CC BY
41ЭТНОГРАФИЯ И ЭТНОЛОГИЯ
УДК 39(=512.157) DOI: 10.24412/2308-264X-2022-6-247-253
ПЕТРОВА С.И.
ЯКУТСКИЙ ГОЛОВНОЙ УБОР «ДЬАБАКА»: МАТЕРИАЛ И ТЕХНОЛОГИЯ
Ключевые слова: артефакт, шапка «дьабака», навершие, обряд, народная песня, ритуал, символ, знак, технология обработки, шов, покрой, конструкция.
В статье представлены результаты авторских исследований по изучению технологических особенностей одного из ярких элементов костюмного комплекса якутов - головного убора «дьабака». Обращение к более тщательному исследованию тематики данной работы обусловлено тем, что в последние годы в работе народных мастериц республики по реконструкции головного убора данного типа выявлены конструктивные и технологические отклонения от канонов традиционной культуры шитья, которая может привести к дальнейшим негативным изменениям в работе с народным костюмом. В статье впервые использованы обширные вещественные материалы XIX века из фондовых коллекций Якутского государственного объединенного музея истории и культуры народов Севера им. Ем. Ярославского, Музея антропологии и этнографии РАН, Хабаровского краеведческого музея им. Н.И. Гродекова, улусных музеев республики, а также материалы якутских коллекций из сектора Азии Американского музея естественной истории. В статье использованы рукописные архивные документы из Национального Архива РС (Я), материалы визуальной антропологии и этнографические материалы из частных коллекций, собранные автором во время самостоятельных выездов в различные районы республики. Для раскрытия темы привлекались фольклорные памятники, в которых подробно отражены материалы из которого шился данный головной убор. Основное внимание в статье уделено историко-этнографическому и конструктивному анализу художественных и технологических особенностей данного вида головного убора.
PETROVA, S.I
YAKUT HEADDRESS "DJABAKA": MATERIAL AND TECHNOLOGY
Key words: artifact, djabaka hat, pommel, rite, folk song, ritual, symbol, sign, technology process, seam, cut, construction.
This article presents the results of the author's research on the study of technological features of one of the brightest elements of the Yakut costume clothing - the "djabaka" headdress. The appeal to a more thorough study of the subject of this work is due to the fact that in recent years, on the designs of the headdress by republic folk craftswomen have been revealed constructive and technological deviations from the canons of traditional sewing culture, which can lead to further negative changes in workflow with traditional clothing. The article for the first time uses extensive materials of the XIX century collected by the author from the stock collections of the Yakut State United Museum of History and Culture of the Peoples of the North named after Em. Yaroslavsky, the Museum of Anthropology and Ethnography of the Russian Academy of Sciences, the Khabarovsk Museum of Local Lore named after N.I. Grodekov and materials of Yakut collections from the Asian sector of the American Museum of Natural History, as well as materials from regional museums of the republic. The article uses handwritten archival documents from the National Archive of the RS (Ya), materials of visual anthropology and ethnographic materials from private collections collected by the author during independent trips to various regions of the republic. To reveal the topic, the author also turned to folklore materials, where the materials from which this headdress was sewn are reflected in detail. The main attention in the article is paid to the historical-ethnographic and constructive analysis of the artistic and technological features of this type of headdress.
Головной убор «дьабака», как один из главных элементов костюмного комплекса якутов, всегда вызывал интерес у исследователей культуры и быта якутского народа. Но, как правильно указывал известный якутский этнограф и археолог И.Д. Новгородов, ссылаясь на замечания профессора К.Э. Гриневича, «до советского времени исследование Сибири было недостаточным, случайным и часто всегда не систематическим» [7, л. 55об.]. Ранние исследователи ограничивались только лишь внешними описаниями головного убора и вообще костюма народов Сибири, в том числе якутов. Поэтому в дореволюционной литературе и архивных документах наблюдается некоторый субъективизм. Ряд авторов ограничивался лишь ассоциативными описаниями, а поэтому читатель затрудняется в понимании описаний той или иной одежды, в нашем случае - головного убора «дьабака».
