CC BY
122
А. Королков DOI: 10.24411/1811-1629-2019-13025
ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ
В СОВРЕМЕННЫХ ТЕКСТАХ СМИ (ОСВЕЩЕНИЕ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ СОБЫТИЙ)
АNNA KOROLKOV LANGUAGE MEANS OF EMOTIONAL INFLUENCE IN MODERN TEXTS OF MASS MEDIA: COVERAGE OF EXTREME EVENTS
Анна Королков
Аспирант
Санкт-Петербургский государственный университет Университетская наб., 7/9, Санкт-Петербург, 199034, Россия ► anna.simekova12@gmail.com
Anna Korolkov
Saint Petersburg State University
7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia
Научный руководитель: д-р филол. наук, проф. Т. И. Попова
В данной статье исследуются языковые средства эмоционального воздействия в публицистических текстах, освещающих экстремальные события. С этой целью были выбраны тексты в жанре аналитических комментариев, представившие 4 экстремальных события 2018 года. Специальное внимание было уделено анализу эмотем и подэмотем — компонентов тематической структуры текста, которые содержат речевые сигналы эмо-тивности, используемые автором для кодирования эмоционального содержания и оказания эмоционального воздействия на читателя. В качестве таких сигналов используются как эмоционально окрашенные языковые средства, так и концепты, указывающие на эмоциональные ситуации. В данной статье представляются результаты исследования, направленного на выявления различий между эмотивами, используемыми в жанре аналитического комментария в качественной и таблоидной прессе, представлена их классификация, а также определена роль в процессе такого значимого компонента жанра, как аргументация.
Ключевые слова: текстовая эмотивность; эмотема; подэмотема; эмотивы; СМИ; речевые акты эмоционального воздействия.
The article explores linguistic means of emotional impact in journalistic texts covering extreme events. For this purpose, the author has selected several texts in the genre of analytical comments, representing four extreme events, which had happened in 2018. Special attention is paid to the analysis of emoticons and subemotics, i.e. the components of text's thematic structure, containing emotional speech signals used by the author to encode the emotional content and exert an emotional effect on the reader. Both emotionally colored language tools and concepts, which indicate emotional situations, are used as such signals. The article presents the results of a study aimed at identifying the differences between the emotives used in the genre of analytical commentary in the quality press and tabloids. It also presents their classification and defines their role in such a significant component of this genre as argumentation.
Keywords: textual emotion; emotheme; emosubtheme; emotives; mass media; speech acts of emotional impact.
Постановка проблемы
Данная статья посвящена исследованию языковых средств эмоционального воздействия в современных текстах СМИ. Для выявления такого рода воздействия мы выбрали тексты, освещающие экстремальные события. Под экстремальными событиями мы понимаем совокупность ситуаций, которые сопровождаются резкими изменениями обстоятельств, представляют собой угрозу жизни человека/группе людей и вызывают в обществе большой резонанс [9: 144-145]. С эмоциональным воздействием тесно связана категория эмотивности.
[лингвистические заметки]
Понятие «эмотивность» в современной лингвистике, безусловно, вызывает большой интерес, который начал зарождаться в 80-е и 90-е годы ХХ века. До этого в лингвистике проблему выражения эмоций считали неосновной и не обращали на этот компонент языка внимание (К. Бюлер, Э. Сепир, С. КегЬга1>ОгессЫош). Однако в конце ХХ века В. И. Шаховский (1994), С. В. Ионова (1998), В. И. Болотов (1981), Мягкова (2000), Ю. А. Сорокин (2002) и др. признали данную область лингвистической науки весьма актуальной, что подтверждается количеством статей, посвященных эмотивности текста (Нашхоева (2011), Коростова (2015), Гацалова (2017), Демонова, Гукалова (2018), Фомина (2018), Кисиль (2018), Шаховский (2019)) и др. Перечисленные авторы в своих статьях чаще всего обращают внимание на классификацию лингвистических концепций эмоций и эмотивности текста, на категорию эмо-тивности в художественных текстах и средства её репрезентации.
