CC BY
79
УДК 81
Вестник СПбГУ. Сер. 9, 2010, вып. 1
А. К. Филиппова
ЯЗЫКОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ ПЕРСОНАЖА В РАДИОПЬЕСЕ ФРИДРИХА ДЮРРЕНМАТТА «DIE PANNE» И ОДНОИМЕННОМ РАССКАЗЕ
К проблемам, возникающим при изучении драматических произведений, принадлежит вопрос об отличии драмы от эпического (повествовательного) рода литературы. Главное отличие драмы от повествования состоит в том, что в повествовании сюжет рассказывается автором, в то время как в драме сюжет инсценируется, его развитие следует из разговора и действий персонажей [1. C. 393].
Исходная и специфическая черта драмы — безусловное преобладание в произведении словесных действий героев, которые составляют непрерывную сплошную линию. Высказывания действующих лиц осуществляются в ситуации, представляющей собой предмет непосредственного изображения. Ведение речи в драматическом произведении тождественно совершаемому действию. Монологи и диалоги протекают в том же самом времени, что и изображаемые события. Ф. Шиллер отмечал, что эпопея, роман или простой рассказ уже самой своей формой отодвигают событие вдаль, так как между читателем и действующими лицами они выдвигают рассказчика. Таким образом, все повествовательные формы переносят настоящее в прошедшее, а все драматические делают прошедшее настоящим [2. C. 7-8].
Характеристики персонажей в рассказе и драме даются по-разному. Автор эпического произведения может сообщить биографию своего героя, дать его общую характеристику или отметить отдельные черты его психологии в попутных авторских замечаниях по поводу действий героя. Такими способами осуществляется прямая характеристика. С другой стороны, возможна косвенная характеристика: героя могут характеризовать другие действующие лица. Они могут рассказать те или иные факты из его биографии, выразить суждение о его характере, в попутных замечаниях дать оценку его поведения. Наконец, герой может охарактеризовать себя, дать себе автохарактеристику. Его поступки, о которых рассказывается в романе, также служат отраженной характеристикой его личности.
В драматическом произведении автор ничего не говорит прямо от себя о герое. Герой может быть характеризован только своими собственными словами, высказываниями о нем других людей или, наконец, своими поступками.
Обстановка действия в двух разных родах литературы также представляется по-разному. В эпическом произведении описание обстановки может осуществляться как автором, так и героями. Автор также может изобразить отдельные детали или попутно, в замечаниях, показать фон действия. В драме обстановку можно показать как декорацию, но автор ничего не может рассказать о ней, кроме как в сценических ремарках. Едва ли не единственная возможность представления фона действия в драме — какие-либо замечания героев по поводу обстановки [1. C. 393-394].
Данная статья построена на сопоставлении драматической и повествовательной формы произведения «Die Panne». Цель проводимого исследования — изучить особен© А. К. Филиппова, 2010
ности представления определенного содержания, в данном случае, эмоционального состояния персонажа, в тексте, рассчитанном на устное восприятие. С этой целью для анализа используется особый вид драматического произведения — радиопьеса.
Радиопьеса как специфический вид драматического произведения специально написана для постановки в радиостудии и рассчитана прежде всего на слуховое восприятие. Главная ее особенность — представление событий через призму устной речи без видеоряда. Осмысление описываемых в радиопьесах жизненных явлений и поступков людей обусловлено готовностью слушателей перевести словесно-звуковой ряд в «зримые картины», рожденные их фантазией. Своеобразные опорные точки, по которым движется в этом случае воображение человека, — знакомые ему жизненные реалии. Поэтому для радиопьес особенно важны конкретность и точность в отборе исходного материала, точность интонации, объемность и четкость звукошумовых явлений. Все вместе это делает убедительным идею спектакля и особенности его художественной аргументации. Радиопьеса оперирует образами, создаваемыми звучащей речью. Они способны в зависимости от индивидуального восприятия воссоздавать зрительную конкретность явления или оставаться на уровне полусознательных ощущений, но всегда стимулируют эмоции слушателя [3. С. 470-471]. Таким образом, радиопьесы должны нести в себе необходимые черты устного текста, в противном случае они просто не будут восприниматься слушателями или это восприятие будет значительно затруднено [4. С. 241].
Сюжет произведения Die Panne состоит в том, что преуспевающий коммивояжер Альфредо Трапс по пути в свой город терпит аварию, в результате которой его автомобиль получает повреждение. Трапс вынужден ночевать в близлежащем городке, где он останавливается у гостеприимного старика, судьи на пенсии. В этот вечер к старику приходят его друзья: бывший прокурор, бывший адвокат и бывший палач. Трапсу предлагают принять участие в игре в суд, в которой старики будут исполнять роли согласно своим бывшим профессиям, а Трапсу отведена роль обвиняемого. В ходе игры, узнав о смерти начальника Трапса от инфаркта, старики последовательно доказывают, что обвиняемый намеренно совершил это убийство с целью получить пост начальника, и в конце концов убеждают в этом самого Трапса.
