CC BY
47
УДК 81.13
Сундуева Дина Борисовна Dina Sundueva
ЛИНГВОКУЛЬТУРА ТРЕХРЕЧЬЯ КАК РЕЗУЛЬТАТ МЕЖКУЛЬТУРНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
LINGVOCULTURE TRYOKHRECHYE AS A RESULT OF INTERCULTURAL INTERACTION
Дана характеристика современной языковой ситуации в среде потомков русских старожилов Забайкалья, проживающих в Трехречье Китая. Установлено, что длительное проживание в условиях иноязычного окружения стало основанием для формирования русско-китайского двуязычия в обиходной локальной коммуникативной сфере. На основе анализа языковой ситуации заключено, что русский язык в исследуемом регионе функционирует в условиях многокомпонентной, неравновесной языковой ситуации. Бытование русского языка в его региональном проявлении в небольшой социальной группе людей определяет единственную сферу его использования — семейно-бытовую. В настоящее время в условиях русско-китайского двуязычия наблюдается языковой сдвиг в пользу китайского языка, происходит постепенное угасание русской языковой среды. Выявлено, что от поколения к поколению происходит замена русского языка на государственный, каковым является китайский язык
In this paper the modern language situation among the descendants of Russian starozhilchesky community Transbaikalie living in Tryokhrechye in China is characterized. Russian language in the study area is operating in multi-component, non-equilibrium language situation. The existence of the Russian language in its regional manifestation of a small social group of men determines the scope of its use of a single - family household. In the current climate of the Russian-Chinese bilingual language shift is observed in favour of the Chinese language, there is a gradual fading of the Russian language environment
Ключевые слова: межкультурная коммуникация, культурное пространство, языковая ситуация, языковая личность, сферы функционирования языка, уровни владения языком
Key words: intercultural communication, cultural space, language situation, language personality, spheres of functioning of language, command levels of the language
В последние годы в русле дискурса о возрождении забайкальского казачества резко возрос интерес регионального научного сообщества к прошлому и настоящему китайского Трехречья. Этот уникальный в историко-культурном отношении район расположен в сопредельном с Российской Федерацией государстве Китай, в северовосточной её части, на правом берегу Аргу-
ни, в бассейне трех её притоков — рек Гана, Дербула и Хаула. В административно-территориальном отношении район Трехречья входит в состав г. Эргун, городского округа Хулунбуир Автономного района Внутренней Монголии КНР [4, С. 623]. Трехречье, начиная с конца XVIII в., становится «пристанищем для многих тысяч россиян, волею судьбы оказавшихся вне своей ис-
торической родины» [6, С. 145]. Социально-экономическое положение Трехречья в разные периоды её истории нашло широкое освещение в работах отечественных исследователей (В.А. Анучин, 1948; А.М. Кайгородов, 1968; Ю. В. Аргудяева, 2008, 2012; В.В. Перминов, 2012; А.П. Тарасов, 2003; А.Г. Янков, 2011). Материалы, опубликованные в работе О.И. Сергеева «Казачье Трехречье в Китае: исторический ракурс», свидетельствуют об огромном интересе к жизни русского Трехречья в Китае со стороны японских исследователей [8, С. 136]. Ещё в начале ХХ в. об этом регионе Китая писали как о «живом осколке кондовой казачьей Руси, чудесно сохранившей свой красочный быт и славные традиции казачества» [5, С. 77]. В работах исследователей получили освещение главным образом географический, исторический, этнографический, этносоциологический аспекты жизни исследуемого района Китая. Однако, несмотря на имеющиеся отдельные наблюдения об особенностях русской речи жителей Трехречья, языковая культура этого региона всё ещё остается вне поля зрения лингвистов.
