CC BY
401
10. Yu Shi. Changyong diangu cidian // Yu Shi deng bian.
- xin - ban - Shanghai: Shanghai cishu chubanshe, 2007 man (Словарь активно употребляемых дяньгу (классических прецедентов) [Текст] / сост. Юй Ши [и др.]. - Шанхай, 2007).
УДК 81.0 ББК 81.00
11. URL : http://job.imu.edu.cn/company/showResume. asp?id=2715 (дата обращения : 09.03.2011).
12. URL : http://baike.baidu.com/view/62877.htm (дата обращения : 26.05.2012).
М.А. Гаврилюк
ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ГЕНДЕРНОЙ АСИММЕТРИИ В КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
В настоящей статье предпринята попытка исследования лингвистических особенностей проявления гендерной асимметрии в китайском языке путем выявления гендерно-маркированных языковых средств, закрепленных за обозначениями лиц разного пола.
Ключевые слова: гендер; гендерные асимметрии; китайский язык
M.'.Л. Gavrilyuk
linguistic means of gender asymmetry IN THE CHINESE language
This article pursues the matter of linguistic peculiarities of gender asymmetry in the Chinese language by revealing gender-marked linguistic means addressed to people of different sexes.
Key words: gender; gender asymmetry; Chinese language
С развитием современной лингвистической науки доминантой исследовательских парадигм стал принцип антропоцентризма, знаменующий, по выражению Е.С. Кубряко-вой, «тенденцию поставить человека во главу угла во всех теоретических предпосылках». При этом человек оказывается не просто вовлеченным в анализ тех или иных явлений, но и определяет «перспективы этого анализа и его конечные цели» [Кубрякова, 1995, с. 212]. Особую значимость при исследовании человека в языке приобретают индивидуальные характеристики языковой личности, к важнейшим из которых относится гендер (социокультурный пол), трактуемый одновременно и как процесс, и как результат «встраивания» индивида в социально и культурно обусловленную модель мужественности или женственности, принятую в данном обществе на определенном историческом этапе [Гриценко, 2005, с. 6].
Системное изучение взаимодействия языка и гендера начались с 1970-х гг. XX в. Первоначально работы в данной области возникли на Западе и содержали выполненные на базе языков германской и романской языковых групп первые системные описания особенно-
стей речевого поведения мужчин и женщин, а также зафиксированных в языке стереотипов фемининности и маскулинности. Однако настоящим толчком к развитию и становлению гендерной лингвистики, как самостоятельной отрасли языкознания, послужило возникновение феминистской критики языка (или феминистской лингвистики), продолжающей существовать и по сей день. Выявленные феминистской лингвистикой закономерности доказывают наличие в языковой системе довольно ярко выраженной гендерной асимметрии. Данное заключение основывается на гипотезе лингвистической относительности Сепира - Уорфа: язык не только продукт развития общества, но и средство формирования его мышления и ментальности. Это позволило представителям феминистской критики утверждать, что все языки, функционирующие в патриархальных культурах, суть мужские языки и строятся на основе мужской картины мира, а образ женщины, отражаемый в языке, снабжен в основном негативными коннотациями и характеристиками [Кирилина, 2000, с. 139]. Следует также отметить, что в течение длительного времени выделение проблемы гендера и гендерной асимметрии в язы-
ке в качестве специального предмета исследования было несвойственно российской научной традиции. В числе первых отечественных ученых, обративших внимание на результаты западных исследователей в области лингвистической гендерологии, была А.В. Кирилина. В своих работах она обращает внимание на необходимость исследования не только речевого поведения мужчин и женщин, но и самой системы языка на предмет выявления возможностей, которыми располагает данная языковая система на каждом из своих уровней для выражения фемининности и маскулинности. Еще одним перспективным направлением научных изысканий в области языка могли бы стать сопоставительные исследования на материале двух или нескольких языков с целью выявления степени интенсивности выражения гендерной асимметрии [Кирилина, 2000, с. 140]. На сегодняшний день данная тематика наиболее подробно изучена на материале английского и немецкого языков. Что касается особенностей проявления гендерной асимметрии в других языках, то исследования в этой области начались относительно недавно, а потому не столь многочисленны и не позволяют составить целостной картины.