Настоящее исследование основывается на изучении эмоционального состояния главного героя произведения. В соответствии с целью исследования представляется целесообразным проанализировать два эпизода произведения:
1) разговор Трапса и Адвоката, в котором последний предупреждает его об опасности;
2) обвинительное слово Прокурора в конце процесса.
В этих двух эпизодах наиболее четко прослеживается изменение эмоционального настроения персонажа по мере развития эпизода.
Способы представления эмоций в художественном тексте могут быть различными.
В. И. Шаховский различает языковые способы называния, т. е., обозначения эмоций, способы описания эмоций и способы выражения эмоций. По В. И. Шаховскому, способы обозначения эмоций — это наименования эмоций в языке. Описание — это чаще всего описание эмоциональных кинем (например, лица говорящего, в частности губ или глаз). Под выражением эмоций автор понимает их представление в речи, сопровождаемое внутренним и внешним переживанием, т. е. включение их в непосредственную коммуникацию, их языковое проявление [5. С. 91-98].
И. С. Баженова в зависимости от того, есть ли в номинации эмоциональности прямое указание на ту или иную эмоцию, испытываемую персонажем, различает эксплицитное и имплицитное описание эмоциональности в художественном тексте. По
И. С. Баженовой, эксплицитно описывают эмоциональность лексические и фразеологические единицы, непосредственно обозначающие эмоцию, а также словосочетания, в состав которых входит прямое указание на ту или иную эмоцию; имплицитно эмоциональность передается посредством лексических и фразеологических единиц, в состав которых входит косвенное указание на эмоцию, испытываемую субъектом, и интерпретация эмоционального состояния в таком случае опирается на фоновые знания читателя и на контекст художественного произведения [6. С. 1-2]
Разговор Трапса и Адвоката
Диалог Трапса и Адвоката позволяет проанализировать два вида эмоционального состояния персонажа: безмятежное, беззаботное состояние и надвигающаяся тревога, страх.
Безмятежное, беззаботное состояние.
В радиопьесе беззаботное состояние Трапса не может быть выражено автором. Указания на расслабленность, безмятежность главного героя актуализируются в репликах самого персонажа и имплицитно в авторских ремарках (например, lachend). В репликах персонажа данная характеристика осуществляется с помощью следующих средств.
1. Характеристики главным героем происходящего и собственного восприятия происходящего, об эмоциональном содержании которой сигнализируют лексические средства оценки.
(1) TRAPS Mein Gott, war dies ein Jux da drin. [I. С.26]
(2) TRAPS <... > Ein gar zu komisches Gesellschaftsspiel eben. [I. С. 26]
(3) TRAPS lachend Galgen! Sie machen aber Witze. [I. С.2]
(4) TRAPS <... > Habe ich gelacht. <... > In der nachsten Sitzung der Schlaraffia muss dies unbedingt auch eingefuhrt werden. [I. С. 26]
Характеристика персонажем происходящего (т. е. самой игры в суд в примерах (1) и (2)) и слов собеседника — Адвоката — в примере (3) выражается существительными и прилагательными ( Jux, komisch) и устойчивым выражением ( Witze machen). Рассказ о собственном восприятии игры в примере (4) осуществляется посредством глагола lachen, косвенно указывающим на состояние беззаботности персонажа, а также семантики последующего предложения — желания провести такую же игру в своем клубе.
2. Экспрессивных высказываний, содержащих положительную оценку. Экспрессивность может осуществляться посредством инверсии в предложении (примеры (1), (4)) — постановке глагола на первом месте (war dies ein Jux da drin; habe ich gelacht), а также с помощью экспрессивных междометий (Mein Gott — пример (1)).
В рассказе о беззаботном состоянии Трапса сообщает автор. При этом эмоциональное состояние безмятежности и беззаботности также описывается косвенным указанием на эмоциональное состояние персонажа, т. е., по И. С. Баженовой, имплицитно.
(5) Traps lachte. [II. С.292]
Состояние персонажа подчеркивается повторяющимся в данном эпизоде глаголом lachen.
В рассказе так же, как и в радиопьесе, сообщается отношение персонажа к предпринятой игре, однако это отношение передается посредством косвенной речи:
(6) Das sei ein gar zu komisches Gesellschaftsspiel, stellte er fest, in der nachsten Sitzung der Schlaraffia musse dies unbedingt auch eingefuhrt werden [II. С.292].
Здесь так же, как и в радиопьесе, отношение персонажа выражается с помощью лексических средств (прилагательного komisch), а также семантики второй части предложения.
Состояние надвигающейся тревоги, страха.
Аристотель определяет страх как «некоторого рода огорчение или смятение, возникающее вследствие воображения грядущего зла, пагубного или тягостного: люди ведь боятся не всех зол, но лишь тех, которые могут причинить сильные страдания или вред, и притом в тех случаях, когда они кажутся не отдаленными, но близкими и, следовательно, неизбежными, ведь бед очень отдаленных не боятся» [7. С. 69]. В радиопьесе наблюдается большое разнообразие способов выражения эмоционального состояния тревоги и страха. Среди них можно выделить.
