CC BY
0УДК 801.03, 81'42
Медиалингвистика. 2024. Том 11, № 1
Юмор в спонтанной медиаречи 2017-2022 гг.: языковые модели и прагматические эффекты
Н. Ю. Мазикова
Санкт-Петербургский государственный университет,
Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9.
Для цитирования: Мазикова Н. Ю. (2024). Юмор в спонтанной медиаречи 2017-2022 гг.: языковые модели и прагматические эффекты. Медиалингвистика, 11 (1), 103-123. https://doi.org/10.21638/spbu22.2024.106
Работа посвящена изучению современных механизмов создания шутки в спонтанной, естественной, неподготовленной русской речи. Одной из задач исследования было выявление наиболее распространенных языковых моделей создания смешного в спонтанной диалогической медиаречи. Рассмотрены семь видеопрограмм (в жанре интервью, подкастов, развлекательных шоу) на видеоканалах YouTube — c 2017 по 2022 г. Это программы, позиционирующие себя как развлекательный контент: «Вечерний Ургант», Comedy Club, «Сережа и микрофон», «История на ночь». Анализ позволил выделить 104 диалогических единства, содержащих юмористические высказывания, которые затем были тщательно изучены с семантической, прагматической и структурной точек зрения. Отдельно описаны прагматические перлокутивные эффекты данных речевых актов. Особенный интерес вызвали такие реплики-реакции говорящих, которые рождаются «здесь и сейчас», спонтанно, являются не заготовленными шутками, а живым и быстрым откликом на слова собеседника. Изучение материала показало, что основным источником юмора в спонтанном диалоге являются тропы, главные среди которых аллюзия, аллегория и гипербола. Частотны также средства полисемии и случаи нарушения стиля (низкий бурлеск). Чаще всего многозначность, которая доводит публику до смеха, создается с помощью каламбура и антанакласиса. Кроме того, значимы показатели у повторов, которые выполняют вспомогательную функцию, усиливая основной юмористический прием. Главным прагматическим перлокутивным эффектом в медиаречи можно считать радость от узнавания нового смысла, нового взгляда на привычные явления. К творческим проявлениям создающей юмористическое высказывание личности можно отнести «ощущение успеха, триумфа», «удовольствие творца, создавшего уникальный продукт». Шутка в диалоге может выполнять функцию «профилактики агрессивного поведения оппонента». Шутливое высказывание на иронию или сарказм нападающего создает перлокутивный эффект бумеранга, возвращая оценочную эмоцию инициатору-провокатору. Запрос зрителя, который массово смотрит подобные передачи, говорит о том, что данный контент снижает уровень их жизненного стресса, тревожности, напряженности от вызовов реального мира.
Ключевые слова: юмор, медиаречь, диалогическое единство, перлокутивный эффект, спонтанная речь.
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2024 https://doi.org/10.21638/spbu22.2024.106
Постановка проблемы
В условиях информационной перегруженности общества, в эпоху глобальных изменений в технологической сфере, которые открывают новые возможности для общения, каждая отдельная личность, живущая в развитой или развивающейся стране, испытывает эйфорию и в то же время тревогу и даже усталость от потока ежедневно получаемой информации. Человек, что естественно для его психики, стремится сбросить эмоциональное напряжение, накопленное в течение дня жизни в стремительном XXI в. Наиболее простым и безопасным способом «разрядиться», отвлечься от повседневных забот является известный способ развлечения — общение с приятными человеку людьми. Чаще всего в таком общении спасительным способом расслабиться и испытать положительные эмоции является юмор. Как справедливо отмечает Ю. А. Белютина, чувство юмора иногда «является единственно возможным ответом на стрессовую ситуацию» [Белютина 2013: 105].
Если удовлетворить потребность в личном общении не удается, человек обращается к еще одному простому способу развлечения — просмотру видеопрограмм, в том числе юмористических. Об их эффективности для психики человека можно судить даже по количеству различного развлекательного видеоконтента с элементами юмора: шоу, интервью, подкасты, трансляции и др.
В связи с этим видится актуальным профессиональное изучение современных механизмов создания шутки в спонтанной, естественной, неподготовленной речи: выявление и описание наиболее типичных для речи людей, говорящих на русском языке в последние шесть лет, моделей создания комического, а также анализ прагматических перлокутивных эффектов. Во-первых, как нам представляется, это важно для лингвистики в целом, а во-вторых, имеет практическую пользу, поскольку определение и описание таких моделей поможет тем, кто «учится шутить». Языковой аспект данного явления, по нашему мнению, более полезен, поскольку может дать объективную схему построения шутки, в то время как экстралингвистические факторы, связанные с невербальными средствами (внешние данные человека, поведение, особенности голоса, интонации, подвижность мимики, жесты), навыками пародирования манеры речи других личностей, относятся к более сложной для освоения области — артистичности человека, исполнительскому таланту, харизме.
Интересно с научной точки зрения посмотреть на юмор именно в развлекательных медиа, отражающих основные лингвистические и аксиологические тенденции в развитии современной языковой личности. Выражаясь образно, «какие песни — такие мы», то есть нам видится логичным выбор для анализа спонтанных шуток современного русскоязычного человека диалогов в популярных развлекательных видеопрограммах. При этом важно учитывать, что данный жанр имеет особенности: кроме отражения естественного поведения шутящей личности (живой жизни), данный дискурс содержит элементы массмедийной реальности. По верному замечанию Э. Г. Шестаковой, это усложняет его природу и «приводит к опасной черте, за которой уже нет различия между медиатекстом и живой жизнью» [Шестакова 2022]. Другими словами, стремящаяся вести себя максимально естественно в кадре личность понимает, что за ней следят тысячи
глаз и ее речь не совсем отражает живую жизнь. То есть, анализируя указанный материал, мы можем лишь увидеть закономерности построения современной медиаречи и — частично — современной речи вообще.
История вопроса
Юмор, комическое, пронизывающие человеческую историю, давно привлекают ученых из разных областей знания. В начале XX в. психолог З. Фрейд рассматривал связь юмора с бессознательным. Обращают на себя внимание и современные психологические исследования. Например, Н. Б. Ковалева, опираясь на рефлексивно-позиционный подход к моделированию среды, рассматривает юмор как «способ присутствия в мире», «практику познания мира и себя» [Ковалева 2016: 334].
М. М. Бахтин первым в отечественной науке сосредоточил исследовательское внимание на юморе и создал «теорию смеховой культуры», имеющую в своей основе «карнавальную» природу.
В научной литературе отмечается «трансформация максим П. Грайса в случае комического текста и дефразеологизация как один из базовых принципов порождения юмористического эффекта» [Гуторенко 2016: 183].
Неоднозначность комического показывает С. С. Аверинцев, рассматривая прагматику юмора: смех не всегда явление положительное и безобидное. Кроме положительного или нейтрального смеха над собой, «смеха героя над трусом в самом себе», или смеха ради освобождения от условностей, существует, по мнению исследователя, отрицательный циничный смех, который нередко является формой насилия [Аверинцев 1992].
Касаясь прагмалингвистического вопроса намерений говорящего, произносящего юмористическое высказывание, его иллокутивных целей, ученые (Ю. В. Щу-рина, Л. И. Шмулевич) выделяют два разных целевых блока: 1) поддержание или продолжение общения, профилактика конфликта и 2) прерывание коммуникации, создание конфликта. К первым мотивам создания комического Л. И. Шмулевич относит «фатическую, развлекательную, эстетическую, функцию повышения самооценки, эстетическую, саморегуляции, катарсическую, парольную, аксиологическую, познавательную, маскировки, социализирующую и креативную, ко вторым — функцию дискредитации и нанесения ущерба адресату». В. З. Санников выделяет также языкотворческую функцию языковой игры, способствующую обогащению языка. Под маскировочной ученый понимает функцию, соответствующую отношению между адресатом и адресантом и позволяющую обойти цензуру [Гуторенко 2016: 186].