В настоящей статье предпринята попытка исследования особенностей проявления гендерной асимметрии в китайском языке путем выявления гендерно-маркированных языковых средств, закрепленных за обозначениями лиц разного пола. Материалом для исследования послужили языковык данные, отражающие специфику конструирования социокультурной категории гендера, собранные автором за годы изучения китайского языка. Для достижения поставленной цели использовались методы грамматологического, морфемного и семантического анализа.
В китайском языке в силу особенностей китайской письменности гендерная асимметрия проявляется прежде всего на уровне структуры письменного знака (логограммы). Для обозначения половой принадлежности в китайском языке используются логограммы ^Tnü (женщина) и^пап (мужчина), которые также могут функционировать и в качестве графосемантических компонентов в более сложных знаках. Следует отметить, что логограмма icnü является пиктографическим изображением человека в коленопреклонен-
ной позиции со скрещенными перед собой руками - раба. Закрепление за данным знаком лексического значения «женщина» уже само по себе указывает на подчиненное, бесправное положение женщин в древнем китайском обществе. Что касается логограммы Щпап, то она представляет собой комбинацию двух простых логорамм ЕШап (поле) и (сила).
Это объясняется тем, что в Древнем Китае вся ответственность за сельское хозяйство целиком и полностью лежала на плечах мужчин, а потому в языковом сознании древних китайцев «мужчина» Щпап являлся основной «силой» для работы в «поле» ЕВйап.
Примечателен тот факт, что логограмма Щ пап (мужчина) крайне редко присутствует в качестве графосемантического компонента в составе более сложных знаков (таких знаков насчитывается всего три: Щш, Шшао, ©shëng), чего нельзя сказать о логограмме (женщина). Так, в СКЯ существует большое количество знаков, содержащих в своей структуре простую логограмму и при этом зачастую имеющих негативное лексическое значение. Согласно данным исследований китайских ученых У Чанюна и Яо Юньчжу, среди 70 общеупотребительных сложных логограмм, имеющих в своей структуре «ключ» ^пй (женщина), найдется более 10 знаков, указывающих: 1) либо на предосудительное, противоречащее нормам морали нравственное поведение / отрицательные черты характера лиц обоего пола: #Яdй - завидовать, ревновать; ^fаng - причинять вред, приносить несчастье; #^ап - коварный, вероломный, предатель; ®ап - алчный, жадный, алчно домогаться; Штй - льстить, угождать, заискивать; ^пао - плохой, трусливый; Шшао -приставать, флиртовать, надоедать; ^wang
- нелепый, абсурдный, безрассудный; Ш.уао
- зловещий, бесовской, вредный; 2) либо на
предосудительную внебрачную связь между мужчиной и женщиной: #^ап - развратничать, прелюбодействовать; Мрт - иметь, вступать в незаконную связь; Щр1ао - распутничать, развратничать, ходить по публичным домам; 3) либо на низкий социальный статус женщины: - проститутка; ^Ыао - бран.
проститутка; Шchаng - бран. певичка, проститутка, публичная женщина; и др. [^^Ш, 2002, р. 39-40].
В словаре «^ЙЛи^Л» насчитывается
около 120 знаков с графосемантическим ком-понентом^пй (женщина), большая часть из которых имеют негативное лексическое значение. Следует отметить, что немаловажную роль в формировании подобного гендерного стереотипа сыграли антифеминистические догмы конфуцианства. Восприятие конфуцианскими блюстителями морали женщины как символа зловредства, коварства, злопамятства, легкомыслия и порочности, сопровождаемое чувствами пренебрежения и антипатии, не могло не найти своего отражения и в письменности этого народа.
Следует упомянуть и о том, что указание на низкий социальный статус женщины может быть также закреплено и в самой структуре сложной логограммы идеограммного типа. Так, если рассмотреть знак ЙАд (замужняя женщина, жена, супруга) в его полном написании - Щ, то в левой его части находится «ключ» ^пй - «женщина», а в правой - графосемантический компонент ^zh5u - «веник, помело, метла». Далее, в словаре «Ш^Й? 7» мы находим следующее толкование знака
Й Ш) & «М,Ш&о ДМ#^,ШЙ*.»,
откуда следует, что в Древнем Китае от женщины ожидалось беспрекословное повиновение воле мужа, а ее основными занятиями считались уборка, приготовление пищи и прочие безрадостные домашние хлопоты.
