CC BY-NC-ND
67
УДК 159.922
Б01: 10.28995/2073-6398-2024-1-138-154
Взаимосвязь детско-родительских отношений и саморазрушающее поведение у подростков
Татьяна П. Авдулова
Московский педагогический государственный университет, Москва, Россия, [email protected]
Анастасия Н. Горожанкина
Московский педагогический государственный университет, Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. Актуальность исследования определяется растущей распространенностью в подростковой среде саморазрушающего поведения как реакции на сложное психическое состояние, стрессы и переживание кризиса. С другой стороны, многочисленные исследования показывают доминанту фактора родительско-детских отношений в картине эмоциональных сложностей подростков. Представлены данные эмпирического исследования, в котором приняли участие 60 подростков. В исследовании изучались представления подростков о родительском отношении к ним, воспитательной позиции родителей; склонность к отклоняющемуся поведению, в том числе самоповреждающему; склонность к суицидальным реакциям. Полученные эмпирические данные, обобщенные закономерности составляют серьезное основание для выделения фактора деструктивных детско-родительских отношений как одной из причин саморазрушающего поведения подростков. Родительско-детские отношения изучались в представлениях подростков о стиле родительского воспитания, характере родительского отношения.
Ключевые слова: саморазрушающее поведение, детско-родительские отношения, суицид, аддикция, «селфхарм»
Для цитирования: Авдулова Т.П., Горожанкина А.Н. Взаимосвязь детско-родительских отношений и саморазрушающее поведение у подростков // Вестник РГГУ. Серия «Психология. Педагогика. Образование». 2024. № 1. С. 138-154. БОТ: 10.28995/2073-6398-2024-1-138-154
© Авдулова Т.П., Горожанкина А.Н., 2024
The relationship of child-parent relationships and self-destructive behavior in adolescents
Tat'yana P. Avdulova
Moscow Pedagogical State University, Moscow, Russia, [email protected]
Anastasiya N. Gorozhankina
Moscow Pedagogical State University, Moscow, Russia, [email protected]
Abstract. The relevance of the study is determined by the increasing prevalence in the adolescent environment of self-destructive behavior as a reaction to a complex mental state, stress and the experiencing a crisis. On the other hand, numerous studies show the factor of parent-child relationships dominating in the picture of emotional difficulties of adolescents. Data from an empirical study involving 60 adolescents are presented. The study analyzed the perceptions of adolescents about parental attitudes towards them, the educational position of parents; a tendency to deviate behavior, including self-harm; a tendency to suicidal reactions. The empirical data obtained, generalized patterns constitute a serious basis for highlighting the factor of destructive child-parental relations as one of the reasons for the self-destructive behavior of adolescents. Parent-child relations were studied in adolescents' perceptions of parenting style and the nature of parental attitude.
Keywords: self-destructive behavior, child-parental relations, suicide, addiction, "self harm"
For citation: Avdulova, T.P. and Gorozhankina, A.N. (2024), "The relationship of child-parent relationships and self-destructive behavior in adolescents", RSUH/RGGU Bulletin. "Psychology. Pedagogics. Education" Series, no. 1, pp. 138-154, DOI: 10.28995/2073-6398-2024-1-138-154
Постановка проблемы
В последние десятилетия саморазрушающее (селфхарм) поведение подростков стало весьма актуальной проблемой во многих странах. Вместе с тем изучение причин, факторов и психологического содержания саморазрушающего поведения находится в начале пути. Собственно, пубертат уже ведет к ухудшению привычного психического состояния и физиологического функционирования, а кризисные явления отрочества усиливают дестабилизацию, разрушая эмоциональное благополучие подростка.
В связи с возникновением селфхарм поведения у молодых людей все больше снижаются проявления положительных чувств, и стратегии совладания фокусируются на аутоагрессии. Изучение проблемы склонности к саморазрушающему поведению, искажающему самоотношение, нарушающему правила личной безопасности, общения и взаимодействия, ценностные ориентиры, требует изучения как психологической реальности и как социальный ответ на текущее состояние общества [Ташева и др. 2022].