1. Авторские ремарки, играющие главную роль сигналов настроения Трапса:
(7) TRAPS mUhsam Ich weiB nicht. Er bricht plotzlich in ein Gelachter aus.
Furchtete mich plotzlich. Aber das ist ja Unsinn. Der Abend ware ohne Henker weniger lustig und ergatzlich, und ich freue mich schon, das Abenteuer bald in der Schlaraffia zum besten geben zu konnen, wohin man den Henker sicher einmal kom-men lassen wird, gegen ein kleines Honorar und Spesen — horen Sie? VERTEIDIGER Was ist denn jetzt wieder los?
TRAPS angstlich Das war doch ein Schrei! [I. С.27]
С помощью ремарок erschrocken, mUhsam, angstlich, er bricht plotzlich in ein Gelachter aus автор передает тревожное эмоциональное состояние персонажа. При этом такие ремарки, как erschrocken, angstlich описывают состояние персонажа эксплицитно, в то время как ремарки muhsam, er bricht plotzlich in ein Gelachter aus указывают на него имплицитно.
2. Диалоги, в которых персонаж прямо описывает свое состояние. В данном случае эксплицитное лексическое описание своего состояния персонажем осуществляется посредством повторяющегося глагола fUrchten. Данный способ иллюстрируют примеры
(7) и (8).
(8) TRAPS <... > Habe mich wieder gefurchtet. Das ist ein zu komisches Haus [I. С. 28].
3. Диалоги, в которых в реплике самого персонажа содержатся указания на его эмоциональное состояние. Среди подобных средств актуализации содержания можно выделить следующие:
1) Предложения, содержащие повтор реплики собеседника. Повтор может заключаться в вопросительном (пример (9)) или повествовательном предложении (пример (10)).
(9) TRAPS Da sollten Sie eigentlich auch einen Henker haben.
VERTEIDIGER Haben wir, haben wir: Herrn Pilet.
TRAPS erschrocken Pilet? Der immer «fein» sagt? [I. С.27]
В примере (9) осуществляется двойной переспрос: первый вопрос, заданный Трап-сом, представляет собой повтор части реплики собеседника (Pilet?), второй — вопрос с целью дополнительного уточнения (Der immer «fein» sagt?).
(10) VERTEIDIGER Wir haben ihn deshalb vor fUnf Jahren zu lebenslaanglichem Zuchthaus verurteilt. <... >
TRAPS Vor fUnf Jahren. Und er ist noch hier? [I. С.28]
В примере (10) посредством повтора части реплики собеседника (vor funf Jahren) показывается страх персонажа при осмыслении информации, заключенной в данной части реплики — величины срока пребывания Тобиаса в доме.
2) Паузы в речи персонажа, прерывистая речь:
(11) VERTEIDIGER Er (Tobias) hat seine Gattin vergiftet.
TRAPS Seine — Gattin? [I. С.28]
В примере (11) графически (с помощью тире) указана пауза, которая является показателем взволнованного и тревожного состояния персонажа.
В рассказе указания на тревогу или страх, испытываемые персонажем, носят имплицитный характер и осуществляются с помощью следующих средств.
1. Имплицитной лексической характеристики посредством слов автора.
(12) Traps schluckte einige Male [II. С. 294];
(13) Traps zitterte. Kalter SchweiB lag auf seiner Stirne [II. С.294].
В примерах (12) и (13) осуществляется имплицитное указание на состояние персонажа с помощью косвенного описания по внешним признакам (глаголов schlucken, zittern, а также выражения kalter Schweifi lag auf seiner Stirne).
2. Языковой характеристики состояния персонажа его собеседником.
(14) Der Verteidiger stutzte: «Aber was haben Sie denn auf einmal, guter Traps? Spure, dass Sie zittern. Ist Ihnen nicht wohl?» [II. С. 294]
Характеристика, данная собеседником, осуществляется с помощью общего вопроса (прямой вопрос о состоянии) и частного вопроса (предположения), а также лексических средств — глагола zittern и наречия с отрицанием nicht wohl.
3. Внутреннего монолога персонажа — размышления главного героя о Пиле.
(15) Er sah den Kahlkapfigen vor sich, der doch eigentlich ziemlich stumpfsinnig mit-getafelt hatte, es war eine Zumutung, mit so einem zu essen [II. С. 294].
Ужас персонажа перед открывшейся ему информацией о Пиле — Адвокат только что сообщил Трапсу, что Пиле раньше был палачом — подчеркивается оценочным выражением es war eine Zumutung, а также определением, данным Трапсом Пиле so einem, осуществленным с помощью местоимения.