В. В. Васильева, Л. Ю. Иванова, обосновывая свою мысль о роли комического в массмедиа (решение профессиональных коммуникативных задач), отмечают, что «современное вещание ориентировано на постоянное удержание внимания реципиента, а эмоциональность, возникающая при использовании шутливой тональности, позволяет уплотнить информационный поток неинформационными средствами и избежать потери контакта со зрителями» [Васильева, Иванова 2020: 212].
Новый этап в распространении юмора в медиа связан с глобальным развитием интернета как площадки для коммуникации пользователей, а также с экспан-
сией социальных сетей, открывающих новые возможности для говорящих [Ду-скаева 2022]. Также ученые отмечают возрастающее количество примеров «юмористического переосмысления прецедентных текстов» [Гуторенко 2016: 184].
Описание методики исследования
Материалом для анализа послужили семь видеопрограмм (в жанре интервью, подкастов, развлекательных шоу) на видеоканалах YouTube — c 2017 по 2022 г. Это программы, позиционирующие себя как развлекательный контент: «Вечерний Ур-гант», Comedy Club («Камеди Клаб»), «Сережа и микрофон», «История на ночь». В них ведущие-комики (Гарик Харламов, Павел Воля, Иван Ургант и др.), чаще всего имевшие опыт участия в игре «КВН», беседуют с гостями: известными артистами, певцами, телеведущими, политиками, блогерами и др. Стоит объяснить выбор нами названных программ. Прежде всего, мы ориентировались на популярность некоторых из них («Вечерний Ургант», Comedy Club, «Сережа и микрофон») в среде нашей целевой аудитории, людей 35+. Также был проведен опрос среди аудитории 18+ (студенты журфака Санкт-Петербургского государственного университета), который показал лидирующие программы: «Вечерний Ургант», Comedy Club, «История на ночь», «вДудь»*.
В ходе изучения реплик участников видеопрограмм, их расшифровки было отобрано 104 диалогических единства (далее — ДЕ), содержащих юмористические высказывания. В этом жанре было важно проанализировать такие реплики-реакции говорящих, которые рождаются «здесь и сейчас», спонтанно, являются не заготовленными шутками, а живым и быстрым откликом на слова собеседника. Другими словами, нам было интересно выявить наиболее типичные схемы создания шуток в неподготовленной речи, «самых быстрых шуток», которые могут свидетельствовать не столько о владении говорящим арсеналом риторических средств, сколько о находчивости автора, остроте ума, умении внимательно слушать собеседника и скорости реакции (скорости мышления).
Обнаруженные языковые схемы построения шутки, часто повторяющиеся в медиаречи, мы условимся называть языковыми моделями. Модель будем именовать по ведущей в ней, основной риторической фигуре. Однако заметим, что почти каждое из 104 диалогических единств представляет собой комплекс фигур, но в каждом из них, по нашему мнению, присутствует основная фигура, которая задает сообщению юмористический тон, создает скелет шутки. Остальные языковые средства было принято считать сопутствующими, создающими оттенки смыслов и усиливающими основную фигуру в модели, поэтому в названии модели они не отражаются. Кроме найденных и описанных 15 моделей было обнаружено немало ДЕ, юмористический эффект в которых основан на других фигурах речи, однако эти случаи не были частотными.
Заметим также, что плотность юмора в выбранных нами видеопрограммах разная. Хотя все они являются по своей сути развлекательными, не все относятся к юмористическому дискурсу. Например, таковыми нельзя считать интервью на видеоканалах «вДудь»*, «Сережа и микрофон». Длительность программ тоже раз-
* Юрий Дудь признан иноагентом в РФ.
ная: от нескольких минут до полутора часов. Поскольку, как было написано выше, нас интересовали именно языковые средства создания шутки в диалогических единствах, «за бортом» эмпирической базы остались все остальные примеры, не представляющие научного интереса в рамках данной темы.
Особое внимание в эмпирической базе обратил на себя нетипичный для своей деятельности блогер — священник Павел Островский, один из самых популярных и упоминаемых в медиа российских православных священников. Речь личности говорящего в рамках нашей темы интересна самим стилем, который выбрал священник Павел для ведения блога и общения с онлайн-аудиторией. «Православный стендап» — это явление привлекает внимание уже потому, что разрушает традиционный многовековой миф о том, что православные — люди мрачные и считающие шутки недопустимыми. Священник Павел Островский выбрал шутливый, естественный для себя тон общения с молодежью, в связи с чем становится приглашенным гостем во многих развлекательных видеопрограммах.
Для получения указанного в задачах результата нами использовались методы прагматического, контекстуального и сравнительного анализа, лингвостилистиче-ской интерпретации текста, количественного анализа случаев применения дискурсивных средств комического, а также общенаучные методы наблюдения, обобщения.
Анализ материала
Выбранный нами материал мотивирует начать анализ с рассмотрения с позиции прагмалингвистики диалогического дискурса вообще. Именно в нем реализуются «оценочные интенции» участников речевого акта, а оценки, как увидим далее, чаще всего лежат в основе шуток.
Прежде всего в этом смысле интересны идеи ученых петербургской школы ме-диалингвистики, результаты исследований которых широко представлены в опубликованных научных работах, например в монографиях: «The Ethics of Humour in Online Slavic Media Communication» («Этика юмора в онлайн-коммуникация славянских СМИ») [Duskaeva 2022] и «Комическое как коммуникативный ресурс в цифровой новостной среде» [Дускаева 2022]. В центре внимания оказывается ме-диакоммуникация, переходящая от массово-ориентированной (вовлечения) в лич-ностно-ориентированную (вовлеченности) и наоборот. Анализируя оценку юмора в медиакоммуникации как диалог, авторы книг используют лингвистический инструментарий. Уделяется особое внимание проблемам восприятия комического сообщения в цикле диалогического взаимодействия [Дускаева, Щеглова 2020].
Рассматривая диалогическое единство в жанрах интервью и стендап-беседы с гостями, важно отметить, что в таких случаях «ответная реплика, структурно завершая исходную, формирует целостный семантический план диалогического единства» [Мкртчан 2009: 276]. Так проявляется «реактивность» автора второй реплики, который успевает принять, переработать воздействие автора первой реплики и креативно (в случае с юмором) выразить свою реакцию.
Если взять за основу классификацию жанров диалогического общения по признаку прагматической направленности языковых единиц С. Г. Агаповой, то анализируемые нами видеопрограммы представляют собой одновременно и эмоциональный, и артистический, и интеллектуальный диалог [Агапова 2002: 23]. Ис-
ключение составляет общение с гостями в программе Comedy Club, где последний тип, надо полагать, не реализуется в полной мере. Для данной программы больше подходит номинация «диалог-поединок», поскольку ее основной смысл — продемонстрировать находчивость ведущих и быструю реакцию на реплики гостей, а не, к примеру, диалог «на равных».
В рамках нашего исследования в первую очередь интересны косвенные тактики речевого воздействия, которые «обеспечивают слушателю "свободу действий" как свободу инициативы и свободу фантазии. Ибо "разгадать" — значит проанализировать, перебрать в своем сознании несколько непригодных вариантов "отгадки" и в конце концов прийти к "правильному решению"» [Клюев 2001: 92]. Рассматривать особые языковые средства создания юмора можно с позиции как стилистики, так и риторики. Нам ближе риторическая теория фигур, предлагающая знание о принципах и приемах фигурального выражения. Фигуры с этой точки зрения характеризуются широко и включают в себя тропы. Эти языковые средства создания выразительности являются ошибками с точки зрения логики.
