CC BY
0УДК 81.373
Корнакова В.И.
канд. фил. наук, ст. преподаватель кафедры английского языка естественных факультетов факультета социокультурных коммуникаций Белорусский государственный университет (г. Минск, Беларусь)
ЯЗЫКОВОЙ, КУЛЬТУРНЫЙ И КОГНИТИВНЫЙ ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ МЕЖЪЯЗЫКОВЫХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ СХОДСТВ И РАЗЛИЧИЙ
Аннотация: в работе на примере фразео-семантических полей 'беспокойство' двух славянских и двух германских языков выявляется пропорция схожего (межгрупповые vs внутригрупповые параллели) и специфического. Отмечается, что в номинации беспокойства средствами русской, белорусской, английской и немецкой фразеологии преобладают различия, во фразеологии славянских (русского и белорусского) языков доминируют сходства, во фразеологии германских (английского и немецкого) языков преобладают различия. Устанавливается ключевое значение когнитивного фактора как детерминанта межъязыковых фразеологических сходств и различий.
Ключевые слова: фразема, фразео-семантическое поле, межъязыковое сходство, межъязыковое отличие, славянские языки, германские языки.
Введение. Вопросу сопоставительного изучения фразеологических фондов близкородственных и неблизкородственных языков посвящены работы ряда отечественных и зарубежных исследователей. Однако, на сегодняшний день очевиден недостаток эмпирических данных о пропорции схожего (межгрупповые и внутригрупповые) и специфичного во фразеологических фондах славянских и германских языков, а также о факторах, лежащих в основе формирования межъязыковых сходств и различий. Решению данных актуальных
для современного сопоставительного языкознания проблем посвящена настоящая работа.
Целью работы является изучение межъязыковых (межгрупповых и внутригрупповых) сходств и различий фразем, входящих в состав семантических полей 'беспокойство' двух славянских (русский и белорусский) и двух германских (английский и немецкий) языков. В задачи исследования входят классификация единиц, входящих в состав фразео-семантических полей 'беспокойство' русского, белорусского, английского и немецкого языков, с учетом когнитивного, культурного и языкового факторов формирования межъязыковых сходств и различий (применена классификация М.С. Гутовской [12]), интерпретация количественных показателей и определение роли когнитивного, культурного и языкового факторов формирования межъязыковых сходств и различий фразео-семантических полей 'беспокойство' славянских (русского и белорусского) и германских (английского и немецкого) языков. Подобное исследование поводится впервые, что обусловливает его новизну.
Взаимосвязь языка и мышления. Межъязыковые сходства и различия. Изначально понятия языка и мышления не разделялись. Так, Аристотель не разделяет язык и мышление: «нет различия между доказательствами, относящимися к слову, и доказательствами, относящимися к мысли» [2, с. 552].
В средние века уже осознается взаимосвязь языка и мышления. Акцентируется внимание на взаимозависимости языка и мышления: «ум наш естественно имеет в себе силу словесную, которая рождает слово, и если он лишен будет естественного ему порождения слов, - так, как бы он разделен и рассечен был со словом, естественно в нем сущим, то этим он умерщвлён будет и станет ни к чему негожим... Если ты отымешь слово, то вместе с словом отымешь и ум, породителя слова» [27].
В Новое время Дж. Локк именовал язык орудием познания [21, с. 546547]. Э.Б. де Кондильяк отмечал формирующее влияние языка на мышление: «употребление знаков представляет собой причину, в силу которой развиваются
зародыши всех наших идей» [16, с. 72], «искусство рассуждать началось вместе с языками» [17, с. 233].
В эпоху Просвещения И.Г. Гердер говорил о первостепенной роли языка в формировании мышления: «человек становится разумным благодаря языку» [7, с. 234], при этом не отрицая их взаимодействия: «поступательное развитие языка благодаря разуму и разума благодаря языку» [8, с. 153].
Основоположник теоретического языкознания В. фон Гумбольдт указывает на роль языка в формировании представлений человека об окружающей действительности. По мнению ученого, «из взаимообусловленной зависимости мысли и слова явствует, что языки являются не только средством выражения уже познанной истины, но и, более того, средством открытия ранее неизвестного» [11, с. 319]. А.А. Потебня развивает учение В. фон Гумбольдта и заостряет внимание на том, что язык формирует картину мира: язык - «не отражение сложившегося миросозерцания, а слагающая его деятельность» [25, с. 171]. И.А. Бодуэн де Куртенэ также отмечает роль языка в формировании языковой картины мира: «в языке, или речи человеческой, отражаются различные мировоззрения и настроения как отдельных индивидов, так и целых групп человеческих. Поэтому мы вправе считать язык особым знанием, т.е. мы вправе принять третье знание, знание языковое, рядом с двумя другими - со знанием интуитивным, созерцательным, непосредственным, и знанием научным, теоретическим» [4, с. 79].
Трактовка взаимосвязи языка и мышления с оговоркой на существование межъязыковых различий встречается еще в Средние века: «иначе именует небо еврей и иначе - хананей, но и тот и другой понимают одно и то же, от различия звуков нисколько не ошибаясь в разумении предмета» [22]. В Новое время национальную специфичность языков осознает С.Ш. де Марсэ [35, с. 53].
Э.Б. де Кондильяк также отмечает влияние национального менталитета на своеобразие языка: «дух языков начинает складываться в соответствии с духом народов» [16, с. 262]. Автор говорит о влиянии межнациональных
контактов на сходство и различие языков: «чем меньше общения между нациями, тем больше различается дух одной нации от духа другой» [16, с. 271].
И.Г. Гердер объясняет общие свойства языков единством законов человеческого мышления: «во всяком языке можно распознать один и тот же человеческий разум, ищущий приметы и признаки вещей» [7, с. 252]. Причины существования межъязыковых различий мыслитель видит в специфичности жизни народов, говорящих на этих языках, «всякий язык - это сосуд, в котором отливаются, сохраняются и передаются идеи и представления народа» [7, с. 297].
В. фон Гумбольдт видел различия языков не только в формальной стороне, но и в зафиксированных в этих языках картинах мира: «поскольку на язык одного и того же народа воздействует и субъективность одного рода, ясно, что в каждом языке заложено самобытное миросозерцание» [10, с. 80]. О том, что в национальных языках зафиксированы отличные картины мира говорит и А.А. Потебня. Ученый отмечает, что различные языки - это «глубоко различные системы приемов мышления» [25, с. 259] и утверждает, что покинуть рамки определенного языка не так просто: «как человеку, так и народу с каждым годом становится труднее выйти из колеи, прорываемой для него своим языком, именно настолько, насколько углубляется эта колея» [25, с. 268].
