CC BY
16
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Means of verbalization of the colourful beginning in Virginia Woolf's little prose
The article considers the verbal means of the principle of creating a colourful beginning in Virginia Woofs short prose at the level of naming, literary form and content. The authors reveal means of representation of the concept «color». Special attention is paid to epithets with chromatic semantics. Studied their role in the disclosure of the intention of the writer.
Key words: modernism, colour, colourful beginning, adjective, expressive means, inner world.
(Статья поступила в редакцию 15.01.2019)
Е.С. БУЛЬБЕНКО (Волгоград)
ЭКОЛОГИЯ ЭМОТИВА КОВАРСТВО В ЛЕКСИКОГРАФИИ И В ХУДОЖЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ
Рассматривается эмотив «коварство» в сопоставлении лексикографических и беллетристических конкретизаторов его семантического признака. Определяются контекстуальные конкретизаторы данного семантического признака, незафиксированные в словарных дефинициях. С этой целью описаны три коммуникативные эмоциональные ситуации, наиболее симптоматичные для эксплицитного коварства главного персонажа драмы.
Ключевые слова: признак, конкретизаторы, коварство, экологичность, контекстная ситуация, эмоция.
С недавних пор особый научный и практический интерес вызывает эмотивная линг-воэкология (ЭЛЭ), которая является результатом тесной интеграции таких научных парадигм, как лингвистика эмоций, экология, ва-леология. ЭЛЭ работает в пределах коммуникативного круга «человек, язык, эмоции». Объектом ЭЛЭ является изучение роли эмоций в их экологическом аспекте в сохранении или деформации как самого языка, так и языка его пользователей [10]. Одним из предме-
тов ЭЛЭ является изучение параметров экологичного общения, к которым относятся параметры, представляющие собой «экологичную речь»: доброжелательность, вежливость, стремление партнеров по коммуникации избегать негативных оценок личности собеседника, стремление встать на позицию партнера, выбор общей темы и эмотемы для разговора, умение слушать, эмпатировать, тьюнить свои и его эмоции на тему общения и др. Важнейшим параметром экологичности человеческого общения является этичность. К параметрам неэкологчного общения, т. е. «нехорошей речи», относятся перебивы, невежливость, излишняя категоричность, неуважительное отношение, пренебрежение, грубость, нанесение обид, оскорблений, давление словом, отрицательная оценка коммуникантов и др.
Цель ЭЛЭ состоит в том, чтобы определить и описать все параметры экологичного и неэкологичного общения во всех дискурсах и заложить их через научающую коммуникацию в эмоциональную и эмотивную компетенцию языковой личности [8].
существует множество различных эмоций, и каждая из них проявляется по-своему у различных коммуникантов. Эмоции бывают как положительные, так и отрицательные. Кроме того, выделяются еще и смешанные эмоции [11].
Эмоции выполняют функцию регулятора поведения, характеризуются динамичным характером и несут оценочную нагрузку. Эмоции служат организующим и мотивирующим фактором поведения человека, его личностного развития и отношений с окружающим миром [3].
Традиционно принято считать, что отрицательные эмоции имеют большую разрушительную энергию, т. к. под их воздействием человек зачастую не может полностью контролировать свои мысли и поступки и трезво оценить происходящее. Установлено также, что большинство разновидностей обманного поведения может получать амбивалентную оценку в зависимости от субъективного к ним отношения, т. к. такое поведение может сопровождаться амбивалентными и смешанными эмоциями.
целью данного исследования является применение основных теоретических положений и метаязыка лингвистической теории эмоции и эмотивной лингвоэкологии для линг-воэкологического анализа слова коварство. Для этого нами были использованы коммуни-
О Бульбенко Е.С., 2019
ИЗВЕСТИЯ ВГПУ. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
кативные эмоциональные ситуации (КЭС) из драмы У. Шекспира «Отелло».
