CC BY
334
ПРАВО
Ю.Е. КОНЫШЕВА, старший преподаватель кафедры международного и международного частного права Орловского государственного университета
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И НАЦИОНАЛЬНОГО ПРАВА В СФЕРЕ ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Статья посвящена проблеме соотношения международного права и внутреннего права государств в сфере защиты прав человека. Автор указывает на то, что международное право как средство защиты прав граждан в процессе судопроизводства требует дополнительного внимания. Практика показывает наличие противоречия между конституционностью и господством права в международных отношениях: во внутреннем правопорядке превалирует конституционный порядок, вне государства продолжают оставаться действительными обязательства по международному праву, которые ведут к наступлению международной ответственности государства.
Ключевые слова: защита прав человека, процесс судопроизводства, конституционность.
Общепризнано, что международное право и национальное право государств составляют самостоятельные правовые системы. Однако их взаимодействие в условиях глобализации усиливается. Внутригосударственная нормативная база, взаимодействуя с нормами международного права, испытывает все более возрастающее влияние с его стороны. Важным фактором развития взаимодействия международного и национального права является концепция господства права. Если государство стремится к внедрению господства права в своих международных отношениях, то в своем внутреннем правопорядке ему легче настаивать на внедрении концепции господства права.
Проблема соотношения международного права и внутреннего права государств в последние десятилетия является одной из центральных проблем науки международного права во всем мире. В Российской Федерации эта проблема стала привлекать особенно пристальное внимание с 1993 года, с момента принятия новой Конституции, которая внесла существенные изменения в вопросы соотношения и сфер применения норм международного права и норм законодательства России. Часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
Особое место в Конституции Российской Федерации отведено также нормам о правах человека. Международное право прав человека вообще глубже, чем нормы других его отраслей, проникает в национальные правовые системы. Проблема действительного соотношения международного права о правах человека и российской правовой системы пока не получила разрешения в нашей науке.
Конституция Российской Федерации, предписав, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание законов, деятельность законодательной и
© Ю.Е. Конышева
исполнительной власти, местного самоуправления, одновременно установила способ обеспечения этих прав и свобод — правосудие (статья 18). Поэтому международное право как средство защиты прав граждан в процессе судопроизводства требует дополнительного внимания.
Немаловажное значение для организации деятельности российских судов имеют постановления Верховного суда Российской Федерации, содержащие обобщение практики судов, а также указания на конкретное применение тех или иных норм. В частности, в области применения международного права важную роль играет Постановление Пленума Верховного суда РФ от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».
В Постановлении обобщен десятилетний опыт судов в этой области. Пленум называет два основания для применения международного права в Российской Федерации. Это, во-первых, часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, согласно которой общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации. Во-вторых, это Федеральный закон от 15 июля 1995 года № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации», которым установлено, что Российская Федерация, выступая за соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права - принципу добросовестного выполнения международных обязательств.
Если сопоставить статьи Российской Конституции с важнейшими международно-правовыми документами в области прав человека, то можно отметить не только совпадение общих подходов, но и сходство многих конкретных норм. И это не случайно: принципы, определяющие конституционный статус человека, отражают общемировой уровень норм, закрепленных в важнейших международно-правовых документах. Российская Конституция определяет соответствующий общепризнанным принципам и нормам международного права набор гражданских, политических, экономических и социальных прав [4, с.114].
Глубокое проникновение норм о правах человека во внутреннее право государств - тенденция современной эпохи. Именно благодаря этому процессу говорят о сужении области исключительной внутренней компетенции государств, в кото-
рую нет доступа другим государствам и международным организациям. Некоторые авторы даже высказывают мысль о том, что практика осуществления международных норм о правах человека «свидетельствует если не об отказе, то, по крайней мере, о существенном ограничении действия и сужении сферы применения принципа невмешательства во внутренние дела государств в том, что касается международного права прав человека. Следует предположить, что данная тенденция будет сохранена и в будущем».
