CC BY
200
УДК 172.1
ВЗАИМОСВЯЗЬ ПОНЯТИЙ «СВОБОДА» И «РАЦИОНАЛЬНОЕ-ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ» В ФИЛОСОФСКОЙ ТЕОРИИ КЛАССИЧЕСКОГО ПСИХОАНАЛИЗА
Заикин Александр Александрович, аспирант Аразов Эльшан Русланович, аспирант
Таганрогский государственный педагогический институт имени А.П. Чехова,
г. Таганрог, Россия a. zaikin1985@yandex. ru
В статье авторы рассматривают вопросы взаимосвязи понятий свободы и рационального-иррационального в философской концепции классического психоанализ З. Фрейда. Обосновывается утверждение, что введение понятий бессознательного, иррационального, защитных психологических механизмов позволило З.Фрейду построить на их основе первую теорию личности, опередив в этом рационалистическую науку того времени.
Ключевые слова: свобода; рациональное; иррациональное; психоанализ; бессознательное; теория личности.
RELATIONSHIP OF CONCEPTS "FREEDOM" AND "RATIONAL-IRRATIONAL" IN THE PHILOSOPHICAL THEORY OF CLASSICAL
PSYCHOANALISYS
Zaikin Alexander, graduate Arazov Elshan, graduate
Taganrog State Pedagogical Institute Name A.P. Chekhov,
Taganrog, Russia
a. zaikin1985@yandex. ru
In this paper the authors examine the linkages between the concepts of freedom and the rational-irrational philosophical conception of classical psychoanalysis of Freud. Substantiates the claim that the introduction of the concepts of the unconscious, irrational, defensive psychological mechanisms allowed Freud to build on their theory of personality based on first, ahead of this rationalistic science of the time.
Keywords: freedom; rational; irrational; psychoanalysis; the unconscious; the theory of personality.
Введя понятие «бессознательное», Фрейд определил на долгие годы своей жизни свое учение как оппозицию существующим философским представлениям о человеке, начиная со времен Сократа и антропологического поворота в философии, а именно с представлением о разумности человека и его деятельности. Сократ впервые, обратившись к человеку, заявляет о принципиальной его способности к познанию мира и прежде всего самого себя, и из этого тезиса он выдвигает положение о том, что человек разумен в своей деятельности и от природы стремится к знанию и благу, и что все ошибки, совершенные им на пути к этому высшему понятию, проистекают от его неразумия, от отсутствия осознания того, что есть добро и что - зло. И эта утопическая мысль получила свое дальнейшее развитие в истории философии, вылившись в конечном счете в особое философское направление -рационализм. «Процесс [рационализации]», - пишет Е.Ю. Леонтьева, -«относится к тому далекому времени, когда осуществляется прорыв мифологического мировоззрения, составляющего духовную основу “доосевых культур”» [1, с. 239].
Именно рационализм, с его верой в человека, в мощь его разума, в то, что человек совершает все свои действия согласно определенной рациональной цели, способствовал возникновению именно такой картины мира, в которой человек и его разум отождествляются, и человек мыслится только как рациональное существо.
На представлении о человеческой рациональности построена вся философия Нового времени: энциклопедизм как философское течение искренне полагал, что человек способен проникнуть в тайны вселенной и узнать все; «проект Просвещения» верил в разумность человеческой природы и искренне считал, что все несчастья и беды человечества проистекают от неграмотности, от отсутствия образования. «Ключевой для “проекта Просвещения” становится идея о глубокой внутренней связи между достижением свободы, освобождением человека от гнета внешних (природных и социальных) обстоятельств и выработкой рационального знания, используемого для переустройства мира» - пишет Е.Ю. Лентьева [1, с. 218].
Вера в научно-технический прогресс в большей степени основывается на том, что человек - разумное существо, и он не способен причинить вред ни себе, ни всему человечеству своими научными открытиями.
Вместе с тем все эти измышления, как показала наука XX века, являются ошибочными, и ярким свидетельством тому служат глобальные проблемы человечества.