Ранее нами было начато исследование конкретизирующих компонентов лексико-се-мантического признака коварства на лексикографическом материале [2]. В своем исследовании мы пытаемся сравнить объем лексикографического отражения анализируемого нами признака с ситуативно-актуальными его конкретизаторами. Наша гипотеза заключается в том, что коммуникация богаче лексикографической фиксации набора семантических конкретизаторов интересующего нас эмотива.
следующим этапом нашего исследования является выявление дополнительных конкре-тизаторов коварства на основе анализа трех ситуаций коварного поведения персонажа драмы шекспира (зарождение, кульминация и развитие) с целью определить маркеры коварства в КЭС, где прослеживаются шаги, при помощи которых один из главных героев Яго манипулирует своей хитростью, доводя отелло до убийства Дездемоны.
При анализе КЭС мы придерживались определенной структуры, в которую входят такие основные компоненты, как место, партнеры коммуникации, эмотема, эмоциональный фон, комментарий автора, эмоциональная наполняемость (кластер эмоций и их доминанта), а также языковые и стилистические средства каждой из анализируемой КЭС [5].
Проанализируем КЭС зарождения коварства, когда отелло еще ни о чем не догадывается, а коварный план уже готов у Яго. Прежде всего, судя по всему роману, Яго является клеветником, и эта клевета представляет собой один из конкретизаторов коварства.
Рассмотрим пропозицию, которая является первым маркером клеветничества и фальшивости поведения Яго. Именно в этом факте проявляется его неискренность, лживость. он желает отомстить Отелло за то, что он лейтенантом назначил не его, а Кассьо.
Событие происходит на улице в Венеции (XVI в.), около дома сенатора Брабанцио. Партнерами по коммуникации являются Яго и дворянин Родриго, безнадежно влюбленный в дочь сенатора Брабанцио Дездемону, которая сбежала с Отелло, тайно обвенчавшись с ним. Эмотема данной КЭС заключается в том, что Родриго упрекает своего друга Яго за то, что он согласился принять чин поручика от Отел-ло: Ты врал мне, что терпеть его не можешь. но Яго защищается и уверяет Родриго, что он тоже в обиде на Отелло, т. к. тот выбрал себе в лейтенанты не его (Яго), а Кассьо. Данная си-
туация создает эмоциональный фон дальнней-шего мстительного поведения Яго. Он - личность фальшивая, неэтичная, т. е. неэкологичная. Шекспир на протяжении всей драмы раскрывает его коварство, хитрость, двуличие, лживость, мстительность и другие неэкологичные признаки.
Рассматриваемая первая ситуация - предтеча всего того, что происходит в драме и объясняет все мотивы: и поведение Яго, и, как следствие, привлечение на свою сторону друга Родриго с тем, чтобы настроить его против Кассьо и в то же время против Отелло. Родри-го безответно любит Дездемону, и Яго решается использовать и этот фактор, чтобы отомстить Отелло.
Подтверждением тому является ядовитая стилистика, которая передает отношение Яго к Отелло и указывает на то, что Яго замышляет зло - эмотив: не терплю (Яго об Отелло); выражение он ведь думает лишь о себе (Яго считает, что Отелло - эгоист, не думает о других); двойной повтор но выбран он (Яго говорит с горьким сожалением о Кассьо); образное выражение я в глазах Отелло спасал и воевал (Яго проявил себя как отважный соратник); эмотив он двигает любимцев (Отелло выбрал Кассьо, а не его); эмоциональное восклицательное предложение У этого дождешься производства! (местоимение этого является негативно-оценочным; Яго сожалеет, что не стоит ждать никаких поблажек со стороны Отел-ло); выражение мне мавра не за что любить (Яго говорит об искренней неприязни к Отел-ло); высказывание Яго я служу себе, есть другие, они как бы хлопочут для господ, а на поверку - для своей наживы, такие далеко не дураки, я горжусь, что я из их породы (другие, их - негативно-оценочные), Я - Яго, а не мавр, и для себя, а не для их прекрасных глаз стараюсь, но чем открыть лицо свое - скорей я галкам дам клевать свою печенку; не то я, чем кажусь (Яго говорит о себе, что он принадлежит к другим, которые думают в первую очередь о себе, а не о ближнем). В приведенных стилистических средствах эксплицировано явно негативное отношение Яго к генералу.
