CC BY
155
Е. А. Оглезнева
ЯВЛЕНИЕ ГРАММАТИЧЕСКОЙ ИНТЕРФЕРЕНЦИИ ПРИ РУССКО-КИТАЙСКОМ ДВУЯЗЫЧИИ (НА МАТЕРИАЛЕ РЕЧИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ВОСТОЧНОЙ ВЕТВИ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ)
Китайский город Харбин в первой половине XX в. был центром русской восточной эмиграции. Он возник в 1898 г. в связи со строительством Китайско-Восточной железной дороги, которая, согласно межгосударственному договору, в течение ста лет должна была находиться в общем пользовании России и Китая. После Октябрьской революции население Харбина пополнилось вынужденными эмигрантами из России.
До 60-х гг. XX в. русское население Харбина было довольно многочисленным. Так, в 20-е гг. в 200-тысячном Харбине проживало 50 тыс. русских, в 1947 г. там оставалось около 35 тыс. русских1. В 50-60-е гг. большинство русских покинуло Харбин, вернувшись на родину, и в середине 80-х там оставалось всего около 200 русских, в 2000 г. — шестеро, в 2006 г. не стало последней русской старого Харбина — Ефросиньи Андреевны Никифоровой. Принадлежащими к русской диаспоре в Харбине можно считать и потомков от смешанных браков с китайцами. Объединяющим диаспору фактором является принадлежность к православной общине Свято-Покровской церкви, действующей по сей день. Кроме русских и китайцев, в Харбине проживали поляки, японцы, армяне, татары, грузины, немцы, евреи, корейцы, и Харбин был действительно многонациональным и многоязычным городом.
Для языковеда большой интерес представляют различные аспекты языкового контакта, имевшего место в многонациональном Харбине.
Языковой контакт, по В. Ю. Розенцвейгу, — это «речевое общение между двумя коллективами»2, в нашем случае — между русскими и китайцами Харбина в первой половине XX в. Многоязычие, как правило, проявляется в форме билингвизма (двуязычия)3. При взаимодействии языковых систем в условиях двуязычия обе они способны подвергаться интерференции, т. е., по определению У. Вайнрайха, «вторжению норм одной системы в пределы другой»4.
В конце XX—начале XXI вв. среди представителей русской диаспоры в Харбине и потомков от смешанных браков русских с китайцами были люди с разной языковой компетенцией:
а) владевшие только русским языком (Е. А. Никифорова; М. И. Антонова);
б) знавшие, кроме русского, другие европейские языки, но не умеющие говорить по-китайски (М. М. Мятов, Н. А. Давиденко);
в) знавшие, кроме русского, другие европейские языки и умеющие говорить по-китайски (Т. Н. Фёдорова);
© Е. А. Оглезнева, 2008
г) владевшие русским и китайским языками, т. е. билингвы (В. А. Зинченко, П. В. Свининникова, а также, как правило, потомки от смешанных браков русских и китайцев — метисы в первом поколении);
д) говорящие только по-китайски (главным образом, потомки от смешанных браков русских и китайцев — метисы во втором и третьем поколениях);
е) знающие корейский, русский, китайский, английский языки (примкнувшая к русской диаспоре православная кореянка В. П. Хан).
Объектом анализа в статье выступают записи устной русской речи билингвов, представителей русской диаспоры в Харбине, чье языковое поведение естественно для русско-китайского города: это речь владеющих русским и китайским языками (группа г). Аудиозаписи были сделаны во время научных экспедиций в Харбин в 2000, 2001, 2002 гг.
Языковая компетенция потомков от смешанных браков русских и китайцев может разниться в зависимости от: 1) поколения; 2) уровня образования; 3) интереса к языку этнических предков. Владение русским языком во втором и третьем поколениях является следствием особых обстоятельств: воспитание русской бабушкой, русский язык как сфера профессиональной деятельности.
Русская речь наших информантов, за исключением речи В. А. Зинченко, в значительной степени интерферирована под влиянием китайского языка. Насколько нормы русского языка влияют на их китайский язык, судить трудно, но подобное влияние мы также предполагаем.
Цель настоящего исследования — описать механизм грамматической интерференции в русской речи билингвов и выявить некоторые закономерности этого процесса при русско-китайском двуязычии.
В статье анализируется речь трех информантов5, у которых обнаруживается проявление интерференции на всех уровнях: фонетическом, лексическом, грамматическом. Это Елена Лукьянова Джан (1924 г. р.), Зинаида Лукьянова (1933 г. р.) и Параскева Валентиновна Свининникова (1933 г. р.).
