39.
4. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ часть первая (постатейный). Изд-е 3-е, перераб. и доп. / Под ред. Егорова Н.Д., Сергеева А.П. М., 2005. (автор комментария к ст.428 - Д.Г. Лавров).
5. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ части второй (постатейный). Изд-е 5-е, испр. и доп. / Под ред. О.Н. Садикова. М., 2006. (автор комментария к ст.540 - Н.И. Клейн).
6. Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 31 (часть 1). ст.3434; с послед. изм. и доп.
ЗАЩИТА ОХРАНяЕМЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ деятельности и средств индивидуализации в сети интернет
ПОДШИБЯКИН А.С.
Южный федеральный университет, аспирант кафедры Гражданского права юридического факультета,
e-mail: [email protected].
Защита интеллектуальных прав в Интернете становится актуальной. Правовых способов защиты уже не достаточно, возрастающее значение приобретают технические способы защиты интеллектуальных прав.
Ключевые слова: интеллектуальная собственность; интеллектуальные права; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности; средства индивидуализации; технические средства защиты; Интернет
Коды классификатора JEL: К 00, К 42, L 86
Актуальность темы настоящей статьи обусловлена все большим вхождением сети Интернет в российский гражданский оборот и повседневную жизнь и все увеличивающимся использованием охраняемых результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации как в сети Интернет, так и вне ее, что с необходимостью ставит вопрос об эффективной защите интеллектуальной собственности в данном сегменте социально-экономических отношений. Развитие сети Интернет, в свою очередь, является одним из ключевых факторов перехода Российской Федерации из индустриального общества в общество постиндустриальное (информационное).
Охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Исследуя данный вопрос, необходимо начать с того, что с 1 января 2008 года была введена в действие Четвертая часть Гражданского Кодекса РФ (далее - ГК РФ), отменившая множество ранее действовавших нормативноправовых актов и во многом по-новому регулирующая права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
В соответствии со ст. 1225 ГК РФ интеллектуальной собственностью являются: произведения науки, литературы и искусства; программы для электронных вычислительных машин (программы для ЭВМ); базы данных; исполнения; фонограммы; сообщение в эфир или по кабелю радио- или телепередач (вещание организаций эфирного или кабельного вещания); изобретения; полезные модели; промышленные образцы; селекционные достижения; топологии интегральных микросхем; секреты производства (ноу-хау); фирменные наименования; товарные знаки и знаки обслуживания; наименования мест происхождения товаров; коммерческие обозначения. Данный перечень является закрытым и не может толковаться расширительно.
Нельзя, однако, не согласиться с мнением ряда ученых, что «... в настоящее время наблюдается процесс формирования в качестве самостоятельного объекта исключительных прав доменных имен.[7, с. 12]»
Домен - это способ адресации символами латинского алфавита и арабскими цифрами к сайтам - информационным ресурсам, основной функцией которого является преобразование доменных имен в адреса 1Р для облегчения навигации пользователей в сети Интернет [11, с. 30].
Судебная практика арбитражных судов округов и Высшего Арбитражного суда РФ уже де-факто признает, что доменные имена сети Интернет фактически трансформировались в средство, выполняющее функцию товарного знака, который дает возможность отличать товары и услуги одних лиц от товаров и услуг других лиц.
В проекте четвертой части ГК РФ, прошедшем первое чтение в Государственной Думе РФ, доменное имя было отнесено к объектам интеллектуальных прав. Однако в действующей редакции данного норма-
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