В эмоциональной наполняемости анализируемой КЭС отражен целый кластер таких отрицательных эмоций, как сожаление, чувство жестокой несправедливости, недовольство, раздражение, обида, озлобление, злопамятность, злость, неприязнь, зависть, ревность, ненависть, которые базируются на доминантной эмоции зависть. Под воздействием этого кластера эмоций раскрывается истинная сущ-
ность Яго в таких словах, как не то я, чем кажусь. В данной фразе кроется коварство Яго, лживость, т. е. все неэкологические качества, перечисленные выше. На этом перечень кластера коварства не заканчивается, т. к. читатель вскрывает все новые и новые конкретиза-торы коварного поведения Яго из самой КЭС, в том числе и конкретизаторы-ассоциаты.
Целью анализа второй ситуации является дальнейшая инвентаризация смысловых кон-кретизаторов семантики коварства и выявления среди них ключевого, базового конкре-тизатора. Во второй КЭС анализируемого художественного текста, которая поддерживает логическую связь с предыдущей и последующей КЭС, эксплицируются новые (незафиксированные в словарях) смысловые конкрети-заторы семантического признака коварства. В данной ситуации речь идет о том, что супруга Яго Эмилия сообщает ему, что ей удалось выкрасть платок - семейную реликвию, перешедшую к Отелло от матери и подаренную им Дездемоне в день их свадьбы.
Сцена разворачивается перед замком на Кипре. Партнерами коммуникации являются Яго и его супруга Эмилия. Эмоциональный фон просматривается в действиях Яго, который давно замышлял украсть платок, т. к. при помощи этой вещи он намеревается «убить» Отелло и показать ему яко бы предательскую натуру Дездемоны. Платок в данной ситуации является орудием убийства: не случайно в этом эпизоде слово платок употребляется 9 раз, и 9 раз оно упоминается через другие его номинации: он (2 раза), его (4 раза), этот вот, с ним, с него, которые являются ситуативными эмотивами, а в некоторых случаях даже аффективами, хотя лексикографически слово платок нейтрально.
Из этого видно, что эмотемой эпизода является платок Дездемоны и его находка женой Яго. Этот же эпизод вскрывает и исключительное коварство Яго, который использует платок в качестве медленной «отравы» Отелло через воздействие на его психику, укрепление в нем подозрений и подталкивание его к зловещей финальной акции.
Лексико-фразеологическое и синтаксическое оформление анализируемой КЭС ирро-дирует зловещую эмоциональность на читателя и вовлекает его в эмоциональное сопереживание. Среди различных эмотивов есть аф-фективы и коннотативы, которые использует У. Шекспир, формируя общую негативную эмоциональность данной КЭС. Ибо даже позитивная эмоция радости в КЭС оборачивает-
ся злом. Это подтверждает то положение эмо-тивной лингвоэкологии, которое утверждает, что нет прямой связи между положительными эмоциями и экологичностью, а также между негативными эмоциями и неэкологичностью: все эмоции амбиваленты и поливалентны [9].
Так, в начале второй КЭС Эмилия радуется, что смогла заполучить платок. Обратим внимание на высказывания Эмилии самой себе: Я рада, что нашла ее платок... Небесам известно, какая до платка ему нужда. Пусть радуется. В этом нет труда. Очевидно, что Эмилия не знает о коварном замысле своего мужа. Она не понимает, зачем ее мужу необходим этот платок, но она рада услужить ему. А Яго, напротив, осознанно использует свою жену в своем преступном замысле. Это еще одно доказательство его коварства.