И.А. Бодуэн де Куртенэ отмечает, что каждый язык по-своему уникален: «о одном языке отражаются одни группы внеязыковых представлений, в другом - другие» [4, с. 83]. Говоря о факторах, влияющих на язык, И.А. Бодуэн де Куртенэ утверждает, что «физические и географические условия страны производят влияние на органическое устройство народа, которое с своей стороны обуславливает характер его языка» [3, с. 87].
В период с 1920 по 1940-е годы американские лингвисты Э. Сепир и Б.Л. Уорф разработали теорию о том, что язык определяет то, как человек воспринимает окружающую реальность. «Люди живут не только в объективном мире вещей и не только в мире общественной деятельности, они в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества, - писал Э. Сепир. - Было бы
ошибочным полагать, что мы можем полностью осознать действительность, не прибегая к помощи языка, или что язык является побочным средством разрешения некоторых частных проблем общения и мышления. На самом же деле «реальный мир» в значительной степени бессознательно строится на основе языковых норм данной группы. Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения» [31 с. 135]. Б.Л. Уорф акцентирует идею специфичности языкового видения действительности: «мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они самоочевидны, напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе, в основном потому, что мы участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного языкового коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка» [30, с. 209].
Й.Л. Вайсгербер отмечает определяющую роль языка в формировании мировидения человека: «он <язык> позволяет человеку объединить весь опыт в единую картину мира и заставляет его забыть о том, как раньше, до того, как он изучил язык, он воспринимал окружающий мир» [5, с. 58]. Л.В. Щерба говорит о возможности сосуществования различных картин мира даже в границах одного культурного пространства: «мир, который нам дан в нашем непосредственном опыте, оставаясь везде одним и тем же, постигается различным образом в различных языках, даже в тех, на которых говорят народы, представляющие собой известное единство с точки зрения культуры» [33, с. 49].
В современной лингвистике вопросу влияния языка на формирование картины мира, феномену языковой картины мира посвящены работы многих ученых [1, 20, 18, 15, 9, 34, 19, 24, 32]. Ю.Д. Апресян считает, что «каждый
естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка» [1, с. 187]. Л. Леви-Брюль указывал на превалирующую роль языка в формировании коллективного мировидения: «представления, называемые коллективными, присущие всем членам социальной группы передаются в ней из поколения в поколение, они навязываются в ней отдельным личностям, пробуждая в них, сообразно обстоятельствам, чувства уважения, страха, поклонения и т.д. Это происходит не потому, что представления предполагают некий коллективный субъект, а потому, что они проявляют черты, которые невозможно осмыслить и понять путем одного только рассмотрения индивида как такового» [20, с. 9]. О.А. Корнилов полагает, что «языки - это не просто разные материальные оболочки единого общечеловеческого сознания, а различные видения мира» [18, с. 109].
В современной лингвистике выявлению когнитивно и культурно обусловленных сходств и особенностей различных языков посвящен ряд работ [13, 14, 26, 29, 6]. Как отмечает М.С. Гутовская, языки сочетают в себе (1) универсальные (общечеловеческие) черты, существование которых объясняется общностью мыслительных операций и типовых ассоциаций человечества, (2) интернациональные (общие для ряда генеалогически, типологически или ареально близких языков) черты, обусловленные близостью исторического и духовного развития языковых сообществ одного культурного ареала, (3) этноспецифические (индивидуальные, присущие отдельному языку) черты, отражающие структурные особенности конкретного национального языка [12, с. 116-117].
Материалы и методы исследования. Материалом исследования является корпус фразем с семантикой 'беспокойство' русского, белорусского, английского и немецкого языков. Корпус формировался путем отбора из современных толковых словарей.
Основными источниками единиц, включенных во фразеологический подкорпус, послужили следующие словари: «Фразеологический словарь русского языка» ((ФСРЯ) составители А.Н. Тихонов, А.Г. Ломов, Л.А. Ломова, свыше 10 тысяч фразем), «Слоушк фразеалапзмау беларускай мовы» в двух томах ((СФБМ1, СФБМП) составитель И.Я. Лепешев, около 7 тысяч фразем, 2008 г.), «Longman Idioms Dictionary» ((LID) свыше 6 тысяч фразем) и «Duden. Redewendungen. Wörterbuch der deutschen Idiomatik» ((DRW) свыше 10 тысяч фразем). Лексические и фразеологические единицы извлекались из восьми основных источников путем сплошной выборки. После отбора релевантных единиц из «Слоушка фразеалапзмау беларускай мовы» 2008 года издания подкорпус белорусских фразем был уточнен по изданию того же словаря 1993 года (СФБМ11993, СФБМ111993), в результате чего видовые варианты фразем, которые подавались в издании 2008 года как отдельные обороты, были объединены в одну единицу исследования (ср. бгцъ трывогу 'настойлiва звяртаць усеагульную увагу на што-н. небяспечнае, заклшаць да барацьбы з iм' (СФБМ1, с. 108) и забгцъ трывогу 'пачаць на стойлiва звяртаць усеагульную увагу на што-н. небяспечнае, заклшаючы на барацьбу з iм' (СФБМ1, с. 430) vs бщъ (забщъ) трывогу 'настойлiва звяртаць усеагульную увагу на што-н. небяспечнае, заклжаць да барацьбы з iм' (СФБМ11993, с. 93)). Подаваемые в обоих изданиях «Слоушка фразеалапзмау беларускай мовы» как отдельные фраземы грамматические варианты оборотов (¡гра на нервах 'наумыснае раздражненне, нерваванне каго-н.' (СФБМ1, с. 523) и ¡грацъ на нервах 'наумысна раздражняць, нерваваць каго-н.' (СФБМ1, с. 524)) вслед за автором словаря рассматриваются нами как отдельные единицы, они составляют незначительный процент подкорпуса (1,7%) и, следовательно, их доля не является статистически значимой для исследования. Приведенные в тексте работы русскоязычные переводы толкований английских и немецких лексем выполнены автором исследования на основании оригинальных дефиниций лексем, представленных в толковых словарях.
