CC BY
13
СОЦИАЛЬНАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ ПРИРОДНОЙ РЕНТЫ В УСЛОВИЯХ ФОРМИРОВАНИЯ
РЫНОЧНОЙ экономики*
в. в. коршунов,
кандидат технических наук
Социализация присвоения предполагает такую организацию и последующую институциона-лизацию присваивающей деятельности, которая на деле способствовала бы повышению эффективности решения созидательных социально-экономических задач. В связи с этим основное направление деятельности общества, государства и других экономических агентов заключается в обеспечении высокого качества формирования и последующего использования человеческого капитала и рабочей силы каждой личности. Однако применительно к отечественной экономике категорическим императивом выступает анализ социально-экономических последствий воздействия общества и государства на движение рентных доходов. Имея в виду социализацию монопольной, а в перспективе - монопольно-интеллектуальной ренты, речь может идти о сознательном введении целевых морально-этических, рыночны^, монетарных, фискальных, валютных и других ограничений. Социальная "нагрузка" этих ограничений заключается прежде всего в сохранении и развитии положительной мотивации собственников человеческого, интеллектуального и материально-веществен-ного капитала к творческой предпринимательской деятельности, к созданию различного рода инноваций. Вместе с тем данные регуляторы призваны обеспечить и непосредственно социализированное присвоение в тех объемах и параметрах, которые видятся наиболее оптимальными в каждом конкретном случае. В практическом плане речь идет об оптимизации и "взаимно мотивирующем" сочетании интересов личности и общества, потребителей и производителей, собственников и пользователей инновационных продуктов, сегодняшних победителей и проигравших в конкурентной борьбе. Обществу и государству важно четко определить мотивационный потенциал доходов
* Статья впервые опубликована в журнале «Финансы и кредит». - 2003. - № 10(124).
Львов Д. Экономика России, свободная от стереотипов монетаризма // Вопросы экономики. - 2000. - № 2. - С. 98 - 99.
тех, кто "добывает" ренту во всех ее формах проявления. Так, изъятие части монопольной (интеллектуальной, природной и др.) ренты у производителей не должно подрывать их стремление к повышению эффективности качества хозяйственной деятельности, то есть осуществлять самим производственно-трудовой способ присвоения, нанимать работников, обеспечивая им тем самым условия для экономической реализации собственности на рабочую силу, что и есть основа социальной защищенности членов общества.
Как известно, в политическом поиске ренты в отечественной экономике чаще всего превалирует не хозяйственная целесообразность с приоритетом интересов личности и общества, а "политический рационализм", подпитываемый интересами конкретных, порой немногочисленных, социальных групп, имеющих больше, чем конкуренты, возможностей и рычагов воздействия на власть. Все это объясняется тем, что Россия обладает колоссальным потенциалом рентоориентированно-го присвоения, а значит, и осуществления мощной социально-экономической стратегии. Прежде всего здесь имеется в виду рента, получаемая от использования природных ресурсов, на долю которой "... приходится 75% общего прироста совокупного дохода России. Вклад труда меньше в 15 раз, а капитала — примерно в 4 раза. Почти все, чем располагает страна, — это рента от использования ее природно-ресурсного потенциала, ее земля. И, несмотря на это, основной упор в действующей системе налогообложения сделан на труд, а точнее, — на фонд оплаты труда, на который прямо или косвенно приходится до 70% общего объема налоговых поступлений, на долю капитала и ренты от использования природных ресурсов — около 30%"'.
Совершенствованию механизмов и процедур политического поиска ренты следует придать четкую социальную направленность, что позволит преодолеть крайне низкий уровень жизни почти половины российского населения и сформировать ос-
новы для возрождения нации, ее человеческого и социального капитала. Данную задачу позволит успешно решить прежде всего налогообложение природной ренты, если в ближайшие годы удастся вывести ее из "тени" в "свет". По самым скромным расчетам, ежегодно вне поля зрения общества и государства остается объем природной ренты, втрое превышающий доходы консолидированного бюджета страны. Очевидно, что вне рамок решения узловых вопросов собственности и присвоения едва ли будет возможно сколько-нибудь успешно решить весь блок социальных задач, да и сами российские реформы могут попросту зайти в тупик.