В этой КЭС Шекспир характеризует негативность Яго через такие лингвемы, как его отношение к жене через восклицание Уж я воображаю! (грамматическая форма уж.! является иронической, переходящей в сарказм, выражающей недоверие Яго к супруге, т. к. он считает Эмилию недогадливой, наивной и не верит, что у нее есть важная информация, требующая его внимания), а также через обращение вещица - глупая супруга, что говорит о ее унижении. Вопрос Яго Какой платок? эксплицирует то, что украсть платок он просил Эмилию уже давно и, скорее всего, он не надеялся его заполучить.
Яго с удивлением и недоверием спрашивает Эмилию: И ты украла? Эмилия описывает то, как она заполучила этот платок: Нет, он, видно, выпал у ней из рук. Я с полу подняла. Яго благодарно хвалит ее: Молодчина! Яго не объясняет ей причину его просьбы. Более того, он требует от нее молчать (Помалкивай!) и в качестве объяснения подчеркивает важность платка для какого-то его дела, что еще раз эксплицирует невключенность Эмилии в его коварный план и демонстрирует неискренность и недоверие своей жене самого Яго: Тебе какое дело?
В приведенной ситуации автор дает комментарий: вырывая платок. Это доказывает, что Яго не терпится реализовать свой коварный план, который давно созрел в его голове: Давай сюда скорее. Эмилия начинает подозревать, что Яго затевает что-то нехорошее и предполагает, что Дездемоне это доставит большие неприятности, что явствует из ее фразы: Не трогай лучше, знаешь. Госпожа сойдет с ума, узнавши о пропаже. Наедине с собой Яго озвучивает свой коварный план. та-
известия вгпу. филологические науки
кая эмотивная лексика, как эмотемы подброшу, сразит и другие эмотивы второй КЭС, передает эмоциональную лексическую наполняемость и тесную взаимосвязь эмоций ревности и крайней ненависти, что выявляет доминантную эмоцию - месть.
Яго знает, что Отелло любит Дездемону, и поэтому он будет ее ревновать, увидев платок, который является доказательством измены его возлюбленной: ревнивца убеждает всякий вздор, как доводы Священного Писанья, т. е. истина, правда, которая убьет мавра. Яго -опытный и ухищренный психолог. Он знает и уверен в конечном результате своих действий. тем самым он хочет отомстить, поскольку он завидует Отелло. А зависть, в свою очередь, рождает месть. Все эти процедуры и реализация этого плана описываются с помощью стилистических средств, которые делают эту КЭС яркой и экспрессивной. Радость у Яго от скорой возможности достичь своей цели передается в его следующих словах: так действует уже моя отрава. Сомненья разгораются не вдруг, а медленно, как сера под землею. Через использование метафоры, образное сравнение Яго подтверждает, что его план медленно, но верно разрушает отношения Отелло и Дездемоны.
В эмоциональной наполняемости анализируемой ситуации отражен следующий кластер таких отрицательных эмоций, как радость, безразличие, удивление, недовольство, раздражение, интерес, злорадство, недоверие, нетерпение, злопамятность, злость, неискренность, зависть, ненависть, месть, ревность, где доминантной эмоцией является месть Яго.
Проанализируем третью ситуацию. В этой КЭС событие разворачивается там же. Партнерами коммуникации являются Отелло и Дездемона. Эмотема КЭС заключается в том, что Яго, подговорив Родриго и подпоив Кассьо, спровоцировал ссору между ними, что становится известно Отеллло от Яго. Отелло наказывает Кассьо, отстранив его от должности. Яго, продолжая реализовывать свой коварный замысел, уговаривает Кассьо попросить Дездемону защитить его перед Отелло. Но когда Дездемона приходит к Отелло, он просит ее показать сакральный платок, т. к. это ему намеренно подсказал хитроумный Яго.
