CC BY
15
НАЛОГОВАЯ ПОЛИТИКА
ВЗАИМОСВЯЗЬ ПРОИЗВОДНЫХ СПОСОБОВ
ПРИСВОЕНИЯ И НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ В ПЕРЕХОДНОЙ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ
В.В. КОРШУНОВ, кандидат технических наук Ярославский ГОК (г. Уссурийск)
Трудовой способ присвоения ценностей является базовым, но не единственным в современной экономике. В рамках гражданского общества объективно возникают другие, производные от трудового, способы присвоения благ. Условиями формирования и движения различных способов присвоения являются, прежде всего, отношения распределения и обмена, а универсальной формой бытия одновременно всех производных способов присвоения выступает общественное воспроизводство. К данным способам присваивающей деятельности относятся, прежде всего, социализированный и рентоориентированный.
Социализированный способ присвоения выступает как функция гражданского общества, экономическая реализация общественной собственности посредством действия механизмов экономической власти уполномоченного обществом государства. В этом и состоит исторически определенная общественная форма рассматриваемого присвоения: демократическое, гражданское общество не может себя реализовать иначе как путем создания благоприятных условий для расширенного воспроизводства каждой личности. Экономическим источником социализированного способа присвоения является труд совокупного работника, формой данного присвоения выступает распределение и перераспределение общественного продукта, а инструментом, или средством его осуществления становится экономическая власть общества как конституирующего собственника национального богатства. Таким образом, под социализированным способом присвоения понимается непосредственно общественная форма овладения всеми членами социума конкретными благами, потребление которых обеспечивает каждому домохозяйству как минимум простое воспроизводство. Социализированный способ присвоения, с одной стороны, имманентен гражданскому обществу, а с другой, — может выступать определенным критерием его развитости и фун-
кциональности. На «поверхности» экономического бытия данный способ присвоения выступает как важный элемент единой социальной политики государства.
Рассматриваемый способ присвоения связан, прежде всего, с обеспечением жизнедеятельности еще и уже нетрудоспособных членов общества, а также с реализацией различных социальных программ. Важнейшим признаком социализированного способа присвоения выступает то обстоятельство, что получаемые членами общества различные блага или денежные средства непосредственно не связаны с их трудовой деятельностью в настоящий период времени. Общество здесь либо «авансирует» будущих работников, способствуя их деятельности по формированию своего человеческого капитала и рабочей силы, либо возвращает «долги» тем, кто уже реализовал свои профессиональные способности, осуществляя трудовую деятельность раньше. В любом случае качественный уровень и эффективность социализированного способа присвоения детерминируется динамикой объема валового внутреннего продукта, а также степенью развитости механизмов его распределения. Следовательно, система социализированного способа присвоения ценностей современного гражданского общества в первом приближении может рассматриваться как взаимосвязанное единство нового качества экономического роста и социально ориентированного распределения конечного продукта. Рассматриваемый способ присвоения в переходной отечественной экономике весьма далек от требований гражданского общества, что подтверждается не только динамикой ВВП, но и объемами производства общественных товаров, растущим социальным неравенством и не спадающим социальным напряжением в обществе.
Среди множества инструментов реализации социализированного способа присвоения важнейшим видится налоговая политика государства,
проявляющаяся в социальной функции налогообложения. Однако для более глубокого исследования путей высокоэффективной реализации названной функции необходимо выявить общие формы взаимосвязи налоговой системы и системы социально-экономических отношений, возникающих в процессе присваивающей деятельности. Взаимосвязь собственности и налогообложения носит многоплановый характер и ее следует рассматривать с разных сторон. Прежде всего, формирование налоговой системы и организация налогообложения предстают как конкретная деятельность по реализации экономической власти государства, выступающего собственником определенных ресурсов и институтов хозяйственной деятельности. Само существование налогов, без которых немыслимо цивилизованное развитие современного гражданского общества, видится как сфера естественной монополии общества и государства в присваивающей деятельности. Именно путем налогообложения государство присваивает некоторую долю конечного продукта, чем и фиксирует себя как «полного» собственника. Бюджет такого государства объективно становится ясным и, очевидно, основным показателем действенности и масштабов его экономической власти. Присваивающая деятельность государства посредством налогообложения содержит весьма отчетливые социальные характеристики. С одной стороны, формируются бюджетные средства для реализации целевых и иных социальных планов и программ развития; с другой стороны, налогообложение оказывает мотивирующее воздействие на экономическую деятельность хозяйственных агентов на всех фазах общественного воспроизводства. При этом осознание данными агентами необходимости самоограничения в ходе производительного и личного потребления предстает как социальный базис устойчивости и функциональности как общественной, так и государственной собственности.
