CC BY
0DOI: 10.31249/metodquarterly/02.02.11
Бутакова А.В.1
«Я», «другое» и «другой» в жизненном мире: обзор работ Г. Сонессона
Обзор статей:
Sonesson G. The notion of text in cultural semiotics // Sign System Studies. -1998. - Vol. 26. - P. 88-114. - URL: https://doi.org/10.12697/SSS.1998.26.04
Sonesson G. Ego meets alter: The meaning of otherness in cultural semiotics // Semiotica. - 2000. - Vol. 128, N 3/4. - P. 537-559. - URL: https://doi.org/10.1515/SEMI.2000.128.3-4.537
Sonesson G. The meaning of meaning in biology and cognitive science: A semiotic reconstruction // Sign Systems Studies. - 2006. - Vol. 34, N 1. -P. 135-213. - URL: https://doi.org/10.12697/SSS.2006.34.L07
Sonesson G. Translation and other acts of meaning. In between cognitive semiotics and semiotics of culture // Cognitive Semiotics. - 2014. - Vol. 7, N 2. -P. 249-280. - URL: https://doi.org/10.1515/C0GSEM-2014-0016
Sonesson G. Translation as culture: The example of pictorial-verbal transposition in Sahagún's primeros memoriales and codex florentino // Semiotica. -2020. - Vol. 232. - P. 5-39. - URL: https://doi.org/10.1515/sem-2019-0044
Sonesson G. Approximations to the Genuine Dialectics of the Enlightenment. On Husserl's Europe, «Social Justice Theory», and the Ethics of Semiosis // Lang. Semiotic Studies. - 2021. - Vol. 3. - P. 6-31.
Ключевые слова: семиотика культуры; жизненный мир; встреча культур; семиотические ресурсы; культурный перевод; права человека; социальная справедливость.
Для цитирования: Бутакова А.В. «Я», «другое» и «другой» в жизненном мире : обзор работ Г. Сонессона // МЕТОД : московский ежеквартальник трудов из обществоведческих дисциплин: ежеквартал. науч. изд. / под ред. М.В. Ильина ; ИНИОН РАН, центр пер-
1 Бутакова Анастасия Владимировна, студентка магистратуры Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (г. Москва) и единого трека обучения «магистратура-аспирантура», редактор центра перспективных методологий социально-гуманитарных исследований ИНИОН РАН, e-mail: avbutakova@edu.hse.ru
148
спект. методологий соц.-гуманит. исследований. - М., 2022. - Вып. 12. - Т. 2, № 2. -С. 148-158. - URL: http://www.doi.org/10.31249/metodquarterly/02.02.11
Научные интересы шведского семиотика Гёрана Сонессона находятся на стыке биологии, семиотики и когнитивных наук. Он обращается к эволюции семиотических ресурсов в ходе человеческого филогенеза и их развитию у индивидов в детском возрасте. Особое внимание уделяется визуальной семиотике - с этой области знания Сонессон начинал свой научный путь, и в последующих публикациях нередким становится обращение к визуальным знакам в качестве примеров и кейсов. Еще одной магистральной темой для шведского ученого выступает коммуникация различных культур в прошлом и настоящем - от первых контактов европейцев с цивилизациями двух Америк в период открытия и освоения Нового Света до идейного столкновения сторонников и противников особых прав меньшинств. Именно на этой извечной дихотомии «мы - они», столь актуальной сейчас на фоне дезинтеграционных тенденций и продолжающихся конфликтов, сфокусирован обзор научных трудов Гёрана Сонессона.