В работе В. И. Шаховского (2019) эмоциональная картина мира рассматривается как часть языковой, подразделяемая на 3 основные зоны — ядерную, периферийную и маргинальную. В их составе выделяются тематические кластеры, складывающиеся из пазлов-эмотивов и эмотивных ассоциаций, источником которых являются человеческие переживания [14: 35-43]. Одним из тематических кластеров, выделенных В. И. Шаховским, был кластер «Важнейшие происшествия и события», относящийся к ядерной зоне эмоциональной картины мира.
Целью нашей статьи является изучение места эмотивов и речевых актов эмоционального воздействия в семантической структуре текста. В нашем исследовании мы проанализировали тексты, представляющие 4 экстремальных события 2018 года: стрельба в Керчи, пожар в Кемерове, взрыв газа в Магнитогорске и русско-украинский конфликт в Керчи. Данные экстремальные события представлены в 20 текстах, опубликованных в изданиях — Известия, АиФ, Коммерсантъ и Московский комсомолец. Каждое из четырех экстремальных событий вызвало большой резонанс в обществе, что подтверждено количеством
просмотров в интернет-газетах (на 22.10.2018 от 17 891 до 557 999 просмотров), а также числом написанных о них статьей. Экстремальное событие напрямую связано с угрозой жизни человека, и, хотя читатели не были его прямыми свидетелями или участниками, оно вызывает у них множество эмоций — в большей степени отрицательных (согласно концепции В. И. Шаховского, такие события можно отнести к ядерной зоне эмоциональной картины мира). Автор текстов, отражающих подобные события, имеет некую «власть» — воздействовать на читателя. В этом смысле при помощи эмотивности реализуется воздействующая функция текста.
Методика анализа
В данном исследовании каждое из выбранных нами экстремальных событий мы назвали эмотемой. Вслед за В. И. Болотовым, мы понимаем эмотему как «отрезок текста (от слова до всего текста), смысл которого или форма выражения содержания являются источником эмоционального воздействия» [2: 18]. Согласно мнению Болотова, эмоциональное воздействие осуществляется только при нарушении нормы, либо содержательной, либо языковой [Там же]. Такое нарушение можно осознать, сравнив предложенную автором информацию с фактами действительности. Тут мы встречаемся с проблемным моментом, в котором необходимо ответить на вопрос — может ли читатель оценить соответствие сообщаемой информации факту? Ответ на этот вопрос затруднён наличием множества источников — Интернет, газета, радио, новости по телевизору, посты в соцсетях и т. д. Иногда даже журналисты не успевают проверять достоверность опубликованной ими информации, о чём, например, писал в своей статье М. Риттер. Автор провел опрос среди журналистов старой и новой школ, в котором задал вопрос, касающийся проверки фактов. Один из журналистов молодого поколения ответил, что не обращает внимание на проверку фактов, а его единственным источником является твиттер; этот источник позволяет ему сообщить обо всем происходящем вокруг [16]. В этом смысле с мнением В. И. Болотова, что «текст оказывает
эмоциональное воздействие на адресата или наблюдателя лишь в том случае, если языковая вариативность нормы будет замечена, а ложность высказывания понята и оценена» [Там же: 19], мы не можем согласиться.
В прагмалингвистике, изучающей воздействующую функцию языка с учётом намерений, задач и интенций отправителя текста, выделяются три вида речевого воздействия — прямое, косвенное и скрытое [8]. Скрытое воздействие, которое выделяет Г. Г. Матвеева, не осознается ни отправителем, ни получателем текста, так как осуществляется при помощи автоматизированной актуализации отправителем текста лингвистических единиц [Там же]. В этом случае уместно напомнить мнение Шаховского, что эмоциональное и эмотивное высказывания отличаются друг от друга намерением: если отправитель текста намеренно и обдуманно использует данное высказывание, его можно назвать эмотивным [11]. На различие этих категорий также обратила внимание Т. В. Ларина. Эмоциональность, по ее мнению, направлена на субъект (эмоции для себя. — курсив не наш), а эмотивность, наоборот, направлена на объект (эмоции для других) [7: 152]. Из этого следует, что эмоциональное воздействие невозможно отнести к скрытому типу воздействия, но также нельзя согласиться, что оно вполне осознается получателем текста. Итак, по нашему мнению, эмоциональное воздействие в массмедиа можно отнести к косвенному речевому воздействию, осуществляемому с помощью эмотивов и речевых актов эмоционального воздействия.