Список слов, присутствие которых в словарных толкованиях лексем и фразем позволяло включить номинативную единицу в материал исследования, устанавливался методом цепочки словарных дефиниций [23, с. 115-117]: из толкований заглавных лексем (беспокойство, неспакой, anxiety, Unruhe) были отобраны все слова с релевантной семантикой, далее дефиниции отобранных лексем подвергались той же процедуре до тех пор, пока не перестали появляться новые слова, номинирующие беспокойство. О принадлежности к полю 'беспокойство' свидетельствует наличие в толковании лексем и фразем следующих компонентов: беспокойство, тревога, волнение, возбуждение, заботы, хлопоты, внимание, страх, испуг, опасение, опасность, угроза, нервный, переполох, суматоха, суета, смятение, неизвестность, предчуствие, ожидание, несчастье, неприятность, неспакой, трывога, хваляванне, узбуджэнне, турботы, клопаты, увага, страх, спалох, боязь, жах, панжа, апаска, асцярожнасць, небяспека, пагроза, нервовы, чаканне, прадбачанне, напружанне, шум, рух, перапалох, мтусня, збянтэжанасць, разгубленасць,нядобры, непрыемны, няшчасце, зло, шкода, anxiety, uneasiness, worry, agitation, disquiet, excitement, disturbance, care, fear, apprehension, dread, danger, threat, unsecure, risk, harm, hostility, pain, uncertainty, unsure, doubt, suspence, anticipation, eager, tension, constrained, strain, stress, nervous, misfortune, Unruhe, Ruhelosigkeit, Unrast, Aufregung, Befürchtung, Sorge, Angst, Besorgnis, Spannung, Gefahr, Drohung, nervös, Empörung, Unmut, Unzufriedenheit, их синонимов и сохранивших семантику 'беспокойство' дериватов.
В материал исследования включались фраземы, требующие не более трех семантизирующих шагов для выявления значения 'беспокойство' / 'неспакой' / 'anxiety' / 'Unruhe': как белка в колесе вертеться (или кружиться, крутиться) 'быть в беспрестанных хлопотах, быть занятым многими делами' (ФСРЯ, с. 16) —— 1) хлопоты '1. Дела, занятия, связанные с суетой, заботами, беспокойством' (ОпНпеБТС), бура у шклянцы вады 'моцнае хваляванне, шум, спрэчка з-за дробязных прычын' (СФБМ1, с. 155) — 1) хваляванне '2. Нервовая узбуджанасць, выклжаная адчуваннем трывоп, радасщ i пад.' (ТСБЛМ, с. 720),
a belt and braces approach 'a way of dealing with a situation, taking extra care to make sure it works well' (досл. 'подход ремня и подтяжкек' 'о случае, когда человек очень сильно заботится о том, чтобы все хорошо работало') (LID, с. 24) — 1) care '1.a. А concerned or troubled state of mind, as that arising from serious responsibility, worry' ('1.a. Обеспокоенность, вызванная серьезной ответственностью, волнение') (OnlineFD) — 2) worry '8. А worried condition or feeling, uneasiness or anxiety' (8. Тревожное состояние или чувство, беспокойство) (OnlineFD), jmdn., etw. fürchten wie der Teufel das Weihwasser 'vor jmdm., etw. große Angst haben' (досл. 'бояться кого-, чего-л., как черт святой воды' 'иметь очень большой страх перед кем-, чем-л.') (DRW, c. 243) — 1) Angst, die 'mit Beklemmung, Bedrückung, Erregung einhergehender Gefühlszustand [angesichts einer Gefahr], undeutliches Gefühl des Bedrohtseins' (страх 'эмоциональное состояние, связанное с тревогой, депрессией, возбуждением [перед лицом опасности], смутное ощущение угрозы' (OnlineDW) — 2) Unruhe, die '4.b. Ängstliche Spannung, Besorgnis, Angstgefühl' (беспокойство '4.b. Боязнь, опасение, чуство страха') (OnlineDW).
Совокупный объем корпуса исследования составляет 739 единицы: 138 фразем русского языка, 233 фраземы белорусского языка, 163 фраземы английского языка и 205 фразем немецкого языка. Сформированный корпус фразем, обозначающих беспокойство, составляет более 1% об общего объема словника каждого из основных словарей-источников (1,4% ФСРЯ, 3,5% СФБМ1+СФБМП, 2,7% LID, 2% DRW).
Сопоставляя номинативные фонды (единицы с метаязыковой семантикой) русского и английского языков с учетом разграничения языковых, культурных и когнитивных факторов, М. С. Гутовская выделяет шесть групп номинативных единиц: три группы схожих - (1) единицы, сходство которых связано с языковыми факторами, (2) единицы с культурно обусловленным сходством, (3) единицы с когнитивно детерминированным сходством, три группы специфичных - (4) обозначения с этноязыковой специфичностью, (5) этнокультурно специфичные обозначения, (6) этнокогнитивно специфичные обозначения [12, с. 116-117]. Данная классификация, как и нижеприведенная
методология исследования, применяется в настоящей работе для сопоставительного изучения русских, белорусских, английских и немецких фразем с семантикой 'беспокойство' на предмет общих и различных черт с учетом языковых, культурных и когнитивных факторов становления признаков.
Комплекс исследовательских процедур включает два этапа. Вначале фраземы рассматриваются с точки зрения соотносимости их формы и содержания. Единицы, отличающиеся по форме и/или содержанию, относятся к национально специфичным. Далее устанавливается группа факторов (языковой, культурный, когнитивный), обусловливающих межъязыковое сходство/различие.
Результаты и их обсуждение. В работе выделено шесть групп русских, белорусских, английских и немецкоих фразем с семантикой 'беспокойство' по признаку межъязыковых (межгрупповых и внутригрупповых) сходств и различий с учетом трех факторов (языкового, культурного и когнитивного) формирования этих признаков.