Елена и Зинаида Лукьяновы — родные сестры, родившиеся в Харбине от смешанного брака русской матери и отца-китайца, это метисы в первом поколении. Домашним6 языком был китайский. Обе вышли замуж за китайцев. Их дети (у каждой пятеро) по-русски не говорят, кроме одного сына Елены, которого воспитывала русская бабушка. Основным языком Елены и Зинаиды является китайский.
Параскева Валентиновна Свининникова считала себя русской. Она из забайкальских казаков-гуранов. Гуранами на Дальнем Востоке называют потомков от смешанных браков русских с представителями коренного населения: тунгусами, якутами, бурятами. В Китае Параскева Валентиновна оказалась в 30-е гг.: их семья не смогла вернуться с летних пастбищ, находившихся на территории Китая, в Россию, в Забайкалье, поскольку граница оказалась перекрытой. Была замужем за китайцем. Домашним языком для ее пятерых детей был китайский, материнским же языком — русский. Все дети говорят по-русски и по-китайски и в настоящее время живут в России. Основной язык Параскевы Валентиновны в конце жизни, по нашим наблюдениям, — китайский.
На протяжении всей жизни языковая компетенция наших информантов менялась: от монолингвизма к билингвизму у Параскевы Валентиновны, от билингвизма с доминирующим русским языком к билингвизму с доминирующим китайским языком — у Зинаиды, Елены и у Параскевы Валентиновны во второй половине жизни.
В систематизированном виде область языковой компетенции билингвов, чья речь подверглась воздействию интерференции, отражена в табл.
Информант-билингв Мать Отец Муж Дети Матер. язык Дом. язык Осн. язык в 2002 г.
Свининникова Параскева Валентиновна(1933-2002) Р Р К 1. Р/К 2. Р/К З. Р/К 4. Р/К 5. Р/К Р Р, в замуж. — К К
Лукьянова Джан Елена (1924) Р К К 1. Р/К 2. К З. К 4. К 5. К Р К К
Лукьянова Зинаида (1933) Р К К 1. К 2. К З. К 4. К 5. К Р К К
Р — русский; К — китайский.
Русская речь наших информантов и их речевое поведение имеют много общих черт, что позволило объединить их в одну группу.
В. Ю. Розенцвейг указывал, что по способу сопоставления двух языков в сознании двуязычного индивида следует различать координативное двуязычие и субординатив-ное двуязычие. В первом случае наблюдается владение двумя языками в равной мере, во втором — свободное владение лишь одним (родным) языком, подчиняющим в сознании билингва второй, неродной язык7. Для теории языковых контактов, по мнению
В. Ю. Розенцвейга, интерес представляет субординативное двуязычие, именно его мы наблюдали в группе наших информантов. Но это двуязычие не было статичным во времени: по отношению к группе наших информантов можно говорить о переходе от субординатив-ного двуязычия с доминантой русского языка к субординативному двуязычию с доминантой китайского языка, и в этом убеждают представленные языковые факты.
Для всех трех информантов свойственно ситуативное использование русского и китайского языков. В современном повседневном общении с посторонними китайцами они говорят по-китайски, с русскими харбинской диаспоры и приезжающими в Харбин русскими — по-русски, между собой — больше по-китайски, переходя на китайский при первой же возможности. Можно утверждать, что происходит процесс переключения с одного языка на другой в зависимости от требований обстановки8.
Русский язык сознательно сохраняется нашими информантами как язык православия и русской культуры, владение им считается престижным. Однако пассивное использование одного языка (пусть и престижного в представлении его носителей) при активном говорении на другом ведет к нарушению норм первого языка под влиянием языка-доминанты.
Билингвизму всех трех информантов способствовал смешанный брак с представителями китайской национальности. Несмотря на немалочисленность русской диаспоры в Харбине и сильную тенденцию внутри нее к сохранению себя как этнической общности, смешанные браки русских и китайцев имели место. Как писал Петр Балакшин, бывший харбинец, «смешанные браки были чрезвычайно редки, но не потому, что русский человек был наделен комплексом превосходства одной расы или цвета. Дальневосточная эмиграция не могла расплавиться в массе китайского народа, она могла существовать только как
часть иностранной колонии, не обязательно в условиях полуколониального быта, но при наличии признания за нею определенных прав и форм жизни»9.
Этногенетическая миксация, или смешанные браки, по мнению исследователей, является особенно мощным фактором самоуничтожения диаспоры10. Анализ языковой компетенции потомков от смешанных браков русских и китайцев (= детей наших информантов) подтверждает эту мысль, поскольку уже третье, а часто и второе поколение метисов говорит на китайском — языке страны проживания и не знает русского — языка этнических предков.