В проведенном нами исследовании эмо-тивы выступают в качестве речевых сигналов — «текстовых и грамматических категорий, которые выбирает отправитель текста и получатель текста не осознаёт их воздействие» [8]. Под эмотивами мы понимаем не только отдельные слова, но и словосочетания и целые предложения, поэтому мы рассматриваем эмоциональное воздействие не только на лексическом уровне, но и на уровне синтаксиса и речевых актов. Частные речевые акты, согласно Труфановой, можно разделить на три вида: эмотивы (преобладает цель выра-
жения своих эмоций), речевые акты выражения эмотивно-оценочного отношения (преобладает цель выражения эмотивно-оценочного отношения), речевые акты эмоционального воздействия (преобладает цель воздействия на слушающего) [10: 268].
Результаты исследования
Для проведения исследования мы выбрали публицистический жанр — аналитический комментарий. Автор комментария в норме должен анализировать важное для общества событие, при этом выражать своё отношение к нему. Согласно нашему исследованию, такой текст можно разделить на подтемы и подэмотемы, причём подэмо-темы обладают воздействующей функцией. Для классификации подэмотем мы опираемся на выделение семантических блоков, в которых формируются эмоции. Для выделения эмоций мы опираемся на классификацию по Изарду (выделает 12 базовых эмоций: интерес, радость, удивление, печаль, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд, смущение, вина и любовь) [5]. По результатам исследования были выделены следующие группы подэмотем:
1. Экстремальное событие (далее — ЭС) «Стрельба в Керчи»:
а) характеристика стрелка и его поступков,
б) характеристика семьи,
в) характеристика реакции власти.
2. ЭС «Пожар в Кемерове»:
а) характеристика поступков власти,
б) характеристика реакции общества.
3. ЭС «Взрыв газа в Магнитогорске»:
а) характеристика наших реакции,
б) характеристика чужих реакции.
4. ЭС «Конфликт в Керчи»:
а) характеристика поступков России,
б) характеристика поступков Украины.
Результаты исследования мы представим на примере одного экстремального события — «Стрельба в Керчи» (табл.), которое мы принимаем за эмотему, делящуюся на три подэмотемы. Выделенные эмоции (согласно Изарду, см. выше) выражены при помощи эмотивов или речевых ак-
^^^ [лингвистические заметки]
Таблица. Эмотема «Стрельба в Керчи»
Название под-эмотемы / объект эмоциональной реакции Название эмоций РА эмоционального воздействия Индикатор Вид РА эмоционального воздействия
Характеристика стрелка и его поступков гнев Врачи доставали из тел ржавые гвозди, арматуру — смерть нарезанную и упакованную в бомбу (АиФ) метафора неодобрение осуждение
Все разговоры только об этой дичайшей истории (МК) коннотатив
Хладнокровно и расчётливо расстрелял (МК) коннотатив
одиночество 18-летний Владислав Росляков — студент-тихоня: ни близких друзей, ни явных врагов (АиФ) Инвектив повтор сочувствие
безразличие (по отношению к семье) Известно, что 20 тыс. он украл у бабушки, это были её «гробовые» (АиФ) коннотатив осуждение
Характеристика семьи страх (отца стрелка) Это ведь не шутки: таких же 18-летних юнцов посылали выполнять интернациональный долг, где на их глазах убивали таких же. ... (МК) интонация критика (по отношению к государству)
горе (отца) Психотравму лечил водкой, устраивая пьяные дебоши и издеваясь над женой и ребенком (отец стрелка) (АиФ) метафора осуждение
Другим предстоит поддерживать искалеченных юношей и девушек (МК) коннотатив упрёк
