Научная статья на тему 'К вопросу о языковой компетенции русских и их потомков в китаеязычной среде (на материале речи потомков русских переселенцев в приграничный Китай'

К вопросу о языковой компетенции русских и их потомков в китаеязычной среде (на материале речи потомков русских переселенцев в приграничный Китай Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
319
90
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЯЗЫК РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ / ЯЗЫКОВОЙ КОНТАКТ / ДВУЯЗЫЧИЕ / ЯЗЫКОВАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ / RUSSIAN LANGUAGE ABROAD / LANGUAGE CONTACT / BILINGUALISM / LANGUAGE COMPETENCE

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Гордеева Светлана Витальевна

Изучение языка русского зарубежья будет неполным без исследования языка русских приграничного Китая, переселившихся на данные территории в 20-40-х гг. XX в., и языка их потомков. В статье анализируется языковая компетенция представителей разных поколений потомков русских переселенцев в приграничный Китай. Настоящее исследование позволяет проследить историю существования русского языка в приграничных районах китайской провинции Хэйлунцзян, а также описать его состояние и степень сохранности на данный момент. Материалом для анализа послужили записи русской речи, сделанные в приграничном селе Бяньцзян в июле 2011 г.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Гордеева Светлана Витальевна

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

On Russians' and their descendants' language competence in Chinese-language environment (based on speech of descendants of Russian immigrants to border China)12Heykesky University (China)

The Russian Diaspora which was formed in China in the first half of the twentieth century was not compound and had several locating centers. The border areas of Heilongjiang province were one of the Russian immigrants settlements. In view of the peripheral position and in terms of the territory and from the position of the common culture level (the main representatives were peasants by birth) this segment of the Russian abroad has not been researched. Consideration should be given, to this feature of the Russian emigration, including linguistic comprehension. In this article there is an attempt to retrace the Russian language destiny in the present territory and to research the present condition and degree of the Russian language preservation by the Russian immigrants' descendants. On the basis of the speech materials received during the research expedition in 2011 the article analyses the language competence of one of the first generation representatives of the Russian immigrants' descendants and the language competence of his family members. The object of the analysis is the Russian speech which was recorded in the border village of Byantszyan Sunke County. The analysis of the speech and the language competence makes it possible to characterize a typical representative of the Russian emigration of the north-east border area, to reveal the specifics, which describe the Russian language in Chinese environment, to determine the factors influencing the Russian language condition in the present territory. In this case the language competence is a language set and its forms that are in an active and passive possession of a language person. The analysis shows that now the linguistic competence of the informant, the mongrel in the first generation, includes a parent language of the titular nationality (Chinese) which is in active use and also includes the language of the parent non-titular nationalities (Russian) which is in passive use. The Russian mother language is preserved in the colloquial dialect-form. During the life the language competence of the informant varied from bilingualism and the dominant of the Russian language to bilingualism and the dominant Chinese and forth, from a bilingual to monolingual type of verbal behavior. A passive use of the Russian language, with an active use of Chinese led to a norm breach of the first under the influence of the second, the interference is observed in speech at all the language levels. The analysis of the linguistic competence of different generations of the descendants shows the loss of the Russian language. The loss is made of several factors, including: a mixed marriage, the place of residence of the family and the language environment, a low level of education and culture of a language person, the lack of cultural life attributes, the possession of oral speech, the social-political situation in the country of residence. It helps to consider naturally the forgetting and the loss of Russian by the descendants from mixed Russian and Chinese marriages.

Текст научной работы на тему «К вопросу о языковой компетенции русских и их потомков в китаеязычной среде (на материале речи потомков русских переселенцев в приграничный Китай»

С. В. Гордеева

К ВОПРОСУ О ЯЗЫКОВОЙ КОМПЕТЕНЦИИ РУССКИХ И ИХ ПОТОМКОВ В КИТАЕЯЗЫЧНОЙ СРЕДЕ (на материале речи потомков русских переселенцев в приграничный Китай)

Изучение языка русского зарубежья будет неполным без исследования языка русских приграничного Китая, переселившихся на данные территории в 20-40-х гг. XX в., и языка их потомков. В статье анализируется языковая компетенция представителей разных поколений потомков русских переселенцев в приграничный Китай. Настоящее исследование позволяет проследить историю существования русского языка в приграничных районах китайской провинции Хэйлунцзян, а также описать его состояние и степень сохранности на данный момент. Материалом для анализа послужили записи русской речи, сделанные в приграничном селе Бяньцзян в июле 2011 г.

Ключевые слова: язык русского зарубежья; языковой контакт; двуязычие; языковая компетенция.

