87НАУЧНЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ обращения: 2 мая октября 2020].
3. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис / В. Г. Гак - М. : Высшая Школа, 1986 - 219 с.
4. Газета Libération [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.liberation.fr [ Дата обращения: с 22 марта 2020 по 30 апреля 2020].
УДК 81'42
Солунова Яна Алексеевна Solunova Yana Alekseevna
Студент Student
Елабужский институт КФУ Elabuga Institute of Kazan (Volga region) University
ВЗАИМОПЕРЕСЕЧЕНИЯ В РЕЧЕВЫХ ПОРТРЕТАХ ЖЕНСКИХ ПЕРСОНАЖЕЙ В РОМАНЕ ГУЗЕЛЬ ЯХИНОЙ «ЗУЛЕЙХА ОТКРЫВАЕТ ГЛАЗА»
MUTUAL INTERSECTIONS IN THE SPEECH PORTRAITS OF FEMALE CHARACTERS IN THE NOVEL BY GUZEL YAKHINA "ZULEIKHA
OPENS HER EYES"
Аннотация: В статье на материале 200 примеров, являющихся элементами речевой характеристики персонажей, с использованием методов: сплошной выборки, структурного, описательного, функционального, интерпретационного, стилистического и др., проводится сопоставительный анализ (на лексическом и синтаксическом уровнях) языковых портретов двух женских персонажей известного романа. Подчеркивается значимость данных речевого поведения героинь как одна из главных черт авторского идиостиля Г. Яхиной. Отмечается широкая многослойность и сложность анализируемых текстовых единиц. Делается вывод о том, что в речевых характеристиках персонажей Зулейхи и Упырихи обнаруживаются взаимопересечения, данные в динамике и становящиеся взаимно отраженными в процессе своего развития.
Международная научно-практическая конференция Abstract: In the work, on the material of 200 examples, which are elements of the speech characteristics of characters, using methods: continuous sampling, structural, descriptive, functional, interpretative, stylistic, etc., a comparative analysis (at the lexical and syntactic levels) of language portraits of two female characters of the famous novel is made. The importance of the speech behavior of the characters as one of the main features of the author's idiostyle G. Yakhina is emphasized. The wide layered and complex nature of the analyzed text units is noted. The article concludes that in the speech characteristics of the characters mutual intersections, given in the dynamics and becoming mutually reflected in the process of their development, are detected.
Ключевые слова: речевой портрет, персонаж, языковая картина, идиостиль, лексика, синтаксис, лингвокультурология
Key words: speech portrait, character, linguistic picture, idiostyle, vocabulary, syntax, linguoculturology
Статья посвящена анализу речевых портретов женских персонажей в романе «Зулейха открывает глаза», произведения, вызывающего интерес у многих современных исследователей уже в течение нескольких лет. Это связано, во-первых, с интересом к оригинальному авторскому стилю «нового автора» Г. Яхиной. Во-вторых, с тем, что в произведении представлены целостные и глубокие персонажи и характеры. Особенно выдающимися являются женские персонажи в произведении. Так исследователи Чотчаева М.Ю. и Ключникова И.В. в работе «Художественные особенности изображения женского национального характера в условиях несвободы (на примере произведения Гузель Яхиной "Зулейха Открывает Глаза") рассматривают проблему свободы и несвободы национального женского характера и способы художественного изображения этого характера [1, с. 37]. Исследовательница Набиуллина А.Н. в статье «Пространственно-временные образы и мотивы в романах Г. Яхиной "Зулейха открывает глаза" и "Дети мои"» анализирует то, как автор «показывает изменение характера главной героини, которое происходит под влиянием меняющихся жизненных обстоятельств и выпадающих на долю Зулейхи испытаний» [2, 32].
Актуальность выбранной нами темы мотивируется тем, что новые направления языкознания, такие, как лингвистика текста, языковая картина
НАУЧНЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ мира, языковая личность, научная этнолингвистика, гендерный вектор, остро
нуждаются в расширении сфер и пластов исследования. Несмотря на то, что
исследователи обращают внимание на особенности изображения женского
характера в произведении и рассматривают его с разных позиций, нами не
было обнаружено исследований, посвященных анализу речевого портрета
женских персонажей романа. Принимая во внимание тот факт, что
«исторические лингвокультурные типажи, реализованные в романе,
представляют интерес не только как продукт творческой деятельности автора,
но и как самостоятельные единицы» [3, 9], естественным представляется
изучение языковых портретов персонажей романа, составляющих основу
романа. К тому же, при большом количестве исследований о главном женском
характере произведения - Зулейхе - практически нигде не исследованы другие
яркие женские образы романа, то есть новизна работы подтверждается как
подходом к теме, комплексным (этнолингвистическим,
лингвокультурологическим), так и материалом нашего исследования.