Первые фрагментарные упоминания об этом головном уборе встречаются в работе известного путешественника, Действительного члена Петербургской Академии наук А. Миндендорфа, который описывает его как «гренадерскую шапку» и указывает, что шапки внутри подбиты беличьим мехом и при торжественных случаях якуты не расстаются с этим нарядом даже летом [3, с. 829-830]. В книге Эдгара Буланжье «Njtes de Voyage en Siberie» («Заметки о путешествии по Сибири») представлены изображения якутских женщин в национальной одежде: шапке «дьабака», меховом боа, зимних рукавицах, шубах и меховой обуви. Головной убор на женщине, сидящей справа, имеет высокое навершие без орнаментального декора, но в рисунке четко видны условные декоративные знаки в виде трапеции, которые всегда присутствуют в
передней части навершия «дьабака». Как известно, Э. Буланжье являлся специалистом по железным дорогам Азии и был отправлен в Сибирь с целью изучения трассы будущей Транссибирской магистрали до Иркутска и для оценки полезных ископаемых Сибири. Видимо поэтому в его заметках мы не находим описания головного убора и вообще костюма в целом. В них обнаружены лишь краткие сведения по антропологическим типам народов Сибири [22, р. 7].
Наиболее подробное описание шапки «дьабака» оставлено В.Л. Серошевским в его фундаментальном труде «Якуты: опыт этнографического исследования». Исследователь отмечал, что шапка - «Это плисовый колпак, подбитый мехом и отороченный широким бордюром беличьего и тарбаганьего меха. Тулья на висках клинообразно удлиняется и образует наушники». Происхождение формы якутской шапки Серошевский связывал с киргизской шапкой «башлык». Также он отмечал, что затылочная часть такого головного убора всегда бывает покрыта рысьим и бобровым мехом, а передняя часть - мехом из камчатского бобра или из черных беличьих хвостов, указывая на то, что в старину в материале переда использовали соболиную шкуру [19, с. 353-354].
Планомерное научное изучение материальной культуры якутов, в том числе народной одежды, происходит в советское время. Так, художник М.М. Носов, работавший художником в археологических экспедициях якутского краеведческого музея и хорошо знакомый с археологическими памятниками культуры якутов, в свое время оставил очень интересную статью «Эволюционное развитие якутской одежды с конца XVIII столетия до 1920-х годов», в которой, в частности, отмечалось, что «простая женская «дьабака», носимая бедняками, делалась из ровдуги или хорошо вымятой скотской кожи, обшитой черным вельветом и подбитой внутри беличьим мехом. Летом носили те же шапки, но без меховой обкладки внутри». В своей статье он описал «дьабака» из серого и черного зипуна с черной суконной и вельветовой опушкой, которые носили более состоятельные якуты. Также им было воссоздана ретроспекция постепенного изменения древнего фасона головного убора в шапку «дьабака» [10, с. 126-127, рис 1].
А.И. Гоголев в своем исследовании обратил внимание на то, что слово «дьабака» происходит от алтайского «джаважак» (жеребенок, конь). По его мнению, данное слово может быть поставлено в один семантический ряд с якутским термином «дьесегей» (небесное божество - ПСИ). Исследователь также указывал на наличие этнографических параллелей названия шапки с таковыми у тюркских народов [2, с. 53].
Интересные замечания по поводу семантики головного убора «дьабака» представила Л.И. Новгородова. Опираясь на материалы традиционных древних верований якутов, в своей статье, опубликованной в местном журнале в 1997 году, она впервые попыталась раскрыть символику знаковых систем орнаментальной нагрузки вышитого навершия. К сожалению, трагический уход автора не позволил дальше развернуть в научном плане этот интересный материал [9, с. 97-104].
Искусствовед и этнограф Р.С. Гаврильева в монографии «Одежда народа саха конца XVII середины XVIII века» написала целый раздел о типах, разновидностях и генезисе головных уборов, где она отмечает появление переходной формы шапки «дьабака», во многом унаследованной от конструктивного покроя конусовидной шапки «чомпой» [1, с. 29-30]. Автор, опираясь на древние мифологические и мировоззренческие знания древних якутов, раскрыла семантику знаковых символов навершия головного убора «дьабака» [1, с. 67-69].
В своих работах «Свадебный костюм якутов: традиции и реконструкция» [12, с. 36-43] и «Народный костюм якутов: историко-этнографическое и искусствоведческое исследование» [13, с. 94], основываясь на материалах древних исторических преданий и фольклорных текстов, автором данной статьи была выявлена сакральная функция традиционной якутской шапки «дьабака» в проведении различных обрядовых действий, где она, как обязательный атрибут обряда, «выступала в качестве своеобразного медиатора в ритуальных отношениях между людьми Среднего мира и верхними божествами, защищая обладателя шапки от воздействия злых духов». У автора также имеются научно-популярные статьи и тезисы выступлений в конференциях, где раскрыты некоторые особенности оформления вышитых наверший головного убора «дьабака» у локальной группы якутов, по этнографическим материалам XIX века, находящихся в нескольких музейных фондах Сунтарского улуса [14, с. 15-21].