Однако Фрейд высказал свои идеи задолго до известных событий; именно он впервые во всеуслышание заявил, что тезис о разумности человеческой природы - это не только не аксиома, но даже не доказанный факт. Собрав воедино многие разрозненные представления того времени о некой неосознаваемой силе, которая может управлять человеком помимо его воли, Фрейд вводит категорию бессознательного, которая противостоит всему корпусу современной ему рационалистической науки, и называет ее общим понятием «иррациональное». «И бессознательная, и предсознательная части», -пишет В.Э. Степанов, - «являются бессознательными в наиболее общем смысле этого слова. Они руководствуются в действиях исключительно своими внутренними мотивациями и не подлежат контролю со стороны некой вышестоящей инстанции, которую можно было бы определить как интуицию, ответственную за рациональное определение целей и задач человеческой деятельности» [2, с. 16].
Под иррациональным Фрейд понимает прежде всего неосознаваемые мотивы, скрытые от сознания человека желания, вытесненные из области сознания мечты, потребности и т.д. Все то, что характеризуется понятием «иррациональное», отражает весь спектр бессознательных процессов, протекающих в человеке, более того, Фрейд утверждает, что эти иррациональные силы не просто существуют в человеке, но и активно противодействуют его рациональному началу. Вводя понятие противодействия (конфликта), Фрейд имеет ввиду прежде всего оппозицию «сознание -бессознательное»; позднее в рамках нее вырастет будущая трехсоставная теория личности, открыты защитные механизмы психики, с помощью которых бессознательное борется с сознанием, активно противодействуя ему.
Базовыми понятиями, объясняющими смысл этой борьбы, Фрейд объявляет биологические инстинкты - эрос и танатос, которые бессознательное считает главными целями реализации своей деятельности, подобной заложенной программе. Фрейд считает, что реализация этих инстинктов жизненно необходима человеку, и бессознательное на самом деле представляет собой не некий «ящик пандоры», а важную и, пожалуй, самую главную часть человеческой личности, главная цель существования которого - в реализации инстинктов и снятии таким образом психического напряжения (из-за их вытеснения из области человеческого сознания). «[Фрейдом] особо подчеркивается», - пишет В.Э. Степанов, - «доминирующее положение в душевной конституции человека иррациональной сферы бессознательного» [2, с. 15].
Для чего Фрейд вводит в свою философию понятие иррационального? Как мы уже писали выше, отчасти это было данью эпохе. Но, кроме того, существовала и другая причина этому: Фрейд яростно желал оставить след в истории, прославиться, стать известным. Это внушала ему с детства его мать, это же стало главным смыслом его жизни. Но для тог чтобы стать известным, Фрейд не стал работать в уже выработанном русле. Сам характер его личности требовал радикализма, в том числе и в отношении науки, и таким
радикализмом представляется ему первая попытка не только вслух озвучить что-то, не относящееся к рационализму, но и сделать его центром своей философии. «Разумеется», - пишет П.С. Гуревич, - «многие феномены культуры родились в результате изначальной способности человека рассуждать и анализировать. Рациональность - такая форма отношения к миру, когда признается сила разума и способность человека к расчету. Однако рациональность, по Веберу, судьба только европейской культуры. Фрейдистская концепция во многом представляет собой радикальный разрыв с просвещенческой теорией генезиса культуры» [3, с. 37]. Фрейд, подобно героям древнегреческих мифов, бросает вызов богам в лице официальной науки того времени; более того, это радикальное утверждение о примате иррационального в человеке ставит его в оппозицию господствующей науке. В конце концов, Фрейд на основе теоретических понятий, таких, как «бессознательное», «инстинкты» и др. создает первую в психологии теорию личности, то есть создает новую концепцию, которая ставит его выше исследователей-рационалистов. «Фрейд, таким образом», - пишет В.А. Лекторский, - «показал возможность такого знания, которое, не будучи естественнонаучным в привычном смысле этого слова, вместе с тем не разделяет особенностей классического гуманитарного знания» [4, с. 7].
Так в чем же, по Фрейду, состоит конфликт между рациональным и иррациональным в человеке? Здесь мы прежде всего должны обратиться к одному из защитных психологических механизмов, открытых Фрейдом, а именно к вытеснению. Вытеснение, утверждает Фрейд, есть ни что иное, как перевод нереализованных желаний в бессознательное, где господствует иррациональное. За этой краткой формулировкой скрывается гораздо больший смысл, чем может показаться. По сути, это утверждение требует многочисленных пояснений.