Асимметрия по признаку пола проявляется и через те знаки китайского письма, которые служат для фиксирования системы личных местоимений. В современном китайском языке для обозначения лиц мужского и женского пола в 3-м лице используются местоимения (он / они) иШ/№ЛП (она / они), имеющие одинаковое произношение tа/tаmen. При этом местоимения {ШЛШ^'ШЛатеп (он / они) могут указывать не только на мужчину, но и на некое лицо, которое говорящий неточно определяет по признаку пола. Например:
1)
2) гт&,шт
Жо
Если речь идет о группе людей, в которой присутствуют как мужчины, так и женщины (или несколько женщин и хотя бы один мужчина), то применительно к ним также следует употреблять местоимение{ШШШтеп (они). Что касается местоименияЩ^а (она), то оно было введено в обиход относительно
недавно - в 1917 г. китайским литератором и лингвистом Лю Баньнуном. До его появления в китайском языке для записи местоимения, указывающего как на лица мужского, так и женского пола в 3-м лице единственного числа, а также на все неодушевленные существительные в 3-м лице единственного числа использовался знак{Ша (он / она / оно). В период Движения 4 мая в этой же функции какое-то время употреблялся знак^у! (он / она), до сих пор сохраняющийся в некоторых диалектах. В настоящее время местоимения Ш tä (она) и его форма множественного числа№Л|'Штеп (они) употребляются только в том случае, если речь идет исключительно о лицах женского пола. Таким образом, местоимения Ш/ №intä/tämen (она / они) обладают определенной смысловой отмеченностью, имеют ограниченную сферу употребления и позволяют выразить гендерную принадлежность только посредством письменной речи.
Аналогичные процессы наблюдаются и в сфере словообразования. При сложении морфем, обозначающих лиц мужского и женского пола, морфема, обозначающая лицо мужского пола, всегда будет предшествовать морфеме, обозначающей лицо женского пола, например: füqi, ^Й füfu, Щ^ nännü, 5£
Ш fumü, ШШ dieniäng, ^Ш göngpo, ЙШ shüshen, !ИШ xiöngsäo, ЩШ dimei,JL^ ernü, 7^ zinü и др. Подобная асимметрия характерна и для словосочетаний: yeye näinai - дедушки и бабушки, ЙЙ1ЯШ shüshu äyi - дяди и тети, йЩfflШxiöngdi jiemei - братья и сестры, Ü^^^^huängdi yü huänghou - император и императрица,
wängzi he göngzhü - принц и принцесса и др. Интересно, что асимметрия отражается и в структуре идиоматических выражений «чэнъюй»: ЩЩ^Ш nän geng nü zhi - мужчины пашут, а женщины ткут (обр. о разделении мужского и женского труда); Щ^^^ nän zün nü bei - уважение к мужчине и презрение к женщине; ЩЩ^ 1Ш/^ре Й№ nän chang nü sui /fü chang fu sui - муж запевает, жена подпевает (обр. о согласии и мире в семье); ЩШ nän dao nü chäng - мужчины - воры, а женщины - проститутки (обр. в знач. : полное падение нравов; безнравственное общество);
fü gui qi rong - муж в почете и жена в достатке (обр. об удачном браке); ШЩЩ.^ zhong nän qing nü - ценить мужчин и прези-
рать женщин, лелеять мальчиков (сыновей) и пренебрегать девочками (дочерьми); ЩЩ\в i shan nän xin nü - благочестивые, набожные люди и др. Подобная тенденция является следствием существующего в сознании носителей китайского языка негласного правила, нашедшего свое отражение в процессах словообразования и словосложения: морфемы или слова, несущие более значимую смысловую и культурную нагрузку, помещаются в начале слова или словосочетания. Так, в китайском языке морфема, выражающая нечто высокое и почитаемое всегда предшествует морфеме, обозначающей нечто низкое и презренное; морфема, обозначающего старшего по возрасту и положению всегда предшествует морфеме, обозначающей младшего по возрасту и положению, а морфема, указывающая на лицо мужского пола, всегда предшествует морфеме, указывающей на лицо женского пола. Очевидно, что в рассматриваемом случае порядок следования морфем / слов определяется существующей в китайском сознании культурно-нравственной оппозицией «Щ nän zün nü bei - уважение к мужчине и презрительное отношение к женщине.