Несмотря на то, что одному из интересных видов головного убора якутов - обрядовой шапке «дьабака» уделено достаточное внимание, все еще остаются пробелы в его исследовании с точки зрения технологических особенностей изготовления головного убора, которые лежит в
основе актуальности данной темы исследования. С учетом этого, основной целью статьи мы ставим выявление особенностей кроя, декоративной отделки и технологии обработки рассматриваемой шапки «дьабака». Результаты исследования помогут современным мастерам по шитью обрядовой одежды исходить из научно обоснованных данных для реконструкции головных уборов в аспекте современных этнокультурных проблем.
Сведения о том, что шапка дьабака является очень почтенным головным убором и относится к обрядовым видам одежды можно найти в текстах старинных песен «Песня шапки «дьабака» (Дьабака ырыата), «Айыысыт ырыата», «Иэйэхсит ырыата» (Песни богинь плодородия и деторождения Айыысыт и Иэйэхсит - авт.), записанных исследователями А.А. Саввиным и С.И. Боло еще в 30-х годах ХХ столетия. В них поется о «кровавой, греховной, яркой дябака-шапке» [21, с. 316; 17, с. 31-32]. Из фольклорных текстов можно узнать о материале, из которого шьется данный головной убор, и названиях элементов его конструктивной части. В некоторых песнях поется даже о технологической последовательности шитья [14, с. 213-218].
Хотя во многих исторических источниках указывается, что «дьабака» относится в основном к виду женских головных уборов, данный головной убор носили и мужчины. Так, например, в литографии (датирована 1884 годом) ссыльного Л. Немировского, который в свое время был включен как художник в состав научной экспедиции, организованной Иркутским отделом Русского Географического общества, изображен мужчина в головном уборе «дьабака» [16]. Это подтверждают и фотографии В. Иохельсона из фонда сектора Азии, на которых запечатлены богатые мужчины в очень высоких «дьабака». В фонде ЯГОМиКНС в инвентарной книге нами обнаружена шапка, которая числится как «мужской зимний головной убор «дьабака» (ЯГОМиКНС, КП 13060 И1-266). Существуют также исторические сведения о том, что мужчина, который проводит обряд моления, надевает на голову шапку «дьабака» [20, с. 168].
Силуэт шапки имеет конусообразную форму. Ранее нами отмечалось, что высота шапки могла быть разнообразной в зависимости от сложившихся культурных традиций. В тех местах, где были сильны древние устои и традиции, шапка была высокой (например, бывший Ботурусский улус Якутской области). В тех же улусах, где происходило культурное соприкосновение с другими народами (Вилюйский округ Якутской области) шапки делали невысокими [13, с. 81]. Чем выше головной убор, тем меньше по размеру получается его навершие. Это подтверждают артефакты музейных фондов.
Шапка состоит из нескольких обязательных частей: передняя меховая часть («харата», буквально черная сторона), задняя часть - кэтэхэ или юрюнэ (белая сторона), задняя часть которая закрывает затылок «хадьаасына» (оторочка, кайма), особая меховая вставка - «кыбытыыта». В верхней части шапки имеется навершие («чопчуур», «чеччэх», «чуораах») которое традиционно шьется из мешковины, состоящей из средней, двух боковых и одной узкой прямоугольной полоски на затылочной части, при этом высота задней части мешковины в обязательном порядке бывает на 1 или 1,5 см длиннее передней. Средняя часть мешковины имеет удлиненную шестиугольную форму, а две боковые части - неправильную четырехугольную форму с треугольным острием по верху. Задняя часть шапки удлиненная, линия нижней части которой находится ниже плечевого шва верхней одежды, примерно на 10-15 см и полностью закрывает затылочную и плечевую часть. По боковому шву для удобства ношения имеется разрез.