Русская речь рассматриваемой группы билингвов испытала интерференцию на всех уровнях: фонетическом, грамматическом, лексическом.
Механизм интерференции У Вайнрайх описывает следующим образом: «Знаки языка С или элементы его систем выражения или содержания благодаря субстанциональному или частичному формальному сходству отождествляются со знаками или элементами языка Б. Затем двуязычный носитель подвергает таким образом отождествленные элементы дальнейшему действию норм языка Б, которые могут в значительной мере расходиться с нормами языка С»11.
Фонетическая и лексическая интерференции в русской речи данной группы билингвов была предметом описания в наших работах12. Отметим проявления грамматической интерференции в русской речи наших информантов.
Нарушения грамматической нормы в русской речи потомков от смешанных браков в первом поколении обусловлены особенностями грамматической системы китайского языка, ставшего для этих людей доминирующим. Как указывает У Вайнрайх, «грамматическая интерференция возникает тогда, когда правила расстановки, согласования, выбора или обязательного изменения грамматических единиц, входящие в систему языка Б, применяются к примерно таким же цепочкам элементов языка С, что ведет к нарушению норм языка С, либо тогда, когда правила, обязательные с точки зрения грамматики языка
С, не срабатывают ввиду их отсутствия в языке Б»13.
Русский и китайский языки типологически различны. Согласно морфологической классификации языков, китайский язык принадлежит к изолирующим, для которых характерны отсутствие словоизменения, грамматическая значимость порядка слов, слабое противопоставление знаменательных и служебных слов. Русский же является языком флективного типа с присущими ему полифункциональностью грамматических морфем, наличием фузии, фонетически не обусловленных изменений корня, большим числом семантически немотивированных типов склонения и спряжения. Эти типологические различия языков и обусловили изменения в них при билингвизме носителей14.
В русской речи рассматриваемой группы билингвов отмечается грамматическая интерференция как морфологического, так и синтаксического свойства. Наиболее типичные нарушения грамматической нормы в речи наших информантов наблюдаются в следующих случаях.
При выборе формы падежа:
1) частотны случаи употребления формы И. п. имен существительных, числительных, прилагательных и местоимений вместо форм косвенных падежей, соответствующих грамматической норме русского языка. Например:
И. п. вместо В. п.: И попросили Витя с ним ташшитъ сумки (вместо: Витю);
И. п. вместо Д. п.: Они уже чижало /не могут (вместо: им тяжело); Я Лена говорю; Скажи племянник, пускай садится за стол (вместо: скажи племяннику);
И. п. вместо Р. п.: У них дети не были; Дожидаю что-то (вместо: Жду чего-то); Муж /именины были (вместо: у мужа именины были);
И. п. вместо П. п. (при этом происходит опущение предлога, необходимого для выражения грамматического значения): Телефонная станция [сказали, что] нет времени (вместо: на телефонной станции [сказали, что] нет времени);
В Новосибирске я не была еще /Казахстан /город Кустанай (вместо: в Казахстане, в городе Кустанай);
2) встречаются случаи употребления одной падежной формы (не обязательно И. п.) вместо другой. Например:
П. п. вместо Р. п.: Он упал у него в кармане /этот крестик (вместо: из кармана);
Тв. п. вместо П. п. + ошибка в выборе предлога: Под моим глазами (вместо: на моих глазах); Операцию делают гл'азом (вместо: на глазах);
Р. п. вместо Д. п.: Они сисе там пийсят восьмого году уехали (вместо: в пятьдесят восьмом году);
3) выбор неправильного варианта падежной флексии в конкретных случаях употребления. Например:
Ишо яйцы пожарю (вместо: яйца); Видишь /везде есь кроватя (вместо: кровати).
При выборе формы числа:
1) употребление формы одного числа вместо другой, соответствующей грамматической норме. Например:
И попросили Витя с ним ташшитъ сумки (вместо: с ними); Она сама русская / наверно у них подданство американское (вместо: у нее);
2) несогласованность подлежащего и сказуемого по числу. Например: Она с дедуш-кой-бабушкой уехали (вместо: уехала);
3) несогласованность по числу и роду глагола-связки и именной части сказуемого: Только у ей не было золотой этой самоей / цепочки / вязочки / только одной ленточкой было завязаны (вместо: было завязано).
При выборе формы рода:
1. Несоответствие родовых окончаний при согласовании существительного и прилагательного. Например:
Дом престарелых также есть за городом /китайское (вместо: китайский).
2. Употребление личных местоимений одного рода вместо другого, соответствующего грамматической норме. Например:
Это сделал /как ее/Саша (вместо: как его).