безразличие (государства к отцу) Государство использовало Рослякова, а потом выкинуло как выжатый лимон (МК) коннотатив упрёк (по отношению к государству)
Название подэмо-темы / объект э.-о. реакции Название эмоции автора Эмотивный речевой акт (Эмотив) Индикатор Вид РА эмоционального воздействия
Характеристика реакции власти. Объект — власть отвращение Сегодня нашей элите фактически ничего не угрожает..... Жуликам и ворам эффективное образование и здравоохранение не только не нужны, но даже и мешают. Люди для него — либо расходный материал ... либо просто мусор (МК) инвектив ирония
гнев Педагогическая система работала, воспитывала и перевоспитывала, а сейчас у нас дно! ...Да вы смотрите вокруг! Что у нас, «все в ажуре»?! (МК) интонация — восклицание коннотатив (дно) критика
Характеристика поступков стрелка. Объект — стрелок отвращение Бесконечный шлейф зла. Зло, оказывается, имеет и свой шлейф трагедии (АиФ) метафора повтор осуждение
тов эмоционального воздействия (с разными индикаторами, напр.: коннотатив, инвектив, метафора, интонация и т. д.). Необходимо объяснить, что эмотивные речевые акты, в которых автор выражает собственные эмоции, будучи направленными на конкретного слушателя (в нашем случае на читателя), становятся речевыми актами эмоционального воздействия. В таблице также указаны источники.
В отечественной лингвистике эмоций существует несколько классификаций эмотивов (на уровне лексики), которые различаются признанием или непризнанием слов, прямо называющих эмоции, эмотивами. По Шаховскому, такие слова нельзя отнести к эмотивам, но Л. Г. Бабенко и Е. М. Галкина-Федорук выделяют подобные эмо-тивы и называет их эмотивами-номинативами или словами, обозначающими чувства. Д. Н. Шмелев и И. Б. Голуб выделили метафоры, эмотивность которых создается за счёт яркой внутренней формы, а И. В. Труфанова эмотивы принимает за один из 3 видов речевых актов. Автор также затрагивает инвективы, которые используются для выражения речевых актов оскорбления и грубости [1; 3; 4; 10; 12; 13; 15]. Для нашего исследования важно отметить, что инвективы мы считаем индикаторами речевых актов эмоционального воздействия.
Для проведения анализа мы намеренно выбрали 2 группы источников — качественную (Известия, Коммерсантъ) и таблоидную прессу (АиФ, МК), чтобы определить, имеет ли этот фактор влияние на использование конкретных речевых актов.
В анализируемых нами текстах таблоидной прессы наблюдается использование разговорной лексики и инвективов — чинуши, совок, клоун (украинский адмирал), мусор (люди), жулики. Стоит отметить один важный приём авторов АиФ — иронизирование: наша элита; почему даже в такой момент не смог удержаться от политических игрищ — это вопрос, пожалуй, риторический (АиФ: «Соболезнования не посылались»); переварить алкошоу (главы государства); на манеж вышел новый артист (про украинского адмирала), выступил с номером «Самопожертвование» (про него же) (АиФ: «Цирк адмирала Воронченко.
Главком ВМСУ предложил себя президенту РФ»). С помощью такого приёма авторы аналитических комментариев обычно хотят вызвать у читателя разные эмоции — сомнение, недоверие, насмешку, иногда страх. В текстах качественной прессы мы наблюдаем использование фразеологизмов Дамоклов меч над головой, а также иронии — такую идею вдруг под шумок примут (Известия: «Такое кино нам не нужно»). Важно отметить, что ирония как приём речевых актов эмоционального воздействия в таблоидной прессе более ярко выражена и её индикаторами являются зачастую инвективы.