Фразеологические сходства, вызванные языковыми факторами. Фраземы, входящие в эту группу, обладают схожей формой и семантикой. Для русского, белорусского, английского и немецкого языков не характерны фраземы с семантикой 'беспокойство', которые восходили бы к классическим языковым источниками и сохраняли бы иноязычную графическую и/или звуковую оболочку. Однако фразеологические сходства, вызванные языковыми факторами, в исследуемом материале все же наблюдаются и связаны они с близким родством рассматриваемых языков: отметим ряд заимствований из русского языка в белорусский днём з агнем не знойдзеш/не знайсцг/шукацъ/пашукацъ '2. З вялiкiмi цяжкасцям^ прыкладаючы значныя намаганш (шукаць, пашукаць ка го-, што-н.)' (ОпНпеЭФС, СФБМ1, с. 383), наступацъ на грабл1 'рабщь непрадуманы крок з магчымымi непрыемнымi наступствамi для таго, хто гэта робщь' (ОпНпеЭФС, СФБМП, с. 120), падводзщъ пад манастыр 'хгграсцю, падманам ставщь каго-н. у цяжкае, непрыемнае становшча' (ОпЛпеЭФС, СФБМП, с. 181), межъязыковое сходство фразем
поедом есть '2. Непрестанно бранить, мучить попреками, 3. Непрестанно мучить, терзать, доставлять беспокойство' (ФСРЯ, с. 203) и есц поедам 'бесперастанку папракаць, дакараць, зневажаць' (СФБМ1, с. 416) построено на характерном для русского и белорусского языков приеме тавтологического повтора.
Культурно обусловленные фразеологические сходства. Фраземы, обладающие культурно детерминированным сходством, своей образностью восходят к общему по отношению к русскому, белорусскому, английскому и немецкому языкам культурному наследию: античной традиции (разрубить/рассечь и т.п. гордиев узел, рассячы гордзiey вузел, cut the Gordian knot, den gordischen Knoten durchschlagen/zerschlagen/durchtrennen/lösen/ durchhauen 'разрешить какие-л. затруднения быстро, смело и решительно' (ИЭФС, с. 5S3, OnlineБТС, OnlineV, OnlineFD, OnlineRA)), осиное гнездо, acrnae гняздо, hornet's nest, sich in ein Wespennest setzen 'общество, злобных людей, тревожить которых небезопасно, опасная ситуация' (ИЭФС, с. 11б, СФБМ1, с. 315, OnlineFD, OnlineRA)), библейским сюжетам (отрясти/отряхнуть прах от своих ног, абтрэсц прах з/ад ног (сваiх, нашых), shake the dust (of sth) from your feet, den Staub von den Füßen schütteln 'окончательно порвать отношения с кем-л., окончательно забыть о трудной ситуации' (ИЭФС, с. 471, OnlineБТС, СФБМ!, с. 47, LID, c. 97, OnlineRA)), европейским легендам (колумбово яйцо, калумбава яйка/яйцо, egg of Columbus/ Columbus' egg, das Ei des Kolumbus 'неожиданный, смелый выход из затруднительного положения или неординарное, остроумное решение сложной задачи' (ИЭФС, с. б51, OnlineФСРЛЯ, СФБМП, с. 953, OnlineFD, OnlineRA)).
Когнитивно детерминированные фразеологические параллели. В основе фразем, обладающих межъязыковым когнитивно детерминированным сходством, лежат общие модели переосмысления явлений окружающего мира. Когнитивно обусловленная схожесть фразеологических единиц может складываться как за счет независимого осмысления феноменов окружающей действительности носителями разных языков, так и за счет калькирования.
Параллельное развитие в разных языках фразем с одинаковой образностью объясняется общностью направлений фразеологизации (метафоры, метонимии, образного сравнения): играть/шутить с огнем, гуляцъ/жартавацъ з агнем, be playing with fire, mit dem Feuer spielen 'делать то, что может повлечь за собой неприятные, опасные последствия' (ФСРЯ, с. 179, СФБМ1, с. 335, LID, c. 121, DRW, c. 214), ломать руки/пальцы, ламаць (сабе/свае) рут, wring your hands, die Hände ringen 'волноваться, горевать (сопровождая это соответствующими жестами' (ФСРЯ, с. 137, СФБМ1, с. 634, LID, c. 154, OnlineRA).
При калькировании принимающий язык заимствует яркое образное наименование понятия уже номинированного в нем: буря в стакане воды, бура у шклянцы вады, a tempest in a teacup, ein Sturm im Wasserglas (от франц. une tempête dans un verre d'eau, восходящего к древнеримской поговорке excitare fluctus in simpulo (ИЭФС, с. 62)) 'о сильном возбуждении, горячем споре и т. п. из-за пустяков, по ничтожному поводу' (ФСРЯ, с. 23, СФБМ1, с. 155, OnlineFD, DRW, c. 730), свет в конце туннеля, святло у канцы тунэля, Licht am Ende des Tunnels sehen (калька с англ. to see the light at the end of the tunnel (слова из выступления на пресс-конференции в 1962 году 35-го президента США Дж. Ф. Кеннеди (OnlineCKCB)) 'о проблеске надежды на успешное завершение какого-либо трудного дела' (OnlineCKCB, СФБМП, с. 529, OnlineRA).
Фраземы с этноязыковыми особенностями. Специфичность фразем данной группы определяется особенностями национальных языков. К номинативным единицам с этноязыковыми особенностями относятся: (1) исконные немотивированные фраземы (паскакаць дроздзгка '1. Памучыцца у цяжюх умовах, 2. Мець непрыемнасщ ад каго-н., адчуць на сабе чыю-н. уладу' (СФБМП, с. 259), браць у шух Чрывожыцца, непакощца' (СФБМ1, с. 149), cook sb's goose (досл. 'приготовить чьего-то гуся') 'доставить кому-либо неприятности или помешать им добиться успеха в том, что они пытаются сделать' (LID, с. 141), Panhas am Schwenkmast (досл. 'панхас на поворотной мачте') 'объявление о том, что должно произойти что-то неприятное' (DRW, c.
554), (2) фраземы с осложненной языковыми факторами формой (sb is cruising for a bruising (досл. 'крейсировать за синяками', единица построена на основе рифмы) 'сленг. о том, кто настолько раздражает или глуп, что, скорее всего, он попадет в беду, драку, спор и т. д', sich drehen und winden (досл. 'крутиться и изворачиваться', в основе фраземы лежит синонимия) 'пытаться выйти из неудобной, неловкой ситуации' (DRW, c. 1б7).