В китайском языке большинство наименований профессий, должностей и званий, как правило, не предполагает разграничение людей по признаку пола, т. е. являются гендернонейтральными, например: ®Ш chushi, ШЖ lifayuän, ШШ lushi, siji, Ш^ yisheng,
shizhäng, zöngtöng, ШШ jiaoshou,
zhüxi и др. Однако в современных условиях, когда женщина начинает занимать равное положение с мужчиной во многих сферах жизни и ее роль в обществе постепенно возрастает, все больше наименований, характерных для мужского пола, начинает употребляться по отношению и к женщинам. Это порождает необходимость идентифицировать пол. Идентификация пола осуществляется посредством добавочных лексем. Так, в современном китайском языке перед наименованием должности, профессии или звания, относящегося к женщине, как правило, используется добавочная лексема i nü (женщина): icf#±nü boshi
- женщина-доктор наук, nü yänyuän -
актриса, nü zuojiä - писательница, i
^Щ nü yingxiong - женщина-герой,
Щ nü kexuejiä - женщина-ученый, ^Ш^ nü yisheng - женщина-врач и др. Необходимость
обозначить пол может возникнуть и тогда, когда нарушаются гендерные стереотипы в профессиях. Например, за лицами женского пола закреплены профессии медсестры или няни, мужчина же, как правило, не является наиболее вероятным представителем данных профессий. По этой причине у наименований таких типично женских профессий появляется добавочная лексема Щ пап (мужчина), например: пап hйshi - медбрат, ЩШШ
пап Ьаотй- мужчина-воспитатель, гувернер, ЩШ пап ji - жигало.
Кроме этого, в китайском языке обнаруживается группа коррелятивных наименований лиц, имеющих разную коннотативную окрашенность в зависимости от того, к какому полу они относятся. Например, немолодую незамужнюю девушку обычно называют ^ ЙШао§Дша^, ШоЛйпй или Шк
shëngnй. Как видно, эти лексемы имеют ярко выраженную отрицательную коннотацию, поскольку в своем значении они содержат указание на скверный характер, плохую уживчивость и отрицание факта наличия потенциальных кандидатов в мужья. Совершенно противоположная картина наблюдается с лексемой dаnshenhan - холостяк, немолодой неженатый мужчина. Здесь нет и намека на отрицательную коннотацию, содержится лишь указание на наличие полной свободы и отсутствие забот и проблем, связанных с содержанием семьи. Если холостой мужчина еще и состоятелен, то о нем можно сказать ^57 zuanshí wаng 1ао wй - букв. бриллиантовый холостяк (богатый, пожилой, годный для женитьбы мужчина). Аналогичная ситуация характерна и для лексической парыЩ^/ЖЙ guаnfu / guаfu (вдовец / вдова). Если первый компонент данной пары нейтрален и обычно встречается крайне редко, то последний употребляется достаточно часто и имеет явную негативную окраску с указанием на сексуальный подтекст (ФЖЙ xiаo guаfu - маленькая вдова,М!ЖЖЙ fengliй guаfu - веселая вдова), что еще раз свидетельствует о повышенном интересе общественности к семейному положению женщины и стремлении осудить ее поведение и образ жизни.