Во-первых, что именно вытесняется? Фрейд утверждает, что вытесняются прежде всего биологические желания и первичные влечения, реализации которых человек стыдится, либо эти желания он просто не может осуществить
ввиду объективных обстоятельств. Фрейд дает пояснение в своей теории личности, определяя, что все мотивы и желания в той или иной степени имеют биологическую природу или связаны с ней, или точнее, человек в своей жизни руководствуется инстинктами, основными из которых являются удовольствие и разрушение. «Я думаю», - пишет З. Фрейд, - «что следует различать два вида первичных позывов, из которых один - сексуальные инстинкты, или Эрос -гораздо более заметен и более доступен для изучения. <...> Гораздо труднее было для нас определение второго вида первичных позывов <...>. На основе теоретических, опирающихся на биологию, размышлений мы предположили наличие инстинкта смерти, задачей которого является приводить все органически живущее к состоянию безжизненности <...>.» [5, с. 849].
Этим утверждением Фрейд заявляет о решительном конфликте между рационалистической философией и своей философской теорией. Но на этом он не останавливается. Фрейд развивает мысль дальше и говорит о том, что признавать как наиболее важные следует именно биологические мотивы и потребности, а социальные, культурные потребности есть либо производные биологических, как следствие работы защитных механизмов, либо произвольные общественные установления, блокирующие биологические потребности посредством их морального осуждения. И здесь мы переходим ко второй части нашего вопроса: почему биологические потребности и мотивы вытесняются в современном обществе? И Фрейд объясняет, что всему виной культура общества, которая отдает предпочтение социальным мотивам и потребностям, а биологические считает низшим уровнем, в некоторой степени присущим только примитивным существам. Человек же, обладающий разумом, призван выбирать лучшее, то есть отдавать предпочтение социальным потребностям, а не биологическим. Фрейд утверждает, что это высказывание не является истинным, так как в своей теории он постулирует тезис, что вся культура была создана как надстройка над первичными биологическими инстинктами, в основном как результат работы механизма вытеснения, либо
сублимации, и высказывает парадоксальную идею: культура есть паразит на теле бессознательного, и от нее человеку необходимо избавиться.
Таким образом, философия Фрейда входит в активное противостояние с современной ему рационалистической философией, которая утверждает, что человек изначально разумен и призван стремиться к прекрасному. «На протяжении всей своей научной карьеры», - пишет В.Э. Степанов, - «З. Фрейд боролся с представлениями о <...> психической жизни человека как о средоточии исключительно рациональных мотиваций к деятельности. <...> Фрейд в своих работах критикует не философию вообще, а именно то ее направление, которое стало базисом рационального мировоззрения.» [2, с. 15].
Чтобы лучше объяснить феномен иррационального, Фрейд был вынужден разработать специальные категории, такие как бессознательное, биологические инстинкты (эрос, танатос), защитные механизмы психики. Каждый термин достаточно хорошо объяснял саму суть той узкой группы явлений, с которой он был связан. Однако все еще оставалось достаточно много «белых пятен», и единственным способом преодоления этого была необходимость выработки целостной картины. Чтобы связать воедино нужные категории и дать исчерпывающее (на тот момент) понимание происходящих в бессознательном процессов, Фрейд создает первую в истории психологии концепцию личности, представленную в виде трех основных компонентов: «Оно» (Бессознательное), «Я» (Сознание) и «Сверх-Я» (Сверхсознание). «Я» - до известной степени продолжение дифференциации поверхности» - пишет З. Фрейд. - «Оно стремится также применить на деле влияние внешнего мира и его намерений и старается принцип наслаждения, неограниченно царящий в «Оно», заменить принципом реальности. Восприятие для «Я» играет ту роль, какую в «Оно» занимает инстинкт. «Я» репрезентирует то, что можно назвать рассудком и осмотрительностью. «Оно», напротив, содержит страсти. <...> В своем отношении к «Оно» оно похоже на всадника, который должен обуздать превосходящего его по силе коня; разница в том, что всадник пытается сделать это собственными силами, а «Я» - заимствованными. Если всадник не хочет
расстаться с конем, то ему не остается ничего другого, как вести коня туда, куда конь хочет; так и «Я» превращает волю «Оно» в действие, как будто бы это была его собственная воля.» [5, с. 835].