Концептуальные рамки столкновения с «другим»
Человеческое сообщество многообразно - встречи непохожих друг на друга культур (encounters of cultures) происходили всегда, становясь все более частыми по мере развития транспортных средств и путей сообщения. Семиотика культуры выступает надежным подспорьем в изучении тенденций таких контактов и в исторической ретроспективе, и в современном мире, когда они, можно сказать, стали обыденностью. Сонессон опирается на ее «каноническую» модель, сформулированную Московско-тартуской семиотической школой. В ней с культурой отождествляются порядок, разделяемые группой нормы морали и поведения и, что немаловажно, тексты. Она противопоставляется не-культуре (природе) - хаотичному, несистемному внешнему миру. Его пространство, в свою очередь, наполнено не-текстами. Находящийся внутри культуры индивид не может их понять, поскольку не знаком с ними и (или) не наделяет какой-либо ценностью. Однако эти посылки выполняются не всегда. Непростые для освоения латынь и библейский иврит, например, в определенные периоды истории играли важнейшую роль, оставаясь непонятными для широких масс [Sonesson, 1998]. Получается, что четких критериев для отделения текстов от не-текстов в модели ученых из Тарту и Москвы нет. А значит, теряет однозначность граница между культурой и не-культурой, хотя она должна пролегать в одном и том же месте.
В трактовке «канонической» модели культура всегда «асимметрично симметрична» [Sonesson, 2021, p. 8]. Находясь внутри «своей» культуры,
149
мы отграничиваем ее от «других» культур, относя их в той или иной степени в область природы. То же самое делает и каждая из «других» культур -для нее «наша» культура будет частью не-культуры. Таким образом, в центре всегда находится эго, собственное «я», которое противопоставляет «свое» и «чужое», порядок - хаосу, понятное и разделяемое - не имеющему смысла. Особенно отчетливо эта бинарная оппозиция проявлялась в традиционных сообществах прошлого, где обрела закрепление в самом языке. Так, для древних греков варварами были все те, кто не говорил по-гречески, а ацтеки называли неносителей языка науатль пополуками (popoluca) [Sonesson, 2000]. В обоих случаях мы явственно наблюдаем противопоставление «себя» и «другого», который выносится за рамки «своей» культуры.
Еще одна концептуальная рамка, фиксирующая это противопоставление, но из области феноменологии, а не семиотики - «жизненный мир» немецкого философа Эдмунда Гуссерля. Жизненный мир (Lebenswelt) представляет собой действительный окружающий мир, в котором мы живем, наш прямой опыт контакта с окружающей действительностью. Он относителен, как и умвельт Якоба фон Икскюля, но всегда единообразно структурирован. Так, каждый жизненный мир, вне зависимости от культурной принадлежности субъекта и временного периода, подразделяется на «родной мир» (Heimwelt) и «чужой мир» (Fremdwelt). Индивид, семейство, группа людей или даже целая культура идентифицируют родной мир как «дом», это особое геоисторическое место, пространство вне которого - мир «чужих».
Сонессон указывает на принципиальную схожесть, даже аналогичный характер дихотомий Heimwelt - Lebenswelt и культура - не-культура, но подчеркивает независимость этих идей друг от друга. Впрочем, жизненный мир Гуссерля и московско-тартускую культурную семиотику роднит и общая проблема - чрезмерная упрощенность предлагаемых моделей. Тот «другой», «чужой» мир рассматривается с позиции, характерной для «небольших, изолированных групп людей» [Sonesson, 2020, p. 13]. Эта рамка работает для казусов, подобных ранее упомянутым древним грекам и варварам. Для большинства контактов двух культур (жизненных миров) она, однако, является слишком узкой - и шведскому ученому есть что предложить для решения этой проблемы.