Гендерная асимметрия отражается и в обращениях. Наиболее ярко она проявляется в группе обращений, которые были приняты между супругами в Древнем Китае, так как
именно они отражали различия в социальном статусе мужчины и женщины в семье и обществе того времени. Здесь, прежде всего, стоит упомянуть о том, что в Древнем Китае женщины были абсолютно бесправны и должны были безропотно повиноваться воле мужа. Они признавались и ценились обществом лишь постольку, поскольку были необходимы для функционирования семьи и ведения хозяйства. Отсюда две совершенно противоположные тенденции: подчеркнутая почтительность при обращении жены к мужу и намеренное уничижение при обращении мужа к жене, либо самоуничижение женщины при самонаименовании. Так, обращаясь к мужу, жена употребляла высокопарные выражения, часто указывающие на высокий социальный статус супруга: AS füjün - (мой) супруг, муж; langjün - Вы, сударь, милостивый
государь, муж, муженек; 1^А guanren - Вы, сударь, мой супруг; xiänggöng - Вы, % £ xiansheng - муж; супруг и др. Муж же мог обратиться к жене, используя одно из уничижительных обращений «моя жена», не выходивших при этом за рамки культурных приличий: ШШ bifang, MT fangxia, hanjing,
^Mjianfang, ЩЖ jianlei, ЩШ jianshi, Mfä jingfu, jingshi, ЙА neiren, Й7 neizi, Ш
shanjing («терновая колючка» обр. в знач. жена), shanqi (выросшая в глуши жен-
щина, деревенская баба), МШ zaokang (жена, делящая с мужем невзгоды) и др. В сельской местности в качестве обращений к жене в ходу были tangke, läopo, ÄSßPTwö na köuzi, jiali de, shaohuöde, И
Ш wülide, zuofande, hai’er
taniang и др. При самонаименовании женщины называли себя Щ nu (раб, рабский; уничижит. я, мой), A^nujia, ^ qie (служанка, прислужница, рабыня; уничижит. я, ничтожная), jianqie (уничижит. я, твоя жена), bei qie и др. Посторонние лица при обращении к женщине, не имеющей ребенка, с целью привлечения ее внимания могли использовать междометия ^ wei (эй) или Ш ai (ай), а к женщине, имеющей ребенка - обращения haizi ta ma, Ш/ШШ ta/ta niang. В разговоре с посторонними, муж, упоминая о жене, мог назвать ее Щ1^ wülide или PT wö na köuzi, либо использовать для наименования жены имя их общего ребенка.
Конечно, с тех времен произошли суще-
ственные изменения: изменился общественный строй, изменилась структура семьи, у современного поколения появились новые взгляды на семью, а также положение и роль женщины в семье и обществе. Такого рода перемены не могли не отразиться и в системе обращений. Так, современные китайские супруги при обращении, как правило, теперь именуют друг друга lаogong (муж) и ^
Ш 1аоро (жена). По мнению современных китайцев, данные обращения являются выражением особой заботы, нежности и теплоты чувств, которые супруги испытывают друг к другу, а также могут использоваться при подшучивании, иронизировании друг над другом. До наших дней сохранилось и обращение к мужу xiаnsheng (господин;
муж; супруг), также используемое и для наименования мужа в третьем лице в разговоре с другими людьми (например, ША^, ШШ А^). Данное обращение пользуется особой популярностью у китайских эмигрантов и жителей Гонконга, Тайваня и Макао, поскольку является почтительным и выражает чувство гордости за своего супруга, в то время как не менее почтительное АА taitai (жена; супруга) крайне редко употребляется мужьями в качестве обращения к своим женам. Современные китайские супруги также обращаются друг другу по имени и фамилии, используют ласковые обращения (например, ^
ША) и прозвища.
