CC BY
38
УДК 159.923:316.6
Pattison A.S. INTERRELATION OF COLLECTIVE MEMORY IMAGES WITH SOCIAL REPRESENTATIONS OF RUSSIANS. In the article the result of the study of traumatic collective memories regarding historic events that connect respondents and Russian people are presented. Also, the relationship between collective memories and construction of social representations about Russian people is analysed.
Key words: collective memory, social representations, intercultural perception.
А.С. Паттисон, аспирантка МосГУ, г. Москва, E-mail: [email protected]
ВЗАИМОСВЯЗЬ ОБРАЗОВ КОЛЛЕКТИВНОЙ ОАМЯТИ С ОСОБЕННОСТЯМИ СОЦИАЛЬНЫХ ОРЕДСТАВЛЕНИЙ О РУССКИХ ЛЮДЯХ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ. Грант № 10-06-00393а «Механизмы конструирования социальных представлений о русских у чехов и американцев».
В статье излагаются результаты исследования травмирующих коллективных воспоминаний об исторических событиях, связывающих группы респондентов с русскими людьми. Также, анализируются связи этих воспоминаний с конструированием социальных представлений о русских.
Ключевые слова: коллективная память, социальные представления, межкультурное восприятие.
На сегодняшний день, улучшение российского имиджа является одной из основных государственных задач. В принятой в июне 2000 г. «Концепции внешней политики РФ», содействие «позитивному восприятию России в мире, популяризации русского языка и культуры народов России в иностранных государствах» было официально провозглашено одной из важнейших задач российской внешней политики [1].
В настоящее время культурологи и политологи провели много исследований, посвященных анализу факторов и детерминант, объясняющих восприятие современной России за рубежом [2; 3]. Изучение формирования образа страны в социокультурных и политических аспектах, без сомнения, является перспективным подходом к проблеме имиджа России. Однако, немаловажной составляющей восприятия российской реальности также является и социально-психологический аспект, раскрывающийся при изучении особенностей восприятия русских людей зарубежными представителями [4; 5].
Социальные представления о русских людях за рубежом формируются и трансформируются под влиянием целой совокупности факторов, среди которых можно выделить опыт личного общения, интерпретацию российской проблематики западными СМИ, стереотипы массового сознания и др. [6]. Вполне очевидно, что у представителей различных национальностей существует свое особое восприятие русских людей. Однако, поскольку социальные представления «имеют устойчивые черты, сформированные общим историческим прошлым» [7], изучение взаимосвязей социальных представлений о русских с особенностями коллективной памяти о событиях, связывающих нации респондентов с русскими людьми, позволяет значительно расширить понимание факторов, стоящих за проблемами межкультурного восприятия.
Наше исследование было направлено на изучение возможных детерминант социальных представлений о русских, среди которых особое внимание уделялось взаимосвязи социальных представлений о современном русском человеке с болезненными образами коллективной памяти относительно периода второй половины двадцатого века.
В качестве респондентов были выбраны представители двух национальностей: чехи и американцы. Выбор национальных принадлежностей респондентов был обоснован несколькими факторами.
Во-первых, для данного исследования было необходимо наличие у респондентов коллективных воспоминаний о травмирующих исторических событиях, тем или иным образом связанных с Россией. Для американцев таким событием является холодная война, которая на протяжении многих лет ассоциировалась с угрозой третьей мировой войны и сопровождалась страхом и беспокойством американских граждан [8]. У чехов болезненные образы коллективной памяти связаны с
советской оккупацией 1968 года, являющейся «фатальным» событием для чешской нации [9].
Во-вторых, исследование социальных представлений у двух национальных групп, отличающихся друг от друга в плане культуры и менталитета, наиболее целесообразно с точки зрения изучения влияния максимального количества разнородных факторов на содержание социальных представлений о русских людях.
Каждая национальная выборка была разделена на возрастные группы: чехи в возрасте от 20 до 40 лет (58 человек), чехи в возрасте от 41 до 70 лет (57 человек), американцы в возрасте от 20 до 40 лет (41 человек), американцы в возрасте от 41 до 75 лет (57 человек). Разделение респондентов на возрастные группы (далее в тексте - старшее и молодое поколение) было основано на теории поколений Н. Хоува и В. Штрауса [10].
Для изучения структурных элементов социальных представлений были использованы метод словесных ассоциаций, контент-анализ эссе, экспрессивный рисунок, семантический дифференциал. Особенности коллективных воспоминаний исследовались с помощью процедуры завершений предложений и экспрессивного рисунка.