Этнокультурно специфичные фраземы. В основе образности этнокультурно специфичных фразем лежат отсылки к:
(1) традиционной народной культуре (фольклору, мифам, верованиям): фразема не к ночи будь сказано что, не к ночи будь помянут кто 'о ком-, чем-л. страшном, крайне неприятном' (ФСРЯ, с. 174) отсылает к древним суевериям, согласно которым достаточно было вслух произнести имя зверя, злого духа или чертей, как они тут же появлялись (ИЭФС, с. 409), образность единицы have kittens (досл. 'иметь котят') 'быть очень обеспокоенным или расстроенным из-за чего-либо' (LID, c. 188) связана со средневековым поверьем о том, что если у беременной женщины болит живот, в ее чреве царапаются котята (OnlineFD),
(2) быту народа: образность фраземы навязаться на голову/шею 'обременить собой кого-л., оказаться для кого-л. обузой' (ФСРЯ, с. 159) отсылает к практике топить животных, привязывая (навязывая) им камень на шею (ИЭФС, с. б37), выражение [für jmdn., etw.] seine Haut zu Markte tragen (досл. 'относить шкуру на рынок') '1. сделать что-л., и тем самым подвергнуть себя опасности' (DRW, c. 331) связано с тем, что ранее шкуры животных считались средством платежа в случае правонарушений (OnlineRA),
(3) истории народа: выражение a basket case (досл. 'случай корзины') ' 1. Используется в отношении кого-то, кто слишком нервничает, беспокоится, чтобы справиться с простой ситуацией' (LID, c. 18) отсылает ко временам Первой мировой войны и изначально использовалось для обозначения солдата, потерявшего в бою все четыре конечности, и которого, следовательно, необходимо было переносить на носилках («basket») (OnlineFD), образность оборота im Dreieck/Viereck springen (досл. 'прыгать по треугольнику/квадрату')
'быть вне себя от радости/гнева/волнения' (DRW, с. 168) связана с построенной в 1840 году тюрьмой на Лертерштрассе в Берлине, где были очень маленькие треугольные внутренние дворики (OnlineRA),
(4) своеобразию природно-географических условий: выражение 'nen Föhn kriegen (досл. 'быть подхваченным потоком воздуха) 'расстроиться, ужаснуться, смутиться, быть вне себя' (DRW, с. 228) связано с потоками воздуха в Альпах и идее о том, что различные погодные условия могут вызвать ухудшение здоровья (OnlineRA),
(5) национальной литературе: выражение a catch 22 (situation) (досл. '(ситуация) ловушка 22') 'употребляется в отношении ситуации, в которой любой сделанный вами выбор или выбранное вами действие приводит к неудаче или неприятностям' (LID, с. 55) взято из романа «Уловка 22» американского писателя Джозефа Хеллера, повествующего о пилотах бомбардировщиков во время Второй мировой войны. В романе главный герой притворяется сумасшедшим, чтобы избежать опасных ситуаций на войне, однако власти говорят, что он не может сойти с ума, если беспокоится о собственной безопасности (OnlineFD).
Этнокогнитивно специфичные фраземы. Этнокогнитивной специфичностью обладают фраземы, фиксирующие особенности переосмысления феноменов окружающего мира носителями различных языков. В группе этнокогнитивно специфичных фразем выделяется три подгруппы: обороты, отражающие своеобразие номинативного замысла, единицы, демонстрирующие особенности языковой концептуализации, и фраземы, объективирующие различия в ассоциативно-образной базе сопоставляемых языков.
В основе фразем, отражающих своеобразие номинативного замысла, лежит образность, не представленная в языках сопоставления (при этом сами понятия зафиксированы носителями языков сопоставления): солоно прийтисъ/достатъся 'о выпавших на долю кого-л. тяжелых жизненных обстоятельствах, неприятностях, обидах и т.п.' (ФСРЯ, с. 269), пераядацъ
косц1/костачк1 'страшэнна хваляваць, даводзщь да адчаю каго-н., дакучаючы чым-н. непрыемным, станавiцца невыносным для каго-н.' (СФБМП, с. 293), be sweating bullets (досл. 'потеть пулями') 'быть очень обеспокоенным или напуганным чем-то, что происходит сейчас или может произойти очень скоро' (LID, c. 46), auf neunundneunzig sein (досл. 'быть на девяносто девять', подразумевается за один градус до температуры кипения воды) 'крайне взволнован, рассержен' (DRW, с. 535).
Фраземы, демонстрирующие особенности языковой концептуализации, номинируют явления действительности, зафиксированные лишь в одном языке (в языках сопоставления в этом случае имеются лакуны). На фоне русского, белорусского и немецкого языков когнитивно безэквивалентным является оборот call off the dogs (досл. 'отозвать собак') 'сказать кому-то, чтобы он прекратил критиковать, нападать или создавать проблемы кому-то другому, особенно в судебном деле' (LID, с. 90). При сопоставлении с русским, белорусским и английским языками когнитивных параллелей не имеет фразема Schreck in der Abendstunde (досл. 'испуг в вечерний час') 'неприятный сюрприз вечером' (DRW, с. 666).
Фраземы, объективирующие различия в ассоциативно-образной базе сопоставляемых языков, представляют собой единицы, в основе которых лежит один и тот же образ, по-разному переосмысленный носителями национальных языков. Например, образ нетугого гаечного-винтового крепления в белорусском языке связан как со страхом, так и со слабостью, неспособностью что-либо сделать (аслаблг гайк / слабгцъ гайка ' 1. Хто-н. вельмi спалохауся, 2. У каго-н. не хапае сш, здольнасцей i пад. зрабщь што-н.' (СФБМ1, с. 279)), в русском языке -только с беспомощностью, бессилием (гайка слаба 'не хватает сил, способностей и т. п., чтобы сделать что-л.' (ОпНпеФСРЛЯ)), а в английском языке - с глупостью и сумасшествием (have a screw loose (досл. 'иметь слабый винт) 'быть или казаться особенно глупым, эксцентричным, сумасшедшим или психически неуравновешенным' (OnlineFD)). Значение фраземы stew in (one's) (own) juice(s) (досл. 'тушиться в собственном соку') 'размышлять о своих неприятных
эмоциях, таких как вина, гнев или тревога, в изоляции' (OnlineFD) отличается семантической доминантой от значений межъязыковых омонимов (вариться в собственном соку 'жить и работать вне связи с общественной жизнью, изолированно от неё' (ОпНпеФСРЛЯ), варыцца у свагм (уласным) саку 'працаваць, не падтрымлiваючы сувязi з тым^ хто займаецца падобнай работай, не выкарыстоуваць ix вопыт' (OnlineV), im eigenen Saft schmoren 'быть самому по себе, не контактировать с другими людьми' (OnlineRA)).