Как мы помним, главенствующую роль Фрейд отводил в жизни человека сфере бессознательного, и в своей структуре личности Фрейд прямо указывает, что человеческое сознание, в противовес устоявшимся рационалистическим представлениям, является отнюдь не хозяином, а всего лишь исполнителем, реализатором кроющихся в бессознательном биологических инстинктов. Бессознательное содержит в себе, как мы упоминали ранее, помимо двух базовых инстинктов, еще и все те вытесненные желания и потребности, которые по какой-либо причине не были или не могли быть реализованы (в том числе под влиянием культурных запретов).
В то же время бессознательное не обладает разумом в его рационалистическом понимании, так как понятие «разум» отражает спектр таких категорий как мышление, логика, осознанное принятие решений и т.д., в том числе критерий ответственности за совершенные действия. Все эти термины, относящиеся к сознанию, не могут быть применимы к бессознательному, так как вместо понятия рационального оно довольствуется понятием иррационального. В данном случае иррациональное - условный термин, который не может быть до конца подвержен выражению в языке. Его характеристики уточняются, и в современной науке нет однозначного мнения на этот счет. Кроме того, отсутствуют на данный момент сведения о структуре бессознательного, о возможности иерархизации гипотетически могущих существовать там элементов и роли каждого из них в общей картине функционирования бессознательного. Эти размышления подобны тем научным поискам, которые были связаны с открытием явления радиоактивности и стремлением узнать не только и не столько его причину, сколько структуру атома. К сожалению, Фрейд так подробно не углубился в описание этого феномена, но нам достоверно известно, что до конца своей жизни он неизменно отводил категории «Оно» роль «первой скрипки» в человеческой
жизнедеятельности. Что же касается категории «Я» (Сознание), то ей Фрейд отводил довольно незначительную роль, аналогией которой может служить верховенство разума над телом как в древнегреческой, так и в современной рационалистической философии. Выражаясь языком математики, сознание есть производная бессознательного и самостоятельно существовать и действовать не может. «Сознание, которое в его оценках большинством мыслителей <...> соответствует такому описанию», - указывает В.Э. Степанов, - «концепцией психоанализа лишается своего доминирующего положения в душевном устройстве человека» [2, с. 16-17]. Оно всегда должно выполнять чью-то «волю» - либо бессознательного, либо сверхсознания. Как мы видим, сознанию Фрейд отводит скромную роль посредника в реализации одной из двух сил. При этом за сознание как реализатор потребностей идет ожесточенная борьба, столкновение двух непримиримых противников: «Оно» как вместилища инстинктов и вытесненных желаний и «Сверх-Я», которое Фрейд считал «сводом общественной морали и запретов», существующих в культуре общества.
Как мы упоминали ранее, Фрейд негативно относился к культуре; тем удивительнее тот факт, что именно «Сверх-Я» становится третьей категорией в его теории личности, ведь разумнее с его стороны было объявить культуре бойкот либо оставить ее на уровне непримиримой критики. Однако Фрейд поступает ровным счетом наоборот. Каковы же были его мотивы? Наиболее подходящим выглядит утверждение, что Фрейду было необходимо введение этой категории в теорию личности, чтобы создать «образ врага» и эксплуатировать его максимально долго. Из биографии Фрейда мы знаем, что он так и остался до конца своей жизни приверженцем ортодоксального психоанализа, запрещая и осуждая возможные корректировки своего учения, не говоря уже о его полном пересмотре [2; 13]. Отсюда мы делаем вывод, что Фрейду был нужен этот непримиримый конфликт
«рациональное/иррациональное», что позволяло ему, во-первых, осуждать рационалистический образ мира и винить во всех человеческих бедах культуру
и ее запреты, во-вторых, и это не менее важно, это был довольно успешный способ «застолбить место» психоанализу в ряду рациональных наук и рационалистических научных направлений в психологии; это был его шанс впервые «заговорить на-равных» со своими недоброжелателями и критиками из рационалистического лагеря. И ведь действительно, позиции психоанализа не были безупречны в то время, большинство склонялось к традиционной (рационалистической) картине мира. Но сам факт, что первая теория личности была создана в рамках нерационалистического направления, явным образом убеждал, что тому есть веские причины, возможно, в кризисных элементах рационализма, возможно, в сугубо специфических социально-исторических условиях развития психологии того времени. Тем не менее, именно успех психоанализа как в объяснении причин психических нарушений, так и в их лечении, позволил ему не только занять почетное место в ряду психологических теорий, но и стать на длительное время господствующим направлением как в психологии, так и в объяснении мира и человека в западном обществе [2; 13].