Проанализировав результаты, полученные с помощью указанной выше совокупности качественных и количественных методов, мы выявили два измерения социальных представлений (качественное содержание и установку) о русских людях у каждой из групп респондентов.
Поле социальных представлений о русских людях у молодого поколения чехов содержит большое количество элементов, указывающих на экспансивность, агрессивность и стремление к власти и богатству (по данным семантического дифференциала и метода словесных ассоциаций).
Также, социальные представления о русских людях у данной группы респондентов находятся в процессе трансформации, идущей в направлении аутгруппового дефаворитизма, выражающегося в критике целого ряда особенностей русских людей и закреплении выраженной негативной установки (данные экспрессивных рисунков и анализа завершений предложений).
Социальные представления о русских у чехов старшего поколения обладают более позитивной направленностью по сравнению с социальными представлениями молодого поколения. Несмотря на то, что в структуре социальных представлений присутствуют такие элементы, как оккупация 1968 года и коммунистический режим (данные ассоциативного метода), чехи в возрасте от 41 до 70 лет склонны к своеобразной идеализации образа русского человека. В частности, рисунки, изображающие русского человека, содержат много культурной атрибутики и характеризуются положительным и дружелюбным контекстом.
Социальные представления о русских у молодого поколения американцев характеризуются своеобразной когнитивной ригидностью, в основании которой лежит низкая эмоциональная значимость русских людей и отсутствие достаточной информации для видоизменения существующей на сегодняшний день концепции о русских. Содержание социальных представлений данной группы респондентов, в основном, представлено такими весьма поверхностными элементами, как тяжелая жизнь, коммунизм, алкоголизм и выносливость (данные экспрессивного рисунка, метода словесных ассоциаций и анализа окончаний предложений).
Структура социальных представлений о русских у американцев старшего поколения во многом схожа со структурой социальных представлений молодого поколения. Однако привлекает внимание тот факт, что категории “алкоголизм” и “коммунизм” не присутствуют в структуре в принципе. Центральные представления о русских, в первую очередь, определяются категорией «культура и спорт». Вторичными элементами структуры являются представления о выносливости, высокомерии, патриотизме и трудолюбии, присущим русских людям.
Исходя из нашей гипотезы, современные социальные представления о русских в той или иной степени определяются особенностями коллективных воспоминаний о травмирующих исторических событиях, связывающих группы респондентов с русскими людьми.
Для изучения особенностей коллективных воспоминаний и их связей с социальными представлениями о русских людях использовались метод экспрессивного рисунка и процедура завершения предложений. Респондентам предъявлялись несколько незавершенных предложений, сконструированных с учетом тематики советской оккупации Чехословакии 1968
года (для чехов) и холодной войны (для американцев) и направленных на изучение субъективных причин, лежащих в основе перечисленных выше конфликтов, исследование влияния данных событий на современные социальные представления о русских людях и их последствий, существующих на сегодняшний день. Результаты контент-анализа (процентные доли высказываний) обрабатывались при помощи углового преобразования Фишера, позволяющего сопоставить две выборки респондентов по распределению признака.
Как показали результаты анализа завершения предложений, в качестве основных причин, стоявших за советской оккупацией, чехи указывают желание русских людей укрепить контроль и установить диктатуру в регионе. Таким образом, мы явно прослеживаем источник возникновения представлений об экспансивных тенденциях русских людей (данные семантического дифференциала) в целом.
Проведя межпоколенное сравнение высказываний, раскрывающих влияние советской оккупации на социальные представления о русских, мы обнаружили ключевое различие (различия значимы при р < 0,05): в то время как респонденты, принадлежащие к молодому поколению чехов, считают, что оккупация повлекла за собой ненависть, презрение, восприятие русских в качестве врагов и предателей, представители старшего поколения, которые являлись непосредственными очевидцами данного исторического момента, в основном, говорят о потере доверия к русским.
Анализ экспрессивных рисунков выявил похожую тенденцию. Молодым чехам свойственно существенное искажение событий 1968 года. Индикатором такого искажения является наличие контекста массового кровопролития, враждебности и бунтарства (рис 1).