Русская диаспора, сформировавшаяся в Китае в первой половине XX в., не была целостным образованием и имела несколько основных очагов локализации. Так, на территории Маньчжурии (современная северо-восточная часть КНР) русские эмигранты сосредоточенно проживали в городе Харбине и полосе отчуждения КВЖД, а также в Трехречье (долине рек Ган, Дербул и Хаул), автономном районе Внутренняя Монголия и на приграничных территориях провинции Хэйлунцзян. В северо-западной части Китая русская эмигрантская колония находилась в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (главным образом в городе Кульджа (Инин). На исторической территории Северного Китая центрами русской эмиграции были города Тяньцзин и Пекин, на юго-востоке - Шанхай [1. С. 301-307; 2; 3; 4. С. 165-168; 5. С. 70-72; 6; 7]. Как правило, исследования русской эмиграции в Китае посвящены диаспорам крупных городов, таких как Харбин, Тяньцзин, Пекин, Шанхай, а эмиграция более мелких очагов расселения остается за бортом исследований.

В 20-40-е гг. XX в. из Советской России, в частности с ее дальневосточных территорий, жители сел, представители крестьянства уходили в соседний Китай и оседали в приграничных его районах, в том числе и на территории провинции Хэйлунцзян. Некоторые затем вернулись в Россию, но были и те, кто навсегда остался по ту сторону Амура. Для воссоздания полной картины русской эмиграции XX в. необходимо рассмотреть и эту ее грань, в том числе и с точки зрения лингвистической составляющей. Важно проследить судьбу русского языка в условиях китайского приграничья, оценить его состояние и степень сохранности в настоящее время.

Жизнь в социуме, пусть и чуждом по своей природе, предполагает взаимодействие с его членами, в том числе и языковое взаимодействие, или языковой контакт, - «речевое общение между двумя языковыми коллективами» [8. С. 3]. В условиях языкового контакта естественно складывается ситуация двуязычия - владения двумя языками и поочередное их использование [8. С. 4; 9. С. 22], вызванная, с одной стороны, стремлением сохранить родной язык как признак национальной идентичности и культуры, с другой - желанием органично чувствовать себя в новых условиях. Персонологическая составляющая межъязыкового взаимодействия находит отражение в языковой компетенции носителя языка, под кото-

рой мы понимаем «совокупность языков и их форм, находящихся в активном и пассивном владении языковой личности» [10. С. 18]. Активное владение подразумевает способность создавать и понимать речь (тексты), использовать язык в различных коммуникативных ситуациях. Для пассивного владения характерно понимание речи при слабовыраженной или вовсе утраченной способности говорить [10. С. 18].

Речевые материалы, собранные нами в 2011 г. во время научно-исследовательской экспедиции по приграничным селам провинции Хэйлунцзян уездов Сюнькэ и Сюньу округа Хэйхэ, позволяют исследовать языковую компетенцию потомков русских эмигрантов и членов их семей, а также определить круг факторов, способных влиять на формирование языковой компетенции и ее трансформацию.

Объектом анализа в данной статье выступает русская речь представительницы первого поколения потомков русских эмигрантов, проживающей в приграничном селе Бяньцзян уезда Сюнькэ. Цю Цзиньсю (Мария) родилась в 1930 г. в селе Бяньцзян (ранее Сяодинцзы). Она потомок от смешанного брака русской матери и отца-китайца. Русский язык, таким образом, является для нее материнским.

Типичный представитель русской эмиграции на обследованной китайской территории - это женщина, по роду занятий крестьянка, с низким уровнем образования или вовсе без него, нередко имевшая детей, православная, ушедшая на чужбину, чтобы выжить, одна или вслед за мужем-китайцем. Такой была и Матрена, мать нашей информантки Марии. Матрена вышла замуж за китайца, Цю Чжун У, работавшего в России, и в конце 1920-х гг. уехала с ним в Китай. Говорили в семье то по-русски, то по-китайски (отец Марии немного владел русским языком). Нам трудно судить об уровне китайского языка Матрены, можем лишь предполагать, что степень владения языками (русским и китайским) была неодинаковой, естественно, в пользу родного.