Одной из традиционных и актуальных форм политического поиска ренты является процесс формирования и последующего исполнения государственного бюджета, выступающего как система отношений между всеми экономическими агентами общества по поводу распределения и перераспределения части созданного в течение года ВВП. Именно здесь наиболее тесно "взаимодействуют" различные группы интересов практически всего населения страны. В рамках бюджетного процесса постоянно осуществляется тесное взаимодействие прежде всего двух переговорных сторон, или сил: законодательной и исполнительной власти. Именно в их "анналы" стремятся войти различные социальные группы, чтобы заручиться лоббированием своих интересов. В итоге появляются фискальные льготы или измененные налоговые ставки, новые расходные статьи бюджета, различного рода субсидии и трансферты и т.д. Бюджетный механизм политического поиска ренты представляется вполне обычным, корректным и даже ординарным. Поэтому политический поиск экономической ренты в рамках бюджетного процесса видится естественной составляющей расширеьшого воспроизводства присвоения как такового. Исключением являются случаи скрытой поддержки отдельными структурами законодательной и исполнительной власти "теневого" и "серого", преимущественно финансово-олигархического, капитала.
Вне рамок бюджетного процесса социально ориентированный политический поиск ренты может осуществляться тогда, когда действие отдельных инструментов и механизмов государственной власти может повысить доходный статус некоторых социальных групп. Речь идет об официальных институтах в форме определенных правовых норм целевого назначения, касающихся экономической деятельности отдельных социальных слоев населения, предприятий и даже целых секторов национального хозяйства. Политический поиск ренты и, соответственно, рентоориентированное присвоение благ в данном случае должны осуществляться под четким общественным и государственным контролем. Введение в действие контролирующих ме-
'Комаров М., Белов Ю. Реализация права собственности государства на недра через изъятие природной ренты // Вопросы экономики. - 2000. - № 8. - С. 71 - 72.
ханизмов актуально для отечественной экономики, где за годы "реформ" бурное развитие получил административный рынок, в рамках которого совершаются сделки по купле-продаже возможностей и "полномочий" не выполнять требования законов, регулирующих открытую хозяйственную деятельность. В связи с этим не только возрастают требования к оптимизации и научному обоснованию согласованности всей гаммы экономических интересов в гражданском обществе, но и актуализируется задача качественного обновления "человеческого материала" прежде всего тех государственных структур, которые несут ответственность за соблюдение "прозрачности" и обеспечение функциональности норм и правил социально-экономических взаимодействий на всех уровнях хозяйственного бытия. В свете сказанного резонно подумать о назревшей в российском обществе и государстве административной реформе, предназначенной как для оптимизации действия механизмов власти, так и для приведения их в соответствие с требованиями кратко- и долгосрочных задач социально-экономической трансформации.
Особенности переходных процессов в отечественной экономике требуют поиска специфических источников и объектов налогообложения, уточнения налогового потенциала нации. Таким источником, как уже отмечалось, может стать рентный доход нации, а применительно к России — прежде всего природная рента, которая в настоящее время преимущественно скрыта в диверсифицированных доходах множества субъектов социально-экономических отношений. Природная рента как доход нации или общенациональный дивиденд естественным образом выступает как достояние одновременно всех граждан страны. Это и есть социально-экономическая основа ее использования в интересах каждого человека как члена общества.
В существующих экономических условиях и "... в связи с перераспределением денежных потоков возникла проблема защиты экономических интересов государства и общества путем обоснованного, необходимого и достаточного раздела создаваемой в результате хозяйственной деятельности в сфере недропользования рыночной стоимости на доли государства и инвестора. Решить эту проблему можно на основе реализации рентного принципа платности недропользования, суть которого заключается в введении единого рентного налога"2. Но введение социально ориентированного рентного налогообложения в переходной отечественной экономике осложняется некоторыми обстоятельствами. Главная сложность состоит в том, что наше общество так и не сумело осознать и практически реализовать свою собственность на природные ресурсы и другие объекты национального имущества. Это и предопределило большой "шлейф" негативных обстоятельств и последствий. Прежде всего стало своеобразной нормой то, что немалая часть природной ренты почему-то присваивается не обществом, а легальными и "теневыми"
пользователями-частниками, состоящими на "службе" у общества и государства. Таков, к сожалению, один из итогов монетаристских реформ в нашей стране, приведших к потере обществом значительной части своего экономического суверенитета.