Как показывают ранние архивные источники и музейные артефакты конца XIX века, в материале изготовления данного вида шапки использовались разнообразные меха и шкуры. Причем богатые шапки в основном шились из шкур ценных, особо почитаемых пушных зверей, отличающихся своими износостойкими качествами - росомахи, тарбагана, хвостовой части беличьих шкурок, лисьих и соболиных шкурок (лапки и ушки), шкур бобра и рыси [19; ХКМ КП 163/Э-476, СА АМЕИ, Инв.№ 70/9069;]. Иногда в задней части использовались шкура выдры (СА АМЕИ, Инв.№ 70/8560;), оленьи и конские лапки «тыс» темной и светлой окраски (СА АМЕИ, Инв.№ 70/8907). В музейных фондах можно обнаружить и «дьабака», сшитые из шкур домашних животных - олененка, жеребенка, теленка (СА АМЕИ, Инв.№ 70/8983, 70/8560; ТИРМ, КП 5932), которые носились, видимо, несостоятельными слоями населения. Не часто встречаются и шкуры волка, медведя, зайца (СА АМЕИ, №70/87/44; ХКМ, КП 163/Э-476). Например, при шитье мужской шапки из ЯГОМиКНС использованы беличья хвостовая часть (перед), лисьи лапки (навершие), тарбаган (затылок), выдра (нижняя часть затылка), мех красной лисицы (подкладка)
(КП 13060 И1-266). Другой головной убор из данного же фонда, датированный началом ХХ века, также разнообразен по своему материалу и сшит из меха бобра, белки, рыси, а также сукна, золотой нити и металла (КП 13523, И I- 842). В музейных фондах часто встречаются навершия «дьабака» без декора, т.е. сшитые только из красного и черного, в редких случаях зеленого сукна. В редких случаях встречаются и летние виды шапки, сшитые из сукна без мехового обрамления и подкладки (ЧММП, инв.№ 1403 т/о-43; МАЭ РАН № 1071-47).
По фрагментам оторочки передней части «дьабака» из ЯГОМиКНС нами удалось тщательно исследовать технологию ее обработки. Передняя часть шапки (харата) сшита в роспуск из хвостов белки, при этом мягкие, обработанные вручную длинные полоски хвоста соединены между собой вперемежку с полосками оленьей шкуры, также обработанной до мягкости и продымленной. При такой технологии шитья длинный ворс беличьих хвостов лежит очень ровно и аккуратно. По нашим подсчетам, в передней части использованы примерно 60-70 беличьих хвостов. При соединении меховых частей применены обкидной, обметочный шов «через край» -мииннэри тигии. При шитье использована тонкая сухожильная нить (ЯКМ 13087 И1 - 206). Использование хвостовой части белки обусловлено, прежде всего, ее износостойкостью.
Ткани для шитья головных уборов (в основном даба и сукно) издавна были привозными. Например, в Национальном архиве РС (Я) есть Указ, датированный 1778 годом, написанный от руки на старославянском языке, о покупке сукна для выдачи особо отличившимся «князцам» в подарок за исправный сбор ясака, где указано: «... потребно выдать... на подарок сукна цветного». При этом упоминалось сукно зеленой, синей и красной расцветки [6, л. 3, 5об.-6об]. С появлением сукна искусными мастерицами навершие шапки «дьабака» стало декорироваться богатой вышивкой цветным мелким бисером. Технические приемы вышивального искусства бисером основаны на многовековых художественных традициях. В этом плане интерес представляет навершие из частной коллекции В.И. Чирковой, которое вышито очень мелким стеклянным разноцветным бисером [15].
Фото 1. Дьабака. Лицевая часть («харата») ЧМИЭ. Инв. № 393.
Фото 2. Дьабака (спинка) ЧМИЭ. Инв. № 393.
Фото 3. Расшитое навершие дьабака («чопчуур») ЧМИЭ. Инв. № 393.
Красивый растительный лироподобный узор со множествами разветвлений покрывает всю поверхность навершия. Рассматриваемый нами материал показывает, что узор вышит на бархатном материале, под который подкладывали грубый холст. Линию орнамента прошивали сначала прямым мелким сметочным швом. Далее нитку с нанизанным бисером прикрепляли второй иголкой на ткань через каждую бисеринку. Толщина нанизанной нитки в два слоя, прикрепляющей нитки - в один слой. Чуть позднее, с распространением вышивального искусства, всю поверхность навершия декорировали богатым растительным узором вышивкой золотными нитками «в прикреп», перенятой якутскими мастерицами от русского вышивального искусства.
Особо нарядным считалось навершие, расшитое металлизированной нитью. Основной эффект золотного шитья у якутских мастериц заключался в светотеневой игре металлизированных нитей, где особую роль играла рельефная поверхность, которую получали подкладыванием под узор шаблонов из бересты или тонкой кожи. Таким образом, золотное шитье создает впечатление роскоши и пышности и поэтому мастерицы любили украшать такой вышивкой не только навершия, но и вышитую ленту к нему (ЧМИЭ, инв. № 393; Фото 1-3), налобники (СА АМЕИ Инв № 70/8506) и даже верхнюю зимнюю нарядную шубу с меховой подкладкой (СА АМЕИ, Инв. № 70/9068).