Права человека с давних времен традиционно понимаются в сугубо «личностном» значении - как статус, прирожденные, неотъемлемые права и свободы личности, индивида. В этом своем значении права человека получили высокое общественное признание и имеют качество исторически знаковой категории [1, с. 642].
В любом случае политика и практика государства в правозащитной области уже не могут рассматриваться как относящиеся исключительно к сфере внутренней компетенции. В литературе иногда даже утверждается, что международные нормы о правах человека обладают иерархически более высоким статусом, чем нормы национального права [3, с. 17]. О неприменимости иерархического подхода к соотношению международного и национального права мы уже говорили в предыдущем параграфе, поэтому здесь уделим основное внимание конкретному регулированию вхождения норм о защите прав человека в российскую правовую систему.
В Российской Конституции есть несколько специальных положений, относящихся к применению международного права о правах человека в российской правовой системе.
Самое общее положение закреплено в части 1 статьи 17, в соответствии с которым «в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией». Это значит, что международное право прав человека может применяться несколько по-иному, чем международное право других областей регулирования. Если согласно части 4 статьи 15 Конституции международное право имеет приоритет в случае наличия расхождений между нормами национального права и международного права, то в области прав человека должны совместно применяться общепризнанные принципы и нормы международного права и положения Конституции. Таким образом, общепризнанные нормы выступают как постоянное мерило право-
мерности национального права. Это придает Конституции и общепризнанным принципам и нормам одинаковый правовой статус в пределах правовой системы Российской Федерации.
Данное положение не может не оказывать влияния на применение норм о правах человека российскими государственными органами. Поскольку суд, применяющий такие нормы, прибегает к их толкованию, стремясь выяснить их действительное значение, то суд, по нашему мнению, должен толковать и нормы внутреннего, и нормы международного права совместно. То есть даже нормы о правах человека, полностью имплементированные в российскую правовую систему и зафиксированные во внутренних правовых актах Российской Федерации, не могут толковаться в полном отрыве от того источника международного права, в котором они первоначально были заложены. Это подтверждается анализом положений Конституции, касающимся прав человека и гражданина.
Общее положение статьи 17, указанное выше, дополнено нормой части 1 статьи 55, согласно которой «перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина». Данное положение означает, что если в Конституции перечислены не все права и свободы, которые закреплены международными нормами, касающимися общепризнанных прав и свобод человека, то и те права и свободы, которые не вошли в Конституцию, должны действовать в стране.
Здесь особое значение придано именно «общепризнанным правам и свободам». Различие между этими правами и свободами, с одной стороны, и «правами человека» вообще не определено, а это может быть важно в том плане, что «общепризнанные права и свободы» могут входить в российское право, минуя Конституцию.
В Конституции Российской Федерации нет и определения понятия «права человека». В основополагающем документе современного международного права - Уставе Организации Объединенных Наций -выражение «права человека» упоминается шесть раз (преамбула, статьи 1, 13, 55, 62, 68 и 76). Кроме термина «права человека» здесь использовано выражение «основные права человека» (fundamental human rights), а также «права человека и основные свободы» (human rights and fundamental freedoms). Употребление тех же терминов можно найти и в Пактах о правах человека, и в других документах, гарантирующих права человека.
В Конвенции о защите прав человека и основных свобод, текстом которой предусмотрено со-
здание Европейского Суда по правам человека, не сказано, что его решения должны автоматически становиться частью правовой системы затронутого государства. Европейский Суд не является «четвертой» инстанцией по отношению к национальным - в том числе и российской - судебным системам и, соответственно, не может отменить или изменить решение, вынесенное национальным судом. Однако, констатировав имеющееся нарушение прав человека и присудив пострадавшему лицу финансовую компенсацию, Европейский Суд фактически указывает государству на необходимость исправления расхождения норм национального права, а также правоприменительной практики со стандартами Совета Европы, закрепленными в Европейской конвенции по правам человека (в том виде, как сам Европейский Суд их понимает) [2, с. 6].