Обвинительное слово Прокурора в конце процесса
Анализ эпизода, в котором Прокурор произносит свою обвинительную речь, позволяет выделить три основных эмоциональных состояния Трапса, воспринимающего монолог Прокурора — удивление, протест и тревогу, отчаяние, страх.
Состояние удивления.
Эмоциональное состояние удивления персонажа в радиопьесе так же, как и его состояние беззаботности, может передаваться с помощью авторских ремарок, а также в диалоге в реплике самого персонажа. В реплике персонажа данное содержание может быть выражено с помощью следующих средств:
1) Уточняющего вопроса, повтора части реплики собеседника:
(16) STAATSANWALT Doch dann kam er auf die Idee, noch einen anderen Weg einzuschlagen.
TRAPS Einen anderen Weg? [I. С.39]
(17) STAATSANWALT Herr Gygax ist systematisch ermordet worden.
TRAPS Systematisch? [I. С. 41-42]
В примерах (16) и (17) уточняющий вопрос осуществляется посредством повтора персонажем наиболее удивившей его части высказывания.
2) Восклицательного предложения.
(18) TRAPS Das ist ja verhext, wie du das alles weifit, Kurtchen! [I. С.40]
В примере (18) удивление персонажа выражается посредством восклицательности предложения, а также лексически — с помощью использования прилагательного ver-hext.
В ремарках автор может давать как эксплицитное, так и имплицитное указание на состояние персонажа:
(19) TRAPS langsam, staunend Und so zog ich die Schlinge zu? [I. С.41]
Эмоцию удивления персонажа автор в данном примере прямо обозначает введением такой ремарки, как staunend, а также указывает на нее косвенным образом, характеризуя манеру речи персонажа в момент удивления (langsam).
В рассказе же удивление Трапса выражается эксплицитно с помощью лексических средств — к примеру, глагола staunen, вводимого автором:
(20) Traps staunte. «Wie du das alles weifit, Kurtchen! Das ist ja wie verhext!» [II.
С.312]
Состояние протеста.
В радиопьесе эмоциональное состояние протеста персонажа вводится в диалоге, в реплике самого персонажа, посредством двух способов: усиления высказывания персонажа или уверения в истинности сказанного. Средства усиления высказывания располагаются внутри самого высказывания. Среди них можно выделить:
1) Усилительные частицы:
(21) TRAPS leise Aber ich bin doch daran nicht schuld! [I. С.41]
(22) TRAPS Das wusste ich doch nicht [I. С.42].
(23) TRAPS Nein, ich habe ja schon gesagt, dass ich mich nicht davor fiirchte [I. С. 45].
С помощью усилительных частиц doch, ja в примерах (21), (22), (23) достигается усиление смысла, дополнительная эмоциональная окраска высказывания, которым Трапс стремится повлиять на своего собеседника.
2) Наречия со значением усиления:
(24) TRAPS <... > Aber Herrn Gygax wollte ich nicht taten, wirklich nicht. [I. С. 44]
В данном примере для усиления убедительности высказывания используется наречие wirklich.
Средства уверения в истинности сказанного располагаются за пределами какого-либо высказывания. К данным средствам относятся:
1) Семантический повтор
(25) TRAPS <... > Aber Herrn Gygax wollte ich nicht taten, wirklich nicht. Ich dachte nicht im Traum daran [I. С.44].
В рассмотренном выше примере (24) эффект уверения в истинности сказанного достигается посредством градации, которая достигается путем повтора информации,
заключенной в исходном высказывании (Aber Herrn Gygax wollte ich nicht toten), с помощью различных языковых средств. Информация, которую стремится донести персонаж до своего собеседника (wollte nicht toten) повторяется путем повтора частицы с наречием (wirklich nicht), а также последующего выражения dachte nicht im Traum damn.
2) Гипербола
Данный способ иллюстрирует тот же пример (25). В данном примере лексический повтор сочетается с семантическими отношениями гиперболизации: эффект усиления предыдущего высказывания Трапса также достигается с помощью употребления гиперболического выражения dachte nicht im Traum.
3) Лексические средства
(26) TRAPS Ich rede die Wahrheit, ich schwore es [I. С.44].
В примере (26), так же как и в описанном выше примере (24), имеет место градация, но при этом эффект протеста достигается также посредством использования специальных лексических средств, направленных на убеждение собеседника в истинности своего высказывания — существительного Wahrheit и глагола schworen.
В рассказе состояние протеста персонажа обозначается автором эксплицитно, например, с помощью введения глагола protestieren.
Состояние тревоги, отчаяния, страха.
Средства выражения тревоги, отчаяния и страха персонажа в данном эпизоде радиопьесы, как и в рассмотренном выше эпизоде, многочисленны. Данное эмоциональное состояние может быть выражено как с помощью авторских ремарок, так и в реплике самого персонажа. Автор может характеризовать состояние персонажа эксплицитно, посредством таких ремарок, как verzweifelt. Среди языковых средств выражения эмоционального состояния тревоги, отчаяния и страха в реплике персонажа можно выделить следующие:
1) Экспрессивные междометия:
(27) TRAPS Mein Gott, was soll ich denn getan haben? [I. С.41]
Показателем состояния отчаяния, в котором находится персонаж, в данном примере является экспрессивное междометие mein Gott.