При выборе формы лица:
Употребление формы глагола одного лица вместо другой, соответствующей грамматической норме. Например:
То он мне позвонишь (вместо: позвонит).
При выборе видовой формы глагола:
Употребление глагола НСВ вместо глагола СВ в соответствии с грамматической нормой. Например:
Дожидаю что-то... Лена звонила (вместо: Лена позвонила — при рассказе о конкретном событии, имевшем место в прошлом).
Многочисленны случаи нарушения синтаксических связей в русской речи потомков от смешанных браков. В некоторых случаях возникает впечатление бессвязности текстов, репродуцируемых нашими информантами.
Например: Не послушала ее /надо было не ходить /а потом тоже/глаза/жалко ее /а наоборот стала меня; Когда всегда они как праздник /они всегда/Миха (н) Михан (ыч) делал... Сразу хроб делают как русский / хроб полагается; Раньше много на телефонной станции / ишо мужчины / ишо Федоров...
В этих и других подобных неполных предложениях опущенные члены не восстанавливаются из предыдущего контекста или ситуации.
Кроме того, в сложных предложениях наблюдается пропуск союзов, указывающих на различного рода связи между частями предложения:
Она попросила китайцев /[чтобы?] они памятник поставили; Стираешь ей / [а] она все равно тебя обругает.
Нерелевантными в русской речи потомков от смешанных браков являются и предлоги с пространственным и временным значением, которые зачастую оказываются опущенными: «(в) девяносто первом году я была у брата», «Мы же все (в) Харбине / (в) Харбин приехали», «Сестра (в) Союз уехала / (в) Кустанай».
Отмечается неправильный выбор средства связи в сложном предложении:
(В) первый год брат написал письмо / приезжай / и вызов мне сделал / как я советская подданна (вместо: потому как, потому что).
Было отмечено и использование инфинитива вместо падежной формы:
Вот и стали там / открыли / фотографировать (вместо: открыли фотографию в метонимичном употреблении).
Полагаем, что нарушение грамматических норм в русской речи рассматриваемой группы билингвов обусловлено рядом причин. Одна из них, на наш взгляд, связана с особенностями грамматики доминирующего в их речевой деятельности китайского языка, в котором отсутствует словоизменение. Словоизменительные аффиксы русского языка, абстрактные по семантике, организуют смысл русских высказываний на категориальном уровне. В китайском языке категориальная семантика выражается иными средствами, и при доминирующем положении этого языка происходит деактуализация средств выражения категориальной семантики другого — русского — языка.
Кроме того, грамматические ошибки в речи рассматриваемой группы билингвов можно квалифицировать, по М. Я. Гловинской, как «ошибки на развивающихся участках языка» и как «ошибки на универсально слабых участках языка»15. Частотное использование прямого падежа на месте соответствующего грамматической норме косвенного, немотивированная замена одной падежной формы другой (ненормативной) находятся в соответствии с давно действующей в русском языке тенденцией к «ослаблению формального противопоставления падежей» и, следовательно, свидетельствуют о развитии аналитизма в русском языке16.
«Ошибки на универсально слабых участках языка» М. Я. Гловинская соотносит с языковыми нарушениями у афатиков, ссылаясь на работу Р. Якобсона, который писал, что при грамматической афазии распадаются узы грамматического сочинения и подчинения и происходит исчезновение слов, наделенных исключительно грамматическими функциями — предлогов, союзов, местоимений, артиклей17. Наличие «ошибок на универсально слабых участках языка» в речи рассматриваемой группы билингвов (бессвязность текста вследствие нарушения синтаксичеких связей между словами в высказывании; пропуск предлогов, союзов или замена союзов, при которой нарушаются логические связи между частями высказывания) подтверждает неустойчивость и слабость этих участков языковой системы, выявленные при анализе эмигрантской речи в условиях контакта с европейскими языками18.
Русская речь рассмотренной нами группы билингвов, принадлежащих к русской диаспоре в Харбине, как показывает ее лингвистический анализ, нельзя считать грамматически правильной. Безусловное преобладание ситуаций, в которых необходимо использовать китайский язык, постепенно ведет к значительной интерференции в области русского языка и его постепенному забыванию. Китайский язык имеет доминантный статус в речевом поведении этой группы информантов.
Русская речь наших информантов-билингвов, во-первых, демонстрирует уязвимые участки русской языковой системы, легко нарушаемые при контакте с другим языком, — в нашем случае с языком изолирующего типа в условиях русско-китайского двуязычия, а во-вторых, показывает общие тенденции языкового развития, которые более динамично проявляются в языке эмиграции при вытеснении из зоны активного использования русского языка, что ведет к постепенному разрушению его системы.