С помощью налоговых инструментов государство оказывает действенное влияние на всю систему собственности и ее воспроизводство. Изменение налоговых ставок способствует либо препятствует возрождению и развитию, например, малого предпринимательства или акционерных предприятий. В реальной социально-экономической практике переходной России речь может идти об оптимизации общественных, государственных и других форм и способов присваивающей деятельности, где особого внимания требует инсти-туционализация политического поиска ренты и рентного налогообложения. Налоговая политика государства оказывает серьезное влияние на вос-
производственные фазы присвоения. Манипулируя налоговыми ставками, оно может сокращать либо наращивать конечное потребление благ собственниками рабочей силы, что вызывает вполне определенную их реакцию в том случае, если нарушается соответствующий баланс интересов. Отечественная экономическая история помнит небезызвестную продразверстку, которая в свое время привела не только к «угасанию» предпринимательской активности российских крестьян, но и до предела обострила всю гамму социально-экономических противоречий, «подлив масла» в «огонь» гражданской войны. Нечто подобное наблюдалось и в период начального этапа либеральных преобразований, когда высокие налоговые ставки не позволяли социализировать российский институт фиска.
Налогообложение трудовых доходов домо-хозяйств должно осуществляться предельно осторожно, поскольку оно непосредственно связано с социальной безопасностью общества. Рост подоходного налогообложения приводит к уменьшению располагаемого личного дохода и, следовательно, к снижению требуемого уровня формирования человеческого капитала личности и ее рабочей силы. Закономерным итогом становится падающая результативность реального, или производственно-трудового способа присвоения вследствие «недоброкачественного» воспроизводства способности личности к труду. Следствием этого является подрыв социальных основ экономического роста, относительное и даже абсолютное сокращение объемов ВВП, что, в свою очередь, может привести к возникновению и мультипликации ряда негативных социально-экономических последствий. Однако подчеркнем, что речь идет именно об оптимизации подоходного налогообложения, а не о его ликвидации или поиске необоснованных льгот для конечного присвоения.
Таким образом, экономическая реализация собственности государства посредством налогообложения может как стимулировать, так и сужать присваивающую деятельность экономических агентов. Это, в свою очередь, закономерно приводит к существенным модификациям функционирующих форм и видов собственности с точки зрения расширения или сужения их воспроизводства. С другой стороны, определенным образом направленная динамика присваивающей деятельности оказывает обратное активное воздействие на механизмы реализации экономической власти и собственности государства. Причем, экономическая власть государства может быть подорвана не только высокими налоговыми став-
ками, но и предельно низким уровнем налогообложения, не позволяющим государству осуществлять свои функции в режиме требуемой социально-экономической эффективности. Очевидно, возникает самостоятельная актуальная проблема оптимизации государственного и негосударственных форм и способов присвоения благ. Инструментом оптимизации выступает научно обоснованное налогообложение, призванное способствовать формированию у экономических агентов устойчивой мотивации ко всем видам присваивающей деятельности.