Тем не менее, господство иррационального в теории личности Фрейда и его незыблемая позиция по этому поводу способствовали, как это ни странно, не только успеху самого психоанализа, но и, во-первых, пересмотру учениками Фрейда его основных положений, во-вторых, выработке новых теорий личности, альтернативных фрейдовской, и этого он, видимо, не мог предугадать.
Но наибольшая его заслуга в этом плане - это именно отведение главной роли в теории личности бессознательному как проявлению иррационального. Последующие научные поиски, выработка новых теорий личности уже не могли обойти стороной теорию Фрейда или умолчать об этом феномене. И пусть понятие бессознательного не стоит на первом месте в этих теориях, но его осмысление все же продолжается. И в этом заслуга З. Фрейда.
Как мы указывали выше, для Фрейда не было трудности с формулированием роли сознания («Я») в общей структуре личности; Фрейд
явно постулирует, что главенствующая роль в личности принадлежит бессознательному («Оно»), которое ведет вечное противостояние со сверхсознанием («Сверх-Я»), в то время как сознанию человека отводится весьма скромное место, далекое от активной деятельности. Это, в свою очередь, затрагивает проблему человеческой свободы и ее рассмотрение в философии психоанализа.
Проблема свободы как таковая официально не озвучивается Фрейдом, так как по сути он не делает ее центром своей философской системы. Более того, что облегчает нам задачу в разы, так это полное отсутствие свободы в человеческой личности, которое Фрейд выражает в своей теории личности, ставя «Я» в подчиненное положение. Таким образом, мы приходим к выводу, что свободной личности для Фрейда не существует в том ее понимании, которое присуще современной ему рационалистической философии. О какой же свободе в таком случае может идти речь в философии Фрейда? Здесь есть несколько трактовок. Одна из них звучит так: свобода в теории личности Фрейда и в его философии понимается как свобода от диктата культуры, от социальных ограничений и общественной морали, с другой стороны - свобода для проявления бессознательных инстинктов в человеческой жизнедеятельности, то есть свобода для бессознательного. «Индивидуальная свобода», - постулирует П.С. Гуревич, - «не есть, следовательно, достижение культуры. Культурное развитие представляется Фрейду как процесс изменений, которые происходят в сфере наших инстинктивных предрасположений. Удовлетворение их и есть психоэкономическая задача нашей жизни» [3, с. 38]. И если мы продолжим рассмотрение этого вопроса, то мы придем к мысли, что свобода в теории Фрейда мыслится в ее античном понимании: недаром и Эдипов комплекс, и прочие другие компоненты фрейдовской философии берут свое начало именно там, точнее сказать, Фрейд ищет условно-специфические примеры для объяснения человеческой деятельности и ее скрытых причин именно в древнегреческой философии и в знаменитых древнегреческих трагедиях.
Отсюда специфическое понимание им человеческой свободы как некоего рока, предрасположенности человеческих поступков, обусловленных скрытой волей богов, которую Фрейд заменяет на такую же предрасположенность осуществления бессознательным своих базовых инстинктов - удовольствия и разрушения. И личность, по Фрейду, заключена в рамки этой вечной борьбы, только не с богами ради свободы творить свою судьбу, а с навязываемыми культурными ограничениями ради проявления своих скрытых желаний. Фрейд усложняет и модернизирует свою теорию, делая этот конфликт не только и не столько внешним, сколько внутренним, маркерами которого служат прежде всего осуществляющие свою деятельность защитные механизмы психики, выдающие наличие этой внутренней борьбы.
Достоевскому принадлежит знаменитое высказывание: «Добро борется со злом, и поле битвы - сердца людей». Достоевский в данном случае стоит на позициях христианской морали, осуждая безнравственность и общий упадок религиозности, выражающийся во фразе: «если Бога нет, то все позволено», то есть он в некоторой степени осуществляет прогностический анализ возможных последствий снятия культурных ограничений.