'Ни
Рис. 1. Пример рисунка, изображающего советскую оккупацию 1968 года (чехи в возрасте от 20 до 40 лет)
Несмотря на то, что в рисунках старшего поколения мы рее идет о несогласии, конфронтации и адекватном воспри-также наблюдаем тревожность и высокую эмоциональность, в ятии исторического события в целом (см. рис. 2). них отсутствует элемент агрессии. В данном случае речь ско-
Рис. 2. Пример рисунка, изображающего советскую оккупацию 1968 года (чехи в возрасте от 41 до 70 лет)
Рассуждая о причинах начала холодной войны, американские респонденты дают весьма объективную оценку. Американцы не склонны выражать мнения по данному вопросу в пользу своей страны, при этом обвиняя советский блок. Те респонденты (30% от общего количества респондентов), которые не обладали достаточными знаниями по данному вопросу, заявили об этом напрямую, предпочитая не высказывать мнение вообще, нежели говорить о том, что было навязано американской пропагандой.
По мнению американцев, холодная война, в первую очередь, повлияла на создание «образа русских людей как врагов» и демонизацию российского правительства в представлениях американских обывателей. Вместе с тем, американцы демонстрируют осознание активной пропаганды времен холодной войны на конструирование их социальных представлений (результаты анализа завершения предложений); в частности, речь идет о непосредственном влиянии пропаганды на появление карикатурного образа русских людей и убеждение
о неразрывности понятий «русский - коммунизм». Американские респонденты также отмечают, что подобная ошибочная концепция в отношении русских людей до сих пор не позволяет странам нормально сотрудничать.
Весьма любопытным нам показался тот факт, что размышляя о холодной войне, молодое поколение американцев подчеркивает схожесть американцев и русских в плане стремлений, тенденций и склонностей. Американцы старшего поколения уверены, что холодная война создала значительную дистанцию между двумя культурами.
Метод экспрессивного рисунка позволил нам оценить эмоциональную составляющую коллективных воспоминаний американцев о холодной войне. Молодое поколение американских респондентов весьма равнодушно к тематике холодной войны. Собственно говоря, они и сами отмечают, что холодная война осталась лишь на страницах учебников истории (см. рис. 3).
Рис. 3. Пример рисунка, изображающего холодную войну (американцы в возрасте от 20 до 40 лет)
Несмотря на то, что рисункам старшего поколения американцев характерно большое количество деталей, воспоминания о холодной войне не вызывают сильного эмоциональ-
ного напряжения, хотя именно эта группа респондентов была непосредственно включена в атмосферу страха и беспокойства из-за угрозы ядерной войны (см. рис. 4).
Рис. 4. Пример рисунка, изображающего холодную войну (американцы в возрасте от 41 до 75 лет)
Подводя итоги особенностям коллективных воспоминаний о травматических событиях, связывающих национальные группы респондентов с русскими людьми, мы можем заключить следущее. В сознании американцев холодная война и все, что с ней связано, остались глубоко в прошлом. В то время как мы все еще отмечаем значимость холодной войны для старшего поколения американцев, у молодого поколения американских респондентов прослеживается абсолютная индифферентность к тематике холодной войны в целом. Возможно тот факт, что американцы чувствуют себя победителями и осознают свое превосходство благодаря итогам холодной войны, указывает на своеобразную прегнантность в отношении данного исторического момента. Таким образом, подобная уравновешенность передается следующему поколению, обеспечивая тем самым минимальное предопределение социальных представлений о русских людях историческим контекстом.
Говоря о коллективной памяти чешских респондентов, мы прослеживаем обратный феномен. В данном случае отсутствие такой прегнантности в отношении советской оккупации у старшего поколения повлекло за собой эффект “снежного кома”, при котором на фрустрацию старшего поколения наслаиваются вымыслы, фабрикации, преувеличения информации, часто несправедливые обвинения и др. [11]. В итоге, для молодого поколения чехов представления о советской оккупации стали базой или “цементом”, скрепляющим менталитет общества, однако такое поддержание групповой идентичности осуществляется за счет объединения чехов против русских, которые представляют “образ врага”.
Необходимо отметить, что в свое время и американцы видели в русских «коллективный портрет чужого». Окончание
холодной войны, с одной стороны, принесло американцам облегчение, а с другой, как в свое время отметил Г. Арбатов, распад СССР лишил США врага, противостояние с которым определяло американскую идентичность [12]. Эту же мысль продолжил Д. Апдайк: «Сейчас, когда холодная война окончилась, какой смысл быть американцем?» [13]. Проблема кризиса американской идентичности, связанная с окончанием холодной войны, частично была «решена» после событий 11 сентября 2001 года, которые повлекли за собой войну в Ираке и Афганистане, создав для Америки нового врага в лице исламских экстремистов [14].