Соотношение общего и различного в русском, белорусском, английском и немецком фразео-семантических полях 'беспокойство'. Во фразео-семантических полях 'беспокойство' русского, белорусского, английского и немецкого языков присутствуют как сходства, так и различия. Межъязыковые параллелизмы наблюдаются в случаях тождественности звуковой и/или графической оболочки и значения разноязычных фразем, межъязыковые различия - в случаях специфичности формы и содержания фразем. С учетом языкового, культурного и когнитивного факторов становления схожести/специфичности языковых единиц и русском, белорусском, английском и немецком фразео-семантических полях 'беспокойство' были выделены шесть разрядов фразем: (1) фраземы, сходство которых вызвано языковыми причинами, (2) фраземы с культурно обусловленным сходством, (3) фраземы с когнитивно детерминированным сходством, (4) фраземы с этноязыковыми особенностями, (5) этнокультурно специфичные фраземы, (6) этнокогнитивно специфичные фраземы.
Количественное распределение материала исследования по выделенным классам и разрядам показано в таблицах 1 - 3.
Таблица 1. Удельный вес схожего и специфичного в славянских (русском и белорусском) и германских (английском и немецком) фразео-семантических полях 'беспокойство' с разграничением языковых, культурных и когнитивных факторов становления двух признаков.
Разряд и группа Номинативные единицы, %
Стимулированное языковыми причинами 0
и и * Культурно обусловленное 3,0
о к О Когнитивно детерминированное 34,8
Общее количество схожих по форме и содержанию лексем 37,8
Связанное с языковыми факторами 1,9
I <и к О д- Е Культурно обусловленное 9,8
щ ¡г С К о Когнитивно детерминированное 50,5
Общее количество специфичных по форме и/или содержанию лексем 62,2
Всего 100
Таблица 2. Удельный вес схожего и специфичного в славянских (русском и белорусском) фразео-семантических полях 'беспокойство' с разграничением языковых, культурных и когнитивных факторов становления двух признаков.
Разряд и группа Номинативные единицы, %
Схожее Стимулированное языковыми причинами 1,0
Культурно обусловленное 8,7
Когнитивно детерминированное 76,8
Общее количество схожих по форме и содержанию лексем 86,5
Специфичное Связанное с языковыми факторами 1,3
Культурно обусловленное 1,8
Когнитивно детерминированное 10,4
Общее количество специфичных по форме и/или содержанию лексем 13,5
Всего 100
Таблица 3. Удельный вес схожего и специфичного в германских (английском и немецком) фразео-семантических полях 'беспокойство' с разграничением языковых, культурных и когнитивных факторов становления двух признаков.
Разряд и группа Номинативные единицы, %
Стимулированное языковыми 0
причинами
и и * Культурно обусловленное 4,3
о к О Когнитивно детерминированное 37,5
Общее количество схожих по форме и содержанию лексем 41,8
Связанное с языковыми факторами 2,2
I <и К О д Д Культурно обусловленное 11,1
щ ¡г С К Сф Когнитивно детерминированное 44,9
Общее количество специфичных по форме и/или содержанию лексем 58,2
Всего 100
Из таблиц 1 - 3 видно, что во фразеологических подкорпусах, номинирующих беспокойство, русского, белорусского, английского и немецкого языков преобладают различия (62,2%), в фразеологических подкорпусах славянских (русского и белорусского) языков преобладают сходства (86,5%), в германских фразеологических подкорпусах преобладают различия (58,2%). Полученные данные (преобладание сходств в изученных славянских фразеологических подкорпусах, значительная доля сходств фразеологических подкорпусов, объективирующих беспокойство, четырех рассматриваемых языков (36,8%) и отдельно германских (41,8%) подтверждают несостоятельность идеи абсолютной национальной окрашенности фразеологического фонда.
Процент сходств в русской, белорусской, английской и немецкой фразеологии с семантикой 'беспокойство' выше, чем во фразеологии в целом
(исследование Э. М. Солодухо показало, что в русском, болгарском, английском и немецком языках фразеологические сходства составляют 35% от числа наиболее употребительных оборотов [28, с. 267]). Повышенный удельный вес сходств во фразеологическом подкорпусе, номинирующем беспокойство, объясняется наличием в нем значительного количества калек и полукалек, восходящих как к современным, так и к древним языкам: между молотом и наковальней, мгж/памгж молатам i кавадлам, between the hammer and the anvil (калька с нем. zwischen Hammer und Amboß sein (название романа Ф. Шпильгагена) (ИЭФС, с. 385, ОпНпеЭСФ)) 'о сложной ситуации, когда опасность грозит с двух сторон' (ОпНпеФСРЛЯ, СФБМП, с. 62, OnlineFD), [от франц. toucher la côrde sensibile (ИЭС, с. 556)] тронуть/задеть чувствительную/больную/ деликатную струну 'коснуться вопроса, особенно трогающего или болезненно задевающего кого-л.' (ФСРЯ, с. 281), ^абая струнка/струна 'найбольш чуллiвая, уразлiвая рыса, асаблiвасць характару, на яюя лёгка уздзейшчаць' (OnlineV), strike a chord (досл. 'ударить по струне') 'вызывать сильную эмоциональную реакцию на что-либо, быть очень острым' (OnlineFD), in/bei jdm. eine Saite zum Klingen bringen (досл. 'заставить чью-л. струну звучать') 'вызвать у кого-либо чувство, эмоцию' (OnlineRA), кальки с лат. neque vivos neque mortuos ни жив ни мёртв 'о состоянии оцепенения (от страха, испуга и т.п.)' (ОпНпеБТС), м жывы м мёртвы 'страшэнна спалоханы, знямелы' (СФБМ1, с. 425).
Языковой, культурный и когнитивный факторы имеют одинаковую роль при формировании межъязыковых сходств и различий фразеологического фонда, объективирующего беспокойство в русском, белорусском, английском и немецком языках, а также в рассмотренных славянских и германских языках по-отдельности.