Селфхарм поведение среди современных молодых людей, особенно младшего подросткового возраста, достигает масштабов эпидемии, однако конкретных и системных действий по решению данной проблемы явно недостаточно ни на уровне образовательных организаций, ни в профилактической работе с семьей. Причинами феномена являются нарушения самоотношения и особенности взаимоотношений с ближайшим и широким социальным окружением.
Одной из первых концепция саморазрушающего поведения (далее СРП) человека была сформулирована Норманом Фарбероу [Farberow 1980]. По его мнению, саморазрушающее поведение - это различные формы поведения человека, которые негативно влияют на разум или тело, однако не ставят целью уход из жизни, но становятся отражением физиологической и психической дезадаптации. Это может принимать разные формы, и люди часто не осознают вред, который их саморазрушительное поведение наносит им самим или другим. Вместе с тем убийство самого себя, по мнению Н. Фарбероу, является крайней формой саморазрушающего поведения [Farberow 1980].
Селфхарм поведение ведет, по мнению Ю.В. Попова, не столько к физическому разрушению, сколько к дисфункции личности [Попов 1991]. Исследования нарушений психики и аддиктивного поведения А.Г. Амбрумовой, А.Е. Личко, Т.А. Моисеева позволяют характеризовать саморазрушающее поведение как результат взаимодействия определенных качеств личности с социальным окружением, в котором функционирует индивид [Моисеева 2019]. Мы можем выделить, опираясь на исследования Т.А. Моисеевой, первую группу факторов, наиболее распространенных, к которым отнесем отчужденность родителей и других взрослых, игнорирующих особенности развития в подростковом возрасте; фасилитацию конфликта; неадекватную интерпретацию поведения подростка, когда ему приписываются целенаправленные злонамеренные действия; перфекционизм в требованиях и ожиданиях в отношении подростков [Моисеева 2019]. Ко второй группе факторов необходимо отнести факторы явно травмирующего, преступного
воздействия: сексуальное или физическое насилие; вовлечение в наркотическую или алкогольную зависимости.
Все эти факторы, особенно в совокупности, ведут к возникновению и прогрессивному усилению у подростков чувства вины, собственной никчемности, негативному самоотношению.
Г.В. Старшенбаум и А.А. Крылов акцентируют в саморазрушающем поведении выраженные негативные эмоциональные реакции: тревожность, аутоагрессивность, чувство вины, стыда, страха, агрессивность и чувство неполноценности1 [Старшенбаум 2006]. Селфхарм усиливает негативные переживания и ведет к обесцениванию личности.
Выделим наиболее распространенные признаки саморазрушительного поведения.
1.Депрессия или пессимизм. Для подростков с саморазрушающим поведением характерна вера в то, что жизнь плохая и будет продолжать ухудшаться. У такого подростка глубокое убеждение, что он недостоин добра и хорошей жизни, он не видит положительных перспектив.
2.Гиперчувствительность или эмоциональное онемение. Когда подростки склонны взрываться или казаться равнодушными, они находятся в режиме саморазрушения. Они могут пытаться оттолкнуть других, или они могут быть настолько поглощены своей болью, что им все равно, что происходит вокруг них. Одновременно такое состояние может сменяться потерей чувствительности, эмоциональной блокадой, и тогда физическая боль возвращает способность чувствовать.
3.Навязчивое или аддиктивное поведение. Склонные к саморазрушающему поведению подростки часто демонстрируют компуль-сивное или зависимое поведение, когда они чувствуют себя обязанными действовать определенным образом. Зависимости, такие как злоупотребление алкоголем, никотином и психоактивными веществами, азартные игры и членовредительство, обычно являются признаками внутренней боли и незащищенности, которые необходимо каким-то образом облегчать.
Саморазрушающее поведение - это не расстройство само по себе, а показатель расстройств, лежащих в его основе. Жертвам обычно не хватает здоровых механизмов преодоления беспрецедентной тревоги. Они могут намеренно демонстрировать некомпетентность, чтобы дистанцироваться от требований, которые они считают невыполнимыми, но они также могут подвергаться множеству других эмоциональных воздействий. Часто самораз-
1 Крылов А.А. Психология: Учеб. М.: Проспект, 2005. 496 с. ISSN 2073-6398 • Серия «Психология. Педагогика. Образование». 2024. № 1
рушающее поведение игнорируется как несущественное, а эмоциональные переживания, связанные с ним, представляются как черты личности, которые необходимо терпеть как часть психики человека.