Изучая особенностях коллективной памяти об исторических событиях, связывающих группы респондентов с русскими людьми, нами был отмечен еще один интересный феномен, связанный с интерпретацией итогов Второй Мировой Войны. Несмотря на то, что данное историческое событие объективно характеризуется положительным вкладом русских людей в мировую историю, однако оценка данного вклада и итогов Второй Мировой войны не является достаточно адекватной. В частности, рассуждения молодого поколения чехов содержат весьма невыигрышную для русских людей интерпретацию участия советской армии во Второй Мировой Войне. Большинство утверждений респондентов данной группы делают акцент на то, что участие русских во Второй Мировой войне было обусловлено целью распространения власти и желанием подчинить соседние страны. Следует отметить, что старшее поколение чехов менее критично в оценках «мотивации» участия русских в войне, однако им также свойственно приуменьшение заслуг СССР и акцентирование «дружбы» СССР с Гитлером в 1939 году.
Американцы также склонны несколько преуменьшать заслуги советской армии. В частности, они указывают на то, что заслуга русских заключается не в победе в целом, а в успешной борьбе с фашистами на Восточном фронте.
Преуменьшение американцами и чехами вклада советской армии в победу имеет различные основания. Поскольку американцы так или иначе идентифицируют себя с героическим прошлым, которое имеет непосредственное влияние на создание их психологического единства, наблюдаемый нами эффект эгоцентрического смещения и позитивное отклонение в реконструкции событий Второй мировой войны в пользу своей группы, вполне естественны [15; 16]. Также не стоит забывать, что американская образовательная система, наравне с другими источниками, направлена на формирование колоссального чувства патриотизма, что в результате сказывается на приписывание основных заслуг «самой лучшей стране в мире» [17]. Чешский случай преуменьшения заслуг советской армии детерминирован скорее тем, что события 1968 года задали выраженный виток трансформации социальных представлений о русских в целом. Исходя из описанных выше особенностей социальных представлений чехов, мы наблюдаем, в основном, негативную направленность представлений о русских людях, которая непосредственно связана с подобной критикой и преуменьшением заслуг индуцирующей фрустра-
цию группы (русских людей) вне зависимости от контекста. Поскольку коллективные воспоминания, прежде всего, связаны с людьми, а советская оккупация является причиной замедления прогресса чешского общества (по мнению чехов), то становится вполне понятна аналогия между современными русскими людьми и советской оккупацией, по крайней мере, в плане переноса эмоциональных компонентов.
Таким образом, явно наблюдаемая у чешских респондентов фрустрация, связанная с незавершенностью гештальтов в отношении событий 1968 года, значительно усложняет меж-культурное общение. Между тем, устранение данной фрустрации весьма достижимо при помощи подхода, предлагаемого самими носителями этой фрустрации. Его суть хорошо выражает следующее высказывание чешских респондентов: «События 1968 года - это самая страшная вещь, за которую никто не извинился, а если и извинились - то недостаточно».
Как мы видим из описанных результатов, наличие или отсутствие прегнантности в отношении травматических событий истории в значительной мере предопределяет особенности социальных представлений у последующих поколений. Создание специализированных программ, направленных на содействие в достижении данной «исторической» прегнантно-сти, будет являться перспективным подходом к решению проблем кросс-культурного социального взаимодействия.
Библиографический список
1. Концепция внешней политики РФ [Э/р]. - URL: http://www.nationalsecurity.ru/library/00014/index.
2. Фадеев, К.В. Современная Россия глазами иностранцев // Материалы междунар. науч. - практ. конференции: Современная Россия и мир: альтернативы развития (международный имидж России в XXI веке) / под ред. Ю.Г. Чернышова. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2007.
3. Филиппов, В.Р. Имидж России или палитра мнений // Материалы междунар. н/п конференции: Современная Россия и мир: альтернативы развития (международный имидж России в XXI веке) / под ред. Ю.Г. Чернышова. - Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2007.
4. Realo, A. et al. Mechanisms of the national character stereotype: How people in six neighboring countries of Russia describe themselves and the typical Russian // European journal of personality. - 2009. - № 23.
5. Bielski, Z. Brooding Russians are happier then they look [Э/р]. - URL: http://www.theglobeandmail.com/life/health/brooding-russians-are-happer-then-they-look/article1641593
6. Семененко, И.С. Образ России на западе: диалектика представлений в контексте мирового развития. К постановке проблемы / И.С. Семененко, В.В. Лапкин, В.И. Пантин // Полис. - 2006. - № 6.
