CC BY
4А.Р.ДЕЙКИНА
ЯПОНСКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ: НЕКОТОРЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ О РАБОТАХ ВАЦУДЗИ ТЗЦУРО
На протяжении многих веков осознание и обоснование собственной исключительности остается центральным и основообразующим элементом японского самовосприятия. Поскольку процесс национальной самоидентификации обостряется при столкновении с инокультурными традициями, то вполне закономерно зарождение теории «нихондзын-рон» («теории о японцах») в конце эпохи Токугава (XVII — первая половина XIX в.), когда произошло «открытие» страны. «Нихондзин-рон» (букв, «дискуссия о японцах») — общее название для исследований о японском культурном своеобразии, включающее две их разновидности: в широком смысле — исследования о японской национальной специфике, прежде всего об особенностях японского общества, культуры, личности и этнопсихологии; в узком смысле — теория японской культурной исключительности, уникальности, тесно связанная с националистической идеологией.
В процессе развития этой теории сложились две поочередно доминирующие модели: «модель превосходства японцев над западными народами» и «модель недостатков японцев по сравнению с ними». Национальная саморефлексия японцев удивительным
образом сочетает в себе комплекс неполноценности и завышенную самооценку. Теория «нихондзин-рон» основывается на оппозиции «японское — западное», которая выражается в противопоставлении «общность — общество», «группизм — индивидуализм», «политеизм, анимизм — монотеизм», «толерантность — нетерпимость», «преобладание духовной ориентации — материальные ориентации» и т.д.
В работах известнейшего японского философа-культуролога Вацудзи Тэцуро (1889-1960) отчетливо прослеживается «модель превосходства японцев над западными народами», основывающаяся на указанных оппозициях.
В настоящем исследовании представлен частичный перевод статьи Роберта Белла1 «Японская культурная идентичность: некоторые размышления о работах Вацудзи Тэцуро» («Japan's Cultural Identity: Some Reflections on the Work of Watsuji Tetsuro»)2, в центре внимания которой — работы Вацудзи Тэцуро «Путь подданного в Японии» и «Национальный характер Америки».
10 июля 1944 г. Национальной библиотекой военного времени была опубликована брошюра, распространенная затем в количестве 2 млн экземпляров Министерством образования. Она состояла из двух коротких частей, озаглавленных «Путь подданного в Японии»3 и «Национальный характер Америки»4. Целью их было обозначить превосходство японской культуры над американской и обязательный коллапс последней при их столкновении. Их автором был Вацудзи Тэцуро.
На этих страницах один из самых широко образованных умов Японии рефлектирует над значением войны. Здесь не найти истерической риторики, характерной для многих работ Японии военного времени, но легко заметить ясность высказываний и добротное использование западных методов научного анализа, которым знаменит Вацудзи Тэцуро. Эссе об американском национальном характере может быть даже сравнимо со своим американским аналогом — книгой Рут Бенедикт «Хризантема и меч»5 — хотя оно и намного короче и менее амбициозно.
Тихоокеанская война выдвинула перед Японией одну из глубочайших проблем ее культурного самосознания — отношение вое-
точной и европейской культур и соотношение японского прошлого с современной эпохой. Поучительно наблюдать, как Вацудзи Тэцуро решает эти проблемы в столь критический момент.
Статья «Путь подданного в Японии» была впервые представлена вниманию публики в 1943 г. в виде лекции в Морском училище, что во многом объясняет ее содержание и цели. Вацудзи цитирует слова морского офицера, определившего японский военный дух как состоящий из двух частей. Первую можно озвучить как «счастливо умереть ради своего господина». Вторая, более возвышенная, выражается в запрете — «не умирать, пока враг не повержен». Вацудзи поясняет, что первое высказывание хорошо само по себе, но все еще содержит слишком много личного, Я. А второе утверждение, которое ставит долг превыше всего, позволяет отбросить свое Я и достичь того состояния, в котором стирается грань между жизнью и смертью. В этой статье Вацудзи размышляет над «путем подданного»6 на всем протяжении японской истории для того, чтобы разграничить подлинную этическую реализацию этого пути и ограниченные и частично эгоистичные его проявления. Есть некоторые сомнения, что эти исторические размышления нацелены на современную ситуацию и в рамках Морского училища представляют завуалированную критику диктаторского лидерства армии тех дней7.