Двуликий «другой»: расширенная модель семиотики культуры
Взяв на вооружение терминологию Гуссерля, Сонессон развивает идеи Московско-тартуской школы в расширенную (extended) модель семиотики культуры. «Родной» мир с центром в собственном «я» остается без изменений - это своя культура (Ego-culture) со всеми входящими в нее текстами. Внешняя же среда - «чужой» мир (Foreign world) - расщепляется на две области: Alienworld и Alterworld. На русский язык эти понятия
150
можно перевести как «мир другого» и «мир альтер эго» соответственно. Сонессон выдвигает идею о том, что не-культура не является чем-то монолитным, и «других» на самом деле двое [Sonesson, 2000]. Одного из них (Alius) мы воспринимаем скорее как объект, вещь, не вступаем с ним в непосредственное взаимодействие, хотя можем говорить о нем, называя в третьем лице. Подобно тому как эго находится в центре эгокультуры, Alius лежит в основании Alius-culture. Второй же «другой» (Alter) выступает равноценным нам субъектом, несмотря на весь массив имеющихся различий между нашей культурой и культурой этого альтер эго (Alter-Culture). С ним возможна прямая коммуникация с использованием разнообразных семиотических ресурсов и обращением на «ты» и «вы». Иными словами, мир альтер эго текстуален, как и родной мир. При всем этом сохраняется асимметричная симметричность, о которой говорилось в предыдущем разделе: чтобы получить перспективу другой культуры, необходимо поменять местами эго и альтер эго, и схема «мир альтер эго - родной мир -мир другого» будет зеркальной.
Итак, между культурой и не-культурой в понимании «канонической» модели появилось новое звено - полноценно концептуализированная другая культура, которую мы признаем таковой и не относим к хаотичной природе, где нет семиозиса как такового. Однако мы противопоставляем себя как миру другого, так и этому новому миру альтер эго. Наглядную иллюстрацию соприкосновения с обоими ликами «других» можно найти, обратившись к истории открытия и освоения Америки. Впервые оказавшись на неизвестном европейцам континенте, Христофор Колумб, как указывает Сонессон, относился к местным жителям, которых там встретил, примерно так же, как к обнаруженным там ресурсам вроде драгоценных металлов или специй -он не мыслил об увиденном как об обособленной культуре и воспринял людей как Alius, а не равнозначных субъектов. Эрнан Кортес, напротив, рассматривал коренных американцев как the Alter с собственным языком, отличным от европейского видением мира и верованиями, которые можно было взять на вооружение в борьбе за территории. Он выстроил коммуникацию с ацтеками, имея в своих рядах конкистадора, выучившего юкатек-ский язык, и полученную в дар рабыню, которая говорила и на нем, и одновременно на ацтекском науатле; более того, Кортес позиционировал себя как ацтекское божество Кетцалькоатль [Sonesson, 2020, p. 10, 19-20]. Так, в первом случае европейская эгокультура соприкоснулась с миром другого (Alienworld), а во втором состоялось столкновение с миром альтер эго (Alterworld), деструктивное для последнего.
Расширенная модель выстроена сообразно взглядам Сонессона на задачу семиотики культуры. С его точки зрения, она состоит в изучении «конкретных коммуникативных ситуаций, а не статического соотношения между культурами» [Sonesson, 2021, p. 18]. Для этого исследователя крайне важна возможность зафиксировать изменчивость и проследить эволюцию. Особый интерес при этом представляет переход «чужой» культуры
151
из максимально дистанцированного Alius к другому, но равному, т.е. Alter. Подобные трансформации обозначаются понятием Alter-ation (формирование слова по аналогии с «Alienation»), а обратный процесс, когда «класс» другого понижается, - Alius-ation. Возвращаясь к Колумбу и Кортесу, эти контрастирующие коммуникативные ситуации, произошедшие в разное время, отражают динамику восприятия европейцами пространства, находящегося за рамками их родного мира.
Именно Alter-ation, по Сонессону, выступает вектором развития человеческого сообщества. Этот процесс породил множество мрачных страниц мировой истории, таких как разрушительные последствия колонизации Нового Света для его исконных жителей. Тем не менее в ходе установления и повторения контактов разных культур, разных социокультурных жизненных миров увеличивалось взаимопонимание между ними. И некоторые «чужие» миры постепенно смогли стать мирами альтер эго, равными партнерами для смотрящих на них эгокультур, оставаясь при этом извне.