Помимо этого, приватизированные и другие отрасли и производства, обеспечивающие получение рентных доходов, переживают не самые лучшие времена с точки зрения обновления и развития производства. Из всех рентоориентированных отраслей относительно успешно функционирует горно-добывающая индустрия и сопряженные с ней отрасли народного хозяйства, хотя и здесь имел место длительный спад производства в период галопирующей инфляции первых лет либеральных реформ. В указанный период доходность, например, нефтегазовой промышленности снизилась практически в два раза3. Данная ситуация усугубляется "гипертрофией" распределительного сектора общественного воспроизводства, где функционирует все возрастающее число посреднических, преимущественно частных, фирм, "съедающих" немалую часть природной ренты, объективно принадлежащей всему обществу. Речь идет и о различных вариантах присвоения отечественной природной ренты при посреднической деятельности в сфере международных экономических отношений.
В современной экономической науке теория природной ренты и рентного налога рассматривается в рамках концепции "национального имущества", изложенной в трудах ряда российских ученых4. Суть рассматриваемой концепции сводится к тому, что экономические собственники (хозяйственные эксплуатанты), арендующие на конкурсной основе определенные объекты национального имущества, являются настолько эффективными пользователями, что способны весьма высоко оплачивать имущественные права, уступаемые им обществом в лице государства. Суммарные рентные или выступающие в данном случае как арендные платежи и представляют собой так называемый национальный дивиденд, принадлежащий в равных долях всем гражданам России и предоставляемый им в той или иной форме, регулируемой общественно-правовыми институтами.
Наметить и реализовать социальные ориентиры рентного налогообложения в современных условиях представляется делом достаточно сложным. Это объясняется трудностями прежде всего прак-
1 Ивановский С. Рента и государство // Вопросы экономики. - 2000. - № 8. - С. 89.
Голубов А.И., Гребенников В.Г., Львов Д.С. Двухсекторная предпринимательская экономика как путь к формированию благоприятного инвестиционного климата в
России //Экономическая наука современной России. - 1998. -№ 4; Управление социально-экономическим развитием России: концепции, цели, механизмы / Рук. авт. кол.: Д.С. Львов, А.Г. Поршнев; Гос. ун-т упр., отд-ние экономики РАН. - М.: ЗА£ "Изд-во "Экономика", 2002. - С. 25 - 29; 202 - 244 и др.
Львов Д. Экономика России, свободная от стереотипов монетаризма // Вопросы экономики. - 2000. - № 2. - С. 100.
Ивановский С. Рента и государство // Вопросы эко-
номики. - 2000. - № 8. - С. 84.
тического свойства, связанными с конкретной институционализацией рентного налогообложения в контексте реализации требований общей социальной функции фискальной политики государства. По справедливому замечанию некоторых исследователей, теоретические характеристики социально-экономических "... преимуществ природно-ресурсного налогообложения можно найти сегодня едва ли не в каждом серьезном учебнике по рыночной экономике. Однако примеры практического использования такого налогообложения во всем мире можно пересчитать буквально по пальцам"5. Общей исходной научно-практической посылкой является положение о том, что единственным морально-правовым субъектом присвоения природной ренты (той ее части, которая не связана с предпринимательскими усилиями пользователя земли, или ее временного экономического собственника) было и остается гражданское общество. Природная рента является собственностью не государства, а именно общества, а отождествление общества и государства приводит, как убедительно показала отечественная и мировая практика, к тяжелым социально-экономическим последствиям. И здесь не государство, а именно общество в лице своих представителей в государстве выступает в качестве конституирующего и монопольного земельного собственника. Посредством экономических структур государства общество "... присваивает абсолютную ренту, а через налогообложение прибыли — и систему регулируемых цен — и значительную часть дифференциальной ренты, связанной с эксплуатацией лучших природных ресурсов, направляя всю образующуюся сверхприбыль в централизованный чистый доход"6.
В советский период все рентные платежи официально были отнесены к дифференциальной ренте. Это, по сути, неверное теоретическое положение не имело негативных социально-экономических последствий, поскольку в командной экономике только государство и контролировало все основные финансовые и другие ресурсные потоки. Но проводимые в современной отечественной экономике рыночные преобразования обязывают доказать наличие обоих видов природной ренты, поскольку немалая их часть контролируется и присваивается не государством, а частными "лицензированными" пользователями национального имущества, не поступая в бюджет и другие централизованные фонды. Это обстоятельство актуализирует накопленный в советский период опыт хозяйственной деятельности по формированию и регулированию рентных отношений, а также по использованию рентных доходов в решении социально-экономических задач.