Но самое интересное для нас не столько конкретные проблемы, но тот факт, что эта брошюра поднимает главный вопрос об универсальности этических ценностей в японской традиции в сравнении с другими [традициями]. Для Вацудзи основная этическая ценность японской традиции и причина ее превосходства над другими [традициями] заключается в Пути Почтения Императора8. Древние японцы, говорит он, находили Абсолют9 в почитании императора. Этот метод фундаментально отличался от так называемых мировых религий — христианства, буддизма и ислама. Для них Абсолют ограничивался абсолютными формами их религий: это Иегова, Будда или Аллах. Считая одного из них Абсолютом, они противопоставляли им всех других богов и отрицали их существование. Это привело к нетерпимости, преследованиям и религиозным войнам против представителей других кон-
фессий. Христианство и ислам в этом смысле одинаково воинственны, буддизм кажется более терпимым. Но, говорит Вацудзи, по-настоящему толерантным является только японский буддизм; индийские буддисты осуществляли жестокое преследование еретиков. Помимо враждебного отношения к другим богам, все эти религии — христианство, буддизм и ислам — пытались выразить Абсолют в догмах, на самом деле ограничивающих Абсолют, и использовали свои догмы, чтобы нападать на другие.
Согласно Вацудзи, ранние японцы воспринимали область абсолютного без сведения его к абсолютному богу и без возведения догм. Среди нескольких богов ранней истории Японии была наиболее почитаема Аматэрасу10 - Солнечная богиня. Но Аматэрасу не была первым богом, также никто не утверждал, что она Абсолют. Более того, Аматэрасу выступала посредником с Абсолютом, следовательно, Абсолют действительно выражался без атак на других богов и воззрения других людей. Император как наследник Аматэрасу, имеющий священный статус, выполняет аналогичную функцию. Священность абсолютна, но Аматэрасу и император не обладают эксклюзивными правами на нее. Полагаясь на императора, мы полагаемся на Абсолют. Таким образом, в ранней Японии Абсолют отличается от Абсолюта мировых религий. Абсолют [в сознании японцев] не ограничивается одним богом. У них более возвышенная позиция — любая религия в Японии может быть поставлена на службу японскому императору и принята народом. Поэтому [на японских островах] получила развитие идея заимствования лучшего из других стран.
Таким образом, Вацудзи берет реванш над теми, кто считает синто низшим по отношению к мировым религиям, и теми, кто клеймит раннюю японскую культуру как низшую по причине «примитивности». Вацудзи прекрасно осознает, что раннеяпон-ская культура была незамысловатой, но он считает, что простота [этой культуры] является следствием ее жизненной энергии, правил общежития и института императора, обеспечившего легитимность принятия другой [внешней, иностранной] культуры. Он не верит в мифы раннего синто буквально, но полагает, что они могут быть реинтерпретированы без потери своего подлинного
значения в условиях более искушенной культуры, впоследствии привнесенной извне.
Вацудзи подводит под свою точку зрения решительное теоретическое оправдание. Именно в структуре социума и в государстве более всего проявляется соотношение человека с Абсолютом. Восклицания о том, что мировые религии соотносят человека напрямую с Абсолютом, — всего лишь притворство. На самом деле они развивают такие социальные структуры, как сангха или церковь в качестве замены государству. Во имя своей власти они пытаются разрушить священность государства.
Эта позиция может быть понята лучше, если мы возьмем на вооружение «Этику»11 Вацудзи, где дается более подробный анализ этих положений. Там он утверждает, что не существует такой вещи, как универсальная (всеобщая) религия или религия, которая соотносит индивида с Абсолютом вне какого-либо социального контекста. Он считает, что так называемые мировые религии становятся широко распространенными единственно в условиях «мировых империй». Так, Римская империя была необходимым условием распространения христианства. Далее, христианство столь распространено в современном мире только по причине могущества западных держав. Все религии с необходимостью являются религиями определенных народов и не могут быть по-настоящему всеобщими. Вацудзи указывает, что Яхве по своему происхождению не более чем национальный бог Израиля и до сегодняшнего дня остается в некотором смысле «божеством племени».