Поиск границы между мирами
Медиатором этого перехода выступает эмпатия, т.е. способность поставить себя на место четко идентифицируемого другого и понять его [Sonesson, 2021, p. 18-19]. Так, эксплуатация Кортесом образа божества из ацтекского пантеона говорит о том, что он был эмпатичен в отношении тех, кого позже завоевал. С другой стороны, его восприятию мира альтер эго совершенно чужд альтруизм - частный случай эмпатии, для которого характерно не только владение информацией о другом и способность взглянуть на вещи с его перспективы, но и самопожертвование (self-sacrificing sentiments). В контексте семиотики культуры это самопожертвование можно интерпретировать как принятие имеющихся различий между эгокультурой и «чужой» культурой.
Так что же отделяет «родной» мир от «чужого», внутреннее от внешнего, «нас» от «них»? Развивая далее идею об эмпатии, провести черту между ними можно по двум критериям - это ценности (values) и знание о другом (other-oriented knowledge) [Sonesson, 1998]. Нередки ситуации, когда проведенные в соответствии с ними границы не совпадают. Молодежь, которая восхищается американским образом жизни и имеет склонность идеализировать США, считает эту страну своим «родным» миром с точки зрения ценностей, поскольку разделяет их. При этом, однако, идеализация не способствует широте познаний о «другом», и по критерию знания та же культура попадает для эго в «другой» мир. Иным образом складывается ситуация с завоеванием Мексики. Хорошо осведомленный о другой культуре Кортес, как мы выяснили раньше, воспринимал сообщество ацтеков как альтер эго. Но их политеизм, традиционный уклад жиз-
152
ни, памятники культуры были чужды испанцам, которые ими активно пренебрегали. Поэтому по критерию ценностей «другой» оказался куда более далеким Alius. Понимание внешнего в отношении эго мира не тождественно его принятию - об этом напоминает нам проведенная Сонессо-ном дифференциация.
Коммуникация (не)равных и трудности перевода
Соприкасаясь, культуры обмениваются идеями и пополняют свое пространство новыми текстами, которые необходимо предварительно сделать понятными для эго. В культурной семиотике Московско-тартуской школы предусмотрен механизм перевода, который позволяет принимать не-тексты из внешнего мира, превращая их в тексты культуры и наделяя смыслом. Если же текст объявляется не-текстом, то свое значение он теряет. Получается, что «каноническая» модель не связывает значение с понятием знака, как и биосемиотика, и культура в такой трактовке выступает как своего рода фильтр [Sonesson, 2006, p. 198]. Расщепление «другого» на две сущности разного характера потребовало пересмотра этого механизма, с помощью которого происходит рецепция элементов из внешнего мира.
При переводе, согласно Ю.М. Лотману, исходные идеи деформируются. Сонессон не соглашается с такой трактовкой и опирается на другую коммуникационную модель. Один субъект презентует другому артефакт; второй субъект, в свою очередь, получает задачу преобразовать этот артефакт в объект перцепции (percept) путем конкретизации, т.е. наделить его смыслом [Sonesson, 2014]. Таким образом, перевод представляет собой «двойной акт коммуникации, в ходе которого адресант первого речевого акта в то же время является адресатом второго и <...> пытается сохранить максимально возможное постоянство смысла в условиях языковых различий и(или) различий в семиотических ресурсах» [Sonesson, 2020, p. 12]. Кроме того, перевод как особый тип коммуникации существует в двух формах. Первая из них - «истинный» перевод, когда сообщение переносится с одного языка на другой, а второй выступает транспозиция - здесь меняются семиотические ресурсы, посредством которых передается идея. В последнем случае перевод куда более сложен, прежде всего потому, что каждый ресурс имеет свой диапазон фактов, которые он способен передать. К примеру, когда экранизируется книга, т.е. письменный текст перекладывается на язык кинематографа, описанные на бумаге детали обретают совершенно конкретное воплощение - форму, материал и т.д. Во время транспозиции, как отмечает Сонессон, субъекты необязательно максимизируют сохранность исходного смысла и могут, наоборот, транслировать через переводимый текст собственные взгляды.