Нельзя не согласиться с мнением русских психолингвистов, что любое слово может обладать категорией эмотивности, т. к. эмоционально заряженным оно становится в определенном дискурсе. Это доказывают также результаты нашего исследования публицистических текстов, в которых наречие спокойно, частица вроде, существительное мусор в контексте становятся эмотива-ми — в нашем понимании словами, словосочетаниями и иногда даже целыми предложениями, основной функцией которых является выражение эмоций. Так в следующих примерах слова вроде и мусор выражают в контексте сомнение и насмешку автора, поскольку в окружении других языковых единиц они приобретают иронический характер:
«Фактически последние сто лет мы жили в государстве, которое не для людей. Люди для него — либо расходный материал для имперских мегапроектов, либо просто мусор»;
«... — все разговоры только об этой дичайшей истории: нормальный вроде парень, студент четвертого курса Керченского политехнического колледжа, хладнокровно и расчетливо застрелил 20 своих однокурсников и преподавателей и ранил еще 50!» (МК: «Кто стоит за „керченским стрелком"»).
В основе текстов аналитических комментариев лежат размышления автора, фокусирующиеся вокруг следующих вопросов: кто виноват, почему нужны проверки, как отвлекается внимание от экстремального события и т. д. В них автор выражает свое мнение с целью склонить читателя на свою сторону. Для этого он прибегает к аргументации. Как нам известно, всякий текст-аргументация представляет собой трёхчастную струк-
[лингвистические заметки]
туру, состоящую из тезиса, аргументов и выводов. Тезис в структуре аналитических комментариев представляет собой авторское мнение, эмоти-вы и речевые акты эмоционального воздействия играют роль «усилителей» аргументов, и выводы обычно служат для усиления эмоций, которые автор намеренно вызвал у читателей. В комментарии об экстремальном событии «Стрельба в Керчи» автор считает, что на поступки стрелка повлияла семья, в том числе отец, которого «...государство использовало, а потом выкинуло как выжатый лимон. И психотравму он, как водится, „лечил водкой', устраивая пьяные дебоши и издеваясь над женой и ребёнком» (МК: «Кто стоит за „керченским стрелком"»). Мы видим, что речевые акты эмоционального воздействия выступают в данном фрагменте как усилители аргументации. В результате исследования мы пришли к выводу, что в данном экстремальном событии автор пытается вызвать у читателя поиск оправдания поступка виновника. Автор связывает свои эмоции с эмоциями общества, отделяет их от эмоций государства, и его эмоции частично совпадают с эмоциями стрелка (гнев).
Великий русский психолог Е. П. Ильин в своей книге пишет: «По В. Вундту и Н. Гроту, любое воспринимаемое событие является значимым и вызывает эмоциональный отклик. Р. Лазарус (1968) же считает, что эмоции возникают в тех исключительных случаях, когда на основе когнитивных процессов делается заключение о наличии угрозы и невозможности ее избежать. Таким образом, по Лазарусу, эмоциогенными являются только экстремальные ситуации, которые оцениваются как таковые вследствие каузальной атрибуции» [6: 15]. Иными словами, человек способен оценить и понять причину действия другого человека, а также характеризовать его действие как экстремальную ситуацию или событие. Эта способность человека углубляет эмоции, испытываемые при чтении эмотивного текста.
Заключение
Итак, в результате исследования аналитических комментариев, освещающих экстремальные события, мы пришли к следующим выводам.
1. Классификация эмотивов достаточно разнородная — Шаховский, Бабенко, Галкина-Федорук, Шмелев и Голуб, Формановская; эмо-тивы исследуются на лексическом уровне как отдельные слова, а также на уровне высказывания как один из видов частных речевых актов (Труфанова). Как было упомянуто выше, мы придерживаемся классификации Труфановой. Как показали результаты анализа текстов об экстремальных событиях, эмотивные речевые акты (эмотивы) становятся речевыми актами эмоционального воздействия сразу после того, как автор написал аналитический комментарий, в котором обязательно наличие слушателя (читателя).