По Вацудзи, религиозная организация действительно делает этический вклад, когда она отказывается от провозглашения своего превосходства над институтом государства и принимает роль включенной в государство организации. Для Вацудзи государство — главенствующая этическая структура. Это наилучший способ организации человеческих отношений. Только в государстве эгоизм и стремление к отделению превосходятся, и каждые частные, личные отношения превращаются в безличностные общественные. Для Вацудзи государство — форма абсолютного целого, являющегося тем же, что и абсолютная отрицательность, или абсолютная пустота. Для него человеческая природа состоит из двух
взаимоотрицающих аспектов: индивидуального и социального, которые, отрицая друг друга, диалектически устремляются к абсолютному отрицанию, являющемуся их предельным источником, первопричиной.
Все ячейки общества (семья, родственники, соседи, сотрудники, культурные группы) — обладают свойством самоотрицания, но каждая из них, даже преодолев эгоизм на уровне индивида, сохраняет его на уровне группы. Только в государстве эгоизм преодолевается в полной мере и реализуются подлинность природы человека и природы Абсолюта. Преданность императору, которая является основой этики Вацудзи, является именно японским способом выражения всеобщей истины.
Во втором эссе «Национальный характер Америки» Вацудзи рисует англосаксонский характер таким, как он развился в Америке. Вацудзи находит идеальный антипод в виде своей концепции человеческой этики в целом по отношению к японской этике. Он начинает с цитаты из произведения «Избранник судьбы» Джорджа Бернарда Шоу, в котором Наполеон описывает английский характер, побуждаемый единственно корыстными интересами, но всегда оправдывающий свои действия именем религии и морали. Он находит главными англосаксонскими чертами индивидуализм, утилитаризм и законоподобное морализаторство и прослеживает их из прошлого — в их классической форме — в идеях философов XVII в. Фрэнсиса Бэкона и Томаса Гоббса12.
Для определения сущности англосаксонского характера Вацудзи полагается на развитое в Германии, особенно в работах Шпенглера13, различение цивилизации и культуры. Бэкон, говорит Вацудзи, верил только в цивилизацию, означающую механический утилитарный контроль природы. Он был совершенно незаинтересован в культуре, которая является сферой духа, как он проявляется в этике, религии и искусстве. Англосаксы уважают культуру только когда она приносит пользу или выгоду, когда она дает немедленные результаты и делает главный акцент на механической индуктивной науке о природе. Вацудзи осознает тот вклад, который подобное отношение внесло в развитие науки, но полагает его слишком односторонним.
Вацудзи подчеркивает, что Гоббс развивал теорию общества, созвучную бэконовскому взгляду на цивилизацию. Главная истина, по Гоббсу, это «война всех против всех». Индивиды соглашаются терпеть правила морали из собственных эгоистических интересов и вынуждены подчиняться им постольку, поскольку они согласуются с их интересами. Так, англосаксонский акцент на равенстве — всего лишь равенство перед лицом враждебной природы, а теория Гоббса может быть использована для оправдания любой формы империализма.
Далее Вацудзи прослеживает развитие указанных Гоббсом общественных взаимоотношений в Америке. В отличие от испанцев, желавших завоевать индейцев во имя религии, англосаксы хотели завоевать их только ради земель. Используя лозунг «лучший индеец — мертвый индеец», американцы оправдывали свою агрессию тем, что они [якобы] были более «цивилизованными» людьми, подразумевая — «технически продвинутыми». Спаивая индейцев ромом, они убеждали их подписывать договоры о продаже своих земель за жалкие гроши, а затем обвиняли их в «отсутствии моральности» и «неспособности понять священность контракта — договора», когда они отказывались понимать, что обширные лесные угодья были таким образом у них отобраны. Такие аморальные люди могут быть законно убиты — в согласии с моралью англосаксов. Безо всяких мук совести англосаксы переняли то же самое отношение к неграм, которых они поработили и заставили работать на себя. Знаменитая фраза «все люди созданы равными», которая записана в начале Декларации независимости, кажется, не относится к индейцам, неграм (а позже и азиатам). Более того, эта фраза на самом деле означает, что «все англосаксонские американцы так же хороши, как англосаксонские англичане». «Договор о дружбе»14, который М.Перри15 заключил с японцами под угрозой морских бомбардировок, имеет тот же характер, какой имели «договоры» с индейцами. Точно так же на Вашингтонской конференции по ограничению вооружения16 американцы, как всегда во имя «мира» и «правого дела», заставили Японию вступить в соглашение, единственной целью которого было продвижение американских национальных интересов.