2) Повтор слова внутри собственного высказывания — имитацию заикания:
(28) TRAPS Ich — ich habe doch Kinder, Herr Staatsanwalt, ich kann doch meine Ehre nicht zerstaren, das miissen Sie begreifen [I. С.43]
В данном примере имитация заикания от страха осуществляется посредством повторения местоимения ich.
3) Характер обращения к собеседнику
В начала речи Прокурора подвыпивший и веселый Трапс обращается к нему по-дружески — Kurt, Kurtchen. В дальнейшем по мере хода обвинительной речи испуганный обвиняемый переходит на официальное Herr Staatsanwalt.
4) Апелляцию к защитнику
(29) STAATSANWALT Verstehe. Casanova in Flammen. Doch warum besuchen Sie jetzt Ihre Geliebte nicht mehr?
TRAPS verzweifelt Herr Verteidiger! [I. С. 43-44]
В данном примере вместо ответа на вопрос основного собеседника — Прокурора — осуществляется апелляция к защитнику (Herr Verteidiger!).
5) Лексические средства:
(30) TRAPS Mein Gott, warum qualen Sie mich denn? [I. С.45]
В данном примере характеристика своего состояния осуществляется самим персонажем посредством глагола qualen. Обращение к собеседнику (Прокурору) в данном примере также осуществляется в форме риторического вопроса, который здесь также является средством выражения эмоционального состояния отчаяния.
В рассказе вследствие некоторых расхождений в сюжете между двумя жанрами произведения состояние страха и отчаяния персонажа в рассматриваемом эпизоде представлено незначительно.
Выводы
1. В ходе проведенного исследовании рассмотрены два эпизода радиопьесы и соответствующие эпизоды рассказа Die Panne. В первом рассмотренном эпизоде выделены эмоциональные состояния беззаботности и страха персонажа. Второй эпизод дает возможность проанализировать состояния удивления, протеста и страха персонажа.
2. В радиопьесе наблюдается большее разнообразие средств выражения эмоционального состояния, чем в рассказе.
3. В радиопьесе из способов представления эмоционального состояния персонажа преобладает его выражение с помощью различных языковых средств. Данный способ характерен для всех четырех рассмотренных эмоциональных состояний. Беззаботное состояние персонажа также может быть описано имплицитно, состояния удивления и страха актуализируются посредством их эксплицитного обозначения и имплицитного описания.
4. В рассказе эмоциональное состояние персонажа может быть представлено с помощью различных способов, самым распространенным из которых является эксплицитное обозначение состояния персонажа.
Литература
1. Жирмунский В. М. Введение в литературоведение. М., 2004.
2. Хализев В. Е. Драматическое произведение и некоторые проблемы его изучения // Анализ драматического произведения: Межвуз. сборник научных трудов. Л.: ЛГУ, 1988. C. 6-27.
3. Радиожурналистика: Учебник / Под ред. А. А. Шереля. М., 2000.
4. Филиппов К. А. Устная речь в онтогенезе и в различных условиях коммуникации: Дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1993.
5. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. М., 2007.
6. Баженова И. С. Способы обозначения эмоций и их роль в структуре художественного текста. АКД. М., 1990.
7. Аристотель. Риторика. Поэтика. М., 2000.
Источники
Friedrich Durrenmatt. Die Panne. Zurich, 1985.
Friedrich Durrenmatt. Gesammelte Werke in sieben Banden. Band 5. Erzahlungen. Zurich, 1996.
Статья поступила в редакцию 18 декабря 2009 г.
УДК 81
Вестник СПбГУ. Сер. 9, 2010, вып. 1
Чен Чиао Вен
ВАРИАНТНОСТЬ ЛЕКСИКО-СТИЛИСТИЧЕСКИХ ПОМЕТ ДЛЯ СЛОВ, ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЛИЦО ЖЕНСКОГО ПОЛА,
В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Современный русский язык является одним из богатейших языков мира. Его сложная, разветвленная лексическая система позволяет найти множество выразительных возможностей, которые отражают в слове десятки тончайших лексико-стилистических нюансов и обслуживают различные функциональные потребности носителя языка [1]. Это позволяет также избежать ненужной тавтологии и использовать богатейшие синонимические возможности языка. Такие особенности русского языка составляют его несомненное достоинство и одновременно порождают множество трудностей лингводидактического и прикладного характера: все это стилистическое разнообразие одного и того же лексикона просто необходимо учитывать, например, в практике преподавания русского языка как иностранного или при переводе (прежде всего художественных произведений) с русского на другие языки.