В мотивах узора в основном преобладали лировидные мотивы со множеством растительных побегов. Отличительной особенностью всех наверший является то, что на передней части мешковины размещалась суконная мозаика в форме трапеции, а на задней - фигура, напоминающая заячьи уши (СА АМЕИ Инв.№ 70/9057; МАЭ Инв.№ 723-3; ЯКМ КП 13023 Ш-227; ЧММП, инв.№ 1765, инв. № 386 1/0-3 и т.д.). Буквально во всех навершиях позднего периода использовались сукно или бархат красного и черного цвета. Применение в шитье обязательной цветовой окраски, кодовых знаков и символов во всех наблюдаемых нами головных уборах «дьабака» лишь подтверждает сакральную функцию верхней части головного убора - навершия [13, с. 82-89].
Сведения о том, что в шапке «дьабака» имеется еще одна немаловажная деталь -ниспадающие ленты сзади шапки, названные в тексте народной песни «дьэндиискэлиир тэрээбит», мы приводили в ранних своих исследованиях [13, с. 89]. Обнаруженный нами мужской головной убор в фондах ЯГОМиКНС с кожаными завязками с задней стороны сегодня подтверждает обратное мнение о том, что они имеют только декоративную функцию [13, с. 89]. Перед шапки сшит из беличьих хвостов, задняя часть - состоит из шкур выдры и тарбагана, навершие - из лап красной лисицы, внутренняя подкладка - из лоскутков шкур красной лисицы. Все шкурки простеганы тонким хлопчатобумажным материалом (даба). С задней части головного убора - с того места, от которого обычно свисает декоративная лента в женской шапке - спускается тонкая кожаная веревка-завязка длиной 43 и шириной в 2 сантиметра в верхней части и 2,5 - в нижней, т.е. ширина завязки чуть расширяется к низу. Шапка с внутренней стороны наушника тоже имеет кожаную завязку из продымленной ровдуги длиной 25 см. Как показывают экземпляры шапок из других фондовых материалов, якутская шапка обычно имеет две завязки: внутреннюю и внешнюю. В теплое время с внутренней стороны завязывают шапку на затылке, а внешние завязки надобны в холодное, зимнее время, для завязывания под подбородком. Следы потертости с внешней стороны наушника данной шапки указывают на то, что шапка часто завязывалась этой веревкой именно под подбородком. Первоначальная функция декоративной ленты шапки «дьабака» таким образом была утилитарной (ЯКМ, КП -13060 Ш -266).
Обнаруженные в различных музейных фондах артефакты головных уборов «дьабака» имеют много разновидностей по своему внешнему виду, материалу изготовления и декоративной отделке. Рассмотренные нами интересные артефакты головных уборов Американского музея естественной истории, вывезенных в свое время Джезуповской экспедицией в начале XX века убедительно и достоверно показывают эволюцию развития шапки «дьабака». Некоторые экземпляры из этой якутской коллекции относятся к наиболее раннему периоду, так как они сшиты из шкур и меха. Сохранились и головные уборы более позднего периода - с навершиями, вышитыми мелким венецианским бисером и золотным шитьем. Как показывают различные музейные экземпляры, рассматриваемая шапка имеет множества разнообразных вариантов: высокие и низкие, с большими и маленькими навершиями. Сама конструкция шапки довольно сложна и состоит из различных элементов: перед, задняя затылочная часть, навершие, вставка, лента. Задняя часть при этом состоит из двух разнообразных шкур. Разнообразны и материалы из которого шьется «дьабака». В основном использовались износостойкие меха и шкуры, причем в выборе материала и при оформлении декора навершия шапки имелась связь с социальным положением и богатством ее обладателя. В изготовлении шапки использовались различные ручные технологии обработки: ручная выделка пушнины, домашних и диких животных, шитье сухожильными нитками, вышивка бисером и металлизированными нитками.