В современной экономике существуют слои населения, которые нуждаются в социальной поддержке и получают от общества средства, обеспечивающие определенный уровень воспроизводства их человеческого капитала. Причем различные формы вспомоществования осуществляются безвозмездно, в силу того обстоятельства, что любая личность представляет собой высочайшую ценность для современного гражданского общества. В этом и заключается социализи-рованность присвоения, формами которого выступают распределение, перераспределение и обмен, но инструментом конкретного действия выступает экономическая власть общества и государства. Данный способ присвоения имеет специфический институциональный «каркас», характеризуемый множеством политических «красок». Именно здесь, в системе социализированного способа присвоения возникают «ниши» для формирования и развития механизмов политического поиска ренты и, соответственно, иного, теперь уже рентоориентированного способа присвоения, о чем речь пойдет чуть позже. Таким образом, социализированный способ присвоения благ членами общества конституируется фактом их принадлежности именно к гражданскому обществу. В прикладном плане данный способ присвоения характеризуется конкретными механизмами распределения доходов и продуктов (денежные выплаты, различные социальные трансферты и т.д. ) в интересах целевых социальных групп. Нетрудно увидеть, что и в данном случае не обойтись без фискальных инструментов и механизмов. Последнее обстоятельство не является неожиданным, поскольку ведущая социальная функция налогообложения выступает одновременно теоретико-методологическим базисом и практическим ориентиром не только для кратко- и среднесрочной налогово-бюджетной политики, но и для стратегического функционирования как такового института фиска.
Налогообложение как экзогенный фактор применительно к процессу производства оказы-
вает существенное влияние и непосредственно на формирование и диверсификацию форм и видов собственности и присваивающей деятельности. Действительно, изменение налоговых ставок незамедлительно сказывается на мотивации экономических собственников и на процессах реального присвоения, что, в свою очередь, воздействует и на конкретную общественную форму присвоения. Претензии государства на чрезмерную долю конечного продукта могут не только ослабить, но и подорвать мотивацию экономических агентов к хозяйственной деятельности вообще. Сила и действенность налогообложения в том и проявляется, что оно влияет на производственно-трудовой способ присвоения что называется напрямую, то есть налоги представляют собой субъективное «вторжение» в реальные процессы трансформации собственности, ускоряя либо замедляя «способ работы над продуктом». При прочих равных условиях, налогообложение может привести к подрыву онтологического базиса конкретного вида собственности либо, напротив, его возродить и обеспечить расширенное воспроизводство. Так, высокие налоговые ставки с началом либеральных реформ в России объективно не позволили должным образом развиться малому бизнесу, да и крупные предприятия испытывали экономический «дискомфорт» от проводимой государством воинствующей фискальной рестрикции. > •
Между прочим, названная фискальная рестрикция стала одной из веских причин возникновения и бурного развития внелегальных хозяйственных структур с одноименными формами и способами присвоения, иррационализм которых «пускает глубокие корни», которые едва ли удастся «выкорчевать» фискальной экспансией. Именно это можно наблюдать в современной российской экономике, где сниженные налоговые ставки не дали ожидаемого результата и не вывели из «тени» большинство хозяйственных структур. Оставив «за кадром» самостоятельную теоретико-методологическую и научно-практическую проблему, связанную с формированием и функционированием внелегальных форм и видов собственности, выделим ряд социально-экономических проблем, возникших в рамках и под воздействием «теневого» сектора хозяйствования. Во-первых, в обществе образуется мощный «навес» антиобщественных норм и правил социально-экономических взаимодействий, созданный растущим потоком скрытых и многоканальных доходов. Общество и государство не в состоянии даже оценить масштабы расширенного воспроизводства «теневого» продукта. В отечественном
хозяйстве образуется материальный базис «двойной морали», двухуровневых социальных отношений: официальных и неофициальных. А поскольку скрытые формы производства и присвоения воспроизводятся расширенно, то и объективными видятся усиливающиеся негативные процессы в сфере морально-этических и нравственно-культурных отношений. Во-вторых, при возрастании роли и значения скрытых форм присвоения заметно слабеет экономическая власть государства, которое теперь не только утратило контроль за определенными секторами национального хозяйства, но и получило весьма ограниченные возможности для формирования финансового плана страны и пополнения бюджета соответствующими ресурсами, предназначенными для решения в том числе и социальных задач. Обычно государство находит выход в усилении налогового бремени для тех, кто не уклоняется от налогов или объективно не может уйти в «тень». Но такая практика чревата подрывом творческой и инновационной мотивации деятельности менеджеров и работников данных хозяйственных образований, что закономерно приведет к сокращению как таковой налогооблагаемой базы. Последнее обстоятельство незамедлительно и крайне негативно скажется на уровне жизни как работников действующих предприятий, так и тех, кто выступает субъектом социализированного (бюджетного) способа присвоения благ. В-третьих, формированию и функционированию «теневого» и даже «серого» секторов экономики имманентны острые социально-экономические противоречия, поскольку здесь практически не действуют институты правового пространства гражданского общества, и большинство участников внелегальных хозяйственных отношений ничем социально не защищены и в любое время могут оказаться за пределами распределения «теневых» доходов.