К фонду языковых средств, помогающих создать комическое, традиционно относят средства семантического, синтаксического и прагматического полей: многозначные слова, разновидности языковой игры, пословицы, лимерики, пустоговорки, шутливые высказывания на стенах, юмористические стихотворные высказывания, эмоциональные междометия, экспрессивную лексику, слова-интенсификаторы и др.
Одним из эффективных и наиболее часто применяемых средств являются аллюзии. Вслед за К. А. Радюк [Радюк 2022: 31] в рамках настоящего исследования аллюзии будем понимать в широком смысле (аллюзии и цитаты) — как ссылки на события, творческие произведения, известных личностей и др. Использование аллюзий подразумевает наличие у читателя определенных фоновых знаний для ее узнавания. «Метафорические аллюзии, — пишет Е. А. Волгина, — есть та художественная одежда, в которую облекаются мысли писателя для образного прагматического воздействия на читателя. <.. .> Включение метафорической аллюзии в произведение подчеркивает некую игру авторского интеллекта, при котором создается определенная образная картина» [Волгина 2009: 97].
Ярким тропом, создающим комическое, признан каламбур, который строится на полисемии (разные значения одного и того же слова), омонимии (близкие значения одного и того же слова) и омофонии (звуковое сходство слов) и достигает юмористического эффекта благодаря наложению «нового» значения слова на его привычное, традиционное значение. Вследствие такой проекции возникает интересная перекличка смыслов.
Интересным прагмалингвистическим средством можно считать «ломку четвертой стены», которая близка к театральной «реплике в сторону». Комический эффект возникает за счет краткого обращения медиаперсоны, увлеченной диалогом с гостем, напрямую к зрителю. Краткая фраза обычно подкрепляется особой мимикой, поворотом головы от собеседника в сторону камеры с крупным планом, как бы ближе к зрителю. Такое поведение показывает, что участники программы осознают игровые условия речевого акта и соотносят их с реальной для зрителя действительностью.
Значимое средство комического — ирония. Г. Г. Матвеева и соавторы справедливо считают, что иронические высказывания передают двойное значение. Двойное значение «складывается из значения предложения (экспликатура) и смысла,
подразумеваемого говорящим (импликатура). Соотносится то, что говорится, и то, что имеется в виду, т. е. экспликатура и импликатура. Их несовпадение в той или иной степени аномально» [Матвеева и др. 2013: 75].
Ирония интересна с прагматической точки зрения. В ироническое высказывание адресант вкладывает значение, противоположное прямому. Насмешка, сарказм, близкие к иронии, также эксплицитно представляют собой положительные или нейтральные высказывания, но имеющие отрицательную импликатуру — неодобрение, осуждение. Другими словами, иронические высказывания предполагают подтекст, который отражает истинное отношение говорящего к тому, что он сказал, и оно всегда отрицательное. С этой точки зрения становится особенно понятно, почему метафорические высказывания нарушают постулат истинности П. Грайса («не говори того, что ты считаешь ложным») [Грайс 1985: 222].
Прагматика иронии, как справедливо отмечают исследователи, определяется ее оценочной функцией: «подвергая критике все то, что он считает несовершенным, адресант воздействует на окружающих» [Черкасова, Макарова 2017: 147].
Носителями иронии с языковой точки зрения могут выступать такие фигуры речи (фигуры в широком смысле слова): метафора, метонимия, гипербола, литота, антифраза, аллюзия, повторы и т. д.
Пародирование, основанное на подражании, в медиадискурсе спонтанной речи в рассматриваемых его формах интервью и беседы не приводит к типичных перлокутивным эффектам (низвержение противника, ослабление уважения к нему). Объекты шуток с передразниванием чаще всего не обижаются, а, напротив, приходят на программу, понимая, что ведущие будут иронизировать по поводу их образа. Надо полагать, такая спокойная реакция на подражательные техники связана, во-первых, с готовностью их встретить, во-вторых, с желанием привлечь внимание ведущих и зрителей к своей персоне и тем самым повысить собственные рейтинги. Именно за этим, например, приходят гости в программу Comedy Club, где в форме стендап-беседы комики Гарик Харламов и Павел Воля общаются с ними, «прожаривают» их (данный глагол, а также его производная — «прожарка» — в настоящее время необычайно популярны в медиаречи).
Одной из моделей иронического высмеивания вербального поведения собеседника является полное повторение его реплики без искажения и перестановки слов внутри. Часто цитируется фрагмент высказывания оппонента, который кажется производителю шутки наиболее забавным или парадоксальным (для его картины мира), и к этому фрагменту дается комментарий, который показывает, под каким конкретно углом говорящий видит чужую ситуацию комичной. Если говорить о языковых инструментах, то эта модель может создаваться так: повтор части высказывания собеседника + парцелляция/апосиопезис (намеренный обрыв реплики) + комментарий с градацией/полисемией.
Еще одним приемом создания смешного в диалогическом единстве является бурлеск. Как показал анализ нашего материала, это самое популярное средство в медиаречи (29,8 %) особенно широко представлено в подкасте «История на ночь». Бурлеск В. П. Москвин определяет как «стиль, основанный на комическом несоответствии содержания и формы речи» [Москвин 2011: 153]. Чаще всего в современной медиаречи встречаются примеры использования так называемого низкого бурлеска, который помогает создать иронию при описании возвышенной темы
средствами низкого стиля (бранной и грубопросторечной лексики, обсценизмов, вульгаризмов).
Ниже приведен более подробный анализ некоторых из названных средств создания комического, наиболее специфично проявляющихся в контексте спонтанной диалогической речи.
Языковые модели создания смешного в спонтанной медиаречи
Одной из задач нашего исследования было выявление наиболее распространенных языковых моделей создания смешного в спонтанной диалогической меди-аречи. Анализ семи видеопрограмм в жанре интервью, подкаста, развлекательного шоу позволил выделить 104 диалогических единства, которые затем были тщательно изучены с семантической, прагматической и структурной точки зрения. Количественные результаты будут представлены ниже, здесь же остановимся на анализе основных особенностей выявленных моделей.
1. Модель с полисемией, антанакласисом является одной из наиболее популярных моделей построения шутки в диалоге на основе реплики собеседника:
Гарик Харламов: Ты стала участницей «Ледникового периода».
Ольга Бузова: Я тяну ножку каждый день.
Гарик Харламов: Я, честно говоря, тоже тяну ножку каждый день, но из KFC1.
Ведущий-комик повторяет фрагмент высказывания гостя, но вкладывает в слова другой смысл. В данном случае многозначным является целое словосочетание «тяну ножку». Ольга Бузова говорит о его спортивном значении — о «растяжке для занятий фигурным катанием», а Гарик Харламов имеет в виду гастрономический смысл — «брать и есть куриную ножку». Комический эффект усиливается знанием контекста: Гарик Харламов не обладает атлетичным телосложением и злоупотребляет едой. Таким образом, создаваемая самоирония приводит к эффекту доверия зрителя к говорящему, который честен перед адресатом.
2. Модель с гиперболой наиболее частотная, легко создаваемая в спонтанной речи и эффективная в своем воздействии на реципиента:
Павел Воля: Как личнуха?
Гарик Харламов: Как Дава?
Ольга Бузова: Я решила личную жизнь не обсуждать свою.
Гарик Харламов: Че это вдруг? То есть 80 лет обсуждали мы все. И тут вдруг... Нам-то интересно2.