Эмоциональный фон прослеживается в хитросплетенной сети Яго, которая наброшена одновременно на нескольких персонажей драмы. При этом в их глазах для каждого из них Яго является заступником, другом, добрым со-
ветчиком. Эмоциональная наполняемость ситуации проявляется в следующем: от удивления к ярости и ревности. Об этом свидетельствует следующее стилистическое оформление речи Отелло: сначала он удивляется (Действительно?), затем расстраивается (печально), т. к. платок особенный, с магическими свойствами, далее следует подозрение (Ага! А что так?), которое возникло после слов Дездемоны (Так лучше бы я его не видала!), и негодование Отелло, выражающееся в лексической нагрузке, а именно в таких эпитетах, как стремительно и дико, повелительном высказывании (Говори - 2 раза). Далее негодование перерастает в возмущение (Как, что тогда?), переходит в настойчивость (Так принеси его и покажи). Затем появляется подозрительность (Мне в этом всем мерещится недоброе) - все это доказывает доминирование негативной, неэкологичной, т. е. деструктивной, разрушительной семантики. В конце КЭС читатель видит экспрессивное проявление ярости Отелло (Платок! - 3 раза - лексический повтор) и, наконец, ревность. Доминантная эмоция данной КЭС - это ярость. тому подтверждение последняя фраза Отелло: Прочь с глаз моих! Именно это высказывание показывает ярость, негодование, грубость Отелло.
Лексико-фразеологическое и синтаксическое оформление данной КЭС выражено в следующем: первая фраза Отелло Меня сегодня насморк одолел уже передает хитрость героя, который употребляет ее специально, чтобы увидеть платок. Отметим, что в речи Отел-ло употребляется указательное местоимение тот (автор и читатель знают, о каком именно платке идет речь). Когда Дездемона отвечает, что у нее нет платка, Отелло недоверчиво удивляется, при этом называет якобы испытываемые им чувства сожаления, употребляя словосочетания матушке моей, отца привяжет, сохранит ей красоту. Отелло явно говорит о сакральной функции платка: Отец к ней (к матери. - Е.Б.) должен будет охладеть. И полюбить другую. В ситуации дается описание платка при помощи следующих эпитетов: с магическими свойствами, волшебная, таинственная ткань, окрашена могильной краской мумий. читателю понятно, с какой целью Отел-ло просит Дездемону беречь платок: Береги платок заботливее, чем зеницу ока. Используемая автором данная фразеологическая единица означает охранять нечто, как самое ценное. Иначе не миновать предсказания цыганки о несчастье. Дездемона крайне удивлена на-
стойчивостью Отелло, что прослеживается через эмоциональный синтаксис и пунктуацию в ее речи (Так лучше бы я его не видала!), использование аффектива (О Боже!).
В речи Отелло также доминируют аффек-тивы (Ага! А что так?), эпитеты (стремительно и дико?), эмоциональный синтаксис, в котором передается раздражение и недоверие (потерян? Где он?), использование повелительного тона в приказе Отелло (Говори. Так принеси его и покажи). И, как следствие, в вопросе Отелло кроется развитие семейной ссоры по замыслу Яго, что он и хотел для начала: Как, что тогда? В речи Отелло явно показано настроение, его подозрительность: Мне в этом всем мерещится недоброе. В данной ситуации в словах героя автор три раза использует восклицательное предложение-требование (Платок! Платок! Платок!), превращающееся в данном контексте из нейтрального слова в аффектив. Это показывает, что ссора усиливается, переходит на сплошые аффективы. Кроме того, читатель замечает, что диалог ведется на разные темы: Отелло говорит о платке, а Дездемона - о Кассьо. Использование метафоры на слепой любви в речи Дездемоны (о слепой любви Кассьо к Отелло) говорит о его честности и преданности Отелло. Ее попытки защитить Кассьо приводят к тому, что Отелло начинает ревновать. Финальная фраза Отелло в данной КЭС показывает грубость и предел его раздражения: Прочь с глаз моих! Он, охваченный эмоциями подозрения, ревности, не слышит свою супругу, и поэтому его негодование еще сильнее перерастает в ярость. Его сознание затуманено эмоциональными переживаниями злости и ревности, которые мешают ему трезво оценивать сложившуюся ситуацию.
Сравним полученные в результате лингвистического анализа конкретизаторы лексико-семантического признака коварство.