Полагаем, что нарушение грамматических и других норм русского языка у данной группы информантов связано и с тем, что все они являлись носителями не литературной формы русского языка, а диалектно-просторечной, которая, по сравнению с литературным языком, менее устойчива и в большей степени подвержена влиянию другой языковой системы.
Такая ситуация вполне естественна по причинам экстралингвистического плана: Харбин как русский город постепенно переставал существовать, появились кровные связи с людьми китайской национальности, родиной большинства детей, рожденных в смешанных браках, стал Китай, а их родным языком — китайский. Но, несмотря на объективно обусловленное забывание языка этнической родины, в сознании наших информантов русский язык — это язык старого русского патриархального Харбина, бывшего для них знаком Родины, языком культуры и православия, сохранить который, в их представлении, престижно.
1 Хисамутдинов А. А. Российская эмиграция в Китае: опыт энциклопедии. Владивосток, 2002. С. 297, 299.
2 Розенцвейг В. Ю. Языковые контакты: лингвистическая проблематика. Л., 1972. С. 3.
3 Зограф Г. А. Многоязычие // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. С. 303.
4 Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Зарубежная лингвистика. III / Общ. ред. В. Ю. Розенцвейга, В. А. Звегинцева, Б. Ю. Городецкого. М., 1999. С. 9.
5 Русская речь билингва В. А. Зинченко, в область языковой компетенции которого также входят русский и китайский языки, не подвержена явлению интерференции по ряду причин экстралингвистического свойства и потому в данной статье не анализируется. В. А. Зинченко родился и умер в Харбине (1935-2002), в России никогда не был. Был сильной личностью, энергичным, деятельным человеком. Нуждался в полноценном общении с широким кругом людей, что оказалось невозможно в последние десятилетия, когда круг русских знакомых стремительно сужался. Это послужило стимулом для изучения китайского языка, языка большинства населения Харбина. Владел он, по собственному признанию, просторечной формой китайского, которую усваивал при непосредственном общении с китайцами. Писать по-китайски он не умел. Степень владения родным языком у В. А. Зинченко была высокой. Его речь отличалась грамматической правильностью, отсутствием фонетической, грамматической и лексической интерференции. Кроме того, ее отличала точность, образность, меткость слова. Хорошему сохранению речи В. А. Зинченко способствовало то, что в последние годы он находился в постоянном контакте с русским языком через российское телевидение и многочисленных россиян, с которыми он активно общался в 90-е гг.
6 Вслед за Е. А. Земской мы разграничиваем понятия первый язык, материнский язык, домашний язык, основной язык. Первый язык — тот язык, на котором ребенок начинает говорить; материнский язык — язык матери;
домашний — тот язык, на котором говорят дома. Основной (~ главный, лучший) — язык, который используется в письменной и устной форме во всей широте функциональных и стилистических регистров. Понятие «родной язык», по Е. А. Земской, часто совпадает с понятием «материнский язык» и дублирует его (Земская Е. А. О типических особенностях русского языка эмигрантов первой волны и их потомков // Изв. АН. Сер. Литер. и яз. 1998. Т. 57. № 4. С. 40).
7 Розенцвейг В. Ю. Указ. соч. С. 10.
8 Там же.
9 Балакшин П. Финал в Китае: возникновение, развитие и исчезновение Белой Эмиграции на Дальнем Востоке. Сан-Франциско; Париж; Нью-Йорк, 1958. С. 10.
10 Левин З. И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) / Институт востоковедения РАН. М., 2001. С. 62.
11 Вайнрайх У. Указ. соч. С. 12.
12 Оглезнева Е. А. Явление интерференции при русско-китайском двуязычии (на материале речи представителей русской диаспоры в Харбине) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Благовещенск, 2003. Вып. 5; Она же. Явление фонетической интерференции при русско-китайском двуязычии ( на материале речи представителей русской диаспоры в Харбине) // Исследования по языковой интерференции (Европейская Россия, Сибирь, Дальний Восток). Бюллетень фонетического фонда русского языка. Бохум, 2004. № 4.
13 Вайнрайх У. Указ. соч. С. 18.
14 Журинская М. А. Типологическая классификация языков // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. С. 511.
15 Гловинская М. Я. Общие и специфические процессы в языке метрополии и эмиграции // Язык русского зарубежья: Общие процессы и речевые портреты / Отв. ред. Е. А. Земская. М.; Вена, 2001. С. 475.
16 Там же. С. 476-477.
17 Там же. С. 482.
18 Там же. С. 475-483.