В семье было четверо детей: два сына и две дочери. У всех были и китайские, и русские имена. Мария помнит, что мать звала ее Марусей. Она была третьим ребенком: - Два брата / я... третья // Ишо моя [по кит.: младшая сестра, как сказать?] сестра // <...> Брат / как зовуть / один Алёша / Алёша / помер // Си[ц’]яс один / Стё / Стё / Стёпка// <... > Он си[ц’’]яс тоже [по кит.: болеет] // <... > Разговаривать не можеть //

Си[ц’’]яс ни[ц’’]ё не понимаеть // Только / хто при-дёть / только знаеть плакать // - А младшую сестру как звали, вашу сестру? - Таня // Она [в] Сюнькэ// (представленные здесь и далее примеры речи информанта были получены в ходе экспедиции 2011 г. в селе Бяньцзян провинции Хэйлунцзян КНР и хранятся в фоноархиве лаборатории региональной лингвистики Амурского государственного университета) [11]. По словам Марии, с детьми, пока они были маленькими, мать все время говорила по-русски: Я маленьком када / мама всё по-русски разг... // Си[ц’’]яс всё позабыла // Раньсе всё умела / всё знала / а си[ц ’’]яс всё позабыла // Мамы нету[ла] //. Таким образом, в детстве языковая компетенция детей Матрены, метисов, рожденных в смешанном браке, представляла собой билингвизм с доминантой русского языка (с отцом они говорили по-китайски). Однако по мере взросления под влиянием языковой среды они все чаще использовали язык страны проживания, китайский.

Мария помнит, что в быту присутствовали как китайские, так и русские привычки: сучили пряжу, катали «катанки», вязали «шалюшки», рукавицы, варили варенье, пекли блины, хлеб, ели вареники со сметаной, квасили капусту, детей качали в зыбке.

Мать Марии была православной, что подтверждается воспоминаниями информанта: - А мама верила в Бога? - Мама / верлила / она тоже верлила // <... > Это Христо... мама... я ишо маленька была / мама мене... мене ишо / мене говорила / Христо // - Ну вас не крестили? - Крестиэла / крестиэла /я креыш-шона <... > мои дети нет // Только я креышшона //. Крестик есь / крестик есь / а куда положила / забыла / крестик есь // (православной церкви в селе не было, мать крестила детей сама). Раньсе делали / када мама была // Яи[ц’’]ки красные и зелёные / всяки тада (о Пасхе).

Так как семья жила в селе и работы было очень много, не было возможности получить хорошее образование. Мария училась лишь два года в китайской школе. Русской школы в селе, и вообще в уезде, не было, писать и читать по-русски Мария не умеет, по-китайски немного читает, писать также не умеет.

Муж Марии Николай так же, как и она, был метисом в первом поколении (умер в 2008 г.). Родился в России в 1926 г., в двухлетнем возрасте был привезен в Китай (родители ушли на другую сторону Амура из-за социально-политических преобразований, начавшихся как раз в этот период).

История семьи Николая во многом схожа с историей семьи его жены. Мать - русская (Сашка) из села Коршуновка Амурской области, отец - китаец (переселенец из провинции Шаньдун), некоторое время живший и работавший в России и даже имевший русское имя Аркашка: Отес китаец /русска мать // Оны жили [в] Коршуно[в]ке // <... > Моёго мужа мама / Сашка // Спомнила // <... > Мужа отец /он... Аркашка //Русско / русско имя //. Матрена и Сашка между собой говорили только по-русски: Оны двое по-русски / всё по-русски говорять // Сашка [по кит.: и] Матрёна [по кит.: всё время].

Николай знал русский язык, мог говорить по-русски, но с Марией они общались больше по-

китайски, так было удобнее. Со своими детьми Мария тоже говорила на китайском языке. У Марии семеро детей, их русская бабушка всем внукам дала русские имена: Витя, Миша, Люба, Валя, Вера, Надя, Феня. Витя (1952 г.) и Надя (1967 г.) русского языка не знают. Витя в настоящее время проживает в Шанхае, Надя и Миша - в селе Бяньцзян, с матерью. Миша (1956 г.) работал в России два года, но языком не владеет, знает лишь отдельные слова. Люба (1960 г.) живёт в Сюнькэ, Валя (1962 г.), Вера (1964 г.) и Феня (1969 г.) - в Хэйхэ, но выезжают работать в Россию, говорят по-русски.

Особенно хорошо, по словам Марии, владеет русским младшая - Феня (она изучала язык в школе):

- Они хорошо говорят по-русски? - Хорошо //Ай /моя дево[ц’’]ка ой / хорошо / хорошо / она хорошо // Моя маленькая дево[ц’’]ка / она када в школе / в школе у[ц’’]илася // Она хорошо / хорошо // Ети три / када там / на русской стороне ето ... / мало-мало у[ц’’]ила /поу[ц’’]илися //А ета маленька [по кит.: лучше всех] // О[ц ’’]ень хорошо /хорошо //.