Развитие у американцев свойств, указанных Бэконом, выражается в придании первостепенного значения механическим изобретениям и в уважении учения только во имя утилитарных результатов. Бенджамин Франклин17 — настоящий американский представитель бэконовской традиции. Франклин интересовался практическими изобретениями и экспериментами и сделал важный вклад в развитие журналистики, которая является характерной для Америки формой культурной экспрессии, более чем религия, искусство или политика. Американцы с тех пор достигли крайней степени развития технической цивилизации. Сами испытывая недостаток в морали и искусстве, они судят другие народы по степени развития техники. Неразвитость техники свидетельствует о «нецивилизованности» и позволяет им [на их взгляд] справедливо считать культуру второсортной. Но без своих машин американцы становятся [абсолютно] беспомощны.
Американская демократия означает, что каждый человек — сам себе хозяин. У всех есть рабы: автомобили, радио, холодильники и т.д., и все они живут лучше, чем древние короли. В то же самое время американцы порабощены своими же машинами18 и утратили интерес ко всему, кроме комфорта. Такой мир, находящийся под контролем машин, повсеместно квантифицирован19. Американцы подчиняют дух технике20, знаменующей число, а не наоборот. Число — демон американской цивилизации. Число — наивысшая форма выражения этой цивилизации, которая является наивысшей степенью развития бэконовского духа.
Вацудзи резюмирует характер американцев как колонизаторский21. Несмотря на многочисленные сложности, порождаемые окружающей средой, [будущие] американцы открыли новый континент и покорили его. Но в ходе этой кампании изначально присущий англосаксам спокойный, выдержанный и бесстрашный характер был подорван. Американская «погоня за счастьем» превратилась в страстное желание экзальтации и высвобождения энергии. Оно выразилось в любви к действию и напряжению, которое заметно проявляется в американском фанатизме вокруг спорта. Американцам стал необходим постоянный ряд эмоциональных вспышек. Они хотят успеха, для того чтобы испытать сильное воз-
буждение, а не моральное удовлетворение. В этом смысле они похожи на игроков.
По мнению Вацудзи, только в вышеуказанном контексте мы можем понять причину доминирования американцев в мире. У них нет необходимости захватывать и завоевывать других — они делают все это только из страсти к экзальтации, подобно игрокам. Так, они напали на Азию вовсе не из высоких идеалов и использовали слова «мир» и «справедливость» всего лишь как маску для своих проступков. Исполненные веры в собственную иррациональную справедливость, они полагаются единственно на силу техники. Тем не менее, если раньше американцы встречали беспомощных аборигенов, сейчас им оказывают сопротивление те, чье мастерство и машины порой превосходят их собственные. Они полагаются на количество и число, чтобы разбить врагов, но все это закончится для них нервным срывом. Главная сила человека состоит в духовности, а не в технике. Игрок, рискующий всем, вконец проиграется в тот момент, когда он меньше всего этого ожидает.
В работах «Путь подданного в Японии» и «Национальный характер Америки» мы видим живое противопоставление специфичного японского общества (кёдотай — община) gemeinschaft21, в котором все индивиды и группы подвергнуты диалектическому отрицанию в поклонении императору как проявлению абсолютного целого; и американского общества (рыжи сякай — общества выгоды) основывающегося только на голом утилитар-
ном эгоизме; между японской культурой (бунка) и американской цивилизацией (буммэй). В рамках этого противоборства Вацудзи объясняет современную историю мира. Оно уходит корнями не в националистические настроения военных лет, а в традиционные ценности японской культуры.
1 Robert Neelly Bellah (род. 1927) — американский социолог; возглавлял Центр
японских и корейских исследований Университета Беркли в период с 1968 по 1974 г. Автор книг «Религия Токугава», «За пределами веры», «Новое религиозное сознание», «Благое общество».
2 Japan's Cultural Identity: Some Reflections on the Work of Watsuji Tetsuro // The
Journal of Asian Studies. 1965. \Ы. 24. No. 4. P. 573-594.
3 Нихон-но синдо:.
4 Амэрика-но кокуминсэй.