С точки зрения Фрейда эти позиции должны быть противоположны: подобно Ницше, Фрейд выводит тезис, что мораль нельзя однозначно олицетворять как добро, так же как и инстинкты как зло. Как указывает В.Э. Степанов, «[Оно], “воля к власти” Ф. Ницше <...> является прямой наследницей “воли к жизни” или же “Мировой воли” А. Шопенгауэра, то есть того понятия, которое вводилось Шопенгауэром в философию для обозначения изначальной иррациональности мироздания и противопоставлялось <...> понятию “Мир Разума” Г.В.Ф. Гегеля» [2, с. 18]. Находясь «по ту сторону добра и зла», Ницше заявляет о ликвидации морали («Бог умер») и требует от человека стать «сверхчеловеком», презревшим мораль и стремящимся к осуществлению в своей жизни «воли к власти». П.С. Гуревич заявляет: «Рассматривая кризис европейской культуры, Ницше указывает, что все беспочвенное и нездоровое, двусмысленное и изолгавшееся, все лицедейство и
суетливая спешка, потребность в избавлении и дурмане, - характерны для эпохи, когда, как считает Ницше, христианство погубило жатву античного мира» [3, с. 39]. Во фрейдовской интерпретации культура предстает в негативном свете, а иррациональные биологические инстинкты - как естественные проявления человеческой личности. В данном случае взгляды Фрейда прагматичны: зачем следовать культурным нормам, если это приводит к психическим нарушениям? Не лучше ли для человека следовать естественным биологическим мотивам? Фрейд рассуждает: «.что сами люди полагают целью и смыслом жизни, если судить по их поведению, чего они требуют от жизни, чего хотят в ней достичь? Отвечая на этот вопрос, трудно ошибиться: они стремятся к счастью, они хотят стать и пребывать
счастливыми. Две стороны этого стремления - положительная и отрицательная цели; с одной стороны, отсутствие боли и неудовольствия, с другой -переживание сильного чувства удовольствия. В узком смысле слова под «счастьем» понимается только последнее. В соответствии с этим удвоением цели деятельность людей идет по двум направлениям в зависимости от того, какую из этих целей - преимущественно или даже исключительно - стремится осуществить деятельность.
Как мы видим, цель жизни просто задана принципом удовольствия.» [7, с. 110]. В этом и видит Фрейд источник здоровья личности. Свобода же в данном случае может пониматься только как свобода для иррациональных бессознательных инстинктов, для их проявления в жизни человека. Той же свободы, которой обладает, по мысли рационалистов, человек, осуществляющий свободный личностный выбор, Фрейд не признавал. Он не считал ее возможной в мире, где истинное господство принадлежит иррациональному, и потому он в данном случае также в рамках теории постулирует наличие конфликта между современным рационалистическим пониманием человека и его свободы и психоаналитической моделью личности, в которой «Я» принадлежит подчиненная роль.
Литература
1. Леонтьева Е.Ю. Рациональность и ее типы: генезис и эволюция. /Дисс. ... д. филос. н. - Р-н-Д., 2003.
2. Степанов В.Э. Фрейдизм как философия: опыт реконструкции
проблемного поля./ Авторефер. ... к. филос. н. - Екатеринбург, 2004.
3. Гуревич П.С. Бессознательное как фактор культурной динамики.// Вопросы философии, №10 2000, с. 37-41.
4. Лекторский В.А. О некоторых философских уроках З. Фрейда.// Вопросы философии, №10 2000, с. 4-10.
5. Фрейд З. Я и Оно. - М.: Эксмо-пресс, Фолио, 2006, с. 839-860.
6. Хьелл Л, Зиглер Д. Теории личности. Основные положения, исследование и применение./ Перевод С.Меленевской и Д.Викторовой. - СПб.: Питер Пресс, 2006.
7. Фрейд З. Неудовлетворенность культурой. - М.: АСТ, Астрель, 2011, с. 107-220.
Рецензент:
Щеглов Б.С., доктор философских наук, профессор кафедры философии ТГПИ им. А.П. Чехова