В 30-50-е гг. XX в. в селе Бяньцзян было много русских женщин, часто звучала русская речь. Русские часто собирались вместе, разговаривали, пели, отмечали русские праздники, что, несомненно, способствовало сохранению языка хотя бы в сфере бытового общения. Однако настало время, когда по-русски старались не говорить, а называть себя русским было опасно: «Было / было / было // Я забыла / какой [у]од / прям по-русски / нихто не... / нельзя говорить / низя говорить / люди как по-китайсы прямо... // С какого [у]ода я забыла вразу / низя говорить / говорить... тебе китайсы... //.

Это было время Культурной революции, характеризующееся крайней нетерпимостью государства ко всем проявлениям «русскости», в том числе и к русскому языку. Миша, сын Марии (внешне очень похожий на русского) помнит, как односельчан со славянской внешностью сажали в тюрьму, как все боялись говорить по-русски. Это не могло не отразиться на состоянии языковой компетенции членов смешанных семей.

На данный момент основным языком Марии и членов ее семьи является китайский. Все дети Марии состоят в браках с китайцами, быт также ведут в соответствии с китайскими обычаями.

Из внуков Марии (а их у нее восемь) лишь одна внучка, дочь Нади, изучает русский язык в школе и немного говорит по-русски.

Языковая компетенция Марии, метиски в первом поколении, в настоящее время включает два языка: в активном пользовании - язык родителя титульной национальности - китайский, в пассивном пользовании - язык родителя нетитульной национальности -русский. Русский материнский язык Марии сохранился в диалектно-просторечной форме.

На протяжении жизни языковая компетенция информанта менялась от билингвизма с доминантой русского языка к билингвизму с доминантой китайского и далее, от билингвального к монолингвальному типу речевого поведения. Пассивное использование русского языка при активном применении китайского привело к нарушению норм первого под влиянием второго,

интерференция наблюдается в речи Марии на всех языковых уровнях.

Во втором и третьем поколении (дети и внуки Марии) наблюдается, как правило, утрата русского языка. Владение русским языком у данной группы лиц обусловлено особыми обстоятельствами, в частности

Таким образом, в семье потомков русских наблюдается постепенная утрата русского языка.

Мария, представитель первого поколения метисов, еще сохранила материнский язык, хотя на данный момент он находится в пассивном употреблении из-за отсутствия постоянных ситуаций общения на русском языке.

Что касается второго поколения потомков, детей Марии, то здесь русским языком владеют только те, кто его специально изучал и использует в сфере своей профессиональной деятельности. В третьем поколении ситуация аналогична, язык полностью утрачен, если не изучается специально; в коммуникации используется китайский язык - язык страны проживания.

Процесс утраты русского языка обусловлен рядом факторов, повлиявших на уровень языковой компетенции каждого члена семьи.

В данном случае мы имеем стабильную форму межэтнического взаимодействия, смешанный брак, где муж (отец Марии) - китаец, жена (мать Марии) - русская. Модель асимметрична, что усугублялось постоянным местом проживания семьи в Китае, где доминирующей языковой системой, обслуживающей и официальное, и неофициальное общение, является китайский язык. Сфера использования русского языка ограничивалась общением русской матери с детьми и с соотечественниками, проживающими в селе.

И для Марии, и для её мужа Николая русский язык был материнским языком, оба они метисы и в детстве одинаково хорошо владели двумя языками: китайским - языком отца, и русским - языком матери. Но, зная русский язык от русских матерей, в своей семье, со своими детьми они предпочитали говорить по-китайски под влиянием среды проживания.

Таким образом, уже в первом поколении потомков русский язык начал утрачивать статус домашнего языка.

Важной причиной сохранности языка является общий уровень образованности и культуры его носителей и, соответственно, уровень культуры и образования в диаспоре. Матрена, мать Марии, как и большинство

профессиональной деятельностью, связанной с языком, а также личным интересом и склонностью к его изучению, что мы и видим в случае с детьми и внучкой Марии.

Языковая компетенция Марии и членов ее семьи отражена в таблице.

жителей приграничных сел Китая, была представительницей крестьянства и не имела образования.

Кроме того, она была носителем устной, диалектной формы речи, что также нашло отражение в особенностях языка потомков и степени его сохранности (в русской речи Марии наблюдаются черты диалектной речи).

На степень сохранности русского языка повлияло и то, что в селе отсутствовали русские образовательные учреждения, православная церковь, русские печатные издания и прочие атрибуты культурной жизни, имевшие место в центрах русской эмиграции, в частности в городе Харбине [6. С. 25-37].

Для сохранения носителем родного языка вне этнической родины важно наличие среды родного языка, выходящей за пределы семейного круга. В 30-50-е гг. XX в. такая среда была.