Последняя реплика Гарика Харламова вызывает у собеседницы и зрителей громкий смех, так как построена на искусстве намека. Первой частью фразы комик намекает, не говоря прямо, на то, что Ольга Бузова как раз известна тем, что ее личная жизнь на виду и очень обсуждаема. Далее ведущий поясняет свой намек, используя гиперболу 80 лет обсуждали мы все, которая, дополненная, усиленная антитезой и тут вдруг с резким обрывом фразы, апосиопезой, показывает смысл шутки: вскрыть противоречие между словами собеседницы и реальной действительностью, уличить ее в лукавстве.
1 Камеди Клаб. Гарик Харламов, Павел Воля, Савко, Ольга Бузова. Comedy Club (2020). YouTube. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=fpYjLGGVP5Q.
2 Там же.
Яркий пример гиперболы, доведенной до абсурда, находим в подкасте «История на ночь»:
Женя: Ваши самые яркие ассоциации с Гераклом?
Томас: Я помню, что у него выкалывал орел...
Женя: У Прометея?
Томас: Да-да, у Прометея... А, ну пятку, как раз-таки в пятку его и ранили. Правильно? Еще он бог молний. Он себе построил крылья, подлетел близко к солнцу. А, ну он был очень красивый, увидел себя в зеркале и решил себя... А, он Медуза Горгона!3
Второй комик, отвечающий на вопрос первого, ошибся фактически, спутав Геракла с Прометеем, но вопрос собеседника с предложением верного ответом позволил говорящему, оказавшемуся в кризисной ситуации ошибки, найти оригинальное творческое решение выхода из нее — с помощью шутки, построенной на гиперболическом доведении до абсурда своей же ошибки. Комик стал как бы подбирать характеристики Геракла, на самом деле имея в виду совсем других героев, кому они действительно принадлежат: Ахиллеса, Зевса, Икара и др. Таким образом можно замаскировать ошибку, создав имитацию театральной игры, шутовства. Умный слушатель понимает, что автор шутки ошибся, и решил «выкрутиться» с помощью игры умного (который, конечно, знает, кто такой Геракл) «в дурачка», но само умение комика быстро ориентироваться в диалоге, в ситуации ошибки и создавать с помощью фигур речи интересную игру нравится реципиенту и в конце концов вызывает у него симпатию. Человека, который умеет подшутить над собой, всегда воспринимают лучше, чем человека, высмеивающего пороки других.
3. Модель с тмезисом (вставкой), как показал наш материал, более характерна для интервью с участием более двух человек. Так, два комика в шоу Comedy Club, разговаривая с гостем или гостями, нередко обрывают их фразы, вставляя «ненужные комментарии»:
Ольга Бузова: Я тут подумала...
Гарик Харламов: Так. Это что-то новенькое!
Павел Воля: Ребята! Исторический момент, запоминайте. Второй раз такое будет через 40 лет!..
Ольга Бузова: ...ирешила: может, действительно, счастье любит тишину?4
Первый ведущий, обрывая собеседницу, вставляет свой комментарий, который развивает, подхватывает второй ведущий. Таким образом вместо обычной, нейтральной фразы Ольги Бузовой Я тут подумала и решила создается интересное комичное диалогическое единство, построенное по схеме тмезиса, то есть «ненужной вставки», вторгающейся туда, где она быть не должна. Сама шутка построена на ироническом высмеивании слова гостя программы подумала. Противопоставление ведущего, антитеза Это что-то новенькое намекает на контекст: общественность воспринимает Ольгу Бузову в основном как легкомысленную исполнительницу, не отличающуюся интеллектуальными способностями. По другому принципу строит свою шутку второй ведущий, Павел Воля, как известно, имеющий филологическое
3 Подвиги Геракла | История на ночь 43 (2022). YouTube. Электронный ресурс https://www. youtube.com/watch?v=v6S_0xVZeu4.
4 Камеди Клаб. Гарик Харламов, Павел Воля, Савко, Ольга Бузова. Comedy Club (2020). YouTube. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=fpYjLGGVP5Q.
образование. Он с помощью гиперболы доводит до абсурда мысль о том, что ситуация, когда Ольга Бузова может думать, невероятна.
По такой же схеме построено другое диалогическое единство:
Ольга Бузова: Я обладаю суперкачеством: я никогда... (оговаривается, подыскивает нужное слово) я всегда вижу...
Павел Воля: «Я никогда», «я всегда» — суперкачество! Я вижу — я ни черта не вижу. Я вас слышу — алло, алло-о-о (бьет по уху). Я вот к вам пришла — все, я пошла, удачи вам5.
Ведущий обрывает гостя на полуслове, вставляя на первый взгляд несущественный комментарий, который, в свою очередь, основан на повторе части реплики собеседника и помещает его в новый контекст, что создает полисемию (по принципу антанакласиса). Далее подмеченный смысл разворачивается в небольшой монолог ведущего, который использует гиперболичные параллельные синтаксический ряды, заостряя шутку, доводя ее до абсурда.
Отметим, что вообще приемы, использованные ведущими шоу для создания комического, небезобидны по своей сути, могут легко задеть собеседника, поскольку высмеивают отрицательные черты, часто не присущие этому человеку, а домысленные массами. Но в рамках программы Comedy Club такой сценарий диалога с его остротой и порой саркастической направленностью не возмущает гостей, так как, повторимся, он известен заранее. В связи с этим можно предположить, что гостями шоу становятся люди, которые могут посмеяться над собой и спокойно относятся к критике.
4. Модель с диафорой (повтором) нередко встречается в разговорном дискурсе. Говорящий подхватывает реплику собеседника, повторяет слово, но усиливает его интонационно:
Светлана Лобода: Мы с ней [Леди Гагой] курили, стояли на балконе (недоуменный взгляд Ивана, пауза, смех Лободы). Но я не курю!
Иван Ургант: Ну, вы не курили (громко, удивленно подняв брови), конечно. Не-не-не-не, конечно (с серьезным лицом).
Светлана Лобода: А она курила.
Иван Ургант: Она курила, конечно, курила (с акцентом на слове). Кололась... А вы стояли просто... (смех Лободы). Вы стояли, вы делали упражнение на пресс6.
В данном случае ведущий Иван Ургант, беседуя с певицей Светланой Лободой, сначала диафорическими повторами показывает собеседнице, что верит ей, но затем продолжает градационный ряд курила, кололась, использует гиперболу и затем сразу создает антитезу а вы стояли, делали упражнение. Таким образом создается обратный эффект: ведущий показывает, что ситуация, описываемая собеседницей, маловероятна, и, скорее всего, все было иначе. Однако комплекс использованных фигур и серьезный вид Ивана создают комичный эффект: смеются зрители, смеется сама Светлана.
Интересный пример модели с диафорой — диалог с политиком Владимиром Жириновским в программе «Вечерний Ургант»:
5 Там же.
6 Вечерний Ургант: LOBODA (2018). YouTube. Электронный ресурс https://www.youtube.com/ watch?v=-WOo_xd-O7Q.
Владимир Жириновский: Вспомните ваших соседей, которые сверху топают... Они решили жилищную проблему: из подвалов в хрущевки. И все знают (показывает вверх) — там кровать скрипит. От чего она скрипит?
Иван Ургант: Ну, не говорите (Ургант говорит громко, быстро, с интонацией предостережения, делает останавливающий жест, дотрагиваясь до руки Жириновского). Понятно все.
Владимир Жириновский: Кому это надо?
Иван Ургант: Никому это не надо вообще!!! (громко, выразительно, мимически подчеркнуто: удивленные глаза, горизонтальные жесты ладонью, означающие «не нужно»)7.