Подводя итоги, можно сделать следующие выводы:
1) шапка «дьабака» использовалась раньше не только в обрядовых ситуациях и праздничных действах; ее носили и в повседневной жизни, во время охоты и дальней поездки, как одну из самых теплых вещей из костюмного комплекса якутов, защищающих головную и затылочную часть от стужи и сильного ветра в экстремальных холодных условиях;
2) шапка «дьабака» по своей форме объемна, оригинальна, имела своеобразный конструктивный покрой, соответствующий холодным природным условиям;
3) ведущим элементом в культурно-этнической характеристике головного убора «дьабака» является навершие, внешний вид которого с развитием торговых связей и с появлением фабричных тканей, то есть примерно с середины XVIII века, активно менялся, нарядно декорировался бисером и вышивкой, чему способствовало и культурное влияние других народов;
4) качество шитья и вышивки показывают, что технические приемы исполнения шитья данного вида головного убора основаны на многовековых технологических и художественных традициях шитья якутов.
В настоящее время, в связи с изменениями процессов ручной обработки, а также специфики моделирования, конструирования и технологии обработки, у мастериц, занимающихся шитьем национальной одежды, наметилась тенденция к дополнению традиционных методов шитья новыми элементами, что приводит к трансформации и сильной модификации народного костюма.
Список сокращений МАЭ РАН - Музей антропологии и этнографии Российской академии наук. СА АМЕИ - Сектор Азии Американского музея естественной истории, Нью-Йорк, США. ТИРМ - Тандинский историко-революционный музей РС (Я). ХКМ - Хабаровский краеведческий музей им. Н.И. Гродекова.
ЧММП - Черкехский мемориальный музей политссыльных Таттинского улуса РС (Я). ЧМИЭ - Чурапчинский музей истории и этнографии РС (Я).
ЯГОМиКНС или ЯКМ - Якутский государственный объединенный музей истории и культуры народов Севера им. Ем. Ярославского.
Литература и источники
1. ГаврильеваР.С. Одежда народа саха конца XVII середины XVIII века. - Новосибирск: Наука. Сиб. Предприятие РАН, 1998. - 144 с.
2. Гоголев А.И. Якуты: Проблемы этногенеза и формирования культуры. - Якутск: Илин, 1993. - 136 с.
3. Миндендорф А. Путешествие на Север и Восток Сибири. - СПб., 1878. - Ч. 2: Север и Восток в естественно историческом отношении; Отд.: Коренные жители Сибири. - С. 619-833.
4. Национальный Архив Республики Саха (Якутия). НА РС (Я). Ф. 1413. Оп. 2. Д. 45. л. 55 об. Личный фонд И.Д. Новгородова. Этнографические раскопки погребений якутов XVII - XVIII вв.
5. НА РС (Я). Р-386. Оп. 1. Д. 118. л. 1-8: Дело Якутского отдела Российского Географического общества.
6. НА РС (Я). Ф. И1. Оп. 1. Д. 66. л. 3-6. Дело о покупке сукна для выдачи князцам в подарок за исправный сбор ими ясака.
7. НА РС (Я). Ф. 1413. Оп. 2. Д. 45,. л. 55 об. Личный фонд И.Д. Новгородова. Этнографические раскопки погребений якутов XVII - XVIII вв.
8. НА РС (Я). Список коллекций Е.Д. Стрелова и Т.Б. Слепцова вывезенных этнографом Измайловым из Таттинского улуса в 1927 г. 3-386. Оп. 1. Д. 118. л. 1-8.
9. Новгородова Л.И. Секреты головного убора «дьабака» // «КыраИа». -1997. - №3. - С. 97-104.
10. Носов М.М. Эволюционное развитие якутской одежды с конца XVIII столетия до 1920-х годов // Сб статей Якутского республиканского краеведческого музея им. Е. Ярославского. - Якутск: Як. кн. изд-во, 1957. - 185 с.
11. Петрова С.И. Национальный якутский костюм. Сунтарский улус. - Якутск: Смик-Мастер. Полиграфия, 2017. - 100 с.
12. Петрова С.И. Свадебный костюм якутов: традиции и реконструкция. - Новосибирск: Наука, 2006. - 104 с.
13. Петрова С.И. Народный костюм якутов: историко-этнографическое и искусствоведческое исследование». - Новосибирск: Наука, 2013. - 208 с.
14. Петрова С.И. Использование фольклорных и обрядовых песен на занятиях по традиционному шитью // Проблемы формирования культурного пространства Якутии на рубеже III тысячелетия. - Якутск: НИПК Сахаполиграфиздат, 2003. С. 213-218.
15. Полевой материал автора. Намский улус с. Модут РС (Я), 2018.
16. Путешествие по Восточной Сибири Леопольда Немировского: рисунки, литографии, акварели. - Иркутск: Издание ООО «Артиздат», 2010. - 148 с.: ил.