Цель статьи - проанализировать речевой портрет двух персонажей и показать их связь во взаимном развитии.
Материалом исследования послужили 200 примеров из указанного романа, отобранные нами методом сплошной выборки. Использовались также методы стилистической интерпретации, сравнения-сопоставления, описательный.
Приступая к анализу образа Зулейхи, нужно отметить, что в начале романа героиня является типичной представительницей татарской национальной культуры. В первой части романа мы почти не видим ее внешнюю речь: в первую очередь это связано с ее скромным, кротким характером, что также характеризует ее как традиционную татарскую женщину. Практически вся ее речь внутренняя, обращенная к себе: «Как там мама говорила? Работа отгоняет печаль. Ох, мама, моя печаль не слушается твоих поговорок...» [4, 43].
Международная научно-практическая конференция
Во-вторых, преобладание внутренней речи данного персонажа обусловлено бесправием и одиночеством Зулейхи в доме мужа. Бесправие выражено в преобладании предложений с семантикой запрета, связанных с образом Зулейхи. Семантика запрета выражена в данных предложениях как отрицательной частицей «не» с предикатом («...не разрешалось притрагиваться» [4, 29], «Не касайся!» [4, 32]), так и с помощью категории состояния «нельзя», которое «выражает абсолютную невозможность совершить какое-либо действие» [5, 685], т.е. является абсолютным запретом: «Дома оставить нельзя.» [4, 16], «Уходить с места нельзя.» [4, 22]. Кроме того, мы видим, как она становится постоянным объектом инвективной лексики для своей свекрови Упырихи, которая не скупится на оскорбления в адрес Зулейхи, называя ее: «мокрая курица», «лентяйка», «девчонка», «немота», «фэхишэ» и т.д.
Заметим и то, что муж Зулейхи, хоть и не использует бранную лексику (инвективы), но зовет ее исключительно «женщина», как бы указывая этим обращением ее место: «Иди к себе, женщина» [4, 41], «Просыпайся, женщина, приехали» [4, 17]. Языковую картину мира Зулейхи на данном этапе отличает полная несамостоятельность, пассивность. Центром ее мира является муж, от которого она полностью зависит, что отражено и в ее речи: «Сколько лет она замужем? <...> Надо будет спросить у Муртазы, когда он будет в настроении, - пусть подсчитает» [4, 10] - даже то, что касается лично ее, она вынуждена спрашивать у мужа; «Хороший муж ей достался, грех жаловаться» [4, 19] -думает она, когда размышляет о своей жизни и бесправии. Кроме того, муж -единственный человек, с которым она может поговорить, однако он не поддерживает разговоры с ней. На уровне синтаксиса, когда внутренняя речь прорывается во внешнюю, можно заметить, что в речевом рисунке Зулейхи преобладают распространенные предложения с подчинительной связью: «Муртаза, а правда, что твоя мать по молодости ходила в урман на несколько дней и вернулась целехонькая? <...> Мне абыстай рассказывала, а ей - ее бабка». Тот не отвечает <.> - «Я бы умерла от страха, если бы оказалась там.
НАУЧНЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ У меня бы тут же ноги отнялись, наверное» [4, 20]. Заметно, что Зулейхе не
хватает общения, и при представившейся возможности она хочет поделиться
своими переживаниями как можно более полно с помощью
распространенных, длинных предложений, но ни в ком не находит отклика.
Дополняет ее речевой портрет религиозная лексика и молитвы: будучи традиционной женщиной, Зулейха воспринимает религию как основу жизни и миропорядка: «".Был в мечети. Видел муллу". Зулейха каждую пятницу ждала эту фразу, ведь она означала гораздо больше, чем ее отдельные слова: все в этом мире идет своим чередом, порядок вещей - незыблем» [4, 103]. Часто Зулейха обращается к Аллаху и молитвам в трудные моменты жизни: «Аллах Всемогущий, дай исполнить задуманное» [4, 9]; «Бисмилляхи рахмани рахим... Альхамду лилляхи рабби. Алямин. Алямин. Аля...» [4, 23].