Настоящее исследование посвящено вариантности лексико-стилистических помет для слов, обозначающих лицо женского пола, в современном русском языке. Этот лексический пласт необыкновенно обширен и богат, он насчитывает более десятка разновидностей слов, таких как:
1) наименования с учетом социального статуса (кроме семейного) (дворянка, босячка, барыня);
2) наименования с учетом особенностей характера и поведения (фифа, обольстительница, негодница, нелюдимка);
3) наименования с учетом внешности (красавица, пигалица, матрона, пышка);
4) наименования с учетом межличностных отношений (любовница, краля, пассия);
5) наименования с учетом профессии или рода деятельности (знахарка, ворожея, наставница, актриса);
6) наименования родственников (термины родства) (внучка, дочь, невестка);
7) жаргонные наименования (чувиха, герла, тёлка);
8) наименования, принятые не в России, в том числе употребляемые только с именем собственным (сеньора, сеньорита, мадам, мисс, фрау);
9) наименования-обращения (милочка, дорогуша, зайка, котик, лапушка, сударыня, гражданка, товарищ);
10) ругательные наименования (дура, идиотка); и некоторые др.
Для полного описания этой лексики будут тесны любые рамки — статьи и даже диссертации. Поэтому объектом внимания в настоящем исследовании являются не все наименования лиц женского пола, а лишь три их группы с наиболее общим значением:
1) общие наименования (женщина, баба, тётя);
2) возрастные наименования (младенец, девочка, девушка, бабушка);
3) наименования с учетом семейного статуса — замужняя/незамужняя (женщина — девушка, девка).
© Чен Чиао Вен, 2010
Но и эти три группы слов оказались, как показало самое первое (лексикографическое) знакомство с ними, весьма пестрыми в лексико-стилистическом отношении [2]. Так, 66 соответствующих слов, извлеченных методом сплошной выборки из компьютерных версий двух словарей [3, 4] (далее — СО и МАС), имеют в русском языке 89 различных значений1. Они описываются в словарях с помощью 18 различных лексикостилистических помет, которые можно сгруппировать следующим образом:
1) пометы, дающие общую лексико-стилистическую характеристику (стилистический статус) слова (далее — стилистические пометы):
• высок, (высокое) или книж. (книжное);
• разг. (разговорное);
• прост. (просторечное)2;
2) пометы, передающие оценочную семантику слова (далее— оценочные пометы):
• ирон. (ироническое);
• ласк. (ласкательное);
• пренебр. (пренебрежйтельное);
• снисход. (снисходйтельно);
• уменьш. (уменьшительное);
• уменьш.-ласк. (уменьшительно-ласкательное);
• унич. (уничижйтельное);
• шутл. (шутливое);
3) помета, оценивающая степень активности слова в современном языке3:
• устар. (устарелое);
4) другие пометы:
• в детской речи;
• в отдельных выражениях и в народной словесности;
• народно-поэт. (народно-поэтическое);
• обл. (областное);
• трад.-поэт. (традиционно-поэтическое).
Для сравнения можно отметить, что, например, в китайском языке находятся соответствия только для 64 слов из рассматриваемого списка (97% от общего количества;
1 Например, слово баба в СО имеет три интересующих нас значения: 1) ‘замужняя крестьянка, а также вообще женщина из простонародья’; 2) ‘вообще о женщине’; 3) ‘то же, что бабушка, старая женщина, старуха’ (‘вообще о старой женщине’). В МАСе представлено только одно из них— ‘вообще о женщине’. Подробную характеристику материала по данным СО см. в [2].
2 Отсутствие одной из таких помет расценивалось как отнесение слова к нейтральному стилистическому пласту; при этом слово может иметь другие, например, оценочные лексикографические пометы.
3 В том виде, как это представлено в рассматриваемых словарях. Известно, что лексикографическое описание того или иного слова всегда несколько отстает от его реального функционирования в языке. В основе любой кодификации лежит принцип адекватности современной норме (орфоэпической, лексической, грамматической и под.): «Автор словаря или справочника, монографии или даже статьи, в которых предписывается употреблять тот или иной вариант, берет на себя определенную ответственность, так как в большей части случаев эти варианты отличаются друг от друга по степени их соответствия тенденциям развития языковой системы, существующим объективно» [5. С. 111]. Однако на практике принцип адекватности норме постоянно нарушается, кодификация сплошь и рядом отстает от нормы, отражая скорее вчерашний, чем сегодняшний день нашего языка (см., напр., [6]). Ср. также: «... кодифицированная норма отражает конкретный синхронный срез системы и на какой-то срок (до выхода следующего справочного издания) остается статичной, а потому превращается во все более традиционную. Антиномия постоянного движения объективной нормы и периодической стабильности кодифицированной лежит в основе принципиальной невозможности их полного соответствия» [7. С. 69]. Поэтому здесь, говоря о современном русском языке, мы всегда имеем в виду только тот его временной срез, который зафиксирован используемыми в работе словарями.
отсутствуют лексемы бабуленька и бабулечка) [8], число зафиксированных словарем значений для них — только 75 (84,3% от общего их количества в русском языке), список лексико-стилистических помет также слегка отличается от предлагаемого русскими словарями.