7. Емельянова, Т.П., Паттисон, А.С. Особенности социальных представлений о русских у жителей Чехии и США [Э/р] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. - 2010. - № 5(13). - URL: http://psystudy.ru
8. Kenney, K. Cold War Fears: Communism and the nuclear bomb [Э/р] // Suite 101. Dec. 18, 2008. - URL: http://www.suite101.com/content/cold-war-fears-a85081
9. Kundera, M. Cesky udel // Literarni noviny. - 2007. - № 52.
10. Howe, N. Generations: The History of America's Future, 1584 to 2069 / N. Howe, W. Strauss. - New York: Quill, 1992.
11. Baumeister, R.F. Distortions of collective memory: how groups flatter and deceive themselves / R. F. Baumeister, S. Hastings // Collective memory of political events: Social psychological perspectives. - Mahwah, New Jersey: Lawrence Erlbaum associates publishers, 1997.
12. Радько, О. России крупно повезло: Страна воспринимается как экономически поднимающееся государство [Э/р] //
Avante. 7.03.2011. - URL: http://www.avante.su/2011/03/07/rossii-krupno-povezlo-strana-vosprinimaetsya-kak-yekonomicheski-
podnimayushheesya-gosudarstvo.html
13. Updike, J. Rabbit at Rest. - New York: Alfred A. Knopf, 1990.
14. Хантингтон, С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности / пер. с англ. А. Башкирова. - М.: ACT: ООО Транзиткнига, 2004.
15. Емельянова, Т.П. Социальное представление как инструмент коллективной памяти (на примере воспоминаний о великой отечественной войне) // Психологический журнал. - 2002. - Т. 23. - №4.
16. Емельянова, Т. П. Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества. - М.: Институт психологии РАН, 2006.
17. Павловская, А.В. Особенности национального характера, или как стать настоящим американцем [Э/р] // Вокруг света. -2003. - № 4 (2751).- URL: http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/480/
Bibliography
1. Koncepciya vneshnej politiki RF [Eh/r]. - URL: http://www.nationalsecurity.ru/library/00014/index.
2. Fadeev, K.V. Sovremennaya Rossiya glazami inostrancev // Materialy mezhdunar. nauch. - prakt. konferencii: Sovremennaya Rossiya i mir: al'ternativy razvitiya (mezhdunarodnyj imidzh Rossii v XXI veke) / pod red. Yu. G. Chernyshova. Barnaul: Izd-vo Altajskogo un-ta, 2007.
3. Filippov,? V. R. Imidzh Rossii ili palitra mnenij // Materialy mezhdunar. n/p konferencii: Sovremennaya Rossiya i mir: al'ternativy razvitiya (mezhdunarodnyj imidzh Rossii v XXI veke) / pod red. Yu. G. Chernyshova. - Barnaul: Izd-vo Altajskogo un-ta, 2007.
4. Realo, A. et al. Mechanisms of the national character stereotype: How people in six neighboring countries of Russia describe themselves and the typical Russian // European journal of personality. - 2009. - № 23.
5. Bielski, Z. Brooding Russians are happier then they look [Eh/r]. - URL: http://www.theglobeandmail.com/life/health/brooding-russians-are-happer-then-they-look/article1641593
6. Semenenko, I. S. Obraz Rossii na zapade: dialektika predstavlenij v kontekste mirovogo razvitiya. K postanovke problemy / I. S. Semenenko, V.V. Lapkin, V. I. Pantin // Polis. - 2006. - № 6.
7. Emel'yanova, T. P., Pattison, A. S. Osobennosti social'nyh predstavlenij o russkih u zhitelej Chehii i SShA [Eh/r] // Psihologicheskie issledovaniya: ]lektron. nauch. zhurn. - 2010. - № 5(13). - URL: http://psystudy.ru
8. Kenney, K. Cold War Fears: Communism and the nuclear bomb [Eh/r] // Suite 101. Dec. 18, 2008. - URL: http://www.suite101.com/content/cold-war-fears-a85081
9. Kundera, M. ?esk? ?d?l // Liter?rn? noviny. - 2007. - № 52.
10. Howe, N. Generations: The History of America's Future, 1584 to 2069 / N. Howe, W. Strauss. - New York: Quill, 1992.
11. Baumeister, R.F. Distortions of collective memory: how groups flatter and deceive themselves / R. F. Baumeister, S. Hastings // Collective memory of political events: Social psychological perspectives. - Mahwah, New Jersey: Lawrence Erlbaum associates publishers, 1997.