Исследования советского и постсоветского периода подтверждают тот факт, что в годы так называемой "перестройки" величина природной ренты составляла почти 80% всего существовавшего тогда налога с оборота. Именно это позволяло нашей стране гарантированно реализовывать множество дол-
госрочных инвестиционных программ, имеющих диверсифицированное социально-экономическое значение. При этом абсолютная рента изымалась путем налога с оборота, выполнявшего функцию арендной платы. Здесь общество осуществляло непосредственную экономическую реализацию своей собственности на природные ресурсы. А дифференциальная рента аккумулировалась в бюджете страны путем налогообложения прибыли тех предприятий, которые осуществляли свою хозяйственную деятельность в условиях, позволяющих получать дополнительный чистый доход. Статистические данные советского периода свидетельствуют о том, что почти четыре пятых налога с оборота и до двух третей отчислений от прибыли имели рентную природу. Так, например, в 1989 году налоге оборота и платежи из прибыли предприятий обеспечивали более половины всех бюджетных поступлений. Однако теоретическое непризнание официальной политической экономией советского периода наличия в народном хозяйстве абсолютной ренты не могло скрыть реального факта ее существования; при этом она составляла не менее одной десятой стоимости валовой продукции и поступала в государственный бюджет через систему регулируемых цен и налог с оборота7.
По мнению автора, едва ли целесообразно "растворять" абсолютную ренту в общем объеме природной ренты, поскольку вслед за этим объективно "растворяется" общественная собственность в собственности государства. Всегда следует помнить о том, что абсолютная рента есть конкретный материальный результат экономической реализации общественной собственности на природные ресурсы и другое национальное имущество. Далее, если отдельно не выделять дифференциальную ренту, то трудно будет вычленить из общего ее объема ту часть, которая является заслугой непосредственно самого предпринимателя, а не результатом "чистой" производительности природы. Кроме того, деление рентного дохода на известные части видится обоснованным и с точки зрения развития социально-экономических отношений по поводу присваивающей деятельности всех экономических агентов. В ходе проведения масштабных хозяйственных и других преобразований общество не может позволить "размывания", то есть допустить социальную "обезличенность" рентных доходов.
Наличие в современной российской экономике абсолютной и дифференциальной ренты теперь
^ Народное хозяйство СССР в 1990 г. - С. 20 - 22, 296 - 297.
Данный метод еще в прошлом веке был детально разработан академиком B.C. Немчиновым, однако в течение длительного времени не был использован. Практика рыночных преобразований и реформирования собственности новейшего периода актуализировали данный метод, в соответствии с которым большая часть налогов на потребление заменяется рентным налогом. Акцизы, налог на добавленную стоимость и другие налоги с продаж не отменяются, а уточняются при более предметном раскрытии и обосновании их социально-экономического содержания.
уже не вызывает сомнений. Во всяком случае, исследовательские усилия следует направить теперь уже не на доказательство их бытия, а на выявление и институционализацию путей и механизмов, обеспечивающих не частное, а общественное их присвоение. При этом задача далеко не сводится лишь к изъятию у предпринимателей соответствующих доходов. Основная проблема состоит в осуществлении социально ориентированного их использования с учетом современных требований развития социума. Кроме того, на повестку дня все активнее встает вопрос качественного обновления матери-ально-вещественного и человеческого капитала, функционирующего прежде всего в наукоемком, постиндустриальном секторе экономики, а также в традиционных отраслях отечественного народного хозяйства.