Скрытые формы присвоения благ оказывают обратное влияние на фискальную политику государства, замедляя либо ускоряя принятие соответствующих решений. Например, современная, преимущественно экспансионистская, налогово-бюджетная политика российского государства в немалой степени явилась закономерным следствием массового ухода от налогов, вызванного в свое время фискальной рестрикцией. И хотя ожидаемых результатов сниженные налоговые ставки пока не дали, тем не менее именно в них можно видеть один из факторов стратегической социально-экономической стабилизации в современной России. Сложности конвертации внеле-гальной экономики в легальную в немалой степени связаны с большой действенной силой «те-
невых» институтов, которые реально защищают предпринимателей от множества факторов угроз, хотя и требуют взамен существенную часть их доходов. Поэтому одними лишь мероприятиями налоговой экспансии проблему вывода экономики из «тени» в «свет» не решишь; здесь необходима система как политико-экономических, так и институциональных мер, призванных не только обеспечить оптимальную доходность бизнеса в условиях легального функционирования, но и создать для него комфортные условия и, прежде всего, экономическую, а значит и социальную безопасность. В современных же условиях параметры «теневой» экономики по-прежнему весьма велики, и если отмечаются некоторые «подвижки» в ее легализации, то речь скорее может идти о поиске вариантов перехода из «теневого» сектора в так называемый «серый», полулегальный и практически неуязвимый для официальных структур государства. Социальные отношения в этой ситуации становятся еще более противоречивыми и не менее скрытыми, а «двойная» общественная мораль может принять непредсказуемо диверсифицированные и иррациональные формы.
Для современного отечественного хозяйства весьма актуальным представляется малоизученный, а потому и дискуссионный рентоориенти-рованный способ присвоения благ. При этом трудно переоценить социальную «составляющую» данного общественно-исторического способа овладения ценностями. Если под рентой резонно понимать доход или сверхдоход, получение которого непосредственно не связано с предпринимательской деятельностью хозяйственных агентов в экономической сфере отношений, то аксиоматичным видится «ломка копий» по поводу и вокруг такого рода доходов. К сожалению, механизмы изъятия ренты из определенных секторов производства практически остаются исследованными недостаточно полно, несмотря на растущую актуальность проблемы. В связи с этим логико-гносеологический анализ рентоориентированно-го присвоения предстает как один из сложных, поскольку включает в себя элементы всех других способов присваивающей деятельности. Кроме того, здесь «оголены» многие социальные аспекты, концентрированно выраженные в воспроизводстве рентных доходов. Важнейшим среди этих аспектов видится проблема реализации требований социальной справедливости, особенно при распределении рентных доходов в обществе. Проблема обеспечения справедливости при осуществлении рентоориентированного присвоения особенно актуальна для развития социально-экономических отношений в переходной экономи-
ке России, где монопольная и, особенно, природная рента в течение всего периода рыночных реформ являются объектами преимущественно скрытого распределения и присвоения.
