CC BY
37
М. А. ЕЛДИН
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РОССИЙСКОГО И ОРИЕНТАЛЬНОГО В ДУХОВНОЙ ТРАДИЦИИ ЭТНОСОВ УРАЛО-ПОВОЛЖЬЯ
i
Ключевые слова: религиозная традиция, духовная культура, религиозная культура, этнос
Key words: religious tradition, moral culture, religious culture, ethnos
Одной из главных проблем современности является веротерпимость и толерантность культур в обществе. Но последнее возможно вследствие их диалога. Несмотря на оформление этой идеи в рамках церковной доктрины, указанная социальная доминанта не носила исключительно клерикального характера, а сохраняла народные, стихийные, подчас утопические, представления об общественном мироустройстве.
Тюркско-русское взаимодействие в Урало-Поволжье связано с мусульманско-христианскими проблемами культурного взаимодействия этносов. В последнее время отношения исламского мира и русской цивилизации становятся весьма актуальными. Поэтому проблема отношений тюркско-ис-ламского и восточнославянского миров — один из важных факторов стабильности развития современного российского общества. Исследователи отмечают проявления тюркской традиции в Поволжье еще в раннем Средневековье. Так, по данным В. А. Балашова, «в VIII в. в Среднем Поволжье появляются древние булгары, культура которых оказала влияние на древнюю мордву. Южные мордовские племена входили в зону политического и культурного воздействия Хазарского каганата. Особенно тесные связи они имели с аланскими племенами Подонья»1.
ЕЛДИН Михаил Александрович, доцент кафедры философии для гуманитарных специальностей Национального исследовательского Мордовского государственного университета, кандидат философских наук.
В настоящее время тюркские этносы в России и соседние с ней государства пока сдерживают религиозный экстремизм и антироссийские позиции мировой политики, уравновешивают прозападническую культурную ориентированность российского общества. Это обстоятельство и наличие большого числа тюркских этносов в России определяют важность тюркского фактора. А. Х. Хайруллин отмечает: «Принятие ислама и арабской письменности способствовало развитию контактов со множеством восточных стран, в результате чего возникали разнообразные материальные, экономические, политические, культурные связи»2.
В то же время довольно сложной и противоречивой была судьба российского ислама в условиях становления русского монархического абсолютизма в конце ХVII в. Долгие годы царская администрация проводила политику деисламизации Поволжья. Несмотря на ликвидацию исламских учреждений при епископе Луке Канашевиче, с 1740 по 1755 г. из 536 переделаны в церкви и монастыри или разрушены 418 мечетей и медресе3.
Со второй половины ХVШ в. в наиболее крупных татарских селениях России разрешается строительство мечетей. Волна либерализации религиозной жизни продолжалась при Екатерине II. Разрешалось действие исламской общины даже на тех территориях, где мусульмане были лишь «эпизодической частью» духовной жизни. 4 декабря 1789 г. начинает действовать Духовное управление мусульман во главе с муфтием4.
Показательна «История о Казанском царстве», написанная в середине 60-х гг. ХVI в. Она привлекает внимание не только тем, что повествует об истории взятия столицы поволжского ханства войсками Ивана Грозного, но и своим вниманием к мироустроительной деятельности и культуро-созидающей роли в Поволжье. В целом указанное сочинение выполняет важную идеологическую функцию легитимизации России как общего государства русских, финно-угров и тюрок и утверждает социально-политическую парадигму «Москва — Третий Рим». В этой концепции привлекает идея изначального диалога российской духовной традиции и тюркских социально-политических общностей в процессе развития Восточной Европы — необходимого условия для общественного прогресса в регионе.
В «Истории о Казанском царстве» отмечается развитие Поволжья и государственных образований, имевших по своей социокультурной сущности исламско-тюркский характер. Русская специфика отношения к таким общностям — не ликвидация «нечестия», а долговременный социокультурный симбиоз. Во время российского наступления на тюркский мир часть местных тюрок-мусульман принимала христианство в православной форме. В условиях миссионерства христианское духовенство считало для себя важным использовать мусульманские формулы, которые не противоречили христианству.
Представители евразийского направления в философии критически рассматривали специфику российского развития и становление русской государственности в тюркских регионах. В трудах евразийцев неоднократно прослеживается идея о многогранных и многоаспектных связях русских и тюрок, повлиявших на судьбу российской духовной традиции. «Пример монголо-татарской государственности (Чингисхана и его преемников), сумевшей овладеть и управиться на определенный исторический срок огромной частью Старого Света, несомненно, сыграл большую и положительную роль в создании великой государственности русской. Широко повлиял на Россию и бытовой уклад степного Востока. Это влияние было особенно сильно с XIII по XV век»5.