Впрочем, перенос идей из одной культуры в другую (cultural translation) осуществляется как посредством перевода в прямом смысле,
153
так и через транспозицию - к какой из этих категорий относится акт коммуникации, для Сонессона не столь важно. Значение имеет то, кто выступает в качестве адресата и адресанта. Перевод не-текстов культуры с центром в Alius представляет для эго куда большую трудность, ведь равнозначная субъектность собеседника не признается и в его отношении реализуется лишь стратегия номинации - мы называем его, но не обращаемся к нему [Sonesson, 2020]. В ситуации коммуникации эго и альтер эго таких серьезных барьеров нет. Поэтому рассмотренный ранее процесс Alter-ation является наилучшим способом выстроить диалог между двумя культурами.
Почему встречи культур важны?
Несмотря все возникающие сложности, перевод для Сонессона связан в первую очередь с возможностями, а не с проблемами. Переведенные из одной культуры в другую артефакты имеют свойство накапливаться, и если это происходит в течение продолжительного периода времени и члены сообществ сохраняют к ним доступ, то внешний мир «чужой» культуры способен оказать значительное влияние на культуру «родного» мира. Так, если бы наследие античной Греции не проникло в мусульманские страны и далее вместе с компонентами культуры Византийской империи не вошло в Европу времен позднего Средневековья, европейская цивилизация была бы совершенно иной [Sonesson, 2020]. Без контактов и синтеза этих культур невозможными стали бы такие важнейшие вехи ее развития, как великие географические открытия и эпоха Просвещения, в которую были сформулированы фундаментальные ценности, сообразно с которыми мы живем по сей день.
Рассмотрим подробнее одно из важнейших достижений того времени - права человека. Их появление Сонессон также связывает с взаимодействием культур, а именно - налаживанием связей между Старым и Новым Светом. Стабильные и продолжительные контакты увеличивают объем знания о другом, которым обладает эго, и способствуют пониманию альтернативного социокультурного жизненного мира. Довольно нетривиальным примером выступает такой культурный артефакт, как «Флорентийский кодекс» монаха-францисканца Бернардино де Саагуна, - произведение на испанском языке и науатле, рассказывающее историю ацтеков и содержащее множество иллюстраций в традиционном стиле. Сама идея создания подобной рукописи - сугубо европейский культурный атрибут, однако семиотические ресурсы, задействованные при ее создании, имели уникальную специфику.
В Европе и Центральной Америке к моменту встречи их культур выработались заметно различающиеся традиции использования изображений. В первом случае они не имели четко выраженной социальной функции - активное использование иконических знаков для передачи инфор-
154
мации войдет в обиход позже, с появлением железнодорожного сообщения. Тем временем для коренного населения Мезоамерики изображения прочно вошли в коммуникацию - с помощью рисунков сообщалась минимальная информация о событиях, что облегчало взаимодействие сообществ, говорящих на разных языках, и передаче сообщений на дальние расстояние [Sonesson, 2020]. Работая над своей рукописью, Саагун опирался на свидетельства коренных жителей Мексики - те делились информацией, создавая рисунки, которые отражали базовые факты о прошлом и служили опорой для более подробного устного рассказа. Появление «Флорентийского кодекса» оказало значительное влияние на европейскую культуру, поскольку населяющие Старый Свет люди столкнулись с совершенно новым для них использованием знакомых семиотических средств.