Жертвы саморазрушающего поведения чаще всего пытаются справиться с проблемой, используя стихийные средства самотерапии в качестве основного решения, потому что сопротивление изменениям и необходимость чувствовать контроль являются неотъемлемыми чертами их стратегий избегания и могут демоти-вировать их на получение профессиональной консультации.
Саморазрушающее поведение приносит облегчение или даже удовольствие в краткосрочной перспективе, но в конечном итоге мешает полноценной жизни. Сцепленными расстройствами становятся злоупотребление алкоголем или наркотиками, переедание, хроническое избегание. Саморазрушающее поведение субъективно становится для подростка копингом, тогда как на самом деле ухудшает психическое состояние и наносит большой вред здоровью. В то же время такое поведение также является фактором риска, потенциально ведущим к самоубийству. К. Гуан пишет, что при отсутствии вмешательства саморазрушающее поведение может с высокой вероятностью трансформироваться в суицид у подростков [Оиап е1 а1. 2012].
Многие исследователи связывают феномен саморазрушающего поведения с деструктивными детско-родительскими отношениями. К. Томассин основывается на биосоциальной модели, которая утверждает, что неэффективная семейная среда является важной причиной саморазрушающего поведения, а игнорирование детских эмоций родителями и жестокое обращение с детьми может напрямую привести к данному поведению [ТЬошаввт е1 а1. 2016]. Неблагоприятные отношения между родителями и детьми могут быть связаны с формированием и устойчивым развитием саморазрушающего поведения у подростков. Тревожные типы привязанности становятся поддерживающими селфхарм моделями, а детские травмы возвращают подростка в негативное состояние, и порочный круг саморазрушения замыкается. Текущие стрессы отбрасывают таких подростков в детские травмы и вновь запускают очередной виток саморазрушающего поведения.
Цель исследования - изучение саморазрушающего поведения подростков, факторов данного поведения, влияние детско-родительских отношений на саморазрушающее поведение подростков.
Процедура и методики исследования
Выборка
В исследовании в общей сложности приняли участие 60 подростков. Респондентами явились подростки от 14 до 18 лет, средний возраст которых 16,5 лет. В состав выборки вошли 29 девушек (48%) и 31 юноша (51%). Эмпирической базой исследования были Государственные бюджетные общеобразовательные учреждения города Москвы. Исследование проводилось в учебном классе. Исследование проводилось очно.
Методики исследования
Для эмпирического психологического исследования были выбраны следующие методики.
1. «Подростки о родителях» ADOR (автор Е. Шафер, модификация З. Матейчика и П. Ржичана).
2. Методика определения склонности к отклоняющемуся поведению (А.Н. Орел)2.
3. Методика выявления склонности к суицидальным реакциям П.И. Юнацкевич3.
Результаты исследования
На первом этапе анализа данных были определены уровни по шкалам каждой методики у подростков, а затем подсчитано соотношение каждого уровня в выборке. Это позволило определить преобладающие типы поведения родителей (в представлениях подростков), отклоняющегося поведения, а также выраженности суицидальных тенденций.
Результаты по методике «Подростки о родителях» ADOR представлены на рис. 1.
2 Клейберг Ю.А. Психология девиантного поведения: Учеб. пособие для вузов. М.: ТЦ Сфера, 2001. 160 с.
3 Методические рекомендации по диагностике суицидального поведения / Под ред. О.Ю. Голубева, Т.Н. Гуренкова, А.А. Тарасова. М., 2009. 108 с.
Рис. 1. Соотношение уровней выраженности родительского поведения по методике «Подростки о родителях»
По шкале директивности со стороны матери у 49% подростков отмечен низкий уровень, у 31% - средний, у 20% - высокий. Подростки с высокими значениями по данной шкале чувствуют чрезмерное давление со стороны матери, ее стремление контролировать. Подростки отмечают властность матери и собственные ограничения в самовыражении. Также подростки с высокими значениями по данной шкале могут отмечать проявление матерью жертвенности в отношении ребенка, что вызывает у подростка чувство вины.