1. Приведем список конкретизаторов, полученный лесксикографическим исследованием (дефиниционно-таксономический анализ): хитрый; лукавый; вероломный; предательский; злокозненный; иезуитский; макиа-веленский; каверзный; скрывающий под показной доброжелательностью злой умысел; тот, кто кует ковы, вязи, пута; злорадный; скрытный; злобный; замышляющий; двуличный; проискливый на зло; отличающийся коварством; склонный к нему; выражающий коварство, вероломство; таящий в себе неожиданную неприятность, беду, опасность.
2. Приведем список конкретизаторов анализируемого нами признака, полученного контекстуальным анализом трех КЭС, которые, по нашему мнению, являются наиболее важными. Конкретизаторы коварства, выявленные в первой КЭС: нетерпение; эгоизм; нелюбовь; себялюбие; льстивость; маскированность. Конкретизаторы коварства, выявленные во второй КЭС: воровство; находчивость; предусмотрительность; клеветничество; ядовитость. Конкретизаторы коварства, выявленные в третьей КЭС: бедоносность; таинстве-ность; дикость; злонамеренность.
Сравнение этих двух списков из 6 лексикографических источников и всего из трех текстовых ситуаций показывает ущербность сематической репрезентации анализируемого нами слова-понятия «коварство» в словарях, т.к. в них не отражены собственно актуальные конкретизаторы, а приведены всего лишь видовые, обобщенные наиболее известные пользователю языка.
Если же проанализировать еще и все КЭС этого произведения и вычленить текстовые конкретизаторы и микроконкретизаторы, создающиеся в процессе разных видов общения и креативной деятельности речевых партнеров (авторов), то, видимо, только в этом случае можно получить полную семантико-смысловую картину всей тончайшей нюансировки каждого семантического признака коварства, но в контексте именно этого произведения. Однако коварство описано и во многих других произведениях, и человек встречается с ним в своей повседневной жизни. Поэтому полный список конкретизаторов - идеал, который недостижим: коммуниканту приходится обходиться наиболее частотными и известными конкретизаторами признака коварство.
Это модель движения к семантическому горизонту, что вряд ли реально. Но если мы хотим общаться не на различной стадии аппроксимации выражения своих мыслей и чувств, а наиболее адекватно и экологично, то все предписывающие толковые словари должны быть фундаментально переработаны лексикографами. такую задачу на будущее перед ними ставит семная семасиология.
На современной стадии развития лексикографии наблюдение показывает, что все новые и новые словари в основном компелиру-ют друг у друга одни и те же первичные семантические конкретизаторы любого слов-ного признака. Мы отдаем себе отчет в том, что у совершенства нет предела, что это зада-
известия ВГпу. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ науки
ча не одного лексикографа и не одного года, а сложного лексикографического центра и усилий многих ученых. Жаль, что на фоне фантастически бурного развития современных технологий, т. е. цифровых, в области электроники, кибернетики, в сфере совершенствования ежегодной модернизации, в результате происходит симплификация литературного языка и все более затрудняются процессы адекватного, экологичного общения людей. Наблюдения за современными коммуникативными практиками показывают, что люди все больше и больше не могут понять друг друга, не умеют договариваться друг с другом (и не хотят), т. к. современный язык не просто обедняется, а грубеет, вульгаризируется, а зачастую девербали-зуется. Все чаще и чаще он становится оскорбительным в меж- и внутрикультурном общении, особенно в медийном: унижающая функция языка явно довлеет над возвышающей [9].
В связи с этим возникает множество проблем, связанных с деэкологизацией языка через использование эмоционально-маркированной и сниженной лексики и фразеологии, что требует особого внимания современной лингвистики.
Список литературы
1. Бульбенко Е.С. Объективация концептов «коварство» и «хитрость» в языковом сознании и художественной коммуникации: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2013.
2. Бульбенко Е.С. Конкретизаторы семантического признака «коварный» в парадигме семной семасиологии // Мир русского слова. 2017. № 2. С. 12-17.
3. Изард К.Э. Психология эмоций. СПб.: Питер, 1999.