17. Саха фольклора (Якутский фольклор). - 2-е изд. - Новосибирск: Наука, 1996. - 336 с. (на якут. яз.).
18. Зверев Сергей (Кыыл уола). Аман эс. Песни, тойуки, поэмы. - Якутск: Якут. кн. изд-во, 1971. - 293 с.
19. Серошевский В.Л. Якуты: опыт этнографического исследования / под ред. Н.И. Веселовского. - СПб., 1896. - [4], XII, 720 с.: ил.; 1 л. портр., 2 л. ил.
20. Эргис Г. У. Исторические предания якутов. - Якутск: Кн. изд-во, 1960. - Ч. 1. - 256 с.
21. Якутские народные песни / Сост. Г.У.Эргис (рук) и др. - Ч. 2: Песни о труде и быте. - Якутск: Якут. изд-во, 1977. - 424 с. (на якут. яз.).
22. Boulangier E. Njtes de Voyage en Siberie. - Paris: Societe Deditions. - 397 р.
References and Sources
1. Gavril'eva R.S. Odezhda naroda saha konca XVII serediny XVIII veka. - Novosibirsk: Nauka. Sib. Predpriyatie RAN, 1998. - 144 s.
2. Gogolev A.I. Yakuty: Problemy etnogeneza i formirovaniya kul'tury. - Yakutsk: Ilin, 1993. - 136 s.
3. Mindendorf A. Puteshestvie na Sever i Vostok Sibiri. - SPb., 1878. - Ch. 2: Sever i Vostok v estestvenno istoricheskom otnoshenii; Otd.: Korennye zhiteli Sibiri. - S. 619-833.
4. Nacional'nyj Arhiv Respubliki Saha (Yakutiya). NA RS (YA). F. 1413. Op. 2. D. 45. l. 55 ob. Lichnyj fond I.D. Novgorodova. Etnograficheskie raskopki pogrebenij yakutov XVII - XVIII vv.
5. NA RS (YA). R-386. Op. 1. D. 118. l. 1-8: Delo Yakutskogo otdela Rossijskogo Geograficheskogo obshchestva.
6. NA RS (YA). F. I1. Op. 1. D. 66. l. 3-6. Delo o pokupke sukna dlya vydachi knyazcam v podarok za ispravnyj sbor imi yasaka.
7. NA RS (YA). F. 1413. Op. 2. D. 45,. l. 55 ob. Lichnyj fond I.D. Novgorodova. Etnograficheskie raskopki pogrebenij yakutov XVII - XVIII vv.
8. NA RS (YA). Spisok kollekcij E.D. Strelova i T.B. Slepcova vyvezennyh etnografom Izmajlovym iz Tattinskogo ulusa v 1927 g. Z-386. Op. 1. D. 118. l. 1-8.
9. Novgorodova L.I. Sekrety golovnogo ubora «d'abaka» // «Kyraha». -1997. - №3. - S. 97-104.
10. Nosov M.M. Evolyucionnoe razvitie yakutskoj odezhdy s konca XVIII stoletiya do 1920-h godov // Sb statej Yakutskogo respublikanskogo kraevedcheskogo muzeya im. E. Yaroslavskogo. - Yakutsk: Yak. kn. izd-vo, 1957. - 185 s.
11. Petrova S.I. Nacional'nyj yakutskij kostyum. Suntarskij ulus. - Yakutsk: Smik-Master. Poligrafiya, 2017. - 100 s.
12. Petrova S.I. Svadebnyj kostyum yakutov: tradicii i rekonstrukciya. - Novosibirsk: Nauka, 2006. - 104 s.
13. Petrova S.I. Narodnyj kostyum yakutov: istoriko-etnograficheskoe i iskusstvovedcheskoe issledovanie». - Novosibirsk: Nauka, 2013. - 208 s.
14. Petrova S.I. Ispol'zovanie fol'klornyh i obryadovyh pesen na zanyatiyah po tradicionnomu shit'yu // Problemy formirovaniya kul'turnogo prostranstva Yakutii na rubezhe III tysyacheletiya. - Yakutsk: NIPK Sahapoligrafizdat, 2003. S. 213-218.
15. Polevoj material avtora. Namskij ulus s. Modut RS (YA), 2018.
16. Puteshestvie po Vostochnoj Sibiri Leopol'da Nemirovskogo: risunki, litografii, akvareli. - Irkutsk: Izdanie OOO «Artizdat», 2010. - 148 s.: il.