Естественное стремление экономических агентов обеспечить себе высокий доходный статус объективно выводит их на поиск путей и механизмов, обеспечивающих им определенные преимущества относительно друг друга в присвоении потребительских и иных ценностей. Речь идет о путях получения ренты, образуемой в результате целенаправленного создания и последующего использования определенных формальных и неформальных институтов, возникающих в системе демократического и, особенно, переходного гражданского общества. Поиск, создание и процесс использования таких институтов, которые позволяют личности или различным сообществам получать ренту, автор определяет как «рентоориентирован-ное поведение». Здесь следует подчеркнуть именно процесс формирования и использования конкретных институтов, способствующих легальному присвоению рентных доходов. Поэтому под рен-тоориентированным поведением едва ли понимаются всего лишь «... многообразные усилия, направленные на осуществление государственного вмешательства в рыночное распределение ресурсов с целью присвоения искусственно создаваемых таким образом доходов в виде ренты»'. Такое понимание рассматриваемой категории несколько сужает ее содержание и значение.
Сам факт бытия рентоориентированного поведения содержит в себе потенциал глубинных социально-экономических противоречий в сфере распределения и перераспределения доходов в любой и, особенно, в современной переходной отечественной экономике. Социально-экономический смысл такого поведения заключается в том, что отдельные многочисленные и другие группы населения, имея возможность воздействовать на процесс принятия политических решений в экономической сфере, обеспечивают себе тем самым односторонние преимущества как в распределении дефицитных ресурсов, так и в создании более благоприятных условий для потребления конечного продукта. В практическом плане это наиболее ярко просматривается в период формирования доходных и расходных статей бюджетов всех уровней.
Рента, как известно, возникает преимущественно гам, где государственное воздействие на социально-экономические отношения приводит даже к
' Руперт Ф.Й. Притцль. Коррупция, рентоориентированное поведение и организованная преступность в России // Приложение к журналу «Экономическая политика и политичес- ■ кая экономия». — М.: ОАО «Астра семь», 2000. — С. 98.
небольшому изменению условий конкуренции и динамики цен. Именно это обстоятельство и является «лакомым куском» для «искателей» рентных «приключений». Отсюда в принципе рентоориентированное поведение означает использование политических возможностей получения доходов для присвоения стабильной политической ренты, а ориентированное на получение прибыли поведение, напротив, означает использование экономических возможностей извлечения доходов для получения временной экономической ренты. Можно констатировать, что в экономике России в рентоориентированное поведение втягивается все большее число социальных групп населения. Это свидетельствует о том, что поиск прибыли уступает место поиску ренты, экономически выгодной становится деятельность на политическом рынке и в сфере распределительных, а не производственных отношений.
Теперь рентоориентированный способ присвоения благ можно определить как способ овладения рентным доходом путем целенаправленного использования системы определенных институтов. Инструментами «добычи» названного дохода, выступают, с одной стороны, стихийные силы механизма конкурентного и монопольного рынка, с другой стороны, — экономическая власть государства как субъекта полной собственности. В условиях рыночного механизма возникает природная, монопольная, интеллектуальная и различные другие виды ренты, чаще всего определяемые неэластичностью предложения ресурсов и других ценностей. В рамках общественного выбора возникает специфический вид ренты, связанный, как отмечалось, с эксплуатацией отдельными социальными группами правительственных институциональных возможностей и полномочий. Известно, что «любое совершенствование ресурсов предпринимателем делает их относительно более редкими, специфическими, в чем-то уникальными в своем роде деятельности, а это вносит положительный вклад в общественное благосостояние, и возникающая в результате применения более эффективных ресурсов дополнительная рента ... носит временный, преходящий характер. Если искусственно созданных барьеров нет, рыночная конкуренция неизбежно «размывает» ее, сводит к нормальному уровню. Но у получателя дополнительной ренты появляются стимулы инвестировать ресурсы в создание подобных барьеров (если есть такая возможность) или ... с поиска «хорошей» ренты, то есть прибыли, переключиться на поиск «плохой» ренты»2.