Гендерная асимметрия находит свое отражение и в формах китайских имен и фамилий. В древней китайской культуре социальный статус женщины был настолько принижен, что женщины даже считались недостойными иметь собственное имя, поэтому в семье их часто именовали АТА dayаtou - старшая дочь, 1аоёг - вторая дочь, lаosаn
- третья дочь. Посторонние обращались к ним по фамилии отца, добавляя лексему й shi (урожденная), например: Ш.Й zhаngshi -урожденная Чжан, ^й Н^Ы - урожденная Ли, ЕЕй wаngshi - урожденная Ван. После вступления в брак и перехода женщины в подчинение семье мужа, в официальной обстановке она именовалась сочетанием фамилии мужа и фамилии отца с лексемой й shi (урожденная): ?^Ай zhаng wаng - Чжан, урожденная Ван; ^^й zhao И shi - Чжао, урожденная Ли; ШМй tаng liй shi - Тан,
урожденная Лю и пр., а в неофициальной обстановке - по фамилии мужа с добавлением лексемы ШШ jiade (жена): ^ШШ zhu jiade
- жена Чжу, ^ШШ wu jiade - жена У, ШШ Ш zhao jiade - жена Чжао, фамилия отца при этом опускалась. Таким образом, обращение по формуле «ЖЖШШ» moumou jiade (жена такого-то) становилось аналогом имени женщины. Однако эта традиция ушла далеко в прошлое, и на сегодняшний день у каждой китайской женщины, независимо от того замужем она или нет, есть свое имя.
Что касается значений женских и мужских имен, то здесь также наблюдается некоторая асимметрия. Так, в китайском языке мужские имена часто имеют значения «храбрость», «мужество», «воля», «стойкость», «сила», «ум»: Ш yong - храбрый, дё zhi - стремление, ВД gang - твердый, qiang - сильный, Ш xiong - сильнейший, ^ wei - великий, ^ Щ wenhua - просвещенный, wenming -культурный, ~Ж long - дракон, М hu - тигр и др. Женские же имена обозначают нежность, слабость, мягкость, привлекательность, изящество, а также зачастую содержат названия цветов, символизирующих женскую красоту и очарование: Ш li - красивый, Щ ting - изящный, Щ xiu - прелестный, '^lian - сочувствие, Ш chan - грациозный, Ш jiao - прекрасный, Ш mei - слива, ^ lan - орхидея, Щ ju - хризантема, ^ ying - цветок, ^ rui - бутон.
Исследуя различные проявления гендера и гендерной асимметрии в языке, целесообразно также обратиться и к паремиологии, поскольку она находится на пересечении фразеологии и фольклора и является весьма показательной с точки зрения культурных стереотипов, зафиксированных в языке [Кирилина, 1999, с. 85]. Так, анализ паремий китайского языка, обладающих гендерной спецификой, позволил установить, что в пословицах и поговорках китайского языка доминирует андроцентрический взгляд, т. е. преимущественно отражена мужская картина мира, главенствующее положение в которой занимает мужчина:
^АйТ,кАй№о - Мужчина - небо, женщина - земля (земля не может быть выше неба, так и женщина не может быть главнее мужчины).
кА^1№^А^^АШо - Место женщины - быть пристегнутой к поясу мужчины
(Жена должна во всем подчиняться и слушаться мужа).
кА^Й^, Ш! Р^Й®. - Женщина -это цветок, который жарит на печке кукурузные пампушки (В значении «женщина должна сидеть дома»).
- Женщина, не имеющая талантов, целомудренна (Бесталанная женщина сидит дома и повинуется воле мужа, а потому целомудренна).
В рамках мужского пространства-реальности женщина, как правило, выступает в качестве объекта:
Ш,7^№^^Шо - Братья подобны рукам и ногам, жена подобна одежде. Порвавшуюся одежду можно заштопать. Переломав руки-ноги, как можно двигаться дальше?
Ш ^ Ц ,мш шш мм
Т. - Невестка - все равно, что купленная лошадь, хочешь ездить верхом - езди, хочешь побить - бей.
^Ші^к, - Вышедшая
замуж дочь - все равно что пролитая вода.
#АЙ^, #кШ^о - Вырастишь сына
- получишь опору в старости, вырастишь дочь - [только] убытки понесешь.
Женщины и женская деятельность противопоставлены мужчинам и мужской деятельности как важное / значимое и неважное / незначительное. Как правило присутствует такая модель: мужчина / муж совершает действие А, женщина / жена совершает действие Б, где А - важное, значимое дело, Б - пустое, обыденное занятие.
^5Е,кЙ^о- Мужчина - управляет хозяйством, а женщина делает украшения из цветов.
Мужчина разъезжает по округам и уездам, женщина хлопочет у кухонного очага.