По мнению автора, основным методом изъятия природной ренты должна стать непосредственная ее передача обществу и его структурам из тех экономических секторов национального хозяйства, где она образуется8. Введение фиксированных рентных платежей за использование природных ресурсов объясняется прежде всего необходимостью экономической реализации общественной собственности на природные богатства страны. Это обстоятельство, к сожалению, до сих пор недооценивается ни политиками, ни хозяйственниками переходной российской экономики. Очевидно, что это происходит отнюдь не по "недомыслию" тех, кто определяет качество и содержание социально-экономической стратегии России; речь, по сути, идет о сложнейшем "конгломерате" интересов, материальным выразителем которых и является огромная по своим масштабам природная рента. Императивный характер введения рентного налога связан также с требованиями создания специальных целевых фондов реализации социальных и непосредственно связанных с ними инвестиционных задач. В их ряду наибольшую актуальность приобретают те, которые связаны с информатизацией общества и экономики. Кроме того, рентное налогообложение призвано упростить всю систему фискальных отношений в переходной отечественной экономике. Наконец, существенно облегчается "дыхание" всего организма межбюджетных отношений на основе понимания общественной онтологии собственности на все виды природных ресурсов страны, а также четкого определения всех видов региональных рентных платежей. Другими словами, возрастание роли и значения рентных доходов и соответствующего налогообложения будет содействовать "... укреплению экономических основ федерализма, поскольку значительная часть ренты (прежде всего абсолютная) принадлежит всем и может по праву перераспределяться между регионами страны независимо от формального наличия или отсутствия минерально-сырьевых ресурсов. Тогда ресурсодобывающие регионы при распределении средств на социально-экономическое развитие ставятся в относительно рав-
ные условия по сравнению с другими регионами"9.
Едва ли целесообразно в данном исследовании подробно рассматривать прикладные вопросы рентного налогообложения10. Важнее сконцентрировать внимание на его социальной "составляющей" и отметить, что концентрация в бюджете абсолютной ренты путем введения фиксированного налогообложения позволит создать материальную основу (в виде соответствующего фонда) для расширенного инновационного воспроизводства непосредственно природно-ресурсного потенциала страны. Социально-экономическое значение этого обстоятельства трудно переоценить, поскольку не за пределами технического обновления производства в добывающем секторе экономики, а параллельно с ним осуществляются планы и программы качественного обновления человеческого капитала соответствующих производств, что не может не сказаться положительно и на уровне жизни соответствующих слоев населения. Развитие же социальной сферы, а также человеческого и интеллектуального капитала персонала "рентоплодоносящих" фирм видится самостоятельным и, очевидно, все более действенным фактором нового качества экономического роста в данном секторе национального хозяйства.
Если фиксированный рентный налог связан с естественной монополией общественной собственности на природные ресурсы и национальное имущество в целом, то дифференцированные рентные платежи имеют в своей основе естественную производительность природных ресурсов. Изъятие данной ренты должно осуществляться в режиме очень "тонкой настройки" дифференцированных по регионам и отраслям ставок налогообложения прибыли. Вырученные средства целесообразно использовать непосредственно на решенй^ социальных задач в масштабе всего гражданского общества. Здесь могут быть высокоэффективно реализованы программы развития предпринимательского потенциала нации, информатизации высшей школы и других образовательных структур государства. Иными словами, целесообразно создание фонда инновационного социального развития нации. Таким образом, общий контур социально ориентированного использования средств, полученных от рент-
9
Ивановский С. Рента и государство // Вопросы экономики. - 2000. - № 8. - С. 97.
Ряд ученых и хозяйственников предлагают включать фиксированные рентные платежи в себестоимость производимой продукции с последующим их исчислением в процентах к стоимости валовой выручки по единому показателю для отрасли или региона. Другие обосновывают целесообразность установления рентного налога с различными вариантами его количественного определения. Но сегодня актуален не столько механизм изъятия и последующего распределения природной ренты, сколько его социальная справедливость и экономическая эффективность. В этом контексте содержательная сторона предложений большинства современных аналитиков данной проблемы состоит в том, чтобы фиксированный рентный налог полностью включался в состав производственных затрат.
ного налогообложения, можно представить следующим образом:
Социально направленное использование рентного налога
Общий налог на природную ренту
+_
Налог на
дифференциальную ренту *
Фонд инновационного социального развития нации
Общественная собственность призвана "плодоносить" в равной степени в интересах всех граждан страны. Но рентный налог, как свидетельствует отечественная практика, стал объектом присвоения "теневых" хозяйственных структур и проявляется в иррациональной социально-экономической форме доходов отдельных групп хозяйственных интересов. Поэтому основной замысел рентного принципа платности недропользования заключается в согласовании интересов, с одной стороны, общества как собственника природных ресурсов, а с другой — государства и инвестора, стремящихся к максимизации прибыли. Разделение природной ренты на две известные части служит материальной основой для реализации требований диалектического единства социальной справедливости, которую отстаивают гражданское общество вместе с государством, и экономической эффективности, являющейся предметом первостепенной заботы предпринимателей. Справедливость в данном контексте означает оптимизацию интересов инвестора и государства; она реализуется посредством справедливого и обоснованного раздела рентного дохода. Принцип рациональности или экономической эффективности означает, что названная оптимизация интересов может иметь место, однако лишь в единственном варианте. Часть природной ренты, определяемая естественными качествами ресурса, по конституционному праву собственности на недра должна принадлежать обществу. Другая ее часть, обусловленная предпринимательской деятельностью инвестора-пользователя, им же и присваивается.