По шкале враждебности со стороны матери у 50% подростков отмечен низкий уровень, у 25% - средний, у 25% - высокий. Подростки с высокими значениями по данной шкале отмечают строгость и агрессивность матери, попытки самоутвердиться за счет ребенка, а также властность.
По шкале автономности со стороны матери у 25% подростков отмечен низкий уровень, у 19% - средний, у 56% - высокий. Подростки-девушки с высокими значениями по данной шкале воспринимают матерей как нетребовательных и незаинтересованных, в то время как для юношей высокие значения по данной шкале позволяют говорить о сильной авторитарности и властности матери.
По шкале директивности со стороны отца у 49% подростков отмечен низкий уровень, у 31% - средний, у 20% - высокий. Подростки с высокими значениями по данной шкале чувствуют чрез-
мерное давление со стороны отца, его стремление контролировать. Подростки отмечают склонность отца доминировать в общении, влиять на поведение подростка, а также ограничивать подростка.
По шкале враждебности со стороны отца у 41% подростков отмечен низкий уровень, у 22% - средний, у 37% - высокий. Подростки с высокими значениями по данной шкале отмечают властность отца, повышенную требовательность, при этом эмоциональную холодность и отстраненность. Также отмечается ориентация в воспитании ребенка на определенный идеальный образ.
По шкале непоследовательности со стороны отца у 24% подростков отмечен низкий уровень, у 41% - средний, у 35% - высокий. Подростки с высокими значениями по данной шкале отмечают непредсказуемость поведения отца, например невозможность предвидеть, как отец отреагирует на ошибку подростка - сильным гневом и агрессией либо спокойным принятием.
Можно подчеркнуть, что подростки чаще отмечают позитивное отношение матери в сравнении с отцом. При этом слабая выраженность позитивного отношения отца и матери встречается примерно одинаково. Оценка директивности практически совпадает со стороны матери и отца, с небольшим преобладанием директивности со стороны матери. При этом враждебность подростки чаще замечают именно со стороны отца - средние баллы встречаются практически с одинаковой частотой, но низкий уровень чаще встречается в отношении матери, а высокий - отца. Разница частоты встречаемости высоких баллов по показателю враждебности составляет более 10%. Выраженная автономность отмечается с одинаковой частотой и у матерей, и у отцов, однако низкий уровень автономности подростки отмечают со стороны матери чаще. Выраженная непоследовательность также отмечается примерно одинаково у матери и отца, но низкая непоследовательность чаще встречается у отцов.
Рассмотрим результаты, полученные по методике отклоняющегося поведения А.Н. Орел. На рис. 2 представлены результаты диагностики склонности к отклоняющемуся поведению в выборке.
По шкале установок на социально желательные ответы 17% респондентов получили менее 50 баллов, что говорит об открытости и отсутствии корректировки своих ответов.
По шкале склонности к преодолению норм и правил у 22% опрошенных получены значения, попадающие в диапазон от 50 до 70 баллов. Этот результат говорит о склонности таких подростков к нарушению норм и правил, склонности действовать «наперекор» другим, активно выражать свои собственные установки и мнения и следовать им, даже если это противоречит групповым нормам.
Рис. 2. Соотношение уровней выраженности типов отклоняющегося поведения по методике «Склонность к отклоняющемуся поведению»
По шкале склонности к аддиктивному поведению у 13% опрошенных отмечены баллы более 50, но менее 70. Такие подростки имеют предрасположенность к вовлечению в те или иные действия, которые приводят к измененному состоянию сознания или сопряжены с высоким риском формирования зависимости. У таких подростков отмечается склонность уходить в фантазии и иллюзии в попытках справиться с проблемами внешнего мира.
По шкале самоповреждающего поведения для 25% подростков получены баллы от 50 до 70, что свидетельствует о наличии тенденций к самоповреждению, риску для себя, сниженной ценности жизни, склонности проявлять внутренние проблемы через телесную сферу. Может отмечаться попытка выразить психологическую боль через соматическую.
По шкале склонности к деликвентному поведению у 27% подростков получены результаты более 50 баллов, что говорит о низком социальном контроле и готовности к реализации аддиктивного поведения.
Рассмотрим результаты, полученные по методике выявления склонности к суицидальным реакциям П.И. Юнацкевич (рис. 3).