Андроцентрический взгляд на мир приводит к наделению женщин рядом прототипических черт, создающих негативный стереотип:
1. Недалекий ум и отсутствие логики мышления:
кА^Ж^МіД^-о- У бабы волос длинный, да ум короткий.
2. Болтливость:
- Две
женщины, собравшиеся вместе, подобны звукам гонга, а три женщины - уже [целый] спектакль.
^■Т^АШ, #Й§#Йо - Три старухи соревнуются в ударах по гонгу и барабанам.
3. Вздорный, тяжелый нрав:
^кТ^ФЛ^#о - Трудно иметь дело с
женщинами и слугами. (Восходит к известному изречению Конфуция: ВШк^^ИТАХ^^
«В доме труднее всего иметь дело с женщинами и слугами. Если их приблизить, они становятся дерзкими, а если отдалить - озлобляются»).
4. Опасность, коварство:
# р, й ЙМА# ,й«Й Л
^о - Укус бамбуковой гадюки, жало осы, самое ядовитое - женское сердце.
Ш^№А4#, ЙкТОЖМ/^ЛТ
ЙЖ^^,кЛТ^ТЖ^Що - Если не бить в гонг, он станет черно-синим, если не бить женщину, она превратится в нечистую силу.
^ШШЖо - Краснощекое лицо, вредоносная вода («Краснощекое» в знач. «красивое»; «вредоносная вода» в знач. «женская стихия, которая зальет мужскую - огонь») - образно в знач.: женщина-губительница; женщина как источник зла.
В китайской паремиологии также можно выделить пословицы и поговорки, отражающие женский взгляд на важность замужества в жизни женщины и нормы ее поведения в браке:
Щ'ГбЛ^Т,к'Гб^^Шо - Мужчина боится ошибиться в выборе профессии, женщина боится ошибиться в выборе жениха.
^Й^Х,^^^Шо - Выходить замуж, чтоб иметь одежду и еду (Быть на содержании у мужа).
- Если вышла замуж за курицу, следуй за курицей, если вышла замуж за собаку, следуй за собакой (Жена всегда следует за мужем; за кого замуж выдадут, с тем и живи).
Примечательно, что в проявляющемся в подобных паремиях «женском голосе» преобладают вынужденная покорность, зависимость и беспомощность, что лишний раз подчеркивает всю горечь судьбы женщины, вынужденной вести замкнутый образ жизни, подчиняясь многочисленным социальным рестрикциям.
Таким образом, рассмотрев и проанализировав некоторые лингвистические средства выражения категории гендера в китайском языке, можно с уверенностью утверждать, что в китайском языковом сознании доминирует
андроцентрический взгляд на гендерные отношения. Наблюдается достаточно четко выраженная гендерная асимметрия: женщины в языковой картине мира китайцев представлены с точки зрения их полезности в жизни мужчин. Женщины и их деятельность имеют значимость лишь постольку, поскольку они являются необходимым условием комфортного существования мужчин. Подобная субъективность в восприятии привела к тому, что в языковом сознании носителей китайского языка на определенном этапе исторического развития китайского общества женщина стала восприниматься главным образом как объект собственности. При этом положительно оценивались женская привлекательность, покорность, хозяйственность, а также способность женщины к материнству. Что касается таких типично женских качеств, как недалекий ум, болтливость, вздорный нрав и т. д., то они всегда оценивались отрицательно.
Поскольку в современном китайском обществе социальный статус женщины и ее роль во многих сферах жизни постепенно возрастают, в китайском языке намечается тенденция к замене гендерно окрашенных слов и выражений на гендерно нейтральные. Как было показано, гендерная асимметрия наиболее ярко проявляется в таких консервативных, медленно изменяющихся аспектах языка, как письменность и фразеология.
В заключение отметим, что изучению с позиций категории гендера поддаются практически все феномены языка. Поэтому в рамках одного исследования описать все имеющиеся в языке гендерно-маркированные языковые средства не представляется возможным. В связи с этим свою работу мы рассматриваем как некий начальный этап исследования в данном направлении.
Библиографический список
1. Гриценко, Е.С. Язык как средство конструирования гендера [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.19 / Е.С. Гриценко. - Н. Новгород, 2005. - 405 с.