Рентный налог содержит в себе весьма глубокие социально-экономические противоречия, разрешение которых имеет огромное значение для России. Следует подчеркнуть то обстоятельство, что он отнюдь не только панацея от текущих утилитарных социально-экономических проблем. Рентный налог содержит в себе потенциал решения задач гораздо более высокого уровня: расширенное воспроизводство человеческого капитала нации; качественное обновление производств, обеспечивающих поступательное развитие материаль-
ного и духовного благополучия домохозяйств; формирование основ для интеллектуализации и информатизации экономической деятельности и т.д.
Преобразования налоговой системы, выявленная социально-экономическая форма рентного налога определяют также и стратегическое использование природной ренты в современной переходной российской экономике. Здесь рассмотренные принципы рентного налогообложения предстают как социально ориентированная стратегия недропользования, создающая базу научно обоснованного государственного регулирования предприятий горно-добывающих отраслей промышленности. Не вдаваясь в детали множества аспектов общего процесса масштабной социально-экономической трансформации, развернувшейся в современной России, отметим, что создание системы отношений нарождающегося информационного общества связано с использованием конкретных материальных источников. В связи с этим все более социально "многокрасочным" становится общенациональный дивиденд, или рентный доход. Стратегия его использования связана далеко не только с формированием социально ориентированной рыночной экономики преимущественно на принципах индустриальной системы хозяйственных отношений. Сферой применения рентного дохода общества становится постиндустриальный сектор экономики, в основе которой институционализированные наукоемкие отрасли с высокоразвитой информационно-коммуникационной инфраструктурой. При этом социально-экономической основой, ядром всей системы отношений присвоения будет собственность личности на интеллект и, следовательно, на создаваемый с его помощью интеллектуальный продукт, а не "абстрактная" собственность на человеческий капитал и рабочую силу.
Существует ряд теоретико-методологических недочетов, связанных с пониманием специфики формирования и развития информационного общества. Прежде всего недостаточно глубоко воспринимается то обстоятельство, что данное общество есть не просто более развитая форма традиционной рыночной экономики, а новое качество социально-экономических отношений и всей системы хозяйственных связей. Это новое качество заключено в том, что социальные отношения приобретают безусловный приоритет по отношению к непосредственно экономическим; социальная эффективность становится основой для принятия экономических решений; социальный и человеческий капитал первенствует над материально-вещественным капиталом и т.д. Расширенное воспроизводство в рамках информационного общества базируется не на затратах традиционных факторов производства, а на умелом и многоплановом использовании новых знаний и информации. Помимо этого, современная отечественная экономическая теория и практика как-то "не замечают" уже существующие и успешно действующие по-
стиндустриальные секторы народного хозяйства. Вне исследовательского пространства остаются противоречивые тенденции и закономерности формирования и развития основ информационного общества в нашей стране. Ситуация объясняется тем, что российские ученые и политики по-прежнему основное внимание уделяют рассмотрению проблем становления конкурентно-рыночной экономики. При этом недостаточно полно оценивается то обстоятельство, что данная экономика есть не более чем переходная ступень к экономике воспроизводимых ресурсов, что и является качественной определенностью постиндустриальной системы отношений. Очевидно, это стало следствием традиционного для советского периода так называемого информационного недопотребления, особенно в сфере общественных наук. Экономической основой данного недопотребления была неконкурентная экономика, которая объективно не заставляла осуществлять поиск наиболее перспективных вариантов хозяйственных решений.