Среди лингвистических работ следует выделить монографию Е.А. Оглезневой «Русский язык в восточном зарубежье» (на материале русской речи Харбина), в которой, при воссоздании речевых портретов харбинцев, нашли место ценные сведения о языковой компетенции выходцев из Трехречья [5, С. 236]. Работа Е.А. Оглезневой посвящена русскому языку восточной ветви русской эмиграции, а именно русской речи в Харбине — центре русского восточного зарубежья. Как пишет автор, русская речь Харбина отличалась «общим высоким уровнем владения русской литературной речью», что объяснялось тем, что «большинство из эмигрантов были представителями русского дворянства, носителями «элитарной русской речевой культуры» [5, С. 164]. В контексте сказанного следует отметить, что языковая культура жителей Трехречья, несомненно, как составляющая восточной ветви языка русского зарубежья, имеет свою специфику, следовательно, может
служить предметом самостоятельного изучения. Главным отличием, определяющим особенности русского языка Трехречья, является социальный состав её населения — это представители забайкальского казачества и старообрядцы, которые являлись носителями русских старожильческих говоров Забайкалья. Отличительной особенностью казачьей эмиграции было то, что они жили обособленно в зарубежных казачьих станицах [7, С. 87]. Кроме того, отдаленность Трехречья от Харбина - культурного центра восточной ветви русской эмиграции, где в своё время поддерживался литературный узус, также является основанием рассматривать языковую культуру трехре-ченцев как «островной» вариант бытования русского языка. «В настоящее время вряд ли может возникнуть что-то подобное» [12, С. 36]. Материалом исследования послужили научные источники исторического, этнографического, этносоциологического характера, социолингвистические прочтение которых позволило дать характеристику языковой ситуации, выявить особенности функционирования русского языка в данном регионе. Настоящая работа дополнялась данными включенного наблюдения, интервью, проведенного автором во время пребывания в исследуемом регионе 23-27 ноября 2012 г.
Русский язык в среде потомков русских старожилов Забайкалья, проживающих в Трехречье, функционирует в условиях многокомпонентной, неравновесной языковой ситуации. При характеристике языковой ситуации как совокупности форм существования языков в их социальном и функциональном взаимодействии общепринято учитывать три ряда признаков: количественные, качественные и оценочные [9, С. 47]. Что касается количественных параметров, на территории русской национальной волости Эньхэ в настоящее время проживают народности хань, монголы, русские, дауры, эвенки, маньчжуры. При этом русские и потомки русских и китайцев составляют 42 % [4, 720]. Длительное проживание русских старожилов Забайкалья в условиях иноязычного окружения стало
основанием для формирования русско-китайского двуязычия в обиходной локальной коммуникативной сфере. Современные жители Трехречья в большинстве своём являются потомками от русско-китайских смешанных браков. Среди них в основном те, кто родился за границей, в редком случае это дети, вывезенные из России в детском возрасте. Как известно, подтверждением культурной и языковой близости мигрантов первого поколения к своей родине является однозначно доминирующее положение родного языка в языковом репертуаре эмигрантов. Русские жители Трехречья, являясь в основном представителями второго и третьего поколений эмигрантов, демонстрируют различный уровень языковой компетенции, начиная от использования ограниченного количества элементов русского языка для того, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к данной этнической группе до билингвизма. В условиях, когда двуязычная коммуникация является жизненно необходимой, один из языков в жизни индивида становится функционально основным, остальные, как правило, менее востребованы [12, С. 35]. Бытование русского языка в его региональном проявлении в небольшой социальной группе людей определяет единственную сферу его использования — семейно-бытовую.
Специфику языковой ситуации Трех-речья определяют уровни владения русским языком её жителями. Общеизвестно, что социолингвистическая дефиниция «владение языком» включает умение понимать и строить высказывание на конкретном языке. Согласно данным, опубликованным А.Г. Янковым, при оценке собственного уровня владения устной формой русского языка (понимаю, говорю) ни один из респондентов не оценил себя на «хорошо» и «очень хорошо». Респонденты, в основной своей массе, дают «удовлетворительную» оценку своей языковой компетенции. Что касается письменной формы языка, жители данной местности практически не владеют чтением и письмом или владеют «плохо» [14, 539]. Можно заметить, что в идиолектах представителей старшего поколения