Значение этого и других подобных эпизодов состоит в том, что диапазон возможного и допустимого в восприятии эго расширяется. Более того, знание о других делает доступным сравнение «родного» мира с «чужим» и вследствие этого позволяет увидеть собственный жизненный уклад под другим углом. Европейцы эпохи Просвещения становятся все более мобильными, активнее выбираясь во внешний мир «чужих» культур и знакомясь с ними. Начинают звучать голоса как путешественников, так и оставшихся в Европе мыслителей, негативно высказывающихся о колониальной политике, рабстве и угнетении коренных народов Америки. Такое понимание «другого» уже довольно далеко отошло от восприятия индивидов, не принадлежащих к своей культуре, как варваров. Вместе с тем меняется и отношение к «родному» миру - критике подвергаются порядки Старого Света и развивается обсуждение возможных преобразований.
Универсальные права человека фиксируют равенство человеческих существ вне зависимости от того, к какой культуре они принадлежат и как сильно дистанцированы от эго. Их возникновение - результат принятия критической дистанции в отношении культуры Старого Света, всех «осевших» в ней элементов (sediments) и начало открытой дискуссии о них [Sonesson, 2021]. Поставить под вопрос основы собственного «родного» мира и стать критичными европейцы, в свою очередь, смогли именно благодаря тому, что обрели уважение к «другому». Это касается и «чужих» жизненных миров, находящихся за океаном, и соседей на собственном континенте - Просвещение, помимо всего прочего, способствовало развитию религиозной терпимости в Европе.
Чужой среди своих, или жизненный мир сегодня
Несмотря на заметный прогресс во взаимопонимании и продуктивном взаимодействии, остаются очаги напряженности между некоторыми культурами. Отчетливо заметно противостояние «агломераций госу-
155
дарств» - коллективного Запада и не-Запада в лице России, Китая и исламского мира; однако в настоящее время разделительные линии пролегают и внутри жизненных миров, казавшихся целостными.
Сонессона беспокоит разворачивающийся кризис ценностей эпохи Просвещения. Все активнее на них наступает теория социальной справедливости (social justice theory), которая ограничивает свободу мысли и слова и стремится воздействовать на мышление людей через язык, настаивая на политкорректности в речи [Sonesson, 2021]. Она одновременно и отрицает идеи Просвещения, и развивает их, выводит на новый уровень через привилегии для групп, которые в прошлом подвергались дискриминации и остракизму со стороны общества. Так, теорию социальной справедливости можно описать понятием снятие (Aufhebung) по Гегелю. Ключевой вопрос заключается в том, ведет ли такая идеологическая эволюция к прогрессу человечества.
Само по себе оспаривание наследия эпохи Просвещения не является чем-то принципиально новым - это уже делали постмодернисты и постструктуралисты, но дискуссия велась преимущественно в академической среде. Сейчас же мы имеем дело с полноценным общественным движением широких масс, которое при этом претендует на однозначность и без-альтернативность своих идей. Поляризация между их сторонниками и противниками отчетливо заметна. В результате социокультурные жизненные миры дробятся на более мелкие, объединяющие идеологически близких субъектов. Люди с другой точкой зрения тем временем начинают восприниматься эго как «другие».
Попытка наделить людей разными правами на основании какого-либо признака или объявить одни жизни более ценными, чем другие, - это, в сущности, проявление Alius-ation. Стирая равенство эго и альтер эго, мы активируем герменевтическое превращение «другого» в объект. К такому соотношению культур мы уже обращались в начале данного обзора - древние греки и варвары, ацтеки и пополуки. «Сейчас варвары, - пишет Сонес-сон, - это те, кто не признает особенные права особых групп, не соглашаясь с тем, что они вольны делать все, что покажется им правильным исходя из их истории, даже если это идет вразрез с наследием Просвещения» [Sonesson, 2021, p. 24]. Причина подобной ситуации - утрата той самой критической дистанции по отношению к собственному «родному» миру, которая когда-то предвосхитила утверждение идей естественного права.