Использование наименований лиц женского пола в практике перевода или преподавания в иностранной (в нашем случае — китайской) аудитории еще более осложняется, если учесть факт нестабильности некоторых помет для тех или иных русских слов из рассматриваемых групп, факт наличия стилистических вариантов, которые легко выявляются при сравнении словников двух использованных в настоящей работе словарей (СО и МАС). Так, слово девчурка в значении ‘то же, что девочка (ребенок женского пола)’ в СО (1992 г. издания) стилистических помет не имеет (т.е. характеризуется как нейтральное4), а в МАСе (1999 г.) имеет помету разг. (приобрело стилистическую окраску5); а слово ребятушки, отмеченное в СО как прост.6, в МАСе характеризуется как нейтральное (утратило стилистическую окраску7).
В свете всего вышесказанного цель настоящего исследования — выявление на материале слов — наименований лиц женского пола — в русском языке — таких, которые за период менее чем в 10 лет (с 1992 по 1999 гг.) каким-либо образом изменили свой стилистический статус или оценочную стилистическую характеристику.
Для описания материала в рассматриваемом отношении необходимо ввести еще несколько понятий. Будем различать лексему как «организованную совокупность звуковых явлений, образующих звуковую оболочку слова», а также как «совокупность морфем» [9, 10, 11, 12, 13, 14, 15] и семантему (семему) как «совокупность значений слова» [9] . Таким образом, материалом настоящего исследования стали 66 лексем (словарных единиц) и 89 семантем (отдельных значений этих единиц, каждое из которых может иметь самостоятельную лексико-стилистическую окраску, выраженную в словарных пометах).
42 семантемы из нашего списка (47,2% от общего их количества) в СО и МАСе не совпадают, поэтому сравнивать динамику их стилистических изменений не представляется возможным. Например, семантемы ‘замужняя крестьянка, а также вообще женщина из простонародья’ и ‘то же, что бабушка (вообще о старой женщине)’, для лексемы баба есть только в СО; семантема ‘молодая девушка вообще’ для лексемы барышня — только в МАСе; и т. д. При таком сравнении учитывались тончайшие семантические оттенки. Так, семантемы ‘молодая замужняя женщина’ и ‘то же, что молодица (молодая замужняя женщина, чаще крестьянка)’, для лексемы молодуха признавались разными, и их пометы в работе не сравнивались.
Из оставшихся 47 семантем 30 (63,8%) не меняли своего стилистического статуса или оценочной семантики в указанный период времени: например, баба — в значении ‘вообще о женщине’, детка, деточка, ребятёнок, старушонка и др. Разного рода изменения затронули только 17 семантем из нашего списка (36,2%). Дадим полную картину этих лексико-стилистических изменений. Анализ материала показал, что они могут происходить в различных направлениях.
1. Изменение собственно стилистического статуса слова:
а) повышение статуса (движение «вверх»):
4 При этом присутствует оценочная помета ласк.
5 При этом присутствует оценочная помета уменьш.
6 При этом присутствует оценочная помета уменьш.
7 При этом слово характеризуется в данном словаре как ласк. и уменьш.-ласк.
• прост. ^ прост., разг. — тётя (1 семантема; частичное движение «вверх»: просторечное значение слова также сохраняется),
• разг. ^ нейтр.8 — старая дева, ребята,9, ваша (наша, их) сестра (3 семантемы),
• прост. ^ нейтр.— ребятушки (1 семантема; движение «вверх» сразу на две ступени);
б) понижение статуса (движение «вниз»):
• высок, или книж.н. ^ нейтр. — жена в значении ‘то же, что женщина (лицо, противоположное мужчине по полу, та, которая рожает детей и кормит их грудью)’ (1 семантема),
• нейтр. ^ разг. — девчурка, девчушка, малышка, малюточка, ребятишки, ребятки (6 семантем),
• нейтр. ^ прост. — бабка, дитятко, ребятёнок (3 семантемы; движение «вниз» сразу на две ступени),
• разг. ^ прост.— малышня, ребятня (2 семантемы).
Подобные изменения свойственны и многим другим словам в русском языке, что не раз отмечалось в лингвистической литературе [16, 17].