русский язык сохранился гораздо лучше, чем у представителей более поздних поколений. В настоящее время в среде потомков русских старожилов можно констатировать языковой сдвиг в пользу китайского языка, наблюдается постепенное угасание русской языковой среды. От поколения к поколению происходит замена русского языка на государственный, каковым является китайский язык. Лингвистические биографии информантов свидетельствуют о языковом сдвиге в исследуемой группе: Н.:Я с малых нет на два языка росла/ мама где-то по-русски/ где-то по-китайски//По-ки-тайски лучше говорю/ По-русски где и заикаюсь//Дочь у меня старшая самоучка// В культурну - то революцию боялись говорить//Мама сиротая осталась //Когда их раскулачили/ она в прислугах работала//Богаты-то в Австралию поехали/ мама не поехала// Я в Хайларе родилась//Во время культурной революции мы запретили детям по-русски говорить/Напугались// Дети маленьки были/ Я говорю внучке «Неси веник!» А она стоит /хохочет// Когда революция -то началась, дома перестали по-русски говорить// Современными исследователями также описаны похожие лингвистические биографии, свидетельствующие о языковом сдвиге на уровне идиолекта. Так, в работе А.Г. Янкова «Русские в Китае» дана лингвистическая биография Василия Зор-кальцева: Я с мамой всё по — русски/ по - китайски не понимал// Потом у меня мать-то умерла/отцу надо работать// И он меня в школу в шесть лет сдал/ я там два года сидел ничего не понимал// Они по-китайски разговаривали/ я как дурак там сижу//Потом через два года помаленьку по-китайски научился// И всё по-русски забыл/ А кому со мной говорить? Но раньше тут русских баб/ старух много было// Но маленько ещё знаю// [13, С. 15]. Другим ярким примером языкового сдвига является речевой портрет П.В. Свининниковой, представленный в исследовании Е.А. Оглезневой [5, С. 386]. Судьба этой русской женщины, прожившей всю свою жизнь в Китае,
перекликается с судьбами многих жителей приграничной территории. Как отмечает исследователь, на склоне для Параскевы Валентиновны китайский язык стал основным языком общения [5, С. 236]. Представляется, что разрыв языковой традиции в среде потомков русских, проживающих в Трехречье, был ускорен событиями культурной революции, в результате которой между двуязычным старшим поколением, предпочитающим использовать для общения русский язык и одноязычным младшим поколением, которое более охотно пользуется китайским языком, появилось так называемое «переломное поколение» [9, С. 111]. В революцию-то по-русски говорить боялися //Теперь с нам хорошо обходятся / в культурну-то революцию людям не считалиII [9, С. 111]. Это поколение, возраст которого колеблется в пределах 30...50 лет, уже не способно полноценно общаться ни со своими родителями, ни со своими детьми. — «Нас не будет, и они не будут говорить по-русски», — прогнозируют судьбу русского языка сами представители группы.
Наличие «переломного поколения» является симптомом кардинальной трансформации современной языковой ситуации в среде потомков русских старожилов Забайкалья. Урбанизация, отток молодого поколения в крупные мегаполисы Китая также приводят к утрате мотивации активно владеть русским языком, который лишен положительных коннотаций, связанных с современностью, образованием, материальным успехом. Вместе с тем, следует заметить, что наряду с отмеченными негативными тенденциями в языковой жизни Трехречья в последнее время наблюдается возрастание интереса к русскому языку. В связи с развитием туристического бизнеса в регионе в п. Эньхэ, бывшей казачьей станице Караванной, её жители успешно продают русскую экзотику [4, С. 720]. Это пример того, что прагматизм как составляющая культурной позиции группы, способствует, хотя и в незначительной степени, расширению сферы использования русского языка, замедляя тем самым темпы неизбежного
процесса языкового сдвига. В сложившейся языковой ситуации правдоподобным представляется тот факт, что некоторые жители Трехречья, являясь пассивными билингвами, со временем начинают использовать русский язык в соответствующей коммуникативной ситуации.
При описании языковой ситуации особую трудность представляет проблема выявления совокупности форм существования языковых образований (языков, диалектов, говоров, вариантов), функционирующих за пределами исконных территорий. Обращает внимание наличие в русской речи её жителей архаичной лексики, не характерной для современного русского языка метрополии, что свидетельствует в свою очередь об определённой консервации языкового состояния. Архаичные явления как наиболее показательные черты языка помогают точнее «привязать» его к определённой местности, объяснить его своеобразие как результат исторического развития в данной социальной среде. Н.: Я не браво пою-ка// только соромные частушки знаю// Сохранив «старину», потомки русских старожилов сохранили лексику, отражающую традиционный уклад жизни: Н.: Мы все соберёмся/ ты слушай/ вместе гулям// Мы ещё не забыли складыню// Сейчас все в столовых гуляют, а у нас складыня//.