2%
г
38%
■ Низкий
■ Ниже среднего
■ Средний
■ Выше среднего
■ Высокий
Рис. 3. Соотношение выраженности склонности к суицидальным реакциям среди подростков
Наиболее часто в выборке встречаются средний уровень склонности к суицидальным реакциям (38%) и уровень ниже среднего (40%). Данный результат свидетельствует о том, что большинство опрошенных подростков имеют определенную устойчивость к негативным событиям и могут проявить суицидальные тенденции при воздействии значительных стрессовых и травмирующих факторов.
Уровень «выше среднего» наблюдается у 2% подростков, что свидетельствует о выраженной склонности к суицидальным тенденциям при различных проблемных и стрессовых ситуациях.
У 3% подростков высокая склонность к суицидальным реакциям, что выражается в суицидальных тенденциях даже на незначительные стрессовые факторы. Данная ситуация является критической и требует психологической помощи подростку.
Статистический анализ данных
Дальнейший анализ данных осуществлялся с применением программы статистической обработки данных SPSS, 21.0, методом корреляционного анализа. Применялись критерий ранговой корреляции Спирмена и U критерий Манна-Уитни.
В табл. 1 представлены результаты проведенного корреляционного анализа между показателями оценки родителей, отклоняющегося поведения и склонности к суицидальным тенденциям подростков.
Результаты анализа корреляций между типами родительского поведения и типами отклоняющегося поведения подростков
Социально желательные ответы Преодоление норм и правил Аддиктивное поведение Самоповреждающее поведение Агрессия и насилие Деликвентное поведение
AUT мать г -,326* ,062 ,197 -,101 ,068 ,208
Р ,012 ,639 ,135 ,446 ,609 ,115
DIR отец г ,341* ,274 ,181 ,362" ,190 ,032
Р ,014 ,052 ,203 ,009 ,182 ,825
HOS отец г ,049 ,190 ,251 ,177 ,358" ,311*
р ,732 ,182 ,076 ,213 ,010 ,026
AUT отец г -,351* -,167 ,079 -,252 -,087 -,098
р ,011 ,242 ,583 ,075 ,543 ,494
NED отец г ,088 ,419" ,300* ,535" ,380" ,270
р ,540 ,002 ,032 ,000 ,006 ,055
* Корреляция значима на уровне 0.05 (2-сторонняя). " Корреляция значима на уровне 0.01 (2-сторонняя).
Отмечена обратная статистически значимая связь автономии со стороны матери и ориентацией на социально желательные ответы (г = -0,326, при р < 0,05), то есть чем сильнее выражена автономность, тем меньше подросток ориентирован на социально желательные ответы.
В выборке отмечена прямая связь директивности со стороны отца и ориентацией на социально желательные ответы (г = 0,341, при р < 0,05), а также склонностью к самоповреждениям (0,362, при р < 0.01), то есть чем сильнее выражена директивность отца, тем больше подросток ориентирован на социально желательные ответы, и тем сильнее у него проявляется склонность к самоповреждающему поведению.
Отмечена прямая связь враждебности со стороны отца и склонности к агрессии (г = 0,358, при р < 0,01), а также склонности к делинквентному поведению (0,311 при р < 0,05), то есть чем сильнее выражена враждебность, тем сильнее у подростка выражена склонность к агрессии и делинквентному поведению.
Отмечена обратная связь автономии со стороны отца и ориентации на социально желательные ответы (г = -0,351, при р < 0,05), то есть чем сильнее выражена автономность, тем меньше подросток ориентирован на социально желательные ответы.
Отмечена прямая связь непоследовательности со стороны отца и склонности к преодолению норм и правил (г = 0,419, при р < 0,01), склонности к аддиктивному поведению (г = 0,300, при р < 0,05), склонности к самоповреждающему поведению (г = 0,535, при р < 0,01), склонности к агрессии и насилию (г = 0,380, при р < 0,01), то есть чем сильнее выражена автономность, тем выше у подростка склонность к нарушению норм, зависимому поведению, самоповреждениям, а также агрессии.
Также были проанализированы различия между результатами юношей и девушек по всем методикам (табл. 2). Различия оценивались с помощью и-критерия Манна-Уитни.