2 А. Заостровцев. Рентоориентированное поведение: потери для общества // Вопросы экономики. — 2000. — № 5. — С. 32.
Чем менее развиты демократические институты государства, тем отчетливее оно выступает как монополист-собственник и тем активнее может использоваться различными социальными группами для достижения целей политического перераспределения части дохода и присвоения экономической ренты. Путем лоббирования данные группы специальных интересов стремятся к созданию такой системы норм и правил, которая обеспечивает им распределительные преимущества. Логика действия данных групп непосредственно зависит от существующей и действующей структуры политического рынка и связанных с ним складывающихся традиций принятия политических решений. Возникновение политической ренты, таким образом, обусловлено ренто-ориентированным поведением конкретных социальных групп, использующих своих представителей в органах государственной власти, деятельность которых обеспечивает данным группам получение некоторых конкурентных преимуществ, приводящих к росту их доходного статуса и продвижению «вверх» по экономической «лестнице». Понятно, что генезис политической ренты не связан с производственно-трудовым способом присвоения ценностей, а ее поиск предстает как откровенно затратный механизм, связанный с непроизводительным использованием значительного объема редких ресурсов. Поиск «хорошей» ренты мы идентифицируем с мероприятиями, обеспечивающими получение положительной экономической прибыли и рост общественного благосостояния. Поиск «плохой» ренты связан с затратами на перераспределение уже созданного конечного продукта, что и обусловливает потери для общества. Есть данные о том, что потери от поиска ренты в современной России составляют более половины ВВП. Резонно подчеркнуть, что низкая социально-экономическая эффективность переходной отечественной экономики в серьезной мере определяется не дефицитом традиционных факторов производства, либо их несоответствием требованиям сегодняшнего производства, а наличием институтов, превращающих поиск ренты в гораздо более выгодное дело, чем инвестиции в расширенное воспроизводство.
Государство как производитель и одновременно собственник официальных институтов обладает огромными политическими и экономическими властными полномочиями, что позволяет ему в широких пределах распределять и перераспределять ресурсы в рамках национального хозяйства. Экономической власти государства всегда достаточно, чтобы «привести в порядок» любого другого собственника, чем и объяс-
няются попытки различных групп социальных и хозяйственных интересов использовать властные полномочия государства для решения своих задач, чаще всего связанных с получением односторонних преимуществ, что и характерно для политической ренты. А поскольку названная рента имеет не производительную, а распределительную природу, то, по мнению ряда исследователей, в экономическом смысле процесс и результаты политического поиска ренты не приводят к изменению общего уровня благосостояния нации; изменяются параметры благополучия лишь отдельных социальных слоев населения в рамках определенного общего объема. С этим положением трудно согласиться в силу нескольких обстоятельств. Во-первых, даже в краткосрочном периоде возможная при политическом поиске ренты социальная дифференциация общества может привести к такому обострению социально-экономических противоречий, что возникнет новая «скоростная» волна искателей ренты, а не высокоэффективных производителей ценностей. Дело в том, что возникающая в результате политического поиска положительная экономическая рента в одной сфере хозяйственной деятельности (это могут быть наиболее благоприятные институциональные условия деятельности, кредитные и налогово-бюджетные льготы и др.) объективно сопровождается отрицательной экономической рентой в других отраслях экономики. Закономерным итогом становится социальная дифференциация населения и трудно гасимая напряженность во взаимоотношениях отдельных социальных групп. Во-вторых, мультипликация раз возникших и воспроизводящихся противоречий в социуме в долговременной перспективе едва ли способствует экономическому росту. Другими словами, реальный уровень жизни все более отдаляется от потенциального, или максимально возможного, соответствующего параметрам не только полной, но и высокорезультативной занятости ресурсов. Но главное, возникает и принимает очертания устойчивости мотивация все большего числа экономических агентов, направленная не на производство продукта, а на «добывание» любой ценой политической ренты. Отечественная хозяйственная практика реформируемого периода свидетельствует об этом весьма отчетливо. Более того, в современной российской экономике политический поиск ренты давно уже вышел за пределы легальных процедур, принимая все более латентные формы.