Русские женщины общались между собой на русском языке и старались передать язык детям. Но общественно-политическая обстановка во время Культурной революции повлекла за собой боязнь говорить по-русски и, как следствие, утрату языка.

Таким образом, ключевыми факторами, формирующими языковую компетенцию Марии и членов ее семьи, являются:

- смешанный брак матери;

- место проживания семьи и языковая среда;

- невысокий общий уровень образования и культуры языковой личности;

- отсутствие атрибутов культурной жизни;

- владение устной формой речи; общественнополитическая обстановка в стране проживания.

Указанные причины позволяют считать закономерным забывание и утрату русского языка потомками от смешанных браков русских и китайцев уже в первом поколении метисов.

В случае с Марией отметим, что русским языком в настоящее время она владеет хуже, чем китайским. При разговоре нередко переходит на китайский язык, чтобы выразить ту или иную мысль, с трудом вспоми-

Языковая компетенция русских переселенцев в Китай в середине ХХ в. и их потомков (на примере жителей приграничного с. Бяньцзян, КНР)

Информант Мария (1930 г.) К, Р (материнский), Домашний — Р/К; Основной к 2011 г. — К

Мать (Матрёна) Р родной, К

Отец К родной, Р

Муж (Николай) (1926-2008) К, Р (материнский)

Дети:

Витя (1952) К

Миша (1956) К

Люба (1960) К/ Р как сфера профессиональной деятельности (способность общаться)

Валя (1962) К/Р как сфера профессиональной деятельности (способность общаться)

Вера (1964) К/Р как сфера профессиональной деятельности (способность общаться)

Надя (1967) К

Феня (1969) К/Р как сфера профессиональной деятельности (хорошее владение)

Внуки 1. К, 2. К, 3. К, 4. К, 5. К, 6. К, 7. К, 8. К/Р (изучает в школе)

Примечание. Р - русский язык; К - китайский язык.

нает некоторые русские слова, нарушает грамматические и произносительные нормы. Однако несмотря на это, отмечается знание и использование грамматического словоизменения, значительный, хотя и недостаточный для свободной коммуникации, запас слов.

Отрадно, что, несмотря на условия, способствующие скорее забыванию языка, русский язык Марии сохранился во многом благодаря тесной духовной связи с матерью и стремлению сохранить память о своих национальных корнях.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аблажей Н.Н. Миграционный обмен России (СССР) и Китая: основные этапы и тенденции развития в XX веке // Россия и Китай на Дальне-

восточных рубежах. Благовещенск : Амурский гос. ун-т, 2002. С. 300-308.

2. Аблова Н.Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае: Международные и политические аспекты истории (первая половина XX века). М. : НД

ИД «Русская панорама», 2004.

3. Аурилене Е.Е. Российская диаспора в Китае: Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай (1920-1950-е гг.). Хабаровск : Хабаровский погранич-

ный институт Федеральной службы безопасности Российской Федерации, 2003.

4. Василенко Н.А. Русское население в Маньчжурии (конец Х1Х - начало XX в.) // Дальний Восток России в контексте мировой истории от

прошлого к будущему : материалы Междунар. науч. конф. 18-20 июня 1996 г. Владивосток : Дальнаука, 1997. С. 165-171.

5. Дубинина Н.П., Цыпкин Ю.Н. Об особенностях дальневосточной ветви российской эмиграции (на материалах Харбинского комитета помо-

щи русским беженцам) // Отечественная история. 1996. N° 1. С. 70-84.

6. Оглезнева Е.А. Русский язык в восточном зарубежье (на материале русской речи в Харбине). Благовещенск : Амурский гос. ун-т, 2009.

7. Хисамутдинов А.А. По странам рассеяния. Ч. 1: Русские в Китае. Владивосток : Изд-во ВГУЭС, 2006.

8. Розенцвейг В.Ю. Языковые контакты, лингвистическая проблематика. Л. : Наука, 1972.

9. Вайнрайх У. Языковые контакты: состояние и проблемы исследования. Киев : Вища школа, 1979.

10. Оглезнева Е.А. Русско-китайское взаимодействие на Дальневосточных территориях России: Историко-лингвистический очерк // Слово : фольклор.-диалектолог. альманах : материалы научных экспедиций. Вып. 8: Специальный. Русско-китайское языковое взаимодействие в дальневосточном регионе / под ред. Н.Г. Архиповой, Е.А. Оглезневой. Благовещенск : АмГУ, 2010. С. 6-25.

11. Русский язык переселенцев в приграничный Китай в середине ХХ в.: Фоноархив лаборатории региональной лингвистики Амурского гос. ун-та. Благовещенск, 2011.

Статья представлена научной редакцией «Филология» 6 сентября 2012 г.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.