Значимые различия были обнаружены по шкалам установки на социально желательные ответы, склонности к самоповреждениям, оценки враждебности и автономии со стороны матери, а также ди-рективности и автономии со стороны отца.
Согласно средним значениям, ориентация на социально желательные ответы сильнее выражена у юношей (значимость различий р = 0,011). Склонность к самоповреждениям сильнее выражена у юношей (значимость различий р = 0,022). Также юноши в большей степени склонны оценивать мать как враждебную (значимость различий р = 0,016).
Результаты анализа различий типов родительского поведения и отклоняющегося поведения у подростков разного пола
Установка на социально желательные ответы Самоповреждения HOS мать AUT мать DIR отец AUT отец
Статистика и Манна-Уитни 280,500 295,500 280,000 261,500 192,500 218,500
Статистика W Уилкоксона 715,500 730,500 686,000 757,500 492,500 596,500
г -2,530 -2,288 -2,402 -2,727 -2,585 -2,094
Асимпт. знч. (двухсторонняя) ,011 ,022 ,016 ,006 ,010 ,036
Девушки 24,67 25,19 24,50 36,16 20,52 30,40
Юноши 35,95 35,47 34,97 24,44 30,87 22,09
Девушки в большей мере отмечают автономность матери (значимость различий p = 0,006). Юноши отмечают более высокую директивность отца (значимость различий p = 0,010). Девушки в большей мере склонны оценивать отца как проявляющего автономность (значимость различий p = 0,036).
Анализ полученных математических закономерностей позволяет в совокупности говорить о том, что для подростков, особенно для юношей, принципиально важным фактором, участвующим в становлении саморазрушающего поведения, является позиция отца, его отношение к подростку. Действенными показателями этого отношения являются уровень директивности отцов (прямая связь) и уровень непоследовательности воспитательной позиции отцов (прямая связь).
Показатель суицидальности, полученный по выборке, позволяет предположить, что саморазрушающее поведение подростков напрямую не ведет к суицидальным мыслям или действиям. Саморазрушающее поведение разворачивается, по всей видимости, как самостоятельное явление. Этот результат, с одной стороны, хорошо согласуется с исследованиями, рассматриваемыми нами при постановке проблемы [Farberow 1980]. Однако такие выводы требуют надежного обоснования и дополнительной проверки, так как связаны с чрезвычайно значимой и ответственной проблематикой.
Выводы
Гипотеза исследования в целом подтвердилась: существуют различия в показателях склонности к саморазрушающему поведению подростков с разными типами взаимоотношений с родителями. Показатели склонности к саморазрушающему поведению выше в случае, когда подросток ощущает враждебность и директивность со стороны родителей, в отличие от ситуаций, когда родители проявляют доброжелательность и позитивный интерес к подростку.
1. Обнаружена прямая статистически значимая связь непоследовательности и директивности со стороны отца со склонностью к самоповреждающему поведению. Также обнаружена обратная статистически значимая связь автономии со стороны матери и ориентацией на социально желательные ответы, прямая статистически значимая связь директивности со стороны отца и ориентацией на социально желательные ответы, прямая статистически значимая связь враждебности со стороны отца и склонности к агрессии, склонности к делинквентному поведению, обратная статистически значимая связь автономии со стороны отца и ориентации на соци-
ально желательные ответы, прямая статистически значимая связь непоследовательности со стороны отца и склонности к преодолению норм и правил, склонности к аддиктивному поведению, склонности к агрессии и насилию.
2. Обнаружены значимые различия в представлениях юношей и девушек о родительской позиции. Согласно анализу различий, ориентация на социально желательные ответы сильнее выражена у юношей, склонность к самоповреждениям сильнее выражена у юношей, также юноши в большей степени склонны оценивать мать как враждебную. Девушки в большей мере отмечают автономность матери, юноши отмечают более высокую директивность отца, девушки в большей мере склонны оценивать отца как проявляющего автономность.
Заключение
Изучение феномена СРП следует строить в направлении дифференциации различных факторов такого поведения: семейных, широких социальных, личностных. Влияние семейного фактора нашло подтверждение в нашем исследовании на уровне статистической значимости. Дальнейший шаг должен строиться в направлении анализа не только представлений подростков, но и изучения позиции родителей в опросах самих родителей. Кроме того, необходимо увеличивать выборку, что позволит уточнить возрастную динамику проявления феномена СРП. Одновременно должна разрабатываться практика масштабной психологической помощи и психопрофилактики СРП.