4. Панченко Н.Н. Стратегии экологичной / неэкологичной коммуникации // Человек в коммуникации: от категоризации эмоций к эмотив-ной лингвистике: сб. науч. тр., посвящ. 75-летию проф. В.И. Шаховского. Волгоград: Волгогр. науч. изд-во, 2013. С. 332-337.
5. Толкачева Т.И. Реализация функционально-семантического поля эмотивности на уровне эмоциональной категориальной ситуации // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. Сер.: Филологические науки. 2007. № 5(23). С. 66-70.
6. Шаховский В.И. Эмоционально-смысловая доминанта в естественной и художественной коммуникации // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности: сб. науч. тр. Волгоград: Центр, 2004. С. 147-168.
7. Шаховский В.И. Человек лгущий в реальной и художественной коммуникации // человек в коммуникации: аспекты исследований: сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2005. С. 173-202.
8. Шаховский В.И. Лингвистическая теория эмоций. М.: Гнозис, 2008.
9. Шаховский В.И. Диссонанс экологичности в коммуникативном круге: человек, язык, эмоции. Волгоград: Изд-во ИП Поликарпов И.Л., 2016.
10. Шаховский В.И. Триада экологий - человек, язык, эмоции - в современной коммуникативной практике. Волгоград: Перемена, 2017.
11. Штеба A.A. Cмешанные эмоции как нечеткое множество // Языковое бытие человека и этноса: материалы XIII Березинских чтений / под ред. ВА. Пищальниковой. М., 2017. C. 65-68.
12. Шекспир У. Отелло. Трагедии / пер. с англ.
Ю. Корнеева. М.: Эксмо, 2012. C. 289-473. * * *
1. Bul'benko E.S. Ob"ektivaciya konceptov «kovarstvo» i «hitrost'» v yazykovom soznanii i hudozhestvennoj kommunikacii: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Volgograd, 2013.
2. Bul'benko E.S. Konkretizatory semanticheskogo priznaka «kovarnyj» v paradigme semnoj semasiolo-gii // Mir russkogo slova. 2017. № 2. S. 12-17.
3. Izard K.E. Psihologiya emocij. SPb.: Piter, 1999.
4. Panchenko N.N. Strategii ekologichnoj / eekologichnoj kommunikacii // Chelovek v kommu-nikacii: ot kategorizacii emocij k emotivnoj lingvistike: sb. nauch. tr., posvyashch. 75-letiyu prof. V.I. Sha-hovskogo. Volgograd: Volgogr. nauch. izd-vo, 2013. S. 332-337.
5. Tolkacheva T.I. Realizaciya funkcional'no-semanticheskogo polya emotivnosti na urovne emocional'noj kategorial'noj situacii // Izv. Volgogr. gos. ped. un-ta. Ser.: Filologicheskie nauki. 2007. № 5(23). S. 66-70.
6. Shahovskij V.I. Emocional'no-smyslovaya dominanta v estestvennoj i hudozhestvennoj kommunikacii // Yazyk i emocii: lichnostnye smysly i dominanty v rechevoj deyatel'nosti: sb. nauch. tr. Volgograd: Centr, 2004. S. 147-168.
7. Shahovskij V.I. Chelovek lgushchij v real'noj i hudozhestvennoj kommunikacii // Chelovek v kommunikacii: aspekty issledovanij: sb. nauch. tr. Volgograd: Peremena, 2005. S. 173-202.
8. Shahovskij V.I. Lingvisticheskaya teoriya emocij. M.: Gnozis, 2008.
9. Shahovskij V.I. Dissonans ekologichnosti v kommunikativnom kruge: chelovek, yazyk, emocii. Volgograd: Izd-vo IP Polikarpov I.L., 2016.
10. Shahovskij V.I. Triada ekologij - chelovek, yazyk, emocii - v sovremennoj kommunikativnoj praktike. Volgograd: Peremena, 2017.