5. Модель с градацией-климакс весьма интересна, но не так часто встречается в спонтанном диалоге. Она, полагаем, связана с определенными интеллектуальными способностями носителя языка, особенностью мышления (умение быстро проводить параллели между предметами и явлениями, выявлять их сходства и различия, ранжировать по значимости и др.), предполагает виртуозное владение средствами выразительности. Например:
Владимир Жириновский: Было б хорошо, если б люди могли каждый день надевать новую одежду, в питании что-то новое было. Друзья новые... Нас утомляет все то, что одно и то же. Ведущие новые! (с повышением громкости голоса на слове «ведущие», изменением положения тема: выпад корпусом в сторону ведущего, хитрая и довольная улыбка).
Иван Ургант: Ай, молодец! А я вам так отвечу: политики новые, Владимир Вольфович! (эмоционально, громко, выпад корпусом в сторону гостя)8.
Рис. 1. Скриншоты программы «Вечерний Ургант», демонстрирующие изменения невербального
поведения собеседников
Диалог Ивана Урганта и политика Владимира Жириновского тактически напоминает фехтование, когда соперники поочередно атакуют друг друга, делая выпады, отражая нападение противника. В данном примере собеседники незлобно шутят, хотя по факту их намеки являются обвинениями друг друга в том, что их утомляют привычные политики, ведущие, и еще (читается такой подтекст): «меня утомляет Иван Ургант», «меня утомляет В. Жириновский». Прагматический эффект незлобного подшучивания возникает именно благодаря примененным косвенным тактикам речевого воздействия. Создаваемый В. Жириновским «здесь
7 Вечерний Ургант (2016). УоыТыЬг. https://www.1tv.ru/shows/vecherniy-urgant/vypuski/vech-егшу-игдап^638^ршк-о^29042016.
8 Вечерний Ургант (2016). УоыТыЬг. https://www.1tv.ru/shows/vecherniy-urgant/vypuski/vecherniy-ш^аШ-638^ршк-о«9042016.
и сейчас» градационный ряд новая одежда — новое питание — новые друзья театрально завершается самым ярким элементом — новые ведущие. Вне контекста шутка не будет считана, но, учитывая невербальное поведение говорящего, можно понять, что это аллюзия, намек на, например, ведущего И. Урганта, который является самым популярным на «Первом канале» и действительно теоретически мог бы утомить зрителей своим присутствием в медиа. Последняя эмоциональная фраза в монологе Жириновского — это, с одной стороны, диафорический повтор, как бы ненужная вставка, с другой — аллюзивный намек с недосказанностью. Заданную модель говорящего подхватывает ведущий и после слов похвалы за удачную шутку предлагает свое решение этого градационного ряда — политики новые, направляя бумерангом энергию юмора и экспрессию своему визави.
6. Модель с амфиболией:
Савко: я решил не заниматься больше своим Тик-Ток'ом. Это будет последнее видео, уходящее.
Гарик Харламов: Прям жирная точка.
Савко: Жирная точка
Гарик Харламов: Я про себя9.
Без контекста не понятен смысл заложенной иронии. Шутка построена на многозначности слова «жирный». Гарик Харламов словами я про себя имеет в виду известный посвященным контекст: ведущий полноват и часто самокритично незлобно шутит по этому поводу, позволяя это делать и коллегам по юмористическому цеху.
7. Модель с гипербатоном:
Ольга Бузова: Рада вас видеть, соскучилась.
Павел Воля: Мы тоже очень рады тебя видеть. Мы не скучали (смущенный взгляд вниз, тихий голос на последней фразе)10.
Здесь видим, как остроумный ведущий, внимательно выслушав собеседника, подхватывает его реплики, практически полностью повторяя ее первую часть рада вас видеть, однако снабжает повтор резкой паузой и неожиданным комментарием мы не скучали, как бы несущественным, произносимым тихим голосом и сопровождаемым скромным взглядом вниз. Комический эффект строится как раз на том факте, что данный комментарий является важным, существенным, поскольку он полностью противоположен словам собеседницы и понятен аудитории, так как Ольга Бузова, ввиду своей популярности и участия в различных шоу и программах, может казаться назойливой медиаперсоной, скучать по которой точно невозможно.
8. Модель с зевгмой можно признать самой яркой, поскольку сталкиваются слишком контрастные, резкие значения слова. Например:
ШЬБТТО: Я дарю эту песню людям.
Гарик Харламов: Мне кажется, лучше носки11.
9 Камеди Клаб. Гарик Харламов, Павел Воля, Савко, Ольга Бузова. Comedy Club (2020). YouTube. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=fpYjLGGVP5Q.
10 Там же.
11 Камеди Клаб. Харламов, Воля, Клава Кока, NILETTO DAVA. Comedy Club (2020). YouTube. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=J8nCe0gJ6HE&list=RDfpYjLGGVP5Q&sta rt_radio=1&rv=fpYjLGGVP5Q.
Гарик Харламов довольно быстро подбирает другой смысл к слову дарить и переводит диалог из романтической сферы творчества в сферу бытовую, материальную, сознательно опошляя высокие понятия, предполагаемые собеседником. В ответной реплике комика зевгма создается с эллиптическим пропуском главного слова дарить, что связано с экономией речевых усилий в разговорном дискурсе.
Однако отметим, что данная модель не так распространена в спонтанной речи, поскольку требует глубокой сосредоточенности говорящего на значении слова, то есть большего времени на поиск эффектного варианта. Она более характерна для письменного дискурса.
9. Модель с антитезой, противопоставлением, разъединением понятий. Разное, разделенное всегда привлекает внимание реципиента.
А. Павел Островский; Враги — это те, кто рядом. И вот их любить — это реально подвиг. Вот если ты станешь моим домашним, ну предположи, у тебя закончились деньги, у тебя нет ничего и ты попросился жить у меня на кухне. Вот с этого момента мне придется тебя любить.
Сергей Мезенцев; Да. А жру я много12.
Здесь комический эффект основан на противоречии: гостя, живущего на кухне, нужно любить, согласно христианскому учению, но любить его сложно или невозможно, так как он много ест, что не может радовать экономных хозяев. В приведенном примере резкость разности создается также с помощью эллипсиса — пропущена логическая связка «а любить меня невозможно, потому что».
Б. Женя: Геракл и Геркулес; чем они отличаются?
Томас: Один — это древнегреческий герой, другой — овсяные хлопья13.
Во втором примере видим противопоставление двух значений одного слова по схеме антитезы. Слишком ошарашивающее столкновение смыслов один — герой, другой — овсяные хлопья (хотя и Геркулес, и Геракл — герои мифов соответственно Древнего Рима и Древней Греции) дает основание отнести этот пример к зевгме.
10. Модель с эллипсисом можно отнести к искусству намека. Весь смысл высказывания не разворачивается перед умным собеседником, способным достроить усеченную фразу.
Сергей Мезенцев: А что, нельзя второй раз креститься? Ну, типа уровень PRO.
Павел Островский: Нет. Ну, а как вот у тебя, например... ты женился, а спустя десять лет ты понял, что теперь, наконец, жену я люблю. Ну и что — пойдешь еще раз в ЗАГС, что ли?
Сергей Мезенцев: Павел, люди женятся по десять раз. Одни и те же, одна и та же пара. Просто от любви. «Давай еще раз праздник закатим!» — «А давай!».
Павел Островский: Нет, Церковь более умная14.
Здесь гость программы умолчал о важном связующем фрагменте после реплики ведущего: «Нет, Церковь так не поступает, не совершает одни и те же Таин-
12 Православный стендап | Священник Павел Островский. Подкаст «Сережа и микрофон». (2022). УоыТыЬг. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=BuV2iQdG07s.
13 Подвиги Геракла | История на ночь 43 (2022). УоыТыЬг. Электронный ресурс Ы^^М^^. youtube.com/watch?v=v6S_0xVZeu4.
14 Православный стендап | Священник Павел Островский. Подкаст «Сережа и микрофон». (2022). УоыТыЬг. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=BuV2iQdG07s.