Кроме сказанного, нередко встречаются весьма утилитарные представления о постиндустриальной экономике, связанные с некоторой строгой "этапностью", жесткостью смены ею экономики индустриальной. В действительности все обстоит гораздо сложнее, поскольку современная рыночная экономика тоже является информационной, и именно в ее недрах только и может зарождаться "классическая" информационная система отношений. Да и в постиндустриальном обществе отнюдь не исключено функционирование "старомодных" рыночных структур по производству "традиционных" товаров и услуг. Это обстоятельство имеет большое методологическое значение для формирования научных основ обоснования практики трансформационных процессов, развернувшихся в современной российской экономике. С одной стороны, в процессе ускоренного формирования в России социально ориентированной рыночной экономики следует сознательно концентрировать усилия на создании преимущественно прогрессивных, информационно насыщенных производств. С другой стороны, изначально не следует рассматривать даже самую современную социально ориентированную рыночную экономику как самоцель или высшую цель современной социально-экономической трансформации, а видеть в ней не более чем условие дальнейшей модификации экономики и общества в "постиндустриальном" направлении. Другими словами, современная рыночная хозяйственная система с концепцией "человека экономического" должна рассматриваться не как цель, а средство формирования прогрессивной и перспективной экономической системы отношений с преобладающей ролью концепции "человека социального".
Наконец, современной экономической наукой недостаточно полно исследуется нерыночный сектор сегодняшней и перспективной постиндустриальной экономики. Данный сектор национально-
го хозяйства представляет собой систему отраслей и сфер, предназначенных для "производства" человека. Здесь осуществляются преимущественно затратные мероприятия на его образование и воспитание. Сокращение как такового рабочего времени отнюдь не означает механическое или физическое увеличение "свободного" времени. Речь идет о времени, необходимом для постоянного и всестороннего развития самого работника, объективно превращающегося в основной капитал постиндустриального сектора экономики. Имеющие место в экономической литературе суждения об автоматизированном, лишенном человеческого участия производстве должны уступить место концепции высокоинтенсивной реализации собственности личности на рабочую силу. Другими словами, современные информационные технологии не вытесняют человека из процесса расширенного воспроизводства общественного продукта, а являются непосредственной содержательной характеристикой их деятельности. В свете сказанного пророческими следует считать слова А. Смита, который подчеркивал, что работник, "изучивший с затратой большого труда и продолжительного времени ка-кую-либо из тех профессий, которые требуют чрезвычайной ловкости и искусства, может быть сравнен с такою же дорогою машиной. Следует ожидать, что труд, которому он обучается, возместит ему сверх обычной заработной платы за простой труд все расходы, затраченные на обучение, с обычной по меньшей мере прибылью на капитал, равный этой сумме расходов"11.
Таким образом, в системе рентоориентирован-ного присвоения важнейшую роль призвана играть рента, получаемая от использования общенациональных природных ресурсов. Данная рента является следствием естественной "продуктивности", или "плодоношения", самой природы и объективно может принадлежать только обществу. Подчеркнем, что не государство и не отдельные представители социума являются собственниками, а по-
тому и распорядителями природной ренты, а современное гражданское общество, которое может поручить цивилизованному государству реализовать ряд функций по определенному распределению и использованию рентных доходов. Российская реальность такова, что собственниками природной ренты необоснованно становятся частные лица, сумевшие легализовать одноименное присвоение доходов, получаемых от производительного использования национального имущества. Очевидно, именно в этом факте скрыта глобальная социальная несправедливость нашего общества, и без решения узловых проблем собственности, в частности, без определения конституирующего собственника национального имущества, дискуссии о социальной справедливости и формировании прогрессивной рыночной экономики с "человеческим лицом" едва ли когда-нибудь преодолеют границы "голого" академизма.
Социально-экономический смысл обобществления природной ренты имеет четкую стратегическую направленность. Применение общенационального дивиденда следует связывать не только с процессами формирования и развития абстрактного человеческого капитала. Сегодня речь должна идти даже об индивидуализации его использования в интересах конкретных субъектов формирующейся информационной экономики. Имеются в виду отнюдь не избранные социальные слои населения, а прежде всего объективно складывающиеся постиндустриальные секторы народного хозяйства, требующие качественно новых специалистов. В перспективе это позволит осуществить эволюционный переход от природной ренты к ренте, которая может создаваться в результате производительного использования интеллектуального капитала личности либо творческих коллективов. Данную ренту можно определить как интеллектуальную ренту, представляющую собой доход, получаемый в результате инновационного использования актуальной информации.
"Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. - М.: Прогресс, 1993. - С. 88.