2. Аналитический комментарий строится как система аргументов автора. Такими аргументами выступают семантические блоки (напр., характеристика стрелка, его поступков, семьи, характеристика реакции власти). Каждый блок фокусируется на определённом объекте оценки (стрелок, семья, власть). При описании этого объекта формируется определенное эмоциональное отношение при помощи эмотивов (редко) и РА эмоционального воздействия (часто). Объектом оценки в аналитическом комментарии АиФ является стрелок, причём основной темой данного комментария являются причины его поступков, автор при помощи текстового повтора шлейф зла, шлейф трагедии (табл.) даёт характеристику его поступкам. Повтор имеет функцию усиления оценочности и эмотивности текста, а также связывает основную тему текста с под-эмотемой, чем обеспечивает связность текста в целом. Использованные автором речевые акты играют роль усилителей его аргументов.
3. В текстах об экстремальных событиях наблюдается использование иронии, причем она более экспрессивно выражена в комментариях таблоидной прессы, при этом автор такой приём использует с целью вызвать у читателя эмоции сомнения, недоверия.
4. Эмоциональное воздействие эмотива опирается на эмоционально-оценочное отношение автора аналитического комментария к событию, которое усиливается в контексте определенными индикаторами, превращающими эмотив
в речевой акт эмоционального воздействия на читателя. Таким образом субъективные эмоции и оценки автора (отвращение, гнев) преобразуются в воздействующие РА (неодобрение, критика, упрек, ирония и др.).
ЛИТЕРАТУРА
1. Бабенко Л. Г. Лексические средства обозначений эмоций в русском языке. Свердловск, 1989.
2. Болотов В. И. Эмоциональность текста в аспекте языковой и неязыковой вариативности. Ташкент, 1981.
3. Галкина-Федорук Е. М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сб. ст. по языкознанию, посвящ. 60-летию проф. В. В. Виноградова. М., 1958. С. 103-124.
4. Голуб И. Б. Стилистика современного русского языка: учеб. пособ. для вузов. М., 1986.
5. Изард К. Э. Психология эмоций. СПб., 1999.
6. Ильин Е. П. Эмоции и чувства. СПб., 2013.
7. Ларина Т. В. Прагматика эмоций в межкультурном контексте // Вестн. РУДН. Сер. Лингвистика. 2015. № 1. С. 144-163.
8. Матвеева Г. Г., Ленец А. В., Петрова Е. И. Основы праг-малингвистики: монография. М., 2013.
9. Рязанова Н. В. Экстремальное событие и экстремальная ситуация: общие черты и отличительные признаки // Вестн. СПб. ун-та МВД России. 2007. № 1 (33). С. 144-145.
10. Труфанова И. В. Прагматика несобственно-прямой речи: Дис. ... д-ра филол. наук. Нижний Новгород, 2001.
11. Шаховский В. И. Лингвистическая теория эмоций: Монография. М., 2008.
12. Шаховский В. И. Типы значений эмотивной лексики // Вопр. языкознания. 1994. № 1. С. 20-25.
13. Шаховский В. И. Эмоции как объект исследования в лингвистике // Вопр. психолингвистики. 2009. № 9. С. 29-42.
14. Шаховский В. И. Эмоциональная картина мира в вербальной презентации // Мир русского слова. 2019. № 1. С. 35-43.
15. Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 2003.
16. Ritter M. The Socially Challenged: Exploring Obstacles to Social Media Integration in Newsrooms // Global media journal. 2015. N 13/24. URL: http://www.globalmediajournal.com/open-access/the-socially-challengedexploring-obstacles-to-social-me-dia-integration-in-newsrooms.php?aid=55031.