ства несколько раз». Такие резкость, экспрессивное сближение понятий приводят к эффекту неожиданности и вызывают улыбку.
11. Модель с аллюзией, намеком. То, на что намекает говорящий, не называется прямо.
Павел Островский: Смотрел «Игру престолов»?
Сергей Мезенцев (смущенно, опустив глаза, путаясь): См... там... не с первого сезона.
Павел Островский: Покаешься потом (улыбается хитро, потирая усы)15.
Священник Павел Островский намекает на то, что непросмотр ведущим сериала «Игра престолов» сродни греху, в котором нужно каяться, исповедоваться перед Богом. Юмористический эффект создан благодаря отсылке к такой нереалистичной гиперболизированной картине: непросмотр развлекательных фильмов — это не грех, в котором нужно каяться.
12. Модель с аллегорией нечасто встречается в спонтанном диалоге, но чрезвычайно эффективна. Она связана с искусством намека:
А. Ольга Бузова (Харламову): У тебя может попереть карьера. А дальше программы, «Ледниковый период», фигурное катание. Садись на пистолетик! Сейчас Авербух это увидит и возьмет тебя в следующий сезон!
Гарик Харламов: Авербух возьмет меня?! Я что — «папина дочка»?16
Перлокутивный юмористический эффект возникает вследствие созданной аллегории, которая основана на повторе слова (антанакласис) возьмет с другим значением: не «примет в коллектив», а «женится» (возьмет в жены) и «примет под опеку». Аллегория связана с проекцией на реальную картину из жизни режиссера спортивного шоу «Ледниковый период» Ильи Авербуха, который женился на актрисе Лизе Арзамасовой, известной по роли в сериале «Папины дочки». Таким образом, во фразе Я что — «папина дочка»? создается двойная аллегория на реальную супругу Авербуха и на героиню сериала Полину Сергеевну, «одну из дочек», которую по занимаемой роли дочери можно родительски опекать. Так в мышлении адресата рисуется картинка, которая затем расшифровывается в предполагаемую мысль Харламова: «Я не Лиза Арзамасова, не героиня сериала "Папины дочки", меня режиссер Авербух не может взять в жены».
Б. Женя: Они, чтобы определить, где чей ребенок, положили двух змей в люльку к детям.
Томас: Ну да, как еще генетический тест выглядит?17
13. Модель с оксюмороном. Говорящий создает шутку, объединяя необъеди-няемое:
Павел Воля: Накаченное тело у тебя. Ты такой мощный, весь такой с виду агрессивный. И — (тонким голосом) «Люби-имка», «Кра-аш»... Ты смесь Макгрегора и Шатунова! Ты перекаченная Таня Буланова. Ты очень брутальный и очень ванильный такой.
Гарик Харламов: Я понял, ты торт с колбасой.
15 Там же.
16 Камеди Клаб. Гарик Харламов, Павел Воля, Савко, Ольга Бузова. Comedy Club (2020). YouTube. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=fpYjLGGVP5Q.
17 Подвиги Геракла | История на ночь 43 (2022). YouTube. Электронный ресурс https://www. youtube.com/watch?v=v6S_0xVZeu4.
Павел Воля: Ты плюшевый хаммер!
Гарик Харламов: Шоколадный молоток!18
Яркие метафоры привлекают к себе внимание своей паралогичностью, подтверждая идею о том, что ошибка (с точки зрения логики) — основа комического.
14. Модель с низким бурлеском. Модель основана на смешении стилей — высокого и низкого:
А. Женя: Он [Геракл] очистил конюшни, убил хозяина и: «Ну вроде так же договаривались? Нет?».
Расул: Очистил конюшни, убил этого типа и такой: «По-справедливому!»19
Б. Женя: Был суд. И суд его [Геракла, убившего своего учителя] оправдал.
Расул: Батя [Зевс] влиятельный20.
В данном случае, как видим, о событиях, относящихся к классической античной литературе («Мифы Древней Греции») и изложенных в первоисточнике высоким стилем, говорится низким стилем, с обилием вульгаризмов, сленга, что создает бурлеск. Приведенные примеры содержат также аллюзию. Расул часто добавляет комментарии к и без того бурлескному пересказу Женей подвигов Геракла. Эти комментарии намекают на современные ситуации и чаще всего связаны с «блатным» и уголовным дискурсом, где «влиятельный батя» (отец, имеющий деньги, статус) может «решить вопрос» (вызволить сына из опасности тюремного заключения).
15. Модель с аллегорией и низким бурлеском. В ходе исследования было обнаружено немалое число таких диалогических единств, где два средства создания шутки — низкий бурлеск и аллегория — неразрывно связаны:
А. Женя: Он [Геракл] все ей рассказал. И Ипполита такая: «Что за история? Ты можешь забрать пояс без проблем. Реально. Я тебе его отдам, потому что, чувак, это история, это кейс, это западная крутая интеграция. Мы сможем с этим работать».
Расул: «Это западная история: ты отец, ты вдовец. Это драма. Сразу охватим аудиторию 25-35+»21.
Б. Женя: Атлант переложил на плечи Гераклу небо, сам отправился за яблоками. Пошел, взял яблоки и такой: «А че я вообще? Горбачусь на этой работе, ни удовольствия, ни прикола?.. »
Расул: Тем более яблочки три, золотых...
Женя: По нынешнему-то курсу! Нормально! Он как будто мотивационного оратора какого-то посмотрел — из офиса решил уйти. Такой: «Все, я увольняюсь!»22
Данная модель содержит в качестве дополнительных усилителей средства повтора, эллиптичные конструкции, однако основными следует признать низкий бурлеск, дающий изобилие сленговых и просторечных слов там, где им не место, и аллегории, также соотносящие ситуацию из древнегреческого мифа с совре-
18 Камеди Клаб. Харламов, Воля, Клава Кока, NILETTO DAVA. Comedy Club (2020). YouTube. Электронный ресурс https://www.youtube.com/watch?v=J8nCe0gJ6HE&list=RDfpYjLGGVP5Q&sta rt_radio=1&rv=fpYjLGGVP5Q.
19 Подвиги Геракла | История на ночь 43 (2022). YouTube. Электронный ресурс https://www. youtube.com/watch?v=v6S_0xVZeu4.
20 Там же.
21 Там же.
22 Там же.
менной реальной жизнью: хитрость Атланта, уставшего держать на своих плечах небосвод и решившего переложить его на плечи Геракла, сравнивается с революционным решением бросить работу офисного служащего, уставшего работать «на дядю» с 9 до 18 часов и наслушавшегося «мотивационных тренеров».
Результаты исследования
Подсчет частотности каждого языкового средства и их комплексных сочетаний позволил выявить наиболее типичные языковые модели, помогающие говорящему быстро пошутить, реагируя на слова собеседника или на происходящее событие. Можем сделать вывод об особых условиях функционирования известных риторических фигур в конкретном контексте спонтанной речи.
Прежде чем подвести количественные итоги нашего исследования, следует обратить внимание на систему подсчетов. Нами была выбрана отправная точка — 104 диалогических единства, которые мы признали наиболее успешными с точки зрения реализации юмористической интенции. Однако найденных в них фигур речи гораздо больше 104, поскольку практически каждое диалогическое единство построено на комбинации нескольких фигур. В связи с этим мы приняли решение считать частотность каждой фигуры относительно общего числа ДЕ, равного 104 (результаты приведены в таблице).
Итак, анализ выбранных развлекательных программ показал, что основным источником юмора в спонтанном диалоге являются тропы (70,2 %), главные среди которых аллюзия (20,2 % от общего числа), аллегория (18,3 %) и гипербола (17,3 %).