2. Изменение оценочной семантики слова:
а) появление такой семантики одновременно с повышением его стилистического статуса:
• прост., ласк. ^ нейтр., ласк., уменьш.-ласк.— ребятушки (1 семантема),
б) появление оценочной семантики без изменения стилистического статуса слова:
• прост. ^ прост., пренебр. — бабьё в значении собир. ‘бабы. То же, что баба (вообще о женщине)’ (1 семантема),
в) утрата оценочной семантики слова одновременно с повышением его стилистического статуса:
• разг., снисход. ^ нейтр — ваша (наша, их) сестра (1 семантема),
г) утрата оценочной семантики слова без изменения его стилистического статуса:
• прост., пренебр., шутл. ^ прост., пренебр. — баба в значении ‘вообще о женщине’ (1 семантема),
• прост., ласк., шутл., в детской речи ^ прост., ласк., в детской речи —
тётенька (1 семантема);
д) утрата оценочной семантики слова одновременно с понижением его стилистического статуса:
• нейтр., ласк. ^ разг.— малышка (1 семантема),
• нейтр., уменьш.-ласк. ^ разг. — ребятишки, ребятки (2 семантемы),
е) изменение оценочной семантики слова одновременно с понижением его стилистического статуса:
• нейтр., ласк. ^ разг., уменьш.-ласк. — малюточка (1 семантема),
• нейтр., уменьш. ^ разг., ласк, — девчурка, девчушка (2 семантемы),
ж) изменение оценочной семантики слова без повышения или понижения его стилистического статуса:
8 Помета нейтр. в словарях отсутствует, она введена в настоящей работе для удобства и используется в тех случаях, когда словарная статья не указывает на общую стилистическую характеристику слова: нейтр. = не высок., не книжн., не разг., не прост. Оценочные и проч. пометы при этом тоже могут присутствовать, вплоть до пометы обл.
9 Имена существительные в форме мн. ч. (детишки, ребята, ребятишки, ребятушки и некоторые др.), в значении которых присутствует указание и на мальчиков, и на девочек, были изначально включены в материал исследования. Таким же образом в материале оказались имена собирательные (малышня, ребятня) и существительные общего рода (дитя, дитятко и под.).
• нейтр., уменьш.-ласк. ^ нейтр., ласк. — старушка (1 семантема),
• разг., пренебр. ^ разг., унич. — девчонка (1 семантема),
• разг., шутл. ^ разг., ирон. — старушенция (1 семантема).
3. Изменение степени активности слова:
а) переход слова из активного пласта лексики в пассивный (устар.):
• нейтр., ирон. ^ нейтр., ирон., устар. — особа в значении ‘о человеке (прежде о важном, известном, почтенном)’ (1 семантема);
б) переход слова из пассивного пласта лексики в активный:
• нейтр., обл., устар. ^ нейтр., обл.— молодица в значении ‘молодая женщина’ (1 семантема),
• прост., устар. ^ прост. — девка в значении ‘то же, что девушка (такое лицо, достигшее половой зрелости, но еще не вступившее в брак)’ (1 семантема),
• нейтр., ласк., устар. ^ прост., ласк. — дитятко в значении ‘ед. маленький ребенок’ (1 семантема, одновременно с понижением стилистического статуса слова).
Из проведенного анализа видно, насколько нестабильными оказались лексико-стилистические характеристики исследуемой группы слов в течение даже короткого периода в неполных 10 лет. Думается, что и последние годы не изменили этой ситуации, что можно проверить с привлечением к анализу материала толковых словарей 2008-2009 гг. Еще большего разнообразия лексико-стилистических характеристик исследуемых слов можно ожидать, если обратиться к Национальному корпусу как максимально полному собранию текстов на русском языке или к экспериментальному исследованию ментального лексикона носителей русского языка. Это может стать логичным продолжением настоящей работы.
Литература
1. Щерба Л. В. Современный русский литературный язык // Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957. С. 113-129.
2. Чен Ч. В. Типология наименований лиц женского пола (по словарным данным; к отбору материала для лингвистического исследования) // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Филология. Востоковедение. Журналистика. Сер. 9. Вып. 3. Ч. 2. СПб., 2008. С. 234-239.
3. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992.
4. Словарь русского языка. В 4 т. М., 1999.
5. Вербицкая Л. А. Вариантность нормы и типы произнесения // Экспериментально-фонетический анализ речи: проблемы и методы. Межвузовский сборник. Вып. 3. СПб., 1997. С. 105-114.
6. Бондарко Л. В., Вербицкая Л. А., Гордина М. В. Основы общей фонетики. СПб, 1991.
7. Болычева Е. М. Фонетическая вариативность в аспекте кодифицированной нормы // Вестн. Моск. ун-та, 1996, №1. С. 69-81.
8. Большой русско-китайский словарь. Пекин, 2001.
9. Гак В. Г. Слово // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. С. 464-467.
10. Шанский Н. М. Лексикология современного языка. М., 1972.
11. Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов: Пособие для учителей. М., 1976.
12. Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977.
13. Гак В. Г. Слово // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф. П. Филин. М., 1979. С. 302303.
14. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М., 1986.
15. Современный русский язык. Морфология. Препринт (рабочие материалы для учебника). СПб., 2007.
16. Русский язык и советское общество. Социолого-лингвистическое исследование. Лексика современного русского литературного языка / Под ред. М. В. Панова. М., 1968. С. 129-153.
17. Титова Е. В. Просторечие в ментальном лексиконе и речевой деятельности. Магистер. дис. СПб., 2007 (машинопись).
Статья поступила в редакцию 18 декабря 2009 г.