Критика есть важнейший регулятор для общества. Публичная сфера (public sphere) Нового времени, конечно, не была идеальным пространством для обмена идеями, но тогда философы высказывались и аргументировали свое мнение куда более свободно, чем наши современники - во всяком случае, американцы и европейцы. Многие тезисы сторонников теории социальной справедливости не предполагают альтернативы и, соответственно, какой-либо дискуссии по этому вопросу, не говоря уже о критике. Так, возможность обмена мнениями в публичном пространстве
156
попросту исчезает, и разрыв между двумя культурами становится непреодолимым [Sonesson, 2021, p. 25]. Одна из них исходит из «классического» понимания прав человека, каким оно было в эпоху Просвещения, а вторая опирается на современное движение за социальную справедливость - и это разделение проходит через привычные нам «родные» миры государств, наций и этнокультурных групп.
Сонессон не строит прогнозов относительно дальнейшего развития кризиса, но указывает, что простого и быстрого решения нет. Предотвратить откат к «племенному» мышлению, когда всякий «другой» - Alius, однако, возможно. Для этого необходимо вернуть критику на ее прежнее место - в открытое публичное пространство, и дискуссии по сложным и актуальным вопросам должны вновь стать нормой для нашего общества.
Заключение
Гёран Сонессон провел серьезную работу по изучению противопоставления «себя» и «другого» с позиций семиотики, которое выступает в качестве одного из основных направлений в его исследовательских изысканиях. Сформулированная им расширенная модель семиотики культуры не ограничивается концептуализацией взаимоотношения разных культур в определенный момент времени. Она позволяет проследить динамику межкультурной коммуникации во времени и учитывает изменения, которые происходят в восприятии собственного «я» в отношении «другого». Со-нессон успешно опробовал свою модель и на историческом материале, и рассмотрел через ее призму современные тенденции развития человеческого общества. Как представляется, данная теоретическая рамка ценна для социальных наук и обладает междисциплинарным потенциалом.
Anastasia Butakova1 Ego, Alius and the Alter inside Lifeworld: The summary of Goran Sonesson's works.
Articles covered:
Sonesson G. (1998). The concept of text in cultural semiotics. Sign Systems Studies, 26, 83-114. https://doi.org/10.12697/SSS.1998.26.04
1 Butakova Anastasia, MA student at the National Research University «Higher School of Economics» (Moscow) and Combined Master's-PhD track, editor of the center of advanced methods of social studies and humanities of INION RAN, e-mail: avbutakova@edu.hse.ru
157
EymuKoeu A.B.
Sonesson G. (2000). Ego meets Alter: The meaning of otherness in cultural semiotics. Semiotica, 128(3-4), 537-560. https://doi.org/10.1515/SEMI.2000.128.3-4.537
Sonesson G. (2006). The meaning of meaning in biology and cognitive science: A semiotic reconstruction. Sign Systems Studies, 34(1), 135-213. https://doi.org/10.12697/SSS.2006.34.L07
Sonesson G. (2014). Translation and other acts of meaning. In between cognitive semiotics and semiotics of culture. Cognitive Semiotics, 7(2), 249280. https://doi.org/10.1515/C0GSEM-2014-0016
Sonesson G. (2020). Translation as culture: The example of pictorial-verbal transposition in Sahagún's primeros memoriales and codex florentino. Semiotica, 232, 5-39. https://doi.org/10.1515/sem-2019-0044
Sonesson G. (2021). Approximations to the Genuine Dialectics of the Enlightenment. On Husserl's Europe, «Social Justice Theory», and the Ethics of Semiosis. Lang. Semiotic Studies, 3, 6-31.
Keywords: cultural semiotics; lifeworld; encounter of cultures; semiotic resources; cultural translation; human rights; social justice theory.
For citation: Butakova A. (2022). Ego, Alius and the Alter inside Lifeworld: the summary of Göran Sonesson's works. METHOD : Moscow Quarterly Journal of Social Studies, 2(2), 148-158. http://www.doi.org/10.31249/metodquarterly/02.02.11
158