11. Shteba A.A. Smeshannye emocii kak nechetkoe mnozhestvo // Yazykovoe bytie cheloveka i etnosa: materialy XIII Berezinskih chtenij / pod red. V.A. Pishchal'nikovoj. M., 2017. S. 65-68.
12. Shekspir U. Otello. Tragedii / per. s angl. Yu. Korneeva. M.: Eksmo, 2012. S. 289-473.
The emotive "treachery" in lexicography and in contextual situations in fiction
The article deals with "treachery" as an emotive, a linguistic unit with an emotional share in its semantic structure. The author considers "treachery" in lexicography and in fiction through comparing both the lexicographical and literary con-cretizations of its semantic feature. With a view to determining the contextual concretizations of the given semantic feature which are not fixed in the dictionary definitions, three communicative emotional situations are described that are most symptomatic for an explicit treachery of the main character of the drama.
Key words: semantic feature, concretization, treachery, contextual situation, emotion.
(Статья поступила в редакцию 15.01.2019)
Е.Ю. КИСЛЯКОВА (Волгоград)
ДЕТСКАЯ ТЕЛЕПЕРЕДАЧА КАК «ЛИНГВОЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ДИВЕРСИЯ»
Освещается проблема негативного массме-дийного воздействия на коммуникативное сознание детей на примере телепроекта «Машины сказки». Текстово-смысловые модификации народных сказок в Машиной интерпретации трансформируют код русской культуры и способствуют формированию иных представлений и знаний в сознании ребенка, что ведет к деформации его как языковой личности, в результате это отражается на эко-логичности его общения с представителями более старшего поколения.
Ключевые слова: массмедийный текст, код культуры, лингвоэкология, когнитивно-эмоциональный диссонанс, интертектсуальный блендинг.
Сегодня бесспорным признается тот факт, что средства массовой информации оказывают значительное влияние на все жизненно важные сферы общества, а также на сознание и представления людей. Кроме того, сред-
ствам массовой информации (СМИ) принадлежит особая роль в реализации изменений, которым подвержено постиндустриальное техногенное общество, т. к. они являются непосредственными носителями и распространителями знаний и другой культурно, социально и политически значимой информации [8, с. 25].
современная коммуникативная среда отличается мультимодальностью и существует в условиях медиализации, отражая постмодернистские черты массового общества. с понятиями массового общества и массового сознания тесно связано явление массовой культуры, осмысление которой имело место в трудах таких ученых, как З. Бауман, Ж. Бодрий-ар, Г. Дебор, А.Н. Ильин, Ю. Каграманов, А. Моль, X. Ортега-и-Гассет, К.Э. Разлогов, Э. Тоффлер, Н.Г. Хорошкевич, й. Хейзин-га, У. Эко, К. Ясперс, Т. Adorno, Е. Dürkheim, М. Horkheimer, Н. Marcuse, М. McLuhan и др.
Под массовой культурой сегодня в науке понимается культура, характерная для современного развитого общества, которая транслируется в том числе с помощью системы массовых коммуникаций и имеет постмодернистские черты. В качестве отличительных признаков массовой культуры выделяются ориентированность на природную или инстинктивную часть индивидуального сознания, примитивную эмоциональность; сведение всех оценок к утилитарным; возведение в культ индивидуальных потребностей человека; навязывание стандартизированной культурной продукции при кажущемся многообразии с одновременным формированием потребностей индивида, в основе которых лежат материализм, нацеленность на удовольствие, антиинтеллектуализм и престижность [5].
основным продуктом массовой культуры является текст соответствующего медийного жанра. такой текст работает исключительно со стереотипными жанровыми элементами: сюжетными схемами, устойчивыми моделями хронотопов, серийными образами. Массме-дийному тексту могут быть свойственны языковая игра, которая может доходить до уровня заигрывания с языком [18], нарушение языковой нормы как фактор креативности речи [4], диалогизация (непрерывный межкультурный / межпоколенный диалог, безграничный диалогический контекст) и карнавализация [3], установка на профанное общение, «смысловое жонглирование», деконструкция [6], наруше-
О Кислякова Е.Ю., 2019