Когнитивный фактор играет главную роль в становлении схожего и различного в изученных фразеологических подкорпусах. При сопоставительном изучении четырех языков было выявлено, что когнитивный фактор формирует в два раза больше различий (половина подкорпуса), чем сходств (одна треть
подкорпуса) во фразеологии. Однако внутригрупповой сравнительный анализ славянских и германских языков показал отличительные особенности. Активнее когнитивный фактор формирует сходства во фразеологии русского и белорусского языков: в исследованном материале когнитивно обусловленных сходств в семь с половиной раз больше, чем различий (в германских языках картина сходна с данными, полученными при сопоставлении четырех языков, в английском и немецком языках когнитивно детерминированных фразеологических сходств меньше (в 1,2 раза), чем различий). Больший удельный вес в русской и белорусской фразеологии когнитивно детерминированных сходств по сравнению с когнитивно обусловленными различиями объясняется тесными межъязыковыми контактами, приводящими к переносам фразем в виде калек и полукалек, а также сходством когнитивных моделей осмысления объектов и явлений окружающей действительности, возникшим в результате общей истории, географического соседства народов-носителей русского и белорусского языков.
Культурный фактор является вторым по значимости фактором, обусловливающим фразеологические сходства и различия при сопоставлении всех четырех языков, и по-отдельности славянской и германской групп. Как отмечает М. С. Гутовская, большая по сравнению с лексикой культурная маркированность фразем связана с их раздельнооформленностью, наличием большего количества (в том числе и культурно маркированных) сем в значении фразеологической единицы [12, с. 140].
Языковой фактор оказывается на последнем месте при сопоставлении подкорпусов как всех четырех языков и германских в отдельности (в обоих случаях он обусловливает одну тридцатую часть межъязыковых фразеологических различий), так и славянских (менее одной десятой части как сходств, так и различий). Это объясняется нехарактерностью межъязыковых фразеологических сходств, стимулированных языковыми причинами, нетипичностью фразеологических заимствований в иноязычной языковой
оболочке (во фразеологии межъязыковое перемещение осуществляется преимущественно путем калькирования) [12, с. 140-142].
Выводы. Объективирующие беспокойство фразеологические фонды русского, белорусского, английского и немецкого языков имеют как схожие, так и отличительные черты. Схожая часть словарного состава представлена фраземами, совпадающими по форме и содержанию, межъязыковые различия -фраземами, специфичными в плане материальной (звуковой, графической) оболочки и/или значения. Сходства и различия во фразеологических фондах сопоставляемых языков вызваны языковым, культурным и когнитивным факторами. Во фразео-семантических полях 'беспокойство' русского, белорусского, английского и немецкого языков было выделено шесть (три схожих и три специфичных) групп фразем: (1) фраземы, сходство которых вызвано языковыми причинами, (2) фраземы с культурно обусловленным сходством, (3) фраземы с когнитивно детерминированным сходством, (4) фраземы с этноязыковой специфичностью, (5) этнокультурно специфичные фраземы, (6) этнокогнитивно специфичные фраземы.
Соотношение схожего и специфического в исследуемых фразео-семантических полях составляет 1:1,6 при сопоставлении четырех языков, 1:1,4 при анализе германских (английского и немецкого) языков, 6,4:1 при сравнении славянских (русского и белорусского) языков. Преобладание сходств во фразеологических фондах русского и белорусского языков объясняется сравнительно более близким генетическим родством двух языков, тесным географических соседством народов-носителей и как следствие активным межнациональным контактам.
Когнитивный фактор формирует подавляющее большинство фразеологических сходств и различий. При этом, в славянских языках когнитивно обусловленных фразеологических сходств в семь раз больше, чем различий, что объясняется тесными межъязыковыми контактами, приводящими к переносу фразем в принимающий язык в виде калек и полукалек, а также сходством когнитивных моделей переосмысления объектов и явлений
окружающей действительности в результате общей истории, географического соседства народов-носителей русского и белорусского языков. Культурно обусловленными являются в несколько раз больше (по сравнению с детерминированнными языковыми причинами) сходств и различий. Это объясняется тем что, неоднословность фразем позволяет вместить в оборот больше сем, в том числе и культурно маркированных, а также нехарактерностью фразеологических заимствований в иноязычной языковой оболочке.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. DRW - Duden. Redewendungen. Wörterbuch der deutschen Idiomatik. 4., neu bearbeitete und aktualisierte Auflage: Dudenverlag, Berlin, 2013. 929 S;
2. LID - Longman Idioms Dictionary. - Harlow: Pearson Education Limited, 1998. 398 p;
3. OnlineDW - Duden Onlinewörterbuch [Electronic resource]. URL: https://www.duden.de/woerterbuch (date of access: 01.03.2020);
4. OnlineFD - The Free Dictionary [Electronic resource]. URL: https://www. thefreedictionary.com/dictionary.htm (date of access: 01.03.2020);
5. OnlineRA - Redensarten-Index [Electronic resource]. URL: https://www.redensarten-index.de/suche.php (date of access: 28.12.2022);
6. OnlineV - Verbum Анлайнавы слоушк [Электронный ресурс]. URL: https://verbum.by/ (дата обращения: 28.12.2022);
7. OnlineБТС - Большой толковый словарь русского языка [Электронный ресурс] / гл. ред. С. А. Кузнецов. URL: http://gramota.ru/slovari/info/bts. (дата обращения: 01.03.2020);
8. OnlineCKCB - Серов В.В. Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений: более 4000 статей [Электронный ресурс]. URL: https://dic.academic.ru/contents.nsf/dic_wingwords/ (дата обращения: 28.12.2022);
9. ОпНпеФСРЛЯ - Фёдоров А.И. Фразеологический словарь русского литературного языка [Электронный ресурс]. URL: https://phraseology.academic.ru/ (дата обращения: 28.12.2022);
10. ОпЛпеЭФС - Лепешау 1.Я. Этымалапчны слоушк фразеалапзмау: [каля 1750 фразеалапзмау]. Мшск: Беларуская Энцыклапедыя, 2004. 443, [3] с. [Электронны рэсурс]. Рэжым доступу: https://royallib.eom/read/lepesha_van/etimalagchni_slonk_frazealagzma.html# (дата звароту: 28.12.2022);