2. Кирилина, А.В. Гендер : Лингвистические аспекты [Текст] / А. В. Кириллина. - М. : Изд-во Ин-та социологии РАН, 1999. - 189 с.
3. Кирилина, А.В. Гендерные исследования в зарубежной и российской лингвистике (философский и методологический аспекты) [Текст] / А.В. Кириллина // Общественные науки и современность.
- 2000. - № 4. - С. 138-143.
4. Кубрякова, Е.С. Эволюция лингвистических идей
во второй половине ХХ в.(опыт парадигмального 6. анализа) [Текст] / Е.С. Кубрякова // Язык и наука конца ХХ в. / под ред. Ю.С.Степанова. - М. : Рос- 7.
сийский гос. ун-т, 1995. - С. 149-238.
5. Сунь, Хуэйцзе Гендерная асимметрия в русском и 8. китайском языках [Электронный ресурс] : электронный научно-образовательный журнал ВГПУ / 9.
Хуэйцзе Сунь. // Грани познания - 2011. - № 4. -Режим доступа : http://gram.vspu.ru/jumal/19 (дата 10. обращения: 28.08.2012).
2009 ^,^3$:^51-52М.
ШїФ,^ВД. гПэФОДйЯШЭД.
2004 ^,Ш1Й:Ш33-135^.
/ Ё^Шп^Ш!^. ^Ж: ЁР^, 1998 ^.
2002 ^6 !Л:^ 39-40 М.
Ш§^. Ш'Н^Д
И, 2006 71-73 М.
УДК 81.00 ББК 81.00
Н.П. Гильманшина ДИАЛЕКТИКА АРГУМЕНТАЦИИ И МАНИпУЛЯЦИИ в дискурсе публичного выступления
(НА примере речи пак ЧОН ХИ)
В статье рассматриваются особенности диалектического взаимодействия аргументации и манипуляции в дискурсе публичного выступления Пак Чон Хи, анализируются особенности аргументативной стратегии оратора и способы языковой репрезентации аргументов, исследуется проявление социального дейксиса как отличительной черты корейского политического дискурса, вводится понятие дискурса «сверху вниз».
Ключевые слова: аргументация; манипуляция; продуктивная манипуляция; «белая» манипуляция, политический дискурс; аргументативная стратегия; социальный дейксис; дискурс «сверху вниз»
N.P. Gilmanshina
DIALECTICS OF ARGuMENTATION AND MANIPuLATION IN A PuBLIC SPEECH: ANALYSING A PARK CHuNG-HEE SPEECH
The article deals with the dialectical correlation of argumentation and manipulation in the discourse of public speech and is based on a study of a Park Chung-hee speech. Peculiarities of author’s argumentative strategy and ways of arguments ’ representation are analyzed in the article. Social deixis is investigated as a main feature of Korean political discourse. The new term ‘up-to-down’ discourse ’ has been introduced and explained.
Key words: argumentation; manipulation; productive manipulation; ‘white ’manipulation; political discourse; argumentative strategy; social deixis; ‘up-to-down ’ discourse
Аргументирование представляет собой форму деятельности человека, в которой он реализует себя как языковая личность. При этом в системном взаимодействии оказываются его знания и представления, система ценностей и здравый смысл, коммуникативные навыки и логическая культура, его эпистеми-ческое и эмоциональное состояния, социальные параметры аргументативной ситуации. Поэтому естественно-языковая (не формально-логическая) аргументация может изучаться только в единстве с невербальным контекстом, с учетом социальных факторов, моделей
меняющегося поведения коммуникантов [Ван Дэйк , 1989, с. 7].
В прагма-диалектической теории аргументации под аргументацией понимают вербальную социальную и разумную деятельность, направленную на убеждение рационального судьи в (не)приемлемости выраженного мнения с помощью выдвижения определенных сочетаний пропозиций (аргументов), рассчитанных на доказательство (опровержение) выраженного мнения [Еемерен, ван, Гроо-тендорст, 1984]. Аргументативный дискурс
- языковое пространство социального взаи-
© Гильманшина Н.П., 2012