Различные собственники факторов производства и производимого с их помощью продукта могут, как уже отмечалось, получать интеллекту-
альную, монопольную и некоторые другие виды ренты, природа которой связана с процедурами использования конкурентных преимуществ, а также с механизмами экономической реализации некоторыми хозяйственными структурами своей рыночной власти. Монопольная рента здесь возникает как итог превышения реальной, монопольно высокой цены над той, которая формируется в условиях совершенной конкуренции. Однако далеко не всегда монопольная рента может рассматриваться как чрезмерный доход, вызывающий обострение социально-экономических противоречий в обществе. В случае, например, с монополистической конкуренцией речь идет не более чем об определенной «дани» общества предпринимательскому таланту собственников интеллектуального капитала и менеджеров преуспевающих фирм, в рамках которых создаются товары рыночной новизны. Здесь предполагается инновационное использование высоких рентных доходов для финансирования инвестиционных программ, что в стратегии обеспечивает рост благосостояния нации.
В теории и практике рентоориентированно-го присвоения особое место занимает взаимосвязь рентных доходов и налогообложения. Руководствуясь различной онтологией формирования каждого конкретного вида ренты, можно констатировать нецелесообразность введения чрезмерного налогового «пресса» по отношению к естественным государственным и негосударственным монополиям, а также монополиям, возникновение которых связано со стремлением обеспечить лидерство в научно-техническом прогрессе. Сектор монополистической конкуренции, монопольные венчурные фирмы и другие несовершенно конкурентные структуры, использующие свою рыночную власть в интересах развития производства, создания товарных новинок и обеспечения нового качества экономического роста, также объективно не должны становиться объектом демонополизации. По отношению к ним в лучшем случае применимы меры антимонопольной профилактики, причем лишь в тех случаях, когда рыночная власть соответствующих структур превосходит общественно нормальный уровень. Однако, высокие налоговые ставки могут привести к подрыву хозяйственных мотиваций у соответствующих собственников и предпринимателей и, как результат, к свертыванию инвестиционной активности фирм-монополистов. Также требуются большая осторожность и взвешенность в постоянно проводимой государством политике налоговых и в целом бюджетных льгот. Последние чаще всего стимулируют не столько процессы расширенно-
го воспроизводства, сколько вырабатывают «привычку» жить не по средствам и «выбивать» политическими инструментами все большие объемы рентных доходов. Отечественная и мировая хозяйственная практика убедительно доказала, что политика налогово-бюджетных льгот часто оборачивается не только внушительными трансак-ционными издержками, но и потерями мораль-но-этического, а в перспективе и социально-экономического свойства. Действительно же стимулирующая роль льготного налогообложения носит все более относительный, а в научных кругах — дискуссионный характер. Введение налоговых льгот без четкого определения конкретных, реально нуждающихся адресатов может привести к спаду трудовой активности, подрыву основ расширенного воспроизводства конечного продукта. Таким образом, политический поиск ренты посредством манипулирования фискальными инструментами, в форме прежде всего льготного налогообложения, требует детального исследования и взвешенных решений.