REFERENCES
1. Babenko L. G. (1989) Leksicheskie sredstva oboznachenii emotsii v russkom iazyke [Lexical means of designating emotions in Russian]. Sverdlovsk. (in Russian)
2. Bolotov V. I. (1981) Emotsional'nost' teksta v aspekte iazykovoi i neiazykovoi variativnosti [Emotionality of the text in the aspect of linguistic and non-linguistic variability]. Tashkent. (in Russian)
3. Galkina-Fedoruk E. M. (1958) Ob ekspressivnosti i emotsional'nosti v iazyke [On expressivity and emotionality in the language]. In: Sbornik statei, posviashchennyh 60-letiiu prof. V. V. Vinogradova [Collection of articles in honor of 60th anniversary of prof. V. V. Vinogradov]. Moscow, pp. 103-124. (in Russian)
4. Golub I. B. (1986) Stilistika sovremennogo russkogo iazyka: ucheb. posobie dlia vuzov [Stylistics of the modern Russian language: textbook. manual for universities]. Moscow. (in Russian)
5. Izard K. E. (1999) Psikhologiia emotsii [Psychology of emotions]. St. Petersburg. (in Russian)
6. Il'in E. P. (2013) Emotsii i chuvstva [Emotions and feelings]. St. Petersburg, pp.15. (in Russian)
7. Larina T. V. (2015) Pragmatika emotsii v mezhkul'turnom kontekste [Pragmatics of emotions in an intercultural context]. Vestnik RUDN [Bulletin of RUDN], Series Linguistics, no. 1, pp. 144-163 (in Russian)
8. Matveeva G. G., Lenets A. V., Petrova E. I. (2013) Osnovy pragmalingvistiki [Fundamentals of pragmalinguistics]. Moscow. (in Russian)
9. Riazanova N. V. (2007) Ekstremal'noe sobytie i ekstremal'naia situatsiia: obshchie cherty i otlichitel'nye priznaki [Extreme event and extreme situation: general features and distinguishing features]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii [Bulletin of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia]. no. 1, pp. 144-145. (in Russian)
10. Trufanova I. V. (2001) Pragmatika nesobstvenno-priamoi rechi [Pragmatics of improperly direct speech] (Candidate's thesis, Philology), Nizhny Novgorod. (in Russian)
11. Shakhovskii V. I. (2008) Lingvisticheskaia teoriia emotsii [Linguistic Theory of Emotions]. Moscow. (in Russian)
12. Shakhovskii V. I. (1994) Tipy znachenii emotivnoi leksiki [Types of meanings of emotive vocabulary]. Voprosy iazykoznaniia [Topics in the study of language], no. 1, pp. 20-25. (in Russian)
13. Shakhovskii V. I. (2009) Emotsii kak ob»ekt issledovaniia v lingvistike [Emotions as an object of study in linguistics] Voprosy psikholingvistiki [Journal of Psycholinguistics], no. 9, pp. 29-42. (in Russian)
14. Shakhovskii V. I. (2019) Emotsional'naia kartina mira v verbal'noi prezentatsii [Emotional picture of the world in a verbal presentation]. Mir russkogo slova [The World of Russian Word], no. 1, pp. 35-43. (in Russian)
15. Shmelev D. N. (2003) Ocherki po semasiologii russkogo iazyka [Essays on the semasiology of the Russian language]. Moscow. (in Russian)
16. Ritter M. (2015) The Socially Challenged: Exploring Obstacles to Social Media Integration in Newsrooms. Global media journal № 13/24. Available at: http://www.globalmediajournal.com/ open-access/the-socially-challengedexploring-obstacles-to-social-media-integration-in-news-rooms.php?aid=55031 (in English)
[ предлагаем вашему вниманию]
Киклевич А. К. Смысл — текст — интеракция: языковые репрезентации. — М.: Издательский Дом ЯСК, 2019. — 336 с.
В книгу включены написанные в последние годы и частично опубликованные в журналах и сборниках статьи известного польского языковеда А. К. Киклевича. Тематика книги касается функциональных аспектов языка с учетом современных направлений лингвистической науки: семиотической лингвистики и философии языка, экспликатив-ного синтаксиса, динамической семантики, функциональной стилистики, критического анализа дискурса. В качестве объекта исследования служит материал современных славянских и европейских языков.
Книга предназначена для специалистов в области общего и славянского языкознания.