Литература
Моисеева 2019 - Моисеева Т.А. Саморазрушающее поведение подростков как скрытый суицид // Молодой ученый. 2019. № 22 (260). С. 642-644.
Попов 1991 - Попов Ю.В. Границы и типы саморазрушающего поведения у детей и подростков // Саморазрушающее поведение у подростков: Сб. науч. тр. Л., 1991. С. 5-9.
Старшенбаум 2006 - Старшенбаум Г.В. Аддиктология: психология и психотерапия зависимостей. М.: Когито-Центр, 2006. 285 с.
Тащева и др. 2022 - Тащева А.И., Арпентьева М.Р., Гриднева С.В. Диагностика и коррекция девиаций в вузе // Вестник Прикамского социального института. 2022. № 2 (92). С. 89-101.
Farberow 1980 - Farberow N.L. Indirect self-destructive behavior: Classification and characteristics // The Many Faces of Suicide / Ed. by N.L. Farberow. New York: McGraw-Hill Book Company, 1980.
Guan et al. 2012 - Guan K, Fox K.R., Prinstein M.J. Nonsuicidal self-injury as a timeinvariant predictor of adolescent suicide ideation and attempts in a diverse community sample // Journal of consulting and clinical psychology. 2012. T. 80. № 5. C. 842-849.
Thomassin et al. 2016 - Thomassin K. et al. Specificity of childhood maltreatment and emotion deficit in nonsuicidal self-injury in an inpatient sample of youth // Psychiatry research. 2016. T. 244. C. 103-108.
References
Farberow, N.L. (1980), "Indirect self-destructive behavior: Classification and characteristics", Farberow, N.L. (ed.), The Many Faces of Suicide, McGraw-Hill Book Company, New York, USA. Guan, K., Fox, K.R. and Prinstein, M.J. (2012), "Nonsuicidal self-injury as a timeinvariant predictor of adolescent suicide ideation and attempts in a diverse community sample", Journal of consulting and clinical psychology, vol. 80, no. 5, pp. 842-849.
Moiseeva, T.A. (2019), "Self-destructive behavior of adolescents as a hidden suicide",
Young scientist, no. 22 (260), pp. 642-644. Popov, Yu.V. (1991), "Boundaries and types of self-destructive behavior in children and adolescents", Samorazrushayushchee povedenie u podrostkov: Sb. nauch. tr. [Self-destructive behavior in adolescents], Leningrad, pp. 5-9. Starshenbaum, G.V. (2006), Addiktologiya: psikhologiya i psikhoterapiya zavisimostei, [Addictology: psychology and psychotherapy of addictions], Kogito-Tsentr, Moscow, Russia.
Tashcheva, A.I., Arpent'eva, M.R. and Gridneva, S.V. (2022), "Diagnostics and correction of deviations in University", Bulletin of Prikamsky Social Institute, no. 2 (92), pp. 89-101.
Thomassin, K. et al. (2016), "Specificity of childhood maltreatment and emotion deficit in nonsuicidal self-injury in an inpatient sample of youth", Psychiatry research, vol. 244, pp. 103-108.
Информация об авторах
Татьяна П. Авдулова, кандидат психологических наук, доцент, Московский педагогический государственный университет, Москва, Россия; 119991, Россия, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, стр. 1; [email protected]
Анастасия Н. Горожанкина, магистрант, Московский педагогический государственный университет, Москва, Россия; 119991, Россия, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, стр. 1; [email protected]
154
T.n. ABflyaoBa, A.H. ropoxaHKHHa
Information about the authors
Tat'yana P. Avdulova, Cand. of Sci. (Psychology), associate professor, Moscow State Pedagogical University, Moscow, Russia; bldg. 1, bld. 1, Malaya Pirogovskaya Street, Moscow, Russia, 119991; [email protected]
Anastasiya N. Gorozhankina, master student, Moscow State Pedagogical University, Moscow, Russia; bldg. 1, bld. 1, Malaya Pirogovskaya Street, Moscow, Russia, 119991; [email protected]