12. Rad'ko, O. Rossii krupno povezlo: Strana vosprinimaetsya kak ]konomicheski podnimayuscheesya gosudarstvo [Eh/r] // Avante.
7.03.2011. - URL: http://www.avante.su/2011/03/07/rossii-krupno-povezlo-strana-vosprinimaetsya-kak-yekonomicheski-
podnimayushheesya-gosudarstvo.html
13. Updike, J. Rabbit at Rest. - New York: Alfred A. Knopf, 1990.
14. Hantington, S. Kto my: Vyzovy amerikanskoj nacional'noj identichnosti / per. s angl. A. Bashkirova. - M.: ACT: OOO Tranzit-kniga, 2004.
15. Emel'yanova, T. P. Social'noe predstavlenie kak instrument kollektivnoj pamyati (na primere vospominanij o velikoj otechest-vennoj vojne) // Psihologicheskij zhurnal. - 2002. - T. 23. - №4.
16. Emel'yanova, T. P. Konstruirovanie social'nyh predstavlenij v usloviyah transformacii rossijskogo obschestva. - M.: Institut psi-hologii RAN, 2006.
17. Pavlovskaya, A. V. Osobennosti nacional'nogo haraktera, ili kak stat' nastoyaschim amerikancem [Eh/r] // Vokrug sveta. - 2003. - № 4 (2751). - URL: http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/480/
Статья поступила в редакцию 15.06.11
УДК 159.92
Sidorova A.D. SCIENTIFIC AND HISTORICAL ASPECTS OF THE CONCEPT OF TOLERANCE IN THE DOMESTIC AND FOREIGN LITERATURE. The article deals with the problem diversity and multidimensionality of contemporary interpretation the concept of tolerance. Indicates the historical prerequisites need this concept in science; discusses the various trends and approaches in studying the concept of tolerance in terms of the current state of the notion of tolerance psychology.
Key words: Tolerance, conformity, respect for the other person, partnership, charity.
А.Д. Сидорова, соискатель ЯГПУ, им. К.Д. Ушинского, г. Коряжма, Архангельской области,
Котласского района, E- mail: [email protected]
НАУЧНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПОНЯТИЯ ТОЛЕРАНТНОСТЬ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В статье рассматривается проблема многоплановости и многомерности современной трактовки понятия толерантности. Указывается на исторические предпосылки необходимости данного понятия в науке; рассматриваются различные направления и подходы в изучении понятия толерантность с точки зрения современного состояния понятия толерантности в психологии.
Ключевые слова: толерантность, терпимость, конформизм, уважение к другой личности, сотрудничество, милосердие.
Актуальность проблемы. Понятие толерантности в силу многозначности и многослойности является объектом исследования многих наук. Толерантность, как определение встречается в разных интерпретациях. В научной литературе толерантность рассматривается, прежде всего, как уважение и признание равенства, сочувствие и сопереживание. Толерантность предполагает готовность принять других такими, какие они есть, и взаимодействовать с ними на основе согласия, но в тоже время толерантность не должна сводиться к индифферентности, конформизму, ущемлению собственных интересов.
Исторический контекст понятия толерантности уходит в 18 век. Современные представления понятия толерантности или, точнее признания её как фактора, укрепляющего гражданский мир и дающего защиту от несправедливости, было во многом подготовлено деятельностью философов 16-18 вв., восставших против « терпения нетерпимости » и жес-
токих религиозных столкновений. Важнейшим результатом деятельности философов, явилось признание толерантности
всеобщей ценностью и основополагающим компонентом мира и согласия между религиями, народами, другими социальными группами [1, с. 6].
Понимание толерантности неоднозначно в разных культурах, оно зависит от исторического опыта народов. В английском языке, в соответствии с Оксфордским словарем, этимология слова толерантность (tolerance) - «готовность и способность без протеста воспринимать личность или вещь», во французском (tolerance) - « уважение свободы другого, его образа мысли, поведения, политических и религиозных взглядов» [2, с. 544]. В китайском языке (kuan rong- толерантность) быть толерантным значит «позволять, допускать, проявлять великодушие в отношении других» [там же с. 174]. В русском языке существует два слова со схожим значением- толерантность и терпимость (словарь В.Даля «милосердие, снисхождение») [3, с. 816]. «Терпимость», употребляемое в обыденной жизни, означает « способность, умение терпеть, мириться с