Обязательство вводить решения Суда, а также прецедентный массив его права в российскую правовую систему не предусмотрено ни Конституцией Российской Федерации, ни Законом о международных договорах, ни другими нормативными актами.
Тем не менее Пленум Верховного суда Российской Федерации в своем Постановлении от 10 октября 2003 года «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» заявил, что применение судами Конвенции о защите прав человека и основных свобод должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека на том основании, что Российская Федерация как участник признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. «В силу пункта 1 статьи 46 Конвенции постановления Суда в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов», - говорится в Постановлении. Суд подчеркивает, что юрисдикция Суда является обязательной для России в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации, и ссылается при этом на статью 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней».
Пленум толкует влияние постановлений Суда на российскую правовую систему как довольно широкое: выполнение постановлений, касающихся
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Таким образом, Верховный суд считает необходимым принять меры к тому, чтобы устранить случившееся нарушение и не допускать таких нарушений в будущем.
Казалось бы, здесь не идет речь о влиянии прецедентного права Суда по правам человека на российскую правовую систему. Однако далее Верховный суд РФ дает толкование некоторых статей Конвенции (пункта 1 статьи 6, пункта 3 статьи 5, статьи 3, 5, 6 и 13) в понимании Европейского Суда по правам человека и приводит такие основания:«Согласно правовым позициям, выработанным Европейским Судом по правам человека», «исходя из постановлений Европейского Суда по правам человека», «в соответствии с правовыми позициями Европейского Суда по правам человека», «практика применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским Судом по правам человека».
Таким образом, Верховный суд Российской Федерации дополняет статью 15 Конституции, причисляя к применимым положениям международного права также постановления Европейского Суда по правам человека и его прецедентное право.
Соотношение международного и национального права должно основываться на идее равенства норм, которые должны применяться так, чтобы в национальном правопорядке создавалось как можно меньше противоречий, с одной стороны, и наиболее полно были бы исполнены международные обязательства - с другой. Однако, исходя из идеи единства международной и внутренней законности, нельзя не признать верховенства норм jus cogens, которые делают ничтожными противоречащие им нормы национального права.
Практика показывает наличие противоречия между конституционностью и господством права в международных отношениях: во внутреннем правопорядке превалирует конституционный порядок, вне государства продолжают оставаться действительными обязательства по международному праву, которые ведут к наступлению международной ответственности государства.
Международное право не относится к числу источников российского права. Оно составляет часть категории «право, применяемое в государстве». Оставаясь отдельной правовой системой, оно, будучи санкционировано волей Российского государства, применяется для регулирования отношений, входящих во внутренний правопорядок. Та часть международного права, которая может применяться в российской правовой системе, подлежит двойному регулированию. Международное право диктует, что должно быть сделано, а внутреннее право государств диктует, как это должно быть сделано. Это двойное регулирование, действующее для норм международного права, применяемых во внутренней правовой системе, демонстрирует взаимодействие и взаимозависимость двух правовых систем в современном мире.
Библиографический список
1. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М.: Изд. НОРМА, 2001.
2. Европейский Суд по правам человека. Избранные постановления 1999-2001 гг. и комментарии к ним. М., 2002.
3. Лукьянцев Г.Е. О некоторых тенденциях развития международного сотрудничества и международного контроля в области прав человека //Юрист-международник. 2004. № 3.
4. Саидов А.Х. Общепризнанные права человека. М., 2002.
Konisheva и. Е.
Reciprocity of International Law and National Law in the Sphere of Human Rights Defense under Globalization
The article is devoted to the problem of reciprocity of international and national law of states in the sphere of human right defense. The author underlines that international law as a mean of citizens right deference in the process of legal proceedings asks for additional; attention. The practice shows there is contradiction between constitution and domination of law in international relations: the constitutional order dominates in national law, the obligations on international law are still valid out of state, whish leads to international responsibility of a state.