Функционирование русского языка в его территориальной разновидности — русских старожильческих говорах в условиях многокомпонентной, неравновесной языковой ситуации явилось причиной замедления языковых изменений в его лексическом составе. Можно предположить, что в сложившихся условиях, когда носители русских старожильческих говоров Забайкалья образовали в Трехречье гомогенное поселение, в языке переселенцев на протяжении длительного времени не происходили изменения. Тексты малых фольклорных жанров, записанные в Эньхэ, некогда крупной казачьей станице, эксплицируют яркие диалектные черты русских старожильческих говоров Забайкалья, среди которых наличие заимствований из языков авто-
хтонных народов забайкальского региона — бурятского и эвенкийского. Иманухи боком боком Иманята на дыбы Караванские бабенки Почернели как грибы. В русской речи жительниц Караванной нами зафиксированы следующие заимствования из бурятского языка: ичиги, мангыр, ургульки/аргульки и др.: Н.: ар-гульки — это цветы такие, синенькие, на пригорках, самы первы весной появляются . Обращают внимание особенности функционирования лексемы гуран в речи русских трехреченцев: В город приедешь, как гуран, ничо не понимать! Или: Ты, гуран, ничо не понимашь! Как показывает представленный контекст, негативно-эмоциональная окраска данной лексической единицы очевидна. В «Словаре русских говоров Забайкалья» Л.Е. Элиасова, где отражена языковая культура Забайкалья первой половины ХХ в., лексема гуран также зафиксирована с негативной коннотацией «Человек, часто меняющий работу, место жительства, летун» [10, С. 96]. На территории современного Забайкалья это слово известно в значении «коренной забайкалец» уже с нейтральной коннотацией. Зафиксированное в русской речи трехре-ченцев переносное значение «бестолковый» с негативно-оценочной окраской может служить свидетельством замедления языковых процессов вне метрополии. Интересно отметить, что, оценивая собственную языковую компетенцию, информанты используют сочетание «говорить по-гурански», подчеркивая непрестижность, анорматив-ность регистра, которым они владеют ( в отличие от литературной формы русского национального языка): Н.: я только по-гурански умею-ка бормотать //
В речи жителей наблюдается совпадение формы творительного и дательного падежа множественного числа имен, что характерно для севернорусских говоров, составивших основу языка забайкальского казачества.
Девки топайте ногам, Полтора барана дом!
Если мало кажется,
Имануха вяжется!
В русской речи выходцев из старообрядческой среды наблюдаются явления прогрессивной ассимиляции заднеязычных по мягкости после мягкого согласного, что является проявлением южнорусских черт.
Дороженькя, дороженькя
Ты куда меня ведёшь?
Иноязычное окружение, способствовало сохранению застывшей, архаизированной формы русских старожильческих говоров Забайкалья. В определенной степени причина сохранности архаичных черт лежит в том, что в «переселенческой общности не наблюдается сознательное подавление наиболее явных диалектных признаков», обычно отчетливо воспринимаемых языковым сознанием как непрестижные. Следовательно, в отличие от выравнивания, что имеет место в языке метрополии, эти признаки в явном виде не вытесняются. Несмотря на яркие проявления диалектных черт в русской речи жителей Трехречья, данная форма в силу особенностей сложившейся языковой ситуации уже не образует единый континуум, а потому диагностировать её как территориальную форму русского языка вряд ли представляется возможным. Сущность «развития русского языка» в сложившейся ситуации заключается в том, что описанная диалектная форма языка всего лишь «доживает» [11, 240]. При этом сами элементы этих форм не исчезают — смешиваясь, они включаются в речь более поздних поколений уже двуязычной языковой общности.
При выявлении совокупности форм существования на данной территории необходимо отметить наличие в русской речи выходцев из Трехречья, проживающих в приграничной Маньчжурии, черт современного просторечия. Современная языковая ситуация в русско-китайской пограничной зоне определяется двумя основными лингвистическими факторами, как «отсутствие установки на освоение китайского языка со стороны носителей русского языка и отсутствие установки на полное и систематическое усвоение последнего носителя-
ми китайского языка» [12; С. 146]. В ситуации прагматического характера, когда одна из сторон не владеет языком другой, а вторая использует упрощенный вариант языка другой группы, выходцы их Трех-речья, в основном женщины старшего возраста, успешно заполняют образующуюся лакуну, выполняя функцию своеобразного культурного медиатора между участниками межкультурной коммуникации. Знание реалий принимающей страны, владение китайским и русским языками позволяют «русским бабушкам» оказывать содействие россиянам в решении самых разных вопросов, возникающих во время пребывания в Маньчжурии. Языковая компетенция выходцев из Трехречья привлекательна и для китайских бизнесменов, владельцев ресторанов, гостиничного бизнеса в приграничной зоне. Как показывает собранный нами речевой материал, постоянные языковые контакты с россиянами значительно пополняют речевой репертуар этих женщин. Н.: Я русским камазистам помогаю/Из Кемерово / Новосибирска/Иркутска / / Ближние-то ездят больше// (показывая фотографию брата) Я таперича его ищу-ка/ Мне уже 77// Вот осталась одна// Он тамыка (в России) женился// Пат-рет отправлял мне//Патрет лежит// Вот и осталися мы с ним одни/Шиша да Пиша// Я даже на тиривизоле (телевизоре) была/.