Историческое взаимодействие тюрок и славян философы-евразийцы воспринимали не только как обычный феномен межцивилизационного диалога, но и как отличительную особенность российского общественно-исторического пути развития. После распада и упадка тюркских ханств, осколков могущественной Золотой Орды, Россия становится ее естественным преемником, а просто вбирает в себя византийскую имперско-православную традицию.
Российско-тюркское взаимодействие носило ненасильственный характер. Россия воплотила в социальной практике принцип религиозной толерантности и полиэтничности, что достаточно сложно проследить в государствах, сходных с Россией по геополитическому расположению территорий. В этом плане справедлива мысль Н. С. Трубецкого: «Московский царь, оказавшийся носителем... новой формы татарской государственности, получил такой религиозно-этический престиж, что перед ним поблекли и уступили ему место все остальные ханы западного улуса»6.
В русской философии достаточно четко выражено отношение толерантности и комплиментарности к феномену российской цивилизации как к посредническому типу духовной традиции Евразии, в которой представлен мирный симбиоз тюркской, славянской, финно-угорской и других социально-этических доминант российского общества. Золотая Орда сыграла важную роль в историческом развитии многих государств Евразии, в том числе и России. В золотоордынский период этническая интеграция (взаимодействие) различных этносов в Восточной Европе стала более интенсивной, что привело к формированию новой историко-культурной общности (историко-этнографической области). При этом народы этой общности сохранили свою идентичность (самосознание) и этнокультурные традиции.
В условиях религиозного «ренессанса» в современной поликонфессиональной России вопросы поиска путей сохранения и развития добрососедских, толерантных отношений между представителями всех существующих религий и этносов весьма актуальны. Важны социогуманитарные исследования по проблеме гармонизации этноконфессиональ-нальных отношений.
Важно рассматривать развитие российского межрегионального и межэтнического диалога, опираясь на историко-философский контекст расширения российского духовного влияния в регионах России. Поскольку логично согласованной теории межрегионального и межэтнического диалога по сей день не существует, то отечественная и зарубежная общественная мысль обнаруживает осторожное отношение к теоретическим подходам к решению проблем социокультурного бытия региональных этносов и вопросов межрегионального, межэтнического культурного диалога в условиях единой государственной и общественной традиции. В. А. Тишков отмечает: «Большинство из этих категорий с научной точки зрения уязвимы... или просто бессмысленны, а с общественно-политической точки зрения порождают тупиковые стратегии и дезориентирующее насилие повседневного сознания граждан»7.
Можно отметить несколько аспектов российского воздействия в регионах этнического преобладания тюркского населения. Во-первых, тюркско-христианское население России увеличивалось за счет переселения из русских владений
(Московской Руси) знати вместе с поданными. Во-вторых, проживание русских в полиэтнической и поликонфессиональной среде способствовало взаимному обогащению и общению, развитию социальных традиций российских народов. В-третьих, тюрки, проживавшие в России, не утрачивали свою самобытность, поскольку не прекращали идентифицировать себя со своими соплеменниками и единоверцами.
Вхождение регионов Урало-Поволжья, а затем и северной части азиатского континента в состав Российского государства, а также сложение основного ядра будущей российской общности были основаны на сложных, но культурсозида-ющих, этногенетических и этнокультурных процессах, в результате которых сформировались многие современные народы Евразии.
Таким образом, свидетельством мирового значения российской духовной традиции не только в рамках российского государственно-политического пространства, но и за пределами исторической Руси-России (Китай, Северная Америка) было распространение российских духовных миссий. Российские духовные ценности активно воздействовали на формирование и изменение этнической культуры и национального самосознания этносов регионов, вошедших в состав Российского государства, а также народов ближних к ним территорий. Главную роль в этих процессах играла российская государственная и духовная система традиций, определявшая основные направления развития этно- и культурогенеза коренных народов России в XVI—XXI вв.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Балашов В.А., Мартьянов В.Н. Мордва // Народы Поволжья и При-уралья. М.: Наука, 1985. С. 108.
2 Хайруллин А.Х. Историческая судьба // Наука и религия. 1990. № 1. С. 11—12.
3 Там же.
4 Там же.
5 Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. C. 83.
в Трубецкой Н.С. О туранском элементе в русской культуре // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. М.: Наука, 1993. С. 82.
7 Тишков В.А. О нации и национализме. Полемические заметки // Свободная мысль. 199в. № 3. С. 34.
Поступила 18.02.2013.