11. ИЭФС - Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь: около 6000 фразеологизмов. Изд. 3-е , испр. и доп. М.: Астрель АСТ: Люкс, 2005. - 926 с;
12. СФБМ1 - Слоушк фразеалапзмау беларускай мовы. Том 1. А-Л. сост. Лепешау 1.Я. Мшск: Беларуская Энцыклапедыя iмя П.Броую, 2008. 672 с;
13. СФБМ11993 - Слоушк фразеалапзмау беларускай мовы. Том 1. А-Л. сост. Лепешау 1.Я. Мшск: Беларуская Энцыклапедыя iмя П.Броую, 1993. 590 с;
14. СФБМ11 - Слоушк фразеалапзмау беларускай мовы. Том 2. М-Я. сост. Лепешау 1.Я. Мшск: Беларуская Энцыклапедыя iмя П.Броую, 2008. 704 с;
15. СФБМ111993 - Слоушк фразеалапзмау беларускай мовы. Том 2. М-Я. сост. Лепешау 1.Я. Мшск: Беларуская Энцыклапедыя iмя П.Броую, 1993. 607 с;
16. ТСБМ - Тлумачальны слоушк беларускай лггаратурнай мовы: больш за 65000 слоу, пад рэдакцыяй М.Р. Судшка, М.Н. Крыуко. Выд. 2-е, дапрацаванае i дапоуненае, Мшск: БелЭн, 2002. 784 с;
17. ФСРЯ - Фразеологический словарь русского языка: св. 10 000 фразеологизмов, сост. А.Н. Тихонов (рук. авт. кол.) [и др.]. Изд. 4-е, стереотип. М.: Рус. яз. Медиа, Дрофа, 2008. 334 с;
18. Апресян Ю.Д. Избранные труды: в 2 т. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. Т. 2: Интегральное описание языка и системная лексикография. 767 с;
19. Аристотель. Сочинения: в 4 т. / ред. 3.Н. Микеладзе. М.: Мысль, 1978. Т. 2. 687 с;
20. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: в 2 т. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. Т 1. 391 с;
21. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: в 2 т. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. Т 2. 384 с;
22. Вайсгербер Й.Л. Родной язык и формирование духа. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Едиториал УРСС, 2004. 232 с;
23. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Национально-культурная семантика русских фразеологизмов // Словари и лингвострановедение: сб. ст. / под ред. Е.М. Верещагина. М.: Рус. яз., 1982. С. 89-98;
24. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977. 703 с;
25. Гердер И.Г. Избранные сочинения / сост.: В.М. Жирмунский. М.-Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. 392 с;
26. Гречко В.А. Теория языкознания: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению 520300 и спец. 021700 - "Филология". М.: Высш. шк., 2003. 374, [1] с;
27. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 2000. 400 с;
28. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985. 448 с;
29. Гутовская М.С. Лексико-фразеологическая структура поля метаязыковых обозначений в русском и английском языках. Минск: БГУ, 2019. 399 с;
30. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии
(I) // Вопросы языкознания. 1997. № 6. С. 37-48;
31. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии
(II) // Вопросы языкознания. 1998. № 6. С. 48-57;
32. Жинкин Н.И. Язык, речь, творчество (Избранные труды) / сост., науч ред., прим., биогр. очерк С.И. Гиндин. М.: Лабиринт, 1998. 368 с;
33. Кондильяк Э. деБ. Сочинения: в 3 т. М.: Мысль, 1980-1983. Т. 1. 1980. 334 с;
34. Кондильяк Э. деБ. Сочинения: в 3 т. М.: Мысль, 1980-1983. Т. 3. 1983. 388 с;
35. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов: учеб. пособие. Изд. 3-е, испр. М.: КДУ, 2011. 350 с;
36. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. С. 141-172;
37. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1994. 608 с;
38. Локк Дж. Сочинения: в 3 т. М.: Мысль, 1985. Т. 1. 621 с;
39. Нисский Г. Опровержение Евномия. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Nisskij/oproverzhenie-evnomij a/12 (дата обращения: 28.12.2022);
40. Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка: внутренняя организация, категориальный аппарат и приемы описания [1984]. Изд. 2-е. М.: URSS: Либроком, 2011. 171 с;
41. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. С. 8-69;
42. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. 614 с;
43. Садоуская А.Л. Фразеалапзмы з кампанентам-арштошмам у беларускай мове: этналшгвютычны аспект. Мшск: БДУ, 2011. 271 с;
44. Симеон Новый Богослов. Слово 61. URL: https://azbyka.rU/otechnik/Simeon_Novyj_Bogoslov/slovo/61 (дата обращения: 28.12.2022);
45. Солодухо Э.М. Теория фразеологического сближения: на материале языков славянской, германской и романской групп [1989]. Изд. 2-е, доп. М.: ЛКИ, 2008. 304 с;
46. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты. М.: Языки рус. культуры, 1996. 285 с;
47. Уорф Б. Л., Мюллер М., Сепир Э., Витгейнштейн Л. и др. Наука и языкознание // Языки как образ мира: антология. М.-СПб: Terra Fantastica, 2003. С. 202-219;
48. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в лингвистике. М., 1960. Вып. 1. C. 135-168;
49. Уфимцева А.А. Роль лексики в познавании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. С. 108-140;
50. Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике / отв. ред. М. И. Матусевич, Ленингр. гос. ун-т им. А.А. Жданова. Л.: Изд-во Ленигр. ун-та, 1958. Т. 1. 180, [2] с;
51. Яковлева Е.С. Фрагмент русской языковой картины мира времени // Вопросы Языкознания. 1994. № 5. С. 73-89;
52. Du Marsais С. Logique et principes de grammaire. Paris, 1769. 700 р.
Kornakova V.I.
PhD in Philology Belarusian State University (Minsk, Belarus)
LINGUISTIC, CULTURAL AND COGNITIVE FACTORS OF CROSS-LANGUAGE PHRASEOLOGICAL SIMILARITIES AND DIFFERENCES
Abstract: in the article, the proportion of cross-language similarities (intergroup vs intragroup parallels) and cross-language differences is revealed in the phraseo-semantic fields 'anxiety' of two Slavic and two Germanic languages. It is noted that in the nomination of anxiety by the means of Russian, Belarusian, English and German phrasemes, differences predominate, in the phraseology of Slavic (Russian and Belarusian) languages, similarities dominate, in the phraseology of Germanic (English and German) languages differences predominate. The decisive role of the cognitive factor in the formation of phraseological similarities and differences is discovered.
Keywords: phraseme, phraseo-semantic field, cross-language similarity, cross-language difference, Slavic languages, Germanic languages.