Таким образом, для современной языковой ситуации в среде потомков русских старожилов Забайкалья, проживающих в Трехречье Китая, характерно русско-китайское двуязычие в обиходной локальной коммуникативной сфере. Наблюдения над формами существования русского языка дают возможность увидеть своеобразные тенденции в динамике современной языковой ситуации этого региона. Сущность «развития русского языка» заключается в том, что диалектная форма языка всего лишь «доживает». При этом сами элементы этих форм не исчезают — смешиваясь, они включаются в речь более поздних поколений уже двуязычной языковой общности.
Русский язык в исследуемом регионе функционирует в условиях многокомпонентной, неравновесной языковой ситуации. Бытование русского языка в его региональном проявлении в небольшой социальной группе людей определяет единственную сферу его использования — семейно-быто-вую. В настоящее время наблюдается языковой сдвиг в пользу китайского языка, происходит постепенное угасание русской языковой среды, замена русского языка на государственный китайский язык. Общение с гражданами России, укрепляя русский язык представителей русской диаспоры Китая, привносят в него некоторые черты современного просторечия.
Литература
1. Аргудяева Ю.В. Русские казаки в Трехречье || Приграничное сотрудничество и внешнеэкономическая деятельность: Исторический ракурс и современные оценки: материалы междунар. науч. конф. 22-27 нояб. 2012 | отв. ред. М.В. Константинов. Чита: ЗабГГПУ, 2012. С. 125-135.
2. Земская Е.А. Речевой портрет эмигрантки первой волны || Русский язык сегодня: сб. ст. М.: Азбуковник, 2000. 596 с.
3. Кайгородов А.М. Русские в Трехречье || Советская этнография. 1970. № 2. С. 140-149.
4. Малая энциклопедия Забайкалья. Международные связи | гл. ред. Р.Ф. Гениатулин. Новосибирск: Наука, 2012. 751 с.
5. Оглезнева Е.А. Русский язык в восточном зарубежье (на материале русской речи в Харбине). Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2009. 351 с.
6. Перминов В.В. Русское Трехречье || Приграничное сотрудничество и внешнеэкономическая деятельность: Исторический ракурс и современные оценки: матер. междунар. науч. конф. 22-27 нояб. 2012 | отв. ред. М.В. Константинов. Чита: ЗабГГПУ, 2012. С. 145-149.
7. Чапыгин И.В. Казачья эмиграция на территории Маньчжурии (1920-1945) // Забайкальское казачество в историческом развитии и межкультурной коммуникации: матер. между-нар. науч. конф. / науч. ред. Н.Н. Константинова. Чита: Поиск, 2011. С. 86-92.
8. Сергеев О.И.Казачье Трехречье в Китае: исторический ракурс // Приграничное сотрудничество и внешнеэкономическая деятельность: Исторический ракурс и современные оценки: матер. междунар. науч. конф. 22-27 нояб. 2012 / отв. ред. М.В. Константинов. Чита: ЗабГГПУ, 2012. С.136-143.
9. Социолингвистика и социология языка: хрестоматия / отв. ред. Н.Б. Вахтин. СПб.: Изд-во Европейского ун -та в Санкт-Петербурге, 2012. 588 с.
10. Элиасов Л.Е. Словарь русских говоров Забайкалья. М.: Наука, 1980. 471 с.
11. Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000. 311 с.
12. Языки соседей: мосты или барьеры? Проблемы двуязычной коммуникации: сб ст. / отв. ред. Н.Б. Вахтин. СПб: Изд-во Европейского ун-та в Санкт-Петербурге, 2011. 308 с.
13. Янков А.Г. «Русские в Китае» //Культура Забайкалья. 2012. № 27(310). 16 августа.
14. Янков А.Г. Российско-китайская экспедиция в Трехречье // Малая энциклопедия Забайкалья. Международные связи / гл. ред. Р.Ф. Гениатулин. Новосибирск: Наука, 2012. С. 539.
Коротко об авторе_
Сундуева Д.Б., канд. филол. наук, доцент каф. «Теоретическая и прикладная лингвистика», Забайкальский государственный университет Тел.: (8-3022) 35-91-13
Научные интересы: теория и практика межкультурной коммуникации, региональная социолингвистика, лингвокультурология, языковые контакты, проблемы двуязычия
_Briefly about the author
D. Sundueva, Candidate of Philological Sciences, associate professor, Theoretical and applied linguistics department, Transbaikal State University
Scientific interests: theory and practice of intercultural communication, regional sociolinguistics, lingvo-culturology, language contacts, problem of bilingualism