5 Бенедикт Рут Фултон (1887—1948) — американский культурантрополог, пред-
ставитель этнопсихологического направления в американской антропологии. В своем главном труде «Модели культуры» (1935) Бенедикт вышла за рамки психологизма, предприняв попытку синтезировать антропологический, социологический и психологический подходы к феномену культуры. В годы Второй мировой войны по заданию Службы военной информации США Бенедикт занялась изучением японской национальной психологии, для чего использовала разработанную ею технику «дистанционного изучения культуры» (анализ научной и художественной литературы, дневников военнопленных, просмотр японских кинофильмов, интервьюирование проживающих в США японцев). Результатом этой работы стала знаменитая книга «Хризантема и меч» (1946). В ней японская культура рассматривается как иерархическая культура подобающего места, как культура стыда в отличие от западной культуры вины. Особое внимание в работе уделено разнообразным проявлениям «долга» в японской традиции.
6 Син во фразе Нихон-но синдо: сложно перевести. Означая подданного своему
правителю, оно подразумевает скорее вассала. Следовательно, понятие син-до: в настоящем контексте может быть переведено как «Путь офицера», так же как и «Путь подданного».
7 Это бы означало не критику войны как таковой, а войны, творимой военны-
ми бюрократами, действия которых Вацудзи оценивал как в большой степени направленные на себя, а не ради императора.
8 Тэнно: (букв, небесный государь) — титул японского императора, главы императорской фамилии. Согласно японской конституции, император — символ Японии и единства нации.
9 Абсолют (от лат. absoluius — завершенный, полный, совершенный, безуслов-
ный) — философский термин, обозначающий понятие самодостаточной, актуально бесконечной духовной реальности, в которой как в своей основе коренится бытие всего сущего.
10 Аматэрасу О.миками («великое божество, озаряющее небеса») — богиня-солнце, одно из главенствующих божеств японского синтоистского пантеона, прародительница японского императорского рода (считается, что первый император Дзимму был ее праправнуком).
11 Одна из важнейших работ Вацудзи Тецуро.
12 Фрэнсис Бэкон (1561—1626) — английский философ, логик, историк, основоположник эмпиризма. Томас Гоббс (1588—1679) — английский философ, создатель системы механистического материализма; создатель своеобразной теории государства.
13 Освальд Шпенглер (1880—1936) — немецкий философ и культуролог. Пред-
метом исследований Шпенглера была «морфология всемирной истории», а именно своеобразие мировых культур. Шпенглер предложил новый взгляд на мировую историю — как на ряд независимых друг от друга культур, проживающих, подобно живым организмам, периоды зарождения, становления и умирания. Основные труды — «Закат Европы» и «Человек и техника».
14 В 1853-1854 гг. военная эскадра США под флагом коммодора Мэтью Перри под угрозой оружия заставила японцев подписать договор и открыть несколько портов для внешней торговли.
15 Мэттью Кэлбрайт Перри (1794—1858) — коммодор Военно-морских сил США, заставивший японское правительство положить конец вековой политике «закрытия страны» и открыть Японию для торговли с Западными странами в 1854 г.
16 Вашингтонская конференция 1921—1922 гг. — международная конференция об ограничении морских вооружений и проблемах Дальнего Востока и бассейна Тихого океана. В работе конференции приняли участие США, Великобритания, Китай, Япония, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды, Португалия, а также пять британских доминионов, хотя основные вопросы решались тройкой сильнейших морских держав США—Британская империя-Япония. В результате конференции были определены зоны влияния и закреплен статус-кво крупнейших мировых держав в Тихоокеанском регионе.
17 Бенджамин Франклин (1706—1790) американский ученый, журналист, издатель и политический деятель. Один из лидеров войны за независимость США.
18 Здесь четко работают принципы гегелевской диалектики раба и господина, развитой в работе «Феноменология духа». Суть ее заключается в следующем: господин повелевает рабом, но, наслаждаясь неограниченной властью и благами, создаваемыми рабом, господин неизбежно попадает в прямую зависимость от последнего. Нет раба — нет власти. Выходит, раб такой же господин, как и его хозяин.
19 Выражается в числах, цифрах.
20 То есть количественное в восприятии американцев доминирует над качественным.
21 Кайтакуся (яп.) — колонизатор, первопроходец, пионер.
22 Gemeinschaft и Gesellschaft — понятия, введенные в научный оборот немецким социологом и историком философии Фердинандом Теннисом (1855— 1936), означающие «общину» и «общество» соответственно. «Общинные» отношения коренятся в эмоциях, душевной привязанности, органическом единстве. Принцип отношений в «обществе», наоборот, основан на рациональном обмене, утилитарности, механическом единстве. Эта теория разработана в труде «Община и общество».