Вдвое меньше, но все же достаточно много, чтобы попасть в число основных языковых средств создания юмора, случаев полисемии (28,8 %) и нарушения стиля (29,8 %). Чаще всего многозначность, которая доводит публику до смеха, создается с помощью каламбура (11,5 %) и антанакласиса (10,6 %).
Также значимые показатели у повторов (23 %). Но, как показал наш качественный анализ, повторы в основном выполняют вспомогательную функцию, усиливая основной юмористический прием.
В сводной диаграмме (рис. 2), представлены наиболее частотные в диалоге фигуры речи, принадлежащие к трем большим группам: тропам, средствам полисемии, стилистическим средствам.
Перлокутивные эффекты
Поскольку наша работа посвящена изучению внутренних механизмов создания шутки, рождения шутливого подтекста у творящей личности, обратим внимание на эвристическую и саморегулирующую функции юмора. Последняя подразумевает освобождение человека от страхов, «внутренних барьеров и внешних запретов» [Черкасова, Макарова 2017: 147]. Смех с этой точки зрения помогает разрядить обстановку в напряженной или кризисной ситуации. И хотя сами рассматриваемые нами видеопрограммы нельзя назвать напряженными ситуациями, но запрос зрителя, который массово смотрит такие передачи, говорит о том, что данный контент снижает уровень их жизненного стресса, тревожности,
Таблица. Фигуры речи в спонтанном диалоге (в развлекательном медиаконтенте),
создающие юмор
Фигура речи Количество употреблений в 104 ДЕ Процент употреблений (в 104 ДЕ), %
Полисемия: 30 28,8
Амфиболия 5 4,8
Зевгма 2 1,9
Антанакласис 11 10,6
Каламбур 12 11,5
Повторы: 24 23
Гипербатон 7 6,7
Диафора 8 7,6
Синтаксический параллелизм 9 8,7
Структурная деформация: 13 12,5
Апокопа 1 0,96
Эллипсис 5 4,8
Апосиопеза 5 4,8
Анаграмма 2 1,9
Тропы: 73 70,2
Гипербола 18 17,3
Литота 4 3,8
Антитеза 7 6,7
Аллегория 19 18,3
Оксюморон 1 0,96
Аллюзия 21 20,2
Метафора 2 1,9
Эвфемизм 1 0,96
Вставка: 3 2,9
Тмезис 3 2,9
Нарушение стиля: 31 29,8
Низкий бурлеск 31 29,8
Гипербола Аллюзия Аллегория Низкий бурлеск Каламбур Антанакласис
Наименование фигуры речи Рис. 2. Наиболее частотные в диалоге фигуры речи, создающие юмор
напряженности от вызовов реального мира. Такой юмор, транслируемый в медиа, «лечит» зрителя, а следовательно, очевидна реализация саморегулирующей функции.
Главным прагматическим перлокутивным эффектом в медиаречи можно считать радость от узнавания нового смысла, нового взгляда на привычные явления. К творческим проявлениям создающей юмористическое высказывание личности можно отнести эффекты: «торжество собственного "я" над неким объектом» [Бе-лютина 2013: 100], ощущение успеха, триумфа, удовольствие творца, создавшего уникальный продукт.
Шутка в диалоге может выполнять функцию профилактики агрессивного поведения оппонента. Обычно это случается в дискурсе провокации. Шутливое высказывание на иронию или сарказм нападающего создает перлокутивный эффект бумеранга, возвращая оценочную эмоцию инициатору-провокатору. Здесь можно говорить о переакцентуированной тональности, диалог выходит из информационной сферы и переходит в сферу высокой экспрессивности.
Именно по такому сценарию чаще всего происходили интервью в программе «Вечерний Ургант», когда шутливого и «поджаривающего» гостей ведущего Ивана Урганта сами гости ловили на провокации, подхватывали тон и возвращали интенцию оценки или намека. Такая кульминационная перепалка остротами обычно вызывает громкий смех и самих участников, и зрителей, служит средством эмоциональной разрядки и получения удовольствия от интересного зрелища.
Выводы
По верному замечанию Д. С. Артамонова, «смех выстраивает своего рода антимир, одновременно создавая и разрушая мир настоящего. Смех не исправляет общественную ситуацию, а служит инструментом изменения отношения к ней»
[Артамонов 2021: 217]. Последнее крайне важно в контексте жизни современного общества, оценивающего реальные условия (экономические, политические, экологические) как нестабильные и сложные. Именно поэтому выделенные нами жанры медиа, использующие инструменты создания смешного, есть и будут необычайно популярными у массового зрителя, который воспринимает их как «увлекательный аттракцион», временно уносящий от повседневных забот и проблем.
Вторая сторона в теме создания комического — это позиция самого творца, талантливого журналиста, блогера, неординарной и яркой личности, получающей возможность выразить свой креативный потенциал, используя вербальные средства, чаще всего относящиеся к сфере риторических фигур.
В диалогических единствах жанра интервью и стендап-беседы были выявлены особые средства создания смешного. В этом виде речевого акта участники обмениваются мнениями, часто диаметрально противоположными. Юмористический эффект чаще всего возникает на противопоставлении двух моделей мышления. Зритель наблюдает столкновение, борьбу реплик, напоминающую игру в пинг-понг, где атаку говорящего останавливает удар противника. Шутка нередко строится именно на прерывании реплики собеседника. Говорящий как бы ухватывается за слово (часто противоречивое или многозначное) оппонента, масштабирует, усиливает, видоизменяет его и возвращает с заложенной новой энергией и своим взглядом, новым для оппонента. Удивление последнего от неожиданного поворота, от нового взгляда на вещи, контрастирующего с его собственным, и вызывает перлокутив-ный эффект шутки, а именно «любознательное удовольствие».
В завершение стоит добавить, что наше исследование моделей создания юмора и перлокутивных эффектов в спонтанной медиаречи будет продолжено: целесообразно обратиться также к монологической речи в репортаже и в формате прямого эфира блогера.
Литература
Аверинцев, С. С. (1992). Бахтин, смех, христианская культура. В Л. А. Гоготишвили, П. С. Гуревич
(Ред.), М. М. Бахтин как философ (с. 9-21). М.: Наука. Агапова, С. Г. (2002). Прагматические особенности английской диалогической речи. Ростов н/Д.: АПСН.
Артамонов, Д. С. (2021). Юмор в исторической памяти: от анекдота и карикатуры к интернет-мему.
Galactica Media: Journal of Media Studies, 3 (3), 213-237. Белютина, Ю. А. (2013). Юмор как инструмент социопрагматического воздействия. Известия Смоленского государственного университета, 2 (22), 98-106. Васильева, В. В., Иванова, Л. Ю. (2020). Шутливая тональность как инструмент организации взаимодействия в новостном телевизионном коммуникате. Медиалингвистика, 2 (7), 212-224. Волгина, Е. А. (2009). Метафорическая аллюзия и ее прагматический потенциал. В Прагмалингви-стика и практика речевого общения: мат-лы III Междунар. науч.-практ. конф. Вып. 3 (с. 97100). Ростов н/Д.: ИПО ПИ ЮФУ Грайс, П. (1985). Логика и речевое общение. Новое в зарубежной лингвистике, 16, 217-237. Гуторенко, Л. С. (2016). К вопросу о предпосылках лингвистических исследований юмора в сети
«Интернет». Вестник Московского университета, 3 (19), 83-191. Дускаева, Л. Р. (Ред.) (2022). Комическое как коммуникативный ресурс в цифровой новостной среде. М.: Флинта.
Дускаева, Л. Р., Щеглова, Е. А. (2020). Восприятие комического текста-пранка в диалоге сетевого общения: постановка проблемы. Медиалингвистика, 2 (7), 238-249. Клюев, Е. В. (Ред.) (2001). Риторика: Инвенция. Диспозиция. Элокуция. М.: Приор.