17. Saha fol'klora (Yakutskij fol'klor). - 2-e izd. - Novosibirsk: Nauka, 1996. - 336 s. (na yakut. yaz.).
18. Zverev Sergej (Kyyl uola). Aman es. Pesni, tojuki, poemy. - Yakutsk: Yakut. kn. izd-vo, 1971. - 293 s.
19. Seroshevskij V.L. Yakuty: opyt etnograficheskogo issledovaniya / pod red. N.I. Veselovskogo. - SPb., 1896. - [4], XII, 720 c.: il.; 1 l. portr., 2 l. il.
20. Ergis G.U. Istoricheskie predaniya yakutov. - Yakutsk: Kn. izd-vo, 1960. - Ch. 1. - 256 c.
21. Yakutskie narodnye pesni / Sost. G.U. Ergis (ruk) i dr. - Ch. 2: Pesni o trude i byte. - Yakutsk: Yakut. izd-vo, 1977. - 424 s. (na yakut. yaz.).
22. Boulangier E. Njtes de Voyage en Siberie. - Paris: Societe Deditions. - 397 r.
ПЕТРОВА СВЕТЛАНА ИВАНОВНА - кандидат исторических наук, доцент Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова (petrovasi1954@yandex.ru)
PETROVA, SVETLANA I. - Ph.D. in History, Associate Professor, M.K. Ammosov North-Eastern Federal University.
УДК 39(=511.143) DOI: 10.24412/2308-264X-2022-6-253-258
ПОПОВА С.А.
ВЕЛИКАЯ БОГИНЯ ЩАНЬ 'МАТЬ' В МИФАХ, РИТУАЛАХ И РЕЛИГИОЗНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ВЕРХНЕСОСЬВИНСКОЙ ГРУППЫ МАНСИ
Ключевые слова: Великая богиня Щань, образы, атрибуты, миф, фольклор, обряды.
В статье исследуется одно из проявлений древнейшего культа Великой богини. На основе анализа верований верхнесосьвинской группы манси показано, что Великая богиня воспринимается в них как некое равнозначное Верховному богу существо в образе Щищ Сорни Щанюв 'Щищ золотая наша мать'. Имея статус мифологической родительницы щань 'мать', она обладала правом божества. Отмечается, что одной из ипостасей Великой богини являлась кукушка, воспринимавшаяся как предвестница смерти и представлявшая одну из функций Великой богини состоящую в том, чтобы отправлять в потусторонний мир. В этом смысле она олицетворяет мать - «одной рукой дающую, другой - забирающую». В настоящее время Великая богиня Щань до сих пор почитается в верховьях рек Северная Сосьва и Лэпл-я.
POPOVA, S.A.
THE GREAT GODDESS SHCHAN 'MOTHER' IN MYTHS, RITUALS AND RELIGIOUS REPRESENTATIONS OF
THE UPPER SOSVA GROUP OF MANSI
Key words: Great goddess Shan, images, attributes, myth, folklore, rituals.
The article examines one of the manifestations of the ancient cult of the Great Goddess. Based on the analysis of the beliefs of the Upper Sosva group of the Mansi, it is shown that the Great Goddess is perceived in them as a kind of being equivalent to the Supreme God in the form of Shield Sorni Shanyuv 'Shisch is our golden mother'. Having the status of a mythological parent schan 'mother', she had the light of a deity. It is noted that one of the incarnations of the Great Goddess was the cuckoo, perceived as a harbinger of death and representing one of the functions of the Great Goddess, which is to send to the other world. In this sense, she personifies the mother - "giving with one hand, taking away with the other." At present, the Great Goddess Shchan is still revered in the upper reaches of the Northern Sosva and Lapl-ya rivers.
Щань - женское божество, связанное с производящими силами природы. Эта богиня обладает высоким мифологическим статусом, связывая воедино земной низ и небесный верх мироздания. Её божественные образы, как своеобразное символическое ядро, окружены и дополнены образами духов места, природных сфер и стихий, покровительствующих людям. Великая богиня, с одной стороны, несла ответственность за процветание и приплод всего живого в природе, с другой - содействие в успешной охоте на промысле; дарение конкретному человеку жизни и определение его судьбы.
А. Голан - одна из исследователей образа Великой богини, отмечает, что археологические находки в различных частях мира дают подтверждение тому, что образ Великой богини восходит к древнейшим временам истории человечества. Например, на юге Восточной Сибири было