Требования современной рыночной экономики связаны далеко не столько с Парето-эф-фективным распределением ресурсов в обществе сколько с решением задач социальной справедливости, формированием социально-экономических основ нового качества экономического роста. При этом как льготное налогообложение, так и другие формы и механизмы политического поиска ренты могут быть весьма далеки от стратегических требований создания цивилизованной социально ориентированной рыночной экономики. Ситуация усугубляется тем, что на политическом «рынке» экономической ренты конкурентными преимуществами и, соответственно, необходимой переговорной силой обладают чаще всего не те хозяйственные агенты, которые действительно нуждаются в дополнительных ресурсах общества и стремятся использовать их в интересах расширенного индивидуального воспроизводства. Экономическая система приобретает положительную динамику развития, если политический поиск ренты осуществляют такие группы социальных интересов, которые планируют использовать рентный ресурсно-денежный трансферт для расширения постиндустриального сектора национального хозяйства, совершенствования человеческого капитала и формирования высоко конвертируемой рабочей силы личности. В противоположной ситуации, то есть в случае, если группы социальных интересов осуществляют поиск названной ренты не в производительных целях, общество может понести невосполнимые моральные, социальные и непосредственно экономичес-
кие потери. К сожалению, именно это обстоятельство характерно для современной переходной российской экономики, где политический поиск экономической ренты все более приобретает параметры национального «бедствия».
Известной формой политического поиска ренты являются межбюджетные отношения, в которых фокусируются и одновременно проявляются социально-экономические интересы многих хозяйственных агентов вплоть до целых субъектов Российской Федерации. Есть немало регионов страны, в основном это национально-территориальные образования, которые в силу определенных обстоятельств поставили «на поток» политическую ренту, истребовав себе и законодательно закрепив целый ряд односторонних налоговых и других институциональных преимуществ. В частности, богатая природными и другими ресурсами Республика Татарстан давно и успешно решает весь комплекс социально-экономических задач далеко не только вследствие грамотного политического руководства, но и по причине легально полученных от центральной власти различного рода льгот и преференций. Межбюджетные отношения являются предметом самостоятельного исследования. Здесь лишь автором отмечается и подчеркивается важность данных отношений для современного этапа и перспектив развития отечественного хозяйства, поскольку их оптимизация и научно обоснованное регулирование оказывает действенное воздействие на общую и региональную социальную и хозяйственную структуру нации и всей экономики. Кроме того, межбюджетные отношения закладывают определенные основы формирования закономерностей современной социальной динамики гражданского общества. Не является дискуссионным то обстоятельство, что существующие крайние формы социальной дифференциации населения российских регионов давно вышли за пределы академического интереса, стали предметом практической политики, далеко не всегда теоретически выверенной, а потому и чаще всего неудачной. Характеристики политической ренты, возникающей в рамках межбюджетных отноше-
ний, непосредственно определяются переговорной силой региональных лидеров и их лобби в центральных органах законодательной и исполнительной власти страны. При этом политические решения и соответствующие действия чиновников государственного аппарата все менее корреспондируются с требованиями правовой этики, не говоря уже об этике общечеловеческой.
В заключение следует отметить, что формирование социально ориентированной рыночной экономики онтологически определяется участием членов общества в нескольких видах и способах присваивающей деятельности, обеспечивающих им многоканальность доходов, то есть социальную стабильность и устойчивость относительно возможных факторов угроз социальной безопасности. Отдельно взятые способы присвоения едва ли раскрывают существующую реальность переходной российской экономики и уж конечно не проливают света на ее перспективы с точки зрения растущей социализации хозяйственных отношений. Очевидно, императивом становится тесная интеграция социальной и экономической политики государства в единую социально-экономическую политику, в основе которой формирование условий и обеспечение конкретного участия человека как личности и человека как члена общества в общем диверсифицированном процессе присвоения ценностей, используя потенциал всех форм присваивающей деятельности как таковой. Здесь важно соблюсти баланс между социальной справедливостью и экономической эффективностью, равно как и баланс всех способов и форм присвоения. Необходимо помнить о том, что социальный прогресс общества является все более мощным фактором его экономического процветания, а возрастание экономической эффективности рассматривается как важнейшая материальная детерминанта требуемого развития социальных отношений. Нетрудно заключить, что современная социально-экономическая политика государства должна приводить к балансу: с одной стороны, доходный статус домохозяйств и фирм, а с другой, — реальные возможности экономической системы по его обеспечению.