Ковалева, Н. Б. (2016). Действительность юмора как среда и средство рефлексивно-позиционного
понимания мира и себя. Психология и психотехника, 4 (91), 330-342. Матвеева, Г. Г., Ленец, А. В., Петрова, Е. И. (2013). Основы прагмалингвистики. М.: Флинта. Мкртчан, Т. Ю. (2009). Исследование диалогической речи в рамках функционально-прагматического подхода. В Прагмалингвистика и практика речевого общения: мат-лы III Междунар. науч.-практ. конф. Вып. 3 (с. 276-281). Ростов н/Д.: ИПО ПИ ЮФУ Москвин, В. П. (2011). Бурлеск в свете античной теории трех стилей. Известия Волгоградского государственного педагогического университета, 8 (62), 151-156. Радюк, К. А. (2022). Языковые средства комического в англоязычном дискурсе комикса. Дискурс
профессиональной коммуникации, 3 (4), 29-38. Черкасова, Е. В., Макарова, М. Е. (2017). Прагматика иронии и юмора: две грани комического. Актуальные проблемы лингвистики, переводоведения и педагогики, 1 (4), 147-151. Шестакова, Э. Г. (2022). Природа и функции трагифарса в реальном шоу (на материале украинских
проектов «Меняю жену» и «Здравствуйте, я ваша мама!»). Медиалингвистика, 1 (9), 32-50. Duskaeva L. (2022). The Ethics of Humour in Online Slavic Media Communication. Abingdon: Routledge.
Статья поступила в редакцию 25 августа 2023 г.; рекомендована к печати 23 сентября 2023 г.
Контактная информация:
Мазикова Наталья Юрьевна — канд. филол. наук, доц., ст. преп.; newnat46@yandex.ru
Humor in spontaneous media speech in 2017-2022: Language models and pragmatic effects
N. Yu. Mazikova
St. Petersburg State University,
7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
For citation: Mazikova N. Yu. (2024). Humor in spontaneous media speech in 2017-2022: Language models and pragmatic effects. Media Linguistics, 11 (1), 103-123. https://doi.org/10.21638/spbu22.2024.106 (In Russian)
The work is devoted to the study of modern mechanisms for creating a joke in spontaneous, natural, unprepared Russian speech. One of the objectives of the study was to identify the most common language models for creating the funny in spontaneous dialogic media speech. Seven video programs (in the genre of interviews, podcasts, entertainment shows) on YouTube video channels were considered — from 2017 to 2022. These are programs that position themselves as entertainment content: "Evening Urgant", "Comedy Club", "Seryozha and Microphone", "Night Story". The analysis made it possible to identify 104 dialogic unities containing humorous statements, which were then carefully studied from the semantic, pragmatic and structural points of view. The pragmatic perlocutionary effects of these speech acts are described separately. Of particular interest were such remarks-reactions of the speakers, which are born "here and now", spontaneously, are not prepared jokes, but a lively and quick response to the words of the interlocutor. The study of the material showed that the main source of humor in spontaneous dialogue are tropes, the main ones being allusion, allegory and hyperbole. Means of polysemy and cases of violation of style (low burlesque) are also frequent. In addition, significant indicators are in repetitions that perform an auxiliary function. The main pragmatic perlocutionary effect in media speech can be considered the joy of recognizing a new meaning, a new look at familiar phenomena. The creative manifestations of the person creating a humorous statement include "a sense of success, triumph", "the pleasure of the creator who created a unique product". A joke in a dialogue can perform the function
of "preventing the opponent's aggressive behavior". The request of the viewer, who massively watches such programs, suggests that this content reduces the level of their life stress, anxiety, tension from the challenges of the real world.
Keywords: humor, media speech, dialogic unity, perlocutionary effect, spontaneous speech. References
Agapova, S. G. (2002). Pragmatic Features of English Dialogic Speech: monograph. Rostov-on-Don: APSN Publ. (In Russian)
Artamonov, D. S. (2021). Humor in historical memory: From an anecdote and caricature to an Internet
meme. Galactica Media: Journal of Media Studies, 3 (3), 213-237. (In Russian) Averintsev, S. S. (1992). Bakhtin, laughter, Christian culture. In L. A. Gogotishvili, P. S. Gurevich (Eds),
M. M. Bakhtin kak filosof. Moscow: Nauka Publ. (In Russian) Belyutina, Yu. A. (2013). Humor as a tool of socio-pragmatic influence. Izvestiia Smolenskogo gosudarstven-
nogo universiteta, 2 (22), 98-106. (In Russian) Cherkasova, E. V., Makarova, M. E. (2017). Pragmatics of irony and humor: Two facets of the comic.
Aktual'nyeproblemy lingvistiki, perevodovedeniia ipedagogiki, 1 (4), 147-151. (In Russian) Duskaeva, L. R. (Ed.) (2022). Comic as a communicative resource in the digital news environment. Moscow: Flinta Publ. (In Russian)
Duskaeva, L. (2022). The Ethics of Humour in Online Slavic Media Communication. Abingdon: Routledge. Duskaeva, L. R., Shcheglova, E. A. (2020). Reproduction of the comic text-prank in the dialogue of network
communication: Statement of the problem. Media Linguistics, 2 (7). Grice, P. (1985). Logic and speech communication. Novoe v zarubezhnoi lingvistike, 16, 217-237. (In Russian)
Gutorenko, L. S. (2016). On the question of the prerequisites for linguistic research of humor on the Internet.
Vestnik Moskovskogo universiteta, 3 (19), 83-191. (In Russian) Klyuev, E. V. (1999). Rhetoric: Invention. Disposition. Elocution. Moscow: Prior Publ. (In Russian) Kovaleva, N. B. (2016). The reality of humor as an environment and a means of reflexive-positional understanding of the world and oneself. Psikhologiia ipsikhotekhnika, 4 (91), 330-342. (In Russian) Matveeva, G. G., Lenets, A. V., Petrova, E. I. (2013). Fundamentals of pragmalinguistics: monograph. Moscow: Flinta Publ. (In Russian) Mkrtchan, T. Yu. (2009). The study of dialogic speech within the framework of the functional-pragmatic approach. Pragmalingvistika i praktika rechevogo obshcheniia: materialy III Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoy konferentsii. Vyp. 3 (pp. 276-281). Rostov-on-Don: IPO PI YuFU Publ. (In Russian) Moskvin, V. P. (2011). Burlesque in the light of the ancient theory of three styles. Izvestiia Volgogradskogo
gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta, 8 (62), 151-156. (In Russian) Radyuk, K. A. (2022). Language means ofthe comic in the English discourse of comics. Diskurs professional'noi
kommunikatsii, 3 (4), 29-38. (In Russian) Shestakova, E. G. (2022). The nature and functions of a tragic farce in a real show (based on the material of the Ukrainian projects "I am changing my wife" and "Hello, I am your mother!"). Media Linguistics, 1 (9), 32-50. (In Russian)
Vasil'eva, V. V., Ivanova, L. Yu. (2020). Joking tonality as a tool for organizing interaction in TV news communication. Media Linguistics, 2 (7), 212-224. Volgina, E. A. (2009). Metaphorical allusion and its pragmatic potential. Pragmalingvistika i praktika re-chevogo obshcheniia: materialy III Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. Vyp. 3 (pp. 97-100). Rostov-on-Don: IPO PI YuFU Publ. (In Russian)
Received: August 25, 2023 Accepted: September 23, 2023
Author's information:
Natalya Yu. Mazikova — PhD in Philology, Associate Professor, Senior Lecturer; newnat46@yandex.ru