Обратимся теперь к образу Упырихи. В начале романа речь ее занимает большие эпизоды, что подчеркивает ее главенствующую роль в доме, именно через нее показано положение Зулейхи. Ее речевой портрет отличает грубость, властность, прямота, даже некоторая раздраженность, что отражают такие лексемы, как «зычно кричит», «ворчит», «повышает голос», «цедит», «командует» - автор живописует ее речь. Не чужда Упырихе и ненормативная лексика: «Нашла, - говорит, - чем пахнет: фэхишэ - блядью» [4, 350]. Известно, что человек задействует «вербальные и невербальные каналы коммуникации» [6, 182], что как писатель-филолог учитывает и Г. Яхина. Описанная ею невербальная коммуникация удачно дополняет речевой портрет Упырихи: «.старуха нетерпеливо стучит клюкой.» [4, 31]. На уровне синтаксиса также замечаем нетерпеливость и властность Упырихи, что выражено восклицательными командными предложениями: «Уйдет, уйдет Муртаза к другой, которая крепче и бить, и любить будет!.. <...> Парь лучше - а не то ведь ударю!» [4, 34].
Обращаясь к Зулейхе, она использует предложения с императивными конструкциями, требуя от нее подчинения: «Ты ими возишь по тазу туда-сюда, как ложкой суп помешиваешь, а надо - месить, как тесто.» [4, 32]; «Давай
Международная научно-практическая конференция же, давай, мокрая курица! Разогрей мои старые кости!.. Злее работай, бездельница!» [4, 34]. Такое отношение Упырихи к Зулейхе объясняется тем, что для нее главным концептом является «сила», которая в ее сознании равняется понятию «жизнь»: «Где же твоя сила, курица? Ты же еще не умерла пока!» [4, 34]; «Сила - она свыше дается» [4, 55]. Именно слово «сила» и производные его являются наиболее частотными в речи Упырихи: она употребляет их больше 15 раз за относительно короткое действие в романе. Считая Зулейху лишенной этой силы, лишенной способности давать жизнь, она относится к Зулейхе с нескрываемым презрением и насмешкой, что выражено в таких инвективах, как «жидкокровая», «худокостая». Заметим и то, что оскорбления используются Упырихой, как «выражение прямого призыва адресата к агрессивным действиям, поддержание агрессивного тонуса собеседника» [7, 78] с целью спровоцировать Зулейху, пробудить в ней злость. Авторские неологизмы-инвективы в свою очередь индивидуализируют, углубляют языковой портрет Упырихи.
В таком отношении к действительности проявляется житейская мудрость Упырихи, прожившей уже около ста лет. Она груба и даже жестока, но это следствие ее убежденности в своей «правде жизни», которую Упыриха нажила долгим опытом. Недаром в ее речь вкраплены афористичные, свойственные старым людям, оригинальные выражения: «Злость твоя спит глубоко и не проснется уже, а без злости - какая жизнь?» [4, 53]; «Иногда хочется сесть на обочине и вытянуть ноги - пусть все катится мимо, хоть в саму преисподнюю, - садись, вытягивай, можно!» [4, 53]. Безумно крепкая связь Упырихи с сыном отражается и в речевом поведении матери: ее речь ничем не отличается от грубого и агрессивного лексикона Муртазы, то есть с точки зрения гендерных особенностей, конечно, именно речь Зулейхи мягка, женственна и образна.
Однако грубость Упырихи сходит на нет в разговорах с сыном. Считая его неотделимой частью себя, она любит Муртазу со всей материнской любовью и преданностью, о чем свидетельствуют следующие обращения:
НАУЧНЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ «Жаным <...> Душа моя. Ты?» [4, 52]; «Улым <.> сынок. Чую, что-то
случилось» [4, 52]. Ее речь совершенно трансформируется в разговорах с
сыном, становясь мягкой, спокойной, даже кроткой.
Со смертью Муртазы образ Зулейхи и образ Упырихи трансформируется, а вместе с этим изменяется и их речевой портрет. Зулейха во время отправки по этапу и жизни в ссылке все больше замыкается: мы видим только ее внутренние монологи или диалоги: «Прости, Муртаза, что не исполнила твой наказ. Не смогла. Впервые в жизни ослушалась тебя» [4, 136]. Но уже здесь мы замечаем, как давние запреты перестают иметь силу для Зулейхи, что она сама признает, потому что раньше «ослушаться» мужа для нее было немыслимо. Упыриха, хотя она и умерла, не прекращает являться Зулейхе, но речь ее перестает быть язвительной, гневной, однако все также отражает враждебность по отношению к невестке: «Мой сын так не плакал, -говорит спокойно. - Так - не плакал» [4, 312].
Кульминацией развития персонажей и их речевых портретов становится сцена их диалога в конце романа. Здесь уже Зулейха использует инвективы по отношению к свекрови, называя ее «старая карга», «ведьма». Она более активна в этом диалоге, если раньше героиня «сдавленно шептала» или же молчала в ответ на обвинения и требования Упырихи, то теперь она сама использует императивные предложения, приказывая свекрови: «Уходи, -говорит Зулейха зло и внятно. - Убирайся!» [4, 447]. Интересно, как Зулейха говорит: «Ты давно умерла! И сын твой тоже!» - в ее сознании Муртаза теперь отделен от нее, это больше не ее муж и принадлежит к прошлой жизни, к Упырихе, ее языковая картина совершенно поменялась.
Упыриха же наоборот более пассивна в их разговоре, она почти ничего не говорит, «шипит еле слышно» и может сказать лишь: «Накажет. <...> За все накажет.» [4, 447]. Это уже не полные предложения, которыми она говорила в начале романа, а отрывистые фразы - так подчеркивается утраченная ею роль. В конце концов, она уже ничего не говорит, используется лишь свойственная ей невербальная коммуникации при описании речевого
Международная научно-практическая конференция рисунка: «Не оборачиваясь, Упыриха на ходу еще раз поднимает костлявый палец, угрожающе трясет им, указывая вверх» [4, 447].
Далеко не зря образ Упырихи в продолжение всего романа живет в сознании Зулейхи; эти два женских образа навеки связаны кровными узами: в жилах сына Зулейхи течет кровь матери ее мужа, многое из предсказаний и сновидений свекрови свершилось в действительности. Эта невидимая связь несомненно присутствует и в языковом обрамлении мыслей и переживаний персонажей.
Мы проанализировали речевые портреты двух главных женских персонажей и установили их взаимосвязь в динамике. Зулейха и Упыриха по мере развития образов меняются местами, занимают зеркальные положения, что главным образом отражено в речи на лексическом и синтаксическом уровнях. Безмолвная Зулейха обретает «способность говорить», что связано с изменением ее мировоззрения и языковой картины мира, вследствие чего Упыриха наоборот теряет свою силу и становится безмолвной и бессильной, каковой считала Зулейху.
Таким образом, можно сделать вывод, что Г. Яхина как талантливый писатель и филолог умело сочетает литературные и языковые приемы для создания содержательной и целостной ткани текста. Помимо того, что в ее романах можно увидеть сложные, многоструктурные речевые портреты персонажей, их также можно рассмотреть и изучить как взаимосвязанную систему, данную в динамике и являющуюся средством развития сюжета, средством отражения и развития литературных характеров.
Библиографический список:
1. Чотчаева М.Ю., Ключникова И.В. Художественные особенности изображения женского национального характера в условиях несвободы (на примере произведения Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза") // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2019. Т. 12, № 5. с. 37-41.
НАУЧНЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
2. Набиуллина А.Н. Пространственно-временные образы и мотивы в
романах Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза» и «Дети мои» // Актуальные вопросы современной филологии и журналистики. Казань, 2019. № 34:Ч. 3. С. 32.
3. Салимова Д.А., Солунова Я.А. Сравнительный анализ речевых портретов персонажей романа Г.Яхиной «Зулейха открывает глаза» / Ученые записки Новгородского государственного университета: Издательство: Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого (Великий Новгород), 2019. 7 (25). с. 9-10.
4. Яхина Г.Ш. Зулейха открывает глаза. М.: Изд-во АСТ, 2015. 512 с.
5. Назари Фатеме. Способы выражения запрета в русском языке // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - Нижний Новгород, 2011. №6 (2). с. 685.
6. Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. с. 180-186.
7. Атавова Р.А. Инвективная лексика как средство выражения языковой агрессии // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2016. № 5(59). Ч. 3. с. 78.
© Я.А. Солунова, 2020
